На берегу

I

Далеко не всегда человек осознаёт важность происходящего у него на глазах. Особенно легко ошибиться, сравнивая два события, произошедших одновременно и счесть более важным более заметное. Так, пристально следя за стартом "Фон Брауна", человечество не обратило внимания на президентские выборы в Перу, во главе которого встал молодой кечуанский политик Хосе Хираль, в определённых кругах более известный, как Тупак Амару Третий...

Более того, даже руководство и аналитики Лиги, которые обязаны были это сделать, не обратили внимания на инаугурационную речь Хираля. А зря — именно тогда впервые прозвучали слова, определившие ход истории на десятилетия вперёд: "инкское возрождение".

Мир не услышал Единственного Инку — но его услышала Латинская Америка. Услышала, поняла — и насторожилась, готовая ко всему...

II

Серые стены, серый потолок, серый стол, намертво привинченный к полу, серые лица охраны, серый комбинезон заключённой...

— Вы свободны, — Сапа Инка, чьё алое пончо резко контрастировало с окружающей серостью, властным жестом отослал тюремную охрану.

— Но сэр... — попытался было протестовать сержант. — Это террористка...

— Оставьте нас! — сержант покосился на напрягшихся телохранителей и счёл за лучшее не спорить с главой государства.

— Присаживайтесь, сеньорита Рондо, — кивнул Хираль застывшей молодой женщине. — Нам предстоит долгий разговор...

Устроившись на неудобном стуле, Клэр сосредоточилась на единственном ярком пятне в окружающей серости.

— Итак, что же могло потребоваться новому лидеру Перу от бывшей гражданки бывшей Эльтаники? — она действительно не понимала.

— Для начала я позволю себе небольшой экскурс в историю вашей страны, если вы не против...

— Я знаю её лучше многих — романтическая идея и попытка отгородиться от кризиса, сецессия, кризис и полвека вялой гражданской войны... Хотя сама идея была не так уж и плоха...

— И вы не отказались бы увидеть её настоящую реализацию, не так ли?..

— Что вы имеете в виду?! — Клэр вскочила, заставив телохранителей напрячься.

— Возрождение Державы Четырех сторон света, — чуть насмешливо ответил вольготно устроившийся на стуле Хираль. — Не думаю, что вы слышали мою речь, но должен отметить, что слышавшие, похоже, её так и не услышали. И забыли, что я ещё и Сапа Инка, глава Международной Кечуанской Конфедерации...

— И вы планируете начать с Эльтаники? Бог в помощь, но при чём тут я?

— Ваши связи, сеньорита Рондо. Ваши друзья и и друзья ваших друзей. Вас помнят, и вы легко завоюете уважение... И, не могу не добавить, это будет звонкая пощёчина гринго. Если вы откажетесь, вы ничего не потеряете — но и не приобретёте. Если согласитесь, приобретёте свободу и возможность действительно помочь родной стране...

— А что я потеряю в этом случае?

— Только иллюзии, сеньорита. Итак, я даю вам время на размышление — ровно двадцать четыре часа. До встречи, — Хираль встал. — И не забывайте: иллюзии — это всё, что у вас сейчас есть.

Последние слова были произнесены не на английском, даже не на испанском — на кечуа. На его эльтанийском диалекте...

Рухнув на койку, Клэр зажмурила глаза, прячась от окружающей серости. Сапа Инка ошибался — у неё давно не осталось иллюзий. Та наивная девочка, что пришла когда-то в "Текнору", была давно мертва, как и пламенный борец за... За что, собственно? От чего хотел защитить космос "Фронт"? Чем смерть сотен ни в чём не повинных людей на Луне помогла бы Эльтанике? А решение Совета, принятое под их давлением? Разве оно выполняется, а не утонуло в бесконечной волоките? А даже если и нет — что с того крошечной Эльтанике с её медленно тающим населением?..

И вот теперь перед ней была возможность действительно помочь своему народу. Спасти не просто сотни тысяч жизней — целый народ, и если ради этого им придётся признать Сапа Инку своим правителем — что ж, на то он и Сапа Инка... Индейское государство будет создано, и неважно — как.

— Да! — выпалила она, едва в дверях комнаты для свиданий появился Хираль — всё в том же пончо.

— Я не сомневался в вас, сеньорита Рондо, — президент Перу едва заметно улыбнулся. — Потребуется некоторое время, чтобы уладить все формальности, но самое большее, через три дня, как раз к окончанию этого унылого саммита, вы будете свободны.

— Спасибо, сеньор Хираль. Я совершила в своей жизни немало ошибок, но вы дали мне второй шанс, и поверьте, я не упущу его, — Клэр протянула руку, и Хираль пожал её.

В камеру Клэр вернулась с лёгким сердцем.

А на следующий день машина с дипломатическими номерами встретила эльтанийку у тюремных ворот и увезла её в новую жизнь...

III

Совещание начальников отделов тянулось долго и нудно, руководитель Второго сектора разливался про кризис, оптимизацию и экономную экономику, а Филипп Майерс покрывался холодным потом. У "Текноры" были проблемы, решать их предполагалось обычным способом, и урезанный отдел со всей очевидностью подлежал оптимизации. То есть разгону...

Конечно, не он один, но такие мелочи Майерса не волновали абсолютно. Сам он почти ничего не терял — пенсия и несколько акций, причитавшиеся ему за долгую службу вполне позволяли прожить остаток жизни не бедствуя, но весь остальной отдел... Да и будут ли те акции — тоже большой вопрос.

Услышать своё имя. Встать, получить папку с приказами, поблагодарить за пинок под зад. Выйти, добраться до отдела, собрать всех. Раздать приказы, брякнуть какую-то подходящую чушь...

Всё это Майерс проделал, не осознавая до конца происходящего и окончательно пришел в себя, когда за столом осталась только пятёрка "стариков".

— Что делать-то будем?!

— Ну, тебе пора на пенсию, Ай капает жалование мужа, меня возьмут на любую грузовую линию, Юрия тоже... А вот Лави будет паршиво, — отозвалась Фи. — И выиграю только я, да и то весьма условно. Честно — не знаю, что нам теперь делать...

— Подсказать?

— Эдель? — пять взглядов скрестились на вошедшей блондинке.

— Решила навестить старых друзей?

— Отчасти, — невозмутимо кивнула Ривера. — А отчасти — кое-что предложить. Ловите.

На стол легла визитка.

Фи покрутила картонный прямоугольник в пальцах, хмыкнула — ребята явно не из бедных. Ну-ка... "Научно-промышленный кластер "Интерстеллар". Урахара Киске, агент по работе с персоналом".

— И что этому парню от нас понадобилось?..

— Позвольте мне самому поведать об этом, — вслед за Эдель в комнату вошел сам Урахара...

Наклонившись к Фи, Ай прошептала:

— Если это сарариман, то я — императрица...

— Угу... — согласилась Кармайкл. На её взгляд, блондин в джинсах, светлом пиджаке и тёмной рубашке, да ещё и с бело-зелёным платком на шее был похож на преуспевающего сутенёра, а не на клерка.

— Приветствую вас, дамы и господа, — блондин коротко поклонился и бесцеремонно уселся за стол, поигрывая веером. — Как ни печально это сознавать, но все вы в настоящий момент являетесь безработными. И, что ещё печальнее, ваши перспективы изменить это положение дел изменить весьма условны...

— Этот гомик начинает меня раздражать, — прошептала Фи, наклонившись к уху подруги.

— Фи-сан, — Урахара взмахнул веером, словно отметая обвинения миссис Кармайкл. — Не будь вы замужней женщиной, я бы весьма радикально и к обоюдному удовлетворению убедил вас в вашей неправоте... Так вот, я полагаю, что в свете всего этого моё предложение вас заинтересует.

— И в чём же оно состоит? — осведомился Юрий.

— Вы можете создать компанию по расчистке в составе "Интерстеллар", — ответил Урахара. — При этом она будет на пятьдесят процентов принадлежать кластеру и тридцать процентов дохода будут поступать в общий фонд кластера... Который, в свою очередь, берет на себя снабжение, оплату аренды помещения и коммуникации, а также налоги. Кроме того, кластер же обеспечивает постоянную часть оклада.

— А вот с этого момента поподробнее, — перебила его Фи.

— Во всех компаниях нашего кластера зарплата формируется из двух частей: постоянного оклада, выплачиваемого за счёт общего фонда, и доли в доходах самой компании. Последняя распределяется исключительно в соответствии с вашими внутренними правилами, — Урахара сложил веер. — Итак?

— Полагаю, нам необходимо обдумать ваше предложение, мистер Урахара, — ответил Юрий, покосившись на начальство. — Вы ведь не требуете немедленного ответа?

— Конечно, — агент снова взмахнул веером. — Не стану вас торопить, но всё же осмелюсь посоветовать не затягивать с ответом...

Проводив его взглядом, Майерс пробормотал:

— Может, пойдём перекусим?

— Ну так что? — Ай отложила вилку и принялась разглядывать друзей. — Скажу сразу — я за то, чтобы принять это предложение.

— Мне надо платить за учёбу... — как, обычно, завёл Лави.

— А меня этот парень настораживает, — без обиняков заявила Фи. — И очень сильно. Как, скажите на милость, он ухитрился выйти на нас едва ли не раньше, чем мы узнали о сокращении? Кто-нибудь вообще знает, что это за "Интерстеллар" такой?

— Я кое-что знаю, — ответил Юрий. — Это больше похоже на корпорацию масштабов "Текноры", и кластером они, по-моему, только числятся. По слухам, за ними стоят армии России и Китая, а по другим слухам, именно их действия не позволяют Бразилии окончательно развалиться...

— И нам предлагают влезть в это? — Фи презрительно хмыкнула.

— А выбор у нас есть? — поднял на неё глаза русский. — Контракт истекает завтра, вот давайте завтра и встретимся в конторе и на свежую голову решим.

Это предложение было принято единогласно, и бывшая команда "Коробочки" разошлась — обдумывать странное предложение странного японца.

Устроившись за столом, Ай с силой растёрла лицо ладонями. Всю ночь она, вместо того, чтобы спать, обдумывала предложение Урахары — и решила согласиться, даже если откажутся все остальные.

— Ну что? — спросила она, глядя на Майерса.

— А что, у нас есть выбор? — ответила вместо шефа Кармайкл. — Юрий, визитка у тебя — тебе и звонить...

IV

— Итак, вы хотите сказать, что нам угрожает кризис? — немолодой седеющий японец открыл глаза. — И более того, он уже начинается?

— Именно так, — склонил голову его собеседник. — Нам необходимо срочно принимать какие-то меры...

— И позволить себе сколь-нибудь существенную экономию мы не можем?

— Именно так, Куруруги-сан. Как министр финансов, вынужден заметить, что законодательство Лиги в некоторых моментах весьма несовершенно...

— Итак, экономия невозможна, а на большинстве традиционных рынков мы терпим поражение... — Премьер-министр снова закрыл глаза. — К счастью, мы можем перенести своё внимание на рынки нетрадиционные. К счастью, ознакомившись с конспектом вашего доклада, тэнно согласился с моим предложением. Икари-сан, я прошу вас направить руководству России и Китая запрос о присоединении нашей страны к БРИКС. Более того, сообщите о нашей готовности отказаться от всех территориальных претензий.

— Вы уверены, Куруруги-сан? — миниатюрная женщина покосилась на лежащий перед ней планшет. — Всё-таки, наши отношения с Россией и Китаем после Корейского кризиса весьма и весьма...

— Напряжённые, — согласился премьер-министр. — Да, вы правы. Но, если помните, именно БРИКС позволил Бразилии выдержать кризис конца тридцатых с приемлемыми потерями.

— Наше положение не столь серьезно, Куруруги-сан.

— Пока ещё. Но если сводки Министерства экономики правдивы, у нас не так уж и много времени в запасе. Да, сейчас кризис только наметился, но уже через два года, если нынешние темпы сохранятся, нам придётся сворачивать все социальные программы, и это будет началом конца... Итак?

— Я незамедлительно направлю послам указания, — министр иностранных дел пододвинула планшет. — Думаю, мы получим ответ в течение недели.

— Прекрасно. Что ж, дамы и господа, полагаю, на этом заседание Правительства окончено. Надеюсь, вы все понимаете серьёзность нашего положения и примете соответствующие меры...

Все. И он сам — в первую очередь.

V

— Клэр?! — невысокий полноватый человек вскочил, едва не опрокинув стул. — Простите, я вас не сразу узнал...

— Не страшно, — отмахнулась Клэр. — Лучше расскажите, как обстоят дела и где сейчас наша колонна нужнее всего.

— Если честно, то везде одновременно, — Пуатье тяжело вздохнул. — Эти четыреста тонн — просто капля в море...

— Капля камень точит, — пожала плечами Клэр. — А это, даже если и капля, то всего лишь первая... Кстати, сеньор Пуатье, ваш скафандр уцелел?

— Кажется, это единственное, что уцелело после "миротворческой" операции Лиги, — в голосе инженера прорезалась ярость. — Эти подонки...

— В таком случае, как вы смотрите на то, чтобы провести его повторные испытания?

— Повторные испытания?..

— Правительство Перу весьма заинтересовано в развитии собственной космической промышленности, и ваша разработка весьма важна... Скажу даже, что правительство намерено приобрести у вас лицензию на производство этих скафандров.

— Если бы он принадлежал мне одному, я не колебался бы ни секунды, но мои товарищи...

— Разумеется, — Клэр выложила на стол довольно толстую папку. — Здесь все условия, если вы сочтёте что-то из них неприемлемым — дайте знать, мы посмотрим, что можно сделать... Кстати, вас подвезти?

— Ну, если вам не трудно...

— Ничуть. Эй, ребята, двигаемся дальше! — водители поспешно доедали обед, вставали из-за столиков и занимали свои места в кабинах, Клэр объехала на своём джипе колонну, встала во главе и дала сигнал. Утробно зарычали моторы, и колонна грузовиков с гуманитарной помощью двинулась вперёд.

Десять километров, пограничный пост — и Клэр снова окажется в Эльтанике...

Наверное, она должна волноваться. Или испытывать ностальгию. Или... Но вместо всего этого была только усталость от долгой дороги и бесконечной возни с накладными, списками и прочей макулатурой. А ведь это только начало — через пару часов ей придётся руководить выдачей гуманитарной помощи, следить за восстановлением порядка хотя бы в одной деревне, договариваться со старейшинами и вождями племён...

Четыреста тонн — капля в море, но это лишь первая капля. Четыреста тонн продовольствия, медикаментов, одежды... и посевного зерна. Пусть этого хватит только для одной деревни — в Лиме сейчас формируется следующая колонна, и за два-три дня они обойдут весь округ, а за неделю — провинцию. И вот тогда, снабдив людей самым необходимым, нужно будет организовать выборы в этой провинции и навести хоть какое-то подобие порядка...По оценкам аналитиков, нормальное правительство Эльтаники удастся сформировать через полтора-два месяца, а еще через месяц провести референдум. Был и другой вариант — присоединение всех трёх провинций по очереди, благо, столице они подчинялись очень условно...

— Вы что-то сказали, сеньор Пуатье? Простите, я задумалась...

— Ничего страшного, я только хотел вас спросить про пончо. Это какая-то униформа?

— Такое носит Сапа Инка, а вслед за ним и мы. Это не обязательно, но популярно...

— А если я буду носить такое пончо, это воспримут, как знак поддержки политики Сапа Инки? — осведомился Пуатье.

— Это весьма вероятно, по крайней мере, в Перу, — кивнула Клэр. — А еще многие носят красно-белое пончо, цветов флага. С одной стороны, мода, но с другой... Так, мы приехали.

Пуэрто-Кальяо встретил их красно-бело-зелёными и красно-бело-красными флагами, толпами на улицах и напряжённым мэром, весьма смутно представлявшем, что от него требуется.

— Так... — Клэр выбралась из машины, подошла к мэру и распорядилась вызвать главврачей больниц и директоров аптек — в первую очередь город необходимо было снабдить лекарствами. Затем — организовать раздачу продовольствия, благо, грузовики с зерном уже разъехались по окружавшим город деревням...

Мэр засуетился, отдавая распоряжения, а Клэр, вернувшись в джип, пыталась поймать какую-нибудь местную радиостанцию. Ей это даже удалось — в эфире шли новости, и первое место в них уверенно занимала их колонна. О ней не говорил только ленивый, но никаких официальных заявлений не было — их, собственно, и некому было делать. Мэр носился, высунув язык, по городу, губернатор отсутствовал в принципе, а столица и вовсе давно превратилась трущобы...

— Сеньор Мендес! — окликнула она мэра. — Прошу вас составить перечень всего необходимого — через три-четыре дня придёт вторая колонна, составленная с учетом потребностей округа. Да, как у вас обстоят дела с полицией?..

Количество вопросов, которые приходилось решать президентскому спецпредставителю, поражало, и в какой-то момент Клэр поймала себя на том, что скучает по тюрьме. Произошло это часов в одиннадцать вечера, когда полноводный поток срочных проблем ужался, наконец, до небольшого ручейка — правда, угрожавшего вскоре снова разлиться...

— Сеньорита Рондо, вы не спите? — Пуатье осторожно заглянул в салон.

— Мне как-то не до сна, — хмуро заметила девушка. — Чем могу быть полезна?

— Мы обсудили ваше предложение насчёт скафандра, — ответил инженер. — И мы согласны. Мне понадобится грузовик, чтобы забрать его из нашей мастерской...

— И автобус для людей, а также еще грузовик, а то и не один, для оборудования, — добавила Клэр. — Вот и еще одна головная боль...

— Мастерская остаётся, — покачал головой Пуатье. — Нашлись люди, которым она нужна и у которых теперь появились действительно серьёзные планы на будущее. Знаете, если сейчас Сапа Инка захочет присоединить Эльтанику, по крайней мере здесь его поддержат почти все.

— Пожалуй, я пойду в отель, — невпопад отозвалась Клэр, выбравшись из машины. — Грузовик и автобус я вам выделю завтра, думаю, что во второй половине дня, так что время у вас есть...

Разгрузка колонны не прекращалась и ночью, к утру не закончилась, но внимания Клэр уже не требовала, и девушка занялась, наконец, тем, ради чего и приехала — работой с людьми. Расспрашивать, ободрять, убеждать — всех, от последних бедняков из трущоб до мэра, от элиты провинции до полунищих крестьян. Всех их было необходимо убедить, что история Эльтаники окончена. Эльтаники — но не индейского государства. Пусть на это уйдут годы, но Держава Четырёх Сторон Света вновь подчинит Анды...

Идея явно упала на благодатную почву, тем более, что еще хватало людей, помнивших те дни, когда Эльтаника была одним из регионов Перу — Укаяли, и которые хотели бы дожить отпущенный им срок в той же стране, в которой родились...

Но важнее всего было другое — большинство эльтанийцев всё-таки было индейцами. Более того, большинство из них говорили на кечуа или аймара, и для них слова "Сапа Инка" не были просто словами. Это был символ новой Южной Америки, новой цивилизации, возродившейся, подобно фениксу, на пепле древней, чтобы стать новым лидером Большой Игры...

Клэр Рондо прекрасно делала свою работу.

VI

Новый офис был куда меньше прошлого и живо напомнил Ай "подвал", в котором когда-то обретался Отдел расчистки. Точно такой же стол — один на всех, списанный тяжёлый скафандр в углу, интерактивная доска на стене — и, разумеется, Эдель Ривейра, что-то сосредоточенно печатающая.

— Совсем как в старые добрые времена, правда? — судя по голосу, ностальгии Фи не испытывала. — Ай, или заходи, или подвинься... О, Юрий!

— Рад вас всех видеть, — Юрий выставил плечо и попытался протиснуться между женщинами, — но не могли бы вы пропустить хотя бы меня?

— А... Да-да, конечно, — Ай прошмыгнула в комнату и села на первое попавшееся место за столом. — Эдель, прости пожалуйста, но я не ожидала тебя здесь увидеть... Только не подумай, что я против или ещё что...

— Я предпочла покинуть центральное управление, — спокойно ответила Ривейра. — Полагаю, здесь я принесу кластеру наибольшую пользу.

— Совершенно справедливо, Эдель-сан, совершенно справедливо! — на сей раз Урахара был облачён в нечто наподобие борцовского доги болотно-зелёного цвета и таби с усиленной подошвой. Веер и платок при этом никуда не делись...

— Урахара-сан, поступили первые заявки, в том числе от "Текноры", — сообщила Эдель.

— Превосходно! — Урахара взмахнул веером. — Лави-сан, Майерс-сан, вот и вы! Приступим, дамы и господа?..

Ривейра протрещала клавиатурой, и на экране появилась таблица.

— Согласно заключённому с "Текнорой" контракту, нашей приоритетной задачей является ликвидация космолома, угрожающего станции. Кроме того, у нас имеется заказ на расчистку в секторе три и два заказа на снятие с орбиты законсервированных спутников. Также я определила пять областей, работа в которых представляется наиболее прибыльной, — картинка сменилась, демонстрируя орбитальную схему. — Так как угрожающих станции обломков нет, я взяла на себя смелость разработать предварительный план полёта.

Изображение снова сменилось, и Кармайкл принялась изучать схему.

— Нуждается в оптимизации, — вынесла она вердикт. — Вылет через час, порошу не опаздывать... Особенно вас, мистер Урахара.

— Как вы могли такое подумать, Фи-сан?! — воскликнул Киске, отмахиваясь от подобного предположения веером.

Фи Кармайкл остановилась, ухватившись за поручень, и почти прижалась лицом к иллюминатору. Конечно, она сама принимала этот корабль три дня назад, но всё-таки... DS-20, о котором она совсем не давно могла лишь мечтать — а сейчас поведёт его...

— Наслаждаетесь видом, Фи-сан? — небрежно взмахнув веером, Урахара остановился буквально в нескольких сантиметрах от неё

— Наслаждаюсь, — согласилась женщина. — А вскоре буду наслаждаться пилотированием...

— Что ж, не буду вас отвлекать... Не возражаете, если я отдам копию полётного листа в диспетчерскую?

— Не возражаю, — Фи никогда не считала общение с диспетчерами эксклюзивным правом пилота.

Урахара молча оттолкнулся и полетел к выходу из отсека, изредка корректируя свой полёт взмахами веера. Кармайкл долго смотрела ему вслед, пытаясь разобраться в своих ощущениях — и поняла, наконец, что так нервировало её в Урахаре.

Движения. Так мог двигаться только человек, за плечами которого был опыт сотен схваток — и в невесомости тоже. Урахара Киске был бойцом с огромным опытом, ветераном множества схваток на орбите, и Фи не представляла, как и где он мог получить этот опыт... И почему-то она была уверена, что не хочет этого знать.

— С тобой всё в порядке? — Юрий, опытный астронавт, двигался в невесомости и вполовину не так эффективно — и эффектно — как Урахара.

— Меня беспокоит Урахара, — призналась Фи. — И не только то, что он моментально подружился почти со всеми... Это как раз несложно. Но вот сейчас я обратила внимание на то, как он двигается... И мы с тобой — просто коровы на льду в сравнении с ним. Он тут сейчас на своём веере летал, как ведьма на метле! А уж манера двигаться... Знаешь, я такое уже видела — у дяди мужа, который четверть века в "Зелёных беретах" прослужил. Хороший был мужик, но иногда не то, что меня — своего племянника пугал...

— Думаешь, Урахара тоже служил в спецназе?

— Думаю, прошедшее время здесь неуместно. Ладно, пошли — через двадцать минут вылет...

Новая команда, новый корабль, первый выход... Фи отчётливо вспомнила свой самый первый самостоятельный полёт и улыбнулась — насколько же наивной и восторженной она была... от наивности пришлось избавляться, но восторг никуда не делся — Фи Кармайкл наслаждалась каждым мгновением в космосе.

— Выход в точку один через шестьдесят две минуты, цель — спутник "Навстар", заказчик требует снять его неповреждённым. Юрий, Ай, готовьтесь к выходу...

— Нет необходимости, — заявил Урахара. — Я использую манипуляторы — быстрее и надёжнее...

— Не может быть!

Урахара величественно взмахнул веером, разворачиваясь к консоли управления. Манипуляторы ожили, захваты аккуратно сомкнулись на корпусе спутника. Затем Урахара перехватил манипулятором солнечную батарею и начал поворачивать ее. Десять минут спустя панель была развернута и прижата к корпусу, а японец перевернул спутник и принялся за вторую.

— Конечно, если бы перед нами не стояла задача снять его целым, я просто отломил бы их, — заметил Урахара. — Но так даже интереснее, не правда ли?

Ай, зависшая перед обзорным экраном, заметила:

— А вы весьма разносторонняя личность, Урахара-сан... С обширным жизненным опытом.

— О, были времена, когда я шёл дорогой приключений... — японец не отвлекался от солнечной батареи.

— А потом тебе прострелили колено? — поинтересовалась Фи.

— Нет, но количество желающих это сделать превысило некоторый порог... И я счёл за лучшее сменить жизненный путь.

— Что, прострелил колено кому-то не тому?

— Ну, если вы предпочитаете именно такую формулировку, Фи-сан... Готово!.. То я, конечно, не могу запретить вам её использовать. — Киске убрал добычу в контейнер. — Наша следующая цель пройдёт прямо над нами на высоте семьсот километров через двенадцать минут — уверен, непревзойдённое мастерство Фи-сан позволит на встретить её с микронной точностью.

Наверно, впервые в жизни Фи Кармайкл не могла понять, что же она чувствует. Урахара одновременно и восхищал, и бесил. Причем и восхищал, и бесил одни и тем же...

"Тойбокс" успел подобрать второй спутник, сменить орбиту и сблизиться с первым роем обломков, а Фи так ничего и не решила. Единственная идея, которая пришла ей в голову — рассказать мужу и его дяде — если кто и мог ответить на ее вопросы, то только бывший спецназовец.

Приняв решение, она неожиданно успокоилась. И, направляя корабль обратно к станции, была полностью довольна собой, жизнью и окружающими... Действительно, есть работа, есть корабль и команда — а всё остальное может и подождать.

— Ну и что мы со всем этим будем делать? — недоуменно спросил Майерс, разглядывая заполненный мусором ангар.

— Наша сегодняшняя добыча, — любезно проинформировала его Эдель, проплывая мимо. — Её необходимо рассортировать и подготовить к транспортировке. Мистер Майерс, требуется ваша подпись, бумаги на вашем столе.

— Да-да, конечно, — директор поспешно вылетел из отсека. Проводив его недовольным взглядом, Ривейра открыла люк, проплыла в ангар и принялась за работу.

— О, а вот и вы! — приветствовал её Урахара, не отрываясь от работы. — Присоединяйтесь, хотя тут уже и немного осталось.

— Заказчик забрал спутники, — сообщила блондинка, протянув руку и поймав кусок металла. — поэтому я сочла возможным присоединиться к сортировке.

С ещё одной парой рук — а в сортировке не участвовал только Майерс — дело пошло ещё быстрее и вскоре вся дневная добыча оказалась разложена по сеткам.

— Что ж, не могу сказать, что это много, но для первого раза неплохо, да и спутники много места заняли, — констатировал Урахара, извлекая свой веер. — Но в следующий раз нам предстоит гораздо больше работы!

— Транспорт прибудет завтра в девять утра, — сообщила Эдель, щелкнув по гарнитуре. — Просьба не опаздывать.

VII

Балкер под трёхцветным флагом застыл у причала, и из опущенных с его борта труб транспортёров непрерывным потоком сыпалось в хопперы портовой узкоколейки зерно. Куруруги Генбу очень хотелось сказать что-нибудь вроде: "Дожили, пшеницу у русских покупаем", но вместо этого только тяжело вздохнул и выключил телевизор. Ему не слишком нравилась идея сотрудничества с БРИКС, хоть она и была его собственной, но другого выхода не было. И его идея себя оправдала — стране удалось свернуть с дороги, ведущей к кризису. Даже сейчас, ещё до вступления в БРИКС, для японской промышленности стал доступен гигантский рынок, абсолютно неподконтрольный Лиге и почти недоступный для неё. А уж кода страна станет полноценным членом БРИКС... А зерно — так, приятное дополнение.

— Куруруги-сама?.. — кашлянул секретарь. — Что-то не так?

— Нет, всё порядке, — Куруруги подошёл к интерактивной карте и коснулся одного из значков на юге

Танегасима. Единственный в Японии космодром, способный работать со сверхтяжелыми кораблями. Отчаянно нуждающийся в реконструкции... На которую до сих пор не было денег. А теперь, как только работы на космодроме будут завершены, можно будет приступать к реализации проекта "Арес"... К которому теперь можно подключить и ресурсы партнёров по БРИКС, ибо в одиночку он всё равно остаётся практически неподъёмным. Конечно, был риск потерять лидерство в проекте, но Премьер-министр и бывший глава JAXA хорошо помнил свою первую попытку вывести проект на международный уровень — и однозначно предпочитал азиатское коварство европейской подлости. Пусть Луна досталась Западу — Марс принадлежит Востоку...

— Арамаки-сан, пригласите, пожалуйста, директора JAXA на ближайшее свободное время. И начинайте готовить совещание по проекту "Арес" сразу, как только мы обсудим этот вопрос с директором.

— Да, Куруруги-сама, — секретарь поклонился.— Директор прибудет через час.

— Благодарю вас, Арамаки-сан, вы свободны, — глава правительства вернулся за стол. Предстояло море работы, а в сутках всё еще оставалось только двадцать четыре часа...

VIII

В шлюзе был вакуум, но Хакима это не насторожило — такое и раньше случалось. Да странно ждать от заброшенной почти полвека назад базы исправной работы...В очередной раз пожелав создателям базы оказаться в аду, араб привычно открыл и закрыл внешнюю дверь, проверил герметичность и включил наддув. Осталось подождать пять минут — и шлюз откроется. Ничего необычного... кроме трёх здоровенных боевиков в тяжёлых военных скафандрах, стоявших в шлюзе. Явившихся, очевидно, по его душу...

Вариантов дальнейших своих действий Хаким видел только два. Можно было броситься бежать в расчёте на то, что в лабиринте старых коридоров и отсеков его не найдут. Можно было также закричать "Аллах акбар" и наброситься на штурмовую тройку. И то, и другое было совершенно одинаково результативно — просто в первом случае он прожил бы секунд на тридцать дольше...

И араб предпочёл третий вариант — замер на месте и поднял руки. Это сработало — стрелять в него не стали.

— Хаким Ахмад? — жутко прогудел динамик чьего-то скафандра. — Наденьте шлем и следуйте за нами.

Беглый террорист послушно надел шлем, загерметизировал скафандр и вошёл в шлюз. Его посадили в багги и куда-то повезли — он так и не смог понять, куда именно. Попетляв часа два, багги перевалил вал неглубокого кратера и остановился перед "автобусом" — пассажирским междугородним лайнером... Или чем-то, на него похожим, поскольку Хаким ни разу не видел лайнеров на шасси вездехода селенологов, да ещё и в чёрно-сером камуфляже.

Впрочем, всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что ждало араба в салоне лайнера — вернее, кто ждал...

Два человека. Один — невысокий пожилой брюнет с несколько монгольским лицом и неожиданно голубыми глазами — был незнаком, но второй... Длиннобородого старика, тяжело опиравшегося на трость, Хаким знал — кто же на Востоке не знал аятоллу Ширази, равно уважаемого и шиитами, и суннитами?

— Садись, — аятолла указал на свободное кресло. — Знаю я, что ты всегда по мере сил служил Аллаху и Пророку, и делал всё, что казалось тебе идущим во благо твоего народа, и если в первом был ты безупречен, то во втором жестоко ошибся. Что дала твоя война Мананге, в дни юности моей звавшейся Кувейтом, Хаким? Разве вернул ты счастье Аравии? Нет — и не сможешь ничего, будучи один... Слушай же мудрого Арслана, Хаким, ибо в его руках — ключ к твоему спасению...

— Арслана?.. — переспросил араб, плохо понимая, что, собственно, происходит.

— Арслан Нигматуллин, советник посольства России в Иране, — незнакомец протянул руку. — Полагаю, вы предпочтёте сразу перейти к делу?

Машинально пожав руку, Хаким кивнул.

— Тогда, с вашего позволения, я начну с того, что напомню ситуацию, сложившуюся после гелиевой революции..

— Поверьте, мне она известна даже слишком хорошо! Гелиевая революция, неисчерпаемый источник энергии, нефть никому не нужна!..

— Поправка — не нужна ближневосточная нефть. Согласитесь, правительства арабских стран не всегда вели разумную внешнеэкономическую политику... Но потребность в нефти действительно резко снизилась, и большинство развитых стран перешли на собственные запасы. При текущих темпах потребления их должно было хватить на несколько веков... Но недавно потребности БРИКС в полимерах резко возросли, а значительное число месторождений к настоящему моменту исчерпаны.

— И вы намереваетесь воспользоваться ближневосточной нефтью?

— Совершенно верно. И, разумеется, мы предпочли бы иметь дело с дееспособным и стабильным правительством.

— Я сам не отказался бы увидеть в Мананге подобное правительство, — вздохнул Хаким. — Но увы, вы обратились не по адресу. Возможно, я не утратил навыков, но чем может вам помочь бывший инженер, к тому же много лет не бывавший на родине и потерявший связь даже с семьей?

— Даже простой инженер, оказавшись в нужное время в нужном месте, способен изменить ход истории... А уж подполковник Службы общей разведки Египта — и того больше.

Отрицать было бессмысленно — раз уж русские нашли его схрон, проследить его до нынешнего владельца не так уж и трудно, да и тот факт, что им известно его звание, говорил о многом...

— Возможно — но восстановить из руин Ближний Восток ему точно не под силу. Да, я уроженец Мананги, да, я был там агентом влияния — но сейчас там не на что влиять. Единственное более-менее жизнеспособное государство во всём регионе — только Хиджаз, да и тот жив лишь потому, что Мекка и Медина неприкосновенны, а остальное — кровавый хаос междоусобных войн полукочевых племён! И что же мне делать?

— Видите ли, мы — по неофициальным каналам — связались с вашим руководством и получили от него определённые инструкции для вас, — дипломат протянул Хакиму тонкую папку. — Поверьте, оно весьма заинтересовано в вашем благополучном возвращении... И совсем не заинтересовано в содержании нашей с вами дальнейшей беседы — официально, да и неофициально вы здесь в гордом одиночестве.

— Вот даже как... Как я понимаю, это будет касаться Мананги?

— И Мананги тоже — речь идёт обо всем арабском мире. Вы ведь не станете спорить с тем, что Египет в его современном состоянии не справляется с ролью лидера арабского мира?

— Трудно спорить с очевидным...

— В таком случае, почему бы вам не поспособствовать изменению этого положения? В Мананге и в Египте у вас есть друзья и должники... А также некоторые весьма деятельные знакомые, которым не хватает только идеи, чтобы приложить свои силы к достижению действительно великой цели. Мы же, в свою очередь, предпочли бы видеть регион Персидского Залива стабильным, миролюбивым и независимым от Лиги...

— Поистине, тот, кто сделает это, встанет вровень с халифом Али, — заметил аятолла. — Готов ли ты служить Аллаху и Пророку, Хаким Ахмад, готов ли служить народу?

Хаким не мог назвать себя особо религиозным человеком, да и патриотом — тоже, но сейчас слова русского разведчика и Ширази что-то задели. Действительно что-то сделать для Мананги, быть причастным к чему-то действительно великому... Да, это стоило многого.

— Да, — спокойно произнёс он, открыв папку. — Я согласен, коллега. И я счастлив, что мне довелось прикоснуться к вашей мудрости, о светоч веры... Пусть даже вы всего лишь плод моего воображения.

— Я вижу, мы прекрасно поняли друг друга, — Нигматуллин протянул руку, и Ахмад пожал её.

IX

Клэр Рондо выключила двигатель и вышла из машины. Несмотря на ранний час, подземная парковка президентского дворца была занята почти полностью — Сапа Инка не любил опозданий.

— Сеньорита Рондо, — охранник отдал честь.

— Хосе, — кивнула Клэр, шагнув в лифт.

Три месяца назад Хосе перебивался с хлеба на воду в одной из деревень Эльтаники и даже мечтать не мог ни о чем большем — но именно тогда, три месяца назад, в его деревне остановился гуманитарный конвой... А ещё там был пьяница, накинувшийся на Клэр и отброшенный Хосе. Клэр понятия не имела, на что рассчитывал парень, но в Лиму его забрала и устроила обучение.

И таких, как он, были сотни, если не тысячи — люди, у которых появилась Цель. Люди, вырвавшиеся из безнадёжности и нищеты и готовые вытащить и своих близких...

Клэр поднялась на последний этаж, прошла коротким коридором и вошла в приёмную.

— Сеньорита Рондо? — кивнул секретарь. — Проходите.

— Сапа Инка, — Клэр никогда не обращалась к нему иначе.

— Доброе утро, сеньорита Рондо, — Хираль оторвался от сводки. — Присаживайтесь, нам предстоит серьёзный разговор... Как ваши успехи?

— Подготовка к референдуму идёт полным ходом, временное правительство уже назначило дату — через два месяца. Восстановление экономики продолжается — тут мы весьма успешно обратились к опыту России и Израиля...

— Вижу, вы превосходно справляетесь со своими задачами, — Хираль отложил бумаги. — И ваши слова только подкрепили моё решение. Ваш комитет уже приблизился к пределу своих возможностей и вскоре перестанет справляться с новыми объёмами работы...Поэтому я распорядился преобразовать его в новое министерство — по делам реинтеграции — а вас, соответственно, назначить его главой.

— Неплохая карьера — из заключённых в министры меньше, чем за год... — Клэр хмыкнула. — Я надеюсь, у меня есть время ознакомиться с документами?

— Неделя, — Президент протянул ей карту памяти. — Рад был бы дать вам больше времени, но увы — его вообще нет.

— Это верно, — Клэр подошла к окну, любуясь панорамой утренней Лимы. — Гринго пока ещё не поняли, что случилось, но они не идиоты — по крайней мере, некоторые — и они рано или поздно поймут...

— И наша главная задача — сделать так, чтобы это произошло слишком поздно. Сейчас нам слишком легко помешать...

— И поэтому я не одобряю ваш кабинет. Слишком много стекла...

— Броневого стекла, — Хираль подошел к окну и толкнул раму. Нижний край выдвинулся вперёд сантиметров на двадцать. — К тому же — видите, оно не открывается полностью. Не думаю, что здесь мне стоит опасаться своего Освальда... Итак, сеньора министр, что вы планируете делать?

— Максимально ускорить процесс. Дату референдума мы сдвинуть не можем, но подготовить всё необходимое можем заранее... Правда, в тайне — демонстрировать уверенность в результатах мы должны, а вот о том, что они предопределены, лучше даже не думать.

— На самом деле у эльтанийцев нет выбора — или воссоединение, или новый виток войны...

— Сеньор президент, прибыл посол Бразилии, — сообщил селектор.

— Пожалуй, пойду займусь делами, — Клэр забрала со стола папку. — и благодарю вас за доверие, Сапа Инка. Можете не сомневаться — я оправдаю его.

Содержимое папки впечатляло. Новое министерство оказалось замысловато разветвлённой структурой с солидными полномочиями, тесно переплетённой с министерствами иностранных дел и обороны... И эта структура уже существовала — чем дальше, тем больше Клэр убеждалась, что указ просто официально закрепляет уже сложившуюся систему. Что ж, это упрощает дело — но не так уж и сильно, судя по содержимому тонкой папки, лежавшей в самом низу стопки. Эльтаника — только первый шаг, тренировка, за которой последует настоящее воссоединение. И тогда речь пойдёт не о мятежной провинции, а полноценных государствах... И к этому пора готовиться уже сейчас. Вызвав секретаря, она распорядилась:

— Принесите новостную сводку и подготовьте справочную записку по Эквадору, Чили и Боливии.

— Слушаюсь, сеньорита Рондо, — отозвался секретарь.

На справку время нашлось только за обедом, который Клэр потребовала доставить в комнату отдыха — работы было слишком много.

К счастью, справка оказалась предельно сжатой — только самое важное, но и этого хватало, чтобы оценить перспективы и наметить план действий. Получалось, что проще всего будет присоединить Эквадор с его полумёртвой экономикой, особенно, если начать подготовку прямо сейчас. Даже не подготовку — просто прощупать почву, оценить настроения, заключить контракты...Если начать действовать прямо сейчас,то уже через год-два экономика Эквадора окажется намертво привязана к перуанской. Ну а политическое объединение после этого станет не более, чем простой формальностью...

Клэр отложила справку, пододвинула клавиатуру и принялась за работу. Несколько минут спустя записка отправилась президенту, а девушка снова взялась за документы. Конца им видно не было, а ведь в приемной уже собралась солидная очередь.

Пожалуй, знай Клэр Рондо, к чему приведёт её очередная попытка помочь Эльтанике, она так и осталась бы в тюрьме. Хотя... Отбыв срок, она тотчас принялась бы за старое — то есть полезла бы ради Эльтаники в очередную авантюру, где наверняка сложила бы голову. Или, что ещё хуже, просто выгорела бы, потеряв всякую цель в жизни и превратившись в тупое животное... Она уже была готова сдаться — но появился Сапа Инка и дал ей возможность действительно помочь Эльтанике. Более того — он показал ей путь к осуществлению её самой заветной мечты...

Клэр тряхнула головой и ещё раз перечитала короткую — на половину страницы — рукописную записку, отложила её и потянулась к селектору:

— Ольянта, пригласите полковника Мендосу. Скажите, что дело не терпит отлагательств.

— Он уже здесь, — сообщил секретарь и тут же отключился.

Несколько секунд спустя полковник — по обыкновению, в штатском — вошёл в кабинет.

— Сеньора председатель, я...

— Взгляните, полковник, — перебила его Клэр, протягивая записку. — Как мне кажется, вашему ведомству это должно быть очень интересно.

— Да, вы правы, — согласился Мендоса, изучив записку. — Только это сообщение позволяет лишить Элис Ив аккредитации и выслать её из страны... А если мы приложим немного усилий, то сможем арестовать её и отдать под суд.

— Я бы предпочла второй вариант, полковник, — Клэр потёрла переносицу. — Вот только шпионки Лиги мне для полного счастья не хватало...

— Уверяю, вам осталось недолго тереть её навязчивое присутствие, — полковник пригладил волосы. — Засим позвольте откланяться — Родина ждёт...

— Ольянта, вызовите следующего, — распорядилась Клэр, как только начальник контрразведки покинул её кабинет.

Желающих личной встречи с будущим министром снова оказалось много — слишком много проблем, слишком много желающих их создавать, и слишком мало людей и денег. Ну а времени и вовсе нет...

Радовало только одно — экономика Эльтаники начала работать. Тормозя и пробуксовывая, запинаясь на каждом шагу — но всё же работала. И немалая заслуга в этом принадлежала команде Пуатье, чей пример вдохновил множество талантливых людей... Подготовка к референдуму шла полным ходом, но здесь поводов для радости было куда меньше. Конечно, референдум был простой формальностью — но он хотя бы не должен был выглядеть таковым. Нет, в истории был референдум, организованный за пять дней, но Перу — не Россия, позволить себе такой фокус не может. Это Россия всегда могла просто проигнорировать и ООН, и Лигу, Перу же для этого не хватало сил... Пока.

Под конец дня явился весьма довольный Мендоса и сообщил:

— Элис Ив арестована при попытке подкупа сотрудника вашего ведомства, сеньора председатель. Посол Лиги узнал об этом только из выпуска новостей и пришел в бешенство — особенно после статьи в "Комерсио", где не пожалели дёгтя для этой пронырливой дамочки...

— Это великолепная новость, полковник, — Клэр встала и протянула контрразведчику руку. — Поздравляю вас... Да и всех нас, должна заметить.

— Я служу своей стране, сеньора Рондо, и тем ценнее для меня возможность оказать при этом услугу столь очаровательной женщине, — Мендоса поцеловал протянутую руку. — Что ж, позвольте откланяться.

Рабочий день закончился почти в восемь часов, и Клэр, облегчённо вздохнув, заперла кабинет. Ещё один день позади, еще на шаг ближе к её цели... А ещё — минус одна проблема, спасибо полковнику — нет, до действительно серьёзной информации Элис не добралась бы, но и того, что она смогла бы выцарапать, хватило бы на очень серьёзные проблемы. Впрочем, проблемы всё ещё возможны, но уже не у неё — Лига наверняка поднимет визг... А впрочем, пусть визжит — так будет веселее. Сделать-то они ничего не смогут — референдум пройдёт по всем правилам, оспорить его результаты не сможет никто, а если и попытаются...Бразильский посол сегодня утром был здесь не просто так, а уж в сочетании с тем, что вчера Сапа Инка беседовал с послами России и Китая... Насколько Клэр знала, присоединение Перу к БРИКС было делом недалёкого будущего, и Лиге в очередной раз придётся утереться. Это ведь так прекрасно — иметь возможность безнаказанно плюнуть кому-нибудь в глаз...

Улыбнувшись охраннику, девушка завела машину и выехала на улицу. Еще немного — и подобные поездки за рулём спортивной машины станут для неё редкой роскошью, а значит — полный вперёд!

X

— Да всё в порядке у меня! — Ай тихонько вздохнула. — Ну да, работы много, да, я редко звоню — ну так и зарабатываем мы столько, сколько в "Текноре" и мечтать не могли! Ты лучше скажи, как у вас там дела-то?

— А что у нас может случиться? — пожала плечами Юкари. — Ровным счётом ничего...

— Мама, я не про нашу глубинку, — фыркнула Ай. — Что вообще в мире творится — я за новостями не слежу, а слухи разные ходят...

— А ты думаешь, я слежу? — точно так же фыркнула старшая Танабе. — Какое нам дело до всех этих договоров? Хотя... Знаешь, на работе у твоего папы ходили какие-то странные разговоры — я сегодня спрошу, если уж тебе так интересно...

— Вот-вот, у нас тут тоже странные разговоры, — Ай поудобнее перехватила трубку и задумчиво провела пальцем по экрану. — С тех пор, как мы вступили в БРИКС, все несут такую чепуху, что просто уши трубочкой сворачиваются! Подумаешь, великое событие!.. Так ведь нет, всем надо высказаться... Ну ладно, мне бежать надо, я завтра вечером позвоню, ага?

Отключившись, Ай задумчиво потёрла пальцем переносицу. Не то, чтобы её так уж сильно интересовала политика, но вокруг явно творилось что-то странное, а Фи всё чаще вспоминала слухи об орбитальных минах. Что характерно — никто над этими историями больше не смеялся...

— Ай, — позвал её Юрий. — Собирайся, выходим через четверть часа. И плюнь ты на эти новости — всё равно все врут...

DS-20 отделился от стыковочного узла, развернулся и запустил маршевые двигатели, выходя на переходную орбиту. Сегодняшний вылет был особенным — Урахара собирался попастись на нижней орбите захоронения, собирая изотопные генераторы и реакторы, очень сильно интересовавшие физиков. Кроме того, периодически из них удавалось извлекать ценные изотопы, что весьма интересовало кластер. А ещё изотопы — любые, лишь бы поактивнее — интересовали разных неприятных персонажей... И в результате всего этого каждая вылазка за ними становилась небезопасной.

Впрочем, об этом Ай предпочитала не задумываться — помимо радиоактивного хлама, которого было не так уж и много, на этих орбитах было немало других обломков...

— Ай-сан, вы готовы? — голос Урахары отвлёк женщину от посторонних мыслей.

— Да, Урахара-сан, — она кивнула и сосредоточилась на приборах. — Слабый сигнал, сближение через... два часа.

— Юрий-сан, разворачивайте трал.

— Разворачиваю.

Из грузового отсека выплыл цилиндрический аппарат и начал неторопливо вращаться, выпуская в пространство тонкую сеть из сверхпрочного волокна. Урахара, зависнув за спиной Ай, неотрывно следил за тралом, пока в пустоте не повис тридцатиметровый плоский конус.

— Семь минут, — хмуро заметил астронавт, хлопнув по ладони веером. — Медленно... Фи-сан, вы что-нибудь видите?

— Судя по данным радара, это что-то цилиндрическое, длиной около трёх метров, — Кармайкл вглядывалась в экран.

— Реактор от русского спутника-шпиона, — Урахара подплыл к манипуляторам. — Причём свежий. Надо же... Это можно сбыть только через кластер... Кстати, генераторы тоже — там всё-таки плутоний, хоть и не оружейный. А вот старые... Все старые заранее куплены Дубной, так что постарайтесь, Фи-сан — не хотелось бы возвращать задаток.

— Как будто я не знаю, — сердито буркнула Фи, разворачивая корабль. — прямо перед тобой в шестнадцати метрах очень слабый сигнал — это не то, что мы ищем?

— Именно, — Урахара развернул манипуляторы. — Фи-сан, подведите нас к этому объекту.

Коснувшись штурвала, Фи чуть изменила орбиту и "Коробочка" сблизилась с источником радиации. Им оказался полутораметровый серый цилиндр с широкими пластинами радиаторов, медленно вращающийся по всем трём осям.

— Немногим меньше века... — Урахара поймал генератор и убрал его в контейнер. — Как вы думаете, Юрий-сан, найдут физики что-нибудь интересное?

— Не знаю, — Юрий пожал плечами. — Я ведь не физик... Но радиоактивный мусор мне нравится ещё меньше, чем обычный.

— Его не так уж много, — заметил Урахара, убрав контейнер в грузовой отсек. — И это не такая уж большая проблема — нелегальные мусорщики хуже. Вы же, кажется, сталкивались с ними?

— Было... — Ай поёжилась, вспомнив ту стычку, в которой едва уцелел Хатимаки. — А они здесь часто бывают?

— Им здесь почти нечего ловить. Топливных баков мало, топлива в них ещё меньше, а для нелегальной работы с изотопами надо быть полным отморозком. Опасно собирать и опасно продавать, а после того, как придавили террористов — и вовсе бесполезно. Так что можете не беспокоиться, Ай-сан...

— Да, здоровый... — протянул Юрий, разглядывая приближающуюся конструкцию.

— Размер не имеет значения, — заметил Урахара, прикрывая командный отсек контейнером и крышкой от него. — Но хотел бы я знать, чей он...

— А есть разница?

— А вы как думаете?

— Фи, такие реакторы использовались лет сто назад в России, — сообщил Юрий, разглядывая экран. — А этот — новенький, месяца не проработал, если верить компьютеру. И у меня вопрос: откуда он взялся и что от него работало?

— Почему-то мне не хочется этого знать... — проворчала Фи.

Урахара дёрнул плечом и принялся ловить реактор контейнером. Реактор вращался, да ещё и приходилось закрывать от его излучения корабль, что ничуть не упрощало дело...

Полчаса спустя, когда контейнер с реактором занял своё место в грузовом отсеке, Фи связалась с Управлением безопасности

— Говорит DS-20, корабль расчистки. Обнаружен активный ядерный реактор неустановленной принадлежности. Запрашиваю инструкции.

— DS-20, говорит полковник Нортон. Сохраняйте текущую орбиту и ожидайте патрульный корабль.

— Вас поняла, прошу разрешения продолжать расчистку.

— Разрешаю до встречи с патрулём. Конец связи.

— Вас поняла, конец связи.

Патрульный корабль появился только через три часа, за которые удалось найти только какие-то непонятные обломки. Зато на его борту прибыли инспектор МАГАТЭ со свитой и тот самый полковник Нортон со следователем. На этом всякая работа остановилась намертво — Юрий метко, но загадочно описал происходящее словами: "И всё заверте..."

Всё действительно "заверте...", что бы это ни значило. Следователь — Фрэнк Поллинг — оказался молодым, симпатичным и даже понравился Ай, несмотря на свою дотошность. Где-то с полчаса он расспрашивал её обо всех подробностях находки, о том, как сперва собирались продать реактор через "Интерстеллар", как решили этого не делать, почему передумали...

Нортон же всё это время торчал в командном отсеке с видом человека, у которого в кармане граната вместо фиги и бесил Фи. Кармайкл пыталась расслабиться, что, естественно, не получалось, злобно косилась на безопасника и демонстративно отворачивалась, когда тот связывался с инспектором.

Именно за этим занятием её и застала освободившаяся Ай.

— Фи, тебя следователь хочет видеть, — сообщила она. — Мне тебя подменить?

— Просто сиди и ничего не трогай, — пилот оттолкнулась и неспешно уплыла прочь.

Фи Кармайкл Поллинга симпатичным не нашла. Занудным и упёртым, как типичный коп — да, но симпатии не вызывал...

— Итак, миссис Кармайкл, — начал Поллинг, — всё это простая формальность, но всё же прошу вас отвечать как можно подробнее — каждая мелочь может оказаться ключевой деталью...

И Фи отвечала. Битых два часа она отвечала на самые дикие вопросы, охрипла и озверела и хотела только одного — приложить Поллинга чем-нибудь тяжёлым. Желательно — неоднократно... Возможно, допрос продолжался бы и дальше, если бы не Нортон, сообщивший, что эксперт закончил работу.

За Нортоном шёл Урахара, занудно требовавший объяснений. За Урахарой следовала небольшого роста великолепная мулатка, упрашивавшая его подождать. За мулаткой тащилась мрачная Фи, а за ней вся остальная команда.

— Все здесь. Превосходно, — полковник завис у люка. — Я хочу, чтобы все услышали результаты предварительного расследования. Прошу вас...

— Рафаэла Альмейда, инспектор МАГАТЭ, — представилась мулатка. — Этот реактор находится на орбите около месяца, причём срок активной работы не превышал недели. После этого реактор был отделён и выведен на орбиту захоронения, а функциональный блок — чем бы он ни был — и двигатели сведены с орбиты и сгорели в атмосфере... Или были демонтированы. Конструкция — старая российская, однако все детали современные, электроника японского производства, на всём остальном нет никакой маркировки. Таким образом, установить принадлежность реактора и его назначение не удалось. Сеньор Михайлов любезно согласился помочь в обследовании, поэтому представляю слово ему, — Альмейда легко оттолкнулась от стола, уступив место Юрию.

— Функциональный блок аппарата был демонтирован, — сообщил он. — Вероятно, предполагалось его многократное использование или быстрая замена одного модуля на другой. Наиболее вероятным считаю вариант лазера большой мощности, однако о принадлежности этого аппарата не могу сказать ничего.

— Опрос команды корабля-сборщика DS-20 показал, что никаких аномалий, предположительно связанных с рассматриваемым делом, командой не наблюдалось. От имени Управления безопасности прошу команду передать Управлению логи систем наблюдения, а также сообщать о любом необычном или подозрительном происшествии, о котором вам станет известно. Реактор изымается Управлением как вещественное доказательство, дальнейшая деятельность компании "Тойбокс" никак не ограничивается. Спасибо за содействие.

— Всегда пожалуйста, — прошипела себе под нос Фи.

Мерзкое настроение миссис Кармайкл не улучшил даже набитый под завязку трал — реактор стоил минимум столько же, а Фи уже присмотрела недурной дом в пригороде и как раз собиралась его купить — её доли как раз хватило бы на первый взнос... Своё отношение к Управлению, реактору, Урахаре и жизни вообще она ничуть не стеснялась высказывать, чем моментально всех достала.

— Фи, что ты предпочитаешь: два часа общения со следователем или две недели в Управлении? — неожиданно спросил Юрий. — Да если бы мы эту штуку попытались сбыть, нас бы тут же повязали! И ксива наша не помогла бы!

— Триста тысяч твоя "ксива" стоит? И что это вообще? И какого чёрта тут вообще творится?!

— То, что у нас под носом таскали втихаря здоровенный орбитальный лазер!

— Врёшь...

— К сожалению, Юрий-сан почти наверняка прав, — Урахара развернул веер перед лицом. — Полковник Нортон постеснялся поделиться с нами этим предположением, но оно наиболее вероятно.

— Орбитальный лазер... — Ай поёжилась. — Во что мы ввязались?..

— Ничего особенного, — взмахнул веером Киске. — Я думаю, нам стоит забыть об этом случае, а завтра, если не случится ничего чрезвычайного, поработаем на верхней орбите захоронения. Ах да: "ксива" — русское просторечие, означающее любой документ, часто употребляется в ироничном ключе.

— А... Вы откуда всё это знаете?.. — челюсть Юрий не отвесил, но это ему явно стоило изрядного труда.

— Я ведь когда-то шёл дорогой приключений... — и Урахара снова скрылся за веером.

— Знаешь, Киске, я когда-нибудь всё-таки прострелю тебе колено... — мечтательно протянула Фи, выводя корабль на переходную орбиту.

— Эдель, посмотри, пожалуйста, не было ли чего-нибудь необычного за последние недели три-четыре, — попросила Фи, едва команда вернулась в офис.

— Что именно?

— Да всё, что угодно. Найдёшь — отправь безопасникам, авось отстанут, — Фи забралась в курилку. — И прошу всех помнить — это не наше дело. Всем ясно? Отлично...

— Иногда я начинаю сомневаться, кто у нас начальник, — Ай задумчиво хмыкнула и включила новости.

...Международные учения "Гиркания-76", во время которых флоты прикаспийских государств отработают взаимодействие...

...Состоялось первое заседание Интеграционного комитета, на котором представитель МИД Японии подтвердил отказ от территориальных претензий к странам БРИКС...

...Возвратилась Шестнадцатая долговременная марсианская экспедиция, проработавшая полный марсианский год. Следующая экспедиция запланирована на две тысячи восьмидесятый год...

...Крупный метеорит упал в северной части Моря Москвы, повреждены три автоматических буровых комплекса...

...Завершается подготовка референдума о вхождении Эльтаники в состав Перу. Министр по делам реинтеграции выступила с заявлением...

— Смотрите, это же Клэр! — Ай чуть не выронила пульт. — Клэр Рондо!

— Точно, — согласился Юрий, глядя на экран. — Только она же вроде в тюрьме сидеть должна?..

— Спасение Танабе искупило её вину! — патетически объявил Лави, взмахнув руками.

— Да нет, я точно помню, что она была в тюрьме, — отмахнулась Ай. — Хати ещё рассказывал, что говорил с ней...

— А не прошло и года, как мы видим её в перуанском правительстве. Странно это... — Юрий потёр лоб. — Странно и непонятно. И что там за референдум такой?..

— Да им надоела независимость, вот и всё, — высунулась из скафандра-курилки Фи. — В конце-то концов, они же от Перу и отвалились...

Вспывхнувшая дискуссия оставила Ай равнодушной. Закончив отчёт, она сбросила его на компьютер Урахары и ушла.

На Земле в жилой капсуле было бы тесно, но в невесомости она была на редкость удобной. Ай прицепила камеру на полоску липучки, проверила настройки и включила запись.

— Привет, — улыбнулась она. — Сегодня у нас просто день чудес какой-то. Сначала мы нашли на орбите реактор — причём совсем новый, хотя таких сейчас не делают. Потом его пришлось отдать безопасникам, и Фи очень расстроилась... Да мы все расстроились, на самом деле. Оказалось, это от чьего-то военного лазера реактор, но чьего — никто не знает. Представляешь? А вечером, вот буквально минут десять назад, в новостях показывали Клэр. Ты говорил, её на десять лет посадили? Так вот, ее не просто выпустили, она теперь в Перу министр, вроде как Эльтаникой занимается... Ты что-нибудь понимаешь, Хати? Я — нет... Ну ладно, я отключаюсь, пока! И знаешь, Хати... Я очень скучаю по тебе...

XI

Саммит БРИКС в новом составе должен был состояться в Токио через неделю, и казалось, что количество проблем и нервотрёпки достигло предела. Куруруги, впрочем, тоже — за последние два дня КОРА раз пять напоминала о необходимости отдыхать, а однажды даже вызвала кардиолога...

— Настоятельно рекомендую лечь не менее, чем на тридцать минут, — мерзким электронным голосом потребовало устройство. Куруруги с ним, в принципе, был согласен — хотелось лечь... Где-нибудь на Окинаве, под пальмой... А ещё лучше — на необитаемом острове... Увы. Очередной документ — всего один... и количество проблем перешло в качество.

— Икари-сан, вы, несомненно, знакомы с нотой Лиги?

Женщина на экрану кивнула.

— Конечно, и сразу же внимательно изучила устав Лиги... Куруруги-сан, ответная нота протеста подготовлена и передана нашему представителю в Лиге.

— Икари-сан, сообщите остальным членам БРИКС и подготовьте заявление о выходе Японии из Лиги. Мы не можем ставить интересы гайдзинов выше требований национальной безопасности.

Требования Лиги были совершенно неприемлемыми, и Куруруги не мог понять, чего пытались добиться их авторы. Просто надавить на Японию в попытке сохранить статус-кво, добиться каких-то уступок, сорвать переговоры... Впрочем, всё это уже не играло никакой роли. Япония окончательно выбрала путь, и не оставит его.

Четыре президента, Председатель и премьер-министр торжественно прошествовали перед камерами, фальшиво улыбаясь журналистам, и скрылись за дверями зала. Началась настоящая работа...

— Как мне представляется, нам следует выработать единую позицию относительно Лиги, — начал Дэн Сяопин. — Три страны, здесь представленные, не являются членами Лиги, три — являются, но одной из них Лига фактически запрещает участие в нашей организации. Такая ситуация более недопустима.

— Устав Лиги не препятствует выходу из неё, — ответил Куруруги. — И, рассмотрев и взвесив все "за" и "против", Тэнно и правительство нашли, что интересы Японии требуют выхода из Лиги.

— Таким образом, членство в Лиге несовместимо с членством в БРИКС, — заключила президент Бразилии. — В таком случае, Бразилия также выходит из Лиги. Её претензии на роль всемирного правительства стали прямой угрозой национальной безопасности многих стран, и Бразилия — одна из них.

— ЮАР также выходит из Лиги, — поддержала коллег глава Южно-Африканской Республики. — В свете открывшихся обстоятельств дальнейшее в ней пребывание не представляется возможным.

— Таким образом, решение принято. Я предлагаю озвучить его в совместном заявлении, — подвёл итог Куруруги, — и вернуться к повестке. Некоторые пункты договора о едином экономическом пространстве вызывают у нас определённые сомнения...

-...И поскольку, в нарушение устава Лиги, Президиум и Президент настаивают на невозможности одновременного членства в Лиге и БРИКС, Япония, Южно-Африканская Республика и Федеративная Республика Бразилия выходят из состава Лиги, — Куруруги читал заявление с непроницаемым лицом, но про себя улыбался. Конечно, всё не так просто, и одного заявления мало, но без него не будет ничего... Во всяком случае, начало положено, все совместные проекты остановлены, имущество Лиги национализировано или отдано партнёрам, войска эвакуировались...

Мир застыл в шоке. Лига, полвека казавшаяся несокрушимым монолитом, оказалась колоссом на глиняных ногах. И мир содрогнулся... Мир не мог проверить в услышанное. Даже Лига — только на второй день Клиффорд выступил с невнятным заявлением про самоопределение наций, дружбу народов и международную политику. Смысл заявления сводился к тому, что президент ничего не понимал, не знал, что делать и вообще пребывал в полном шоке. Впрочем, принимать "отступников" обратно Лига не желала — правда, никто и собирался возвращаться...

В Японии на это заявление никак не отреагировали. У правительства хватало других забот, а граждане не слишком интересовались внешней политикой. Всех куда больше волновали проект конституционной реформы и громкая свадьба Дзэро-чан, самого скандального айдола... Во всём остальном мире реакция была почти такой же — но выводы были сделаны, доклады легли на столы президентов и премьеров — и история свернула в новое русло...

XII

Отпив кофе, Хаким блаженно зажмурился — напиток действительно был совершенен. Мустафа, как обычно, не подвёл... И это отнюдь не единственная хорошая новость. Многое сделано за полгода — куда больше, чем он надеялся — и завтра его усилия принесут первые плоды. Завтра Партия арабского возрождения соберётся на первый съезд... А ведь начиналось всё полгода назад в этой самой кофейне восемь человек подписали устав общественной организации "Арабское возрождение". Четыре месяца, чтобы набрать тысячу человек, ещё два — чтобы выйти за пределы Эль-Ахмади, и вот, наконец, первый шаг сделан. Завтра в Мананге официально появится новая партия... А сегодня он всё-таки отдохнёт.

— Председатель? — окликнули его от входа.

— А, это вы, Джафар, — Хаким поднял взгляд на своего помощника. — Что-то случилось?

— Кое-какие формальности, господин Ахмад, — ответил Джафар, положив на стол папку. — Мелочь, конечно, но я подумал, что завтра вам будет не до них.

— Пожалуй, да, — согласился Хаким, просматривая документы. — Люди из SSF на местах?

— Да. Кстати, может быть, стоит заключить с ними долгосрочный контракт?

— Не думаю, — Хаким задумчиво разглядывал счёт. — Нам нужна собственная служба безопасности, которой действительно можно доверять. А наёмники... Это временная мера, и только. Тем более — эти... Ладно, об этом подумаем позже.

Отложив документы, он хмуро посмотрел на опустевшую чашку, на часы...

— Составите компанию, Джафар? Мустафа варит идеальный кофе...

Хаким Ахмад поднялся на трибуну, замер на секунду и заговорил:

— Прежде всего я хочу поблагодарить всех, здесь присутствующих, за самоотверженный и неустанный труд, благодаря которому мы смогли собраться здесь. Мы многое пережили за эти полгода, и многое предстоит пережить на пути к нашей цели — но первый шаг сделан. Итак, первый съезд Партии арабского возрождения объявляется открытым!

Покинув под аплодисменты трибуну, Хаким вернулся в президиум. Один за другим докладчики поднимались на трибуну, а он внимательно слушал, наблюдал за залом и прикидывал расклады. Сейчас у него не было конкурентов, и это отчасти радовало — на первом, самом опасном этапе он сможет лично направлять ход своего плана... Но когда партия придёт к власти, во главе государства должен будет встать кто-то другой. И Хаким даже знал, кто это будет — нужно было лишь немного помочь...

Цифры на экране застыли. Тысяча четыреста пятьдесят голосов "за", почти вся партия...

— Председателем Совета партии избран Хаким Ахмад, — произнес Джафар. — Принято единогласно.

Хаким поднялся, поблагодарил собрание и под аплодисменты вернулся на место. Расслабляться рано, но половина дела сделана. Осталось только дождаться окончания выборов, назначить помощников, провести их через президиум... И вот тогда начнётся настоящая работа. Долгая, кропотливая, опасная — неизвестно, как отреагирует Лига, но вряд ли её обрадует роспуск регентского совета...

— Голосование окончено!

— Друзья и соратники! — Хаким снова поднялся на трибуну. — Позвольте прежде всего поблагодарить вас за оказанное мне доверие. Я клянусь оправдать его, чего бы мне это не стоило... Итак, согласно уставу, я предлагаю на ваше рассмотрение кандидата на должность первого заместителя председателя — Джафара Рушди.

Поднявшегося Джафара встретили аплодисментами — все знали его преданность Хакиму и мастерство, с которым он решал самые сложные проблемы.

— Прошу голосовать!

Что ж, усмехнулся по себя бывший разведчик, глядя на экран, как и ожидалось — принято единогласно. Ничего удивительного... Но будет странно, если второй встретит такое же одобрение.

— Также я предлагаю на ваш ваше рассмотрение кандидата на должность заместителя председателя по партийной и политической работе — Идриса Али.

В зале поднялся неистовый шум — кто-то аплодировал, кто-то выкрикивал проклятия, а молодёжь принялась скандировать:

— Махди! Махди!

Идрис Али, молодой сирийский шейх, был весьма неоднозначной фигурой. Консерваторы не любили его за реформаторские идеи, либералов не устраивала приверженность исламу, Лига считала его врагом демократии, политики стран Залива — поклонником западных идей... А измученные бесконечными войнами и нищетой простые люди называли его Махди или халифом Али...

И вот этого человека Хаким собирался сделать не просто своим помощником, а — в не слишком отдалённом будущем — главой государства. Халифом...

— Прошу голосовать!

На сей раз решение не было единогласным. Тысяча — "за", четыреста сорок девять — "против" при одном воздержавшемся.

— Принято!

Облегчённый вздох Хакима потонул в непрекращающемся шуме. Выждав несколько секунд, он ударил молотком по столу, потом ещё раз, со всей силы и, наконец, закричал:

— Да успокойтесь же, наконец! Здесь вам не стамбульский базар!

Это помогло — шум постепенно стих, и Хаким продолжил:

— Я благодарен вам за оказанное доверие и клянусь оправдать его. Только выступая единым фронтом, мы сможем достичь нашей цели, только приложив все усилия и положившись на волю Аллаха, мы победим!

Зал одобрительно загудел, Али, пододвинув микрофон, объявил, что пришло время намаза. Зал постепенно опустел, — остались только сам Хаким, Джафар и Али.

— Итак, Аллах дал нам победу — первую, но не последнюю, — Идрис расправил куфию. — Джихад слова ждёт нас, но не последует ли за ним джихад меча?

— Боюсь, в какой-то момент это станет неизбежным, — вздохнул Хаким. — Восстановление Кувейта, скорее всего, пройдёт незамеченным, но вот что будет дальше... Остаётся лишь положиться на волю Аллаха и наше искусство.

— Вот именно, — кивнул Али. — И потому пропускать намаз было бы особенно неразумно...

XIII

Возможно, это было не лучшей идеей — но другого выхода Фи не видела. День Независимости, приходящийся на понедельник — найти кого-то на выходных абсолютно нереально, и остаётся только звать друзей и родственников на помощь. Идея была так себе — и не потому, что они не согласились — как раз наоборот...

— O! Santianna gained the day

Away Santianna!

And Santianna gained the day

All across the plains of Mexico!

He gain'd the day at Molly-Del-Rey.

Away Santianna!

Эл, тащивший книжную полку, горланил шанти, Юрий и Урахара подпевали, собаки лаяли и выли, а соседи таращились на всё это безобразие и гадали, кто сошёл с ума — они или всё-таки Кармайклы?

— Уезжаете, миссис Кармайкл?

— Да, миссис Гриммер, купили дом в пригороде, — гадко улыбнулась Фи, наслаждаясь завистливым вздохом соседки.

— Э... Поздравляю... — соседка совладала с собой. — Вот только... Вы понимаете, сейчас выходной, раннее утро, а у вас тут шумно...

И вот тут Фи сделала то, что ей хотелось сделать уже давно.

— Иди к чёрту, дура старая! — прикрикнула она на надоедливую соседку. — Достала уже!

После чего выдохнула ей в лицо дым, выбросила окурок и подхватила:

— Oh Santiana fought for fame

Away Santianna

An' Santiana gained a name

All across the plains of Mexico!

Двухэтажный дом с большим участком в пяти минутах езды от аэропорта и в десяти — от пляжа понравился Фи с первого взгляда. Семейство тоже оценило дом — особенно Ал — и уже на следующий день он сменил хозяев... А на следующий новые хозяева уже заняли новый дом.

Фи облокотилась на перила веранды, курила и наблюдала. Собаки с радостным лаем носились по участку, Ай несла кошку (которую, как утверждал Юрий, необходимо было запустить в дом первой), Ал-младший пытался устроить на спине рюкзак с книгами, а мужчины затаскивали в дом мебель и горланили:

— In Amsterdam there dwelt a maid.

Mark well what I do say.

In Amsterdam there dwelt a maid,

In Amsterdam there dwelt a maid.

And I'll go no more a-roving!

Нет, решила Фи, докурив, всё-таки это была хорошая идея — позвать команду. Тём более, что Урахара хотел о чём-то поговорить — о чём-то, чего на станции говорить не стоило...

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросил Юрий, когда за столом осталась только их четвёрка.

— Мы получили заказ на траление орбитальных мин — тех самых, которых, естественно, не существует... Представляете, как на это отреагирует Вашингтон?

— Нам понадобится охрана, — заявила Фи. — Об этом наш наниматель подумал?

— Он нам даже предоставил. Три двойки из HCLI...

— Вот как, — Юрий задумчиво крутил пустой стакан. — Значит, заказ пришёл с самого верха?

— Именно, — ответил Урахара. — Именно так... Подробный инструктаж, с вашего позволения, проведём на орбите.

Охраной компании командовала София Велмер — высокая одноглазая брюнетка, вызвавшая у Фи какое-то неопределённое опасение.

У Майерса же опасения были более, чем определёнными — глава фирмы опасался за свою жизнь. Не совсем безосновательно...

— Филипп, я не понимаю, в чём проблема, — скривилась Эдель после очередного приступа нытья. — Вам всё равно пора на пенсию, так о чём вы беспокоитесь? Денег вам хватит до конца жизни. Лави, тебя это тоже касается — уж теперь тебе хватит денег на обучение твоих детей, да и устроиться в кластере тебе ничто не мешает. Вперёд!

— Да и пожалуйста! — индус схватил лист бумаги и принялся яростно строчить. — У меня семья, я не хочу оставить их сиротами!

— Не то, чтобы это тебе грозило, Арвинд... — вздохнул Майерс, подписывая заявление. — И знаете, ребята, я тоже... Стар я уже для таких дел. Мины все эти, охрана... Не моё это, вот как хотите. Эдель, я приказ уже написал — теперь ты директор.

— И правильно! — тут же заявила Ай. — Лучше неё никто не справится!

— Не могу сказать, что я этому рада... — Эдель поправила очки. — Но отказываться не стану. Формальности, если не возражаете, оставим на потом, а пока приступим к работе. Урахара-сан, начинайте.

— Наша главная задача — уничтожение мин, однако это не значит, что весь остальной мусор нас не интересует — официально мы ничего о минах не знаем и нашли их случайно. Оправляемся, как только будет готов корабль — часа через два. На этом всё.

DS-20 двигался в двадцати километрах от мины. Фи раздраженно пнула корпус, оттолкнулась и затормозила рядом с Урахарой.

— Смотрите и запоминайте, Фи-сан, — Киске потянулся к пульту на рукаве скафандра.

От шлюпки отделилась тормозная ступень, сблизилась с миной, развернула захваты и вцепилась в двигатель мины.

— Уходим, — распорядился Урахара. — Поднимемся на борт — отводите "Коробочку" на сто километров и только тогда запустим двигатель. Если эта штука взорвётся — нас не заденет. Возвращаемся...

"Тойбокс" снова уравнял скорость с орбитальной миной, и Урахара нажал на кнопку. Далеко впереди вспыхнула длинная искра, погасшая через тридцать пять секунд.

— Траектория расчётная, — сообщила Фи. — Взрыва нет. Всё записано.

— Превосходно. Юрий-сан, пожалуйста, выложите это в сеть. Чем раньше мы поднимем шумиху, тем лучше.

Три часа спустя DS-20 обнаружил следующую мину. На сей раз Урахара отправился вместе с Ай — учиться работать с минами предстояло всей команде.

Вблизи мина не выглядела опасной — просто металлический цилиндр с двигателем на одном конце и антенной на другом. Ай осторожно коснулась надписи "USSF" на борту, безуспешно поискала хоть какой-нибудь номер и полетела назад.

— Ай-сан, — прошелестел в наушниках голос Урахары, — зона обзора взрывателя — пятьдесят градусов, а вы почти вошли в неё.

Девушка содрогнулась, представив, что взрыватель мог сработать, вцепилась в шлюпку и ответила:

— Простите, Урахара-сан, больше этого не повторится.

Киске молча запустил тормозную ступень, проследил за стыковкой и развернул шлюпку.

— Глупцы... Знаете, Ай-сан, эти глупцы действительно верят, что осколки мин и обломки уничтоженных станций не заблокируют всё околоземное пространство. Для этого достаточно всего десяти мин, а их на орбите более сотни...

— Урахара-сан, вы ведь служили в спецназе? — неожиданно спросила Ай. Вообще-то она давно собиралась задать этот вопрос, но именно сейчас... Хотя почему бы и нет?

— Ай-сан, давайте вернёмся к этому разговору в следующем столетии, — ответил Урахара. — Всё засняли?

Отправив новый ролик, Юрий принялся зачитывать комментарии к предыдущему. Комментарии радовали. За три часа набралось больше пятнадцати тысяч комментариев, разобраться в них было почти нереально, а найти — всё, что угодно. От обвинений в подделке до теории заговора и предложения "убитца ап стену", понятного только Юрию.

— Приложить лбом о стену нас попытаются, — вздохнул он, закрывая страницу, — и я уверен, что сделают это сразу же, как только мы вернёмся. Скажите, Урахара, эта Велмер...

— Валмет великолепный боец, если вы об этом. В HCLI набирают лучших... И они входят в состав кластера — это если вас интересует, насколько им можно доверять.

— Валмет?

— Прозвище. Только не вздумайте её так назвать без разрешения...

Пять тормозных двигателей были истрачены за три витка. Ещё два витка ушло на то, чтобы заполнить контейнер, и DS-20 включил маршевые двигатели, меняя орбиту. Предстояло возвращаться, и команда была уверена — их ждут...

Их действительно ждали. Двое охранников из службы безопасности станции — взъерошенные и напуганные. Трое американских военных полицейских во главе с капралом — нервно тискающие рукоятки тазеров. И — причина столь бурной реакции — шестёрка бойцов HCLI во главе со своим одноглазым лейтенантом. В полной выкладке и вооружённые отнюдь не тазерами...

— Так, какого чёрта здесь происходит? — раздражённо осведомилась Фи, зависнув в проёме люка.

— Попытка незаконного проникновения, мэм, — ответила Велмер. — Эти люди попытались прорваться в офис, получили отпор и направились к переходному тоннелю. Документов они так и не предъявили, поэтому мы проследовали к тоннелю и заняли позицию у люка.

— Прошу прощения за задержку, — у люка появились новые действующие лица — Эдель и невысокий кудрявый человек с крупным носом, — Хаим Вольф, адвокат. Джентльмены, настоятельно прошу покинуть отсек...

— Капрал Скотт Чамберс, — представился полицейский, предъявив ордер. — Я обязан допросить Фи Кармайкл, обвиняемую в уничтожении военного имущества США.

— Только допрос и только в моём присутствии, — тут же заявил Вольф, — как адвоката команды. Никаких задержаний... да ваш ордер этого и не позволяет.

— Зато позволяют полномочия...

— Мои шире, — ухмыльнулась Велмер, извлекая из кобуры лазерный пистолет. Новенький лазерный пистолет, меньше года назад поступивший на вооружение российской армии...

Адвокат оказался на редкость въедливым и настырным, да ещё и специализировался не подобных делах. Конечно, капрал Чамберс тоже был не лыком шит, но против адвоката его надолго не хватило. Не прошло и часа, как капрал позорно бежал, даже не стараясь сделать вид, что так и было задумано. Проводив его задумчивым взглядом, Вольф произнёс:

— Не обольщайтесь, миссис Кармайкл, это только начало. Ждите целой реки помоев, на которые не поскупится Пентагон. Ждите угроз в адрес вашей семьи, ждите всевозможных оскорблений в прессе, ждите, что на вас набросятся правозащитники всех мастей... Но мы тоже устроим скандал. Вы ведь подадите иск?

— Если всё так и будет — обязательно, — Фи поёжилась, а затем злобно улыбнулась. — Они об этом горько пожалеют...

Спустя неделю Фи с чистой совестью могла заявить, что узнала о космосе и людях куда больше, чем хотелось бы. Например, что лазерный пистолет придумали ещё век назад, но его современный вариант способен не сжечь сетчатку, а прожечь скафандр. Или что американская пресса свободна только в одном — поливать грязью того, кого прикажут из Белого Дома... А ещё — что на свете хватает психов с ножами и что веер Урахары — на самом деле оружие. Фи передернула плечами, вспоминая стычку в столовой станции — короткую и кровавую — и постаралась выбросить её из головы. Не сейчас — предстоящий разговор потребует полной концентрации.

Гость явился точно в двенадцать и сразу же заставил Фи вспомнить присказку Эла про три вида полковников — это был самый настоящий "эй, полковник!"...

— Полковник Сандерс, военно-космические силы США, — представился "эйполковник". — Я уполномочен передать вам предложение о внесудебном урегулировании. Министерство обороны предлагает вам компенсацию морального ущерба, если вы отзовёте иск...

— Полковник, мои требования не изменились — компенсация ущерба и расходов, и официальные извинения в крупнейших СМИ.

— Миссис Кармайкл, это неприемлемо! Ущерб, нанесённый Министерству обороны...

— Полковник, а почему вы решили что мне это интересно? Если вы не хотите выполнить требования иска, я просто не стану его отзывать — а судебный процесс нанесёт вашей репутации не меньший ущерб, а может, и больший... Но мне это абсолютно безразлично. Что так, что этак я своё получу, а ваши проблемы меня не касаются. Итак?

Сандерс помялся, порылся в папке и заявил:

— Мне необходимо проконсультироваться с руководством. Завтра в это же время будет удобно?

— Вполне, — кивнула Фи.

— Тогда позвольте откланяться, — и полковник, больше похожий на ожившую рекламу жареной курицы, чем на офицера, вышел.

Не прошло и минуты, как в офис проскользнул адвокат и прямо с порога показал большой палец.

— Великолепно! — заявил он. — Просто великолепно! А если дело дойдёт до суда... Да эти шлемазлы на коленях будут вымаливать прощение!

— А вы оптимист, мистер Вольф...

— Я профессионал, — хмыкнул адвокат, разглядывая фотографию обратной стороны Луны, — и я не работаю с откровенными преступниками... И поэтому не проигрываю. А в нашем случае Пентагон ухитрился настроить против себя общественное мнение... Видите ли, миссис Кармайкл, даже самый патриотично настроенный человек не откажется посмотреть, как правительство получает по носу, а немалая часть ваших соотечественников этим качеством и вовсе не обладает. Кроме того, даже часть СМИ Лиги придерживается нашей версии, показывая вас жертвами политических игрищ... Самых оголтелых судей и присяжных я смогу отбраковать, поэтому суд нам даже более выгоден. Мы в выигрышном положении, миссис Кармайкл, и это не зависит от решения Пентагона. Как видите, мой оптимизм вполне обоснован...

— Очень на это надеюсь, — хмуро ответила Фи. — Очень.

На следующий день "эйполковник" так и не появился...

Фи явилась в офис последней — да так и застыла на пороге, поражённая невероятным зрелищем — удивлённой Эдель.

— Ты новости видела?.. — если Ривейра была удивлена, то Ай пребывала в самом настоящем шоке.

— Что случилось? — отобрав планшет, Фи включила воспроизведение — и в не меньшем шоке опустилась в кресло.

CNN транслировало выступление пресс-секретаря Пентагона по поводу мин...

— ... Таким образом, мины были размещены на орбите в две тысячи пятьдесят пятом году, а спустя три года в соответствии с Гонконгским договором о космосе сведены с орбиты. Как теперь выяснилось, двигательные установки некоторых мин не сработали должным образом, вследствие чего они остались на орбите. Никакой опасности эти мины не представляли и должны были рассматриваться как космический мусор. Таким образом, действия компании "Тойбокс" были совершенно законными, и все обвинения в её адрес были незамедлительно аннулированы. Министерство обороны Соединённых Штатов приносит компании извинения в связи с этим инцидентом и выражает надежду, что инцидент будет признан исчерпанным и не помешает плодотворному международному сотрудничеству в космосе...

— Пришло утром, — Эдель протянула Фи распечатку уведомления с семизначной суммой. — Тут даже больше, чем мы требовали...

— Найди Вольфа, — Фи бросила бумагу на стол. — Сдаётся мне, что это отнюдь не конец.

Вольф выслушал клиентов, потёр руки и улыбнулся.

— Амэхайя, — сказал он. — Конечно, злобу на нас затаили, но серьёзных проблем ожидать не стоит — так, мелкие пакости... И от охраны избавляться не стоит — мелкие по меркам Пентагона пакости могут быть очень болезненными.

— Да мы и не собираемся, — Эдель оторвалась от компьютера. — Тем более, что деньги выходят смешные. Да и ваши услуги нам могут понадобиться...

— Всегда пожалуйста, — на стол легла визитка, — обращайтесь в любой момент.

XIV

В последний раз полюбовавшись панорамой космопорта, Куруруги с сожалением снял "Виртуал Лайт", выключил и убрал в карман.

Действительность была куда более печальной, чем то, что показывали очки — всего лишь старый космодром, на котором редко бывало больше трёх-четырёх пусков в год.

— Это ведь ненадолго, Куруруги-сэмпай, — похоже, Фудзита Акане, директор JAXA, думала о том же самом. — Я сегодня же взгрею тут всех, вернусь в Тёфу и подниму материалы по "Аресу". По космодрому первый отчёт будет завтра к обеду предварительная смета — тоже, и скупиться я не стану. Русские уже обещали старт для "Енисея" за свой счёт, китайцы пришлют инженерную бригаду... правда, МИД...

— Министерства я беру на себя, кохай.

— Вот кстати, во сколько раз смету завышать?

— Как всегда — раза в два, — пожал плечами премьер. — Хорошо, если хотя бы вдвое урежут...

— Значит, завтра пришлю вам все материалы, сэмпай, — Фудзита протянула руку. — Полагаюсь на вас... И не хотите лично объявить о возобновлении работ?

— Пожалуй, да, — Куруруги расправил плечи, почувствовав себя помолодевшим на двадцать лет.

Конференц-зал был забит до отказа — собрались абсолютно все. Оглядев зал, Куруруги заметил несколько знакомых лиц, приветственно кивнул и заговорил:

— Уважаемые коллеги! Не буду отнимать у вас время — его и так мало, а станет ещё меньше, просто скажу: проект "Арес" восстановлен! Двадцать лет назад мы с директором Фудзита начали работу над этим проектом — и сегодня я с радостью передаю вам эстафету этого труда. Моя мечта отныне в ваших руках — прошу вас, не подведите всех нас.

Короткие, но искрение аплодисменты — и премьер-министр спустился с трибуны. Пора было возвращаться в Токио и снова становиться главой правительства, а не системным инженером...

— Вам следует прилечь не менее, чем на двадцать минут, — непререкаемым тоном потребовала КОРА. Куруруги поморщился — министр иностранных дел должна была явиться с минуты на минуту. Здоровье, однако, дороже — он снял пиджак, развязал галстук и улёгся на кушетку. В конце концов, это будет не первый раз...

Икари, вошедшая в кабинет, ожидаемо не удивилась.

— Предложения китайцев по строительству на Танегасиме, — она протянула папку. — Всё нормально, хотя как это провести через парламент, я не представляю.

— Тэнно не возражает, значит, проведём, — Куруруги забрал папку. — Но я полагаю, что вы отложили все дела отнюдь не ради того, чтобы поработать курьером?..

— Сегодня утром третий секретарь российского посольства передал мне вот это, — Икари сняла с шеи шнурок с флэшкой и протянула её премьеру. — Я посчитала эти сведения слишком важными, чтобы доверить их даже защищённой сети...

Куруруги дотянулся до ноутбука, подключил флэшку, открыл... И на несколько секунд выпал из реальности. Да уж, такое действительно не следует доверять связи...

— Информация точна?

— Я взяла на себя труд проверить некоторые факты — всё совпадает.

— В таком случае я созываю внеочередное заседание Кабинета, — скопировав данные, Куруруги отключил флэшку. — И прошу вас сообщить это нашим союзникам по БРИКС.

— Уважаемые коллегии, — начал Куруруги, — поступила информация, что ЦРУ планирует спровоцировать беспорядки на Окинаве, чтобы получить повод для дипломатического или военного вмешательства и расширить присутствие американских сил на острове. Само собой, есть возможность, что эта информация недостоверна, однако предпринятые нами проверки пока что подтверждают полученные сведения. В связи с этим на повестке дня только один вопрос: что мы предпримем?

— Можно намекнуть американцам, что мы в курсе их планов, — высказалась Икари. — И официально заявить, что любые выступления против конституционного строя и территориальной целостности будут беспощадно пересекаться. И, разумеется, пресекать, — она выразительно просмотрела на министра внутренних дел. Кроме того, можно будет воспользоваться беспорядками как поводом убрать американские базы. Мы уже просчитывали варианты и подготовили несколько заявлений... Но, господин министр обороны, потребуется ваша помощь.

— Разумеется, Силы Самообороны сделают всё возможное, но без санкции парламента...

— Санкция будет, — перебил министра обороны Куруруги. — А если начнутся беспорядки — её и не потребуется. На этот случай подготовьте и перебросьте на Окинаву сводную группировку численностью около бригады. Отберите наиболее инициативных, подготовленных и вежливых солдат...

— Вежливых?.. — переспросил министр обороны. — А, кажется, понял... Хорошо, я прикажу подготовить отряд.

— Благодарю вас, — кивнул Куруруги, переключаясь на министра внутренних дел. — Сайто-сан, что можете сказать вы?

Министр оторвался от ноутбука и ответил:

— Куруруги-сама, потребуется ваша санкция на создание объединенного штаба...

— Она у вас есть, — Куруруги активировал ключ подписи, заверив запрос министра внутренних дел. — Что-то ещё?

— Нет, Куруруги-сама, — Сайто покачал головой. — Я предпочёл бы вернуться в свой офис, если вы не возражаете.

— Не возражаю, — Куруруги кивнул. — С вашего позволения, я хотел бы вынести на ваше рассмотрение бюджет проекта "Арес".

Бюджет, как и ожидал Куруруги, прошел без замечаний...

Поднявшись на трибуну, Куруруги положил перед собой папку и заговорил:

— Дамы и господа! Представляю на ваше рассмотрение бюджет проекта "Арес", одобренный правительством. Поскольку все уже ознакомились с ним, я прошу приступить к обсуждению или же, если парламент не считает его необходимым, к голосованию.

Особых дискуссий проект не вызвал — хотя, разумеется, был изрядно урезан. Впрочем, этого все ожидали, так что оставшаяся сумма была вполне достаточной...

— Следующий вопрос, который мне хотелось бы представить на ваше рассмотрение, также касается проекта "Арес", — продолжил Куруруги. — В рамках международной кооперации для строительства стартовой позиции Китай выделяет бригаду инженерных войск, а Россия — полк сверхтяжелой транспортной авиации. В связи с этим я прошу парламент вынести разрешение на пребывание иностранных контингентов на территории Японии в течение времени строительства. Прошу приступить к обсуждению или же, если парламент не считает его необходимым, к голосованию.

Куруруги сошёл с трибуны, вернулся в президиум и стал ждать скандала.

И скандал не замедлил вспыхнуть.

— Уважаемые парламентарии! — на трибуну поднялась Коидзуми Наоко. — Правительство поставило нас перед фактом, но не потрудилось предоставить хоть какие-то аргументы. Китайские и российские войска на нашей земле? Зачем? Пусть даже вспомогательные части — где гарантия, что за ними не последуют другие? Разве нам мало американцев на Окинаве? Да и сам этот проект — не является ли он чисто популистским? Лейбористская партия — явление новое, во многом чуждое...

— Коидзуми-сан, простите, что перебиваю, — взяла слово Куруруги Эмири, — но разве не Либерально-демократическая партия отдала американцам и Лиге четверть всех земель Окинавы на девяносто девять лет с правом продления аренды? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но именно ваша партия приняла это решение, мотивируя это "китайской угрозой" — как оказалось впоследствии, заведомо вымышленной. Несколько странно теперь слышать от вас жалобы на американские войска...

— Как мне кажется, мнением человека, занимающего свой пост лишь благодаря родственным связям, можно с лёгкостью пренебречь...

— Как мне кажется мнением человека, использующего оскорбления в качестве аргумента, пренебречь необходимо.

— Конечно, то, что дочь поддерживает стареющего отца, весьма похвально...

— Вот так и ушла былая слава либерал-демократов, — заметила Куруруги-младшая. — Коидзуми-сан, будьте добры всё же высказаться по существу рассматриваемого вопроса. Аргументированно высказаться, я имею в виду...

Коидзуми снова начала разглагольствовать о суверенитете, иностранных войсках, экономическом кризисе, безработице... Но только не о деле. И заканчивать она не собиралась — спикеру пришлось отключить микрофон, но и после этого Коидзуми говорила ещё секунд десять.

Трибуну заняла Куруруги, внимательно изучила зал из-под чёлки и заговорила:

— С вашего позволения, начнём с финансовых вопросов, столь беспокоящих предыдущего оратора. Привлечение китайских инженерных войск и российской транспортной авиации позволит сэкономить двенадцать-пятнадцать месяцев и два триллиона иен — весьма впечатляющий результат. Что касается прибыли — только попутные грузы будут давать сто-сто пятьдесят миллионов иен в месяц. Подчеркиваю — только попутные, о коммерческих пусках я пока что не говорю. Хотя три "Енисея", переданные в аренду за один доллар в год...

Последний аргумент оказался самым действенным — спикер застыл секунд на двадцать, а потом предложил голосовать.

Разумеется, большинство оказалось "за". Против оказались только либерал-демократы да двое беспартийных — всех остальных возможность получить дармовой пятисоттонник для коммерческих пусков легко примирила с иностранными контингентами...

Подавив желание грохнуть кулаком по столу, премьер раздражённо подался вперёд. Второе за неделю внеочередное заседание правительства — ожидаемое, но оттого ничуть не более приятное...

...Российские сведения полностью подтвердились — слух об изнасиловании школьницы американскими солдатами, толпа, собравшаяся у КПП базы, погром и требование расширить периметр и признать базы территорией США. Вот только не посвящённый в план охранник открыл огонь на поражение и убил несколько человек. Одним из них оказался как раз провокатор, но это уже ничего не меняло...

— Сайто-сан, что происходит на Окинаве? — спросил Куруруги, едва министр внутренних дел занял место за столом.

— Введено чрезвычайное положение, хотя в его необходимости сомневаются очень многие. Но долго они не продержатся — нам даже не потребовалось подогревать возмущение, американцы сделали это за нас. Мы всего лишь воспользовались ситуацией... — Сайто заглянул в папку. — Кидотай блокировали американские базы, полиция требует выдачи подозреваемых, американская военная полиция упёрлась и не желает ничего слышать... Икари-сан, дело за вами.

— У нас всё готово, — сообщила глава МИД, — единственное, что осталось сделать — опубликовать заявление и вынести на рассмотрение парламента запрет на размещение баз США на нашей территории. Впрочем, последнее пока преждевременно — через два-три дня ситуация приобретёт достаточный накал, чтобы никто не усомнился в необходимости этого шага.

— Превосходно, — не удержавшись, Куруруги потёр руки, — что ж, подождём... Надеюсь, никаких неожиданностей не будет. Да, Икари-сан, передайте русским данные нашей разведсети в странах Лиги, какие сочтёте возможным. В конце концов, без их помощи нам было бы сейчас куда труднее...

Четыре дня спустя посол США получил ноту с требованием вывести с территории Японии американские базы. Час спустя в офис премьер-министра поступило предложение президента США о переговорах на высшем уровне. Премьер-министр ответил, что никакой необходимости в этом не видит, поскольку нота содержит исчерпывающие требования. Час спустя последовала нота правительства США, в которой выдвигались требования расширить территорию баз и вывести её из-под японской юрисдикции. Разумеется, нота была отклонена, а правительство Японии обратилось к странам БРИКС с просьбой о дипломатическом и военной помощи. Через три часа Бразилия, Китай, Россия, Индия и ЮАР заявили о готовности оказать Японии любую помощь. Одновременно с этим Лига выступила с заявлением о недопустимости использования вооружённых сил.

Спустя ещё три часа на чрезвычайном заседании Конгресса было принято решение вывести все подразделения с территории Японии — конкретный порядок должен был быть согласован между министерствами обороны в течение десяти дней.

Нота легла на стол Куруруги уже вечером. Прочитав её, премьер-министр недобро усмехнулся, плеснул себе сакэ, подмигнул Икари и выпил. КОРА промолчала...

— Как и ожидалось, — сказал он. — Менее суток после выступления наших партнёров... Вы были абсолютно правы.

— Вы были правы, Куруруги-сан. Я всё же была удивлена, получив эту ноту — настолько, что решила лично передать её вам.

— Полагаю, в Белом Доме были удивлены гораздо больше... И знаете, Икари-сан... Вам стоило бы отдохнуть, если не хотите обзавестись подобным украшением, — Куруруги постучал пальцем по красной коробочке на груди.

С глухим рёвом пройдя над головами, громадный самолёт коснулся полосы, пробежал, подняв настоящий ураган, и замер в десятке метров от директора JAXA. По опустившейся аппарели сбежал неожиданно высокий полноватый китаец в камуфляже, отдал честь и представился:

— Старший полковник Цао Вэйго, командир Второй инженерно-строительной бригады. Доктор Фудзита, бригада будет развернута в течение часа, но подготовка может быть начата немедленно.

— Рада знакомству, — Фудзита протянула руку. — Все технические вопросы оставляю на ваше усмотрение...

Ответ китайца утонул в рёве заходящих на посадку трёх "Святогоров"...

XV

Прочитав только что полученный доклад избирательного комитета, Рондо улыбнулась — пока что процесс шёл именно так, как задумывалось. Референдум только начался, а уже проголосовало больше трети населения, а эксит-полы стабильно показывали свыше девяносто процентов голосов за воссоединение. Получалось, что никаких дел в ближайшие двенадцать часов не предвидится, а потому можно обратиться к планам на будущее — а заодно и к личной жизни. Клэр набрала на своём мобильном знакомый сказал номер, дождалась ответа и спросила:

— Есть новости. Очень хорошо, предлагаю обсудить при личной встрече. "Сокровище Анд", как обычно. В два? Годится.

— Ты прямо-таки сияешь, — Искай Умала, самый молодой миллиардер Латинской Америки, поднялся навстречу Клэр.

— А почему бы и нет? — отозвалась женщина. — Референдум идёт как по маслу, разведка нашла кое-что интересное в Эквадоре...

— Надеюсь, сеньорита не оставит своего верного рыцаря в неведении?..

Оставлять Иская в неведении Клэр не собиралась — в конце концов, именно для того, чтобы иметь возможность незаметно снабжать бизнес информацией, Мендоса их и познакомил. "Даже имитация личной жизни позволит вам скрыто снабжать некоторых предпринимателей информацией о делах в Эквадоре" — заявил он тогда. Сапа Инка согласился — и знакомство состоялось всего три дня спустя... А сейчас канал исправно работал, а имитация личной жизни плавно переходила в реальность.

— Держи, — Клэр положила на стол карту памяти, — разведка откопала что-то интересное на севере.

— На севере?

— Не всё же юг окучивать... Кстати, как там дела?

— Скажем так: большая часть кофейных плантаций в Эль-Оро — перуанские... И из-за этого у некоторых людей, работающих в Эквадоре, возник вопрос: могут ли они получить перуанское гражданство?

У столика возник официант, мгновенно расставил тарелки и бокалы и тут же исчез.

— Мне нравится эта мысль, — ответила Клэр. — Не знаю, как к ней отнесётся Сапа Инка, но я ему об этом сообщу. И надеюсь, никто не узнает, как ты этих людей подучил?..

— Клэр, во-первых, за меня всё делают наши налоги — они как бы не в два раза ниже, а во-вторых, почти все эти ребята с плантаций — индейцы. А мода на красное пончо так и вовсе разошлась по всей стране...

— Приятная мелочь, — хмыкнула Клэр, принимаясь за жаркое из морской свинки. — И небесполезная, должна заметить. Чем шире распространится наше влияние, тем проще пройдёт присоединение Эквадора... Вплоть до того, что эта страна сама упадёт в наши руки.

Прямо из ресторана Клэр отправилась к президенту, по пути поинтересовавшись ходом референдума. В Эльтанике никаких проблем не возникало, и Клэр сосредоточилась на предстоящем разговоре — совсем не факт, что Хираль одобрит предложение...

Хираль согласился, что предложение не лишено смысла.

— Правда, не стоит с этим торопиться, — добавил он. — Осложнения нам не нужны. Сделаем так: заявления на предоставление гражданства сотрудникам наших компаний будут рассматриваться по обычной процедуре, но вне очереди. Полагаю, это оптимальный вариант... Как проходит референдум?

— Как ни странно, но строго по плану, — ответила Клэр. — По последним данным проголосовало около шестидесяти процентов, эксит-полы показывают прекрасный результат — думаю, мы получим не менее девяноста процентов голосов, никаких эксцессов — спасибо Мендосе, к девяти часам автоматика закончит подсчёт... Тогда организуем заявление для прессы и — хвала Виракоче — на сегодня всё.

— Вам повезло, — хмыкнул Хираль. — Иногда я жалею, что стал президентом...

— И Эльтаника перестала бы существовать, — закончила мысль Клэр. — А я так и осталась бы в тюрьме. Не думаю, что от этого стало бы лучше хоть кому-то... кроме Лиги, конечно. Кстати, как она реагирует на наш референдум?

— Делает вид, что её это не интересует. Это настолько безразлично, что люди Мендосы только сегодня выловили трёх неинтересующихся... Да, по поводу заявления для прессы, — Хираль сверился с компьютером. — пресс-служба считает, что мы с во должны выступить с совместным заявлением в Пукальпе завтра утром. Как это соотносится с вашими планами?

— Полностью совпадает.

— Прекрасно. Жду вас завтра в девять на аэродроме.

Вернувшись в кабинет, Клэр принялась изучать новости — Лига действительно делала вид, что её это не волнует, а вот соседи... Южноамериканские СМИ, кажется, не говорили ни о чём другом, и каждый хоть сколь-нибудь заметный деятель имел собственное мнение и жаждал им поделиться им с общественностью. При этом чем нелепее было мнение, тем больше его обладатель жаждал... Появился даже искатель "иудейско-масонского заговора" — куда же без него?

И снова отчёты... Неизвестный написал на стене участка: "Ama llulla, ama suwa, ama qilla". Попытка похищения бюллетеней. Короткое замыкание, на два часа обесточившее сразу три избирательных участка. И множество прочих мелких происшествий, к которым при желании можно придраться — а желание будет, достаточно вспомнить события шестидесятилетней давности. И давить на Перу будут куда сильнее, чем на Россию в четырнадцатом... Хотя из-за договора с Бразилией могут и не рискнуть. Вряд Лига станет связываться с БРИКС...

Клэр отложила документы и потянулась. Стоит ли гадать, если не пройдёт и суток — и они будут знать? Не рискуя, не добьёшься победы...

Ровно в двадцать один семнадцать автоматизированная система голосования выдала предварительный итог: явка девяносто четыре процента, голосов "за" — девяносто семь процентов.

— Прекрасно, — заявила Клэр, выключив компьютер и потянувшись. — Дело сделано!

Легкий самолёт оторвался от полосы, круто набирая высоту. Клэр мельком глянула в иллюминатор и снова вернулась к бумагам.

— Даже не верится, что мы сделали это, — заметила она, не отрываясь от чтения. — Знаете, я тогда согласилась только потому, что мне было абсолютно нечего терять — кроме своих цепей, разве что... И я поверила Сапа Инке, поверила в его силу, его мечту... И вот теперь мечта стала реальностью — и я приложила к этому руку. Потрясающее чувство...

Два часа спустя, поставив подпись на договоре, Сапа Инка обратился к Эльтанике:

— Величайшим достижением минувшего столетия является право народов на самоопределение. Сегодня мы услышали волю народа Эльтаники — и рады вновь приветствовать его, вернувшегося, подобно блудному сыну, в семью народов. Кто-то может сказать, что история Эльтаники окончена — но это не так. Путь не окончен — напротив, это лишь начало. Начало новой эпохи не только для нашей страны, но и для всего мира — эпохи Инкского возрождения! Будущее создаётся сейчас — на ваших глазах и вашими руками!

На этом выступление закончилось, и Хираль уступил место Клэр, на которую немедленно насели журналисты...

— Сеньора министр, означает ли присоединение Эльтаники, что необходимости в вашем ведомстве больше нет?

— Напротив. Я сравнила бы наше сегодняшнее положение с работой хирурга, пришивающего оторванную руку — мы соединили кость, и сейчас нам предстоит долго и кропотливо сращивать мельчайшие нервы и сосуды.

— Каковы дальнейшие планы расширения территории?

— Этих планов не существует, — резко ответила Клэр. — Возможно, кто-либо ещё пожелает присоединиться к нашему содружеству — мы примем его, если это будет добровольное взвешенное решение, принятое в соответствии с международным правом.

— Мисс Рондо, правда ли, что вы были членом террористической организации?

— Humanum errare est, — пожала плечами Клэр. — Я не горжусь этим эпизодом моей жизни, но и не стыжусь его. Я совершила ошибку, понесла наказание — и продолжаю свой путь. Однако без этого я была бы совсем другим человеком — ведь то, что не убивает, делает сильнее...

— Сеньорита Рондо, что вы скажете о вашей личной жизни?

— Только то, что она существует. Следующий.

Судя по всему, вопрос о личной жизни отключил у большинства журналистов мозг, потому что вопросы пошли один другого глупее — в какой-то момент Клэр даже пожалела, что Элис Ив выдворили из страны. Американка была сволочью, но хотя бы не опускалась до столь идиотских вопросов...

— Банда идиотов! — припечатала Клэр, как только охранник закрыл дверцу лимузина. — Обычно эта публика более вменяемая...

— Вменяемые журналисты в странах Лиги вообще редкость, — заметил Хираль, — а сюда, похоже, собрали всех идиотов... Что собираетесь делать дальше?

— Проверить, как здесь обстоят дела — думаю, управлюсь за пару дней. Потом ещё пару дней отдохну и вплотную займусь Эквадором — давно пора...

— Вся неделя в вашем полном распоряжении, — кивнул Хираль, извлекая откуда-то из-под пончо планшет. — И постарайтесь расслабиться — возможность выложиться на полную у вас ещё будет, и не раз.

Президент региона появление министра воспринял абсолютно спокойно — то ли не ожидал разноса, то ли относился к такой возможности философски — как и полагается настоящему индейцу. Впрочем, он вполне мог себе это позволить — к нему у Клэр претензий не нашлось.

Заняв президентскую резиденцию, Клэр принялась за работу — предстояло награждение непричастных и наказание невиновных...

Аппарат Министерства по делам реинтеграции сработал отлично — но этого было мало. Этого было достаточно для Эльтаники — бывшей перуанской провинции, но не для независимых государств с долгой и бурной историей. Да и Лига вряд ли станет смотреть на такое сквозь пальцы... А значит, в следующий раз Министерство должно сработать идеально.

На то, чтобы донести эту мысль до подчинённых, ушло полтора дня.

А вечером понедельника Клэр Рондо уже наслаждалась заслуженным отдыхом на маленькой вилле на берегу озера Титикака в компании Иская и его пса — огромного русского терьера со странной кличкой Шварцшильд...

XVI

Планируемую акцию можно было считать государственным переворотом, а можно — восстановлением конституционного порядка. Хаким Ахмад, разумеется, придерживался второй версии — планировал он, а с государственностью в Мананге дела обстояли весьма прискорбно...

Центральный Совет партии собрался на последнее заседание перед операцией — окончательно согласовать несколько мелочей и назначить точное время.

— Сразу же после полуденного намаза, — предложил Али, изучая план города. — Тогда нам удастся без труда собрать регентский совет и заставить его принять решение.

— Пожалуй, да, — согласился Рушди. — Не уверен, что нам удастся избежать проблем, вздумай мы вытаскивать советников из их домов...

— Значит, как только окончится зухр, — подвёл итог Хаким. — Господа, это значит, что мы должны начать подготовку прямо сейчас, чтобы завтра избежать любых накладок. Возражений нет? Прекрасно, тогда приступим...

Сам переворот оказался на редкость будничным. На выходе из мечети членов регентского совета встречали вежливые люди в камуфляже, сообщали, что их ждут на заседании для утверждения нового правительства, после чего предлагали сопроводить к месту назначения.

Советники, разумеется, не возражали...

В президентском дворце регентский совет столкнулся со своим главным пугалом — реальным претендентом на пост главы государства. Хуже того — этим претендентом оказался Идрис Али... Который вежливо сообщил, что выдвигает свою кандидатуру. Советники даже совещаться не стали — Али был единогласно провозглашён халифом Мананги.

Девяносто процентов населения страны узнали об этом лишь из выпуска новостей — и проигнорировали. Подумаешь, очередной переворот...

Правительственный Совет собрался на первое заседание спустя считанные минуты после роспуска регентского совета.

— Что ж, господа, поздравляю, — халиф Али опустился в кресло. — Мы всё-таки сделали это... Полагаю, все наши разработки с этого момента становятся законами?

Возражений не последовало, и Али продолжил:

— А теперь самый главный вопрос: что мы имеем?

— Если быть кратким, то мы имеем разгром и хаос, — ответил Рушди. — Инфраструктура не то что разрушена — её просто нет. Всё или разбито во время войн, или сгнило само по себе. Конечно, кое-что ещё можно восстановить...

— Завтра представите полный перечень того, что может быть так или иначе использовано, — распорядился Али. — Башар, что в вашем ведомстве?

— "Врачи без границ", — доложил министр здравоохранения. — Польза от которых довольно условна, но всё же есть. Пока у нас нет никакой возможности от них избавиться.

— Медики будут, — сообщил Хаким. — Я связался с русскими — сегодня-завтра они отправят первую группу.

— И что они за это получат?..

— Как ни удивительно — концессию на добычу нефти. Их химическая промышленность довольно широко использует её в качестве сырья, да к тому же есть серия дешевых лёгких носителей на керосине...

— Хоть одна хорошая новость... Шариф, что у нас с вооружёнными силами?

— Батальон Национальной Гвардии — бывшая партийная охрана и два батальона HCLI. Начались переговоры с лидерами вооружённых группировок, но результаты будут не раньше, чем через несколько часов...

— Докладывайте по мере развития ситуации. Обстановка в стране?

— Абсолютно спокойная — пока никто ничего не знает, — сообщил Рушди, — или не обращает внимания. Впрочем, это ненадолго — как только мы выступим с официальным объявлением, начнётся настоящая буря... И последний вопрос — что нам делать с бывшими регентами?

— А зачем с ними что-то делать? — удивился Хаким. — Они при любой власти устроятся, а казнить или хотя бы сажать их не за что... Хотя и хочется.

— Значит, так и оставим, пока они ничего не делают, — Али закрыл стоящий на столе ноутбук. — Давайте готовится к выступлению...

Халиф выступал в прямом эфире — его заявление транслировали каким-то чудом выжившая телерадиостанция, вездесущая BBC, "Аль-Джазира", RT — одновременно арабская и русская редакции — и "Синьхуа". И, разумеется, на площади собралась огромная толпа...

— Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! — объявил Али. — Провозглашаю ныне перед всеми народами, что я, халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, со своими сподвижниками, принял власть над Манангой по воле Аллаха! Мы возглашаем, что стремимся вернуть былую славу арабского мира и освободить ислам от невежества и ересей, коими отягощён он ныне. Так говорю я тем, кто противостоит нам: кто отречется от заблуждений и сложит оружие — мир ему! Но кто продолжит войну, кто будет губить невинных — горе тому, ибо смерть ждёт его и ад, ибо хуже неверного убийца невинных! Кто же решит остаться в стороне из осторожности, тот да будет осмеян, если не примет сторону, но если войдёт в ряды наши — мир ему! Мир вам, арабы!

Закончив выступление, Али ушёл с площади, оставив заинтригованных журналистов и толпу, скандирующую "Махди!"

Мир снова изменился... И снова аналитики Лиги не обратили на события должного внимания — у Лиги хватало других проблем, и обнищавший Ближний Восток давно уже не был приоритетным направлением...

XVII

Уравняв скорость, Ай смотрела на медленно расплывающееся облако металла, пластика и кремния.

Три часа назад облако было спутником. Старым, списанным лет тридцать назад китайским разведывательным спутником, который три часа назад без всякой видимой причины взорвался...

Спутник предполагалось снять с орбиты, и всё снаряжение было рассчитано на это — сеть Ай не прихватила.

— Ай, что у тебя? — ожила рация.

— Обломки расходятся, — доложила Ай. — Юрий, ещё пять-десять минут — и мы ничего не соберём даже сетью.

— Две минуты! — откликнулся напарник. — И нас ждут безопасники, так что эти обломки сразу вычитаем.

Ай в ответ только хмыкнула — русский спутник связи, проболтавшийся на орбите больше века, уже окупал сегодняшний вылет. А ведь он был далеко не единственной и даже не главной добычей — вообще-то, они отправились за солнечными батареями, которые покупали какие-то арабы...

Юрий появился вовремя. Запущенная им кевларовая сеть захватила обломки спутника и закрылась, Ай осторожно загрузила её в контейнер, пристыковала к шлюпке Юрия и отправилась дальше...

— Сто семь, — подвёл итог Урахара, когда последняя панель была упакована. — Шестьсот квадратных метров. Неплохой улов... А спутник выставим на аукцион — миллионов пять минимум получим.

— Меня больше интересует взорвавшийся спутник, — Валмет прошлась вдоль свертков, клацая пломбиратором. — Не хотелось бы, чтобы вы, ребята, последовали его примеру... Слушай, Киске... А не убедишь ли ты Эдель отпустить меня на пару дней? Я смотаюсь кое-куда, поспрашиваю народ — может, что и выясню...

— Фрисайд?

— Ну так...

— Ладно, предложу. Не думаю, что она будет возражать.

Урахара не ошибся, но выдвинуть идею не успел — глава "Тойбокс" его опередила.

— Лейтенант Велмер, — осведомилась она, когда команда собралась на обед, — у вас ведь есть... неофициальные связи?

— Мэм?..

— Мне хотелось бы узнать хоть что-то об этом спутнике, лейтенант. У вас как раз накопилось три дополнительных выходных — отдохните, пообщайтесь с друзьями... Может, узнаете что-то полезное — мы тут как-то оторвались от слухов, а жаль. А заодно поищите клиентов или покупателей на нашу добычу.

— Спасибо, мэм, мне и в самом деле стоит отдохнуть. С завтрашнего дня беру эти выходные, мэм. На Фрисайде должны что-нибудь знать...

— А что такое Фрисайд? — спросила Ай, проглотив лапшу.

— Фрисайд... — Фи закатила глаза. — Развесёлое местечко... ООН вздумалось построить цилиндр О'Нейла, но денег не было, и они объявили станцию оффшорной зоной. Почти достроили, но тут случился тридцать девятый год, ООН развалилась, Лига на станцию забила... И досталась она швейцарскому банку и австралийской консалтинговой компании — а если без дураков, то Мари Тессье и Джону Эшпулу. Эти семейки ей и сейчас владеют, и безопасники туда стараются не лезть... Помнишь тех ребят, которые чуть Хати не убили? Вот они оттуда... Я бы туда соваться не рискнула...

— А Валмет?

— Валмет — наёмник, — пожала плечами Фи. — Говорят, директора HCLI там же обитают...

— Не все, — поправила Валмет. — Только двое, да и то они там скорее оперативный офис держат. Фи права — просто так туда соваться не стоит, но если хочешь купить или продать какой-нибудь эксклюзив...

— Дай знать, как будешь возвращаться, — закончил разговор Урахара. — Если что — вытащим...

Вечером в жилом отсеке Ай включила камеру, улыбнулась и заговорила:

— Здравствуй, родной. Я очень скучаю по тебе... Но, знаешь, может, оно и к лучшему, что ты сейчас на пути к Юпитеру. У нас тут творятся какие-то странные дела, и мне иногда страшно становится, что тебя могли бы в это втянуть. Помнишь, я рассказывала, что Клэр теперь в перуанском правительстве? Она всё ещё там, но недавно вновь появился Хаким — он захватил власть в Мананге... Я уже боюсь смотреть новости — вдруг окажется, что кто-то ещё из наших знакомых оказался политиком... А сегодня мы собирали взорвавшийся спутник — никто не знает, что с ним случилось, а если и знают, то молчат. Хати... Береги себя, ладно?

Ай выключила запись, оставив камеру висеть в воздухе. Мысли постоянно перескакивали на только что сказанное — в мире действительно что-то происходило. Нечто настолько грандиозное, что она не могла разглядеть его, но иногда прорывающееся на поверхность — подобно тому, как медленное движение континентов прорывается разрушительным землетрясением. Ай не знала, что будет дальше, но была уверена: когда "Фон Браун" вернётся, его экипаж рискует не узнать родную планету...

— Приехали, — бросил пилот, не оборачиваясь.

— Вот и прекрасно, — Валмет оттолкнулась от кресла, открыла люк и забралась в шлюз. — Ты здесь надолго?

— Сегодня же улетаю.

— Не получишь двадцать тысяч, — Валмет зацепилась ногой за скобу и взялась за рукоятки затвора.

— Пятьдесят — и я тебя жду хоть неделю.

— Двадцать пять и три дня.

— По рукам.

Бросив пилоту тугую пачку сиреневых банкнот, Валмет закрыла люк. Звякнул сигнал, открылся внутренний люк, и она, оттолкнувшись, поплыла к лифту.

Фрисайд... Последний проект ООН, космический оффшор, не принадлежащий ни одному государству. Здесь, где не действовали законы, можно было найти всё, что угодно — в том числе и самый ценный товар двадцать первого века. Информацию.

Лифт со стуком замер, Валмет сделала пару шагов и остановилась, привыкая к слабой гравитации, а затем отправилась к ближайшей "струне" — транспортному монорельсу. Первой её целью был, естественно, офис собственной компании...

— Чем ничтожный Ляо может помочь Одноглазой Дьяволице? — китаец в ярко-зелёном свитере с кислотно-фиолетовыми психоделическими узорами оторвался от клавиатуры.

— Перестань ломать комедию... И выкини, наконец, это наркоманское чудовище!

— Это метафора внутреннего мира, отражённого на киберпространство, — заявил Ляо. — Так тебе чего?

— Информацию. Вчера на орбите взорвался старый китайский спутник-шпион, и я хочу знать, почему.

— И что мне за это будет?

Валмет помахала сиреневой пачкой.

— Только деньги?..

— Только деньги.

— Эх, так и подохну девственником... Ну ладно. Загляни вечером, может, что-то будет. Да и на ночь можешь остаться...

— К Хозяйке подкатывайся.

— Я что, похож на чокнутого? — возмутился Ляо.

— На редкость похож.

— Это иллюзия! И уж точно я не настолько сумасшедший, чтобы клеиться к Хозяйке!.. Кстати, она здесь.

— Очень хорошо, — кивнула Валмет. — Скажи ей, что я здесь.

— А я уже знаю! — радостно объявила с порога бледная сероглазая блондинка. — Валмет!

— Коко! — восторженно взвизгнула Валмет, бросаясь к подруге.

Бар назывался "Сигнулярность" и существовал так давно, что никто уже не помнил, было ли его название простой ошибкой или же должно было что-то символизировать. Коко Хекматьяр, один из директоров HCLI, придерживалась второй версии, Валмет — её лучшая подруга и телохранитель — первой. Всякий раз, оказываясь в этом баре, девушки яростно спорили на эту тему и только потом переходили к остальным делам.

Этот раз исключением не стал — к серьёзному разговору перешли не сразу...

— Ну? — Коко отставила стакан. — Не верю, что ты прилетела только потому, что соскучилась...

— Вообще-то да, — признала Валмет. — Не пойми меня неправильно — я тебя очень люблю и рада видеть — но сейчас у меня дела.

— М?..

И Валмет снова принялась рассказывать про взорвавшийся спутник.

Выслушав, Коко отставила стакан и заявила:

— Русские. Не знаю, что и как, но за всеми последними странностями стояли русские, так что и здесь наверняка без них не обошлось... Да и внизу тоже что-то затевается — Швейцария вроде как из Лиги собирается выходить, у арабов новый вожак появился...

— Ну Коко!.. Арабы — это ничего не значит, у них этих вожаков выше бровей!

— Швейцария, Валмет, — дурашливый тон неожиданно исчез. — Да и этот халиф Али — не просто очередной племенной царёк. Племенные царьки не нанимают для подготовки своей армии наших инструкторов... И тут тоже русские замешались, между прочим. А, чёрт с ними, у тебя-то как дела?

Уже под вечер, отпустив пилота и явившись в квартиру подруги и начальницы, Валмет спросила:

— Слушай, у вас тут есть свободные офис и док?

— Найдутся, а что?

— Придержи для нас на всякий случай. "Текнора" плату задирает, да и вообще нас там не жалуют...

— Не вопрос. Придётся уходить — найду вам место. Кстати, ты контракт-то продлять будешь? Я ведь соскучилась!

— Ой, да неужели тебе дразнить некого?..

Следующий день Валмет решила посвятить осторожным расспросам в барах Фрисайда — публика там всегда собиралась весьма информированная... Иногда даже чересчур информированная — по слухам, не было такой разведки, которая не держала бы здесь своих агентов с самыми широкими полномочиями. Впрочем, они Валмет как раз не интересовали — если они и были, разговорить их она бы не смогла.

Поэтому, выбросив агентов из головы, Валмет отправилась в ближайший бар — "Безумный Макс".

В баре не оказалось никого, кроме самого Макса. Обрадованный её визитом, бармен выдал огромное количество информации — правда, совершенно бесполезной. Может, в другой раз Валмет и заинтересовали бы фрисайдские сплетни, но не сегодня. Хотя...

— Смоки? Видел? Да после пятой затяжки он Элвиса, трахающего Деву Марию увидит!

— Бога-то побойся, — неодобрительно проворчал Макс и на всякий случай перекрестился. — А Смоки был хоть и взвинченным, но ни разу не обдолбанным. Так что вспышку он видел, тут я ему верю. Ну а всё остальное — это он, понятно, уже сам выдумал...

— Вот ведь чудик... Ладно, плесни-ка твоего фирменного, да я, пожалуй, и пойду, — Валмет махнула рукой. — Такое только на Фрисайде может быть...

Выйдя из бара, Валмет свернула за угол и остановилась. Независимо от того, что отыщет Ляо, со Смоки надо поговорить. Он, конечно, постоянно обкуренный растаман с замашками уличного проповедника, но вспышку он вполне мог видеть. А если так — необходимо выяснить подробности...

А для этого нужно найти Смоки.

Перебрав в памяти всё, что знала о растафарианской колонии вообще и Смоки в частности, Валмет позвонила Коко и уточнила у неё пару деталей — и пришла к выводу, что Смоки, скорее всего, отправился в "Царство небесное" — самое претенциозное заведение Фрисайда.

"Царство небесное" располагалось на "нижнем", обращённом к Земле конце цилиндра в зоне невесомости. Публика здесь собиралась своеобразная, и астроном-растаман на её фоне смотрелся не слишком удивительно... Валмет редко бывала здесь и всякий раз при этом вспоминала то самое высказывание Гашека насчёт эстетов — ибо собирались тут разнообразные, но исключительно творческие личности.

Смоки, как и ожидалось, присутствовал. И даже по собственной инициативе расписывал виденное им знамение и толковал волю Джа...

Валмет внимательно слушала, пропуская религиозные пассажи мимо ушей, и постепенно приходила к выводу, что вспышка была маломощным ядерным взрывом, незамеченным на фоне магнитной бури. Конечно, существующие законы допускали подобное — не более шести зарядов в год, мощностью не более полукилотонны и исключительно в исследовательских целях — вот только Валмет не слышала о таком эксперименте. А поскольку обычно о них объявляли за несколько дней, то...

Два взрыва должны быть как-то связаны, и Валмет чувствовала, что она в шаге от ответа — и никак не могла этот шаг сделать. Мысль постоянно ускользала, не давясь в руки, а затем и вовсе исчезла, вспугнутая звонком...

— Да!..

— Данных мало до безобразия, — жизнерадостно сообщил Ляо. — Мне пришлось кое-кого хакнуть, причём не из простых...

— Я приеду минут через двадцать, — ответила Валмет, отключилась, убрала телефон и протянула бармену деньги.

— Вот, — Ляо хлопнул ладонью по папке, — всё, что мне удалось найти. Устроит?

— Посмотрим... — Валмет открыла папку и принялась за чтение.

Ляо добыл даже больше, чем она ожидала, но процентов на девяносто девять его добыча была чепухой. Слухи, сплетни, сказки... Всего понемногу, но чего-то полезного нет — не считать же таковым доклад о необычной ионизации? После магнитной бури стоило ожидать чего-то подобного...

Валмет хотела уже пролистнуть доклад, когда на глаза ей попалась схема распределения ионов — и та самая аномалия. Длинный, тонкий — всего несколько метров — наклонный цилиндр, заканчивающийся... Да, именно там, где произошёл взрыв — его координаты Валмет помнила наизусть. Аномалия тянулась строго по прямой куда-то в пояса Ван Аллена, и Валмет могла представить только одно явление, которое дало бы такой результат.

Всё встало на свои места, и девушка, захлопнув папку, поцеловала Ляо.

— Эм...

— Ляо, ты даже не представляешь, как помог, — Валмет улыбалась. — Спасибо... Но тебе лучше не знать, что именно ты нашёл, честно.

— Не в первый раз, — пожал плечами хакер. — А ты что, так на этом и остановишься?..

— Ляо... — Валмет ухмыльнулась. — Пока...

Прошмыгнув мимо секретаря, Валмет захлопнула дверь и выразительно посмотрела на подругу.

— Записи нет, — ответила Хекматьяр на невысказанный вопрос. — А что?

— Рентгеновский лазер с взрывной накачкой, — сообщила Валмет. — Вот, читай, — она протянула страницу со схемой и краткое изложение россказней Смоки.

— Уверена, что его не глючит?

— Уверена.

— Ладно... Слушай, завтра вечером твои мусорщики рядом будут — не хочешь подождать? А там или шлюпку дам, или они сами причалят — топлива уйдёт всего ничего, да и дозаправим, если что...

— А давай! — мгновенно согласилась Валмет.

Ай замерла у иллюминатора, разглядывая приближающуюся станцию. Быстро — куда быстрее, чем IPSV-7 — вращающийся цилиндр не производил впечатления логова преступников. Просто старая орбитальная станция, только вместо флагов над шлюзом красуется надпись: "Фрисайд. Свобода от и для"...

Величественное вращение станции неожиданно прекратилось, и Ай почувствовала, что её повело, а голова на несколько мгновений закружилась. "Тойбокс" готовился к стыковке.

— Никогда не бывали здесь, Ай-сан? — Урахара по своему обыкновению появился совершенно неожиданно.

— Нет, конечно. До недавнего времени я даже не знала о существовании этой станции... И, честно говоря, предпочла бы и дальше оставаться в неведении.

— На самом деле, всё не так уж и страшно, — махнул веером Киске. — Там отнюдь не царит беззаконие — там просто действуют свои законы, а не законы Лиги.

— Меня это совсем не радует, Урахара-сан.

— На этот раз мы пробудем здесь всего несколько минут, не беспокойтесь.

— На этот раз? — насторожилась Ай.

— Да, нам ещё неоднократно придётся здесь побывать... А возможно даже — окончательно перебраться. "Текнора", кажется, что-то имеет против нас... И мы прибыли.

Ай оторвалась от иллюминатора, выплыла из отсека и отправилась к шлюзу — встречать Валмет.

Едва за её спиной закрылся люк, Валмет приподняла повязку на глазу и вытряхнула из-под неё карту памяти.

— Все подробности здесь, — сообщила она. — А если кратко, то дело очень серьёзное...

— Подождёт до офиса, — буркнула Фи. — После того, как Киске нашёл здесь кое-какие левые детали, я как-то сомневаюсь в слушателях...

Валмет мгновенно насторожилась. Прослушка? Здесь, на DS-20? Кому это может понадобиться? Хотя... Они работают на "Интерстеллар", что само по себе вызывает нездоровый интерес, а их операции — и подавно, для сборщиков мусора у них слишком хорошо идут дела... а сейчас они ещё и вляпались в политику. Опять.

— А офис чист?

— Твои ребята как раз сейчас его вычищают, — кивнул Урахара. — Вернёмся — поговорим спокойно.

Валмет кивнула — спешить было некуда, рассказывать одно и тоже дважды не хотелось, а если корабль не был вычищен — то и не стоило.

На этом разговор заглох. Фи с головой ушла в пилотирование, Урахара задумчиво созерцал космос — даже Ай не рискнула ни о чём спрашивать. Валмет такое положение дел вполне устраивало — новости нуждались в тщательном обдумывании.

Рентгеновский лазер с ядерной накачкой — вещь, которую могут позволить себе очень и очень немногие. Только Штаты, Россия и Китай, если уж на то пошло. Могла бы потянуть Лига, но у неё, как всегда, нет ни желания, ни денег... Значит, кто-то из Большой тройки. Кто и почему именно сейчас? Ответ очевиден — в мире что-то происходит, и это "что-то" сильно беспокоит сверхдержавы. Что именно?

Валмет задумалась, перебирая в памяти все мало-мальски заметные мировые события последнего времени, но быстро поняла, что эта работа ей не под силу. Обеспокоить сверхдержавы могло абсолютно всё — привычный мир трещал по швам...

— Итак? — Эдель закрыла ноутбук.

— Рентгеновский лазер с ядерной накачкой. Орбита , судя по всему, "Молния"...

— Значит, русские, — прокомментировал Урахара.

— Меня больше волнует, чего ждать нам.

— Ничего особенного, Эдель-сан. Нас это никак не затронет, — ответил Урахара, — хотя сеть стоит всегда держать при себе. Политика нас не касается — по крайней мере до тех пор, пока нам за это не платят.

— А ведь когда-то я думала, что астронавты выше политики... — пробормотала Ай. — Какой же дурой я была...

— А ты только что заметила? — фыркнула Кармайкл.

XVIII

-... Господин Президент, последний вопрос: почему вы решили сменить имя?

— Начну с того, что это скорее почётное звание — я получил его вместе с постом главы Кечуанской конфедерации, только и всего.

— Спасибо за столь интересное интервью, — журналистка выключила диктофон. — И особенно — за то, что отнеслись к нашему изданию.

— Общение с прессой — одна из обязанностей главы государства, и относиться к ней менее серьёзно, чем к любой другой, недопустимо, — любезно улыбнулся Сапа Инка. Любезно улыбаться человеку, которого хочется выкинуть в окно, политик учится первым делом...

Наконец, глянцевая идиотка-журналистка ушла, и Хираль облегчённо выдохнул. Одна проблема решена, можно приступать к следующей...

Эквадор. Правительство наконец-то заметило, что южный сосед подмял под себя чуть не половину экономики и решило, что надо что-то делать. Посол должен был явиться минут через двадцать, и что он собирался сказать — неизвестно...

В ожидании посла Хираль занялся отчётами Министерства по делам реинтеграции по Эквадору, надеясь хотя бы приблизительно представить предстоящий разговор.

Согласно этим отчётам, Перу так или иначе принадлежала доля во всех крупнейших предприятиях, в некоторых — контрольный пакет, а две и вовсе были зарегистрированы в Перу. Перуанцам принадлежало и множество плантаций на юге. Население — особенно южане и индейцы — небыстро, но стабильно приобретало перуанское гражданство, начались разговоры о присоединении к Перу... Эквадорское правительство возмущалось, но пока что ничего не предпринимало. Пока сегодня из эквадорского посольство не пришла просьба посла о личной встрече. Странное дело — что у него такое, что нельзя передать МИД — объявление войны, что ли? А что, с хунты станется...

Действительность, однако, превзошла ожидания.

— Сеньор президент, — начал посол, покончив с приветствиями, — несмотря на занимаемую должность, я не являюсь сторонником хунты. Поэтому я сообщаю вам, что хунта в ближайшее время намерена направить ноту с требованием прекратить любую деятельность в Эквадоре, а затем и ультиматум с заведомо абсурдными требованиями. Когда он будет отвергнут, хунта объявит Перу войну. Насколько мне известно, нота сейчас подготавливается и будет направлена через два или три дня.

— Что ж, сеньор, эти сведения крайне важны, — Хираль разглядывал гостя, — однако я не вполне понимаю, в чём состоит ваша выгода...

— Моя выгода — это падение хунты, — спокойно ответил посол. — Только в этом случае я смогу не беспокоиться за своих детей и их семьи, которые фактически оказались в заложниках. Как я уже говорил, я не сторонник хунты, и занимаю свой пост только потому, что у генерала Моралеса под рукой не оказалось никого мне на замену... И потому, что он не хотел — до сих пор — разрывать отношения с Перу.

— Вот как... Благодарю за предупреждение, сеньор, — Хираль кивнул. — Вне всякого сомнения, оно позволит нам принять соответствующие меры.

Едва за послом закрылась дверь, Хираль взялся за телефон. Плевать на все процедуры — информация слишком важна, чтобы тратить время на них. Министр обороны, министр иностранных дел, министр по делам реинтеграции и глава разведки нужны прямо сейчас...

Десять минут спустя президент вошёл в зал, коротким кивком приветствовал собравшихся и занял место во главе стола.

— Полагаю, причина нашей встречи известна всем, — начал он, — поэтому тратить время на предисловия не будем. Высказывайтесь. Начнём с вас, сеньор Альенде...

— Мы ожидали подобного развития событий, но позже, — заговорил директор DINTE. — Я взял на себя ответственность отдать некоторые распоряжения сразу после вашего приглашения, так что в ближайшие дни хунту ожидают весьма интересные и разнообразные события...

— Текст ноты, а затем и ультиматума, должен быть опубликован во всех СМИ, — заявил министр иностранных дел. — При этом ваша, сеньор Альенде, задача — сделать так, чтобы они стали известны народу Эквадора.

— Сеньор Лагос, — Альенде только что не фыркнул, — я же не говорю вам, что ваше ведомство должно делать?..

— Я попросил бы воздержаться от перехода на личности, — холодно произнёс Хираль. — Сеньора Иглесиас, что скажете вы?

— Войска северного округа переведены в боевую готовность, — доложила министр обороны. — Официально — внезапная проверка, хотя хунта наверняка насторожится... Так или иначе, но врасплох нас не застанут.

— Сеньора Рондо?

— По последним данным более шестидесяти процентов индейцев Эквадора имеет перуанское гражданство, — сообщила Клэр, — из них около двадцати — только перуанское, у остальных — двойное. В целом же перуанское гражданство имеет почти треть населения — наша политика оказалась значительно более успешной, чем ожидалось. Все эти люди будут на нашей стороне даже без усилий сеньора Альенде...

— Таким образом, мы готовы к любому развитию событий, — подвёл итог президент. — Благодарю вас, сеньоры.

Нота была вручена на следующее утро и бывала откровенно вздорной, а изложенные в ней требования — абсолютно неприемлемыми. Требования были отклонены, посол Перу и большинство сотрудников вместе с семьями покинули Кито, Хираль выступил с заявлением, в котором весьма нелестно охарактеризовал хунту, а в Северном военном округе было объявлено военное положение. Текст ноты был разослан во все информагентства, большинством опубликован и привлёк всеобщее внимание...

Моралес явно торопился — ультиматум последовал уже вечером. Посол, вручивший его, изрядно нервничал, и Хираль его прекрасно понимал — речь шла о войне.

— Правительство Перу решительно отвергает предъявленные требования, — произнёс Хираль, — и требует незамедлительно отозвать ультиматум. В противном случае правительство будет вынуждено объявить Эквадору войну.

Посол вышел из кабинета, и Хираль поднял трубку.

— Сеньор Альенде, — произнёс он, — действуйте.

Клэр Рондо внимательно смотрела прямой эфир CNN из Гуаякиля и наслаждалась. Всё шло по плану — как только требования Моралеса стали достоянием общественности, эквадорские индейцы немедленно взбунтовались. Вслед за ними на улицы вышли вообще все, кто имел перуанский паспорт, а за ними подтянулись и остальные, кому не нравилась хунта. А таких хватало — за двадцать лет правления Моралес растерял популярность, которой и раньше было мало. Восточные провинции, где население было в основном индейским, вообще отказались подчиняться Кито, по всей стране начались беспорядки...

В Гуаякиле толпа штурмовала резиденцию алькальда, полиция пока что её удерживала, но Клэр было очевидно — это долго не продлится. Ещё два-три часа, максимум — до вечера, да и то если хунта пустит в ход армию. А она почти наверняка попытается это сделать — и получит ещё один сюрприз...

— Знаете, мне это напоминает события шестидесятилетней давности в одной европейской стране, — заметил Альенде, заглянувший в её кабинет. — Прошу простить моё вторжение, но новости, поступившие с места событий, таковы, что я предпочёл передать вам их лично.

— Профессиональная деформация?

— Отчасти да, — согласился Альенде, — а отчасти то, что у меня запланированы консультации со всеми ключевыми министрами... Так вот, эквадорские кечуа весьма недвусмысленно выражают желание присоединиться к нашей стране. Я не счел возможным давать агентуре какие-либо указания на этот счёт без вашего участия...

Клэр мгновенно подобралась. Новость действительно великолепная... Но на редкость преждевременная. Всего-то полгода назад была присоединена Эльтаника — и теперь на куски разваливается Эквадор. "Миротворцы" Лиги такого не пропустят и примчатся "принуждать к миру" и "защищать демократию"...

— Сеньор Альенде, я рекомендую передать следующее: мы не имеем возражений, но считаем необходимым в кратчайший срок ликвидировать власть хунты, сформировать легитимное правительство и после этого, следуя всем международным нормам, провести референдум. Спешка привлечёт ненужное внимание Лиги, а этого мы допустить не можем.

— Разумно, — согласился Альенде. — Я сообщу заинтересованным лицам о вашем решении.

— Кстати говоря, каков ваш прогноз? — осведомилась Клэр, краем глаза наблюдая, как толпа ворвалась в резиденцию.

— Сегодня-завтра то же самое произойдёт в столице, — ответил с порога Альенде. — Только Моралеса вынесут по частям.

События в Эквадоре развивались с огромной скоростью.

За ночь уличные беспорядки разрослись в почти полноценную войну. Моралес бросил против восставших армию — но многие солдаты сразу же дезертировали или присоединялись к выступлениям. Индейцы выдавили из восточных провинций правительственные войска, перекрыли границу и ждали. В Кито митинги к утру переросли в настоящее сражение, толпа окружила президентский дворец, разгромила казармы национальной гвардии и дожимала полицию. Уцелевшая оппозиция выбралась из подполья и сформировала в Гуаякиле правительство, немедленно признанное Перу, за ним — всей Латинской Америкой, БРИКС и даже кое-кем из Лиги. Сама Лига отреагировала исключительно невнятным призывом жить дружно — её внимание было приковано к Ближнему Востоку и новоявленному Халифату...

Хунта доживала последние часы.

Клэр задумчиво прохаживалась по кабинету, смотрела новости — на этот раз на "RT" — и диктовала ответ на письмо лидера эквадорских кечуа. Предложения его были вполне разумными, но преждевременными — нервировать Лигу всё-таки не стоило. Клиффорд имел все шансы проиграть приближающиеся выборы, а потому мог решиться на какую-нибудь авантюру...

Заодно это письмо позволяло привести в порядок собственные идеи и планы, которые приходилось менять буквально каждые несколько минут. Например, прямо сейчас — солдаты, защищавшие президентский дворец, не выдержали, и толпа, скандируя: "Не лги, не воруй, не ленись!", ворвалась в резиденцию.

Покосившись на экран, Клэр сделала паузу и продолжила:

— Сейчас, когда тирания Моралеса пала, важнейшей задачей народов Эквадора является создание подлинно демократического правительства. Мне представляется, что наилучшим способом достижения вашей цели будет ваше участие в этом правительстве во главе ведомства, отвечающего за воссоединение наших стран. Со своей стороны заверяю, что правительство Перу предпримет всё необходимое для поддержки вашего начинания и будет ожидать всенародного решения по этому вопросу.

В завершение позвольте заверить вас в моём глубочайшем уважении и поздравить весь народ Эквадора и лично вас с падением режима Моралеса и арестом диктатора, — Клэр остановилась рядом с креслом, — компьютер, стоп. Компьютер, сохранить.

Перечитав письмо, Клэр подправила пару мест, сохранила письмо и отправила его.

А в Кито тем временем из президентского дворца вывели Моралеса в наручниках...

Революция завершилась. Временное правительство назначило дату выборов — через три месяца, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло... Ну или так могло показаться тем, кто не разбирался в политике — потому что председатель Эквадорского индейского комитета прибыл в Лиму для встречи с министром по делам реинтеграции. Прибыл в качестве представителя Комиссии по интеграции...

XIX

Не стройплощадке было неимоверно шумно. Ревела техника, кричали друг на друга рабочие, громыхали взрывы... Громоздкая эстакада стартового устройства была готова почти наполовину, поворотный фундамент второй заканчивали бетонировать, под третью только отрыли котлован — и Фудзита, разглядывавшая стройку с гребня противовзрывной стены, была довольна прогрессом. Три месяца — но насколько всё изменилось! Космодром, всего три месяца назад бывший почти заброшенным, снова кипел жизнью, а ещё через десять месяцев первый "Енисей" отправится в космос...

— Идём с опережением графика, — заявил довольный Цао Вэйго, — и это несмотря на хитроумный фундамент. Раньше мы такого не делали...

— Зато делали мы, — отметила Фудзита, — хотя, насколько мне известно, в таком ключе проблему не рассматривал никто...

— Определённо, — подтвердил Цао.

Директор JAXA в последний раз осмотрела стройку и спустилась со стены. Для доклада парламенту увиденного вполне хватало, а мешать строителям не стоило...

Взлёт, последний взгляд на стройку с высоты — и вперёд, в Токио, выступать перед парламентом. Как раз то, что Фудзита Акане всегда ненавидела... Хорошо ещё, что премьер — её бывший учитель, и уж кому-кому, а ему не требовалось доказывать важность её работы. Зато все остальные... А особенно — дебилы из Либерально-демократической партии. Мало того, что в своё время выбили страну даже не из тройки, а из десятки мировых лидеров, так ещё и мешают лейбористам разгребать последствия своего правления...

Самолёт мчался на север, а доктор Фудзита яростно печатала и мечтала, что однажды возьмёт пулемёт и перестреляет всех либерал-демократов.

— В настоящий момент строительство идёт с опережением графика на четыре-пять недель, — начала доклад Фудзита, — и есть основания рассчитывать, что это опережение будет доведено до двух месяцев. Это стало возможным, в первую очередь, благодаря параллельному выполнению значительного числа работ, а также широкому использованию крупногабаритных сборок. Так, готовность первого старта составляет шестьдесят процентов, второго — тридцать семь, третьего — пятнадцать. Завершено строительство защитной стены и ангаров, идёт окончательная отделка газохранилищ...

Сухие и скучные цифры, за которыми стоит колоссальный труд... Вот только слушателям это совершенно неинтересно. Слушатели мало что понимают — для них имеют значение только деньги. Кто-то думает о том, где их взять, кто-то — о том, как бы положить их себе в карман... Скучно и противно.

Наконец, доклад закончился, Фудзита покинула трибуну и поднялась в гостевую ложу...

— Семпай?..

— Прекрасный доклад, — Куруруги протянул бывшей ученице стакан. — Правда, никто его не понял, но это нормально. Мы действительно сможем начать работу уже через год?

— Да. Мы пересмотрели всю документацию по проекту, поменяли всю элементную базу и кое-что перекомпоновали — высвободилось больше кубометра в главном модуле. Думаю, туда ещё один блок оранжереи стоит поставить.

— Вам виднее, доктор, хотя лично мне нравится эта идея, — Куруруги склонился над планшетом. — Как я понял, вы собираетесь выводить крупные модули на "Енисеях", оставив на орбите только окончательную сборку?

— Да. Кроме того, мы договорились с русскими, что первые модули запустят они — через два-три дня отправляем "Купол" на Восточный... Вы с нами?

— Рад бы, но не выйдет, — с сожалением ответил Куруруги. — Дела требуют моего постоянного присутствия... А пока предлагаю вам задержаться на моё выступление — уверен, оно вас заинтересует.

— Уважаемые парламентарии! — заговорил Куруруги. — Более ста лет назад была принята действующая ныне Конституция Японии. Будучи подлинно демократическим документом, она, в то же время, являлась конституцией проигравших. И вот уже сто тридцать лет эта конституция не подвергалась изменениям, хотя мир вокруг менялся всё сильнее. Стремясь учесть эти изменения, правительство принимало множество законодательных актов — но это тупиковый путь. Мы не можем не признать, что давно назревшая реформа конституции неизбежна и необходима. Поэтому я имею честь предложить уважаемым парламентариям постановление о подготовке проекта конституции и вынесении его на референдум. Правительство в настоящий момент не может представить вам текст проекта, однако заверяю вас, что принципы, положенные в основу конституции тысяча девятьсот сорок седьмого года, будут сохранены — не может быть и речи об их изменении. Итак, я выношу предложение правительства и Тэнно на голосование и прошу принять его.

Парламент даже не стал обсуждать предложение — его ждали не первый год, а разговоры шли и того дольше, а потому предложение было сразу же принято — почти единогласно. При этом никто не поинтересовался — а что, собственно, содержится в этом проекте?

Доктор Фудзита Акане стояла на противовзрывной стене и разглядывала старт — точно такой же, какой вскоре будет в Танегасиме. Три направляющих на поворотных фундаментах, стена, монтажный корпус, узкоколейная железная дорога и диспетчерская вышка, а в стороне — зал ожидания, непривычно маленький...

А затем все мысли рассыпались в пыль — потому что Фудзита увидела "Енисей". Два локомотива с трудом толкали перед собой платформу, на которой покоился белоснежный крылатый исполин, словно сошедший со страниц старинных книг. Глухой лязг, отчётливо слышный даже здесь — и платформа сцепилась с направляющей, с гулом начавшей подниматься.

— Пойдёмте, доктор Фудзита, — окликнул её сопровождающий. — Пора в центр управления.

— Зажигание, — раздалось в зале, — предварительная.

Сопла двигателей вспыхнули бледным красноватым огнём.

— Промежуточная.

Пламя вытянулось в длинные кинжалы, почти касающиеся отбойника.

— Главная.

Вспыхнули ускорители, затягивая старт белёсым дымом.

— Контакт подъема!

Громада "Енисея" пронеслась по направляющей, отлетели в стороны ускорители стартовой тележки, струя дыма, плавно изгибаясь, потянулась в небо.

"Енисей" ушёл.

Отвернувшись от окна, Фудзита переключила внимание на главный экран. Носитель набирал скорость и высоту, отошли ускорители, выбросив последние струи дыма...

— Приводнятся в паре миль от Владивостока, — пояснил стоявший рядом русский офицер.

— А вторая ступень?

— Совершит неполный виток и приземлится на Байконуре, там её осмотрят, дозаправят и она на турбореактивных двигателях перелетит сюда. Кстати, до разделения осталось четыре минуты...

Линия траектории на главном экране продолжала тянуться вверх, обманчиво неспешно росли цифры высоты и скорости, звучали доклады, на боковом экране уходил вниз горизонт...

— Есть разделение.

Картинка на боковом экране вздрогнула, перед стеклом кабины мелькнул факел двигателей разгонного блока, которому второй пилот зачем-то погрозил кулаком...

— Что это значит?

— Традиция, — пожал плечами офицер. — Поздравляю, доктор Фудзита, проект "Арес" стартовал.

— Без вашей помощи это не произошло бы, — Фудзита протянула руку коллеге. — Так что вы куда больше заслуживаете поздравлений... И благодарности. Спасибо. И вам лично, и вашей стране...

XX

Всё оказалось настолько просто, что Хаким всерьёз опасался подвоха — но его не было. Колонна вошла в Эль-Кувейт, не встретив не то, что сопротивления — даже косого взгляда. Люди продолжали заниматься своими делами, словно и не вошёл в город мотострелковый полк...

Но когда над бывшим дворцом эмира поднялось чёрно-бело-зеленое знамя, все оживились.

— Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Сим возвещаю перед всеми народами, что я, халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, со своими сподвижниками принял по воле Аллаха власть над Кувейтом, что возрождён из руин! Здесь, перед всеми народами и пред ликом Аллаха, возвещаю возрождение Халифата на всех землях арабских! Пусть мир воцарится здесь, пусть все, кто чтит Книгу, подадут руку друг другу и примут наравне и труд, и отдохновение ради блага всех народов! Довольно уже пролито крови — оставьте оружие! Опустите меч, ибо не пришло его время, но обратитесь к речам и внемлите слову Пророка, чтобы прекратилась вражда. Мир вам!

Хаким, слушая речь и наблюдая за снующими на площади журналистами, был абсолютно уверен: проблем не избежать. На сей раз международное сообщество не сможет проигнорировать их действия, и реакция будет непредсказуемой.

Первыми, вполне ожидаемо, отреагировали Россия и Иран, высказав сдержанное одобрение. За ними — столь же ожидаемо — всполошились соседи. И если большинство арабских царьков метались, как обезглавленные куры, то позиция Израиля была весьма недвусмысленной...

— Просто великолепно! — Али швырнул ноту на стол. — Господа, у кого-нибудь есть предложения? Нет? Ещё лучше!.. Аль-Барадей, отправьте им подходящий к случаю ответ и сообщите, что я собираюсь в ближайшие дни лично встретиться с премьер-министром и обсудить все вопросы, которые его беспокоят. Хаким, ваше ведомство узнало что-нибудь новое?

— В Басре собираются в ближайшее время объявить о присоединении к Халифату, — сообщил глава разведки. — Есть основания полагать, что после этого весь бывший Ирак окажется в наших руках менее, чем за месяц — исключая курдов, разумеется.

— Вот уж без кого мы прекрасно обойдёмся... Признаем их независимость, а если Турция начнёт возмущаться, обратимся к России — пусть прижмёт им хвост. Что ещё у нас на повестке дня?

— Министр образования, — сообщил Рушди. — Возможно, это звучит странно, но единственный приемлемый кандидат — Амаль бин Гази Набавви.

— Не вижу ничего странного, — возразил Али. — Уж если она смогла спасти светское образование в Хиджазе... Решено. Надеюсь, она согласится... Что ж, всем спасибо, встретимся уже после моего возвращения из Израиля.

Премьер-министр Израиля предложение принял неожиданно легко. То ли и в самом деле хотел решить дело миром, то ли рассчитывал что-нибудь выиграть... Впрочем, это значения не имело — у Али были свои цели, и то, что встреча должна была состояться в Иерусалиме, только упрощало дело. Предварительные переговоры много времени не заняли, и два дня спустя халиф Али ступил на покрытый ковром бетон аэропорта Бен-Гуриона...

Переговоры прошли за закрытыми дверями, и мир так ничего и не узнал об их ходе. Стандартные фразы о достижении договоренности по всем затронутым вопросам все интересующиеся проигнорировали, пристально следя за развитием событий и за действиями халифа — и разочарованными не остались.

Прежде всего — пресс-конференцией, на которой премьер Израиля заявил о признании Халифата. Более того, Израиль не собирался мешать объединению арабов, а Али, в свою очередь, признавал фактические границы Израиля.

Подобного не ожидал никто. Кроме, разве что, России и Ирана — многие подозревали, что идея принадлежала Москве или Тегерану, но доказать, естественно, ничего не могли... Но даже это померкло перед поступком самого Али, действительно потрясшем мир.

А началось всё совершенно безобидно — с желания халифа совершить намаз в мечети Аль-Акса. Разумеется, ему не отказали. И уж тем более никто не стал разгонять собравшуюся толпу — результат мог быть абсолютно непредсказуемым и очень неприятным. В конце концов, что могло случиться?..

Случилось.

Халиф Идрис Али вышел из мечети и с её ступеней провозгласил:

— Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — раб и пророк его, и Али — друг его! Свидетельствую также, что Иса ибн Мариам есть раб и пророк Аллаха, живым взятый на небо! Свидетельствую также, что Муса есть раб и пророк Аллаха, кому Аллах первому открыл Закон!

Толпа взорвалась криками, восхваляя и понося халифа на все лады, а политики застыли в шоке, прекрасно понимая, что сказал Али...

... Потом, годы спустя, седобородые мудрецы, знатоки Корана, объявят, что все люди Книги обретут спасение. Потом, сравнивая халифа с легендарным Али, его слова назовут Шахадой Примирения. Но всё это будет много позже, а пока что осталось лишь признать: слова Али могли стать началом пути к миру на истерзанном войнами Ближнем Востоке...

XXI

— ... Без тебя скучно, Хати, — запись закончилась, и Хати закрыл глаза. Сейчас, в сотнях миллионов километров от Земли, он отчётливо понимал, какую глупость совершил. Собственный корабль... Какая чушь! Зачем ему корабль, если он не может взять с собой Ай?.. Взять её, позвать ребят — и убраться куда-нибудь подальше от всей этой грёбаной политики.

Он боится.

Боится, что с его женой и друзьями случится беда. Боится, что их втянут в безумный водоворот политики. Боится, что хрупкое равновесие не удержится и рухнет, полыхнув войной. Боится, что мир, в который он вернётся, будет чужим.

Хатирота Хошино тяжело выдохнул, включил камеру и заговорил:

— Здравствуй, Ай. Я безумно скучаю без тебя...

XXII

— Ненавижу совещания, — Ривейра злобно хлопнула папкой по столу. — И торгашей этих ненавижу! Опять им неймётся...

— Что на сей раз?

— Очередная оптимизация, то есть задирание платы и сокращение расходов. Может, и правда податься на Фрисайд?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Урахара. — Там уж точно не будет хуже...

— Пока подождём, но если так и будет продолжаться — придётся. Киске, займись кораблём — нам сегодня на полярной орбите работать.

"Тойбокс" отделился от станции, набирая скорость для перехода на новую орбиту. На этом раз главной целью был старый американский спутник разведки, но у Урахары были какие-то свои планы, которыми он делиться не собирался... И как обычно, по этому поводу он сцепился с Фи — это уже стало почти ритуалом. Ай, привычно игнорируя перепалку, проверяла скафандры, думая о предстоящей работе. Спутник спутником, и на полярных орбитах хватает мусора, но что задумал Урахара? Очередной заказ кластера? Операция одного из правительств БРИКС? А стоит ли это знать? Ай считала, что не стоит. В своё время они всё узнают, а пока лучше не знать. Как всегда...

— А вот и спутник, — Фи уравняла скорость, и спутник замер в десяти метрах от "Тойбокса". — Юрий, лови его.

Манипуляторы развернулись, захватывая спутник и затягивая его в грузовой отсек.

— Готово, — Урахара развернул веер. — Займёмся следующим пунктом...

— И что в нём?

— Ничего незаконного, Фи-сан. — Урахара неожиданно погрустнел. — Просто услуга старому другу.

Он оттолкнулся от консоли, скрылся в своей каюте и вскоре вернулся с матово-чёрным контейнером, в котором Ай опознала урну...

— Мой старый друг, — тихо произнёс он, — просил, чтобы его прах был рассеян в космосе. Он умер, и я исполняю его последнюю волю.

Он внёс урну в шлюз, закрыл его и встал к пульту. Открылся внешний люк, урну вынесло в пустоту, Урахара мгновенно подхватил её, сорвал крышку. Оставшийся внутри воздух подхватил пепел, выбросив его в космос, Урахара закрыл урну и вернул её в шлюз.

— Это и было твоё дополнительное задание?..

— Именно, Фи-сан. Жаль, в последнее время мы встречались куда реже, чем стоило... А ещё больше жаль, что мы не сделали и половины того, о чём мечтали в детстве — а теперь уже и не сделаем...

— Уж лучше так, — вздохнула Фи. — Я знала одного человека — славный парень, хоть и со странностями... Его пытались обвинить в похищении ребёнка, а потом сожгли дом — ведь кто ещё может быть преступником, как не негр-социопат?.. Он исчез, а я только недавно узнала, что наши храбрые копы однажды потихоньку спихнули его в реку...

— При том, что тех, кто этого действительно заслужил, они будут всеми силами защищать, — зло усмехнулся Урахара. — Толерантность и политкорректность, что вы хотите? Ладно, пора возвращаться...

"Тойбокс" причалил к станции, груз занял своё место в трюме, а Урахара сцепился с администратором — тот в очередной раз пытался найти нарушение правил и делал это куда активнее обычного.

— Боже, да что ему надо?.. — раздражённо поинтересовалась Фи, возведя глаза к потолку.

— Деньги, — ответил Урахара. — Как и всегда... Но на сей раз — больше.

— И здесь? — Фи скривилась. — Нас что, выгоняют?

— Не исключено, — согласился Юрий. — Что делать будем?

— Припрёт — уберёмся. Но не раньше, — припечатала Фи, открывая дверь лифта. — Но если кто-нибудь ещё раз поднимет эту тему — врежу, честное слово. Кстати, где там наша ручная акула?

— Ты о ком?

— О Вольфе, естественно. Натравим его на "Текнору" — глядишь, и обломаем им зубы...

Эдель выслушала предложение команды и фыркнула:

— Разумеется, я с ним говорила. Но ничего противозаконного эти умники не делают, и шансы их ухватить равны нулю, если только мы не собираемся хлопнуть дверью. Тогда да, на прощание им можно будет устроить веселье. Кстати, Фи, безопасники опять интересуются, не попадалось ли нам что-нибудь странное.

— Что именно?

— Не уточняли, так что давай всё подряд.

— А если ничего не было?

— Ну так и скажи, что не было, — пожала плечами Эдель.

Ничего необычного и в самом деле не наблюдалось, а потому отчёт уложился буквально в несколько строк — и Фи обнаружила, что делать ей совершенно нечего... Позвонить домой? Там сейчас ночь, а будить семью только из-за скуки... Глупо. Написать Дольфу? А это мысль — можно будет узнать, как дела у Локсмита, а заодно и узнать сплетни из высших эшелонов.

Письмо заняло Фи ненадолго, и вскоре она опять принялась изобретать себе занятие. Обычно это кончалось плохо... Но на сей раз ничего особенно разрушительного не придумалось — Фи просто занялась статистикой. И обнаружила несколько весьма занимательных моментов...

— Эдель, скажи, пожалуйста, — Фи положила распечатку на стол, — ты тоже это видишь?

— Много американских спутников?

— Относительно новых, — уточнила Фи. — Мне одной кажется, что здесь что-то не так?

— Очень может быть, — ответила Эдель, изучая распечатку. — Подозрительно это всё... Знаешь, давай-ка не будем делать лишних выводов, а просто посмотрим, как пойдут дела. Мало ли что...

Исследование, затеянное Фи просто от скуки, принесло совершенно неожиданный результат.

Аварии со спутниками происходили регулярно. Но американская спутниковая группировка с некоторых пор страдала чаще других... Не настолько, чтобы это бросалось в глаза, но всё-таки заметно, если что-то подозревать. Особенно Фи заинтересовали несколько попросту украденных спутников — кто-то просто снял их с орбиты, разобрал и продал... Что характерно — на русские или китайские спутники никто не посягал, а спутники Лиги воровали гораздо реже. Но, разумеется, основной причиной аварий был мусор. Столкновения с мелкими обломками вообще часто губили спутники, но американцам почему-то особенно "везло" с этим. И Фи могла поклясться, что немалая часть этого мусора мусором не была...

— Ещё один, — прокомментировала Фи, когда искорёженный спутник скрылся в контейнере. — Киске, а тебе не кажется, что по нему прошлись картечью?

— Возможно, — согласился Урахара, — и это уже серьезно. Такие повреждения уже трудно списать на случайное столкновение. Пожалуй, пришла пора поделиться с командой нашими наблюдениями.

— И сделать это прямо сейчас. Ай, Юрий, идите сюда! — и Фи принялась рассказывать.

Реакция на её слова оказалась совершенно спокойной. Юрий воспринял всё как должное, Ай достала калькулятор, что-то посчитала и тихо сказала: "Ой", на что Фи согласно кивнула.

— Вот именно, что ой, — согласилась она. — На орбите идёт война, и я не думаю, что янки этого не заметили. И уж тем более сомневаюсь, что кто-то из вас собирается попасть под раздачу, так что...

— Тема не для обсуждений, — согласилась Ай.

Тайная война на орбите — совсем не та вещь, которая может радовать даже мусорщиков. Особенно учитывая тот факт, что одной из сторон в ней были Штаты, а о второй догадаться было несложно... И так уж получилось, что они, пусть и косвенно, работали именно на вторую сторону.

— Астронавты выше политики и тяготения... — грустно вздохнула Ай.

Ай зацепила карабином закрытый трал, подтянула к шлюпке и принайтовала. Ещё один заход — и можно возвращаться. Хороший улов — почти на три четверти состоит из солнечных батарей, плюс РИТЭГ в специальном свинцовом контейнере — сумма получается более чем достойная... А ведь всего год назад она даже и подумать не могла, что сбор космолома может быть прибыльным делом. Да, Урезанный Отдел приносил "Текноре" одни убытки, но виной тому была только глупость её руководства и ничего кроме. С другой стороны, некоторые их сделки проходили по самой грани... А туда корпорации суются только тогда, когда дело пахнет суммами с десятком нулей. Да что там, ради такой суммы любая корпорация полезет не то что на самое дно — она в него и закопается по уши...

— Ай, ты готова? — прошелестел в наушниках голос Юрия.

— Готова.

— Возвращайся, мы закончили.

— Так точно, — Ай развернула шлюпку и выдала тормозной импульс, меняя орбиту. Пора возвращаться...

— Что?! — от вопля Эдель тихо сидевший в углу охранник вскочил, хватаясь за тазер. — Неделя?! Слушайте, вы там в конец оборзели? Ах вот что... Ну, это уже не моя проблема.

Швырнув трубку, она некоторое время сидела, оскалившись и тяжело дыша, а затем подняла трубку, набрала новый номер и произнесла:

— Валмет, зайди, пожалуйста, ко мне.

Долго ждать не пришлось — брюнетка появилась минуту спустя и прямо с порога осведомилась:

— Гонят?

— Аренду не продляют, — согласилась Эдель. — Неделя. Найдёшь за неделю угол на Фрисайде?

— Склад, офис и жилой модуль, — сообщила Валмет. — Я давно уже договорилась с Коко, чтобы нам заняли место. Мне звонить?

— Вперёд. Чем быстрее с этим разберёмся, тем лучше.

— С чем? — спросила Фи, зайдя в офис и упав в кресло. — Кстати, у нас сегодня отличный улов, миллиона на полтора минимум...

— За неделю продадим?

— Наверное, продадим, тебе же виднее, — пожала плечами Фи. — А что?

— Через неделю заканчивается наш договор аренды, и продлять его "Текнора" не собирается. Так что сейчас Валмет кое-что уточнит — и будем готовится к переезду. На Фрисайд.

Вошедшая Ай пискнула и выронила полотенце.

— Фрисайд? — переспросила она. — Но ведь...

— На самом деле Фрисайд не такая клоака, как о нём кричат корпорации, — заметила Фи. — Там базируются и совершенно легальные компании, так что репутации нашей ничего не грозит — она у нас и так интересная... Да и нам самим, по большому счету, — тоже. Я же там бывала, кое-что знаю, да и HCLI...

— Есть! — радостно сообщила Валмет, положив трубку. — Можем хоть сейчас перебираться.

— Неделя, — напомнила Эдель, снимая трубку и набирая номер скупщика. — И ещё — какие там правила? Беззаконие беззаконием, но не думаю, что там даже, как говорит Юрий, понятия не в ходу...

Неделя прошла в постоянной суматохе — закрыть дела, продать последнюю партию лома, собрать и упаковать имущество, договориться с Вольфом, который обещал какую-то пакость "Текноре"... Команда, хоть и нервничала, но быстро нашла положительные стороны в переезде, и даже Ай в конце концов успокоилась.

Наконец, день настал.

"Тойбокс" отделился от стыковочного узла, развернулся и включил маршевый двигатель. Ускорение прижало Ай к креслу, мимо пролетел упущеный Фи окурок, станция за иллюминатором прыгнула назад... Ай бросила на неё последний взгляд — и поняла, что не чувствует вообще ничего. Жизнь зависла в пустоте между прошлым и будущим, между IPSV-7 и Фрисайдом. Между простой и понятной жизнью, почти ничем не отличавшейся от работы на корпорацию — и жизнью на грани закона, где ничего не стоит всё, что казалось когда-то непоколебимым и абсолютным...

Фрисайд. Цитадель анархии в изначальном понимании этого слова — правда, Ай сомневалась, что Прудону такая анархия понравилась бы...

Земля провалилась вниз, впереди загорелась искра Фрисайда...

Глухо лязгнув, дверь открылась, выпустив команду из лифта.

— Неплохо, — оценила Ай. — Я-то думала, здесь будет какой-нибудь притон...

— Ну, притоны бывают разные, — хмыкнула Фи. — Но я ведь говорила: здесь достаточно вполне законопослушного народа. Да здесь, в общем, все законопослушные, здесь просто законы такие...

— О, а вот и вы! — выскочила не пойми откуда бледная сероглазая блондинка в белом костюме. — Валмет!

— Приветствую вас, Хекматьяр-сан, — взмахнул веером Киске.

— О, сам Урахара? Ну, привет... — ухмыльнулась блондинка. — Меня зовут Коко Хекматьяр, а вас всех я знаю, так что предлагаю сразу пойти в офис.

— Ну, я не против, — Фи щелчком выбила сигарету из пачки, ухмыльнулась и с наслаждением закурила.

XXIII

— Было бы весьма разумно расслабиться на десять минут, — светским тоном заявила КОРА. Куруруги Генбу, премьер-министр министр Японии, с шипением выдохнул сквозь зубы. Расслабиться? Он и рад бы, но не дадут ведь...

— Лига молчит? — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Разумеется, — поморщилась Икари. — Я направила запрос правительству Сомалиленда, но ответ пока что не поступил.

— Как только поступит, сообщите командованию флота. Пора, наконец, показать зубы... И свяжитесь с русскими — всё-таки, мы действуем в рамках Протокола коллективной самообороны.

— Незамедлительно, Куруруги-сан, — Икари вышла из кабинета, на ходу отдавая распоряжения по телефону правительственной связи.

Проводив её взглядом, Куруруги честно попытался расслабиться. Получилось не очень — не каждый день выясняется, что пираты захватили в Ормузском проливе танкер с пятьюдесятью тысячами тонн этилена и угрожают взорвать реактор. К счастью, освобождение танкера — всё по тому же Протоколу — взял на себя Иран, но проблему требовалось решить раз и навсегда...

И поэтому через несколько часов из Йокосуки выйдут атомный вертолётоносец "Акаги" и так удачно зашедший с визитом атомный эсминец "Совершенный", полным ходом отправляясь к берегам Африканского Рога — на охоту за пиратами. А ему остаётся только сидеть и ждать всемирной истерики, которая начнётся, как только "Кодс" высадится на танкере... Да, единственное, что сейчас можно сделать — расслабиться. И получать удовольствие...

Ответ был получен через два часа, "Акаги" и "Совершенный" немедленно вышли в поход, а иранский спецназ начал операцию на танкере. И тут же, разумеется, началась истерика, тон которой задавала — вполне ожидаемо — CNN. Вспомнили всё — "ось зла", Хезбаллу, "тоталитарный исламизм" и даже захват американского посольства век назад. Предлагалось посочувствовать несчастным голодающим сомалийцам, которые от безысходности нападают на корабли, их рисовали благородными дикарями...

В ответ бойцы "Кодс" выложили снятое сразу после штурма видео.

Когда выяснилось, что за два часа пираты успели зверски убить девять человек из двадцати; когда двоих выродков застрелили в тот момент, когда они разделывали и тут же пожирали тело суперкарго; когда весь мир увидел буквально заваленный взрывчаткой реактор — даже CNN пришлось замолчать. После этого немедленную казнь уцелевших при штурме пиратов во всём мире только приветствовали...

На этом фоне просьба правительства Сомалиленда о военной помощи осталась незамеченной. Тем более, что обращена она была отнюдь не к Лиге, а разведка оной в последнее время испытывала проблемы.

Так или иначе, но два корабля так и остались незамеченными...

И оставались до тех пор, пока "Совершенный" с дальности в полторы тысячи миль не открыл огонь.

Два часа спустя основные базы пиратов перестали существовать.

Развернув свежий номер "Вашингтон пост", Куруруги не смог сдержать улыбки. Слишком уж хорошо смотрелась перепечатанная из "Асахи" фотография стартующих "Пиропов" с подписью: "Ярость Азии". Сама статья была ничуть не хуже: колумнист разглагольствовал о жестоком нападении на суверенное государство (отсуствие оного и санкцию правительства Сомалиленда он не заметил), пугал господством России на море, напоминал о девятой статье японской конституции и едва ли не предрекал конец света. Это было действительно смешно... А через два дня станет ещё смешнее, когда "Акаги" высадит десант — добивать пиратов и наводить порядок. И уж совсем весело "белым сахибам" станет, когда кто-нибудь из них прочитает, наконец, проект Конституции... Где нет девятой статьи.

Проект, кстати, активно обсуждался и японцами был принят вполне благосклонно — несмотря на некоторые весьма интересные положения вроде расширения полномочий императора (до такой степени, что технически страна становилась президентской республикой) или военной реформы... Да, определённо, дела шли отлично. Пожалуй, и впрямь можно расслабиться, а когда вся эта сомалийская чепуха закончится — и вовсе взять отпуск. Умереть на рабочем месте, подробно одному своему предшественнику, Куруруги определённо не желал...

Армия Сомалиленда начала наступление сразу же после русского удара, но особенно глубоко за три дня не продвинулась. Во-первых, армия не была толком отмобилизована — истории с танкером никто не ожидал, и группировку пришлось формировать из частей постоянной готовности. Поэтому, во-вторых, группировка была откровенно слабой — гонять полудикие племена и зачищать останки пиратских баз она могла, а вот совладать с уцелевшими или с укреплёнными берлогами варлордов — уже не очень. В-третьих — маленькая и далеко не богатая страна с трудом могла наладить снабжение войск, и напрягать коммуникации было нежелательно...

В результате, пройдя за двое суток около пятидесяти километров, армия остановилась и принялась наводить хотя бы подобие порядка на занятой территории. А заодно сообщила координаты новых целей приближающимся кораблям.

Пока на палубе "Акаги" готовились к вылету десантные конвертопланы, "Совершенный" выпустил остававшиеся ракеты, расчищая дорогу сомалилендской армии. А несколько часов спустя, когда японский десант, высадившийся в Могадишо, захватил порт, история сомалийского пиратства подошла к своему концу...

Реакция Лиги была мгновенной и истеричной. Несмотря на то, что миротворческая операция была проведена в полном соответствии со всеми законами, истерика была совершено невероятной. Настолько, что президент Клиффорд выступил лично, не доверив заявление пресс-секретарю... Разумеется, ничего осмысленного сказано не было — сделать Лига ничего не могла. Наступление сомалилендской армии возобновилось, японская морская пехота и русский эсминец уничтожали опорные пункты, КСИР высадили аэромобильную бригаду...

С одной стороны — ничего, с чем не справились бы войска Лиги, но с другой... С другой — через пять минут после потопления "Совершенного" над Вашингтоном и Нью-Йорком поднимутся ядерные грибы. Это Клиффорду было прекрасно известно, и потому ничего, кроме громогласных заявлений, не последовало.

Лига просто утёрлась.

Оторвавшись от очередной порции документов, Куруруги поднял взгляд на гостью.

— Вы собираетесь всё-таки взять отпуск, Икари-сан? — осведомился он.

— По окончании кризиса, — министр иностранных дел протянула премьеру папку. — Нота американского правительства. Нота представительства Лиги. Послание от правительства Сомали по случаю возвращения столицы в Могадишо. Поздравление от президента России. Я не смогла удержаться и не доставить вам всё это лично.

— И я вам очень благодарен, Икари-сан, — усмехнулся Куруруги. — Право, столь жестко Лигу ещё не унижали... Надеюсь, они хорошо усвоят этот урок.

— А если Лига попытается отплатить?

— Протокол коллективной безопасности БРИКС, — напомнил Куруруги. — Попытка использовать силу кончится всеобщей войной, и это понятно даже Клиффорду. Экономические меры тоже не слишком полезны — БРИКС почти не зависит от всего остального мира. Так что, Икари-сан, можете совершенно спокойно отдохнуть — в конце концов, отозвать вас из отпуска, если потребуется, будет несложно.

— А вы? Ещё одно умершего на рабочем месте премьер-министра Японии не надо.

— А я уже позаботился об этом, — Куруруги откинулся на спинку и оттолкнул кресло к окну. — Как только Тэнно издаст указ, соберу семью и отправлюсь куда-нибудь подальше...

XXIV

Клэр рассчитывала встретить рождество в семейном кругу — то есть в компании жениха, собаки и нескольких друзей, знающих о вилле на берегу озера Титикака. Реальность, разумеется, вопрос свои коррективы, и к обществу присоединился ещё один человек — к счастью, виртуально...

— Счастливого рождества, сеньор Санчес, — Клэр кивнула появившемуся на экране боливийскому послу. — У вас возникли какие-то вопросы относительно Укаяли?

— Нет, однако мне поручено обсудить с вами некоторые вопросы, возникшие в результате известных событий. Основной вопрос, который интересует мою страну — возможность присоединения к формирующемуся союзу.

— Если подобное решение будет в соответствии с требованиями закона принято на референдуме, как это произошло в Укаяли и, по всей видимости, вскоре произойдёт в Эквадоре, то никаких препятствий к этому не будет, — ответила Клэр. — У вас есть основания считать, что это возможно?..

— Популярность Партии Инкского возрождения, которая через месяц окажется у власти. Это — один из пунктов их программы. Конечно, сейчас несколько преждевременно говорить об этом, но как только выборы пройдут, начнётся подготовка к референдуму. Полагаю, он состоится не позже, чем через год...

— Что ж, по результатам этого референдума правительство и примет решение.

— Благодарю, сеньора министр, — посол встал. — Счастливого рождества.

Экран погас. Клэр поправила пиджак, очень удачно скрывающий потрёпанную майку. Что поделать — работа не ждёт, а вести переговоры в настолько неформальной обстановке всё-таки нельзя. Улыбнувшись, Клэр набрала код, и секунду спустя на экране появилось лицо Сапа Инки.

— Счастливого рождества, сеньор президент. Прошу прощения за беспокойство, но у меня крайне важные новости.

— Что случилось? — Хираль не выглядел недовольным.

— Со мной связался посол Боливии и сообщил, что в его стране популярны идеи индейского государства, что на приближающихся выборах неизбежна победа Партии Инкского возрождения и что в течении года планируется провести референдум об объединении.

— Действительно важная новость, — кивнул Хираль. — Всё идёт куда лучше, чем мы ожидали... Хотя это и не удивительно — экономики андских государств слишком тесно связаны... Ладно. Оставим этот вопрос до референдума в Боливии — у нас ещё Эквадор... Счастливого рождества, министр.

Сапа Инка отключился, и Клэр с наслаждением избавилась от пиджака — на сегодня работа окончена. Наконец-то...

Она выбралась из-за стола, потянулась, вышла из кабинета, спустилась в гостиную и устроилась у камина.

— Разобралась? — Искай неслышно подошёл сзади и положил руки на плечи Клэр.

— Пока да, — Клэр запрокинула голову, глядя на жениха. — Но меня это нервирует, если честно. Слишком уж быстро развиваются события... Мы едва успели присоединить Эльтанику — и на тебе, переворот в Эквадоре, и новое правительство намеренно присоединиться к Перу. Не успели отойти от этой новости — пожалуйста, ещё и Боливия...

— В Боливии у кечуа была фора почти в шесть лет, — пожал плечами Искай, — так что идеи Сапа Инки попали на подготовленную почву. Да и потом, назревают проблемы с гринго — ты же видела, что они вспомнили про доктрину Монро?

Разговоры о том, что США следует сосредоточиться на Новом Свете, действительно шли, но до сих пор не них никто не обращал внимания... А зря, потому что DINTE обнаружила, что разговоры эти ведутся не только на форумах и в блогах, но и в коридорах Пентагона. И это было действительно опасно... Настолько, что информация немедленно была передана правительства всех южноамериканских стран без всяких условий. На фоне свержения американского ставленника в Эквадоре активность Штатов не могла не настораживать... Да, на этом фоне стремление объединить усилия вполне естественно. Иначе не выжить.

Клэр подалась назад, потёрлась затылком о руку Иская и спросила:

— Как у нас дела?

— С учётом того, что часть сил теперь можно свободно перебросить на Чили — лучше, чем когда бы то ни было. Экономика Эквадора почти полностью слилась с нашей — проблемы, конечно, ещё есть, но они вполне решаемы, да и тебе вряд ли интересны... В Боливии сейчас покупаем акции всех крупных компаний, но гражданством мало кто интересуется, и я теперь понимаю, почему... В Чили всё только начинается — я там ещё даже не успел отметиться... Кстати, дай, пожалуйста, гарнитуру — надо людей озадачить.

— Давай, только быстро — мне же тоже надо...

Отложив гарнитуру и выключив компьютер, Клэр хмыкнула, представив, что сказали бы её подчинённые, если бы узнали, что сейчас она раздавала указания, сидя на коленях у жениха. Хотя... Скорее всего — ничего. Сами ведь проводили рождественский вечер дома. Вот какой-нибудь таблоид за такую картину выложит бы всё что угодно — но таблоиды об этом не узнают. И пора бы вернуться к делу...

— Искай, нам надо серьёзно поговорить... — Клэр сделала паузу, наслаждаясь выражением лица жениха, — ...о Васкесе. Он пытается вести свою игру на нашем поле.

— Что такое? — немедленно насторожился Искай.

— Несколько сделок в собственных интересах, которые его компания выдавала за решение всего кластера.

— На ближайшем совещании выкинем, — Искай пожал плечами. — И раз уж ты не можешь оставить в покое дела, может, подскажешь что-нибудь насчёт Чили?

— Есть кое-какие соображения...

Клэр устроилась поудобней и принялась рассказывать все, что знала о положении дел в Чили.

Клэр наслаждалась утренней прохладой, стоя на веранде и любуясь озером. Многочисленные лодки сегодня отсутствовали, и Титикака, подёрнутое туманом, казалось вернувшимся во времена инков. Времена, которые возвращались... Возможно даже — слишком быстро. В принципе, их планы допускали и такое развитие событий, и пока что Клэр не сталкивалась ни с чем, что могло бы серьёзно нарушить эти планы — но вероятность этого была. Кроме того, если выборы в Боливии пройдут так, как утверждал посол, появляется одна весьма интересная возможность... И надо бы сразу набросать предложение Сапа Инке, пока ничего не случилось.

Клэр ушла с веранды, по дороге забрала у Иская чашку кофе, села за компьютер и принялась печатать. Подошёл Шварцшильд, плюхнулся рядом, высунул язык и уставился на экран, как будто что-то понимал. Клэр не глядя протянула руку и потрепала пса по голове.

— Эй, а меня? — шутливо возмутился Искай, зашедший с другой стороны. — И кстати, что ты задумала?

— Наклонись, — Клэр подняла руку и запустила пальцы в иссиня-чёрные волосы. — Как ты считаешь, если провести объединение с Эквадором и Боливией одновременно, можно ли наложить на это конституционную реформу, благо, она и так запланирована?

— Наверно, можно, — пожал плечами Искай. — А что?

— Видишь ли... — Клэр вздохнула. — Это уже будет не Перу. И если сейчас индейцев во всех четырёх странах примерно половина населения, то в новом мы будем большинством.

— Ты предлагаешь объявить о возрождении Тауантинсуйу?

— Да.

Тауантинсуйу, Держава Четырёх Сторон Света! Клэр зажмурилась, стараясь то ли поймать, то ли отогнать видение. Тауантинсуйу, индейское государство, её мечта — неужели она столь близка? Было время, когда ей казалось: Эльтаника обречена. Её страна — пусть она и почти не помнила её — просто исчезнет, её народ рассеется или вымрет, земли опустеют... Она присоединилась к Фронту Защиты Космоса в надежде, что они помогут Эльтанике — но обманулась. Она оказалась в тюрьме — но однажды за ней пришел Сапа Инка, и теперь она служит ему. Потому, что он вернул ей надежду. Потому, что он действительно создавал индейское государство... Потому, в конце концов, что Хираль был Сапа Инкой.

Клэр открыла глаза.

— Да, — сказала она. — Одна страна, одно имя, один закон...

— Сочиняешь лозунг? — улыбнулся Искай.

— Отчасти да, — Клэр затрещала клавиатурой. — Но вообще-то, именно так и должно быть... И будет — когда Сапа Инка вернётся в Куско. Вот только Лига...

Лига была не то, чтобы неизвестной величиной, но после теракта на "Фон Брауне" её реакция стала непредсказуемой, но почти всегда агрессивной. И если БРИКС с лёгкостью мог дать отпор, то для Перу миротворцы станут большой проблемой...

Клэр на секунду задумалась, а затем вновь начала печатать: "В связи с ожидаемой агрессивной реакцией Лиги представляется необходимым расширение военного-политического сотрудничества как со странами-партнерами, так и с БРИКС вплоть до заключения военного союза, предшествующего объединению индейского государства. В противном случае противостояние Лиге не представляется возможным, в возникновении же конфликта невозможно сомневаться."

Остаётся только радоваться, подумала Клэр, отрываясь от клавиатуры, что её страна никогда не была членом Лиги...

XXV

Халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди вступил в Багдад в полдень. Стремительное наступление на север увенчалось успехом, остановившись лишь на курдской границе — полевым командирам нечего было противопоставить регулярной армии, а миротворцы не покинули "зелёную зону" даже во время штурма... Что ж, тем хуже для них — теперь они блокированы в своём районе и не смогут повлиять на что.

Возможно, он и не решился бы на эту операцию, если бы не японская вылазка в Сомали, которая гарантированно отвлекала на себя внимание от Ближнего Востока — и его расчёт оправдался. Двухнедельная кампания оказалась полной неожиданностью для всего мира — даже закупки оружия халифат начал уже во время боевых действий. Они рискнули, и ставка оправдалась — Багдад взят, а Ирак полностью в его руках...

Город, как ни удивительно, мало пострадал во время стремительного штурма, и жители, опасливо поглядывая на солдат, начинали возвращаться в свои дома. Солдаты почти не обращали на них внимания, однако беспощадно пересекали любые беспорядки и попытки мародёрства — полиция не горела желанием выходить на улицы...

Командно-штабная машина качнулась на очередной выбоине, и Хаким едва поймал карандаш, выругавшись сквозь зубы. Работать в таких условиях решительно невозможно — но надо, а до офиса он доберётся не раньше, чем через пару часов... Да и то — большой вопрос, что это будет за офис. За полвека непрерывной войны всех со всеми в Багдаде осталось не так уж много целых зданий...

А работы было море — пусть Сомали и отвлекло внимание, но на всю войну этого не хватило, и теперь Лига живо интересовалась Халифатом. Халифу же этот интерес решительно не нравился... А ещё была Турция, у президента которой слово "Курдистан" традиционно вызывало истерику — а Али сходу признал независимость Иракского Курдистана. А ещё была Америка, которая явственно вела собственную игру, не ставя Лигу в известность. А еще... Да чем только не приходилось заниматься! И всё это — на ходу, в машине, а не в нормальном офисе, где под рукой и все документы, и помощники, и нормальная связь.

В машине связь была, но стабильно работали только армейские каналы, а сеть компьютер терял каждые несколько минут, так что архивы были наполовину недоступны, да и связываться с кем-то, кто был дальше Басры, было затруднительно... Впрочем, с гражданской связью в Багдаде всё было ещё хуже. За исключением "зелёной зоны" и полудюжины старых мини-АТС в разных концах города её просто не было — как, впрочем, и всего остального. Кое-где инфраструктура сохранилась, но большая часть девятимиллионого города оставалась без связи, энергии, а временами и без воды... Впрочем, всё это было решаемо и в сферу интересов Хакима не входило.

Когда машина остановилась рядом с одним из бывших президентских дворцов, Хаким закончил работу и пришел к выводу, что главный источник проблем он оценил неверно.

Лига, разумеется, была проблемой, но здесь и сейчас главной занозой было Свободное Сирийское государство — восток Сирии, неподконтрольный партии Баас. Теоретически территорией управлял Сирийский национальный совет — но по факту ССГ не было ни сирийским, но свободным, ни даже государством... Это была абсолютно безумная мешанина племён, группировок и банд, не подчиняющихся Ракке даже номинально. Впрочем, своим заокеанским хозяевам они подчинялись не больше, и предсказать их реакцию было сложно... хотя с другой стороны — очень просто.

Просто — потому, что единственной реакцией всех банд были грабительские рейды. Сложно — потому, что предсказать, кто, когда и куда отправится, было почти невозможно. В чём сомнений не было — так это в том, что набегов в Ирак станет на порядок больше.

Конечно, кто-то из этих людей просто не мог выжить иначе — но большинство просто не желали. За полвека непрерывной гражданской войны выросло два поколения, никогда не занимавшиеся ничем, кроме грабежа, и сделать с этим было ничего нельзя. Перебить разве что... Но как раз этого халиф и хотел избежать. И теперь Хаким пытался придумать какой-нибудь способ укротить одичавших кочевников — и получалось плохо.

В конце концов все рассуждения пришлось отложить — пришло время перебираться в нормальный офис...

Вчера вечером Хакиму казалось, что прошедший день был самым утомительным за всю его жизнь.

Сегодня утром он в этом уже сомневался. Новый день недвусмысленно обещал новый рекорд...

А состояла проблема в том, что халиф назначил Хакима ответственным за ликвидацию "зеленой зоны", но сделать это наиболее эффективными способами не позволил в силу их радикальности. И теперь Хакиму предстояло как-то выкурить десять с лишним тысяч иностранцев без помощи артиллерии, авиации и штурмовых групп. При этом просто обесточить район было невозможно — он давно уже был полностью автономен. Почти полностью, если быть точным, и это "почти" и предполагалось использовать... Причём прямо сейчас.

Хаким покрутил камеру, убеждаясь, что в кадр не попадёт ничего лишнего, застегнул китель и набрал код вызова.

— Мир вам, — произнёс он.

Появившаяся на экране полноватая, но всё ещё симпатичная женщина средних лет приветливо кивнула.

— Советник Ахмад, какая приятная неожиданность! — Воскликнула она. — Полагаю, мы можем возобновить работу?

— Госпожа Лоу, — невозмутимо сообщил Хаким, — сообщаю вам, что все концессии ликвидированы, их предприятия национализированы, а иностранный персонал уволен. Вследствие этого всё население Особого административного района обязано покинуть территорию Халифата в течение сорока восьми часов или же заключить новый контракт на условиях Халифата. В противном случае мы будем вынуждены принять соответствующие меры.

— Советник, за пятнадцать лет на посту губернатора я видела дюжину президентов, халифов, эмиров и прочего, — презрительно скривилась Лоу. — И каждый царёк почему-то воображал, что может мне указывать...

— Выбор сделан, — Хаким не шевельнулся. — Примите его.

Щелчок мыши — и на экране появляется лицо молодого араба в футболке с надписью "Матрица владеет тобой".

— Приступай, — коротко приказал Хаким и отключился.

Теперь, если Хасан и его шайка не соврали, через несколько часов в "зелёной зоне" станет очень неуютно...

В ожидании докладов хакерской команды Хаким занялся накопившимися административными делами и ушёл в них с головой, оторвавшись только ради зухра.

И первым, что он услышал, вернувшись с молитвы, — звонкая трель вызова.

— Дело сделано, — сообщил Хасан. — Мы в их системе, полностью контролируем всю сеть, связь уже блокировали... и я тут одну базу данных нарыл — просто бомба! Сейчас вам солью...

— Продолжай в том же духе, — кивнул Хаким, открывая полученный файл. — И не забудь, ко мне их пропускать без проблем.

База действительно оказалась бомбой, способной снести Особый район. Хакиму хватило пяти минут и двух таблиц, чтобы приказать хакерам продолжить поиск, после чего связаться с халифом и изложить ситуацию.

— Показательный процесс, — немедленно распорядился халиф. — Берите спецназ, полицию, всех, кого потребуется — и действуйте. Немедленно.

Хаким вызывал начальника полиции, передал распоряжения халифа, отдал приказ командиру батальона "Зульфикар" и напоследок приказал подготовить штабную машину — он намеревался наблюдать за операцией из первых рядов.

На подготовку к штурму ушло куда больше времени, чем на сам штурм — спасибо команде Хасана, перехватившей управление всеми системами и заблокировавшей охрану.

Массивные створки ворот разошлись, пропуская бойцов, за ними двинулись полицейские, подчеркнуто игнорируя беснующихся за бронестеклом поста охранников, а за ними — медики. Сам Хаким остался в машине, наблюдая за движением солдат и выслушивая доклады — его очередь придёт позже...

Двадцать минут спустя из ворот вышли медики, сопровождавшие большую группу изможденных, кое-как одетых женщин.

А вот теперь пора...

Выключив системы, Хаким выбрался из машины и отправился в гости к Джудит Лоу, губернатору Особой административной зоны. У него к ней были много вопросов... Правда, отвечать она не захочет, ну да это поправимо.

Губернатор Лоу сидела в своём кабинете, вцепившись в стол, и старалась не смотреть ни на солдат по углам кабинета, ни на роющегося в её бумагах полицейского.

— Советник Ахмад, что всё это значит? — закричала она, едва он вошёл в кабинет.

— Только то, что вы арестованы по обвинению в торговле людьми, которая в Халифате карается смертной казнью, — ответил Хаким. — Только и всего. В том Багдаде вы могли проворачивать свои мерзкие дела, но времена изменились. Беззаконию пришёл конец... И прежде, чем вы заявите, что у нас нет доказательств, заверю: у нас в руках все ваши базы данных. В том числе и ваша личная... Остановите её!

Несмотря на внешность доброй тётушки, двигалась Лоу быстро. За несколько секунд она успела выдернуть ящик стола, выхватить оттуда револьвер и поднести к виску. На спуск, правда, нажать не успела.

— Благодарю, — кивнул Хаким полицейскому. — А теперь уберите отсюда эту падаль.

Экс-губернатора вытащили из кабинета, а полицейский перебрался в её кресло. Покачав головой, Хаким вышел из кабинета. В конце концов, его работа здесь закончена.

Первое, что обнаружил Хаким, вернувшись в машину — вызов от халифа. Али желал немедленно побеседовать с ним, причём лично и без свидетелей.

И это, в принципе, было ожидаемо — уж больно много шума наделала его операция — но всё же беспокоило. Хотя халиф сам же и приказал избавиться от "зелёной зоны" и сделать это без жертв и разрушений, такого он вряд ли ожидал...

С другой стороны, приказ выполнен — началось всеобщее бегство, а кое-кто демонстративно обратился к новым властям за новыми контрактами... а уж доносы хлынули рекой полноводнее Тигра и Евфрата. Разбираться с этим придётся долго — но, к счастью, уже не ему...

— Итак, мне хотелось бы услышать подробности, — Али откинулся в кресле, — поскольку поступившие донесения довольно сумбурны, да ещё и весь МИД устроил безобразную суматоху...

— Следуя вашему приказу, команда хакеров проникла в системы района, взяли их под контроль и скопировали некоторые базы данных. Оказалось, в "зелёной зоне" процветала торговля людьми, причём не просто с ведома, но при активном участии администрации... В основном, конечно, секс-рабыни, но они не пропускали ничего — тут и киднеппинг, и нелегальная трансплантология, и эксперименты... Всё, что только способна представить больная человеческая фантазия. Пока ещё неизвестно, как долго это тянулось, но не меньше пятнадцати лет — все три срока Лоу. Доказательств у нас уже на пару процессов, но это ещё не всё...

— Что с самим анклавом?

— Распался. Кое-кто решил, что сотрудничать с нами выгоднее, но большинство непричастных просто разбегаются — мы им не препятствуем. Думаю, всё закончится за сутки-двое...

— Что по Сирии?

— Восток — полнейшая анархия, так называемому национальному совету подконтрольна разве что Ракка, да и то достаточно условно. Всё остальное — броуновское движение нескольких тысяч группировок, из которых некоторые состоят всего из десятка человек. Возможно, кого-то из них удастся привлечь на нашу сторону...

— Что ж, ваша основная задача — Сирия. С Дамаском у нас проблем не возникнет, но с Раккой необходимо покончить как можно быстрее.

— Вне всякого сомнения, — коротко поклонился Хаким. — Да пребудет с вами милость Аллаха, мой халиф.

Оторвавшись от экрана, Хаким устало прикрыл глаза, а затем хмыкнул. Всё, его работа закончена, пусть теперь остальные поработают... Пристально посмотрев на каждого из собравшихся, он заговорил:

— Уважаемые коллеги! Поскольку наше положение изменилось самым существенным образом, перед нашей службой встало множество новых задач. Мы обсудим эти задачи и наметим пути их решения, но сперва мне хотелось бы задать вам всем один вопрос... А именно — почему наше замечательное управление "Аравия" ничего не знало о той мерзости, что творилась в "зелёной зоне"? Вы, порождения крокодилов, вы уже и мух не ловите? Я что, должен вашу работу за вас делать? Ещё один такой косяк — и я, Аллах мне свидетель, отправлю всех под трибунал! Ясно? Очень хорошо, а теперь перейдём к повестке дня...

XXVI

Развалившись в кресле и закинув ноги на стол, Фи курила, созерцая тянущийся к воздухозаборнику дым.

Месяц. Месяц назад они перебрались на Фрисайд, и за этот месяц заработали столько же, сколько за предыдущие полгода. Исчезла непотребная арендная плата, не надо было платить налоги всем подряд, и даже взятки приходилось давать весьма умеренные — с такой-то "крышей", как HCLI! И — последнее про счёту, но не по важности — здесь можно было курить!

Выпустив очередной клуб дыма, Фи стянула со стола список заказов и принялась изучать. Вкусно, ничего не скажешь — придётся делать два захода, но оно того стоит. Только солнечных батарей, причём целых, ожидалось несколько сотен, не говоря уж о всём остальном. Особенно же Фи радовал заказ от "Текноры"...

Сигарета кончилась, Фи определила окукрок в пепельницу и встала — пора за работу...

Гудок противно вякнул, Ай с сожалением отложила планшет и встала. Десять минут до вылета, а ей ещё добираться до переходного отсека...

... — Истинно говорю: падёт Вавилон, блудница меж народами! Падёт, и зарастут марихуаной руины его! Мир и любовь несёт Джа вам, братья! — невысокий длинноволосый мулат бурно жестикулировал и даже подпрыгивал, а вокруг собралась не слишком большая, но плотная толпа. Ай, беззлобно ворча, устремилась в толпу, со словами "Прости, брат, спешу" оттолкнула кого-то и нырнула в люк.

— Смоки? — спросила Фи, бросив взгляд на часы.

— Он самый. Я не опоздала?

— Да нет, в самый раз, — Фи пожала плечами. — Пошли, остальные уже на месте.

— Что у нас сегодня?

— Большая чистка на стационаре, — ответила Фи, схватилась за поручень — лифт тронулся — и неожиданно спросила:

— Ай, если тебе предложат украсть спутник, ты согласишься?

— Не знаю... Хотя если он текноровский — соглашусь, а что?

— Да так, интересуюсь... — Фи отмахнулась. — Мало ли?..

Пожав плечами, Ай не стала развивать тему. Действительно, мало ли что — это ведь Фрисайд.

Клацнув, лифт остановился, женщины выплыли в док и на мгновение замерли, любуюсь распахнувшейся за бронестеклом бездной. Космос... Бесконечная чернота, усеянная колкими искрами звёзд, серо-серебряный шар Луны и зелёно-голубая громада — Земля. Чёрт, ради одного этого вида стоило перебраться на Фрисайд... Найдя яркую точку Юпитера, Ай улыбнулась, шёпотом пожелала удачи Хатимаки и нырнула в шлюз.

— "Тойбокс" — Центральной, стартую, — доложила Фи.

— Центральная приняла, — отозвался диспетчер, замки открылись и корабль, выдохнув мгновенно исчезнувшие облачка пара из маневровых двигателей, отошёл от станции. Зашипел маршевый двигатель, упущенный карандаш вальяжно спланировал на голову Урахаре, сдвинулись бумаги на пульте...

Ай, чтобы не сидеть без дела, изучала полётное задание — перед вылетом руки не дошли. Солнечные батареи — арабы, да и не только они, скупают их в огромных количествах. Расчистка трёх орбитальных позиций — далеко не всегда спутники удаётся вытолкнуть на орбиту захоронения... И — вишенка не торте — замолчавший ретранслятор, принадлежащий "Текноре". Спутник требовалось или доставить на верфь для ремонта, или снять с орбиты, если он ремонту не подлежит. В последнем пункте рукой Фи было приписано: "Доломать". Улыбнувшись, Ай открыла описание спутника и принялась изобретать способ добить его так, чтобы на них не подумали...

Она изобрела девятнадцать способов это сделать, но потратила время зря. Их опередили, причём двадцатым способом, о котором Ай даже не подумала. И все остальные, судя по реакции — тоже.

— Это вообще что?! — придушенно спросила Фи, до предела выкрутив увеличение камеры. — Вы это видите?..

— Мать моя Матрица... — выдохнул Юрий, глядя на экран. — Я уж подумал, что у меня глюки...

— Но это суровая реальность, — закончил Урахара.

Из раскуроченного спутника торчал огромный — не меньше фута длинной — гвоздь...

— Значит, мы все видим, что из этого грёбаного спутника торчит здоровенный железнодорожный костыль? — уточнила Фи.

— Торчит, — согласился Урахара, — И я даже догадываюсь, как он там оказался.

— Ну? — Разговор ничуть не помешал Фи сблизиться со спутником.

— Из них получаются отличные снаряды для рейлганов.

— Серьёзно? Или это шутка такая?

Урахара, отмахнувшись от подобного обвинения веером, развернулся к пульту и развернул манипуляторы.

— Из рейлгана можно стрелять чем угодно, Фи-сан, — сообщил он. — И можно легко регулировать начальную скорость. Использовать полноценные снаряды в экспериментальных орудиях жалко, вот и идут в ход костыли, обрезки арматуры и прочий металлолом. Кроме того, его совершенно невозможно отследить... А спутникам хватает... Ага! — Урахара отломил солнечную батарею, убрал ее в контейнер и принялся за следующую.

— А нормальный снаряд как выглядит? — поинтересовался Юрий, тестируя шлюпки.

— Как вольфрамовый дротик. Размером примерно раза в два меньше этой железяки, оперение — контакты, ну и при стрельбе в атмосфере работает... И, дорогие коллеги, я прошу не забывать, что за каждую из этих панелей мы получаем много красивых сиреневых бумажек, так что прошу меня не отвлекать.

Час спустя, когда спутник лишился всех четырёх солнечных батарей, Фи заявила:

— Значит, спутник полностью разрушен столкновением, понятно?

-Понятно, — согласился Урахара. — Полагаете, в начинке могло уцелеть что-нибудь интересное?

— Сам по себе этот спутник с костылём в заднице заинтересует одну блондинку, — ответила Фи. — Если кто-то забыл, у неё в команде есть пара-тройка гениальных баллистиков...

— Думаешь, они выяснят что-нибудь полезное?

— Думаю, да. Хотелось бы знать, от кого держаться подальше... А вот в то, что там вообще было что-то интересное, я не верю — иначе бы они его сами сняли, — Фи щёлкнула переключателем, закрывая грузовой отсек. — Так мы на свалку лезем?

— А как же! — хором отозвалась команда.

В точке шестьдесят два градуса восточной долготы находилось три списанных спутника, которые не удалось свести с орбиты. Законная добыча "Тойбокс", но ничего интересного — только разборка, металл и кремний по весу. В корпоративных спутниках редко было что-нибудь интересное... Корпорации тщательно берегли свои секреты и столь же тщательно сжигали отработавшие спутники. Был, конечно, шанс перехватить на траектории снижения... Но Фи ничего такого делать не собиралась — пока, по крайней мере. Пока хватало и имеющегося мусора. Три спутника, большой кусок какой-то фермы и около центнера мелочи — сам по себе неплохой улов, а ведь это далеко не всё... Батареи — вот что самое главное. Даже неисправные солнечные батареи стоили дорого.

Вылет занял почти пятнадцать часов, позволил забить контейнер до отказа и даже перекрыл планы. Правда, обойтись без повторного вылета всё равно не получалось — но зато появилось время для свободной охоты... Которое оказалось очень кстати.

— Привет! — на экране связи возникла Валмет, просто-таки лучащаяся весёлой подозрительностью. — Тут тебя ищут — такой почти блондин, на вид под полтинник, морда обыкновенная, вид потрепанный. Назвался Дольфом Азарией — знаешь такого?

— Лучше всех, — ответила Фи. — Ты, кстати, ему десяток лет накинула... Что ему надо, конечно, не сказал?

— Не сказал — утверждает, что хочет говорить только лично с тобой.

— Похоже, у него серьёзные проблемы... — задумчиво протянула Фи. — Ладно, скажи ему, что мы минут через сорок будем... И займи его, что ли, только учти, что он мне адекватным нужен.

— Фи, я на кого похожа, а?

— На чокнутую одноглазую финку.

— Вот! А ты из меня какую-то эскорт-девочку изображаешь! Ладно, но если что — пеняй на себя, — Валмет отключилась.

Фи сосредоточилась на сближении со станцией, постаравшись выбросить новости из головы. Потом. Иначе она изведётся сама и изведёт команду, а нервничающий при стыковке пилот... Ну, бывают и более тупые способы самоубийства, но их немного.

Дольф сдал — сейчас он действительно выглядел намного старше своих сорока с небольшим. Под глазами залегли тени, светло-русые волосы тронуты сединой... но взгляд всё тот же, и это хорошо...

— Здравствуй, Дольф. Не могу сказать, что не рада тебя видать, но чего ты хочешь?

— Взаимно, Фи, взаимно, — улыбнулся Дольф. — А хочу я, естественно, вас нанять.

— Вот как... — Фи опустилась в кресло и закурила. — Валмет, притащи, пожалуйста, кофе и Эдель. Я так полагаю, дело специфическое, раз ты явился лично?

Дольф кивнул.

— Специфическое — это точно, — согласился он. — И не очень-то законное...

— Ну, тогда ты пришёл по адресу, — Фи выдохнула дым. — Это же Фрисайд. Свобода от и для... Так что у тебя случилось?

— Спутник-шпион под видом коммерческого ретранслятора. Я его никак не достану, а вот ты... Он висит недалеко от облака мусора на нашей орбите — вот вам и повод. Официально никто возражать не станет, а неофициально... Как я понял, эта одноглазая красотка у вас работает как раз на такой случай.

— Вроде того, — согласилась Фи. — О, вся команда... Вот это как раз кстати.

— Валмет сказала, что у нас есть заказ, ради которого стоит отложить второй вылет, — Ривейра жестом пай-девочки поправила очки.

— И она не шутила, — затянувшись в последний раз, Фи раздавила в пепельнице окукрок. — Дольф, расскажи ещё раз.

Дольф повторил, добавив подробностей, и внимательно посмотрел на Эдель.

— Предлагаете украсть спутник, — задумчиво протянула она, — ретранслятор с модулем радиотехнической разведки... Мистер Азария, а знаете ли вы, сколько этот модуль стоит на чёрном рынке?

— Меня волнует, кто хозяин этой штуки, — отмахнулся Дольф, — а с ней делайте, что хотите. Так вы берётесь?

— Деньги вперёд, — протянула руку Эдель.

— Сколько?

Эдель назвала сумму.

Дольф крякнул. Однако торговаться не стал — молча извлёк планшет и отдал распоряжения. Минуту спустя ноутбук Эдель прогудел, сообщая о прошедшем переводе.

— Мы приступим сегодня же, — Фи повернулась к Дольфу. — Кстати, почему у меня такое чувство, что ты хочешь чего-то ещё?

— Скорее Вернер... Что нужно, чтобы присоединиться к вашему кластеру?

— Направить заявку в Центральный совет и получить рекомендацию от главы одной из фирм кластера — для компании вашего уровня это необязательно, но считайте, что моя у вас в кармане, — ответила Эдель. — День-два на рассмотрение, и с вами свяжутся, чтобы обсудить условия... Так что если подадите заявку сейчас — к концу недели уже всё сделаете.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Дольф. — Вы позволите воспользоваться компьютером?..

— Вот он, — Фи нацелилась на спутник в километре от корабля и выдала импульс маневровыми двигателями. — Угрозу представляет?

— Представляет, — согласился Урахара. — На запросы не отвечает, идентификационный номер не опознаётся.

— Приготовиться к захвату.

Манипуляторы вытянулись, захваты развернулись, двигатели на секунду ожили, толкнув "Тойбокс" вперёд.

Контакт. Короткий разряд перегрузил цепи питания, и обесточенный спутник повис в пустоте, медленно вращаясь.

— Готово, — сообщил Урахара и принялся возиться с тросом — тащить спутник в грузовой отсек никто не собирался.

— Есть фиксация. Начинаю выпуск троса.

— Принято.

Маневровые двигатели толкнули корабль, побежал с катушки трос, и спутник начал неторопливо удаляться.

— Дистанция пятьсот, остановка. Начинаю сближение.

Тащить за собой на полукилометровом буксире спутник и при этом выполнять сближение и стыковку сложно. Фи это не остановило — она причалила к надирному узлу станции "Галилео" с привычной лёгкостью.

Четвёрка техников, ожидавших стыковки рядом со шлюзом, немедленно запустила двигатели скафандров, выдвигаясь к добыче. Недолгий полёт, бледный выдох торможения — и наступает самый опасный момент. Если создатели спутника поставили на него самоликвидатор с механическим взрывателем, он сработает при вскрытии корпуса...

— Экипажу приготовиться к экстренной расстыковке, — приказала Фи, натягивая лёгкий аварийный скафандр.

Потянулись томительные минуты ожидания. Ай напряженно застыла перед иллюминатором, Фи обманчиво-спокойно наблюдала за работой на экране, Урахара закрыл глаза и делал вид, что дремлет, Юрий барабанил пальцами по консоли...

— Взрывчатки нет! — доложил наконец один из техников, и вся команда облегчённо выдохнула.

— Смотать трос, — приказала Фи. — Киске, окажешь помощь в демонтаже.

Три часа спустя команда собралась в кабинете Локсмита, разглядывая лежащий на столе электронный блок в массивном корпусе.

— Знакомая штуковина, — изрёк Дольф, изучая лежащие на столе предметы. — Обнаглели ребята, ничего не скажешь.

Начинка корпуса, разложенная рядом с ним, была впечатляющей и совершенно незаконной. Несколько приемников высокой чувствительности, импульсный передатчик, система аппаратного сжатия данных — всё вместе это тянуло на солидный тюремный срок. А вместе с врезкой в системы спутника, перехватом данных и использованием закрепленной за спутником волны для передачи собственных сообщений — и на международный скандал...

— Вопрос в том, кто именно, — и так довольно неприятное лицо Локсмита скривилось, став почти уродливым.

— Спутник несколько раз переходил из рук в руки, а компания, запустившая его, обанкротилась несколько лет назад, — вздохнул Дольф. — Боюсь, здесь мы концов не найдём...

— Дольф-сан, — Урахара развернул веер, — если позволите, я предложил бы вам обратиться к HCLI. Помимо всего прочего, этот модуль создан в компании Аманды Минами, и это штучная работа...

— И вы полагаете, она раскроет имя покупателя?

— За соответствующую сумму — легко и непринуждённо, — Урахара на секунду спрятался за веером. — Доктор Майами достаточно свободно относится к коммерческой тайне...

— И услышал я голос Джа, говорящий: вот, Я даю тебе этот косяк, чтобы ты открыл разум свой Моему слову... — Смоки висел у шлюза, размахивал руками и нёс волю Джа внимающей пастве. Паства качала головами, покуривала травку и проникалась.

— И снова Смоки, — вздохнула Ай, ухватившись за поручень и разворачиваясь, чтобы облететь толпу. — Знаете, если бы мне в первый день в космосе сказали, что всё кончится тем, что я буду красть спутники и слушать проповеди насквозь прокуренного растамана, я бы ни за что не поверила. Сказала бы, что всё это чушь, а Фрисайд и вовсе выдумка.

— Да, ты у нас всегда была хорошей девочкой, — фыркнула Фи, придерживая подругу.

— Ага, и что эта хорошая девочка получила?

— Мир и любовь, сестрица! — радостно проорал вылетевший из толпы Смоки, попытался изобразить воздушный поцелуй и улетел в неизвестном направлении.

— Смоки, чёрт его побери... — протянула Ай, глядя ему вслед. — А знаешь, Фи, он прав. Мир и любовь!

XXVII

— Куруруги-сама, пора, — почтительно сообщил секретарь.

— Хорошо, — Куруруги сложил ноутбук и поднялся. Его ждала Танегасима — открытие первой стартовой позиции и запуск "Енисея".

За год была проделана колоссальная работа, безумно дорогая, но стоившая каждой потраченной йены. Он вспомнил скандал в парламенте, с которым выбивал деньги на это строительство, и тихонько хмыкнул — настоящая буря начнётся завтра, когда будет опубликован проект новой конституции. Его противники придут в неистовство, и проблем у него будет море... И потому он вполне заслужил немного отдыха. Пусть даже и в виде официального визита — но не может же он пропустить первый запуск программы "Арес"?

Впрочем, отдых получился чисто условный и таковым грозил остаться — за десять минут пути от резиденции до аэродрома Куруруги дёрнули трижды — все три раза по его же собственной вине. Он же сам распорядился, чтобы его держали в курсе работы над новой конституцией — и его распоряжение честно выполняли...

Проект новой конституции обсуждался уже не первый месяц, но полностью он должен быть опубликован только завтра — и станет бомбой.

До сих пор международное сообщество могло не обращать на реформы внимания, то сейчас... Девятая статья прекратила своё существование, и лучи Восходящего Солнца снова засияют над миром. Нет, ни о какой Сфере взаимного процветания и речи быть не могло, но вот дать кое-кому по рукам было необходимо. Да и общие настроения в мире были довольно нервозными, а операция в Сомали показала, что Силы Самообороны явно нуждались в реформе... В которой ему — человеку сугубо гражданскому — требовалось разобраться, и желательно досконально.

За этими размышлениями Куруруги даже не заметил взлёта — и не без некоторого удивления обнаружил, закрыв ноутбук, что самолёт уже в воздухе. Хмыкнув, премьер отвернулся к иллюминатору, разглядывая проносящееся внизу рваное покрывало облаков и думая о предстоящем запуске...

Проект "Арес" был его детищем — его и Фудзиты. Вот только ученица оказалась умнее учителя и не полезла в политику... Что ей, впрочем, придётся сделать в самом скором времени.

КОРА подозрительно молчала, но Куруруги всё равно постарался расслабиться и выбросить головы конституцию — как утверждал врач, требования этой красной коробочки уже пару раз спасли ему жизнь...

В Танегасиме премьера ждали Фудзита, толпа журналистов и председатель Верховного Суда, который, по идее, должен был отдыхать с семьёй.

Первая была необходима, вторые неизбежны, а откуда взялся третий, Куруруги и вовсе не мог понять — председатель просто позвонил ему на личный телефон и попросил о личной встрече.

Пожав плечами, Куруруги бросил телефон в карман и поднялся. Пора было выходить к прессе...

Появившись на трапе, Куруруги на секунду замер, нашёл взглядом ученицу и едва заметно улыбнулся. Ради всего этого можно было и потерпеть идиотские вопросы журналистов...

— Зажигание. Предварительная, главная, есть контакт подъёма, — под аплодисменты стартового расчёта "Енисей" сошёл с направляющей и начал набор высоты. Куруруги проводил взглядом в небе носитель, отвернулся от панорамного экране и произнёс, обращаясь к собравшимися:

— Дамы и господа, позвольте от лица Правительства и всего народа Японии поздравить вас с успешным вводом в строй первой очереди стартового комплекса. Я также хочу поблагодарить наших товарищей из России и Китая, чья безвозмездная помощь сделала возможным этот пуск, и весь коллектив JAXA, без чьего самоотверженного труда не было бы ничего. Сейчас я могу с гордостью сказать: я счастлив, что труд всей моей жизни оказался в надёжных руках.

Председатель Верховного Суда действительно отдыхал с семьёй — но желал узнать кое-какие подробности новой конституции до того, как они станут достоянием общественности. Премьер-министр не видел ничего плохого в том, чтобы удовлетворить интерес — согласованная позиция всех трёх ветвей власти слишком важна, а согласуют её отнюдь не в зале заседаний...

— Гиноза-сан, — коротко поклонился премьер.

— Куруруги-сан, — вернул поклон председатель. — Рад приветствовать вас в моём доме. Проходите.

Вести переговоры с членом правительства у него дома Куруруги до сих пор не приходилось — но надо же когда-нибудь начинать?

— Признаться, я весьма удивлён вашим приглашением, Гиноза-сан, — Куруруги жестом остановил телохранителей. — Итак, о чём вы хотели поговорить со мной?

— О девятой статье действующей Конституции, Куруруги-сан, — ответил Гиноза, — а точнее, её отмене.

— Де-факто она уже недействительна, Гиноза-сан. Даже если не рассматривать операции начала века в Аденском заливе, давайте вспомним, что Силы Самообороны приняли живейшее участие в Корейском кризисе — и вряд ли блокаду Инчхона можно называть полицейской акцией... А недавние события на Окинаве? Нет, Гиноза-сан, новая Конституция лишь закрепит уже существующий порядок вещей официально.

— Уж не планируете ли вы силовые внешнеполитические акции, Куруруги-сан? — Едва заметно насторожился Гиноза.

— Нет, — Куруруги поднял ладонь. — Я предпочёл бы вообще не использовать вооружённые силы за рубежом, но боюсь, что это будет неизбежно. Не говоря о миротворческих операциях, вынужден отметить, что политическая обстановка в регионе нестабильна и, если верить нашей разведке, слабо поддаётся прогнозированию... Мы можем полагаться только на союзников по БРИКС, но в остальном ситуация может измениться в любой момент, и мы должны быть к этому готовы.

— Я понимаю ваши аргументы, Куруруги-сан, — склонил голову Гиноза, — и, хотя и не могу одобрить вашу позицию, вынужден признать вашу правоту. Благодарю вас за то, что что уделили время, Куруруги-сан.

В Токио Куруруги вернулся уже ночью и заглядывать в офис на стал. Случись что-то серьёзное — ему сообщили бы немедленно, а всё остальное могло и подождать до утра. Ну а потом всем станет не до того... Уж если председатель Верховного Суда так отреагировал на новую конституцию, то от либерал-демократов можно ожидать настоящей истерики — да и не они одни. Бывшие "лучшие друзья", например, наверняка заведут шарманку и будут ныть про международную безопасность и пересмотр итогов Второй мировой... Ага, почти полтора века спустя. И так уже пересмотрели всё что можно и что нельзя.

Утро оказалось именно таким, каким его и ожидал Куруруги. Шумным и суматошным, а местами даже скандальным.

Проект, опубликованный целиком, вызывал куда более бурную реакцию, чем его фрагменты. Особенно — новый статус вооружённых сил. Особенно — среди политиков. Рядовых граждан гораздо больше интересовало изменение статуса императора... Куруруги некоторое время разглядывал картинку, на которой его голова была пририсована к трёхлапой вороне, но в итоге всё-таки счёл это комплиментом.

В общем, реакция была скорее положительной, невзирая на стоны либерал-демократов и вечную ругань радикалов. Японцы не были недовольны текущей ситуацией — но мир менялся, и это чувствовали все. Мир менялся — и Япония должна изменится вместе с ним или сойти со сцены.

Куруруги оторвался от монитора, развернул "Асахи симбун" и принялся за чтение. Время ещё есть, пусть и немного... Потому что как только начнётся официальный рабочий день, от желающих с ним пообщаться не будет отбоя.

XXVIII

Хаким Ахмад сидел чуть позади и правее халифа, время от времени затягивался, когда гуляющий по кругу мундштук кальяна добирался до него, и наблюдал. И делал выводы...

Данных для выводов было маловато — например, почему аравийские шейхи выбрали именно такой странный формат переговоров или на что они рассчитывали, затевая богословский диспут с халифом... Но результат был налицо — шейхи сидели напротив халифа, курили кальян, поглаживая бороды и пытались подловить его — заведомо безуспешное дело. Али был лучшим знатоком Корана и обладал совершенно фантастической способностью убеждать. Аравийские шейхи заявили, что их племена присоединятся к Халифату, если халиф сможет их переспорить, абсолютно уверенные, что это невозможно. Ну... Верить можно и в более странные вещи.

Диспут тянулся уже четвёртый час, но Хакиму было не до скуки — приходилось внимательно следить за гостями, на ходу составляя психологический портрет и прикидывая, как на них можно будет воздействовать, если переговоры провалятся... Да и просто интересной и познавательной была дискуссия, хоть Хаким и понимал далеко не всё.

А затем, без перехода, старший из шейхов отложил мундштук кальяна, встал и поклонился халифу.

— Мы признаём вашу власть, о Махди, — произнёс он. — Мы видим, что такова воля Аллаха. Мы возвращаемся, чтобы подчинить вашей власти Эль-Худуд.

— Да благословит вас Аллах и да приветствует, о мудрецы, — поклонился в ответ Али.

— Что скажете? — осведомился Али, едва шейхи скрылись за дверью.

— Им невыгодно нас обманывать, — пожал плечами Хаким. — Но это никак не значит, что им можно доверять.

— Я и не собираюсь им доверять. Проработайте план их ликвидации и внимательно следите — ещё один выводок моджахедов никому не нужен.

— Повинуюсь.

— Новости из Сирии есть?

— Дамаск переводит армию на штаты военного времени. Про неподтвержденным данным, они склонны принять наше предположение. Турки уже начали беспокоиться... Но совершенно не о том. В этом вопросе также наметились подвижки — курды перешли к действиям, но пока всё мирно.

— Европа и Америка?

— Ничего нового.

— В нашем случае это уже хорошая новость, — заметил халиф. — Продолжайте, но приоритет по-прежнему на Аравии.

Вернувшись в свой кабинет, Хаким включил компьютер и принялся за новые доклады. Ничего нового... Но в этой куче вполне могли оказаться ценные сведения — очень уж быстро менялась ситуация в мире.

Следующий пункт плана — найти новую цель. Снова Сирия, и здесь многое зависело от Дамаска — если там примут предложение халифа, то армия начнёт наступление на Ракку, если нет... Тогда продолжит неторопливое наступление, разгоняя банды и занимая города. Вызвав на экран карту, Хаким задумчиво потёр подбородок, изучая отметки, а затем выделил заинтересовавшую область.

Аль-Сувар. Ближайший и наиболее перспективный для разработки город. Им управляет городской совет, а ополчение достаточно успешно контролирует прилегающую территорию, выбив оттуда несколько банд. Проблем возникнуть не должно, но проверить всё-таки стоит... Повернувшись к микрофону, Хаким продиктовал:

— Агенту Компас: доразведка Аль-Сувара. Проверить настроения населения и администрации и возможность присоединения. Агентам Строка и Уд: активизировать работу. Управлению "Аравия": сосредоточить усилия на направлениях Дейр-эз-Заур и Ракка. Управлению "Америка": продолжать мониторинг. Управлению "Африка": представить доклад по ситуации в Египте. Немедленно.

Управление "Африка" пока ещё не дошло до уровня "Аравии" и его багдадского косяка, но уверенно двигалось в этом направлении. Североафриканская агентура почему-то уверилась, что всё случится само собой, и основательно расслабились. С этим надо было что-то делать...

Щелкнув мышью по строчке списка, Хаким снова повернулся к микрофону и распорядился:

— Асад, зайдите ко мне.

Несколько минут спустя, когда глава управления "Африка" появился на пороге, Хаким, потрясая пачкой докладов, осведомился:

— Асад, как прикажете это понимать? Ваши люди вообще не собираются работать? Или, может быть, Магриб уже присоединился к Халифату, а я, по скудоумию своему, этого не заметил?..

— Господин Ахмад, это направление было признано второстепенным...

— Кем признано, господин Асад? Я что-то не припоминаю, чтобы отдавал подобное распоряжение... Поэтому будьте добры прекратить самодеятельность и чётко выполнять указания! Вы вообще в курсе, что Аль-Нур на последних выборах в Египте получили одиннадцать мест в парламенте? В курсе? Тогда почему я не вижу в вашем докладе никаких выводов? Или исламисты в парламенте — это норма для Египта? А Ливия? Нет, я согласен, что такого государства не существует, но территория и население в наличии, и это одно из приоритетных направлений!

— Господин Ахмад, но у нас не хватает людей!

— Так вербуйте, в конце концов! Вам, слава Аллаху, хватает денег, так что работайте! Свободны!

Выпроводив Асада, Хаким облегчённо вздохнул — идиотизм подчинённых выматывал просто неимоверно. Только и оставалось вспомнить какого-то русского политика прошлого века, любившего вопрошать, глупость это или измена... Впрочем, с изменой его ведомство боролось достаточно результативно, так что оставалась глупость. С ней бороться было куда сложнее, да наверное, и просто бесполезно...

Тем не менее, это не значит, что он с глупостью бороться прекратит.

Даже если глупость непобедима.

Хаким выругался — стало не так тошно — и снова принялся за документы.

К счастью, идиотов в его подчинении было не так много — большая часть разведчиков работала, а не делала вид... Управление "Европа", например, которое представило исключительно подробный доклад о положении дел в Западной Европе. И доклад этот Хакиму очень не нравился. Почти пятнадцать миллионов арабов и берберов оказались просто выброшены за борт — либо интегрировавшись в общество, либо будучи откровенным человеческим мусором, которому в нормальной стране светила только тюрьма.

Вот и ещё один проект халифа провалился — не первый и явно не последний. Правда, надо отдать должное — подавляющее большинство проектов всё-таки оказывалось успешными, и даже провальные ущерба не наносили. Хоть халиф и был авантюристом, но все его авантюры были очень тщательно продуманы...

Выключив компьютер, Хаким потянулся. Снова засиделся допоздна... Хотя это и неважно — дома всё равно никого нет, кроме старого немого слуги.

— Благослови вас Аллах, господин Ахмад, — поднялась навстречу статная женщина в зелёном платье.

— Мир вам, Амаль бин Гази Набавви, — отозвался Хаким. — Что привело вас в столь поздний час?

— Халид ибн Фатих, заместитель по молодёжной политике... Или, вернее, некоторые его идеи.

— Вот как? — Хаким поднял бровь. — И дела обстоят настолько плохо, что вы решили явиться лично?

— Официальный запрос может обратить на себя внимание, чего мне бы хотелось избежать. Тем более — внимания человека, столь заинтересованного в исламе и не слишком обеспокоенного светским образованием, каковое входит в его обязанности.

— Вот даже как? — поднял бровь Хаким. — Что ж, предупреждён — значит, вооружён. Завтра утром я передам в разработку вашу информацию.

Получилось слишком уж казённо, и Хаким поморщился.

— Жаль, что я освободилась слишком поздно, — вздохнула Амаль, — и отдать приказ сегодня уже нельзя... Хорошо ещё, что вас застала.

— Ничего удивительно — я живу один, так часто остаюсь допоздна.

— А вы женитесь, директор, — хмыкнула Амаль. — Решите массу проблем... правда, создадите кучу новых, но это неизбежно.

И тут же ушла, оставив Хакима в полном недоумении.

Впрочем, подобного рода заявления и были одной из причин появления её лакаба.

На следующее утро Хаким первым делом сообщил контрразведке о подозрениях министра образования и снова принялся за бесконечный поток документов. Меньше их не стало, и оставалось только надеяться, что сегодня подчинённые не выкинут какую-нибудь глупость...

XXIV

Завизировав последний документ, Клэр с удивлением обнаружила, что делать ей, собственно, и нечего. Состояние, от которого она за свою внезапную политическую карьеру успела отвыкнуть... И, само собой, долго это не продлится, а значит, время надо использовать с толком — например, почитать Гонсалеса. Непредвзятый взгляд со стороны всегда полезен, а уж Гонсалеса обвинить в предвзятости не смог бы никто.

Просто потому, что Гонсалес не любил правительство. Любое. Не правительство Хираля или любое другое, а правительство как концепцию. И потому он беспощадно вцеплялся в малейший промах, разбирая его со свойственным ему чёрным юмором.

Хираль любил говорить, что Гонсалес, как и все гонзо-журналисты, занимает в обществе место королевского шута — того, чья обязанность говорить правду, сколь бы неприглядной она ни была...

Впрочем, на сей раз Гонсалес атаковал Лигу. "Всё — прах" — гласил заголовок поста. Клэр хмыкнула, щёлкнула мышью и углубилась в чтение.

Десять минут спустя, закрыв страницу, Клэр признала, что Гонсалес прав. Всё действительно прах — по крайней мере, во внутренней политике Лиги. Политика была провальной — Клиффорд, судя по всему, сам не знал, чего хочет и чего пытается добиться — это при том, что это были разные вещи.

Не то, чтобы Клэр этого не знала — но не в таких подробностях. Их, возможно, не знал и Мендоса... Впрочем, что знал, а чего не знал Мендоса, Клэр не слишком волновало. Всё, что было нужно, DINTE и так сообщало без промедления, а всё остальное знать и не стоило...

Компьютер звякнул, сообщая о новой почте, и Клэр со вздохом вернулась к работе.

— Сеньора Рондо? -Хираль оторвался от монитора и посмотрел прямо в камеру.

— Сапа Инка, — Клэр наклонила голову. — Сообщение из Эквадора — референдум состоится через две недели. Сомнений в его результатах нет...

— Жду ваш план интеграции, — ответил Хираль и отключился.

Закрыв окно программы, Клэр вызвала Ольянту, потребовала отчёт аналитиков и кофе и снова погрузилась в работу.

Панкечуанские идеи, запущенные Хосе Хиралем — он же Сапа Инка Тупак Амару Третий — упали на благодатную почву. Южная Америка, истерзанная кризисами тридцатых, отчаянно нуждалась в стабильности, а в особенности — Анды. Здесь из всех государств только Перу удалось сохранить хоть что-то. Эквадор спустился в череду непрерывных гражданских войн и переворотов, пока полгода назад очередная хунта не лишилась власти. Чили... Чили практически утратила суверенитет, став практически колонией США. Боливия после кризиса сорок второго года оказалась отброшена на многие десятки лет назад, оказавшись на одном уровне с Сомали. Да и Перу не прошло кризис без потерь, если уж на то пошло... Тем не менее, в сумме экономики четырёх стран составляли весьма заметную величину. Достаточную, чтобы Лига, чья экономика трещала по швам, проявила к региону нездоровый интерес. И если сначала Клэр беспокоилась из-за того, что объединение идёт слишком быстро, то сейчас ей начинало казаться, что времени категорически не хватает. Доклады разведки отнюдь не радовали — несмотря на то, что агентурная сеть Лиги была разрушена, Объединённая Разведка успокаиваться не желала. Разумеется, в руки Клэр попадала лишь небольшая часть докладов контрразведки, но хватало и этого — Инкское Возрождение явно не пользовалось популярностью за пределами Латинской Америки...

Спешка. Проклятая спешка. Мендоса гарантировал не более полугода относительного спокойствия, после чего Лига перейдёт к активным действиям... А значит, через полгода всё должно быть закончено.

Аналитики оптимизма не добавляли — их доклады заставили подозревать, что времени ещё меньше. С трудом удержавшись от ругательства, она начала составлять проект заявления для саммита — стоило поторопить остальных партнёров.

Послезавтра Тихоокеанскому партнерству предстоит услышать о себе кое-что новое и не слишком приятное...

Поднявшись на трибуну, Клэр подправила микрофон и заговорила:

— Начну с очевидного: сложившуюся ситуацию нельзя назвать стабильной. Сейчас только от нас зависит, смогут ли народы Анд вступить на мировую арену игроками или же окажутся пешками, сброшенными с доски. Некоторые уже сделали свой выбор, некоторые пребывают в раздумьях — но времени остаётся всё меньше. Мы все знаем, кому не выгодна стабильность и процветание наших стран, и не можем не видеть, что чем ближе наши планы к исполнению, тем сильнее противодействие им и тем больше шансов их разрушить. А значит — пора принимать решение. Я обращаюсь к вам как к тем, на кого народ возложил обязанность говорить от его имени: решайте! Решайте, пока есть время, пока нас под крики о защите свободы не лишили возможности принимать решения. Всем нам — и тем, кто собрался в этом зале, и тем, кто дал нам наши полномочия — известно одно и то же. В наших руках есть всё, чтобы принять верное решение — и я призываю вас принять его.

Выступления всех остальных Клэр пропустила мимо ушей — всё это не имело значения, как, впрочем, и её речь. Всё это — работа на публику и ничего больше, а настоящий разговор пойдёт за закрытыми дверями...

Наконец, когда пресса убралась из зала, Клэр, пристально рассматривая коллег, заговорила первой.

— У нас нет времени, — сообщила она. — Разведка даёт максимум полгода, прежде чем гринго вмешаются в наши дела силой. Поэтому через полгода процесс интеграции должен быть завершён.

— Полагаю, саммит глав государств будет наилучшим моментом, чтобы объявить о создании новой страны, — взял слово представитель Эквадора. — Референдум в нашей стране состоится через две недели, и я полагаю, что четырёх с половиной месяцев более чем достаточно, чтобы решить все вопросы.

— Степень интеграции ваших стран уже сейчас весьма высока, — отозвался боливиец. — Тогда как наша страна должна будет приложить заметные усилия...

— Не имеет значения, — перебила его представительница Чили. — В конце концов, мы собрались именно для того, чтобы привести наши действия к общему знаменателю. Со своей стороны могу сообщить, что чилийская разведка также обнаружила некоторые тревожные факты, которые побуждают ускорить процесс подготовки к референдуму. Полагаю, он состоится в течение месяца.

— Таким образом, референдумы пройдут в течение одного-двух месяцев, — констатировала Клэр. — Нет возражений? Прекрасно, тогда переходим к следующему пункту.

Саммит закончился, политики, поулыбавшись на камеры, разъехались, и Клэр смогла наконец выкроить немного времени для личных вопросов. Она, в конце концов, ещё замуж собирается, и если Искай опять попытается отложить свадьбу... То она воспользуется служебным положением в личных целях!

XXV

Среди преимуществ работы на Фрисайде была и возможность попасть на Землю когда понадобится, а не когда захочется чинуше из Орбитального контроля. Ай просто сообщила Эдель, что ей нужно два, а лучше три свободных дня — на всякий случай, договорилась с пилотом грузовика и отправилась домой.

Выполнять гражданский долг.

В этом она была не одинока — на Землю или на крупные станции отправилась большая часть японцев Фрисайда — остались только те, кто либо не имел гражданства, либо не хотел попадаться на глаза правительству. Ну или это был Урахара, который, как была уверена Ай, сочетал оба варианта...

Урахара, как и вся команда, решительно не понимал важности момента. Он подшучивал над Ай, которая последние несколько дней любой разговор сводила к референдуму, а Юрий так и вовсе то и дело крутил какую-то старую русскую песню про выборы, но переводить её отказывался...

Шаттл отделился от станции и включил двигатели. Слабая — меньше лунной — тяжесть притянула Ай к креслу, она покосилась на приборы и вздохнула. Фи спускалась бы по гораздо более крутой траектории и времени ушло бы куда меньше... Но ей и спешить некуда — Эдель выделила ей четыре дня. Причём не отрезанных от отпуска, а дополнительных, да ещё и оплачиваемых... Хотя Ай и подозревала, что просто надоела всем своими разговорами о референдуме.

Ай расслабилась, закрыла глаза — и мысли тут же вернулись к новой конституции. Как же глубоко, оказывается, сидело в них разочарование поражением, если оно продержалось больше века... Наверно, именно поэтому реформы Куруруги и были приняты едва ли не с восторгом. Действительно, нельзя же вечно быть "непотопляемым авианосцем"?

Тяжесть исчезла, Ай сама не заметила, как задремала — и проснулась от того, что тяжесть вернулась. Шаттл вошёл в атмосферу, перегрузка быстро росла, остановившись где-то около двух g, за лобовым стеклом бушевала плазма... Судя по всему, пилот собирался наверстать потраченное на орбите время — дурацкая идея. А впрочем — его проблемы. Ай махнула бы рукой, если бы та не весила вдвое больше нормы...

Посадка в Токио, поиск автобуса и поездка прошли мимо сознания. Вот она спускается на обожжённый бетон, вот забрасывает на багажную полку рюкзак, откидывается на спинку и закрывает глаза — и вот уже спускается на асфальт и идёт навстречу толпе детей, окружающих улыбчивую женщину с рыжевато-каштановыми волосами.

— Ну здравствуй, мама... — улыбка сама собой выползает на лицо.

Танабе Юкари, окруженная учениками, задорно смеялась вместе с детьми. Сколько раз за двадцать лет ей предлагали повышение — не счесть, но это значило бросить работу с младшеклассниками, а Юкари этого не хотела. Коллеги не понимали. Коллеги понимающе качали головами, косились, сочувственно вздыхали — ей было наплевать. Она просто любила и умела работать с детьми.

Тем более, что своих детей у неё не было. Она горячо любила приёмную дочь, но её одной было мало...

— Ну здравствуй, мама...

— Ай-чан!.. — Юкари сама не поняла, как оказалась рядом, обнимая дочь. — Ты прилетела!

— А ты изменилась, Ай-чан, — мать чуть отстранилась, внимательно разглядывая дочь.

— Много чего случилось, — хмыкнула Ай, — долго рассказывать... Пошли домой — я всего на пару дней выбралась.

— Пошли!

Болтая о пустяках, женщины прошли по улице и свернули на пыльную тропинку — привычно срезать дорогу через поле ветрогенераторов. Как и всегда, на поле стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра на лопастях да отдалённым пением...

— Папа всё ещё на работе? — понимающе улыбнулась Ай, прислушиваясь к пению.

— Точно! Пошли к нему?

— Конечно!

— Кодзи-ку-ун! — закричала Юкари, задрав голову. — Кодзи-кун, смотри, кто пришел!

Татуированный мужчина, копавшийся в генераторе, взглянул вниз, захлопнул крышку и поспешно спустился на землю.

— Привет, малышка!

— Папа! — улыбаясь до ушей, Ай повисла на шее у отца. — Я так соскучилась!

— Свалишь же! Ну, рассказывай, что там у тебя?

— Я ведь говорила, что мы ушли в свободное плавание?..

Ай принялась рассказывать о своих приключениях, разумеется, пропуская по-настоящему опасные случаи, но и этого хватило на всю дорогу домой. И потому, когда разговор зашёл о Фрисайде, Юкари было нечего ронять — иначе она наверняка бы это сделала.

— Фрисайд?.. Но ведь это...

— Логово бандитов, пиратское гнездо, хаос и беззаконие, как только наша дочь связалась с такой компанией? — на одном дыхании выдала Ай и тут же рассмеялась. — Мам, ты что, всерьёз веришь в эту чушь? Нет, Фрисайд, конечно, не самое законопослушное место, но уж на космическую Тортугу он никак не тянет. Это вроде Христиании, только публика там покрепче.

— Как-то так, — согласился Кодзи, — я ведь бывал там...

— Когда?!

— Ну... Когда мы с тобой встретились, я как раз возвращался оттуда, — ухмыльнулся Кодзи. — И если вспомнить нашу переписку... Такого и на Фрисайде не увидишь.

Юкари смутилась, а Ай, вспомнив кое-что из собственных видеопосланий мужу, покраснела.

— Так вот, — продолжила она, — мы перебрались на Фрисайд — и сразу стало гораздо проще...

Они проговорили до ночи — слишком много всего случилось за эти два года. Рассказывала в основном Ай, но и её родителям не приходилось отмалчиваться, хоть они и уверяли, что ничего интересного с ними не случалось. Ай не соглашалась — ей было интересно абсолютно всё. Всё, что случилось не только со знакомыми, но и со всей страной...

Потянувшись всем телом, Ай поморщилась — отвыкшие от нормальной гравитации мышцы гудели, — передернула плечами и выбралась из постели. Всё-таки надо будет купить утяжелители...

Приведя себя в порядок, Ай зашла на кухню, взяла кофе и спросила:

— Ну что, не будем откладывать?

— Не будем, — согласилась Юкари. — Позавтракаем и пойдём голосовать. Ты ведь поддерживаешь, Ай?

— Разумеется. Ты удивишься, но мне эта Конституция выгодна — у военных будут развязаны руки, да и мне лично будет проще жить — а то того и гляди без гражданства останусь. — Ай допила кофе, зевнула и стянула печенье. — Но дело даже не в этом — мы опять застряли и варимся в собственном соку... А это кончается черными кораблями. Сама понимаешь, мне бы этого не хотелось.

Ай допила кофе и ушла к себе — переодеваться.

На участке уже собралась немалая толпа, и несколько раз семейство Танабе окликали знакомые. Ай в ответ улыбалась, обнимались со школьными подругами, раскланивалась с соседями... В итоге, проголосовав, они всей толпой отправились в ближайшее кафе.

Чего Ай не ожидала — так это такого к себе внимания. Собственная жизнь казалась ей совершенно обыкновенной... но то, что было обычным для неё, для всех остальных было настоящим чудом.

Она одна из всех одноклассников поднялась по гравитационному колодцу. Она одна занималась бизнесом. Она мелькала в новостях... Она, в конце концов, была женой астронавта, отправившегося к Юпитеру. Никто из её одноклассников и мечтать о подобном не мог — а она достигла всего этого. Она вдруг оказалась идеалом для тех, кто всего лишь два года назад едва обращал на неё внимание...

Это было странно.

Но, чёрт возьми, это было приятно.

Вернувшись домой, Ай засела за компьютер, прошлась по базам космодромов и минут за десять нашла подходящий корабль. Если он ещё свободен...

— Борт два-два-семь-ноль-ноль, есть одно место?

— Кто?

— Тойбокс-четыре.

— Для тебя найдётся, — пилот моментально стал куда дружелюбнее. — Только не опоздай.

Фыркнув, Ай положила трубку. Проблема решена, теперь надо как-то убить оставшиеся полтора дня... Хотя почему "как-то"? Надо же семью мужа навестить — Харука волнуется ничуть не меньше. К тому же...

— Мам! Не хочешь съездить в гости?!

Ракета, плавно покачиваясь на стропах, опустилась прямо на шоссе. Шёпотом выругавшись, Ай ударила по тормозам, выбралась из машины и принялась собирать парашют.

— Кютаро, чёртов идиот! Приедем — я ему эту ракету так засуну, что не вытащит! — Ай принялась заталкивать парашют в багажник. — Помогите эту дрянь затолкать на крышу!

Поднять ракету даже втроём оказалось сложно, старая "Тойота" заметно просела, скрипя рессорами, но выдержала.

— Не разгонимся, — констатировала Ай, запуская двигатель. — Ну, Кютаро!.. Поймаю — пришибу!

Долго ждать не пришлось — минут через десять навстречу машине вылетел квадроцикл, затормозил, а его водитель сорвал шлем и принялся размахивать руками.

— Познакомьтесь, — Ай остановила машину, — Хошино Кютаро, ракетный маньяк и на самом деле славный парнишка.

— Ай-тян! Спасибо! — Кютаро спрыгнул с квадроцикла и побежал к машине.

— Кютаро, ты идиот?! — осведомилась Ай, выбравшись из машины. — Ты хоть представляешь, что было бы, свались она нам на крышу, а не под колёса? А если бы на моём месте был кто-то другой? Как тебя ещё по судам не затаскали, идиота?.. Забирай свою чёртову ракету и поехали домой!

Вчетвером ракету стащили с гораздо меньшим трудом, устроили на транспортной тележке, зацепили за фаркоп джипа и двинулись дальше. Кютаро, несмотря на все его протесты, ехал сзади, Ай, насвистывая какую-то мелодию, рулила и представляла, что скажет Харуке и самому ракетчику, её родители просто смотрели по сторонам...

Редкие встречные водители на процессию внимания не обращали — видимо, к взрывоопасному увлечению Кютаро все привыкли.

Добравшись до знакомого поворота, Ай сбросила скорость, аккуратно свернула и через несколько минут остановилась у знакомого дома, готовая сходу "обрадовать" свекровь — но вместо Харуки на пороге ждала незнакомая тёмно-рыжая девчонка... И Ай резко поменяла планы.

— Так-так... Наш маленький ракетчик интересуется девочками?.. — промурлыкала она, прищурившись. — И как же её зовут?

— Такаги Момо, Ай-сан, — поклонилась девушка, смущенно потупившись.

Ай внимательно посмотрела на порозовевшего Кютаро и, понизив голос, осведомилась:

— Ты ведь уже покатал Момо-тян на своей ракете?..

Да... Шалость удалась. Физиономия Кютаро цветом и яркостью соперничала с Бетельгейзе, раскрасневшаяся Момо спряталась за спиной парня, а появившаяся на пороге Харука со смехом заявила:

— Ай-чан, не издевайся над детьми!

— Да этот поросёнок свалил мне на голову свою ракету! — фыркнула Ай, поймав Кютаро и зажав локтем голову парня.

— Вот балбес! А это твои родители, Ай-чан?

— Ага, Кодзи и Юкари.

— Ай-тян, я тебе мороженое припас! — придушенно вякнул Кютаро.

— Прощён, — хмыкнула Ай, отпуская парня. — Пошли, что ли, в дом...

Сидя на крыльце, Ай смотрела на звёзды, потягивая вино, и наслаждалась ночной прохладой.

Всё прошло даже лучше, чем она ожидала — её родители и Харука остались исключительно довольны друг другом и расстались если не лучшими друзьями, того близко к этому, Кютаро завтра забросит её на космодром...

Тихо прошуршала дверь, легкие шаги пересекли крыльцо, и рядом с ней опустилась Момо.

— Ай-сан... Я хочу стать астронавтом, как вы! Кютаро всегда очень много по вас рассказывал, и я вас видела по телевизору... Я хочу быть такой, как вы — ловкой и смелой! Пожалуйста, скажите, как мне попасть в космос?..

— Надо же, я, оказывается, знаменитость... Момо-тян, скажи мне, почему ты хочешь стать астронавтом? Что тебя тянет в космос? Выйдешь замуж за Кютаро, будете жить долго и счастливо...

— Ай-сан, Кютаро собирается работать в космосе, а я не хочу тянуть его на Землю. И тем более не желаю быть обузой в космосе... И я буду его пилотом... Я наивная дурочка, да, Ай-сан?

— Знаешь, когда я два года назад пришла в "Текнору", я была точно такой же, — Ай отпила вина. — И это было здорово... Несмотря ни на что. Потом... Потом было много чего. Фронт защиты космоса, "Фон Браун", наша свадьба... Теперь всё совсем другое — просто другое, не лучше и не хуже. Хотя нет, кое-что всё-таки лучше — мы работаем на себя, а не на идиотов из "Текноры". Так вот, Момо-тян, есть одна вещь, которую я за это время чётко поняла: космос покоряется отнюдь не эгоистам. Циникам — может быть, но немного цинизма ещё никому не помешало... Поэтому ты права. Ты сможешь встать плечом к плечу с любимым, а не прятаться за его спиной... Только не забывай, что астронавты — такие же люди, как и все остальные, а космос слишком велик и бесплоден для наших мелких драм... Так что просто будь собой... И идти спать, — Ай отчаянно зевнула, — и желательно — не одна. Пользуйся моментом...

— Ай-сан!..

— Да ладно тебе, Момо-тян... Я же вижу, как вы друг на друга смотрите... И, в отличие от меня, твой любимый рядом.

— Ай-сан, но как вы отпустили его?

— Не вздумай рассказывать Харуке, но... Его здорово потрепало во время магнитной бури, и единственное, что его удержало в Космосе — "Фон Браун". А без Космоса он просто умер бы... Так что — действуй, — Ай встала и потянулась. — И вино можешь забрать...

На следующее утро Кютаро, поцеловав довольно улыбающуюся Момо, выкатил из гаража квадроцикл и кивнул Ай.

— Поехали? — спросил он.

— Поехали, — Ай устроилась на заднем сиденье и ухватилась за пояс Кютаро. — И не забывай — времени не так уж и много...

— Да тут всего-то минут десять езды, — фыркнул Кютаро, — Ай-тян, ты же не думаешь, что я так и запускаю ракеты с пляжа?

— С тебя станется, — фыркнула Ай. — Стало быть, служебный вход сам найдёшь?

— Пф!.. — Кютаро дал по газам. — И спасибо, Ай-тян...

— За что? — искренне удивилась Ай.

— Ты знаешь, — по довольной улыбке парня Ай поняла, что её вчерашний совет Момо не прошёл даром.

— Хм, так ты всё-таки решил покатать Момо-чан на ракете?

— Ками-сама, когда ты стала такой пошлячкой?

Квадроцикл остановился у служебных ворот космодрома, и пока Кютаро болтал с охраной, Ай спокойно прошла на старт.

— Тойбокс-четыре? — осведомился грызущий карандаш пилот. — Залезай. До старта тридцать.

Ай натянула аварийный скафандр, устроилась в кресле и привычно запустила цикл предстартовой подготовки, в очередной раз мысленно благодаря Фи, постоянно гоняющую её по всем системам. Командир всё-таки сделала из неё настоящего пилота -осталось только корочки получить...

Полчаса пролетели незаметно, и Ай, услышав сигнал готовности, кивнула пилоту:

— Второй — готовность, — доложила она.

— Первый — готовность, — подтвердил пилот. — Старт разрешён.

Полоса метнулась навстречу и провалилась вниз, перегрузка вжала в кресло... Ай, расслабившись, едва заметно улыбнулась — она возвращалась домой.

XXVI

Приглашение к халифу могло значить всё, что угодно — но скорее всего, намечались неприятности. В конце концов, разведка ведь именно ими и занимается...

— Мой халиф, — Хаким поклонился, входя в кабинет.

— Вот, взгляните, — на стол лёг лист гербовой бумаги, — и скажите, что вы об этом думаете.

— Агреман? — удивился Хаким. — И что же в этом необычного?

— А вы прочитайте...

Хаким бегло просмотрел текст, выловил имя — и понял, что так заинтересовало Али.

— Арслан Ринатович Нигматуллин... — повторил он вслух. — Определённо, это весьма интересное предложение... Полагаю, вам известно, как именно началась история нашей партии?

— Правильно полагаете.

— Тогда давайте спросим себя — что нам хотят этим сообщить? Конечно, если сообщение есть...

А в том, что оно есть, сомнений не было ни у халифа, ни у его начальника разведки — иначе просто не бывает.

— Допустим, что посланием является само назначение, — предположил Али. — В таком случае... Возможно, нам хотят напомнить о принятых нашей страной обязательствах?

— Возможно, но не думаю. В настоящий момент наши интересы никак с интересами России не пересекаются, поэтому необходимости в этом нет. Да и не склонна Россия прибегать к таким методам...

— Тогда зачем?

— Возможно, учитывая наши взаимоотношения, правительство России планирует сообщить нам некую особо чувствительную информацию, — пожал плечами Хаким. — Я практически уверен в этом, мой халиф.

— Что ж, тогда нам стоит выслушать его, — халиф прижал ладонью агреман. — Благодарю вас, Уаси.

Стоя за спиной халифа, Хаким разглядывал российского посла. Тот практически не изменился с их встрече на Луне — только отпустил аккуратную бородку. Вручив верительные грамоты, Нигматуллин коротко поклонился, витиевато пожелал Али благоденствия и отправился беседовать с дуайеном. Простая вежливость — или тот факт, что дипломатический корпус возглавлял посол Ирана, старый знакомый аятоллы Ширази? Иногда Хакиму надоедало искать двойное дно во всём... Но и остановиться он не мог — ведь двойное дно было почти всегда. И самого существенное Халифата зависело от того, удастся ли его найти...

Сейчас же оставалось только ждать — первый ход был за послом, и не было ни малейшей возможности угадать, каким он будет. Хаким наблюдал — а Нигматуллин, раскланявшись со всеми, удалился.

На следующее утро халиф снова вызывал Хакима, едва тот успел открыть свой кабинет.

— Взгляните и скажите, что вы об этом думаете, — на стол лёг конверт, и Хаким, едва не поёжившись от острого чувства дежа вю, взял его.

Конверт был запечатан ещё в России и содержал всего один лист с перечнем имён и рекомендацией присмотреться к этим людям внимательнее. И всё. И если бы не имена в списке...

— Скажу, что мне, пожалуй, стоит самому побеседовать с послом, — ответил Хаким, отложив записку. — Но эти имена нам известны — не все, но многие... И я совершенно согласен с тем, что присмотреться к ним стоит.

— Кто они такие?

— Пособники террористов, которых пока не удалось поймать за руку. Доказательств для суда у нас не хватает, а так всё очевидно...

— И вы надеетесь, что у русских они есть? — задумчиво прищурился халиф, приглаживая бороду. — Что ж, побеседуйте, а заодно и подумайте, какой России в этом прок...

— Это меня и удивляет, мой халиф — совы не то, чем кажутся... Но возможно, не всегда?

Забрав письмо, Хаким вернулся к себе, запросил российское посольство о встрече с послом "для обсуждения дипломатических аспектов борьбы с международным терроризмом" — чистая правда, собственно говоря — и стал ждать.

Ожидание не затянулось — вскоре секретарь посольства сообщил Хакиму, что посол приглашает его на ланч. Бросив взгляд на часы, Хаким разложил на столе документы и принялся за работу.

Информация. Море информации, собирающееся по каплям, стекалось к разведке, вновь разбиралось на капли, тщательно изучалось под микроскопом — и в итоге в виде концентрата оказывалось на столе Хакима Ахмада. За ним было последнее слово, он был советником халифа — и должен был держать в памяти всё, что приходило через его руки. Когда-то — кажется, вечность назад — его учили работать с информацией, тренировки и опыт сделали его и без того прекрасную память почти абсолютной — но всё равно это было тяжело...

Наконец, убрав документы и выключив компьютер, Хаким вызвал машину и поднялся из-за стола — пришло время отправляться в посольство...

— Салям алейкум, Арслан-хаджи.

— Ва-алейкум, — посол протянул руку. — Рад вас приветствовать, господин Ахмад. Надеюсь, вы не имеете возражений против татарской кухни?

— Я не имел удовольствия с ней познакомиться, — ответил Хаким, пожимая руку, — но слышал о ней весьма лестные отзывы.

— О, вы не будете разочарованы, — улыбнулся Нигматуллин. — Что ж, если не возражаете — приступим...

Разочарован Хаким не был — зато был изрядно удивлён. Ланч в татарском стиле представлял собой грандиозное чаепитие с обилием разнообразных пирожков, мёда и какого-то странного, но исключительно вкусного блюда, напоминающего толстую лапшу в меду. Говорить о чём-то серьезном за таким столом даже не хотелось... И Хаким не спешил переходить к делу.

Обсудили татарскую кухню, сравнили с арабской, припомнили несколько любопытных случаев, когда дипломатия пересекалась с кулинарией, добрым словом помянули Похлёбкина, потихоньку перешли на политику...

— Да, кстати, Арслан-хаджи, вы передали нам любопытный список... — Хаким поставил опустевшую чашку. — Признаюсь, моё ведомство весьма признательно за эту услугу, но... Можем ли мы быть уверены в нём?

— Можете, причём почти на сто процентов. В последнее время нам и нашим союзникам удалось вскрыть обширное и разветвленное террористические подполье в Средней Азии, и это — часть полученных нами данных, непосредственно затрагивающая интересы Халифата.

— Весьма щедрая услуга, однако, как я полагаю, есть некое "но"?..

— О, всего лишь небольшая ответная услуга, — отмахнулся Нигматуллин. — Мы рассчитываем на вашу помощь в одновременном захвате всех террористов из этого списка, что потребует координации совместных действий... И, разумеется, свободы действий для наших спецслужб на территории Халифата во время операции.

— Что ж, при определённых условиях это может быть допустимо... Однако, как вы понимаете, я обязан проконсультироваться с халифом и министрами, поскольку не могу решать подобные вопросы лично. Пока же... — Хаким подался назад. — Осмелюсь предложить вашему повару преподать несколько уроков поварам дворца — этот ланч поистине достоин райских садов.

— Что ж, полагаю, это возможно, но это всего лишь скромное чаепитие... Кумыс и бешбармак — вот истинная вершина тюркской кухни, лучшее, что только можно быть в нашем грешном мире, — улыбнулся Нигматуллин.

Халиф взглянул на вошедшего Хакима и молча кивнул.

— Мой халиф, Россия предлагает совместную операцию против террористов. Их условие — свободные действия их сил на нашей территории...

— До окончания операции и ни секунды больше. Я сам направлю ответ послу.

— Да, мой халиф, — Хаким поклонился и вышел.

Список Хаким отдал контрразведке и приказал связаться с российским военным атташе и договориться о совместных действиях, добавив, что спецназ должен будет убраться сразу, как только операция закончится. После этого он принялся за доклады в надежде найти какой-нибудь косяк и придраться — подчинённых следовало держать в тонусе, но не устраивать же разнос просто так? Нужен хоть какой-то повод... А вот и он.

— "Дальний Восток", где полноценный доклад по Японии? Пока что я не вижу ничего, чего бы не было в газетах. Готовите? Долго готовите, референдум позавчера прошёл, а у вас и конь не валялся! Нет, справка мне не нужна, мне нужен подробный доклад... Вчера! Жду.

Устроив разнос, Хаким почувствовал себя гораздо лучше, а ответ контрразведки поднял настроение ещё выше. Контрразведчики успели связаться с русскими, получили у них всю необходимую информацию и теперь активно планировали операцию. Шесть дней на подготовку — это, конечно, немного, но если шевелиться — времени хватит. Тем более, что-то подобное контрразведка и сама готовила — пусть и в куда меньших масштабах. И за это время лично ему необходимо разработать глобальную стратегию, договориться с множеством людей, подготовить базы... и всё это — в глубокой тайне.

Настроение снова поползло вниз. Отложив бумаги, Хаким повернулся к компьютеру и принялся за новую работу...

Следующая неделя слилась для Хакима в одну сплошную круговерть запросов, переговоров и дипломатических стычек. Приходилось работать едва ли не круглые сутки, но всё когда-нибудь заканчивается — закончилась и эта горячка.

И оно того стоило...

В шесть часов утра по времени Багдада первые "вежливые люди" раскрыли парашюты над Мосулом. В ту же минуту в Багдаде пожилой полицейский длинно и требовательно позвонил в дверь неприметного особняка в бывшей "зелёной зоне".

Операция "Просветление" началась.

Восемнадцать часов спустя, когда Ил-170 кадыровцев оторвался от полосы багдадского аэропорта, операция закончилась. Исламистское подполье в Халифате перестало существовать — частая сеть "Просветления" накрыла почти всех.

Поступающие сводки и отчёты Хаким пролистывал, едва читая — слишком уж много их было. Этого хватало, чтобы оценить результаты — и результаты были отличными. Обошлось почти без потерь — несколько раненых не в счёт, рухнули линии снабжения террористов, хоть их и не удалось проследить до заокеанских хозяев, убиты самые одиозные вожаки... А самое главное — нельзя сказать, что всё это достигнуто только благодаря помощи русских. Справились бы и сами, пусть и позже и с большими потерями... Правда, и отрицать эту помощь глупо.

Закрыв последний доклад, Хаким открыл редактор, нашёл нужный шаблон, замер на секунду — и принялся печатать. Конечно, составление официальной благодарности можно было оставить аппарату, но это была одна из тех вещей, которые Хаким предпочитал делать сам. Да и, в конце концов, он всё ещё должен Нигматуллину за тот ланч...

XXVII

Итоги референдума были официально объявлены в полдень понедельника и неожиданностью ни для кого не стали. Восемьдесят шесть процентов голосов "за" при явке восемьдесят восемь процентов — примерно такой результат и предсказывали политологи. Правильно выбранный момент и правильно сформулированный вопрос, назревший давным-давно — трудно ожидать чего-то иного... Куруруги аккуратно закрыл папку и поднялся — пора отчитываться перед императором.

Император Хисахито был доволен — пусть на его лице это никак не отражалось, но Куруруги слишком хорошо знал своего государя.

— Вы проделали огромную работу, Куруруги-сан, — император едва заметно кивнул. — Вся Япония в долгу перед вами.

— Я исполняю свой долг, тэнно-сама, — Куруруги склонился в низком поклоне. — И лишь смею надеяться, что делаю это хорошо.

— Лучше, чем кто-либо после Ито Хиробуми, — ответил император. — И это заставляет нас поднять вопрос о вашей дальнейшей карьере. Я полагаю, вы не планируете оставлять свой пост в ближайшее время?

— Нет, тэнно-сама. Не планирую.

— Прекрасно. Победа лейбористов на ближайших выборах гарантирована... И именно поэтому я собираюсь отречься от престола лет через пять, и Тэцухито пригодится ваша помощь. Я стар, Куруруги-сан, и слишком устал... Но сейчас ещё рано. Сейчас у нас всех слишком много работы... И благодаря вам её стало только больше, — Хисахито едва заметно усмехнулся. — Так что я закончу дела и оставлю Хризантемовый трон.

— Вот как... Тэнно-сама, простите мне моё любопытство, но что вы планируете делать после отречения?

— Возможно, последую примеру далёких предков и уйду в монастырь, а может, займусь написанием мемуаров, — ответил император. — И в любом случае останусь советником сына... Кстати говоря, мне бы не хотелось, чтобы вы оставили политику, даже оставив пост.

— Вы предлагаете мне стать гэнро, тэнно-сама? Что ж, если моя ишемия не сведёт меня в могилу раньше...

— Я уверен, вы проживёте ещё долгие годы, Куруруги-сан, — едва заметно кивнул император. — И даже позволю себе выразить надежду, что вы встретите вековой юбилей столь же крепким и здоровьем, и духом, что и сегодня...

Сделав ещё несколько ничего не значащих почтительных замечаний, Куруруги удалился. Работы меньше не стало, а в сутках всё ещё было двадцать четыре часа... Чего для конституционной реформы явно не хватает. Впрочем, самое главное сделано, а остальное — дело скорее долгое, чем сложное. А раз так, можно уделить внимание и другим делам. Проекту "Арес", например, за которым последнее время следить не получалось.

Один звонок в канцелярию — и несколько минут спустя телефон премьера курлыкнул, приняв файл отчёта. Устроившись в машине, Куруруги распорядился возвращаться в резиденцию и принялся за чтение.

Проект шёл полным ходом, "Енисей" полностью оправдал возложенные на него надежды, и первый модуль марсианской станции уже был доставлен в МИК. Запуск должен был состояться через неделю, и на сей раз, в отличие от первого запуска, никаких накладок не предвиделось. Конечно, это не значит, что их вообще не будет — закон Мерфи неумолим — но свести проблемы к минимуму удалось... По крайней мере, здесь. Чего ждать от предстоящего заседания Кабинета — другой вопрос.

— Итак, дамы и господа, позвольте вас поздравить, — начал Куруруги, — с принятием новой Конституции. Однако из этой реформы вытекает ряд других, и мне бы хотелось услышать, каково положение дел в ваших ведомствах.

— По сути дела, единственные значимые изменения произойдут в военном ведомстве, — сообщил министр обороны. — И, поскольку это всего лишь переименование, займут не более двух-трёх месяцев. Однако уже сейчас мы разрабатываем новую военную доктрину, которая будет представлена правительству в течение года. Добавлю также, что мы укладываемся в военный бюджет, что, несомненно, порадует министра финансов.

— Вы с лихвой восполните это с новой военной доктриной, — не остался в долгу министр финансов.

— Господа, давайте всё-таки будем серьёзны, — одёрнул коллег Куруруги. — Сайто-сан, что скажете вы?

— Поскольку от плана передать полицию в ведение Министерства внутренних дел отказались, моё ведомство реформа практически не затрагивает, — ответил Сайто, мельком глянув в планшет. — Только косметические изменения в некоторых документах...

— Икари-сан?

Министр иностранных дел отложила планшет.

— Относительно влияния на министерство могу лишь повторить слова уважаемого коллеги, — сообщила она. — Что касается международной реакции — тут всё гораздо интереснее. Наши партнёры по БРИКС, разумеется, заявили, что это наше внутреннее дело и как-то комментировать это не имеет смысла. Правительство Кореи выразило озабоченность... как и всегда, впрочем. Лига никакой согласованной позиции не имеет, что тоже вполне ожидаемо, а вот отдельные её члены... Тон задают, разумеется, США — госсекретарь заявил, что новая Конституция создаёт опасный прецедент, ведёт к пересмотру итогов Второй Мировой, угрожает вызвать политический кризис в регионе... В общем, собрал если не все, то большую часть пропагандистских клише. Великобритания, Канада и всякая мелочь ему подпевают, а вот Франция и Германия наоборот, заявляют о поддержке реформ. Мотивы их пока что не ясны, поэтому мы воздержались от реакции. Однако в целом ответ гораздо менее агрессивен, чем мы ожидали...

— Это любопытно, — Куруруги сделал пометку в планшете. — Что-то ещё?

— Больше ничего. Пока, во всяком случае.

— Прекрасно. В таком случае извещаю вас, что завтра нам предстоит отчитываться перед тэнно-сама, и отныне это не пустая формальность...

Двое гвардейцев в серых мундирах распахнули дверь и замерли по сторонам. Министры замерли у своих мест и низко склонились, когда Хисахито, сто двадцать восьмой император Японии, вошёл в зал, занял своё кресло и кивком позволил им садиться.

— Что ж господа, приступим, — произнёс он, открывая первое заседание правительства новой эпохи.

XXVII

Как бы Клэр — теперь уже Умала — ни хотела избежать шумихи, избавиться от неё полностью всё-таки не получилось. Как ни крути, а свадьба министра и бизнесмена не может не привлечь внимания... Да и положение обязывает.

И в результате она сейчас стояла перед алтарём кафедрального собора, а снаружи, у фонтана, увенчанного трубящим ангелом, толпились журналисты.

Иская эта толпа нервировала — он не слишком привык отказываться в центре внимания и сильно этого не любил. Клэр же, успев привыкнуть, чувствовала себя под прицелом телекамер легко и непринуждённо.

Прошествовав под руку с мужем по собору, Клэр остановилась на ступенях, улыбнулась журналистам и подняла руку. Нестройный гул вопросов и поздравлений стих, и она заговорила:

— Первым делом я хочу поблагодарить всех, кто поздравлял нас сегодня — поверьте, для нас это действительно очень важно. Во-вторых же — хочу сразу предупредить, что никаких политических заявлений сегодня не последует. Этот день — не для политики, а для любви.

— Сеньор Умала, а что скажете вы?

— Я слишком счастлив, чтобы сказать хоть что-то, — Искай легко сжал ладонь жены. — А всё, что я смог бы сказать, уже прозвучало из уст моей супруги...

Игнорируя суетящихся журналистов, они спустились к ждавшему их лимузину, Клэр, прежде чем захлопнуть дверь, послала толпе воздушный поцелуй — и машина тронулась, увозя молодожёнов домой.

Гостей в доме семьи Умала собралось чуть больше сотни — многовато даже для Иская, в студенческие годы известного любителя грандиозных вечеринок. Сегодня он предпочёл бы ограничиться только родными да несколькими старыми товарищами... Но не вышло.

Гости были настоящей элитой Латинской Америки — политической, финансовой, военной и научной. Люди, чьи имена обыватель узнаёт обычно из некролога... И Клэр это общество вполне устраивало — ведь обойтись совсем без политики всё же не получалось. А уж с учётом того, что до провозглашения Тауантинсуйу оставалось чуть больше месяца — и нельзя было. И если ради этого пришлось превратить собственную свадьбу в политическое мероприятие — что, в конце концов, в этом плохого? Почему бы власть имущим не повеселиться на свадьбе?..

— Это было утомительно, — признала Клэр, распрощавшись с последним гостем — которым, естественно, оказался Мендоса.

— Но полезно, — добавил Искай, — не говоря уж о том, что приятно. Жаль, конечно, что медовый месяц на озере так и не состоится...

— У нас всего месяц в запасе, — вздохнула Клэр. — И за этот месяц придётся сделать столько, что и на год хватило бы. А потом... Хотела бы я знать, что будет потом!

— Увидим, — Умала пожал плечами. — И раз уж речь зашла об этом — ты знаешь, какая грызня идёт в Лиге?

— И какая же?

— Эньере, который был наиболее вероятным преемником Клиффорда, попал в коррупционный скандал и вышел из игры. Теперь кампания практически началась по новой...

— Отличная новость, — ухмыльнулась Клэр. — Но давай обсудим это завтра — у нас ведь осталось ещё одно дело...

Поправив одеяло, Клэр взъерошила волосы спящего мужа, устроила ноутбук поудобнее и полезла на новостные сайты. Разумеется, свадьбу вниманием не обошли, но эта новость была далеко не на первом месте. Гораздо больший интерес у прессы вызывало выступление Хираля — как всегда, короткое и наполненное намёками. Аналитики, как обычно, бросились искать скрытый смысл, второе, третье или ещё какие-нибудь дно — и, как обычно, пропустили самое главное, что было сказано открытым текстом. Саммит глав государств Анд, который состоится через месяц... Хираль фактически объявил о создании нового государства, но его, как обычно, услышали только те, кто действительно слушал. Это было на редкость кстати — опять никто не обратит внимания до последнего момента...

— Уже работаешь? — Искай открыл глаза.

— Времени мало, — пожала плечами Клэр. — Я и сама не в восторге от такого... А что делать-то?

— Ненадолго отложить работу?.. — Искай мягко закрыл ноутбук, поставил его на пол и притянул жену к себе...

Явившись в министерство к полудню, Клэр немедленно собрала глав отделов и потребовала отчёт. Ничего критически важного за сутки не произошло, и Клэр позволила себе расслабиться — совсем немного...

— Итак, сеньоры, — начала она, встряхнувшись, — у нас с вами есть пять недель. За эти пять недель мы должны сделать всё, чтобы провозглашение единого государства стало простой констатацией факта, и как мы это сделаем — никого не волнует. Я слушаю ваши предложения, сеньоры.

— Усилить информационную подготовку, — тут же заявил глава отдела связей с общественностью. — Значительно, но плавно, так, чтобы выйти на пик к началу саммита. Насколько мне известно, уже готовы запасы новой символики, — Клэр кивнула, — поэтому ее нужно использовать уже сейчас.

— Сеньора министр, тут есть одна проблема — небольшая, но досадная, — вмешалась глава юридического отдела.

— Гомики, — поморщилась Клэр. — Сеньора Домингес, я полагала, что вы решили эту проблему.

— К сожалению, адвокаты ЛГБТ-сообщества весьма неохотно воспринимают аргументы...

— Если эти кретины не умеют считать до семи — их проблема. Флаг существовал ещё в те времена, когда им подобных сажали на кол и уж точно они не имеют на него никаких прав. Любые иски по этому поводу объявляйте недействительными, и закончим с этим. Кто следующий?

Совещание затянулось до позднего вечера, но зато решило почти все имевшиеся вопросы. Конечно, предстояло немало повозиться, претворяя решения в жизнь, конечно, возникает бездна новых проблем... Но сейчас всё это не волновало Клэр. Устроившись на сиденье своей машины, она откинулась на спинку, закрыла глаза, наощупь нашла кнопку устройства связи и приказала водителю:

— Домой.

Домой. Не в роскошную, но пустую служебную квартиру, а в дом, где её любят и ждут. Домой... Только сейчас она понимала, что все эти годы у неё не было дома. Не было — но отныне есть, и пока Искай рядом, всё прочее не имеет значения...

XXVIII

Никто и подумать не мог, что Ай окажется ярой болельщицей, да ещё такого спорта. Да она сама меньше всех этого ожидала — но, заглянув через плечо смотревшего телевизор Юрия, мгновенно сделалась фанаткой танкового биатлона. Разумеется, она болела за японскую команду — столь же рьяно, как Юрий — за русскую, что немало забавляло всю компанию.

Поэтому оба оказывались потеряны для общества, как только начиналась очередная трансляция, и Фи, глядя на них, только крутила пальцем у виска...

— Ваше счастье, что никаких срочных заказов нет, — объявила Эдель, открывая ноутбук. — А то бы вы мне плешь проели... Нам заказали снять с орбиты метеоспутник, но он на "Молнии" и через пять часов будет пересекать нашу орбиту — тогда и возьмём. Из минусов — спутник нужен целым, из плюсов — он небольшой и в контейнере поместится без труда даже с развернутыми батареями.

— А ещё что-нибудь туда после этого влезет? — осведомилась Ай, попутно прикидывая, сколько она сможет поставить без серьезного ущерба для своего кармана.

— Нет, но клиент будет ждать нас на IPSV-7, так что сразу отдадим ему спутник и продолжим работу. Юрий, не надо сверлить меня суровым взглядом, я помню, что сегодня финал, так что свободны.

— А ты за кого болеешь?

— Ваша пассивная технофилия мне чужда, — заявила Эдель, встав и поправив очки.

— Ай, похоже, нас тут опускают!..

Усевшись на диван, Ай включила телевизор и толкнула локтем Юрия.

— Готовься, — заявила она, — сестрёнки всех порвут!

— Они, конечно, милашки, но с нашими им не тягаться! — фыркнул Юрий.

В финал на этот раз пошли российский, китайский, японский и американский. Первые два были делом обычным, но вот вторые... Американцы за те двадцать лет, что участвовали в биатлоне, в финал вышли впервые, а японцы, хотя и выходили в финал, но призовых мест не занимали. Но на сей раз Японию представляли сёстры Нисидзуми и Акияма Юкари — едва ли не единственные в Национальной Армии, имевшие боевой опыт... И большинство экспертов и простых болельщиков считали их шансы на первое место весьма серьезными. Серьёзнее они были только у российских танкистов, а янки и вовсе не попали бы в финал, если бы у казахов в самый неподходящий момент не слетела гусеница. Состязание обещало быть весьма интересным, и болельщики были настроены крайне азартно... В том числе и Юрий с Ай.

Когда четыре машины сорвались с места, Ай восторженно взвизгнула, увидев, что американцы почти сразу начали отставать. Ненамного, но этого хватило, чтобы российский Т-16 первым проскочил колейный мост. Правда, японский танк от него отставал меньше, чем на корпус, а вот китайцы почему-то замешкались, пропустив американцев вперёд.

— Ну же! Ну! Есть! — Ай треснула кулаком по дивану, когда Тип 112 проскочил вперёд.

— А вот хрен тебе! — выкрикнул Юрий, когда Т-16 буквально взлетел на косогор. Китайский Тип 033 держался наравне с российским, а вот "Корнелл" заметно отстал, оправдывая своё прозвище "Толстозадая Джейн". Ай фыркнула, покосилась на Юрия и снова прилипла к экрану, где танки на полном ходу проскочили поворот и неслись к броду.

На первом огневом рубеже стало понятно, что шансы американцев хотя бы на бронзу невелики — по "вертолёту" они промахнулись. Впрочем, китайцы промахнулись по "стрелку", так что штрафной круг пришлось проходить и тем, и другим.

— Особый интерес и, я бы даже сказал, пикантность придаёт финалу тот момент, что все команды — женские, — вещал комментатор. — Первый случай в истории! Итак... "Корнелл" догоняет китаянок, но уже понятно, что бронза — их предел... Так, кажется, у американок заклинило пулемёт, и... Боже, вы только посмотрите — Джейн Блэквуд на полном ходу выбралась на башню, чтобы вручную перезарядить пулемёт!

— Вот чертовка! — восхитился Юрий, глядя на распластавшуюся на броне смуглую брюнетку. — Как думаешь, она справится?

— Даже если и так — их это не спасёт, — фыркнула Ай. — Вот увидишь, сестрёнки всех сделают... или я это уже говорила?

— Вы там потише можете? — высунулась из соседней комнаты Фи. — Тут вам не стадион, если что!

— Ага! — хором отозвались болельщики, начисто проигнорировав просьбу.

Американка тем временем разобралась с пулемётом и вернулась внутрь, каким-то чудом не сорвавшись на вираже — но вряд ли это могло что-то изменить. Бронза им снова не светила, если только не случится чуда... И потому что Ай, что Юрий сосредоточились на своих соотечественниках.

Оба танка шли практически вровень, то один, то другой на несколько секунд вырывался вперёд — похоже, победу определят стрельбы... Ай подалась вперёд, когда Тип 112 влетел на огневой рубеж и начал на ходу отстреливать поднимающиеся мишени. Первым — российской машине пришлось притормозить и идти второй, но Ай не обольщалась — Т-16 был мощнее и чуть легче, так что мог обогнать, особенно на прямой. С другой стороны, сорок секунд преимущества — это сорок секунд преимущества, и это создаст русским проблемы...

— Ну что, готовь деньги, — ухмыльнулась Ай.

— Не торопись, — отмахнулся Юрий. — Сорок секунд — это пустяк!

— Знаешь, этот пустяк будет стоить вам золота!

— Да заткнитесь вы! — заорала Фи, швырнув в болельщиков смятую сигаретную пачку. — Дайте отдохнуть!

Пачка ни в кого не попала, а вопль был проигнорирован — танки прошли прямой участок трассы, почти синхронно проскочили мост, вышли к броду, прошли его и снова разогнались. Американский и китайский танки безнадёжно отстали — почти на две минуты, и сейчас только подходили к броду...

— Тем временем американская и китайская машина одновременно входят в воду, — вещал комментатор, — и... Нет, вы только посмотрите! Китайский танк накрыло волной, он глохнет!.. Похоже, у американок есть все шансы оказаться на пьедестале!

— Что, серьёзно? — неожиданно высунулась Фи. — "Толстозадая Джейн" пролезла?

— Ты же не интересуешься танковым биатлоном? — удивилась Ай.

— Ну и что? — Фи пожала плечами. — Всегда приятно, когда твоя страна выигрывает хоть что-то.

Ай только отмахнулась от Фи, снова прилипнув к экрану.

На финишной прямой танки держались практически вровень, и что Юрий, что Ай, не сдерживаясь, орали, как два придурка — как будто танкистки могли их слышать. Особенно старалась Ай — и, как будто услышав её, Акияма вырвалась вперёд. Ненамного, но хватило и этого...

— Ура! — истошно завопила Ай, когда японский танк пересёк финишную черту, опередив российскую машину всего-то на длину корпуса, и протянула руку.

— Заслужила, — вздохнул Юрий, вручая пятьдесят евро. — А знаешь, это был самый крутой финал на моей памяти... И дело не в девчонках!

— Вот и прекрасно, — появилась в дверях Фи. — В кои-то веки у нас бронза... А вы собирайтесь!

Спутник оказался в расчётной точке и был захвачен без проблем — если, конечно, не считать непрерывной болтовни двух болельщиков, обсуждавших танковый биатлон при любой возможности. Фи не вмешивалась, убедившись, что это бесполезно, и только время от времени вставляла ехидные комментарии. Впрочем, ей и самой было приятно, что американский экипаж впервые добрался до призового места...

Стыковка со станцией прошла гладко, клиент уже ждал, и вся сделка заняла не больше пары минут. Задерживаться на принадлежавшей "Текноре" станции не хотелось никому... Ай честно старалась почувствовать если не ностальгию, то хоть что-нибудь — но ничего не получилось. IPSV-7 стала пустым местом. Одной из множества точек встречи — явиться на Фрисайд многие опасались. А ведь именно здесь начиналась её космическая карьера. Здесь она познакомилась с командой, здесь училась работать в космосе, здесь Хати сделал ей предложение... Но всё это осталось в памяти оторванным от станции. Станция не вызывала никаких чувств... В отличие от Хати.

— Подруга, ты чего это лыбишься? — поинтересовалась Фи.

Ай, сообразив, что улыбается, как дурочка, проверила ремни, перебросила тумблеры на своём пульте в положение готовности и спросила:

— Фи, а ты помнишь свой первый поцелуй с мужем?..

XXIX

День настал. Его ждали, к нему готовились — и всё же он стал неожиданностью для очень и очень многих...

Саммит глав андских государств начался. От него ждали сенсаций — и дождались, хотя масштаб их недооценили.

Клэр, устроившаяся так, чтобы удобнее было наблюдать за прессой, расслабилась и приготовилась наслаждаться зрелищем. Всё уже решено и подписано, осталось только официально объявить об этом...

— Я имею честь объявить о создании нового государства, — объявил Хираль. — Это решение было принято нашими народами и сегодня было окончательно закреплено подписанием договора. Я провозглашаю сегодня рождение новой страны — Тауантинсуйу, Державы Четырёх сторон света!

Это была бомба.

Не меньше минуты журналисты и почётные гости молчали, пребывая в шоке, а затем пресса взорвалась. Журналисты сорвались со своих мест и метнулись к трибуне, словно лавина, обрушив на Хираля и свиту поток вопросов. Президентским телохранителям даже пришлось оттаскивать особо рьяных, и прошла не одна минута, прежде чем удалось навести хоть какой-то порядок.

— Сеньоры, будьте последовательны, — устало попросил Хираль. — Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, но пожалуйста, не мешайте друг другу их задать...

— Меняя поражает столь вопиющее пренебрежение международным законодательством и уставом Лиги...

— Сеньора Ив, вы уже лишались аккредитации. Хотите потерять её снова, но уже навсегда? Следующий, пожалуйста.

— Вы боитесь правды, Хираль! — снова вылезла Ив. — Вы затыкаете рот...

— Элис Ив, вам не стоит говорить о правде, — холодно ответил Хираль. — Вас столько раз ловили на фальсификациях, что вы потеряли право даже произносить это слово. Потрудитесь, наконец, покинуть пресс-конференцию, прекратив мешать вашим добросовестным коллегам. В противном случае вас выведут отсюда под конвоем.

Элис Ив вышла из зала с гордо поднятой головой... но только в собственном воображении. В действительности же она выскочила, как получившая пинка собака.

— Сеньоры, я прошу прощения за эту безобразную сцену, — обратился Хираль к журналистам. — Надеюсь, случившееся не создало вам неудобств.

— Сеньор президент, это событие и впрямь выглядит очень неожиданным. Если не ошибаюсь, первоначально процесс предполагалось завершить в течение четырёх-пяти лет. — подал голос один из журналистов.

— Решение ускорить процесс интеграции было принято на весеннем саммите и было вполне обоснованно, — ответил Хираль. — И было признано вполне обоснованным в силу сложившейся в мире ситуации.

— Какова роль министерства реинтеграции в процессе объединения?

— Как и следовало ожидать, ключевая.

— Господин президент, какова международная реакция на это событие?

— Пока равно говорить о реакции, но в целом мы ожидаем вполне здравого отношения, хотя некоторые эксцессы весьма вероятны...

Пресс-конференция была предельно сжатой — и всё равно получилась затяжной как прыжок из стратосферы. Но всему рано или поздно приходит конец, и пресс-конференция исключением не стала. Прошла она гладко — кроме Ив, вывели только двух журналистов, устроивших драку. Вопросов хватило на всех, ответами никто доволен не был... Словом, всё было как всегда. Клэр просидела до конца, ответила на множество бредовых вопросов, устала и озверела. Единственное, что во всём этом утешало — прямо с конференции она отправлялась домой.

Устроившись на сиденье и кивнув водителю, Клэр достала планшет. Кое-какие вопросы необходимо решить завтра с самого утра, и стоило разобрать их прямо сейчас, пока есть время...

— Ну наконец-то! — Искай заключил жену в объятия. — Ты была великолепна!

— Правда? — улыбнулась Клэр. — Прямо-таки великолепна?

— Ты всегда великолепна, — заверил Искай. — Но когда ты вот так, походя, срезаешь очередного идиота... Ты в этот миг — само совершенство!

— Ты похож на влюблённого дурачка, — хихикнула Клэр.

— А так и есть, — фыркнул Искай. — А теперь, любовь моя, нас ждёт романтический ужин при свечах... И стопочка бумаг, которые тебе надо завизировать.

— Романтика бумажной работы... — Клэр закатила глаза. — И какого чёрта я не осталась в тюрьме?..

Коротко кивнув собравшимся, Клэр заняла место во главе стола, включила компьютер и сказала:

— Начнём, сеньоры. Как вы все понимаете, работы у нас только прибавилось, и очень сильно. И начнём мы, сеньор Мендес, именно с вашего вчерашнего запроса...

Когда-то она сравнила свою работу с работой хирурга, пришивающего оторванную конечность, и сейчас могла только повторить это сравнение. Легко объявить территорию своей — а попробуй по-настоящему включить её в состав государства, даже если население не только не возражает, но и активно содействует, причём иногда даже слишком активно...

XXX

— Решили лично взглянуть, как идут дела? — спросил начальник разведки армии, когда Хаким вошёл в его кабинет. — Простите, но отчитаться по всем правилам сейчас не могу — дела, как видите.

— Вижу, полковник, — кивнул Хаким. — И мешать вам не собираюсь. Собственно, я здесь проездом, так что если выделите мне в помощь толкового лейтенанта, то уже через пару часов я вас покину. Надеюсь, дорога на Дамаск свободна?

— Только про воздуху, мой господин, только по воздуху, — буквально пропел полковник. Похоже, он жил по принципу "сделал гадость — сердцу радость". — Демократия плохо сказывается на дорогах, знаете ли.

— Знаю, — согласился Хаким. — Смею надеяться, что вы найдёте вертолёты для своего командира?

— Найду, — согласился полковник. — Пару транспортно-боевых, хватит вам этого? И лейтенанта могу хоть насовсем отдать — есть тут у меня один сильно умный...

"Сильно умного" лейтенанта звали Сулейман ибн Дауд Катиб, и он действительно был слишком умён для своей должности. Настолько, что Хаким решил действительно забрать его в качестве референта. Экскурсию по Ракке он организовал моментально и так, чтобы никому не помешать — в только что занятой столице "Свободного государства" у разведки было много работы...

Хаким тщательно проверил всё и всех, не нашёл, к чему придраться, договорился о переводе Катиба в своё ведомство и отбыл в Дамаск.

В Дамаске Хаким тоже не планировал задерживаться дольше, чем на пару дней. В конце концов, с Сирией уже всё ясно. А вот Египет... Египет всё ещё представлял собой неизвестную величину. Оккупация Киренаики шесть лет назад и нынешнее проникновение в Триполитанию весьма ясно давало понять, что в Каире имеются собственные взгляды на будущее арабского мира. Собственно, именно поэтому Хаким и отправлялся в Каир — лично оценить ситуацию... И то, что формальной причиной были переговоры о совместной борьбе с терроризмом, ничего не меняло.

В Дамаске, как и ожидалось, никаких проблем не возникло. И официально, и неофициально — что куда важнее. Дамаск давно уже смирился с Халифатом... И тем не менее у Хакима ушёл почти весь день на то, чтобы решить все вопросы. Да и то пришлось признать, что без помощи нового референта ему бы это не удалось. Катиб был исключительно полезен, прекрасно ориентируясь в хитросплетениях политики, мгновенно оказываясь там, где нужно и умея исчезать из поля зрения, оставаясь под рукой. Оформить его перевод было делом минутным, и это было первым, что сделал Хаким, связавшись с Багдадом...

Но равно или поздно кончается всё, и вечером самолёт Хакима поднялся в воздух. Сам Хаким, мельком взглянув на удаляющийся город, погрузился в документы. Предстояла очередная бессонная ночь... И два напряжённых дня.

Встреча могла оказаться банальной международной рутиной, а могла обернуться сенсацией или даже дипломатическим скандалом. Хакима устраивали все три варианта — в первом случае он спокойно решал все вопросы, в остальных получал массу информации, причём бесплатно... А проблему "воинов Аллаха" решать было необходимо, несмотря на жестокую трёпку, которую им недавно задали. Частый гребень операции прошёлся по Халифату и Центральной Азии, но весь остальной арабский мир не задел...

Уйдя с головой в работу, Хаким не сразу обратил внимание на вежливое покашливание референта.

— Вы что-то сказали? Простите, я не расслышал.

— Вам письмо от министра образования. Личное.

— Вот как? — Хаким зашёл в почтовый ящик и открыл послание.

"Мой дорогой друг, — писала Набавви, — мы были бы счастливы видеть вас на праздновании обрезания моего племянника, которое состоится в пятницу. Моя сестра назвала ребёнка в вашу честь — надеюсь, вы простите эту маленькую вольность — и буквально умоляла пригласить вас. Кроме того, среди приглашенных будут и люди искусства, среди которых могут быть и желающие присоединиться к вашим трудам..."

А вот это уже было интересно. Если Амаль ухитрились уломать кого-то из деятелей культуры заняться чем-нибудь полезным для общества — это тянет на подвиг. Оставалось только не профукать эту победу...

Каирская встреча прекрасно отвечала своей официальной задаче, но в плане разведки выглядела бесполезной. Споры шли в основном по поводу участия Израиля и, как всегда, об объёмах допуска иностранных спецслужб. Первый вопрос — благодаря договору с Израилем — интереса для Халифата не представлял, второй давно превратился в вялую склоку и при текущих условиях решению вряд ли поддавался. Во всяком случае, Хаким не услышал ничего нового — ни на совещании, ни в кулуарах.

Тем не менее, встреча могла считаться успешной — её участники всё-таки договорились хотя бы о чём-то. Разумеется, те самые два вопроса так и остались нерешёнными, но это, по мнению Хакима, было абсолютно нормально. Межарабские договоры вообще были крайне сложным делом...

Впрочем, поиск подарка для племянника Набавви был немногим проще. В конце концов не без помощи референта он приобрёл три серебряных колокольчика, которые якобы отгоняли джиннов и просто хорошо смотрелись. Хакиму они понравились с первого взгляда, Катиб тоже одобрил выбор — и колокольчики были куплены.

И на этом все дела Хакима в Египте закончились.

Амаль бинт Гази Набавви организовала праздник с размахом и множеством гостей. Высокопоставленных гостей — политиков, бизнесменов, ученых и деятелей искусства. Если честно — совсем не та публика, с которой Хаким хотел бы иметь дело... За несколькими исключениями.

— Мир вам, умм Хаким, и да благословит вас Аллах и приветствует, — поклонился Хаким. — Прошу принять сей скромный дар в знак дружбы и почтения.

— Благодарю вас, Хаким ибн Ахмад Уаси, — Джамиля бинт Гази приняла колокольчики, к которым немедленно потянулся младенец.

— Ваш подарок пришёлся по вкусу моему племяннику, — отбросив край тонкого зелёного шарфа за плечо, Набавви легко улыбнулась. — Благодарю вас, Уаси — ваша дружба много значит для нас.

— Светское государство? — Хаким затянулся. — Позвольте уточнить, доктор Халид: вы понимаете под этим термином то общество, что существует в современной Европе и Америке?

— Совершенно верно, директор.

— В таком случае позволю себе напомнить, что это общество есть плод более чем пятивекового развития, проходившего в специфических именно для Европы условиях, — Хаким снова затянулся, разглядывая собеседника. — Надеюсь, вы не станете отрицать, что европейская культура сформировалась на базе культуры античной, частично усвоенной варварскими королевствами? Так вот, имея общий базис, Европа никогда не была единым культурным пространством, распадаясь на два, а затем и три крупных блока по религиозному признаку...

— Католичество, православие и протестантизм? — уточнил молодой араб в черном костюме, принимая мундштук кальяна.

— Совершенно справедливо, доктор Халид, совершенно справедливо. Кроме того, Европа представляет собой пёструю мозаику народов, возникающих и распадающихся наций. Но, напоминаю, с общим культурно-историческим базисом. Всё это создаёт ситуацию, которую Джаред Даймонд называл оптимальной фрагментацией.

— Боюсь, я не знаком с этим термином... Полагаю, вы имеете в виду, что подобное состояние подстёгивает прогресс?

— Именно, дорогой доктор! Сравните теперь эту ситуацию с той, что имела место в арабском мире...

— Позволю себе напомнить, что до самого Ренессанса арабский мир превосходил Европу, — заметил Халид, снова затягиваясь.

— Совершенно верно, — согласился Хаким, — но давайте признаем: причиной тому был стабильный контакт с носителями античной традиции, интегрированными, к тому же, в общество. Кроме того, не следует забывать, что Коран прямо поощряет познание мира и через это — Аллаха. Европейский Ренессанс — это не только возросший интерес к наследию античности и трудам арабских учёных, это ещё и Реформация. Религиозный раскол вынудил европейские страны активно развивать технику и науку, противостоя друг другу... Арабский же мир всегда был гораздо более единым, практически лишённым внутренней конкуренции. Накопленный потенциал позволял успешно противостоять внешним угрозам, но вот с его увеличением и возникли проблемы... Так вот, это высокое единство основано на единстве языка и религии, а религия, в свою очередь, объединила разрозненные племена в единый народ, создав ту культуру, которая существует и ныне. Таким образом, светское государство в вашем понимании для нас просто невозможно.

— Значит, вы считаете, что мы должны придерживаться норм шариата, подобно исламистам?

— Скажите, доктор Халид, вы когда-нибудь были в Израиле? — осведомился Хаким, в очередной раз затягиваясь и наблюдая за прихотливыми извивами дыма в кальяне.

— Случалось, — осторожно ответил Халид. — Хотя не сказал бы, что это пребывание было длительным.

— Тогда вы должны были заметить, что Израиль никоим образом не является светским государством в вашем понимании. Однако перестаёт ли он быть от этого государством демократическим?

— Но ведь Израиль... Хм... — Халид основательно задумался, не забыв, впрочем, снова затянуться. — Пожалуй, я соглашусь с вами, директор. Израиль представляет собой особое явление. Позволю себе предположить, что подобным же вы хотите видеть Халифат...

— Да, вы правы. Страна, где положения Корана и современные законы не противоречат, но гармонично дополняют друг друга — вот наша цель.

— Однако же законы шариата сложно вписать в современный мир. Практически невозможно, я бы даже сказал.

— Невозможно для меня, невозможно для халифа, да продлит Аллах его дни — но вы, доктор — лучший выпускник Кембриджа за последние полвека, если не век, доктор права и блестящий историк — неужели и вы находите эту задачу неразрешимой?

— Вы демон-искуситель, директор, — Халид указал на Хакима чубуком. — Вы знаете мою слабость и беззастенчиво её используете. Это будет грандиозный труд, но я сделаю это!..

— В таком случае добро пожаловать в команду, кади аль-кудат Халид ибн Сирадж абу Канун ар-Рашид, — Хаким протянул руку, и Халид пожал её.

XXXI

Куруруги Генбу закрыл доклад и потянулся. Да, теперь, когда власть вернулась к тэнно, стало легче, но ненамного — появилось множество новых дел... Да и старые никто не отменял. Впрочем, Куруруги это вполне устраивало — даже необходимость лично посетить строящийся на орбите "Арес" его устраивала. Больше того — она его радовала. Слишком много значил для него этот проект, слишком многое было вложено в него... И уже пора отправляться, между прочим...

Шаттл оторвался от полосы и свечой ушёл в небо. Куруруги расслабился, когда мягкая лапа перегрузки упёрлась ему в грудь, вжимая в кресло, и улыбался. Сколько лет назад он в последний раз был в космосе? Лет двадцать, не меньше... И только сейчас понял, насколько же соскучился по нему. Небо за иллюминатором темнело, горизонт вскинулся чашей, в небе вспыхнули огоньки...

Шаттл вышел в космос, перегрузка исчезла, и Куруруги достал планшет — до стыковки три три часа, есть время поработать... И ради разнообразия — как раз с материалами по "Аресу", а то он давно уже толком не следил за проектом. И пусть это давно уже не его работа, а Фудзите он доверяет, как себе — "Арес" остаётся его детищем, и не следить за его судьбой он не имеет права.

Работа, как ни странно, до сих пор укладывалась в бюджет, и это было прекрасно. Со сроками дело обстояло чуть хуже — график сместился на два дня, но нагнать отставание будет несложно.

Шаттл тем временем сближался с кораблём, и Куруруги отложил планшет, внимательно изучая вырастающую в иллюминаторе конструкцию.

Первоначальный проект был куда скромнее, но основная идея — создание базы за один запуск — сохранилась. Просто теперь эта база была значительно больше, а сам "Арес", сбросив посадочные модули, возвращался к Земле и после дозаправки снова мог отправиться к Марсу...

Основой конструкции была длинная ферма, на одном конце которой крепился шар командного отсека, а на другом — двигатель Локсмита и топливные баки. На середине фермы четыре тоннеля несли тор обитаемого корпуса, а между ними устанавливались грузовые модули. Жилой тор и командный модуль были смонтированы, двигатель заканчивали устанавливать, но марсианские модули пока что оставались на Земле.

— Стыковка через пять минут, — доложил пилот.

— Прекрасно. Узнайте, свободна ли доктор Фудзита, — распорядился премьер-министр. — Если нет — не стоит её беспокоить.

Отрывать от работы ведущего инженера проекта было просто глупо. Конечно, для учителя Фудзита всегда найдёт время, но злоупотреблять этим не стоит... Да и визит рассчитан всего на два часа.

Фудзита была свободна и с радостью вызвалась устроить премьеру экскурсию по кораблю. Поблагодарив ученицу, Куруруги отключился и вновь вернулся к созерцанию приближающегося корабля. Осталось всего несколько секунд... Глухо лязгнули стыковочные замки, засвистел воздух, и над шлюзом вспыхнул зелёный сигнал. Оттолкнувшись от кресла, Куруруги подплыл к люку, открыл его и поднялся на борт "Ареса".

Разумеется, Фудзита уже ждала его у шлюза.

— Рада видеть вас, Куруруги-сэмпай, — заявила она. — У нас тут возникли кое-какие проблемы, но до стартового окна мы укладываемся с запасом.

— Прекрасно, — кивнул Куруруги. — Вам что-нибудь требуется?

— Да нет, пока что мы укладываемся в бюджет, — пожала плечами Фудзита. — Это, конечно, странно, но так и есть.

— Такое бывает, — кивнул Куруруги. — Что ж, если вы свободны, не могли бы вы показать, как идёт работа?

— Разумеется. У меня есть час свободного времени, так что...

Весь осмотр уложился в сорок минут, чему и Куруруги, и Фудзита были рады.

— Что скажете, Куруруги-сэмпай? — спросила она, когда обход закончился.

— Впечатляет, — Куруруги схватился за поручень и повернулся к собеседница. — Исключительно впечатляет. Это даже лучше, чем я надеялся.

— Благодарю вас, сэмпай, — Фудзита изобразила почтительный поклон. — Уверяю вас, мы не подведём.

— Я в этом не сомневаюсь, Фудзита-сан, — ответил Куруруги. Ученица была одной из тех, кому он безоговорочно доверял, а таких людей в мире не набралось бы и десятка... И он совершенно точно знал — Фудзита Акане и её команда сделают всё, что в человеческих силах, и даже больше. "Арес" стартует точно в срок. А пока...

— Доктор Фудзита, я хотел бы встретиться с командой "Ареса". Это возможно?

— К сожалению, большая часть экипажа сейчас в Звёздном, но дежурная смена на станции, и они, в общем-то, ничем не заняты... И я полагаю, что ваш визит подействует весьма благотворно. Люди всё-таки нервничают...

— Благодарю. Арамаки-сан, согласование моего визита в Москву закончено?

— Да, но всё ещё можно внести изменения, — ответил секретарь. — Ничего принципиального, но...

— Тогда уточните, возможно ли встретиться с остальной командой в Звёздном.

— Будет исполнено, Куруруги-сама, — поклон в невесомости у секретаря не вышел.

Дежурная смена состояла из двенадцати астронавтов, чья подготовка была почти закончена. Все они были японцами, и все были впечатлены визитом премьера. Правда, утверждение, что они ничем не заняты, всё же было преувеличением... Да, у команды был день отдыха, но вахты никто не отменял, и задерживаться Куруруги не стал.

Пройдясь по станции, он по трансляции обратился к команде с короткой благодарственной речью:

— Я мог бы сказать многое — и, признаться, хотел бы это сделать, но не буду отнимать ваше время. Все мы — и я в особенности — благодарны вам за вашу веру в проект, за ваш труд, делающий немыслимое привычным... "Арес" — моё детище, моё и доктора Фудзиты, но именно ваши руки придали ему жизнь. Вы сделали больше, чем можно было мечтать — и я склоняюсь перед вами, ибо нет слов, достойных выразить благодарность всей страны, мою и доктора Фудзиты!

— Прекрасная речь, сэмпай, — Фудзита изобразила аплодисменты. — По крайней мере, она действительно короткая.

— Всё так плохо, кохай?

— Мне понравилось, — пожала плечами Фудзита. — Команда тоже разочарованной не выглядит... Уже улетаете?

— Да, хотя и не хочется, — вздохнул Куруруги. — Тот случай, когда я жалею, что стал политиком... Но меня ждут в Москве. До свидания, доктор Фудзита, надеюсь — скорого. Шаттл отделился от станции, развернулся кормой вперёд и выдал тормозной импульс. Куруруги снова достал планшет и погрузился в работу — визит в Москву Звёздным не исчерпывался. Предстояли переговоры с президентом и премьером об окончательной интеграции в БРИКС, а для этого требовалось решить совершенно невероятное количество вопросов. Срочных вопросов, если уж на то пошло, да и рутинных накопилось столько, что решать их пришлось на высшем уровне... Да, в ближайшее время отпуск ему явно не грозит — но Куруруги Генбу прекрасно знал, на что шёл, став политиком, и не жаловался на отсутствие отдыха. В конце концов, оно того стоило — как ни странно...

XXXII

День не задался с самого утра — неудачно повернувшись, Ай чувствительно приложилась лбом о камеру, которая вывалилась из открывшейся сетки и плавала по капсуле. Напомнив себе — в очередной раз — убрать все сетки и приклеить велькро, Ай выбралась из капсулы, привела себя в порядок, переоделась, ухитрившись потерять карандаш, оставленный в кармане и отправилась в офис. Добралась она, как ни странно, без приключений, но вот на месте обнаружилась недовольная Фи. Крайне недовольная Фи...

— Доброе утро, — осторожно сказала Ай. — Что-то случилось?

— Дерьмо случилось, — Фи протянула ей распечатку, — на, читай.

— Они что, рехнулись? — осведомилась Ай, пробежав глазами текст

— Что случилось? — спросила появившаяся на пороге Эдель.

— Эти больные ублюдки из НАСА решили именно сегодня добить свою гребаную квоту и взорвать сразу два заряда. По три килотонны каждый. С интервалом в шесть часов, — ответила Ай, бросив начальнице бумагу. — На, сама смотри.

— Определенно, больные ублюдки, — согласилась Эдель и потянулась к телефону. — Юрий, Киске, идите прямо к шлюзу и начинайте подготовку по экстренной схеме. А вы двое...

Фи и Ай, не дожидаясь указаний, сорвались с места и только что не побежали на корабль — в запасе было всего сорок минут рабочего времени, и их надо было использовать по максимуму.

DS-12 отделился от стыковочного узла, развернулся и увеличил скорость. План полёта был прост — дойти до IPSV-4 и вернуться, собирая по дороге всё, что попадётся. Чуть больше получаса в общей сложности, плюс десять минут запаса — хорошо, если получится набрать хотя бы две-три тонны обломков, а о чём-то серьёзном и говорить не стоит.

— Вижу цель, — сообщила Ай, уткнувшись в окуляры телескопа. — Металлический фрагмент неправильной формы, размер — семьсот на тысяча двести миллиметров, дальность — двести.

— Сближаемся, — Фи качнула рукоятку управления маневровых двигателей.

Через несколько минут обломок оказался в контейнере, а Ай вглядывалась в экран радара в поисках новой добычи.

"Тойбокс" вернулся, имея пятиминутный запас времени и три тонны обломков — по большей части металл. День нельзя было назвать пустым, но вылет едва окупился. Сгрузив добычу на складе, команда собралась в офисе и Эдель подключилась к камере на корпусе.

— Тридцать секунд, — сообщила она. — Кстати, они же минимум вдвое перекрыли лимит?

— Там есть исключение для борьбы с астероидной угрозой, — сообщил Урахара. — Ну и...

В черноте космоса возникла ослепительная точка, экран подернулся рябью и погас.

— Мощно, — оценил Юрий. — Связи не будет весь день...

— И что делать будем? — Фи скривилась. — Расползёмся по норам?

— Ну зачем же? У меня тут припрятана колода карт, три бутылки питьевого коньяка и коробка сигар для нашего пилота...

Первой пришла в себя Эдель, поинтересовавшись:

— Питьевой коньяк — это что?

— Коньяк, — ответил Юрий, — бывает коллекционный, питьевой и технический — для обработки физиономии продавца. Ну что, играем?

— Играем... Кого там ещё несёт?! — рыкнула Фи на открывшуюся дверь.

— Коко! — Валмет вскочила и бросилась к вошедшей блондинке.

— Именно. А это — Аманда Минами, она же Доктор Майами. Моя лучшая подруга, — Коко хлопнула по плечу явившуюся с ней обладательницу рыжевато-каштановых волос и крупных, но элегантных очков. — Ну, ну, Валмет, не надо ревновать...

— И часто ты лично навещаешь клиентов?

— Киске, ты же знаешь — ты и твои друзья у меня на особом счету. Так мы ничему не помешали?

— Не успели, — Фи обрезала сигару и закурила. — Карты, сигары, коньяк — есть возражения?

— Кто сдаёт? — Хекматьяр бесцеремонно уселась за стол.

Отложив сигару, Фи молча положила на стол карты.

— Флэш-роял, — печально высказался Юрий. — Третий раз. Ну вот как так можно?

— Завидуй молча, — Фи сгребла фишки. — Майами, тасуй колоду.

Игра шла третий час с переменным успехом... Для всех, кроме Фи, которая стабильно выигрывала. Особенно не везло Юрию — тот проигрывал почти в каждом круге...

— И всё-таки я не понимаю, как американцы получили разрешение на эти взрывы, — сказала Ай, разворачивая карты. — Киске, ты что-то говорил про астероиды, но не закончил. Может, объяснишь?

— Объясню, — Урахара выложил на стол фишки, — но это довольно мутное дело. Про шесть зарядов по полкилотонны помните? Так вот, пару месяцев назад, как раз когда этот чёртов астероид пролетел, Лига быстренько протащила поправку к этому договору. Теперь можно подрывать дополнительные заряды, если это проходит по программе защиты от астероидов... И на них уже такого ограничения нет. Классно, правда? Так, ставлю пятнадцать.

— Отвечаю, — Минами подтолкнула свои фишки. — Это что, получается, они могут по Фрисайду долбануть и сказать, что это для защиты от астероидов?

— Даже я знаю, какие бабки здесь крутятся, — хмыкнула Фи. — Двадцать... И тогда уж скорее по Вашингтону долбанут... И я против не буду.

— Двадцать пять, — клацнул фишками Юрий. — Вот уж не думал, что ты такое скажешь. Всегда думал, что ругать правительство — наша национальная забава, а вы — сплошные патриоты...

— Юр, за всю нашу историю только три президента не были мудаками, — ответила Фи, — Линкольн, Рузвельт и Трамп. А уж последние трое... Короче, мой патриотизм ограничивается моей семьёй. Эдель, ставь или пасуй!

Время пролетело незаметно — и когда уровень радиации от второго взрыва упал до более-менее приемлемой величины, коньяк был выпит, а Фи Кармайкл стала богаче почти на четыре сотни евро — при том, что играли по центу за очко. Юрий даже заявил, что Фи жульничала, но развивать тему не рискнул...

Фи же, уладив этот вопрос, хлопнула в ладоши, привлекая внимание команды.

— Начинаем готовиться к выходу, — заявила она. — Пояса, кончено, успокоились, но тем не менее, всем взять с собой дозиметры. И у нас только четыре витка — на большее время я пока что вылезать не рискну.

— А больше и не надо, — сообщила Эдель. — Очень много повреждённых спутников, уже начали поступать заявки на расчистку... Но мы первые. Я уже приняла два десятка заказов, и это не предел.

— Отлично! — Фи потёрла руки. — Вперёд, и не забудьте дозиметры!

Фрисайд ничуть не пострадал — разве что вышли из строя все веб-камеры на корпусе, и кто-то их уже отвинчивал. Вряд ли это был законный владелец — Ай вообще сомневалась в его наличии. Камеры были ничейными, и следовательно обслуживались тем, кому это было больше всех надо — как и всё на Фрисайде...

Отвернув телескоп от станции, Ай нацелилась на ближайшие координаты из заказа, ища спутник.

— Вижу цель, — доложила она. — Аппарат не ориентирован, сигналы отсутствуют.

— Сближаемся, — ответила Фи. — Юрий, готовь манипулятор.

DS-20 развернулся, готовясь захватить мёртвый спутник — первый из множества. Оторвавшись от окуляров телескопа, Ай прикрыла глаза.

— Юрий, — спросила она, — а ты знаешь, что первые гоминиды были падальщиками?

XXXIII

Куруруги Генбу, премьер-министр Японии, отдыхал. Ситуация, которую трудно было назвать обычной...

Тем не менее, Куруруги отдыхал в кругу семьи. Играл в гольф с кузеном, развлекал внуков, дискутировал с зятем... И почти не думал о политике. Разумеется, совсем забыть о ней не получалось, но можно было заниматься только самыми важными проблемами... Которых, по счастью, не наблюдалось. Куруруги внимательно следил за новостями, но ничего, достойного внимания, в мире не происходило.

— Итак, дорогой Кейтаро, вы полагаете, что это решение было ошибочным? — Куруруги отпил чая, отставил чашку и сложил пальцы домиком. — Всё ещё?..

— Да, полагаю. Смею вас уверить — моя компания выполнила бы эту работу ничуть не хуже.

— Ваша компания обещала восемнадцать месяцев до первого пуска и три года для окончательного ввода в эксплуатацию, а не тринадцать и двадцать месяцев, которые мы имеем в итоге. Время же для нас критично... По крайней мере, в этом случае. И раз уж речь зашла о космодроме — через месяц будет объявлен конкурс на реконструкцию Утиноуры. Не желаете принять участие?

— Возможно, — кивнул Кейтаро. — Сейчас у нас в работе два проекта, но оба заканчиваются, а новых заказов нет... Да, пожалуй, мы примем участие.

— Вот и прекрасно, — Куруруги потянулся за чайником и снова наполнил чашки. — Буду рад, если вы его выиграете... Кстати, что за проекты?

— Реконструкция тоннелей Сенкай и Каммон.

— Так это ваша идея — работать над каждой полосой отдельно? Мне всегда казалось, что в тоннеле это невозможно.

— Немного терпения, немного внимания, — улыбнулся Кейтаро, — и возможно всё.

— Да, пожалуй... — протянул Куруруги. — Тем более, что я не раз и не два видел невозможное своими глазами. Я ведь старше нашего века, Кейтаро... И, раз уж речь зашла о возрасте — вы хоть в курсе, что имеете неплохой шанс обзавестись внуками?

— Что?!

— Тацуми решил жениться, вот что, — фыркнул Куруруги. Эмири, кстати говоря, тоже в курсе, а вот вы...

— Последнее время мы не очень хорошо ладили, — со вздохом признал Кейтаро. — Но ради всех ками, мой сын наконец-то взялся за ум!..

— Заслуга скорее Юки, чем его собственная, — хмыкнул Куруруги. — Хватка у девочки железная... И я лично только рад этому.

Снова наполнив чашки, Кейтаро, усмехнувшись, сказал:

— Да уж, с этим я согласен. Пошла бы в бизнес — мне бы ловить было нечего...

— Если она займётся политикой, я могу подавать в отставку, — хмыкнул Куруруги. — Нам с вами повезло, что её ничего не интересует, кроме программирования и моего внука. Думаю, это стоит отметить...

Открыв неприметную дверцу в стене, премьер-министр извлёк бутылку сакэ и две чашки.

— Не думаю, что одна-две рюмки вызовут гнев КОРЫ, — заметил он.

КОРА промолчала.

— Нет, ты только посмотри на это! — возмутилась Эмири, бросив газету на стол перед отцом.

— Что тебя так возмутило, дочь моя? — осведомился Куруруги.

— А ты почитай сам, — Эмири прихлопнула газету ладонью.

Развернув газету, Куруруги пробежал глазами по заголовкам, отложил газету и поинтересовался:

— И что? Это же "Дейли Мейл", а они и не такое могут написать. Когда-то её даже Википедия признала ненадёжным источником, а она ведь как была забором, так и осталась...

— Забор-то тут причём? — удивлённо приподняла брови Эмири.

— Да потому что любой может взять и написать любую чепуху, как на заборе. Русская поговорка... И я сам так развлекался, когда мне было столько же, сколько сейчас Тацуми. В смысле, писал чепуху в Вики, а не на заборе...

— Похоже, я многого не знаю о своём отце... — усмехнулась Эмири. — А если без шуток, то что мы будем делать с этим писакой? С одной стороны — это полнейшая чушь, но с другой — слухи-то ходили... А копать под вице-спикера просто так — это как-то невежливо.

— Писака лишится аккредитации, — пообещал Куруруги. — А я, когда вернусь, распоряжусь провести негласное расследование. Если всё окажется в порядке, об этом никто не узнает. А вот если что-то всплывёт — займёмся официальным расследованием... Ками, как же он не вовремя вылез!

Журналист, якобы нашедший связи вице-спикера нижней палаты с якудзой, действительно не мог найти лучшего времени для этого вброса. Ещё не стих вызванный реформой ажиотаж, премьер в отпуске, а нижняя палата ушла на каникулы. Официальная реакция с большой вероятностью запоздает — а большего и не надо. Всё остальное читатели сделают сами...

— Вот нельзя не испортить отпуск... — вздохнул Куруруги, набирая на рабочем телефоне номер пресс-секретаря. — Судзухара-сан?.. Да, разумеется, поэтому и звоню. Что вы собираетесь делать?.. Нет, у меня нет возражений... Хорошо.

— Что?

— Открытое письмо с требованием доказательств или публичных извинений, — ответил Куруруги дочери. — А если ответа не будет — иск и публичное разбирательство... А вообще, с этим надо что-то делать.

— Начнётся сессия — внесу поправки к закону о СМИ, — пообещала Эмири. — Как раз до сессии успею довести до ума...

— Что бы я без тебя делал... — вздохнул Куруруги.

В одном из интервью он сказал, что главными его союзниками и в политике, и в жизни были его родные. Так и было — семья поддерживала его всегда и во всём. В юности — в его решении стать инженером, а не юристом. Затем — когда ушёл из JAXA в политику и когда, возглавив правительство, последовательно и упорно проводил свой курс. Но и сам он всегда делал для своей семьи всё, что мог... Как может быть иначе?

— Тацуми, когда свадьба? — спросил Куруруги за обедом.

— Через месяц, — рассеяно отозвался внук, — не могу же я жениться просто так? Ну то есть могу, конечно, но надо же поставить эту семейку на место...

— Так, а вот отсюда, пожалуйста, подробнее...

— Да что подробнее? Они в курсе отцовского бизнеса, но это же хреновы адвокаты...

— Тацуми!

— Прости, мам. Так вот, они-то себя считают круче всех, а что у меня дед — премьер, не знают. Вернее, не верят... Достали уже и меня, и Юки!

— Ну, это как раз легко, — ухмыльнулась Эмири. — Думаю, поздравление в "Асахи" от моего имени окончательно решит эту проблему...

— Думаю, да, — согласился Тацуми. — Если уж всё остальное не поможет... Кстати, папа, тебе же нужны программисты?

— Неси резюме, — отмахнулся Кейтаро. — Программистов у нас не хватает всегда, а если твоя невеста хотя бы вполовину так хороша, как ты утверждаешь, то мои ребята её с руками оторвут.

— Тогда только после свадьбы, — рассмеялся Тацуми. — Дед, ты, кстати, на неё заглянешь?

— Постараюсь, — Куруруги отложил палочки. — Мы уж очень редко собираемся всей семьей....

XXXIV

Сапа Инка Хосе Хираль отложил бумаги и взглянул на вошедшую Клэр.

— Что-то случилось?

— Нас сей раз нет, Сапа Инка, — Клэр на миг склонила голову. — Но я сочла желательным доложить вам лично — разработка космической программы завершена.

— Рад это слышать. Что-нибудь ещё?

— Кроме текущих мелочей наподобие недовольных всем подряд? Ничего, Сапа Инка.

— Что ж, рад это слышать.

Автомобиль мчался по улицам Лимы, а Клэр, не обращая внимания на окружающее, уткнулась в планшет. Нельзя было сказать, что объединение андских государств вызвало большие проблемы — но качество легко компенсировалось количеством. Проблем было не просто много — их было невероятно много, причём немалая их часть считалась уже решённой... Но, как оказалось, это было совсем не так. Либо решение оказывалось неэффективным, либо просто бесполезными, и всё приходилось начинать сначала. Совместить без проблем законы тоже не удалось, и в результате суды оказались завалены исками.

Распределение финансов оказалось неадекватным, поскольку статистика была неверной.

И так далее, и тому подобное.

Порядок в стране придётся наводить долго... Впрочем, как раз это для Клэр неожиданностью не было — то, что всё будет именно так, было очевидно ещё с Эльтаники, и поделать с этим было ничего нельзя. Только разбираться с последствиями...

Что-то глухо лязгнуло, стекло покрылось сетью трещин, машина, визжа покрышками, сорвалась в занос, с шипением опустились бронещиты, а Хосе столкнул Клэр на пол и растянулся рядом.

— Какого чёрта?! — возмутилась Клэр, обращаясь скорее к неизвестному стрелку, чем к телохранителю.

— Антиматериальная винтовка, — сообщил Хосе. — Миллиметров двадцать. Сеньора министр, под сиденьем есть контейнер с бронежилетом и шлемом — пожалуйста, наденьте их.

— А смыл? — буркнула Клэр, возясь с дверцей.

— Осколки, — Хосе прижал к уху гарнитуру. — Позиция стрелка обнаружена, но он наверняка не один. Сейчас подойдёт вторая машина, и мы переберёмся в неё, но это надо будет сделать очень быстро. Сможете?

— Я не пострадала и на физическую форму не жалуюсь, — пришлось поизвиваться, чтобы влезть в бронежилет и застегнуть его, не поднимаясь, но Клэр справилась. — Готово.

Левая дверца открылась — почему-то назад, Хосе мотнул головой, и Клэр метнулась вперёд, проскользнув по сиденью, за ней в салоне очутился Хосе, дверца захлопнулась и машина сорвалась с места.

— Я хочу знать, что, чёрт возьми, это было?! — Клэр хлопнула ладонью по столу.

— В этом вы не одиноки, сеньора Умала, — пожал плечами Мендоса. — Очевидно, что это не был психопат-одиночка, но прямо сейчас мы не можем сказать ничего больше.

— И почему вы в этом уверены, полковник? — осведомился Искай, примчавшийся в офис жены, едва узнав о покушении.

— Психопат-одиночка не сможет достать двадцатимиллиметровую антиматериальную винтовку, сеньор Умала. Это далеко не то оружие, которое можно свободно купить... Более того, полиция разминулась со стрелком всего на несколько минут, так что его позицию мы изучали не просто по горячим следам... И это работа профессионала. Кто бы ни пытался вас убить, за ним стоит настоящая сила.

— Кто? — спросил с экрана президент, присутствовавший виртуально. — И зачем?

— Начнём с конца, — поднял руку Мендоса. — Зачем? Затем, что Клэр Умала — человек, сделавший для объединения больше, чем любой из нас, включая и Сапа Инку. Знамя и символ Тауантинсуйу... И последствия её гибели нетрудно представить.

— Да, это будет национальной катастрофой, — согласилась Клэр. — Не говоря уже о том, что я как-то не спешу на тот свет.

— Мы все предпочитаем видеть вас среди живых, — заверил Хираль. — Однако ответ на вопрос "зачем?" не даёт нам представления о том, кто это сделал — или я не прав?

— Отнюдь, — Мендоса пригладил волосы. — Ведь недаром говорили древние: "Ищи, кому выгодно". Кому выгодна ваша смерть, сеньора министр?..

Ответ был сколь очевиден, столь и недоказуем. Воскресшая доктрина Монро двадцать лет реализовывалась с переменным успехом, и появление ещё одной силы в Южной Америке её создателей абсолютно не устраивало...

— Вопрос не в этом, полковник, — заговорил Искай. — Вопрос в том, что нам теперь делать. Как мы можем защититься от новых нападений?

— Кроме обычного в таких случаях усиления охраны? — Мендоса пожал плечами. — Дипломатическими методами. Правда, это уже не моя работа, и тут я бесполезен... А вот первым мои люди заняты уже сейчас. И да, вашей любимой машине, к сожалению, придётся оставаться в гараже. Я согласен, что по ней трудно попасть, но если попадут — хватит и пневматики, чтобы пробить её насквозь вместе с вами.

Клэр только пожала плечами — ей и без того нечасто удавалось прокатиться на любимом спорткаре-самоделке, подаренном командой Пуатье. Досадно, но Мендоса прав — его кузов не спасёт от пуль. Полковник же тем временем продолжал:

— Сеньор Умала, я должен также отметить, что вы подвергаетесь не меньшей опасности, чем ваша супруга. Потерпев неудачу с ней, преступник может переключить внимание на вас... И ваша собственная охрана вам не поможет. Более того, убийцей может оказаться один из них, и...

— Нет и нет, сеньор Мендоса, — возразил Искай. — Ни то, ни другое невозможно — меня охраняют люди из HCLI.

— Вот как... Да, вы правы, но мои люди всё равно присоединятся к вашей охране.

— Благодарю, полковник, — Клэр поднялась. — Но сейчас мне хотелось бы вернуться домой и отдохнуть.

Бронированный лимузин в сопровождении двух тяжёлых "Пираний" пронёсся по городу и остановился у особняка. Злая как чёрт Клэр, окружённая охраной, чуть ли не бегом преодолела десяток метров и скрылась за дверью.

И только после этого она позволила себе со всхлипом уткнуться в плечо мужа.

— Всё кончилось, — шепнул Искай, обнимая её. — Всё хорошо... Мы дома...

— Угу, — отозвалась Клэр. — Спасибо... Только ни черта не кончилось... Ты не хуже меня понимаешь, что на этом они не остановятся. Будут продолжать, пока не доберутся или не попадутся с поличным... Так, ладно, работать всё равно надо, так что пошли в кабинет.

В кабинете Клэр, проигнорировав стол, устроилась на диване, положив голову на колени мужу, и взялась за телефон. Пресса жаждала получить хоть какие-то комментарии от неё самой, а лучше бы полноценное интервью — но тут их ждало разочарование. Клэр не собиралась тратить время и всякий раз отделывалась несколькими фразами. Сейчас не имело особого значения, что именно она скажет — важно, что её услышат. Услышит вся страна, а завтра и увидит — и окончательно убедится, что она жива. И, если уж говорить о завтрашней пресс-конференции...

— Сеньор Вальдес? Уже работаете? Прекрасно... Да, с самого утра, так что текст жду не позже одиннадцати. Разумеется, я вам доверяю...

Родриго Вальдес, пресс-секретарь министра, был для неё человеком незаменимым. Именно он несокрушимой стеной стоял между Клэр и ненавидимыми ей журналистами, сводя её собственное общение с ними к минимуму. Он же был автором большей части её публичных выступлений и примерно половины статей — на другую половину времени всё-таки хватало. Кроме того, Вальдес был её школьным другом... И сотрудником HCLI.

Естественно, Клэр доверяла ему.

И доверие это он оправдал — не прошло и часа, как черновик выступления пришёл на почту. И, как и всегда, в правке не нуждался. Быстро просмотрев текст, Клэр быстро отправила ответ и снова принялась читать — на сей раз со всем вниманием. Да, выступление в правке почти не нуждалось — так, пара мелочей...

Толпа журналистов заполнила зал до отказа, переговариваясь и обсуждая самые разнообразные версии. Все уже знали, что покушение провалилось, но всем хотелось услышать официальный ответ... И он последовал.

Стоило Клэр подняться на трибуну, как в зале воцарилась абсолютная тишина.

— Вам известно, что произошло вчера, — заговорила она. — Если у кого-то и оставались сомнения, надеюсь, они рассеялись окончательно... Могу вас заверить, что поиски нападавшего идут полным ходом — но кем бы он ни был, он всего лишь орудие в руках другой силы. Какой? О, на этот вопрос ответить легко... Кто вновь и вновь обращается к мертворожденной доктрине однополярного мира? Кто, объявив себя всемирным жандармом, сеет хаос и разрушение везде, где только может? Кто, крича о демократии, отрицает свободную волю народов, не желая признавать нашу страну?

Мы все знаем ответ на эти вопросы. Мы можем быть уверены — чья бы рука не нажала вчера на спуск, оружие в эту руку вложили в Лэнгли. Возможно, они надеялись, что с моей смертью погибнет и Тауантинсуйу — ведь им кажется, что все проблемы решатся, если убить главного злодея. Возможно, нас хотели припугнуть и заставить следовать чужим интересам... Но всё это не имеет значения — какова бы ни была цель безумных "ястребов", они её не достигли! Я не отступлюсь, как не отступится Сапа Инка, и я верю, что не отступитесь и вы!

Журналисты аплодировали — как ни странно, совершенно искренне. Вопросы тоже отстаивали, и это было ещё более странно... До тех пор, пока не явилась в офис и не взялась за газеты.

Как оказалось, общественное мнение (вероятно, подстёгнутое Вальдесом) уже пришло к тем же выводам и сходу обвинило Штаты в покушении. Вашингтону припомнили всё, начиная с войны с Испанией и оккупации Веракруса и заканчивая Тайваньским кризисом, ознаменовавшим столетие Карибского и ни в чём ему не уступавшего.

Последнее было для США особенно болезненно...

В Белом Доме предпочитали не вспоминать о том, как амбициозная идиотка, каким-то образом оказавшаяся в президентском кресле, едва не развязала ядерную войну. И, разумеется, не сделали никаких выводов... И именно поэтому Госдепартамент выступление Клэр проигнорировал.

Разумеется, не смогла промолчать Лига — но, как обычно, не смогла сказать ничего внятного. Клиффорд, которому до отставки осталось всего месяц, ничего серьёзного делать не желал, его преемник — не мог, а Президиум даже не предложил резолюцию. На фоне гильзы от американского двадцатимиллиметрового винтовочного патрона это смотрелось бы не слишком убедительно...

Отложив газету, Клэр усмехнулась — всё шло по плану. Стрелявший в неё мерзавец, сам того не желая, отдал инициативу Клэр — и она ей незамедлительно воспользовалась...

Какие бы планы ни вынашивали в Вашингтоне, сейчас их придётся как минимум пересматривать, а то и полностью отменять...

Ещё не победа — по крайней мере, в войне — но одно сражение уже выиграно. Одно из множества...

XXXV

Обычно присутствие Хакима на официальных мероприятиях не требовалось... Но далеко не каждый день халиф вступает в Мекку. Разумеется, халифу подобает при этом советующая свита — и Хаким ибн Ахмад Уаси в этой свите занимал далеко не последнее место.

Автомобиль халифа шёл вторым в колонне, сразу за головным бронетранспортёром, и Хаким находился в этой машине — халиф желал обсудить по дороге дела...

— Итак, мой халиф, нам это удалось, — Хаким выглянул в окно, за которым мелькали пригороды. — Мы взяли священный город без боя.

— Да, вы были правы, — задумчиво отозвался Али. — Есть новости?

— Алжирская армия без боя заняла Феццан и встретила некоторое сопротивление в Триполитании. Египет пока не предпринял никаких действий. В Западной Сахаре повстанцы взяли Эль-Аюн, после чего объявили о желании присоединиться к Халифату. Должен признать, что для нашей агентуры это оказалось неожиданностью... и отнюдь не из-за недостатка усердия. — В этом Хаким был уверен. Управление "Африка" наконец-то перестало валять дурака, но свои планы лидеры повстанцев скрывали слишком тщательно, и подобраться к ним агентура так и не смогла.

— Хуситы? — халиф зачеркал пальцем по экрану планшета.

— Думаю, в течение года мы их убедим, — Хаким вывел на экран следующую часть доклада. — А вот в Америке не всё так однозначно...

— Что там? Вы удивитесь, но всё, что известно мне, я знаю из новостей.

Хаким, разумеется, не поверил — о событиях в мире халиф знал едва ли не больше его самого — но доложил:

— Президент вышел из комы, но очевидно, что он подаст в отставку, как только сможет? хотя бы говорить?. Следующие полтора года мы будем иметь дело с Мэдисоном... А он на редкость безынициативен и будет тупо следовать по накатанной колее, так что не изменится ничего. Зато новый президент... Пока что можно точно сказать только одно: Мэдисон им не станет. Демократам сейчас нужен кто-то более яркий. Сейчас явного фаворита у них нет, но я лично поставил бы либо на Эштона Роджерса, либо на Энн Райс...

— Кажется, была такая писательница?..

— Была, но вряд ли она её потомок. Впрочем, всё ещё может радикально измениться... У республиканцев? основных кандидатов трое — Джозеф Буш, Лаура Крейг и Мигель Нуньес. И все пятеро, что уже традиционно, настоящий цирк уродов...

— Не скажу, что меня это удивляет, — поморщился халиф. — И чего же нам стоит ожидать?

— Проблем. Начну с Буша — интеллектом? он не уступает своему легендарному двоюродному деду, и политические взгляды у них примерно одинаковы...

— Значит, бездарная экспансия...

— Да, скорее всего. Следующий — Нуньес, сын эмигрантов из Мексики. Причина их эмиграции не ясна, поскольку они отнюдь не бедняки, но полагаю, как-то связана с бизнесом — легальным или теневым. Его внимание в первую очередь направлено на Латинскую Америку, но вообще-то он не устаёт напоминать, что США — нация иммигрантов, так что стоит ожидать давления на специалистов... А то и вовсе откровенного создания всяких террористов. Крейг... Очень много демагогии, ловко подвешенный? язык, чёрная кожа и слухи о нетрадиционной ориентации. Едва ли не идеальный кандидат... Вот только непонятно, кто за ней стоит. Если Буша поддерживают финансовые элиты Новой Англии, а Нуньеса — латиноамериканская диаспора и латиноамериканский бизнес, то Крейг... Тёмная лошадка, о том, что будет, если к власти придёт она, я даже гадать не берусь. Могу только сказать, что нам от этого вряд ли станет лучше... С демократами сложнее — как я уже говорил, явного фаворита у них нет. Райс — скорее компромиссная фигура, за Роджерсом стоят военные, но после истории с минами их позиции заметно ослабли. Таким образом, пока что мы ничего сказать можем.

— Посему поступим, как подобает мудрым мужам и промолчим, — отозвался халиф. — Выразим соболезнования, пожелаем скорейшего выздоровления — и довольно. Сейчас нас гораздо больше волновать арабский мир...

— Когда вы обратитесь к народу со ступеней Запретной Мечети, большая его часть будет в наших руках, -заметил Хаким. — Не удивляйтесь, если кто-нибудь припомнит Пророка — мир ему — и его приход в Мекку. Конечно, это будет кощунство, но это почти неизбежно.

— Возможно, это даже будет нам на руку, — отозвался халиф. — Впрочем, увидим. Пока что нам следует завершить дела здесь...

— Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — раб и пророк его, и Али — друг его! Свидетельствую также, что Иса ибн Мариам есть раб и пророк Аллаха, живым взятый на небо! Свидетельствую также, что Муса есть раб и пророк Аллаха, кому Аллах первому открыл Закон! — провозгласил халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, выйдя из Запретной Мечети. — Мир вам, жители Благородной Мекки! Вняв воле Аллаха, вы приняли власть Халифата и ныне, говорю вам, свободны от мятежей и войны, от разбоя и вражьего замысла! Помните вы, что давал я слово вернуть силу и славу арабов — и сделал это, хоть и многое предстоит ещё сделать. Но нам ли бояться труда? Не назвал разве Пророк подвигом всякое благое дело, не ставил ли джихад имуществом и трудом своим превыше прочих, уступив лишь джихаду души?! Итак, восславим Аллаха, что уберёг святой город от кровопролития и разрушения, и вернёмся к трудам нашим, чтобы возрастала и преумножалась слава народа! Я же вновь говорю тем, кто противостоит нам: кто отречется от заблуждений и сложит оружие — мир ему! Но кто продолжит войну, кто будет губить невинных — горе тому, ибо смерть ждёт его и ад, ибо хуже неверного убийца невинных! Кто же решит остаться в стороне из осторожности, тот да будет осмеян, если не примет сторону, но если войдёт в ряды наши — мир ему! Мир вам, арабы!

Толпа взорвалась воплями — и восторженными, и возмущёнными. Кое-где вспыхивали перепалки, но полиция быстро разгоняла спорщиков, не давая перейти к рукоприкладству... Каждый раз повторялось почти одно и то же, но каждый раз возмущённых голосов становилось всё меньше. Арабский мир постепенно привыкал к новой реальности, в которой не было замкнутого круга нищеты, хаоса и террора. Для миллионов людей халиф Али действительно стал Махди — спасителем, его называли муджаддидом... Впрочем, последнее было вполне каноничным. Халиф Али действительно был обновителем ислама, и те, кому это не нравилось, могли рассчитывать только на неприятности...

Машина снова мчалась по улицам Мекки. Халиф молчал, глядя в окно и думая о чем-то своём. Молчал и Хаким — но священный город его занимал мало. За окном автомобиля он видел не город — а стремительные волны изменений, цунами расходящиеся по всему миру. Кто-то до сих пор этого не понимал — но тем хуже для них. Им не остановить обновление мира, а если они попытаются это сделать... Что ж, под новым Пуатье не будет Карла Мартела. Да и потом, разве Европе не хватает своих проблем? Арабы Франции вняли призыву халифа и начали уезжать в Халифат — и сразу же на севере зашевелились бретонцы, а на юге — гасконцы. Британия и Шотландия вот уже тридцать лет делят североморский шельф — делят шумно, с судами, взаимными обвинениями и даже перестрелками рыбаков. Германия... Германия может доставить неприятностей, но сейчас у Берлина очередной приступ антироссийской истерии, так что в ближайшие год-полтора ничего серьезного можно не опасаться... Но к тому времени в Америке будет новый президент, и как это скажется на Европе, пока что можно только случайно угадать. А это — совсем не то, что требуется разведке. Вздохнув, Хаким снова включил планшет и принялся читать поступившие доклады.

Доклады впечатляли... Короткая речь халифа потрясла весь мир — впрочем, как и всегда. Ни сторонники, ни противники халифа были попросту не в состоянии осознать случившееся, не то что отреагировать. Реакция будет позже, и Лига опять начнёт разглагольствовать о "попрании демократических ценностей", а бесноватые проповедники — о "предательстве ислама". И те, и другие неприятны, но большой угрозы не представляют — молчаливые куда опаснее... Впрочем, он, Хаким ибн Ахмад Уаси, для того и служит халифу, чтобы останавливать врага прежде, чем тот нанесёт удар.

— Вы не забыли, что вам ещё предстоит читать лекцию в разведшколе? — неожиданно спросил халиф.

— Она готова.

— Тогда, может быть, прочитаете её мне?

— А почему бы и нет?

Хаким открыл документ и начал читать:

— Сунь Цзы — мир ему — сказал: самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости. Чтобы разбить замыслы, должно узнать их; чтобы разбить союзы, должно знать желания союзников. Всё это — дело разведки...

XXXVI

Тянущийся вперёд шлейф плазмы едва заметно светился, далеко в стороне ещё мерцали искорки сброшенных баков, корабельная трансляция — виной чему определённо был папаша — механическим голосом твердила: "Все эти миры ваши, кроме Европы", но всё это Хатимаки не волновало. Всё это было мелочью по сравнению с величественно приближающимся пёстрым шаром Ио. Пусть для невооружённого глаза спутник ещё оставался зеленовато-жёлтым кружком, но главный телескоп позволял рассмотреть беснующуюся луну... "Фон Браун" вошёл в систему Юпитера.

Вот она, его мечта... Только что с того, если рядом нет Ай? Если её голос достигнет его только через несколько часов? Несколько часов... А кажется, что восемь лет!

— Эй, твой черёд высказываться! — блондика Салли влетела в отсек, потрясая видеокамерой. — Давай, Хатимаки! Мы же в системе Юпитера, это же исторический момент!

— Салли, отстань!

— Приказ капитана, — гаденько ухмыльнулась Салли. — Так что...

— Ладно... — Хатимаки развернулся к блондинке. — Записывай. Мы находимся в системе Юпитера — впервые в истории — но я могу думать только об одном: я идиот. Ты слышишь, Ай — я идиот. У меня было достаточно времени, чтобы понять — ни черта мне не надо без тебя. Ни корабля, ни этого полёта... Люди! Я хочу сказать вам: не прозевайте своё счастье. Наша планета слишком мала, чтобы с ним разминуться иначе как по собственной глупости. Поэтому — просто не делайте глупостей и знайте: всегда есть кто-то, кто вас ждёт...

— Хатимаки... — протянула Салли, выключив запись. — Вот до слёз, честно. Самое трогательное послание, и мне кажется — самое лучшее. Спасибо!

— Не за что, — Хатимаки вернулся к телескопу. Пёстрый ад Ио приближался, и на память пришли строки: "Ты помнишь "Властелин колец"? Да, Ио — это Мордор. Загляни в третью часть романа. Там описаны "реки расплавленного камня, которые извиваются... а потом застывают и лежат, будто окаменевшие драконы, извергнутые измученной землей". Это точное описание: Толкиен сделал его за четверть века до того, как глаза человеческие увидели поверхность Ио. Так что же все-таки первично — Искусство или Природа?.." Да, век назад Кларк нашёл едва ли не идеальное сравнение, а ведь всё, что у него было — размытые снимки "Вояджера"... И разум. Блистательный разум, для которого не стали преградой пространство и время...

— Эй, Хошино, тебе письмо! — окликнул его заглянувший связист. — От жены, и опять огромное!

— Спасибо! — Хатимаки оторвался от телескопа. — Скажи всем, чтобы меня до вахты не трогали!

XXXVII

На рождественские каникулы Фи Кармайкл вытащила всю команду к себе домой, полностью проигнорировав любые возражения. Возмущалась в основном Эдель, но и она признала, что Рождество во Флориде — во всяком случае, не худшее, что случалось с командой. Тем более, что праздновали Кармайклы с размахом...

— Итак, — начала Фи, раскуривая сигару, — пора обсудить планы на следующий год... Бэтмен, а ты иди отсюда!

Возлежавший на столе здоровенный чёрный кот презрительно дёрнул ушами, величественно проигнорировав Фи.

— Да ладно, он тут никому не мешает, — Ай почесала кота за ухом. — Так что ты предлагаешь?

— Для начала — вплотную заняться орбитами захоронения. Это миллиарды, ребята.

— Есть только одна проблема, — сообщила Эдель. — Чхве.

— Как раз это — не проблема, — отмахнулся веером Урахара. — Он явится к нам в офис лично — свои собственные правила он соблюдает... И тут-то Валмет и её ребята его схватят или убьют. Лучше, конечно, схватить — безопасники за него обещали двести тысяч долларов.

— Как-то дёшево, — покачала головой Фи. — Это же всё-таки Чхве Гу Сон.

— Ну, корейцы предлагают двести тысяч евро за живого или мёртвого, — пожал плечами Урахара. — А без него эта шайка моментально развалится — он там один с мозгами...

— Мне одной всё это напоминает бандитские разборки? — флегматично осведомилась Ай, продолжая чесать кота за ухом.

— Тебя это беспокоит?

— Ты знаешь, не особенно, — по-прежнему флегматично ответила Ай. — Похоже, я уже привыкла... Только во мне дырок не наделайте.

— Постараемся, — серьезно кивнула Валмет. — А пока давайте праздновать...

— Слушай, у тебя всегда так весело?.. — зевнула Ай, столкнувшись с Фи в дверях ванной.

— Скажи спасибо Алу, — хохотнула Фи. — Это он тут Ноев ковчег устроил... А представь, каково было на старой квартире...

— Да я помню, как вы уезжали, — фыркнула Ай. — Ты уверена, что мы справимся с Чхве?

— Коко справится, — отмахнулась Фи. — В конце концов, мы ей за это платим.

Ай покачала головой, но спорить не стала — Фи лучше всех, исключая только Урахару, ориентировалась в хитросплетениях политики и законов Фрисайда. Да, здесь были свои законы, довольно своеобразные — "понятия", как выражался Юрий — но простые и эффективные. И главный из них — не мешай другим зарабатывать. Это не значит, что нельзя потеснить кого-нибудь, но второй закон Фрисайда требовал решать дела с конкурентами тихо и не привлекая посторонних, третий же — отвечать за свои слова и все претензии предъявлять лично.

Чхве Гу Сон уже нарушил два из них — когда объявил орбиту захоронения своей и когда нанял нескольких якудза, чтобы выбить оттуда всех остальных. Само собой, на Фрисайде его инициативу не оценили...

Ай не считала ловлю Чхве в их офисе хорошей идеей, но раз уж его визит неизбежен... А, к дьяволу всё это! В конце концов, "Тойбокс" — законопослушная компания, и имеет полное право защищаться! С этим даже законы Лиги согласны, что уж говорить о Фрисайде... А раз так, то, опять-таки, к дьяволу всё и всех!

Столь воинственный настрой в последнее время стал для Ай делом обычным, и не сказать, чтобы ей это не нравилось. Она и раньше откалывала номера, которых от тихой домашней девочки не ожидаешь... Но теперь настроение, в котором она врезала младшему Клиффорду, стало нормой жизни.

В итоге к завтраку Ай явилась довольной жизнью, согнала со стула Бэтмена и спросила:

— Ну, что у нас на сегодня?

— Пляж, — заявила Фи. — Мы же во Флориде, что ещё тут делать? Ну а заодно и договоримся с одним человеком насчет продажи добычи.

— Прямо на пляже? — удивилась Эдель.

— Ну а почему бы и нет? — пожала плечами Фи. — Он мой школьный приятель, нужный софт у нас на смартфонах есть, так что никаких проблем. На Земле, естественно...

— Мудаки из Пентагона проблемой быть перестали? — осведомился Юрий.

— Ты знаешь, да, — ответила Эдель. — Вольф их, как ты говоришь, нагнул. Фи, мы всей толпой в твою машину поместимся?

Поместились, хоть и не без труда — но в недавно купленный внедорожник влезла бы и пушка. Урахара, во всяком случае, утверждал, что видел такой гантрак, но пушки не было, так что проверить это всё равно не получилось бы...

На пляже, что удивительно, было немноголюдно. Видимо, публика всё ещё отсыпалась после бурного празднования и вряд ли вообще собирались на пляж.

Впрочем, приятеля Фи это не остановило. Приятель был толстоват, лысоват и выглядел примерным семьянином и добропорядочным бизнесменом. С первым Ай не стала бы спорить — жена и две дочери были тому подтверждением — зато во втором сомневалась. Просто потому, что добропорядочные? бизнесмены не заключают сделки на пляже. Но, видимо, Стэну Диксону закон был не писан в той же мере, что и самой Фи.

И пока дети и собаки устраивали возню с визгом и эпическое сражение на водяных пистолетах, Фи и Стэн, развалившись в шезлонгах, обсуждали дела. Ай, устроившаяся рядом, краем уха следила за беседой, потягивала ледяной коктейль и наслаждалась заслуженным отдыхом. Всё-таки, это здорово — вот так бездумно валяться на пляже, смотреть на бесящихся в воде детей и не ломать голову над параметрами орбиты или хитросплетениями политики Фрисайда. Можно просто развалиться на шезлонге, зажмурился, подставив лицо тропическому солнцу, потягивать коктейль и слушать бурный торг школьных знакомых.

Отставив опустевший стакан, Ай перевернулась на живот, покосилась на Юрия, распускавшего хвост перед какой-то девчонкой в малозаметном купальнике, фыркнула и закрыла глаза. Рождество на пляже... Да, это и впрямь здорово, вот только очень жаль, что Хати не с ними...

Ай сама не заметила, как задремала — и разбудил её на редкость меткий залп из водяных пистолетов.

— Ай, атмосфера не всегда спасает от лучевых ожогов, — ехидно заметила Фи, поигрывая тюбиком солнцезащитного крема. — А зимой у нас солнце коварное... Так что намажься и пошли отметим сделку.

— А что, вы уже?..

— А что, кота за хвост тянуть?

Раскурив сигару, Фи посмотрела на Эдель и толкнула по столу распечатку.

— Прекрасно, — кивнула та. — Послезавтра возвращаемся... И тут-то Чхве и притащится.

— Уверена?

— Иначе он окончательно станет изгоем, — пожала плечами Эдель. — Выбора у него нет... И ему конец. Кому сдадим?

— А кто больше даёт?

— Европол сегодня поднял вознаграждение до четверти миллиона евро, — сообщила Эдель. — Остальные пока думают.

— Значит, Европол, — кивнул Урахара. — Если, конечно, никто не? раскачается... А пока, леди и джентльмены, не сыграть ли нам? Заодно и подрастающее поколение жизни поучим — нечего ему тут уши греть!..

Ал, торчавший под дверью, был пойман, усажен за стол и снабжён картами. И сходу продемонстрировал умение с ними обращаться...

— Это семейное, — печально констатировала Ай три часа спустя, глядя на лежащие перед Кармайклами фишки. — Нас ободрали, как...

— Как липку, — подсказал Юрий. — Да, похоже, это у них в крови...

— Не везёт в картах — повезёт в любви, — ехидно заметила Фи, пересчитывая фишки. — И вообще, завидуй молча.

— Ну правильно, сначала без штанов оставили, а теперь "завидуй молча"?! — громко возмутился Юрий. — Да всё ясно — ты колдунья и карты насквозь видишь!

Тут он сам не выдержал и расхохотался, на миг обогнав остальную компанию.

— Во-от, — протянула Фи, отсмеявшись. — Теперь-то? ты понимаешь?.. И кстати о колдуньях — что это за рыжая милашка, с которой ты заболтался перед отлётом?

— Случайная знакомая, — с деланым безразличием пожал плечами Юрий. — Пересекались пару раз в администрации, зовут вроде Диной...

Безразличие Юрия не обмануло, естественно, никого.

— Юрий, — Фи положила руку на плечо помощника. — Ты мой друг, и как другу, я тебе говорю: хватит. Траур давно окончен, жизнь продолжается, и не надо прятаться от себя. Ничем хорошим это не кончается — уж я-то знаю, пробовала... Да и вряд ли твоя жена хотела бы, чтобы ты так и остался в одиночестве, так что давай, действуй. Обещаю давать тебе отгулы для свиданий... И кстати, который час? Ага, ещё на пару-тройку кругов времени хватит. Ал, раздавай!

— Фи, — шёпотом спросила Ай, — а ты уверена, что десятилетнего мальчишку стоит учить покеру?

— Во-первых, ему двенадцать, — так же ответила Фи, — а во-вторых, лучше так, чем с шулерами в подворотне. Не можешь предотвратить — возглавь, только и всего...

Как и всё хорошее, отдых закончился даже слишком быстро. Команда вернулась на Фрисайд, проверила DS-12 и приготовила оружие — вряд ли Чхве заставит себя долго ждать...

Он и не заставил. Ровно в шесть вечера дверь распахнулась и в приёмной появился средних лет кореец с длинными крашеными в блондина волосами, носивший белый плащ. Проигнорировав собравшихся, он пинком открыл дверь кабинета Эдель и с порога выдал:

— Ривейра, я кому сказал держаться подальше от мо...

И на этом выступление закончилось — Валмет сильно, но аккуратно ударила? его по голове резиновой дубинкой.

Замолчав на полуслове, Чхве Гу Сон неаккуратной кучкой свалился под ноги одноглазой брюнетке, которая, опустив дубинку, презрительно фыркнула:

— И вот за это обещают кучу бабла?..

XXXVIII

Клэр Умала не без труда подавила желание выругаться. Вместо этого она посмотрела на собеседников и спокойно спросила:

— И всё-таки, сеньоры, в чём суть ваших претензий друг к другу и по мне?

Оба директора департаментов снова заговорили одновременно.

— По очереди!

— Сеньора министр, мой оппонент явно переоценивает значимость своих требований и систематически переводит финансирование на проекты, которые контролирует. На второстепенные проекты, не могу не отметить.

— Второстепенные?! Сеньор Гонсалес, унификация системы перевозок — необходимый...

— Куда менее важный, чем разработка новой школьной программы!

— Сеньоры, а вам не кажется, что вы зарываетесь? Оба, сеньоры, оба — и вы, Гонсалес, и вы, Маркес. Школьная программа и без того практически идентична по всей Латинской Америке, и выделенных средств вполне достаточно. И транспорт, хвала Пречистой Деве, у нас работает нормально.... В чём ваша заслуга, Маркес, минимальна. Я вообще не понимаю, на что уходят выделяемые вашему подразделению деньги.

— Я могу представить полный отчёт...

— Вот и представьте. Оба, — бросила Клэр. — Свободны.

Директора выскочили из кабинета, и Клэр, раздражённо выдохнув, с силой уткнулась лбом в ладонь. Как, вот как можно так тупо себя вести? Да, бюджет не бесконечен, но из этого никак не следует, что его можно подгребать под себя. Да уж лучше бы воровали — тогда можно было бы просто отправить за решётку, а то ведь из лучших побуждений... А эффект ничуть не лучше. Впрочем, хватало и воров — но эта зараза, кажется, совершенно неистребима. Громкие процессы помогали, и самых наглых воров постепенно убирали за решётку, но конца этому видно не было...

Впрочем, коррупция была наименьшей проблемой. Всё остальное благополучно отодвигало её на второй план, если не дальше. Тот же транспорт, например, действительно работал разве что божьей милостью... И при помощи той самой матери, столь любимой русскими. Хуже всего было, разумеется, на севере — долгое правление хунты в Эквадоре всё ещё сказывалось — но проблемы? были не только там. И проблемы надо было решать — но по порядку, и переписывание учебников имело наинизший приоритет. В отличие от многого иного... Например, медицины — с ней проблем не было только в Перу. Или всё ещё продолжающейся перетасовки в командовании. Или космическая программа. Или Эльтаника, поглощающая деньги в огромных количествах. И кстати о космонавтике...

— Ольянта, Пуатье пришёл?

— На проходной.

— Как только поднимется, пропустите его немедленно.

Две минуты спустя слегка запыхавшийся Пуатье появился на пороге.

— Прошу прощения, сеньора министр...

— Ничего страшного, сеньор Пуатье, — кивнула Клэр. — Присаживайтесь.

— Признаться, я теряюсь в догадках, зачем мог понадобиться вашему ведомству, сеньора министр...

— Как развивается ваш проект? — осведомилась Клэр.

— Пошло серийное производство, заказов более чем достаточно...

— И, полагаю, ваше руководство уже не является жизненно важным?

— Можно сказать и так, но...

— Прекрасно. Полагаю, в таком случае вы не откажетесь возглавить космическое ведомство?

— Это... Весьма неожиданное продолжение, — Пуатье разве что в затылке не чесал. — Позвольте спросить: почему именно я и почему именно вы?

— Почему я? Потому что Сапа Инка просил меня об этом, полагая, что мне будет проще вас убедить вас. Потому что именно моему министерству поставлена задача создать новое аэрокосмическое ведомство. Почему вы? Ну а что, вы можете предложить кандидатуру лучше? Если можете — пожалуйста, Сапа Инка готов выслушать ваши предложения. Но если нет... — Клэр замолчала.

Молчал и Пуатье, обдумывая предложение, и Клэр не оказалась бы от возможности заглянуть в его мысли. Сапа Инка рассчитывал на их дружбу?, но насколько реальной была эта дружба? Не так уж давно они знакомы, не так уж плотно общаются...

— Передайте Сапа Инке, что я согласен, — сказал, наконец, Пуатье.

— Спасибо, — кивнула в ответ Клэр. — Вы просто не представляете, сколько проблем решили своим ответом.

— Ну почему же, представляю, — хмыкнул Пуатье. — Очень хорошо представляю... А ещё больше создал себе. Ну что же, пойду сдавать дела...

Проводив Пуатье, Клэр отправила президенту письмо и вернулась к своим делам — деньги делить всё-таки было надо...

За разбором и утверждением бюджета незаметно наступил вечер. Не без сожаления отложив документы, Клэр встала, потянулась и выглянула в окно. Да уж, заработалась — на улице уже зажигались фонари... Зато сделано куда больше, чем она рассчитывала, и хотя оставалось куда больше, но уподобляться какому-то японскому премьеру, умершему на рабочем месте, она не собралась. Собрав бумаги и убрав их в сейф, Клэр вызвала машину и спустилась на стоянку.

Бронированный автомобиль мчался по улицам Лимы. Клэр смотрела на мелькающие? за окном дома и пыталась не вспоминать о покушении. Получалось не особенно — но правильно подобранный? маршрут не оставлял места для снайперов, а до минирования улиц не додумались бы даже американские "гении"...

Десять минут спустя машина остановилась за воротами особняка, Клэр кивнула охране и почти бегом поднялась на крыльцо.

— Тяжёлый день? — спросил Искай, забрав у неё пиджак.

— Скорее нудный, — вздохнула Клэр. — Хотя и полезный — этого не отнять. Помнишь Пуатье? Ну вот, мне пришлось его уламывать возглавить аэрокосмическое агентство, и мне это удалось.

— Рад, что у тебя получилось, — улыбнулся Искай. — Мне это не удавалось? ни разу.

— Ты с ним знаком? — удивилась Клэр.

— Приходилось сталкиваться... — протянул Искай. — Пошли ужинать?

Восемь часов сна — непозволительная роскошь для министра. Выключив будильник?, Клэр подавила желание ещё немного понежиться в объятиях мужа и выбралась из постели.

— Сводка пришла? — сонным голосом спросил Искай, приподнимаясь на локте.

— Планшет у тебя под подушкой, — фыркнула Клэр. — Но вроде бы он что-то вякал.

— Ага, вижу. Неплохо, я бы сказал...

— Что там у тебя?

— Бизнес... Одна идея сработала, чего я даже и не ожидал, между прочим.

— Прекрасно. Политические последствия у твоей идеи есть?

— Вряд ли, но если что, я тебя предупрежу.

Кивнув, Клэр отправилась в душ, а оттуда на кухню — прислугу всё-таки удалось убедить подавать завтрак? на кухне.

Отпив кофе, Клэр бегло просмотрела новости и отодвинула компьютер — ничего важного за ночь не произошло, так что можно будет сосредоточиться на текущих делах...

Очередная поездка на бронированной машине, закончившаяся на подземной стоянке, короткий подъём на лифте — и она снова в своём кабинете, а в приёмной снова сидят, злобно поглядывая друг на друга, Гонсалес и Маркес...

XXXIX

В полной тишине тэнно вошёл в зал, прошествовал в ложу и величественным кивком позволил открыть заседание. Поднявшийся на трибуну, премьер-министр положил перед собой бумаги, и начал доклад.

Обычный доклад правительства парламенту... Если не считать присутствия императора, разумеется, перед которым, собственно, все и отчитывались. Император внимал благосклонно... Но хорошо знавший его Куруруги видел недовольство — император услышал нечто, что ему не понравилось. А значит, последуют выводы, и они явно не понравятся парламенту и министрам. Даже если прямо сейчас их и не озвучат...

— Господин министр обороны, ваш расширенный доклад должен быть представлен через три часа.

Министр, предчувствуя выволочку, поёжился. Выволочка была вполне заслуженной, но приятнее от этого не становилась...

Впрочем, проблемы министра Куруруги не волновали. Тот был виноват исключительно сам, а у премьер-министра хватало и других дел... Например, вновь заняться проектом "Арес", который приближался к своей кульминации и требовал максимального внимания.

— Доктор Фудзита? — Куруруги выхватил зазвонивший телефон. — Завтра? Прекрасно. Я немедленно доложу Тэнно.

Сбросив разговор, он немедленно позвонил секретарю и приказал отправить доклад, а затем отправился в NHK.

Политические шоу наподобие того, в студии которого он сейчас сидел, Куруруги воспринимал как неизбежное зло. В партии такими вещами обычно занималась Эмири, как глава парламентской фракции... Но на сей раз публика желала видеть премьера — и пришлось потратить час, отвечая на идиотские вопросы. Впрочем, это было неотъемлемой частью его работы, да и случалось редко, так что можно было и потерпеть...

Но сегодня градус неадеквата был выше обычного — некоторые люди никак не могли успокоиться после конституционной реформы и продолжали кидаться на правительство. По какому-то "странному" совпадению большинство этих людей в разное время лишилось незаконных доходов, попав под парламентское расследование... Но ведь это не мешает им быть верными сынами Ямато, искренне пекущимися о народном благе, правда же?

Режиссёры нашли как раз такого персонажа, выпустили его в студию — и наслаждались вместе со зрителями...

— ...И уж тем более эта операция противоречит конституции! Силы Самообороны не могут использоваться за рубежом, вот вы и переписали законы!

— Ода-сан, а почему вы отрицаете основополагающие международные законы? — лениво спросил Куруруги. — Или же таковые вам неизвестны?

— Вы обвиняете меня?!

— Ни коем случае, Ода-сан — просто удивляюсь, почему вы не заметили, что Силы Самообороны использовались в соответствии со старой конституцией.

— Вот как? Стало быть, акт агрессии против суверенного...

— Миротворческая операция в рамках Протокола коллективной безопасности БРИКС, проведённая по просьбе законного правительства, вдруг стала "актом агрессии"? — Куруруги посмотрел на Оду, как на помешанного. — Кстати, Ода-сан, вы в курсе, что в студии люди из команды "Фукусима-мару"?

Ода, разумеется, этого не знал — и как-то очень быстро скис и попытался сменить тему:

— Хорошо, а как тогда вы объясните вот этот пункт: "Фигура императора является символом государства и национальной святыней"?!

— Поскольку большинство населения нашей страны — синтоисты, и поскольку синто рассматривает Тэнно как одного? из ками — это совершенно естественно, тем более, что речь идёт не о личности, а о Тэнно как таковом.

— И как прикажете быть японским христианам?

— Так, как требуют их вера и совесть, — Куруруги пожал плечами. — Разве им кто-то в этом препятствует? Конституция гарантирует свободу вероисповедания...

— Кстати говоря, — вклинился ведущий, — а какого мнения в этом вопросе придерживаетесь вы?

— Я полагаю, что божественное начало проявляет себя в законах природы и не нуждается в поклонении. Почитание — да, но поклонение... Зачем?

— То есть Тэнно...

— Ками, да. Как, в некотором роде, и вы, и я, и любое живое существо, — ответил Куруруги. — Наши тела были когда-то звёздным пламенем — что может быть большим чудом?

На это Ода ответить уже не смог. Последние минуты шоу превратились в избиение — к огромному удовольствию публики...

— Великолепное выступление, — Эмири толкнулась от стола и потянулась. — И почему ты их не любишь?.. Впрочем, ладно, я тебя не за этим звала. Выборы на носу, в среду съезд, так что спрашиваю заранее: ты в игре?

— Разумеется, — ответил Куруруги. — Не думаешь же ты, что я слишком стар?

— Кто тебя знает... Кстати, сердце не беспокоит??

— Врачи говорят, что даже лучше стало, — Куруруги постучал пальцем по груди. — И КОРА молчит, что совсем здорово.

— Тогда до встречи на старте, — улыбнулась Эмири.

Вернувшись к себе, Куруруги убедился, что не произошло ничего, требующего его внимания, и запросил сводку по "Аресу". Экспедиция стартует уже завтра, и если остались какие-то проблемы, решать их придётся прямо сейчас. И наверняка — со скандалом, потому проблемы будут чисто политическими... А с ними Фудзите не справиться.

Проблем, однако, не намечалось — внимание Лиги было приковано к Магрибу, так что выступать по столь незначительному поводу она не станет. Возможно даже, просто не поймёт, что случилось — во всяком случае, сразу. А когда поймут... Когда поймут, будет уже поздно.

В этом и состояла вся суть проекта "Арес" — создав постоянно обитаемую базу, использовать химический процессор для извлечения кислорода и воды из грунта и объявить эту базу промышленным объектом. После этого можно будет провозгласить контролируемую базой территорию принадлежащей БРИКС — в точности, как это сделала Лига на Луне по Эдинбургскому договору тридцатого. А поскольку договор не уточнял, что имелось в виду под "контролем"...

Что же, на этот раз проблем не предвидится, и стоит ещё раз проверить меры безопасности, спросить Фудзиту, всё ли в порядке — и до завтра об "Аресе" можно будет забыть.

Рёв двигателей был слышен даже сквозь стены командного пункта. "Енисей" сошёл с направляющей и исчез в небе. Проводив его взглядом, император отвернулся к экрану, следя за полётом.

Разделение ступеней — норма. Набор скорости. Отделение второй ступени — норма.

Расслабляться рано — через два витка стыковка, ещё через виток — старт... И месяц спустя на Марсе появится земная колония. Полноценная колония, подобная лунным, но не принадлежащая Лиге.

— Прекрасная работа, господа, — произнёс тэнно, отворачиваясь от экрана. — Благодарю вас.

Поклонившись, Фудзита вернулась к пульту. Куруруги, подмигнув ученице, последовал за тэнно...

— Куруруги-сан, вы участвуете в выборах? — неожиданно спросил тэнно, выходя из командного пункта.

— Да, Тэнно-сама, — ответил Куруруги. — Иду.

— Рад это слышать, Куруруги-сан. Ваша помощь неоценима, и мне не хотелось бы выстраивать с нуля взаимоотношения с новым премьер-министром.

— Рад, что вы столь высоко цените мои скромные способности, Тэнно-сама, — поклонился Куруруги поклонился. — Я оправдаю ваше доверие, чего бы это не стоило.

И это было правдой — когда речь шла о Японии, для Куруруги Генбу не существовало невозможного...

XL

Как один из советников халифа и глава разведки, Хаким ибн Ахмад Уаси получал обычно получал информацию первым... Но Умм Хаким Газаль? бин Фатима Кахири появилась абсолютно? неожиданно. Просто явилась в его офис, полюбовалась на ошеломленное лицо Хакима и сообщила:

— Сын, нам надоело ждать?, пока ты найдёшь себе жену, и мы взяли дело в свои руки. Ждём тебя сегодня вечером в "Хиджазе".

— Я ценю твою заботу, матушка, но не кажется ли тебе такое её проявление? чрезмерным?

— Не кажется, — Газаль мгновенно превратилась в депутата египетского парламента. — Директор Ахмад, в мои руки попала весьма ценная информация, которую я сочла необходимым передать вам лично.

На стол легла поцарапанная флэшка, которую Хаким немедленно подключил к ноутбуку. И чем дольше он просматривал её содержимое, тем меньше оно ему нравилось...

— Информация достоверна? — спросил он.

— Более чем, — ответила Газаль. — Радикальное крыло "Братьев-мусульман" неожиданно прекратило активную деятельность... И теперь понятно, почему.

— Гораздо важнее, что мы, наконец, можем получить доказательства? их связи с американцами... Благодарю, умм Хаким.

— Не стоит, Уаси. И не забывайте, вас ждут...

Хорошо зная свою семью, Хаким не стал задерживаться на службе, и к семи часам явился в отель.

— Хаким, — стоило ему войти в фойе, как навстречу ему шагнул брат. — Высоко же ты забрался...

— Да и ты не лучше, Джавад, — улыбнулся Хаким, обняв брата. — Рад тебя видеть... Но скажи, что всё это значит?

— Да то и значит, что родители твёрдо решили тебя женить, и я с ними согласен — не дело это, что младший брат женился прежде старшего...

— Моего мнения при этом, конечно, не спросили, — вздохнул Хаким. — Дай угадаю, они ещё и невесту привезли?

— Привезли, — согласился Джавад. — Да ты же её знаешь — это Аниса, которая напротив школы жила.

— Аниса бин Мариам?

— Ну да. Ты что, против?

— Ну, вообще-то моего мнения никто не спрашивал... Ладно, веди.

Аниса бин Мариам за пятнадцать лет превратилась из нескладного подростка, оставшегося в памяти Хакима, в потрясающую молодую женщину, сошедшую со страниц "Тысячи и одной ночи".

— Мир тебе, Хаким, — произнесла Аниса, поднимаясь навстречу и поправляя серебристо-голубой шарф.

— Мир тебе, Аниса, — отозвался Хаким. — Давно не виделись...

— Пятнадцать лет, — пожала плечами девушка. — Мы все изменились... Хотя некоторые больше других. Впрочем, мы ведь не для деловых разговоров собрались...

— Боюсь, деловые разговоры для нас неотделимы от светских, — заметил Хаким. — Впрочем, давайте попробуем. Например, ваша карьера антрополога производит потрясающее впечатление. Мои познания в этой области скудны, но ваши заслуги поражают.

Аниса рассмеялась.

— Хаким, ты ничуть не изменился, — сказала она, отсмеявшись. — Всё так же очаровательно неуклюж в разговоре с девушкой... И я отлично знаю, что в антропологии ты не разбираешься.

— А вот тут ты не права, кое-что я знаю, но этого мало. Мне нужно гораздо больше... Да ещё и не теорию, а её применения.

— Антропология в политике? Не кажется ли тебе, что это не слишком хорошо звучит?

— Отнюдь... Люди остаются людьми, так что вполне разумно обратиться к антропологии за помощью, — пожал плечами Хаким.

— Ну, я пожалуй, знаю насколько исследований, которые тебе пригодятся, но надо уточнить детали, так что завтра-послезавтра пришлю, — Аниса знакомым жестом потёрла переносицу. — А вообще, тема хоть и рискованная, но благодатная...

— Если я предложу тебе стать советником халифа — согласишься? — задал только что пришедший в голову вопрос Хаким.

— Только это? — в голосе девушки мелькнула тень разочарования.

— Ну не вот так сразу же... — Хаким развёл руками. — Так что?

— Я подумаю об этом, — загадочно улыбнулась Аниса. — Возможно, ты услышишь мой ответ завтра... Кстати говоря, слышал ли ты, что сделал наш учитель истории?

Хаким, разумеется, не знал, и разговор переключился на старых знакомых, родственников и всех прочих, кто так или иначе попал в сплетни. За пятнадцать лет случилось много интересного, и разговор изрядно затянулся, но в конце концов Хаким всё же ушёл, хотя и с сожалением...

На привезённой матерью флэшке оказался не только компромат на "Братьев-мусульман", но и весьма любопытный обзор высказываний в кулуарах парламента, давший понять, что Халифат в Египте гораздо популярнее, чем кажется. Несомненно, рано или поздно всё это появилось бы в блогах, но сейчас ведомство Хакима выиграло несколько дней — а в разведке мелочей не бывает...

И каждую свободную минуту его мысли возвращались к вчерашнему разговору.

Ещё в детстве Аниса была ему симпатична, и симпатия эта, как оказалась, никуда не делась. Но... Она всегда была для Хакима младшей сестрой, а ей этого было мало. Да и ему самому, как стало очевидно пятнадцать лет спустя — тоже... И сейчас он с нетерпением ждал вечера и новой встречи. В конце концов, пятнадцать лет не втиснешь в один разговор...

— Итак, Хаким, каков твой ответ? — спросила Аниса, не тратя времени на предисловия.

— Поскольку моя мать всё равно добьётся своего, нам остаётся только смириться и плыть по течению, — вздохнул Хаким, — тем более, что вы с ней наверняка уже давно обо всём договорились.

— Любопытный способ сказать "да", — развеселилась Аниса. — Но ты абсолютно прав — всё уже решено, и тебе остаётся только смириться. И, раз это мы решили, расскажи подробнее о своём предложении.

— Я предлагаю тебе место в Совете мудрецов — общественной организации, к которой правительство обращается за консультациями. Вопросы могут быть самыми неожиданными, да ещё и сами советники могут выдвигать предложения... В общем, как кто-то сказал, их дело — сводить к минимуму вред, причиняемый законами.

— Звучит заманчиво... — протянула Аниса. — Что-то подсказывает, что ты уже предложил мою кандидатуру...

— Предложил, — не стал отрицать Хаким. — И он желает тебя видеть. Завтра в полдень.

— Так рано? Что же, можешь передать халифу, что у меня есть подарок для него.

— Только учти, что подарок должен быть подобающим. Золотые винтовки тут не годятся...

— Хаким, иди отдохни — не можешь же ты всерьёз ждать от меня такой безвкусицы? И я тебя уверяю, подарок более чем подобающий.

Зная Анису, Хаким не сомневался, что та замыслила нечто впечатляющее, и теперь только оставалось надеяться, что она знает, что делает. Обычно так и было, но иногда идеи Анисы проходили по самой грани. Хотя... Хаким изрядно напряг память, но так и не вспомнил случая, чтобы она эту грань пересекла.

И в любом случае, завтра будет видно.

— Мой халиф, — держащая в руках резной ларец Аниса поклонилась. — Приветствую вас от имени научного сообщества Египта и желаю вам успеха в вашем благородном труде.

— Мир вам, Аниса бин Мариам, и да пребудет с вами милосердие Аллаха, — отозвался халиф.

— Я хочу вручить вам дар, мой халиф, дар, который — я уверена — позволит вам более полно познать самого себя и сделать шаг к новым знаниям.

Аниса открыла ларец и извлекла книгу — на первый взгляд старинную, но внимательный глаз легко видел, что это не так.

— Эта книга вышла из рук Искандара эль-Барадеи, человека, который мог бы стать блестящим учёным, но предпочёл труд школьного учителя и искусство каллиграфии. Он был гениальным педагогом, и я не стесняюсь признать, что почти всеми своими успехами я обязана ему... Как и многие другие, вам известные люди, — бросив мгновенный взгляд на Хакима, Аниса отдала служителю ларец и приблизилась к трону, держа книгу на вытянутых руках.

— Эта книга — "Калила и Димна", поучение царям, сложенное мудрым индусом Вишнушарманом — мир ему — что жил в дни Пророка, да пребудет с ним милосердие Аллаха, записанная Искандаром эль-Барадеи письмом сини и украшенная миниатюрами. Это последний его труд, который он оставил мне, чтобы я вручила его тому, кто сможет оценить его по достоинству.

— И что же заставило вас счесть этим человеком меня?

— Ваши деяния, мой халиф. Ваше стремление вернуть мир на земли арабов. Ваш разум, что острее меча Али. Ваши слова, произнесённые на ступенях Аль-Аксы.

Халиф Али молчал не меньше минуты. А затем неторопливо поднялся и, подойдя Анисе, принял из её рук книгу.

— "Калила и Димна"... — задумчиво произнес он. — Наставление царям... Я знаком с этой книгой и знаю, как глубоко уходят её корни. Этот дар говорит больше, чем тысячи слов — и поэтому я прошу вас примкнуть к Совету Мудрецов. Мне известны ваши труды, и даже их было бы достаточно — но ваш дар устранил даже тень сомнения.

— Совет Мудрецов... — задумчиво протянула Аниса. — Я принимаю ваше предложение, мой халиф, и если я увижу, что вы совершаете ошибку, я остановлю вас.

— И ни о чём меньшем я не попросил бы вас, Малак Харис.

— А вот теперь можешь считать себя утверждённой в должности, — сказал Хаким, когда аудиенция закончилась. — И привыкай, Малак Харис, теперь это твой лакаб...

— Ты свой получил от него же?

— Ну да. И точно так же, без всяких церемоний, в обычном разговоре. Ты сейчас куда?

— В "Хиджаз", — Аниса подтянула шарф, закрывая лицо от налетевшего порыва ветра — первого вестника песчаной бури. — Буду пережидать непогоду и разбираться с делами... А у тебя есть месяц, чтобы превратиться из занудного чиновника в приличного жениха, которого можно в свет вывести.

— Месяц?

— Ну да, а через месяц о нашей свадьбе объявят официально и, соответственно, назовут дату. И учти — все твои навыки, хоть разведчика, хоть террориста, не помогут тебе отвертеться!

— Я знаю. Поверь, я очень хорошо знаю свою семью... — вздохнул Хаким.

XLI

"Тойбокс" двигался по круговой орбите с высотой семьсот километров и наклонением девяносто пять градусов. В двух километрах от него на той же орбите находился "Трудный Джилли" — мусорщик серии DS-18, обычно работавший на "Мицубиси Хэви Индастриз". Почти строго посередине между кораблями на орбите имелся мертвый геодезический спутник, на который претендовали обе команды, за главную антенну спутника цеплялась Хошино Ай, а за полуоткрытую крышку объектива — Дэн Лаумер, и оба сверлили друг друга яростными взглядами, словно надеясь прожечь скафандр соперника...

Как-то так получилось, что оба корабля не только одновременно обнаружили спутник и вышли к нему, но и Ай с Лаумером вышли к нему одновременно и более того — одновременно же за него схватились. И теперь определить, чья же это добыча, не представлялось возможным...

Глядя на главный экран, Фи задумчиво постучала пальцем по правой рукоятке управления и осведомилась:

— Что делать-то будем?..

— Поскольку мне бы хотелось избежать насилия, то нам придётся так или иначе искать компромисс, — пожал плечами Урахара. — Может, даже отдадим им спутник...

— Объектив, — напомнил Юрий. — Нам заказали объектив, да еще и приплатили за срочность. Не хотелось бы искать ещё один спутник, тем более, что совсем не факт, что это не последний. И я совсем не исключаю, что "Трудный Джилли" в курсе и тоже явился за объективом... В общем, всё это может плохо кончится, но давайте хотя бы начнём.

— И то верно. "Тойбокс" вызывает "Джилли". Приём.

— "Джилли" на связи.

— Ребята, отдайте спутник, мы его первые нашли.

— "Тойбокс", отрицательно. Мы его целый день пасём.

— Отрицательно. Вашего радара не слышали до сближения.

— "Тойбокс", отзовите вашего человека.

— "Джилли", отрицательно.

Разговор явно не складывался, и, получив очередное "отрицательно", Фи отключила канал и выругалась.

— Ребята, у меня идей нет, — призналась она. — Сами слышали, они ни денег не хотят, ни разборки...

— Арбитраж если только, — покачал головой Юрий. — Но кого в арбитры позвать?

— Коко, — немедленно предложила Фи. — У неё в этом деле точно нет интересов. "Тойбокс" вызывает "Джилли". Приём.

— "Джилли" на связи.

— Предлагаю арбитраж, арбитр — Хекматьяр.

— "Тойбокс", отрицательно. Хекматьяр работает на вас.

Со стороны Юрия послышался глухой звук столкновения лица с ладонью.

— Хорошо, что Коко этого не слышит... — пробормотал Урахара.

— Очень жаль, что не слышит, — поправила его Фи, ненавидевшая идиотов, а жадных идиотов — вдвойне. — Что делать-то будем?

— Ну...

— "Тойбокс-четыре" вызывает "Джилли", — неожиданно раздался в эфире голос Ай. — Предлагаю арбитраж, арбитр — Смоки.

Краем сознания Фи отметила, что Юрий что-то сказал насчет воробьёв... но сама она только и смогла, что не отвесить челюсть. Вообще-то, идея была вполне в духе Ай — абсолютно неожиданная, странная и почти наверняка — сиюминутный порыв. Но это вполне могло сработать...

Смоки был растаманом, считался кем-то вроде пророка у растафарианской общины Фрисайда и человеком был честным и неконфликтным... И, несмотря на активное употребление конопли — далеко не глупым. И уж его точно никто не смог бы обвинить в предвзятости, поскольку понять, какими путями следовали его мысли, не мог никто. Фи надеялась, что команде "Трудного Джилли" всё это известно, и...

— "Тойбокс-четыре", положительно, — раздалось, наконец, в эфире. — Спутник доставим мы.

— "Джилли", положительно, — облегчённо выдохнула Фи.

Смоки посмотрел на Фи. Затем на О'Лири, капитана "Трудного Джилли". Затем уставился в иллюминатор и принялся созерцать звёзды, неторопливо раскуривая косяк. Арбитраж на Фрисайде выглядел до безобразия просто — спорщики находили кого-то, кому более-менее доверяли, излагали суть вопроса и ждали ответа. Первые две стадии были благополучно пройдены, третья застопорилась — Смоки то ли размышлял, то ли ждал откровения, то ли просто обкурился...

— Джа заповедал нам помогать ближнему, — изрёк он несколько минут спустя. — Не следует нам уподобляться слугам Вавилона в алчности их и подлости... Ибо сказал Джа: кто нашёл косяк, не скури его сам весь, но и другу дай затянуться. Потому, сестра, возьми себе объектив, ты же, брат, оставь себе всё остальное.

— Вот же ж мать твою... — выдохнул О'Лири. — Ладно, Кармайкл, оставь оптику себе и кончай заказы перехватывать.

— А ты бы клювом щёлкал поменьше, — влез Юрий. — И не жадничай, тебе и этого хватит.

— Да пошли вы... — отмахнулся О'Лири. — Что там такого в этом объективе, что за него как за спутник платят?

— Без понятия, — пожала плечами Фи. — И не волнует. Человек хочет выкинуть деньги на старый объектив — человек его получит, а мы получим деньги. Кстати о деньгах... Знаешь доктора Майами? Если на спутнике цела электроника, продай его ей — она обычно дорого даёт.

— Зачем ей этот хлам? — удивился Лаумер, подошедший позвать босса на борт.

— Зачем-то нужен, — пожала плечами Фи, закуривая. — Не уверена, что хочу это знать...

Аккуратно прижав последнюю полосу велькро, Ай подождала, пока схватится клей, выбралась из капсулы и в очередной раз задумалась — не перебраться ли ей во внешнюю зону? Конечно, там по большей части располагались офисы, но и жилые отсеки имелись. С другой стороны, капсула была дармовой, а за жильё во внешней зоне придётся платить, и довольно много... Да и что ей еще нужно, если уж на то пошло? По сути дела, почти всё время она проводит в офисе или на корабле, а здесь только ночует...

Тряхнув головой, Ай вернулась в капсулу, принюхалась, убедившись, что клеем не пахнет, закрыла дверцу и принялась разуваться. День выдался нервным, безобразно хотелось спать, а завтра... Да чёрт его знает, что будет завтра. Это же Фрисайд, здесь может быть всё, что угодно. Да и полномочия Клиффорда истекали завтра, а его преемник, Анри Ле Пен, отличался взглядами, для этой семейки типичными, и мог, по крайней мере, встряхнуть болото Лиги. Ну а какая нечисть при этом может из болота выскочить, Ай представляла... и очень радовалась тому, что Япония состояла в БРИКС. Нет уж, спасибо... И лучше записать сегодняшнюю историю для Хати, пока не забыла. Наверняка его это позабавит — просил же он почаще рассказывать о Смоки...

Включив камеру, Ай устроилась поудобнее и заговорила:

— Привет, Хати. Ты просил рассказывать, что устроит Смоки — ну так вот...

Следующий день начался вполне обыденно — сбор команды, инструктаж и вылет. Никаких особых заказов, никаких экстремальных траекторий — самый обыкновенный сбор мусора на низкой орбите. Конечно, здесь приходилось внимательно смотреть по сторонам, чтобы не угодить под суборбитальный лайнер... Но неучтённых реакторов, забытых, но работающих военных спутников и психов с резаками тут не бывает.

Поймав заполненный трал, Ай закрепила его на шлюпке и в ожидании следующей партии позволила себе расслабиться и полюбоваться Землёй. Пестрота континентов, ослепительная синева океанов, белые клубы облаков, растянувшиеся длинной цепочкой родные острова — капли, сорвавшиеся с острия божественного копья, тонкая полоска ряби...

Рябь. В океане. Которую видно с высоты в полторы сотни километров...

— Фи, срочно диспетчерской — Хонсю, восток, идёт цунами! — Заорала Ай, глядя, как рябь, кажущаяся столь безобидной, обманчиво-медленно приближается к Японии...

Всё, что было в её силах — она сделала. И теперь оставалось только смотреть, как чудовищная волна обрушивается на берег, сметая всё на своём пути...

Сбор мусора явно не задался, и Фи, полюбовавшись на дёрганные движения Ай, приказала возвращаться. Чёрт с ним, с мусором — безопасность команды важнее, а в таком состоянии Ай может пострадать...

И вот теперь Ай сидела, вцепившись в трубку, и раз за разом набирала все известные ей номера родных. И каждый раз получала один и тот же ответ: "Абонент не отвечает или временно недоступен". Это сводило с ума...

— Ну же, ну же... — шептала Ай. — Ну же, ответьте! Пожалуйста!..

И, словно в ответ на её мольбы, телефон пронзительно заверещал.

— Ай-тян! — картинка безобразно рябила, но Кютаро был явно и очевидно доволен. — Никогда не догадаешься, откуда я звоню! Прикинь, твои предки к нам приехали — и тут сразу тревога, и русский вертолёт прилетает! А по радио говорят, что до волны всего пара минут, ну мы документы похватали, и в вертолёт!

— Вы там все в порядке?! — перебила парня Ай.

— Все, и Момо-чан тоже с нами! Мы на "Гиперборее", ближе к вечеру в Токио придём, и там нас заберут — я позвоню, когда устроимся! Ну пока, а то тут очередь на связь большая!

Экран погас, и Ай, застонав от облегчения, рухнула в кресло. Все живы и здоровы... Вот только откуда взялся русский вертолёт?

— Так учения же были, — кажется, последний вопрос она задала вслух.

— А, точно... Юрий, что в новостях говорят?

— Пока ничего толкового, — сообщил Юрий. — Говорят, что тряхнуло не слабее, чем в одиннадцатом, а то и хуже. Больше всего Сендай пострадал, но вообще-то всем досталось, а вашу знаменитую телебашню перекорёжило так, что по-моему, её снести придётся... А "Скайтри" стоит, кстати. В Сендай наш отряд зашёл с учений — ну так они всех из гавани выгнали, сами вышли в море, подняли вертолёты и начали вывозить людей с побережья, а потом, когда волна ушла, высадили морпехов и теперь они работают вместе со спасателями...

— Вот, значит, как мои попали на "Гиперборею", — протянула Ай. — Много народу погибло?

— Пока не знают, — Юрий пожал плечами. — но что не тысяча и не две — это и я тебе могу сказать. Да сама новости посмотри — там такое...

Перебравшись в кают-компанию, Ай включила телевизор — и через несколько минут выключила.

Слишком уж тягостным зрелищем был Сендай, принявший на себя главный удар стихии... Руины, покалеченные небоскрёбы, тянущийся к небу дым пожаров, красно-белые пятна контейнеров мобильного госпиталя, целеустремлённая суета спасателей... Будь это фильм, она первая сказала бы: "крутые эффекты", но это не было ни фильмом, ни спецэффектами. Это было жестокой реальностью, и ей оставалось только радоваться, что хотя бы её семья не пострадала...

XLII

— Итак... — доклад министра обороны был, едва начавшись, перебит пронзительным воем сирены.

— Дамы и господа, сохраняйте спокойствие, — повысил голос Куруруги. — Здесь нам ничего не грозит... Поэтому немедленно свяжитесь с министерствами и доложите обстановку.

Здание ощутимо тряхнуло, со столов посыпались бумаги, в нескольких светильниках на потолке лопнули стекла, со стен попадали картины, пошли трещины по штукатурке.

— Плакала ваша коллекция, Икари-сан... — вздохнул кто-то.

— Все не так печально, — министр иностранных дел подняла отлетевшую к её креслу картину. — Небольшой ремонт — и всё будет в порядке... Чего, боюсь, не скажешь о городе.

— Здесь тоже всё не так уж печально, — отозвался министр инфраструктуры. — по крайней мере, в Токио. Разрушения существенные, но не катастрофические, а вот другие города...Эпицентр был относительно недалеко, разрушения на побережье гораздо больше, да к тому же идёт цунами. По прогнозам, наибольший ущерб будет нанесён Сендаю, который и так очень сильно пострадал... И это если не будет серьёзных афтершоков.

— А Фукусима? — спросил Куруруги.

— Не столь ужасно, как в одиннадцатом, но тоже мало приятного. К счастью, термоядерные станции гораздо менее опасны для среды, чем атомные...

— Есть первые данные о пострадавших и разрушениях, — сообщил министр внутренних дел. — Пока только Токио, но масштаб можно оценить... Хотя бы по тому, в каком состоянии телебашня.

— Неважно. Здания?

— Обрушений почти нет, но многие здания серьёзно повреждены... И только что пришло цунами. В Сендае с эвакуацией помогли русские — туда зашла бригада Тихоокеанского флота после совместных учений, в Фукусиме умеренные разрушения, но все шесть реакторов пришлось погасить. Город Ямада практически полностью уничтожен...

— Опять... — буркнул Куруруги.

— ...и по предварительным оценкам, не менее полмиллиона человек остались без крова, — закончил министр.

Скривившись, Куруруги потёр грудь, открыл рот...

— Настоятельно рекомендую прилечь не менее, чем на пятнадцать минут, — безапелляционно заявила КОРА.

Как не вовремя... Выругавшийся про себя Куруруги откинулся на спинку кресла, наблюдая за суетой министров, организующих лежачее рабочее место для главы правительства, и наслаждался зрелищем. Правительство, как утверждал один русский политик — не тот орган, где можно только языком, и правительство Японии этому утверждению, пожалуй, соответствовало. Всё было сделано в считанные минуты, и вскоре премьер-министр уже возлежал на кушетке с ноутбуком на коленях и разбирался во всё усиливающемся потоке информации.

Информация же не радовала — землетрясение ничуть не уступало знаменитому Великому восточному, а ущерба нанесло даже больше — хорошо ещё, что космодромы не пострадали. Досталось всему восточному побережью, да к тому же оповещение почему-то запоздало, и только прямых убытков уже набралось достаточно, чтобы изрядно попортить бюджет. Были, правда, и хорошие новости — в том же Сендае, например, выживших оказалось гораздо больше, чем предполагалось сначала, в чём была немалая заслуга русских моряков. Прибыли два "Скальпеля" из Владивостока, китайцы отправили госпитальное судно и два транспорта с оборудованием, продовольствием и медикаментами... Впрочем, помощь предлагали почти все — кое-кто, конечно, чисто символическую, но и сами эти страны, по большей части, были сугубо символическими.

Всё это, конечно, было неплохо, но Куруруги гораздо больше интересовало другое. А именно — ущерб, нанесённый стихией. Бюджет далеко не резиновый, и сегодняшние события ему на пользу не пойдут... А ещё надо было выступить с заявлением, что довольно проблематично сделать, лёжа на кушетке. А ещё надо было узнать, что с его семьёй — всё, что у него было, так это коротенькое сообщение Эмири о том, что все живы. А ещё требовалось представить отчёт тэнно, причём срочно. А ещё отменить все назначенные встречи с послами — не до них. А ещё...

— И всё-таки, как же не вовремя, — вздохнул Куруруги, принимаясь за очередной доклад. — Икари-сан, вы уже связывались с послами?..

Можно подумать, у премьер-министра Японии слишком мало дел!..

XLIII

Выслушав доклад, Хираль кивнул и уточнил:

— Значит, весь ущерб ограничился несколькими десятками подтопленных домов, дюжиной катеров и бунгало на пляже?

— Именно так, — подтвердил министр внутренних дел.

— Что ж, вполне приемлемый ущерб для подобного события... У кого-нибудь есть комментарии?

Клэр промолчала, наблюдая за коллегами — у неё комментариев не было. Комментарии были у министра транспорта — смытое бунгало принадлежало его семье — и у министра финансов. Но только первый постеснялся, а вот второй...

— Сапа Инка, не могу не отметить, что ликвидация последствий цунами заставит нас задействовать чрезвычайный фонд, что весьма нежелательно...

— Вообще-то, сеньор Хименес, он для этого и предназначен...

— ...Но почти пуст, — закончил за президента министр.

— Вот и изыщите способ пополнить бюджет, — отозвался Хираль. — Это всё? Сеньора Умала, ваша очередь.

Клэр открыла на планшете нужный документ и заговорила:

— В целом процесс интеграции идёт в соответствии с планами, однако некоторые детали вызывают опасение... И речь сейчас идёт не о финансировании и даже не о хищениях — проблема состоит в том, что достаточно много людей, судя по всему, просто не понимают, что живут в едином государстве. В том числе и достаточно высокопоставленных — как минимум, до заместителей министров. Тем не менее, первый этап интеграционного процесса можно считать завершённым — остались лишь несущественные детали, и в настоящее время запускается второй этап.

— Что-либо требует особого внимания? — осведомился Хираль.

— Школьная программа, — не раздумывая, ответила Клэр. — Сеньор министр образования, новый учебник истории необходим уже этой осенью — сейчас используются перуанские, но и они не вполне корректны. Необходим также общий учебник литературы, поскольку сейчас приходится использовать набор из четырёх книг. Всё это заметно тормозит процесс...

— Что возвращает нас к вопросу бюджета, — немедленно встрял министр финансов.

— Этот вопрос вне моей компетенции, и я не могу себе позволить вторгаться на ваше поле, — ответила Клэр.

Ответила вполне искренне — запутанность бюджета Тауантинсуйу приводила её в ужас, а лёгкость, с которой министр финансов в нём ориентировался — в восхищение. Что, увы, никак не прибавляло в оном бюджете средств...

— Сеньора Умала, я прошу вас задержаться, — произнёс Хираль, проводив взглядом расходящихся министров. — Пройдёмте в мой кабинет.

Подобного рода приглашения были явлением редким и почти всегда предвещали неприятности. Так будет и на сей раз — в этом Клэр была уверена... Но увидев второго посетителя, пришла к выводу, что масштаб неприятностей она недооценила.

— Добрый день, сеньора, — поднялся ей навстречу полковник Мендоса. — Рад вас видеть и хотел бы иметь для этого другой повод, но увы... Вам угрожает новое покушение.

— Не могу сказать, что меня это удивляет, — вздохнула Клэр. — Что вообще известно?

— Немного, но на разыгравшуюся паранойю не спишешь, — ответил Мендоса. — Несколько дней назад охрана засекла в окне на верхнем этаже одного дома человека с фотоаппаратом. Разумеется, он мог быть простым фотографом, снимающим город. Но нас насторожил тот факт, что с его позиции лучше всего просматривался один из ваших маршрутов — не весь, естественно, но довольно большой отрезок. Мы насторожились... И выяснили, что этот фотограф уже примерно неделю фотографирует город именно там, где проложены ваши маршруты, причём некоторыми из них вы до сих пор ни разу не пользовались.

— Даже если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят, — вздохнула Клэр. — Похоже, у меня в аппарате завелась крыса...

— Услуги по дератизации предоставим бесплатно, — хмыкнул Мендоса. — Итак, мы продолжили наблюдение, и выяснилось, что фотограф регулярно отсылает снимки по электронной почте. К сожалению, подключиться к его компьютеру нам пока не удалось... Но вчера он несколько изменил привычный распорядок и снимал по большей части на улицах — на первый взгляд совершенно бессистемно, но это уж слишком похоже на проработку путей отхода.

— Да, это чрезвычайно подозрительно, — согласилась Клэр. — но всё же. Что, если это не более, чем цепь совпадений и этот человек — действительно фотограф?

— Маловероятно, — ответил Мендоса, прикрыв глаза. — Маловероятно, но возможно, и только это не даёт мне приказать немедленно арестовать его. Само собой, мы разработали ряд контрмер... Но знать о них будете во всём ведомстве только вы и ваш личный телохранитель — единственные люди, в которых я уверен.

— Вы доверяете Хосе?.. — удивилась Клэр. — Вот уж никогда бы не подумала, что вы на такое способны. Не поймите неправильно — я сама доверяю ему полностью — но...

— Особенности мировоззрения его племени, — хмыкнул Мендоса. — Которые я очень хорошо знаю... сам будучи выходцем из него. Впрочем, этот разговор, будучи весьма занимательным, неизбежно уведёт нас от темы, а потому, сеньора министр, прошу вас запомнить инструкции дословно. Они достаточно просты и гибки, чтобы считаться надёжными...

Инструкции действительно оказались довольно простыми и легко приспосабливаемыми почти к любой ситуации. И даже если подозрительный фотограф действительно был простым фотографом, инструкции и сами по себе были полезными. А уж в какой восторг они приведут Хосе...

Лифт остановился, Клэр кивнула ждавшему у двери Хосе и нырнула в машину.

— Маршрут три, — распорядилась она по внутренней связи.

Третий маршрут был довольно неудобным, почему изначально считался одним из резервных и до сих пор не использовался. Как и большинство других, собственно говоря — и почти наверняка их изучали менее тщательно. Но теперь, когда один из маршрутов был всё-таки использован, киллеру — если это был он — потребуется перепроверять все маршруты. Тратя на это время и рискуя попасться на глаза контрразведке, что никак не облегчало подготовку. Ну и, разумеется, на каждый маршрут снайпера не посадишь, а то, что правительственные лимузины были самыми настоящими MRAP, было общеизвестно... А тяжёлый фугас в городе — это слишком даже для ЦРУ.

— Знаешь, я становлюсь параноиком похлеще Мендосы, — вздохнула Клэр, устраиваясь на диване рядом с мужем.

— Придётся, если хочешь жить долго и более-менее счастливо, — ухмыльнулся Искай, гладя её волосы. — Без здоровой паранойи что в политике, что в бизнесе никуда... Клэр, пожалуйста, пообещай, что не будешь подставляться!

— Не буду, — согласилась Клэр. — Но если уж мышеловки не миновать, то лучше быть сыром а не мышью...

— Лучше всего быть кошкой, — заметил Искай. — Ей и мышь достанется, и сыр. Мендоса не сказал, надолго вся эта чехарда?

— Пока не поймают, — пожала плечами Клэр, устраиваясь поудобнее. — Что еще он мог сказать?

— Какую-нибудь гадость, — предположил Искай. — Ты же его знаешь лучше меня. Кстати говоря, у меня тут наметилась одна весьма любопытная сделка с бразильскими химиками, которая может перерасти в долгосрочный контракт... Стоит её представить МИДу или пока не до того?

— Опять ты о делах... — вздохнула Клэр.

Суматошная паранойя продолжалась неделю — и закончилась визитом Мендосы в кабинет Клэр. Поприветствовав её, полковник устроился в кресле и с необычайно довольным видом сообщил:

— Всё-таки это был далеко не простой фотограф... Можете расслабиться, сеньора министр, мы его взяли. И оружие его нашли — чудное на редкость, винтовку калибра четырнадцать с половиной миллиметров, больше века ей... Однако же в идеальном состоянии.

— Что-нибудь узнали?

— Ничего полезного, — покачал головой Мендоса. — Наёмник-одиночка, нанят хорошо если через десятые руки, а не сотые, нанимателя, естественно, не знает... Но, кстати говоря, имел реальные шансы отстреляться и уйти. А поскольку эту винтовку когда-то сделали для борьбы с танками, без травм вряд ли бы обошлось. К счастью, мы его опередили...

— Спасибо, полковник, — улыбнулась Клэр. — в которой уже раз ваши люди спасают мне жизнь...

— Далеко не в первый, но надеюсь, что больше такой необходимости не возникнет, — вздохнул Мендоса. — Это, конечно, мечта из разряда несбыточных, но всё же...

XLIV

Грандиозное цунами не могло не привлечь внимание Хакима, но внимание это было мимолётным и весьма специфическим. Изучив ситуацию под разными углами и придя к выводу, что ничем интересным под шумок разжиться не выйдет, Хаким вернулся к делам насущным — то есть к Египту.

Предстоящий визит халифа в Каир должен быть тщательно подготовлен, если Халифат рассчитывает добиться хоть каких-то результатов, а для этого необходимо точно знать, что там происходит, а с эти как раз были некоторые проблемы... И, как ни удивительно — не по вине управления "Африка", которое всё-таки перестало валять дурака. Нет, это было заслугой бывших коллег Хакима — Египет, несмотря ни на что, оставался весьма закрытым, а египетская контрразведка — бдительной. Поэтому разведка Халифата имела довольно смутное представление о внутренней политике Каира, о подводных течениях и настроениях общества... Да и во внешней политике всё было далеко не так однозначно, как раньше. Если раньше Египет, вот уже четверть века претендующий на лидерство в арабском мире, действовал исключительно дипломатией, то сейчас перешёл к военным акциям — весенняя оккупация Киренаики была первой, но явно не последней...

Задёрнув шторы, Хаким включил настенный экран, вывел на него карту и принялся разглядывать меняющиеся линии границ, задумчиво поглаживая отрастающую бородку. Итак, Ливия... Ливии больше не существовало — даже на карте. После падения Схиратского правительства в начале тридцатых Ливия окончательно и бесповоротно скатилась в хаос — неудивительно, что соседи решили, наконец, навести порядок. Но вот сам процесс... Алжир практически без сопротивления занял Феццан и Триполитанию, на чём был вынужден остановиться, чтобы подтянуть тылы... и как только алжирская армия была вновь готова к наступлению, Египет стремительным броском занял Киренаику. Было это согласованно или нет, аналитики не могли понять до сих пор, Алжир и Египет активно дискутировали о демаркации границы... Но переводить дискуссию в практическую плоскость не спешили. И во что это выльется — аналитики опять же не понимали.

Во внутренней политике тоже далеко не всё шло гладко — но, по крайней мере, более понятно. Правительство Египта намерилось очистить страну от исламистов — даже "умеренных", и взялось за это со всей решимостью. Аль-Нур уже лишились всех мест в парламенте. Сама партия пребывала на грани запрета, большинство прочих уже разогнали, а их лидеров отправили под суд, что не привело в восторг ни фанатичных поклонников шариата, ни их заокеанских хозяев. То и дело вспыхивали беспорядки — ведь во имя аллаха можно грабить абсолютно безнаказанно, начиналась новая террористическая война... И визит халифа Али только подольёт масла в огонь. Впрочем, вполне вероятно, что именно этого он и добивается — остаться должен только один, и естественно, Египет в роли "Горца" халифа устроить не может. А беспорядки и конфликт с соседями вполне могут склонить общественное мнение к Халифату... А могут и к прямо противоположному.

Желаемый результат был известен, но требовалось понять, что и как говорить и делать халифу, чтобы подтолкнуть египтян к этому результату, а для этого требовалось, наконец, извлечь из отчётов аналитиков что-то полезное. Потому что Али, конечно, был мастером импровизаций, но настоящая импровизация нуждается в подготовке, а интуиция иной раз подводит всех.

Три часа спустя, закрыв последний доклад, Хаким подошёл к окну, задумчиво глядя на город. Сейчас Багдад выглядел совсем иначе, чем в тот день, когда халиф провозгласил его своей столицей... Тот Багдад был лишь бледной тенью себя нынешнего — умирающая столица призрачной страны, но прошло каких-то два года, и город вновь ожил... И пусть всё еще возвышались над городом почерневшие остовы так и недостроенных Башен Освобождения, а Мадинат-эс-Садр лежал в руинах — город стремительно возрождался.

И сейчас от его, Хакима, решений, во многом зависит судьба этого города, да и всей страны... Как, впрочем, и всегда.

Вернувшись к столу, Хаким запустил редактор, на секунду замер — и опустил пальцы на клавиатуру. Что докладывать, он представлял, как — тоже, оставалось только окончательно сформулировать мысль — и готово. Ну а как распорядится этим докладом халиф — уже не его проблема.

Полчаса спустя, отправив доклад, Хаким выключил компьютер, убрал документы и вышел из кабинета. По идее, рабочий день давно кончился, но это почти ни на что не влияло — "недреманное око государево" в отдыхе не нуждалось... В отличие от людей, в частности — самого Хакима, которому предстоит завтра с утра отвечать на множество вопросов, которые неизбежно возникнут у халифа, а потом рассылать новые запросы, пытаясь найти ответы... И так до самого визита, а ведь оставались и все прочие дела, которые невозможно отложить. Например, Лига — пока что было решительно непонятно, чего ожидать от Ле Пена, который, похоже, был Клиффордом наоборот — то есть компромиссной фигурой, одинаково не устраивающей всех. А учитывая, что речь Ле Пена явственно намекала на желание покидать камни в болото и посмотреть, что оттуда выскочит, вопросов становилось слишком много... Просто потому, что скелетов в шкафах у членов Лиги имелось преизрядно, и такая встряска несомненно заставит их выскочить — и тогда Лиге придётся несладко. Будучи посвящён в некоторые грязные тайны Лиги, Хаким ибн Ахмад Уаси мог это предсказать и без помощи аналитиков. И только того, что было известно ему, вполне могло хватить на серьёзный кризис, который встряхнёт весь мир... И Египет в том числе. Египет не был членом Лиги, но шансы таковым стать имел, пусть и не полноправным — по крайней мере, Клиффорд этот вопрос рассматривал всерьёз. Мнение Ле Пена об этом пока что было неизвестно, египетское правительство насторожилось — и как визит халифа это равновесие, было непонятно... А вот это халиф пожелает знать в первую очередь.

Разумеется, вызов пришёл именно в тот момент, когда Хаким явился в свой кабинет, и, разумеется, время хотя бы бегло просмотреть свежие документы ему дали. Но не больше, и час спустя Хаким стоял в кабинете халифа и ждал, пока тот дочитает его доклад.

— Весьма познавательно, — сказал он, закончив чтение. — Хотя и вызывает немало новых вопросов...

— Полагаю, мой халиф, ответы на некоторые из них находятся здесь, — Хаким положил на стол папку с последними новостями. — В частности, выяснилось, что расширения Лиги в ближайшее время можно не ожидать — Ле Пен намерен сосредоточиться на внутренних проблемах.

— Рад это слышать, — заметил халиф. — Это действительно упрощает многое... Хотя кое-что и усложняет, но, как я полагаю, Соединённые Штаты легко компенсируют это неудобство... Кстати, есть новые данные по американским раскладам?

— Праймериз состоятся только завтра, но с большой вероятностью можно утверждать, что бороться за президентское кресло будут Буш и Райс.

— Последнее несколько неожиданно, не так ли? Впрочем, об этом стоит говорить после выборов... — Халиф отложил документы. — Итак, я отправляюсь в Египет, а вы, Уаси, постарайтесь отдохнуть хотя бы эти четыре дня.

— Повинуюсь, — поклонился Хаким. Халиф едва заметно поморщился и кивнул в ответ.

Выйдя из кабинета, Хаким отсалютовал гвардейцам и по дороге начал прикидывать, кому из помощников какую часть работы доверить — так, чтобы запороть всё им за эти четыре дня не удалось...

XLV

— Я понимаю, что это звучит странно, но мне нужен полный доступ к вашим архивам, — сообщил с порога Мендоса. — Само собой, санкцией Верховного Суда я озаботился...

— Не то чтобы я не была рада вас видеть, полковник, — Клэр оторвалась от монитора и помассировала переносицу, — и не то чтобы я возражала... Но зачем? И к чьим архивам — министерским или моим личным?

— А вы допустите меня к личному?

— Лично вас — возможно, особенно если вы всё же объясните, что вы хотите найти.

— Наметилась возможность основательно подорвать репутацию Эллис Ив и даже — при некотором везении — отправить её за решётку.

— Вот даже как... — на лицо сама собой выползла широкая улыбка. — Ради такого я даже пущу вас в свою личную кладовку — и без всяких санкций и ордеров, заметьте...

— Сеньора министр... — протянул Мендоса. — Я всецело разделяю ваши чувства, но не могли бы вы улыбаться не столь кровожадно?

В свой личный архив Клэр стаскивала любую информацию, которая хотя бы теоретически могла пригодиться — или просто заинтересовала. Собирать его она начала ещё в колледже и с тех пор практически не постанавливалась — разумеется, исключая то время, что она провела в тюрьме. Поэтому обнаружить в архиве можно было самые неожиданные вещи — настолько неожиданные, что даже Клэр не очень понимала, как и зачем они там оказались. И она же одна была в состоянии свободно ориентироваться во всём этом хаосе, и потому Мендоса искренне радовался, что к архиву его пустили без всяких условий... Конечно, пара толковых аналитиков разобралась бы в нём ненамного медленнее, но их пришлось бы отрывать от работы — а её и без того было слишком много. И кроме того, личный архив министра — это совсем другой уровень секретности... Поэтому лучше уж выделить время и поработать самому.

Вякнувший почтовый клиент отвлёк Клэр от очередной попытки решить, на что деньги требуется выделить прямо сейчас, а на что — ещё вчера. Письмо было от Мендосы, содержало файл из её архива и вопрос: "Откуда?!"

Ответ на этот вопрос у Клэр не было — она просто-напросто не помнила, где услышала, что в студенческие годы Эллис Ив снималась в полуподпольной порнографии. Вообще-то, в те времена подобное было даже в некотором роде модно, и косо смотрели на тех, кто, как сама Клэр, держался в стороне... Но то было десять лет назад, а сейчас Ив была преуспевающим журналистом, работала на серьёзные издания — и грешки бурной юности вспоминать ей было не с руки. А уж тем более — делать их достоянием общественности...

"Не помню" — написала Клэр, отправила письмо и вернулась к работе, время от времени проверяя почту — мало ли какое забытое сокровище откопает Мендоса... Или куда закопается так, что придётся откапывать.

Не пришлось — Мендоса проявился только вечером, прислав письмо с благодарностью и просьбой разрешить пользоваться архивом и дальше. Пожав плечами, Клэр разрешила, попросив только не подключаться, не сообщив ей, убрала документы и отправилась домой.

А на следующее утро Мендоса снова явился лично, напугав Гонсалеса и Маркеса, и сообщил:

— Сеньора министр, вы даже не представляете, насколько помогли нам! Ваш архив — нечто потрясающее, просто кладезь информации, причём нередко бесценной. То, что мы узнали о, так сказать, актёрской карьере Ив — пустяки в сравнении с тем, что выплыло на свет, когда мы начали разбирать кое-какие зацепки... О которых без вашего архива даже не догадывались. Так что ждите — завтра или послезавтра весь мир узнает много интересного о нашей старой знакомой... И не могу не повториться: ваш архив — это нечто потрясающее!

— Возможно, — согласилась Клэр. — Я сама не всегда знаю, что там есть... Например, не берусь даже гадать, какие зацепки вы там обнаружили.

— Несколько недостающих деталей, которые позволили связать воедино дела, вроде бы никак нее связанные. Ну а дальше — одно за другое, и всплыло такое... Ну, не буду портить вам удовольствие, — хмыкнул Мендоса. — И засим позвольте откланяться. Дела, увы...

Гроза разразилась на следующее утро, и Клэр не могла не согласится: юношеские грешки — так, мелочи. И то, что Ив всегда работала на разведку Лиги — тоже. Она, в конце концов, этого ни когда особо и не скрывала. Скрывала она своё давнее и плодотворное общение с Центральным Разведывательным Управлением Соединённых Штатов...

Разумеется, Ив была не единственным и уж тем более не самым важным агентом — но она попалась на горячем, и тому были доказательства. Впрочем, даже если бы их и не было — карьера Ив в Лиге была бы окончена столь же эффективно...

Она и окончилась — в новостях упоминалось, что Ив объявлена в розыск. Видимо, всплыло что-то ещё... Но это Клэр не волновало. Главное — проклятая блондинка перестанет лезть под ноги раз и навсегда, а всё остальное значения не имело.

Разумеется, новость подняла волну по всему миру — к обеду пресс-служба доставила подборку сообщений, и Клэр с огромным наслаждением её изучала, время от времени улыбаясь особо удачным моментом, а однажды даже захихикав — какая-то жёлтая газетёнка приплела к делу рептилоидов. И правда, куда же без рептилоидов... Интересно, если где-нибудь в космосе существую разумные ящеры и человечество вступит с ними в контакт, как это воспримут подобные личности?..

Впрочем, рептилоидами дело не ограничивалось — совет Лиги был крайне обижен тем, что их ручная шавка оказалась не очень-то ручной, а ЦРУ не пришли в восторг от её провала... И обе стороны хотели получить голову Элис Ив на блюде и с яблоком во рту.

Теперь, даже если ей удастся скрыться, проблемы она больше не составит... Даже если вздумает просить политического убежища в Тауантинсуйу, это будет только на руку Сапа Инке. И это прекрасно...

— Это просто прекрасно, — вслух повторила Клэр, закрывая новостной сайт. — Минус одна проблема... Ольянта, что там ещё?

Мгновение молчания — только приглушённое бормотание где-то на заднем плане — и в динамике раздаётся голос секретаря:

— Гонсалес, Маркес и Да Сильва. К вам.

— По одному, — мрачно распорядилась Клэр, — и Да Сильву — первым, ваш мозг вам ещё пригодится.

XLVI

Ай стояла на бывшей набережной и смотрела на место, где когда-то стоял дом Хатимаки. Дома, разумеется, не было — как и всех остальных в округе, собственно. Мешанину обломков за прошедшие дни более-менее разобрали, и теперь берег выглядел пугающе пустынным, а затянувшие небо тучи и резкий ветер добавляли жути. Чуть в стороне стояли Кютаро и прижавшаяся к нему Момо, вдалеке мелькали потеряно бродящие по руинам люди...

Ай вряд ли смогла бы объяснить, зачем явилась сюда — но она оказалась права, настояв на том, чтобы отправиться вместе с Кютаро и Момо. Больше того — ей стоило приложить побольше усилий и убедить Харуку послать её одну — подросткам тут явно не место, а убедиться, что от дома не осталось ничего мало-мальски ценного она могла и сама. И для этого, в общем-то, не обязательно было приезжать...

Потому что дома не было вообще.

Волна подхватила траулер водоизмещением под тысячу тонн и протащила его почти на полкилометра от берега, по дороге буквально стерев весь квартал. Не осталось ничего и никого — что не раздавило судно, унесла волна, кто не успел сбежать, тех уже не найти... Само судно, смятое и покорёженное, все ещё лежало у холма, опутанное паутиной лесов и кранов. Разбирать его придётся долго...

— Возвращаемся, — глухо произнесла Ай. — Искать здесь явно нечего... А жаль, особенно твои ракеты.

— Плевать, — Кютаро пожал плечами. — Ещё сделаю, главное, что все живы остались — спасибо русским...

Ай только хмыкнула, устраиваясь за рулём. Да, если бы не русские, жертв было бы гораздо больше — полиция просто не успела бы, слишком уж быстро пришла волна... И именно русские морские пехотинцы первыми начали разбор завалов, благо, инженерная техника на "Гиперборее" была. По сценарию учений инженеры должны были расчистить проходы в созданных террористами заграждениях... Но вместо полигона пришлось работать в реальной зоне сплошных разрушений.

Да, без помощи русских пришлось бы гораздо тяжелее — особенно в первые часы после цунами. Нельзя сказать, что не справились бы — но всё же...

Дорога ложилась под колёса, подростки на заднем сиденье задремали, обнявшись, по радио крутили какую-то ненавязчивую мелодию — прекрасный момент для раздумий о будущем. Будущее же выглядело смутным... Конечно, её родители совсем не против гостей и с удовольствием позволят им остаться хоть насовсем, но дом все же был маловат для двух семей. Ждать, пока построят новые дома для пострадавших? Ждать придётся не меньше года — быстрее не выйдет, это даже ей понятно. Один траулер чего стоит... Купить? С домами на восточном побережье проблемы, а найти полигон для Кютаро и его ракет довольно сложно... Если только не выбить ему место на одном из космодромов. А это, если подумать, вполне возможно... Деньги найдутся, связи есть — хоть те же Коко или Майами — так что может и получиться. Да что там, почти наверняка получится, особенно если за дело взяться с умом и без спешки. А спешить некуда — крыша над головой и деньги в банке есть, экзамены у Кютаро пройдут по расписанию — а к тому времени, когда дело дойдёт до практики, вопрос с полигоном так или иначе решится. А уж с домом — и подавно...

Снова взглянув на дремлющих подростков, Ай улыбнулась и плавно утопила педаль газа, разгоняя джип до предельной разрешённой скорости. Вот как раз сейчас поспешить очень даже стоит — команда без неё не улетит, но не заставлять же ребят ждать?

Они вернулись домой поздно вечером, но, разумеется, никто и не думал ложится спать. Не столько потому, что ждали их — хотя и поэтому тоже — сколько потому, что Юрий раздобыл гитару и, судя по всему, успел "принять на грудь". По крайней мере, Ай до сих пор не слышала, чтобы он пытался петь на трезвую голову — он и нетрезвым на её памяти пел только однажды. И зря, между прочим, ибо голос у Юрия был неплохой...

Но сейчас Юрий был трезв. Он сидел на веранде, на которой собрались все, перебирал струны, невидяще глядя куда-то в пустоту, и пел. Одну из тех песен, перевод которых Ай найти всё-таки удалось — и которая её пугала. Потому что была — один в один — про её мужа.

...Хотя бы на излёте

Заглянуть за...

Да, именно это и гнало Хати в Космос — неукротимое стремление "заглянуть за". Достичь того самого последнего рубежа — и двигаться дальше, ведь пределы возможного можно узнать, только выйдя за них... Таким же был и его отец, и такой же — если вдуматься — была она сама. Она сама никогда этого не осознавала... Но всё же — что-то ведь заставило её вцепиться зубами в подвернувшийся шанс? Что-то ведь гнало её прочь из гравитационного колодца навстречу холодному свету немигающих звёзд? Наивная детская мечта — но откуда-то же она взялась?..

А Юрий, тем временем, допел, прижал струны ладонью — и неожиданно взглянул прямо в глаза Ай. Мгновение — не дольше — и Юрий отвёл глаза, скользнул пальцами по струнам. Перелив незнакомой мелодии — и Ай резко выдохнула, услышав:

— В звёздном вихре времён мечты меняют цвет,

Стали былью одни, других растаял след,

А иные влекут на странный свет уж тысячу лет,

Оставаясь лишь призраком, лишь сном, хранящим завет...

Мечты... Каждого из них привела в космос мечта — наивная детская мечта. Собственный корабль, мир выше войн, политики и гравитации, попытка спасти хотя бы память, желание летать... Наверняка и Эдель, и Урахара тоже имели мечту, которая повела их в космос — но так или иначе, они встретились, а остальное уже неважно.

- И может быть это так глупо — в предельную цель возводить

Наивную детскую сказку, но ради неё стоит жить!

— Да, ради этого стоит жить, — тихо произнесла Ай, поднимаясь на веранду. — Как же ты прав, Юрий...

— Вернулись? — окликнула Харука. — Бесполезно, да?

— Бесполезно, — кивнула Ай. — Всё снесло под ноль, не волной, так кораблём... Фундамент — и тот никуда не годится.

— Плохо, — вздохнула Харука. — Что делать-то будем?

— Оставайтесь у нас, — пожал плечами Кодзи. — По крайней мере, пока компенсацию не получите. Правда, полигон для Кютаро...

— С эти м я попробую помочь, — сообщила Ай. — Поговорю кое с кем, возможно, что и будет тебе полигон. Не обещаю, но постараюсь.

Несколько секунд Кютаро стоял с разинутым ртом, а затем бросился обнимать Ай с воплем:

— Сестрёнка, ты — лучшая! Спасибо!

— Во-первых, сшибёшь, во-вторых, я ещё ничего не сделала, так что отцепись, — улыбнулась Ай. — Иди вон с Момо пообнимайся, раз уж тебе приспичило.

Кютаро, разумеется, так и сделал.

— Знаете, Юрий-сан, эта песня... — заговорил он несколько секунд спустя. — Я её слышу первый раз в жизни, но она кажется настолько знакомой... "И может быть это так глупо — в предельную цель возводить наивную детскую сказку, но ради неё стоит жить!" — это настолько про нас, что как-то даже жутковато становится. Хати вон верил — и его мечта сбылась. И отцовская, и... Моя тоже сбудется, теперь я не сомневаюсь. Спасибо, Юрий-сан.

Кютаро коротко поклонился, улыбнулся, и, не отпуская Момо, отправился к себе.

— Что это за песня? — спросила Ай, проводив подростков взглядом.

— Да был один... — протянул Юрий. — Он это ещё в начале века написал, если хочешь, я потом тебе найду — у меня почти всё есть.

— А давай, — кивнула Ай. — Заодно и Хати отправлю, пусть послушает... Кстати, как у вас с Диной дела?

Юрий предпочёл исчезнуть, и Фи, развалившаяся за столом, довольно ухмыльнулась — ответ был очевиден. "Случайная знакомая" постоянно оказывалась где-нибудь поблизости, а то и заходила в офис с каким-нибудь делом, и намерения явно имела самые серьёзные. Юрий, судя по всему, тоже... И всё это продвигалось на редкость неспешно, что, впрочем, всех устраивало.

— Кстати, я заказал билеты, — сообщил Урахара, выйдя на веранду. — Завтра в девять.

— Прекрасно, — Фи встала и потянулась. — Я уже устала сидеть на дне атмосферы, а вы?..

XLVII

Араб без семьи — от силы половина человека, и Хаким никогда не спорил с этим заявлением отца. Отец был абсолютно прав, и потому Хаким со спокойной душой оставил семье все приготовления к свадьбе, сам спокойно сосредоточившись на работе.

Работы же, как и всегда, было более чем достаточно. Территория Халифата постепенно расширялась, новый глава Лиги, вооружившись не менее новой метлой, пытался навести хотя бы подобие порядка, кандидаты в президенты США уже начали поливать друг друга грязью, да так, что доставалось и всем окружающим, русские, как обычно, вели какую-то свою, им одним понятную, игру... В мире творилось много разного, и почти всё это так или иначе имело отношение к безопасности Халифата — а значит, попадало в поле зрения Хакима.

И более всего его беспокоил Египет. После недавнего визита халифа в правительстве южного соседа начались какие-то непонятные брожения и перестановки, смысл которых от разведки ускользал, и это нервировало. Тем более, что армия Египта так и оставалась развёрнутой по штатам военного времени — что для усмирения бывшей Ливии было избыточно. Правда, на Синайском полуострове войск было не больше, чем обычно, но это ничего не значило...

Открыв очередной документ, Хаким бегло просмотрел его, собрался закрыть, остановился и прочитал внимательнее. Так, а вот это уже интересно...

— Управление "Африка", пришлите всё, что есть по Алжиру. Немедленно, — приказал Хаким, перечитывая доклад.

Если Алжир действительно нацелился на Западную Сахару... Это откровенное безумие. Да, на юге Марокко царит хаос, да, в самой Западной Сахаре всё ещё шла гражданская война... Но в Эль-Аюне было сформировано правительство, и это правительство было признано странами БРИКС, Халифатом и даже изрядной частью членов Лиги. И это правительство выразило чёткое желание присоединиться к Халифату. И вторжение в Западную Сахару означало войну с Халифатом. Не понимать в Алжире этого не могли, равно как не могли не понимать, что проиграют, и очень быстро... из чего следует, что либо планы совсем другие, либо алжирское правительство припрятало в рукаве какой-то козырь. Второй вариант Хакиму нравился куда меньше и представлялся куда более вероятным...

Пришли запрошенные документы, Хаким открыл первый файл и погрузился в чтение... И три часа спустя закрыл последний файл, не узнав ничего полезного. Нет, информации было много — но вся она была бесполезной. Ничего, что могло бы объяснить столь странное поведение алжирского правительства, не обнаружилось. Никаких намёков...

Что ж, может быть, следует зайти с другой стороны? Что, если целью Алжира является вовсе не Западная Сахара, а юг Марокко, даже чисто номинально неподконтрольный Рабату? Это вполне вероятно, но зачем? Что там такого, что стоит подобных усилий?

Хаким этого не знал, и немедленно запросил информацию по Марокко — возможно, ответ кроется именно там...

Уходя с работы после того, как потратил весь день с несколькими перерывами на изучение северо-запада Африки, Хаким по-прежнему не понимал ничего, но был уверен: они что-то пропустили. И он сам, и все аналитики его конторы — все они пропустили какую-то деталь, без которой невозможно сложить эту головоломку. Оставалось только надеяться, что деталь эта всплывёт утром... потому как ситуация в Алжире уж очень напрягала, и хотелось бы иметь хоть какое-то представление о том, что там случилось. Да и консультанта неплохо бы привлечь, если уж на то пошло...

— Мир тебе, Хасан. Есть работа для тебя и твоих людей.

— Что на сей раз?

— Любые военные данные из Алжира. Чем больше, тем лучше, если обнаружится что-то о Сахаре или Марокко — представить немедленно. Остальное может подождать хотя бы до утра.

— Утром и будет, — кивнул Хасан и отключился.

В этом Хаким не сомневался — команда хакеров, работавшая лично на него, уже неоднократно проделывала вещи, казавшиеся невозможными. В конце концов, именно они, по сути, захватили "зелёную зону" Багдада, заодно продемонстрировав всему миру преступления колониальных властей... Так что информация будет — вопрос только в том, будет ли она полезной. Совсем не факт, что нужные сведения вообще существуют в цифровой форме, а если и существуют, то на подключённых к сети машинах.

Насколько Хаким знал своего алжирского коллегу, тот был едва лине большим параноиком, чем он сам.

Хасан не подвёл — утром Хакима ждал немаленький пакет информации, присланный хакерами. Отправив его аналитикам, Хаким открыл сводку...

Теракт в Алжире, в Соборе Африканской Богоматери. Прекраснейший повод объявить виновными марокканских мятежников и пустить в ход армию... Или нет.

Вчерашняя деталь неожиданно всплыла в памяти, и Хаким только выругался — ведь сначала он принял это за совпадение. Разумеется, из того факта, что представители Западной Сахары и Алжира встречались в Каире, может не следовать ничего... Но в большой политике совпадений не бывает. И то, что официально никаких контактов, кроме протокольных, не было, не значит ничего. Да даже если их и не было — дипломатам и этого хватило бы с лихвой. Конечно, обеим сторонам было далеко до монстров уровня Нигматуллина, но и того, что было вполне, хватало.

Так что в том, что переговоры состоялись, сомнений не было. А вот о чём... Пока не будет ответа от аналитиков или хакеры не раскопают что-нибудь новое, об этом остаётся только гадать. Правда, вариантов не так уж много — и почти во всех фигурирует Марокко, но это значит, что Эль-Аюн решил сыграть собственную партию, не согласовав её с Халифатом... Зря. Очень зря. Среди тех немногих вещей, которые Хаим не прощал никогда, была и подобная крысиная возня за спиной. Может, и не обязательно раскрывать союзнику все карты, но если планируется нечто глобальное — изволь держать в курсе, хотя бы потому, что иначе союзники не успеют помочь, если понадобится... Или не подставить их.

Да и Алжир... Одно из немногих арабских государств, сумевших пережить гелиевую революцию без катастрофических потерь имело неплохие шансы стать лидером арабского мира, почти не уступая в этом Египту — если бы место не было занято Халифатом. И если амбиции Каира удалось более или менее подавить, то Алжиру до недавних пор уделялось недостаточно внимания. Даже оккупация Ливии положение изменила не слишком сильно, и это его промах... Ну а общие интересы у Алжира и Сахарской Республики есть — хотя бы претензии к Марокко. Результат налицо... И именно это придётся докладывать халифу.

— Значит, вы полагаете, что это самодеятельность Эль-Аюна и Алжира? — спросил халиф, когда Хаким закончил доклад. — Что ж, это представляется весьма вероятным... Но пока не вижу необходимости что-либо предпринимать. Просто следите за обстановкой и действуйте по обстоятельствам. Только осторожно — полноценной войны нам сейчас только и не хватало. К тому же, если в этом как-то замешаны наши заокеанские "друзья" — да покарает их Аллах — то всё это может кончиться плохо для всех.

— Возможно, стоит отвлечь их внимание? — предложил Рушди. — Или намекнуть марокканцам на планы соседей — даже если мы и ошибаемся, скандал поднимется грандиозный...

— Возможно, — признал Хаким. — Нечто подобное я и сам предполагал, но вы сформулировали лучше... Полагаю, это мы примем в качестве основного плана. Впрочем, возможно, у кого-то есть другие предложения?

Предложений не нашлось ни у кого, и Хаким покинул совещание — со всем остальным разберутся и без него, а Хасан почти наверняка уже что-нибудь нашёл.

Хасан действительно нашёл нечто интересное — в расшифрованных документах довольно часто упоминалась некая операция "Камбис", которую разрабатывал алжирский генштаб. Разработка, судя по всему, далеко зайти не успела, да к тому же явно планировалось нечто масштабное... И Хакиму это не нравилось. Операции такого масштаба предполагают не разгон полудиких бедуинов, а нечто куда более серьёзное, а следовательно, в планах фигурируют Марокко, Египет, а то и Халифат. Последнее, конечно, было бы самоубийством, но Хаким не стал бы отбрасывать эту возможность. Слишком уж часто он видел, на какие глупости способно толкнуть людей самомнение — в том числе и немало политиков, которых оно погубило... А уж самомнения алжирским военным было не занимать.

Ливийская кампания не доставила Алжиру серьёзных проблем, но Ливия как государство уже давно существовала только на бумаге, и многочисленные мелкие и плохо вооружённые банды противостоять армии не могли. Марокко же — другое дело. Пусть и потрёпанное гелиевой революцией, фактически потерявшее южные провинции и пребывающее в вялотекущем кризисе, королевство всё же смогло уцелеть как государство. Армия Марокко не впечатляла, но неприятностей Алжиру доставить могла куда больше, чем ливийские бедуины. Даже при поддержке Западной Сахары... Но, тем не менее, это не будет слишком сложно. А потому почти наверняка операция "Камбис" направлена против Марокко — вряд ли алжирский генштаб состоит из идиотов, не понимающих расклада сил. Зато потом, справившись с Марокко, они наверняка двинутся дальше...

Что ж, теория вполне логичная, и пока что имеющиеся факты ей не противоречат. Правда, не факт, что таковые не появятся, но пока их нет — а стало быть, и говорить не о чем. Отложив наброски доклада, Хаким открыл рабочую папку — и с удивлением обнаружил, что та пуста. Мозг, пользуясь отсутствием нагрузки, переключился на Анису и предстоящую свадьбу... И Хаким облегчённо вздохнул, снова вспомнив, что семья взяла на себя всю организацию. Во всяком случае, за размах мероприятия можно не опасаться...

XLVIII

— Знаете, что меня удивляет? — спросил Куруруги, положив на стол газету. — Как она всегда появляется так вовремя. Это точно не ваш человек, Арамаки-сан?

— Определённо — нет, — директор Информационно-исследовательского бюро пожал плечами. — Но мы, разумеется, за ней приглядываем — уж очень колоритная личность.

— Но весьма полезная, согласитесь. Затеянные ей скандалы надёжно отвлекают внимание от действий правительства, которые могли бы быть восприняты неоднозначно...

— Именно это меня и беспокоит. Почему именно в этот момент?

— Ну, не обязательно в этот... — Куруруги снова взял газету. — Но в нужный момент она всегда тут как тут. Кто она вообще такая?

— Если кратко, — Арамаки открыл файл на смартфоне, — то её настоящее имя — Хага Аюми, двадцать один год. В шестнадцать вступила в АКВ48, в основной состав включена не была, но на сцене изредка появлялась. Словом, обычная ситуация... Всё началось три года назад, когда кто-то пустил слух, что она встречается с парнем. Продюсер, естественно, обвинил её в нарушении контракта и организовал травлю, как это любят в таких группах, и через неделю оказался в тюрьме с таким букетом обвинений, что ему грозит пожизненное... Как она и её тогдашний бойфренд этого добились — осталось неясным, но АКВ48 перестала существовать, молодой человек из мелкой сошки в юридической компании моментально превратился в известного и преуспевающего адвоката, а Хага начала сольную карьеру под псевдонимом Дзэро-чан. Как раз на фоне выборов, и так удачно, что скандал затмил ваших оппонентов, но не задел вас... Это могло бы быть совпадением, но давайте вспомним скандал накануне конституционной реформы и выхода из Лиги. И ладно бы реформа — она была давно запланирована, но для того, чтобы так точно попасть с выходом из Лиги, требовался расчёт. Поверьте, мы сами считали и получилось, что вероятность случайного совпадения слишком мала. Она знала ещё в тот момент, когда нота только покинула МИД.

— Хотите сказать, что у неё имеются информаторы? — приподнял бровь Куруруги.

— Хочу, — согласился Арамаки. — Действительно секретная информация им недоступна, но сам факт их существования вызывает немалые опасения. Тем более, что мотивы её остаются неясными...

— В простой патриотизм вы не верите, Арамаки-сан?

— Я не верю ни во что — издержки профессии, Куруруги-сан, — Арамаки переплёл пальцы. — И в нашем случае — не верю особенно. Для простого патриотизма всё это слишком сложно и точно. Я даже не верю в то, что она проделывает всё это сама — почти наверняка за ней кто-то стоит... И вот его цели и возможности меня беспокоят больше всего. Да, можете назвать меня старым параноиком — но всё совсем не так, как кажется на первый взгляд.

— Не возражаю, Арамаки-сан, но всё же — что вы хотите от меня?

— Разрешения на негласное расследование. Я знаю, что вам претит подобное, Куруруги-сан, но я просто не имею права рисковать. Поверьте, никто не будет так рад, как я, если все мои подозрения окажутся бредом.

— Хорошо, Арамаки-сан, я даю вам разрешение, — тяжело произнёс Куруруги. — Надеюсь, вы понимаете — этого разговора никогда не было...

— Я знаю правила игры, Куруруги-сан, — Арамаки встал и поклонился. — Благодарю вас и обещаю, что не обману оказанного мне доверия.

Оставшись в одиночестве, Куруруги прикрыл глаза и выдохнул. В отличие от Арамаки, он отлично знал, кто такая Хага Аюми и догадывался, кто снабжает её информацией... Но это была не его тайна. Что ж, если Арамаки раскопает эту историю — он сделает это сам... И будет молчать. Возможно, годы спустя, когда не останется никого из участников этой истории, а её саму рассекретят, возможно, найдётся человек, который напишет роман или снимет фильм — но не в этом столетии. Пока же только два человека знают, кто такая Хага Аюми и чья кровь течёт в её венах...

XLIX

Желтовато-белый шар рос с каждым днём — "Фон Браун" приближался к главной цели своего путешествия. Горо снова попытался запустить цитату из Кларка по трансляции, но был побит Накаямой — биологу это очень сильно не понравилось. Капитан нервничал и ныл. Оба планетолога чуть не подрались, угомонившись только после пары оплеух от Салли... И только Хатимаки был совершенно спокоен. Отстаивал вахту, следя за работой автоматики и изредка корректируя орбиту вручную, читал "Лунную радугу" и слушал музыку. Ту самую, которую прислала Ай — слишком странную, слишком точную, слишком... русскую. И всё же — это его музыка. Сделать шаг прочь от жизни дремотной... Да, они сделали этот шаг, погнавшись за мечтой — и вот они здесь. Все этим миры — их...

И всё же где-то по самой грани сознания проскальзывает мысль: может быть, и правда — кроме Европы?

— Проклятье, что за чушь приходит на ум?! — воскликнул Хатимаки, тряхнул головой, включил проигрыватель и закрыл глаза, позволяя музыке унести себя в чужой мир...

L

— И, таким образом, общий ущерб составляет...

— Пошёл вон.

— Мисс Ривейра...

— Я неясно выражаюсь? Валмет, будь добра, помоги этому джентльмену...

— Пойдёмте, сэр, — единственный глаз брюнетки недобро сверкнул.

"Джентльмен" — мелкий чиновник из Пентагона — дёрнулся, но покорно встал и вышел из кабинета.

Проводив его взглядом, Эдель отправила сообщение Вольфу и задумалась...

То, что историю с минами не забудут, было очевидно с самого начала, но вот что Пентагон тянул так долго, было странным. А сам наезд был слишком мелким... То ли гора родила мышь, то ли это не более, чем разведка, и у американцев приготовлена какая-то особенно смачная гадость. Верить хотелось в первое, но получалось плохо — Пентагон на мелочи вряд ли станет размениваться...

Телефон выдал пронзительную трель, Ривейра подняла трубку и сердито рыкнула:

— Да!

— Здравствуйте, Эдель, — откликнулся Вольф. — Я подойду через час или около того, вы не возражаете? Если до этого кто-нибудь ещё явится, прикажите охране их вышвырнуть.

— С удовольствием. До встречи, мистер Вольф, — Эдель положила трубку, на секунду задумалась и снова подняла её, набирая знакомый номер.

— О, любимый клиент?..

— Знаешь, Коко, я просто поражаюсь: ты ворочаешь миллиардами, но числишь в лучших клиентах нас, — хмыкнула Эдель. — Но я не об этом — пошли, пожалуйста, двойку или две к шлюзу. Похоже, что янки что-то затевают, поэтому отправлять кого-то из ребят Валмет я просто боюсь...

— Не вопрос, — фыркнула Хекматьяр. — Счёт пришлю, когда ребята вернутся... Ах да, я же сказала не "лучший клиент", а "любимый клиент".

И отключилась.

Ну что ж, одной проблемой меньше — Хекматьяр свои обещания выполняет всегда... Правда, и деньги за это требует соответствующие, и если Валмет и её ребятам платит кластер, то дополнительные услуги придётся оплачивать из собственного кармана. Что, впрочем, всё равно дешевле, чем выходки Пентагона. А ещё надо предупредить ребят...

— "Тойбокс-четыре" слушает, — Ай пробежалась пальцами по пульту, подключая дополнительные протоколы шифрования.

— "Тойбокс", у шлюза вас будут ждать люди HCLI. Имел место контакт, есть риск противодействия.

— "Тойбокс-центр", положительно, — Ай отключилась и сообщила команде:

— Янки опять зашевелились, да так, что Эдель прислала нам охрану к шлюзу.

— Вот и плакала наша выручка за всю неделю... — вздохнула Фи. — Что, хотела бы я знать, им опять от нас понадобилось?

— Вернёмся — узнаем, — пожал плечами Урахара. — Но было с самого начала понятно, что мины нам ещё припомнят. И даже то, что они так долго ждали, меня не удивляет — в Пентагоне далеко не все нетерпеливые идиоты. И кстати говоря, мины тут могут быть и ни причём.

— А что тогда?

— Любой из военных спутников, — ответил вместо Урахары Юрий. — Пиндосы не слишком-то любят, когда их имущество попадает не в их руки... Но обычно они спускают дело на тормозах и быстро выкупают трофей. Это мы сразу Майами оттаскиваем...

— А у неё с Пентагоном далеко не лучшие отношения, — закончил мысль Урахара. — Так что очень вероятно, что всё дело именно в этом. Впрочем, я подозреваю, что дело всё-таки в минах, а спутники — просто хороший повод... Ладно, вернёмся — узнаем.

На охрану HCLI не поскупилась — две четвёрки во главе с Чикитой, личным телохранителем Каспера Хекматьяра. И больше в отсеке не было никого — только в дальнем углу спал под потолком явно перебравший китаец в деловом костюме, зачем-то подпоясанном галстуком.

— Вот это, — изрёк Юрий, разглядывая пьяного китайца, — и есть "бухлозавр".

— Он точно не притворяется? — настороженно поинтересовалась Фи.

— Не притворяется, мы проверили, — мотнула головой Чикита со своей фирменной мерзкой улыбочкой.

— Ну раз проверяли, тогда вперёд, — тратить деньги не хотелось, а в том, что Коко установила оплату за время, сомневаться не приходилось... Хотя, с другой стороны, что брат, что сестра были слегка с приветом, и ожидать от них можно было чего угодно.

То ли никаких коварных планов у оппонентов не имелось, то ли охрана всех распугала, но путь от стыковочного отсека до офиса обошелся без приключений. Распрощавшись с четвёркой, Фи распахнула дверь и сходу поинтересовалась:

— Эдель, что за хрень случилась на этот раз?!

— Случился недоумок из Пентагона, который обвинят нас в уничтожении федеральной собственности, и требует, чтобы мы выплатили штраф и компенсацию. Цифры, естественно, называются откровенно нелепые...

— Прошу прощения за опоздание, но какой-то мишугине копф заклинил лифт, — Вольф ввалился в офис и, отдуваясь, буквально рухнул в кресло. — Но самое главное я услышал. Скажите-ка, а что именно за имущество , упоминалось?

— Спутники. Какие конкретно — скромно умолчали, сославшись на государственную тайну.

— Какая прелесть... Ну просто цукер зис! — Вольф даже руки потёр. — Вообще-то, вам должны были предъявить список всего этого имущества — это раз. И в этом списке обязательно должны быть номер по международному каталогу, параметры орбиты и технические характеристики платформы, то есть всё то, что тайны не составляет — это два. И разумеется, они были обязаны уведомить вашего адвоката — это три. И что из этого было сделано?

— Да ничего, — отмахнулась Эдель. — С вами же тоже не связались?

— Нет, — согласился Вольф. — И если сейчас подать жалобу, то это будет полный тухес, потому как ничего нет.

— А раз ничего нет, то нам и предъявить нечего — мы ни в чём не виноваты, — кивнула Эдель. — Весь вопрос в том, рискнут ли они перевести конфликт в неофициальное русло...

— Запросто, так что охрану я бы посоветовал усилить. И, естественно, сообщить об этом руководству кластера — это уже совсем другой уровень... Азохен вей, как же меня достали эти игры подковёрных патриотов! — потряс головой Вольф. — Как будто им первого раза не хватило...

Следующие два дня обошлись без приключений, но затем чинуша из Пентагона снова явился и снова предъявил всё те же требования.

— Вообще-то, вы уже поучили ответ, но я могу и повторить, — хмуро ответила Эдель. — Ваши обвинения беспочвенны, ничем не подкреплены и могут рассматриваться как попытка вымогательства. Так и передайте своим хозяевам... Ах да, всё дальнейшее наше общение, если таковое будет, пойдёт только через адвоката. Мне бы, правда, этого не хотелось... Поэтому потрудитесь покинуть офис.

— Мисс Ривейра, вы, кажется, не понимаете своего положения...

— Боюсь, что это вы не понимаете, в каком положении находитесь, мистер Донован, — мягкий вкрадчивый голос Коко Хекматьяр как нельзя лучше подходил к её безумной улыбке. — Знаете, мистер Донован, откровенное вымогательство — это пошло и глупо. Но вымогательство у "Интерстеллар" — самоубийственно.

— Но...

— А разве ваша хвалёная разведка до сих пор не в курсе, что мы — члены кластера? — вздёрнула бровь Эдель. — Или вас забыли об этом уведомить?.. Впрочем, неважно. Убирайтесь. Вы привыкли чувствовать себя хозяевами космоса... Вот только вы забыли о том, что случилось в вашей собственной стране триста лет назад. Тогда всё начиналось с пустяков — и закончилось появлением новой страны. Вы хотите повторить путь своей бывшей метрополии?

Промолчав, Донован, наконец, убрался. Проводив его взглядом, Эдель тяжело вздохнула.

— Боюсь, он так ничего и не понял, — сказала она. — И хозяева его не поймут...

— Кстати о хозяевах, — неожиданно высказалась Коко. — Я тут кое-что раскопала...

— Почём?

— Скинь Майами четверть цены.

— По рукам, — хлопнула по подставленной ладони. — что там у тебя?

— Ты удивишься, но мины, похоже, тут не при делах, — ответила Коко. — И это, мягко говоря, не вполне официальное обвинение. По крайней мере, правительство не в теме — это самодеятельность Пентагона. И прижимают не только вас — несколько мелких контор уже разгромили. Правда, я пока не понимаю, зачем, и это мне не нравится...

— Могу предположить, что ребята расчищают место для своей подставной конторы, — Эдель отодвинулась от стола и потянулась. — Тогда можно будет не только собирать свои спутники, но и потихоньку таскать чужие. И мне это не нравится — мало того, что нам всем убыток, так они же наверняка окажутся беспредельщиками... И тогда всё повалится — ты не хуже меня знаешь, что творится на орбите.

Коко в ответ промолчала — она действительно прекрасно знала, что творится на околоземных орбитах. Более того, сама в этом участвовала, и могла сказать одно — там, где пересекаются политика, большой бизнес и криминал, становится очень неуютно.

Выслушав рассказ о визите Донована, Фи закурила, проследила взглядом завиток дыма и заметила:

— Интересные дела творятся в Пентагоне... Нет, я, конечно, догадывалась, что у нас, как всегда, правая рука не знает, что делает левая нога, но что это зашло так далеко... Хм, интересно, а что проворачивает Конгресс в тайне от всех остальных, или сам президент? Наверняка ведь проворачивают...

— Много, — сообщил Урахара. — Поверь, там много разного... Но мы не об этом. Как мне кажется, мы не увидим ни клочка бумаги, зато имеем все шансы полюбоваться на стволы, поэтому предлагаю сразу науськать на нашего оппонента некоторых джентльменов с Фрисайда.

— И сколько им придётся заплатить? — осведомилась Эдель.

— Часть из них будет только рада наступить на хвост Соединённым Штатам хотя бы в такой мелочи, а часть будет свято уверена, что это их собственная идея, — ухмыльнулся Урахара. — Но с тебя премия — раз уж Нобелевский комитет не оценит мою гениальность, то это придётся сделать тебе.

— На тебе твою премию, — Эдель извлекла из сейфа бутылку. — Нормальный питьевой коньяк, даже французский... Сколько времени тебе надо, чтобы всё организовать?

— Пара часов в компании Вольфа, а потом еще пара-тройка дней. Максимум неделя, если кто-то заупрямится.

— Вот и приступай, только не забудь, что через четыре часа у нас очередной вылет.

Урахара не подвёл — к концу недели на правительство США и Пентагон обрушился целый вал исков, а пресса, учуяв скандал, принялась его старательно раздувать. В Белом Доме, разумеется, никто ничего сказать не мог. Пентагон по старой привычке попытался свалить всё на русских хакеров, разнообразия ради помянув ещё и Халифат... Но всё-таки, скрепя сердце и скрипя зубами, признали: да, в семье не без урода. Виновные отстранены от работы и будут наказаны, больше такого не повторится, и вообще — всё просто прекрасно...

— Добро торжествует, зло повержено, принцесса тащит рыцаря в койку, — фыркнула Фи, отложив газету. — Всё просто прекрасно... Интересно, от нас надолго отстали?

LI

— Какая жалость, что я не могу приказать вам сделать харакири, — вздохнул Куруруги, разглядывая главу Либерально-демократической партии. — Вы хоть понимаете, насколько неуместным было ваше выступление? И нет, не я покушаюсь на свободу слова, а вы — на национальную безопасность...

— Куруруги-сама...

— Не перебивайте, Коидзуми-сан, — Куруруги сжал пальцами переносицу. — Видят ками, вы наговорили достаточно... Все привыкли к вашей манере оскорблять ваших политических оппонентов. Но сегодня вы превзошли сами себя. Обвинить правительство в недееспособности, оскорбить Тэнно и разгласить секретную информацию — и всё это за десять минут! Да вы вообще способны осознать ответственность перед избирателями и перед Тэнно? А перед вашими товарищами по партии? Вы понимаете, что ваше сегодняшнее выступление — не только политическое самоубийство для вас, но и катастрофа для всей партии, которая и без того почти лишилась электората? Впрочем, достаточно. Вы свободны, и от мандата — в том числе. Запрос в парламент направлен, и завтра ваш депутатский мандат будет отозван.

Дождавшись, когда за бывшим лидером парламентской фракции и — скорее всего — бывшим главой партии закроется дверь, Куруруги откинулся на спинку, оттолкнул кресло к окну и с шипением выдохнул сквозь зубы. Хотелось закурить — впервые за полвека... Хотя, казалось бы, пора уже привыкнуть — недаром же старик Эйнштейн говорил, что сомневается в бесконечности Вселенной, но не человеческой глупости. Но вот — не получилось до сих пор... Трудно представить нормальное государство, где премьер устраивает выволочку депутату парламента — но ведь пришлось же! Милосердные ками, это уже нечто за гранью здравого смысла...

С силой растерев лицо, Куруруги вернулся к столу — работы и без неадекватных депутатов хватало. Впрочем, неадекватных ли? Что это было — глупость или измена? При всех своих недостатках Коидзуми не была дурой, и вряд ли не понимала, что говорит. И значит, преследовала какую-то цель. Но какую — оставалось только гадать... Разумеется, озадачив этим контрразведку.

Ответ на запрос последовал через несколько минут — как оказалось, контрразведка тоже обратила внимание на выступление и начала расследование. Разумеется, скорых результатов ждать не приходилось, но сам факт, несомненно, радовал...

И всё же — зачем? Что это было — попытка навредить лейбористам или же сообщение для кого-то? И если да, то кого?

Впрочем, ответ на этот вопрос был очевиден — почти наверняка Коидзуми действовала в интересах США. Возможно, сама об этом не зная, но это не меняло главного — политическая карьера Коидзуми окончена раз и навсегда.

Первые результаты появились на следующее утро, и были сугубо отрицательными — никаких подозрительных контактов, никаких примечательных поездок, ничего, что хотя бы намекало на возможную связь с ЦРУ. Обыкновенный добропорядочный гражданин и искренне заботящийся о благе страны политик... Настолько обыкновенный, что это само по себе вызывало подозрения. И потому Куруруги совершенно не удивился, когда секретарь сообщил, что директор Информационно-исследовательского бюро просит о личной встрече. Вероятно, всё-таки откопал что-то настолько острое, что не рискнул доверить связи...

Он ошибся только в одном — никаких новых сведений у Арамаки не было. Было предложение...

— Знаете, Куруруги-сан, мне кажется, что у нас слишком много разведок, — начал Арамаки, устроившись в кресле. — И, как мы имели несчастье обнаружить, координация между ними и полицией оставляет желать лучшего. Это было известно и раньше, но сейчас, в этом расследовании, вопрос встал особенно остро.

— И почему же?

— Подобных расследований не было уже давно, некоторые процедуры оказались отменёнными, и в результате имело место несколько досадных случаев... недопонимания.

— Без серьёзных травм? — вот только драки полицейских с контрразведчиками не хватало...

— Ничего существенного, пара арестов и только. Всё разрешилось за два-три часа, но сам факт...

— И что же вы предлагаете, Арамаки-сан? И кстати, что заставило вас явиться ко мне лично? — осведомился Куруруги.

— Ну, иначе мне пришлось бы, как и любой другой несекретный запрос, проводить это через аппарат... А это вызвало бы у сотрудников нездоровый интерес. Засекретить же... Никаких оснований, к моему глубокому сожалению. Впрочем, мы отошли от темы — мои предложения пока что проработаны не до конца, но в самом общем виде предполагают создание координирующей структуры наподобие разведывательного сообщества США.

— полагаю, материалы у вас с собой? — осведомился Куруруги.

— Разумеется, — на стол легла флэшка.

— Оставьте, я посмотрю позже... Но идея мне, в принципе, нравится, — кивнул Куруруги. — И раз уж вы здесь — есть какие-нибудь соображения по поводу Коидзуми? Не у контрразведки, а у вас лично?

— Моё личное мнение? Мелочная злобная дура, простите за откровенность. Я знаю, что вы не считаете её глупой, но как политик она всегда была недалеко от нуля, а теперь и вовсе перестала существовать. Конечно, расследование никто не бросит, но не думаю, что мы что-то найдём.

К предложению Арамаки получилось вернуться только вечером — впрочем, спешки всё равно не было.

Это действительно был набросок... По меркам Арамаки. С точки зрения же любого другого человека это было неплохо проработанное предложение. Уточнить подробности — и можно будет спокойно выносить на рассмотрение парламента... Хотя спокойно, пожалуй, не получится — и парламент, и правительство, и пресса успокоятся ещё не скоро. Такого до сих пор не бывало — во всяком случае, Куруруги не мог припомнить, чтобы кого-то лишали мандата и обвиняли в измене. Тем более — оппозиционного депутата и главу фракции. Хорошо ещё, что никто пока не начал разглагольствовать о тяжёлой судьбе демократии и гониях на оппозицию — но это ненадолго. Дураков на свете много... И хорошо ещё, что надвигающиеся выборы основательно заняли внимание Вашингтона, а Лигу всё ещё лихорадило, так что количество возможных гадостей заметно уменьшилось. И всё же...

Что-то не давало Куруруги покоя, и интуиция нашёптывала, что всё совсем не так очевидно, как кажется, а интуиции он привык доверять. У выходки Коидзуми было какое-то двойное дно, и совсем не факт, что именно там, где его искали... И не факт даже, что она сама это понимала — но двойное дно было. И контрразведка, несомненно, его обнаружит... Но пока что стоит подумать о другом — о проекте Арамаки. Довести его до ума, представить в парламенте, убедить принять его — вот чем следовало заняться в первую очередь после неотложных дел.

Парламент принял предложенный проект реформы спецслужб без проблем. Благо, реформа эта не требовала ни больших усилий, ни особых денег — тем более на фоне всех прочих. И "заклятые друзья" не обратили на неё внимания... Всегда бы так.

А на следующий день на стол Куруруги лёг отчёт контрразведки по делу Коидзуми... И прочитав его, премьер-министр Куруруги Генбу схватился за голову. Глупость или измена? А как насчёт того и другого разом? Глупость, измена и превосходная иллюстрация вреда слишком хитрых планов...

Теоретически план мог бы сработать и даже отколол бы часть избирателей у лейбористов — но Коидзуми захотела всего и сразу. И, разумеется, не получила ничего, кроме потерянного места, убитой репутации и вполне возможных восемнадцати месяцев тюрьмы — если адвокат окажется недостаточно ловким. Что ж, урок понятен... Но всё же куда безопаснее переоценить противника — тогда, если ты ошибешься, проблем будет куда меньше.

Отложив доклад, Куруруги взялся за отчёт JAXA — и сразу же почувствовал себя гораздо лучше. Второй этап проекта "Арес" успешно завершился — экспедиция совершила посадку. Лучшая новость за последние несколько недель...

LII

Хаким Ахмад нервничал, что никак не было его нормальным состоянием. И беспокоили его отнюдь не проблемы национальной безопасности, а приближающаяся собственная свадьба. Это было глупо и бессмысленно, совершенно бесполезно и даже смешно — но успокоиться получалось, только с головой уйдя в работу. И ведь не восемнадцать лет, глупо так дёргаться, доживая четвёртый десяток, но...

Но Хаким всё равно нервничал. И старался отвлечься, благо, подчинённые предоставляли для этого массу возможностей... Особенно же управление "Африка", снова принявшееся за старое.

— Асад, у вас что, сезонное обострение? — осведомился Хаким, свернув доклад. — Ведь можете же нормально работать — так почему же опять куда-то скатились? Взять хотя бы последний доклад по Египту — это не доклад, это чистое безобразие!

— Условия в Египте не слишком благоприятны, — заметил Асад, — что, конечно же, вам известно...

— Разумеется! А ещё мне известно, что в Японии условия ничуть не лучше, однако же информации оттуда мы получаем едва ли не на порядок больше! В общем. Или вы в кратчайший срок наведёте в своём управлении порядок, или мне придётся найти человека, который сможет это сделать. Вы меня поняли?

— Так точно!

Устроенный разнос улучшил настроение Хакима, но проблема никуда не делась — египтяне опять что-то замышляли. И в недостатке информации виновно было отнюдь не только управление "Африка" — египетская контрразведка не бездельничала...

Египетские спецслужбы до сих пор оставались одними из лучших в арабском мире, деля первое место с разведкой Халифата, и преимущество у Хакима было только одно, да и то довольно условное — он знал, как они работают. Сам в своё время не один год там проработал... Кстати, пожалуй, стоит собрать отдельную группу из бывших коллег по Службе общей разведки — может, хоть так получиться разобраться. Ну да это дело будущего, а пока...

Итак, снова какая-то непонятная активность в бывшей Ливии, причём с обеих сторон. Но если Алжир просто закреплялся в Феццане и Триполитании, то Египет, завладевший Киренаикой, намекал на то, что останавливаться на достигнутом не намерен. Ничего нового — но сейчас за всей этой вознёй наметилось что-то ещё... Но что именно? Это и скрывалось самым тщательным образом — так, что разведка не могла пройти мимо... И Хаким сильно подозревал, что именно это и было целью. Пока разведки пытаются разобраться, что творится в Киренаике, действительно важные события происходят где-то в другом месте. Где и какие — вот в чём вопрос, но чтобы ответить на него, нужно иметь хотя бы минимальное представление о планах Каира...

Здесь у Хакима было два предположения — целью планов является либо Алжир, либо сам Халифат. Предположения были практически равнозначными, но сам Хаким, пожалуй, поставил бы на Алжир — там тоже творилось нечто подозрительное, и новых данных, несмотря на все усилия разведки, добыть не удалось. Операция "Камбис" так и оставалась тайной за семью печатями, и не исключено, что сейчас она уже шла полным ходом...

Вся эта затянувшаяся муть невероятно раздражала. Разведка всегда работает в условиях недостатка информации, но сейчас её просто не было. А могла быть — разбирая доклады, Хаким нашёл три упущенных возможности даже не особо вчитываясь... Нет, определённо, с управлением "Африка" требовалось что-то сделать.

Тщательное изучение отчётов навело Хакима на мысль, что Египет и Алжир решили окончательно решить, чьим будет Магриб. Правда, было неясно, почему они не занялись этим раньше, но вопрос этот был второстепенным. А вот как и когда это произойдёт... Впрочем, этим пусть занимаются аналитики — если кто и мог что-то выяснить, оперируя столь скудными данными, то только они. Ну и Хасана стоило озадачить — один раз его команде уже удалось залезть в планы алжирского Генштаба, почему бы и не повторить успех?

Выслушав распоряжение, Хасан заметил, что это будет сложнее, чем в прошлый раз, и гарантировать он ничего не рискнёт, но сделает всё возможное. В этом Хаким не сомневался — команда Хасана получала очень нехилые деньги, но отрабатывала их на все сто... И неожиданно оказалось, что делать ему, собственно, и нечего. А значит, мысли возвращались к предстоящей свадьбе... И неожиданно выяснилось, что нервничать Хаким перестал. Свадьба? Ну и что тут такого? Конечно, сбежится множество журналистов всех мастей, и будет невероятная суматоха... Но все организационные вопросы взяла на себя семья, а значит, самому Хакиму оставалось только расслабиться и получать удовольствие... Ну и лично написать приглашения некоторым людям, поупражнявшись в каллиграфии.

LIII

— Нет, вы только посмотрите! — возмущённо заявил Гонсалес, потрясая учебником. — Вы только посмотрите на эту возмутительную книжонку!

— "Возмутительная книжонка" — это, пожалуй, не совсем та характеристика, но в целом я с вами согласна, — Клэр отодвинула лежащий перед ней учебник истории. — Крайне неудачный учебник. Крайне. Мне интересно — министр образования его вообще видел?

— Сомневаюсь! — фыркнул Гонсалес. — И уж точно его не видел сеньор Мендоса — иначе бы автор этой мерзости уже оказался за решёткой, где ему самое место!

Это тоже было преувеличением, но Клэр была склонна согласиться — контрразведке стоило бы поинтересоваться автором учебника, который явно писался на деньги кого-то из идейных наследников недоброй памяти Сороса. Никто другой не смог бы так нагло превратить историю Южной Америки в восхваление Соединённых Штатов и не слишком хорошо замаскированное унижение всего остального мира.

Именно поэтому Клэр учебник и не сочла возмутительным — он был просто мерзким. И министр образования определённо его не видел...

— Святая Роза! — министр образования отбросил учебник, словно это была ядовитая змея. — Я немедленно организую внутреннее расследование, и виновным в этом безобразии придётся очень плохо! Заверяю вас, сеньоры, я к этому безобразию отношения не имею...

— В этом никто не сомневается, — заверил пожилого министра Хираль. — Но меня — как, полагаю , и всех присутствующих — интересует, откуда этот учебник вообще взялся. Это ведь новое издание, этого года... А следовательно, кто-то достаточно внимательно следит за событиями в нашей стране и оперативно реагирует на них.

— И могу вас заверить, что делает он это на основании открытых источников, — заявил Мендоса. — Отчетливо заметно, что агентурной сети у тех, кто за этим стоит, нет, так что его оперативность обусловлена доброй волей кабальерос плаща и кинжала.

— Нам это вряд ли поможет, — хмуро заметил Хираль. — Но, сеньоры, как мы должны с этим бороться, причём желательно — без введения цензуры?

— Только одно — тщательно проверять, кому и что мы поручаем, — пожал плечами Мендоса. — И, естественно, столь же тщательно проверять результат. Иначе опять получим какую-нибудь дрянь в том же духе... Если не хуже. И, разумеется, не подпускать к этой работе всяких сомнительных личностей — это не так уж сложно.

— Говоря о сомнительных личностях... — Клэр подцепила обложку учебника и открыла его на выходных данных. — А кто вообще пропустил учебник, изданный в Сан-Диего? Если память мне не изменяет, Закон об образовании требует, чтобы все учебные пособия издавались на территории Тауантинсуйу... Простите, сеньор министр, но это камень в ваш огород. Кто-то из вашего ведомства, хоть явно и не из высшего руководства... И мне крайне интересно, что им двигало — как, полагаю, и полковнику.

— Как раз это значения не имеет, — отмахнулся Мендоса. — Полагаю, найти виновных будет не слишком сложно. Но подумайте вот о чём: кто-то, несомненно, имел злой умысел, создавая этот учебник — но нашлось достаточно много людей, которые сочли его вполне приемлемым. И сделали это, что характерно, вполне искренне, считая, что всё правильно. Это не их вина — но беда. А вот вина лежит, в том числе, и на нас с вами — мы просто-напросто просмотрели эту проблему...

— Сеньора Умала, — министр образования встал. — Я хотел бы поручить вашим людям разработку новых учебников — увы, сейчас я не могу доверять собственному министерству, а сеньор Гонсалес известен как талантливый педагог...

— Разумеется, сеньор министр, — ответила Клэр. — В конце концов, это — тоже часть моей работы.

Разумеется, Гонсалес ждал Клэр в офисе — и разумеется, туда явился Маркес. Который, услышав о том, какой кусок достался его оппоненту, немедленно принялся сверлить его яростным взглядом.

Клэр, глядя на это, тяжело вздохнула. Было что-то между этими двумя, какая-то застарелая личная вражда... И прекратить это хоть ненадолго можно было одним способом.

-Сеньор Маркес... Если вы и дальше будете так смотреть на своего коллегу, ваша племянница вполне может решить, что между вами что-то есть, и сделает вас героями очередного порнографического рассказа.

— Что?! — Маркес только что не подпрыгнул. — Она опять пишет эту погань?! Выдеру, и сестре скажу!..

Специфические литературные вкусы Карменситы Ибанез, стажёра службы безопасности, уже стали притчей во языцех для всего министерства, и то, что она была племянницей директора департамента транспорта, только добавляло ситуации пикантности. Сама Клэр к этому относилась равнодушно, но время от времени использовала, чтобы сбить с мысли Маркеса и заставить его замолчать — иначе его возмущённые разглагольствования можно было прервать только окриком...

Маркес, всё еще пыхтя, умчался — вероятно, на поиски племянницы, следом за ним ушёл и Гонсалес, а Клэр, оставшись в одиночестве, сладко потянулась и включила компьютер. Работы было даже больше, чем обычно... И если со школами всё стало более или менее понятно, то транспорт действительно требовал серьёзного внимания. Нет, к Маркесу никаких претензий не было — в отличие от Министерства транспорта он свою работ делал отлично. Но собрать в некую единую систему транспорт и транспортных чиновников четырёх стран... А ещё были дороги — самого разнообразного качества. А ещё была Северная провинция — бывший Эквадор, где свергнутая диктатура оставил глубокий и весьма болезненный след на экономике. И всё это было задачей именно её ведомства — с которой, пожалуй, она без помощи Иская и не справилась бы. По крайней мере, связи его семьи сильно облегчали работу министерства, а его поддержка — жизнь Клэр.

Улыбнувшись своим мыслям, она вернулась к работе — дураки и дороги, вопреки распространённому мнению, не были проблемами только России. В Тауантинсуйу хватало и того и другого, и без самых решительных мер совладать ни с тем, ни с другим не получится... Как, впрочем, и со всей остальной горой проблем выше Аконкагуа, скрывавшейся за блестящим объединением.

Вернувшись домой, Клэр, не раздеваясь, улеглась на диван, закинув ноги на подлокотник.

— Устала? — Искай уселся рядом и провел ладонью по её волосам.

— Устала, — согласилась Клэр. — Вот скажи, как можно пропустить абсолютно американский учебник истории? И это, я подозреваю, отнюдь не всё — Гонсалес сейчас проверяет все учебники и разрабатывает новый, который всех устроит... А потом минобр придёт на всё готовое и даже спасибо не скажет. И с нашим замечательным транспортом то же самое будет, и со всем остальным...

— Ну, на севере транспорт пришел в норму в основном усилиями твоей конторы, это я тебе как бизнесмен говорю, — хмыкнул Искай. — А уж стыковка эквадорской сети с нашей — это нечто... Я вёл там дела, так что знаю, о чём говорю.

— Я помню, — кивнула Клэр. — И помню, что именно благодаря твоим компаниям мы смогли получить Эквадор, избавившись от хунты...

— И потом, прошло чуть меньше года с объединения, — продолжил Искай. — И если посмотреть на всё, что твоё министерство и ты лично за это время сделали... То знаешь, очень трудно поверить, что это вообще возможно. Но ведь сделали? Сделали, и всё остальное потихоньку сделаете, а к тому времени, когда твоё министерство можно будет распустить, ты уже будешь Сапа Инкой... Кроме шуток — два срока Хираль выдержит, но на третий вряд ли пойдёт, а нам нужен нормальный президент.

— Хм, об этом стоит подумать... — задумчиво протянула Клэр. — Но уж точно не сегодня. Эти деятели мне все нервы вымотали, так что давай до утра забудем о бизнесе и политике. И потом, министерскому кафе с нашим поваром никогда не сравниться, так что давай не будем заставлять его трудиться зря!

Именно это — забыть о политике хоть на несколько часов — Клэр считала счастьем большую часть своей жизни... наполовину потраченной впустую, если честно. Пожалуй, проведенные в тюрьме месяцы пошли ей на пользу, заставив, наконец, взяться за дело серьёзно — и предложение Иская стоило, как минимум, обдумать. Сапа Инка Клэр Умала... Да, сейчас это лучший вариант, хотя у Хираля скорее всего уже есть свои идеи на этот счёт. Но ведь никто не может помешать ей позаботиться о запасном варианте, не так ли?..

LIV

— Я лечу с вами, и точка! — Аманда Минами ткнула сигарету в пепельницу. И свирепо сверкнула очками. — Я должна видеть это своими глазами!

— Майами, да пойми же ты — у меня нет места для пассажиров! — поморщилась Фи, закуривая. — Ну какая тебе разница, когда ты этот спутник увидишь — сейчас же или через пару часов?

— Потому что, во-первых, свободно владею китайским, во-вторых, имею на руках кое-какие чертежи, в-третьих, знаю, как отключить систему самоликвидации, а в-четвёртых — если она не отключится, успею выдернуть самое вкусное, прежде чем блоки прожарятся. Тебя устроит? — Майами извлекла из пачки новую сигарету и закурила. — Пойми, Фи, я не просто так набиваюсь к тебе — мне этот спутник нужен, и нужен целым. Я имею некоторое представление, что там могли навертеть китайцы — сорок лет назад у них было несколько очень интересных идей, но тогда они не взлетели... Зато сейчас — могут. В моих руках, не у китайцев... Вот поэтому мне самой надо быть на месте.

— Ладно, возьму, — буркнула Фи. — Только, ради Джа, не лезь под руку.

Старый китайский спутник появился на экране радара, Фи навела телескоп и кивнула на экран, к которому немедленно подобралась Майами.

— Так... Цел — уже хорошо. Обломков рядом нет, стало быть, заряды не сработали. Ориентации, понятное дело, нет — батареи у него лет двадцать назад должны были подохнуть, но в аварийных заряд есть точно — они как раз для этого и стояли... Киске, у вас штанга с захватом есть?

— Есть, а что?

— Держите его на штанге, а я пойду разбирать. Юрий, ты страхуешь.

— Думаешь, всё-таки рванёт?

— Да вряд ли, но китайцы и тогда были знатными параноиками... Короче, работаю с ним я, а вы не лезьте под руку, — Майами поправила очки и снова посмотрела на экран. — Час до контакта... Пойду снаряжаться, вот что.

Час спустя Майами и Юрий, зацепив карабины за крепления на штанге, зависли рядом со спутником.

— Значит, так, — отцепив карабин, Майами протянула его Юрию. — Скажу тянуть — тянешь не раздумывая, двигатели включаешь на форсаж. Топлива, конечно, хватит всего на пару минут, но и скорость наберём приличную — а там нас подберут. Ясно?

— Ясно, — буркнул Юрий. — Что ещё?

— Всё, — отозвалась Майами. — Только не мешать.

После этого она открыла контейнер на поясе, вытянула оттуда кабели, подсоединила их к контрольной панели спутника и застыла — только пальцы метались по несуществующей клавиатуре.

Скафандр у Аманды Минами был личный — её собственной разработки, снабжённый всем, что требуется гениальному инженеру-робототехнику для работы в космосе. Чем именно — разумеется, не знал никто, кроме самой Аманды, которая секретами делиться не спешила. Впрочем, наличие мощнейшей системы дополненной реальности было очевидно, а всё остальное... Обо всём остальном Юрий предпочитал не задумываться. Не полезно это для здоровья — выяснять, какие козыри припрятала в рукавах доктор Майами... И уж тем более — делать это бесплатно.

— Так, готово! — неожиданно сообщила Майами, отключаясь от спутника. — Юрий, иди сюда — поможешь.

— Что надо? — осведомился Юрий, перебираясь к спутнику.

— Держать крышки отсеков — они на пружинах, и довольно сильных — одной рукой тут не справишься, а с захватами я не подберусь.

— Ладно, подержу, — согласился Юрий. — Там больше никаких сюрпризов нет?

— Никаких, — заверила его Майами, подхватив захватом фонарь и направляя его в открытый отсек. — Я закончу — можете всё остальное забирать, проблем не будет. Особенно если вы его разберёте и по частям продадите...

— Тут уж мы как-нибудь сами разберёмся, — заверил её Юрий. — А теперь или возвращайся на борт, или помоги мне снять антенны и панели.

Майами предпочла первый вариант и улетела, а Юрий, отключив передатчик, выругался и принялся за неполную разборку спутника — иначе в грузовой отсек он не помещался.

В одиночестве Юрий оставался недолго — ровно столько, сколько потребовалось Ай, чтобы добраться до него, и дело сразу же пошло веселее. Спутник лишился антенн, основных солнечных батарей и двигателя, зачем-то закреплённого пироболтами.

— Оригинальное решение, — Ай задумчиво разглядывала снятое крепление. — Надо бы их скинуть в атмосферу... Но всё-таки, зачем двигатель на них ставить?

— Представления не имею, — буркнул Юрий. — Это китайцы... Взять хоть твоего приятеля Чена — кстати, как он там?

— А что ему сделается? — Ай попыталась пожать плечами, чего, разумеется, не получилось. — Работает на пассажирах, собирается жениться. Был недавно на Луне, видел там чудика похлеще нашего Смоки... Обычная жизнь, одним словом. И вот самый обычный парень, живущий самой обычной жизнью, оказывается в "Царстве небесном". Любопытный поворот, не правда ли?..

— Да, действительно, — согласился Юрий, набрасывая на двигатель сетку. — Странное это дело. Я вообще не понимаю, что он на Фрисайде забыл...

— Я тоже, — покончив с бесполезной частью остатков, Ай закрепила на связке тормозной двигатель и включила его. — И ничего по этому поводу он не сказал, даже на прямой вопрос не ответил. Только сказал, что не задержится надолго, и всё.

— Да, странные дела творятся меж Землёй и Луной... Так, ты хлам свалила? Значит, возвращаемся, теперь эта штука в отсек влезет, — Юрий оттолкнулся от спутника и снова зацепил карабин на кольце штанги.

Развалившись в кресле, Ай неспешно потягивала ледяную газировку, наслаждалась покоем и снова прокручивала в памяти вчерашнюю встречу. Действительно, зачем отнюдь не бедствующий пилот мог отправиться на Фрисайд? За острыми ощущениями — бывали изредка такие идиоты? Вряд ли — он-то как раз отлично знал, как далеко всё это от реальности. Личные дела? Это гораздо больше похоже на правду, но тогда — какие? Ай, как не старалась, так и не смогла представить, что могло бы потребоваться Чену, чего нигде, кроме Фрисайда, найти было бы невозможно. Работа? Вообще не рассматривается — по работе ему тут делать абсолютно нечего. А вот если дело не его собственное, а некоей команды... Вот тогда разговор совсем другой. Только вот в какое такое предприятие мог влезть скромный пилот... Хотя и тут особо гадать не приходилось — если Чен с кем-то и спутался, то это могли быть только Триады. Конечно, это могли быть всего лишь её фантазии, но... Но кое с кем этими фантазиями стоило поделиться — просто на всякий случай. И потому Ай, допив газировку, сообщила Эдель, что пойдёт прогуляться, и отправилась в знакомый офис несколькими уровнями выше.

Коко в офисе отсутствовала, зато имелся её брат, которого Ай знала хуже, но тоже неплохо.

— Что случилось? — осведомился он, даже не удосужившись убрать ноги со стола.

— Да может, и ничего, — Ай бесцеремонно уселась в кресло. — Каспер, то, что я тебе сейчас скажу — мои домыслы и ничего более. Честно. Но если я вдруг окажусь права, у нас у всех могут быть проблемы...

И она рассказала о вчерашней встрече и своих размышлениях на этот счёт. Каспер, против ожидания, сумасшедшей её обзывать не торопился.

— Знаешь, возможно, в этом что-то есть. Может, конечно, тебе и примерещилось, но с китайцами никогда ни в чём нельзя быть уверенным. Так что всё равно спасибо.

— Ага. Ну, я пойду, передавай привет Коко, — Ай поднялась и уже в дверях бросила через плечо:

— О, и Эдель советовала вам пересмотреть прейскурант.

LV

Руку Клэр отдёрнула очень вовремя — массивная броневая плита, рухнувшая перед дверью, проскочила в паре сантиметров от её пальцев.

— Внимание всем! — раздался из трансляции голос Карменситы Ибанез. — Тревога вторжения! Всем занять места по боевому расписанию!

Почти наверняка это было учебной тревогой — стажёр Ибанез, дорвавшись до полномочий, устраивала их регулярно... Но мог быть и реальный теракт — в конце концов, покушались на Клэр уже неоднократно и рано или поздно неизбежно должны были вломиться в министерство... А потому она вернулась в свой кабинет и принялась наблюдать за Хосе, неторопливо извлекающим из сейфа свой арсенал, и Ольянтой, проверяющим аварийный спуск, скрытый за книжной полкой.

Спуск, по идее, был вентиляционной шахтой, и по документам сечение имел вдвое меньше, чем в реальности. Как так вышло, не знал никто — кроме Хосе, разве что — но не воспользоваться этим было глупо, и Хосе воспользовался, вварив в трубу скобы. Причём проделал это сам — к удивлению всех причастных, каковых набралось всего трое: Клэр, Ольянта и, разумеется, Мендоса. Выбраться по этому ходу можно было либо на крышу, либо в бойлерную — а туда точно не полезет ни один террорист.

Спуск был в полном порядке, и теперь оставалось только ждать, слушая короткие команды Ибанез...

Так прошел час или около того — Клэр не следила за временем. Просто в какой-то момент бронеплиты поднялись, открывая окна и двери, а Карменсита объявила:

— Отбой тревоги, противник нейтрализован. Служба безопасности приносит свои извинения за неудобства, доставленные нештатной ситуацией.

Облегчённо выдохнув, Хосе вернул свой арсенал в сейф, а Клэр сняла трубку служебного телефона и осведомилась:

— Сеньорита Ибанез, что у вас случилось?

— Какой-то психопат с пистолетом устроил стрельбу в холле, — ответила Ибанез. — Полиция сейчас пытается выяснить, чего он хотел добиться, но сомневаюсь, что им это удастся.

— Пострадавшие?

— Травмы от осколков стекла и каменной крошки — ничего серьёзного, попасть в кого-то он был не в состоянии даже случайно, — заверила Карменсита министра..

— Прекрасно. Жду ваш доклад, — Клэр повесила трубку и посмотрела на Хосе — тот в ответ пожал плечами. У Хосе тоже не было никаких идей по поводу стрелка...

Полиция тоже не смогла выяснить ничего полезного — стрелок был настоящим буйнопомешанным, и разговорить его своими силами не удалось. Приехавшие врачи накачали его транквилизаторами, но и тогда почти ничего не добились — только имя. Стрелка звали Карлос Альмейда, он довольно давно состоял на учёте у психиатров, но до сих пор угрозы обществу не представлял. Почему он сорвался именно сейчас, осталось непонятным...

Сумасшедшего увезли в больницу, в холле навели порядок, и Клэр, прихватив Карменситу, отправилась к Сапа Инке — разговор предстоял из тех, что даже защищённой связи доверять не стоило.

В малом конференц-зале никогда не собиралось больше дюжины человек, а как правило — всего трое-четверо. Так было и на этот раз — Клэр, Ибанез, Мендоса и сам Хираль. Только непосредственные участники, и контрразведка, даже без полиции... Слишком уж серьёзным мог оказаться вопрос.

Правда, как раз в его серьёзности были уверены только Ибанез и Мендоса — благо, их работа к такому располагала. Сама Клэр считал происшествие не более, чем случайностью, Хираль же определённого мнения пока не имел.

— Значит, факты таковы, — подвёл он итог докладу. — Но вы не считаете это случайностью.

— Да, Сапа Инка. Как вы понимаете, случившееся в считанные минуты стало достоянием общественности... И при внимательном просмотре можно заметить, что некоторые видеозаписи начинаются ещё до первого выстрела. Один вообще ведёт преступника почти от входа, но как раз этот почти наверняка случайность... А вот еще два довольно подозрительны.

— Значит, вы считаете, что кто-то знал о том, что должно произойти?

— Да, полковник. Более того, полагаю, кто-то целенаправленно его спровоцировал и направил именно в Министерство по делам реинтеграции. Сейчас полиция тщательно изучает его круг общения, но мне лично кажется, что это бесполезно. Гораздо перспективнее проверить, не было ли взломов медицинской сети — скорее всего, месяцев пять-семь назад

— Несомненно, — кивнул Мендоса. — Но прежде нам необходимо выяснить мотивы этого действа — а лично у меня нет никаких предположений.

Не было предположений и у Клэр — она вообще сомневалась в том, что это не было случайностью. Но даже если и так — это далеко не первое покушение на неё...

— Полагаю, это была просто проверка, — предположила Ибанез. — Ну а почему именно у нас... Сеньора Умала вызывает раздражение у всех, кому пришлось ограничить свои аппетиты в Латинской Америке, а таковых немало... И нам следует ждать новых акций, причём, прошу заметить, столь же нестандартных.

— Сеньорита Ибанез, — неожиданно осведомился Мендоса, — у вас есть планы на дальнейшую карьеру? Если нет, могу предложить...

— Нет, извините, — перебила его Клэр. — Карменситу я вам не отдам — мне необходим подобный человек в службе безопасности, причём лучше всего — во главе.

Совещание закончилось практически ничем, расследование тоже не принесло результатов, и Клэр отложила всю эту историю в дальний угол памяти. Когда появится что-нибудь новое — тогда и будет, о чём говорить, а пока что... пока что хватало и других дел.

Новости появились только на следующий день, и Клэр ничуть не обрадовали. За сутки и полиция, и контрразведка обнаружили только одно — ничего. Просто-таки грандиозное ничего... Которое говорило само за себя.

Кто-то подчистил все следы, подчистил так тщательно, что это само по себе было следом... и значило, что где-то среди вычищенного скрывалось нечто критическое. Нечто настолько важное, что ради этого организаторы преступления фактически подтвердили сам факт злого умысла в том, что могло бы сойти за случайность. А раз так — значит, где-то там были однозначные доказательства...

— Информация не исчезает бесследно, — заявила, закончив отчёт. Ибанез. — Возможно, нам удастся узнать хоть что-то.

— Но вы на это не надеетесь, — закончила мысль Клэр.

— Возможно, полковник Мендоса, используя ваш архив, смог бы...

— Смог бы, если бы имел возможность отвлечься от управления на задачу, в общем-то , второстепенную. Да и вы... Ваша стажировка окончена, сеньорит Ибанез. Приказ получите позже, а пока приступайте к обязанностям.

— Сеньора министр...

— Карменсита, ты хочешь сказать, что я зря поставила во главе службы безопасности?..

— Никак нет, сеньора министр! — бодро гаркнула Ибанез. — Расследование продолжается, доклады последуют по мере поступления информации.

Отпустив Карменситу, Клэр на несколько секунд задумалась — и потянулась к телефонной трубке.

— Полковник Мендоса? Да, прекрасно, благодарю вас. Как продвигается расследование?

— Если выкрою время, посмотрю, не найдётся ли чего-нибудь в вашем архиве, — отозвался полковник. — И, разумеется, мы собрали все бэкапы, до которых смогли добраться — судя по тому, как тщательно всё вычищено, информация была, так сказать, размазана тонким слоем... В общем, что-то, мы, несомненно узнаем, но я бы на многое не надеялся.

— Хорошо бы узнать хоть что-то... Держите меня в курсе, сеньор Мендоса, — Клэр положила трубку.

Интересно, а сама она может сделать что-нибудь полезное? Хм, непосредственно — вряд ли, а вот косвенно... Клэр взяла личный телефон, набрала номер и осведомилась:

— Милый, а ты не хочешь нанять HCLI расследовать покушение на твою жену?

— Я это уже сделал, — сообщил в ответ Искай. — Ближе к вечеру явится Каспер — надо как-то его помирить с твоей охраной...

— Помирить?

— Ну да, у Карменситы какие-то проблемы с ним... Только не спрашивай, какие — сам не знаю.

— Ну ладно, с этим я разберусь... — отключившись, Клэр снова взялась за служебный телефон.

— Сеньорита Ибанез, к расследованию подключается HCLI, их представитель прибудет сегодня вечером. Я очень надеюсь, что у вас не возникнет с ним никаких проблем.

— Так точно! — несколько напряжённым голосом отозвалась Ибанез. Видимо, сообразила, кто именно приезжает и что ей будет за взбрык...

Ну вот, ещё одна проблема решена, и можно, наконец, заняться делами министерства. Покушения Клэр не любила, помимо всего прочего, ещё и за то, что они отвлекали от работы. Вместо того, чтобы спокойно заниматься делами, приходилось то прятаться по разным углам, то отвечать на кучу вопросов, причём иногда откровенно нелепых... А дел, между прочим, предостаточно, и половину из них надо сделать ещё вчера.

Закрыв очередной доклад, Клэр буркнула, что в тюрьме было явно проще и сдёрнула трубку не вовремя зазвонившего телефона — оказывается, Хекматьяр уже явился и просит о встрече. Быстро он...

Каспер Хекматьяр ничуть не изменился с тех пор, как она видела его в последний раз — ещё до референдума, когда тот приезжал обсудить что-то с Искаем. Всё тот же наглый блондин — кажется, даже старше не стал ни на день. Впрочем, на сей раз особо наглеть Хекматьяр не рискнул. Сразу же заявил, что отнимет всего несколько минут — и действительно уложился минут в пять. Задал несколько вопросов, совершенно формальных, получил ответы и откланялся. И отправился к начальнику службы безопасности, оставив Клэр надеяться, что Карменсита всё-таки будет держать себя в руках.

По всей видимости, ей это удалось — по крайней мере, когда в девятом часу вечера Клэр наконец-то выбралась из кабинета и отправилась домой, Карменсита и Хекматьяр всё ещё не собирались уходить. Более того, они были настолько заняты осмотром холла, что не обратили на Клэр ни малейшего внимания. Что уж рассчитывал углядеть Каспер, чего не нашла бы до него бригада экспертов — Клэр даже и гадать не пыталась...

На этом видимая часть расследования прекратилась. Что происходит, и происходит ли вообще, знали очень немногие — и Клэр в их число не входила.

И это её полностью устраивало — дел хватало и без того. Наконец-то была готова новая школьная программа, но Министерство образования постоянно находило, к чему придраться, и приходилось подолгу разбирать каждую правку, причём спорщики регулярно втягивали в свои споры начальство. Надо было — до сих пор — утрясать распределение полномочий между регионами. Надо было... Надо было сделать столько всего, что неожиданный вызов Мендосы позволил Клэр хоть ненадолго отвлечься впервые за три дня. И выглядел полковник не слишком довольным...

— Плохие новости, сеньор Мендоса? — осведомилась Клэр.

— Не то чтобы плохие... — полковник покосился на что-то за пределами поля зрения камеры. — Но и хорошими их не назовёшь. Мы смогли восстановить часть утраченной информации и реконструировать некоторые фрагменты безнадёжно утраченной — и обнаружили несколько зацепок.

— Прекрасно. И чем же вас не устраивает результат?

— Тем, что эти следы ведут к "Сендеро Луминосо".

— Хм... — Клэр потёрла подбородок. — То есть, нам хотят сказать, что партия легализовавшаяся добрых полвека назад, вдруг решила взяться за старое? Вот прямо так, безо всякой причины?

— Ну, вероятность этого всё же отлична от нуля... Но предпринятое расследование не обнаружило решительно никаких признаков подобного.

— Фальшивка, — кивнула Клэр. — Фальшивка в фальшивке, подлинная подделка... Вполне в духе гринго. Как полагаете, их работа?

— Ну а чья ещё? — пожал плечами Мендоса. — Правда, предъявить мы им ничего не можем — пока, по крайней мере — но выводы сделаны и меры приняты... А официально он так и останется просто сумасшедшим, где-то раздобывшим оружие. Пока останется...

LVI

Стоя у окна резиденции, Куруруги Гэнбу смотрел на собравшуюся на площади толпу и на огромный экран, к которому было приковано всеобщее внимание.

Это можно было бы назвать прямым эфиром — если бы сигнал не добирался до Земли несколько минут... Но это было абсолютно неважно, ведь сейчас там, на охряно-рыжих песках Марса творилась история.

Нет, это не было первой высадкой — это было нечто, куда более важное. В эти минуты на Марсе закладывалось первое настоящее поселение, и пусть в нём не было и сотни человек — на "Мэйфлауэре" было не больше. Да и не в количестве сейчас дело — поселенцев могло быть всего двое-трое, и это ни на что бы не повлияло. Ведь постоянное поселение — совсем другой уровень и другие возможности, и прежде всего — право промышленного использования подконтрольной поселению территории. А территория эта будет весьма обширной... Да и поселение недолго будет единственным. А значит — Лига уже проиграла марсианскую гонку, даже не заметив, что она уже началась...

Впрочем, Лига вряд ли отступится добровольно, а значит, следующие годы окажутся куда тяжелее, чем всё, что было до этого. Лига подмяла под себя Луну и расслабилась, но и просто так отдавать Марс не собиралась — правда, в ближайшие несколько лет она ничего не могла сделать на Марсе, но могла изрядно напакостить на Земле... Если, конечно, рискнёт. Потому что выступить против России и Китая разом — не говоря уже о всех остальных — просто самоубийство, и это очевидно даже воякам Лиги. Большой войны можно не опасаться, хотя армию придётся усиливать — благо, деньги на это есть. И усилить охрану поселений на Луне — да и вывести большую часть японцев туда стоило бы... И хотя всё это, по идее, дело неспешное, начинать надо уже сейчас. Да и вторую партию колонистов надо готовить — причём чем раньше, тем лучше, а ещё непонятно, получится ли на "Аресе" обойти Солнце... В принципе, траектория с несколькими гравитационными манёврами была рассчитана ещё во времена работы в JAXA, но как это всё будет выглядеть на практике, Куруруги до сих пор представлял не слишком хорошо. Впрочем, грузы пройдут, а колонисты могут и подождать. А заодно можно будет оценить и радиационную обстановку, хотя и так понятно, что в годы активного Солнца людей так отправлять нельзя...

Вздохнув, Куруруги отошёл от окна и вернулся за стол — предстояло разбираться в том потоке, что обрушится на него с минуты на минуту. Конечно, изрядная часть этого потока остановится в Министерстве иностранных дел, но и на его долю останется немало. И добро бы только официальные поздравления — что могут написать дипломаты Лиги, он представлял очень хорошо. Тут уж впору вспомнить одного русского министра начала века...

Ну а пока всё тихо, требуется сделать кое-что ещё — и Куруруги вызвал директора JAXA.

— Фудзита-сан? Здравствуйте, — произнёс он, услышав голос ученицы в трубке. — Поздравляю. И прошу вас представить дальнейшие планы как можно скорее — пока их ещё можно включить в бюджет.

LVII

Факт собственной свадьбы до сих пор удивлял Хакима. Нельзя сказать, что он был недоволен — но всё же слабо понимал, почему вообще поддался на уговоры своей семьи... Хотя как раз это было нормально — Но Умм Хаким Газаль? бин Фатима Кахири прекрасно умела вызывать недоумение у окружающих.

Впрочем, служба всё равно оставалась на первом месте — а тем более сейчас, когда появились новости из Магриба. Не сказать, чтобы неожиданные — но прямо сейчас войны Северной Африке не ждали— никто, и наступление Алжира в Тунисе и Киренаике оказалось неприятным сюрпризом. Управление "Африка" смогло засечь подготовку к наступлению всего за несколько часов до его начала, да и то сперва приняли за подготовку к учениям, о которых в Алжире твердили уже с месяц... И теперь предстояло понять, что из этого всего следует.

Хаким углубился в донесения, разбираясь в обрушившемся потоке информации, потратил на это почти три часа — но когда пришёл халифа, доклад был готов. Тем более, что после очередной взбучки управление "Африка" работало отлично и картину составило почти полную...

— Мой халиф, — Хаким поклонился. — Доклад по Магрибу подготовлен.

— Я слушаю, — кивнул халиф. — В первую очередь — рекомендации.

— Основная рекомендация — невмешательство. Кто бы ни вышел из этой войны победителем, он будет существенно ослаблен и с гораздо большим интересом воспримет возможность присоединения к Халифату. Что же до проигравшей стороны, то она, по всей вероятности, утратит территориальную целостность и повторится аравийская ситуация — с той только разницей, что теперь у нас гораздо больше сил.

— И кто же, по-вашему, выйдет победителем?

— Сейчас это невозможно предсказать — боевые действия начались лишь несколько часов назад — но если вам угодно моё личное мнение...

— Разумеется.

— В таком случае, я бы поставил на Египет. В коалиции хватает собственных противоречий, а у армий Алжира и Западной Сахары слишком заметна разница в уровне подготовки. Кроме того, алжирская авиация всё же уступает египетской...

— Международная реакция?

А вот тут всё было гораздо интереснее — благодаря одному документу, оказавшемуся в офисе буквально за считанные минуты до ухода Хакима. Странноватому, откровенно говоря, документу...

— Лига вообще никак не отреагировала — там, судя по всему, опять начались трения между Францией, Германией и США, так что им не до того. БРИКС просто осудили конфликт, призвали к мирному урегулированию и предложили посредничество... Но буквально несколько минут назад я получил письмо от российского посла, в котором сообщается, что Россия поддержит любые наши действия в Магрибе.

— В обход дипломатических каналов? — в голосе халифа проскользнуло неудовольствие. — Мне весьма интересно, что им известно об этих действиях?

— Только то, о чём смогли догадаться аналитики, мой халиф. — ответил Хаким. — Правда, нельзя не отметить, что эти аналитики — специалисты высочайшего класса, и их догадки могут оказаться слишком близки к истине... И в любом случае, меня гораздо больше беспокоят их собственные интересы в этом регионе. Пока что они не пересекаются с нашими, но надолго ли? И где именно они пересекутся? Об этом, к сожалению, нам остаётся только гадать... Единственное, что мы можем сказать с уверенностью — усиление исламистов их не устраивает ещё больше, чем нас.

— Что же, благодарю вас за службу, Уаси, — произнёс халиф.

Вернувшись к себе, Хаким немедленно потребовал сводку по Египту — Вряд ли за несколько часов что-то радикально изменилось, но всё же...

Радикальных изменений действительно не было — но алжирская авиация себя показала с наилучшей стороны, сорвав массированный налёт египтян и потопив два десантных корабля прямо в Александрии. Поднять их, конечно, вполне реально, и даже ввести в строй наверняка получится — но только после войны. Сейчас же, даже если у Садата и были планы высадить десант, без "тёзки" ему это не удастся — и война почти наверняка затянется.

И тогда Халед Садат имеет все шансы повторить судьбу своего однофамильца даже в случае египетской победы. Пожалуй даже — особенно в случае победы, успеха Аль-Нур ему точно не простят... Ведь тогда не выполнишь указаний заокеанских хозяев, а стало быть, те вышвырнут прочь.

Вякнул компьютер, отвлекая от размышлений. Хаким открыл сообщение, запустил приложенный к нему ролик — и присвистнул. Вроде бы ничего необычного — джума-намаз, имам читает проповедь, начиная её с шахады Примирения... Картина, типичная для Халифата -вот только происходило это в Турции, где идеи халифа Али до сих пор не пользовались популярностью. Шахада Примирения для турецкого имама была дурным тоном — и вот, пожалуйста. И реакция собравшихся весьма показательна — для них это явно привычное дело.

— Вот, значит, как... — задумчиво протянул Хаким, а затем отправил ролик в управление "Европа". Имам явно заслуживал внимания — и не только разведки. С официальным лицом он вообще не станет общаться, это ясно и без досье, а вот с неофициальным...

Открыв пришедший файл, Хаким быстро прочитал его, хмыкнул. Значит, Мехмет Карабекир, ученик Абида Вали... Это упрощает дело. Правда, придётся нанести один визит...

Сообщив, что его не будет пару часов, Хаким вызвал машину — наиболее неприметную из богатого набора — и минут сорок спустя стоял перед дверью неприметного дома неподалёку от Багдадского университета.

— Мир вам, Омар Хаджи, — поклонился он открывшему дверь пожилому человеку в белой галабее и чалме.

— Мир и благоволение Аллаха тебе, Хаким, — ответил Омар. — Что привело тебя к старому учителю?

— Дружба и дела государства, — ответил Хаким. — Увы, я не могу приходить из одной лишь дружбы.

— Что ж, проходи, — кивнул Омар. — Я слышал, ты женился?

— Это правда, — ответил Хаким, разуваясь. — На Анисе бин Мариам аль-Каири Малак Харис, старой знакомой...

Недолго поговорив за кальяном о пустяках, Хаким перешёл к делу.

— Моё любопытство вызвал один турецкий имам, — сказал он. — Мехмет Карабекир, ученик вашего покойного друга Абида Вали. Вот, взгляните...

Найдя на телефоне нужное видео, Хаким протянул его Омару. Тот просмотрел запись, вернул телефон и заявил:

— Весьма разумный и отважный юноша... Возможно, я и видел его мельком, но не более того. Итак, ты хочешь, чтобы я наладил с ним контакт? Что ж, он интересен и мне самому, и я, несомненно, свяжусь с ним, но вербовать не собираюсь.

— Это и не требуется. Однако, я думаю, он не откажется от нашей помощи, — заметил Хаким, затягиваясь. — А поскольку он проповедует те же идеи, которых придерживаемся и мы, я не думаю, что с этим возникнут проблемы...

— Все в воле Аллаха, — пожал плечами Омар. — но я согласен с тобой — проблем быть не должно, особенно если ты будешь выступать как частное лицо. Конечно, будет очевидно, что это просто прикрытие — но надо же и приличия соблюдать... Пожалуй, я сегодня же напишу ему — посмотрим, что он скажет.

Вернувшись, Хаким первым делом принялся за сводку — и обнаружил, что за два часа магрибинцы успели перенести боевые действия в космос. "Резервные спутники дистанционного зондирования Земли" оказались орбитальными минами, и пусть их было всего пять, алжирскую спутниковую группировку они снесли почти полностью. При этом они ухитрились зацепить бразильский спутник неизвестного назначения. Произошло это меньше часа назад, так что для какой-то реакции рано — но Хаким и без всяких аналитиков легко мог представить, как это воспримут в БРИКС. Теперь оставалось только подождать...

В одном Хаким ошибся — реакция последовала незамедлительно. Доклад, пришедший, пока он читал сводку, сообщал, что Россия заблокировала все устройства ГЛОНАСС — и военные, и гражданские — всем участникам конфликта. Конечно, это было не смертельно... Вот только половина "умных" бомб сразу же резко поглупела, а оставшиеся продержатся только до тех пор, пока американцы либо не заблокируют GPS либо не пригонят несколько кораблей с глушилками... И тогда большая часть высокоточного оружия с обеих сторон таковым быть перестанет. Вырастут сопутствующие потери, пострадают интересы великих держав... А под шумок Халифат возьмет под контроль Суэцкий канал — разумеется, исключительно ради обеспечения безопасного судоходства. Ну а где канал, там и весь Синай — "временно", разумеется, ведь иначе до него не добраться...

Пальцы Хакима бегали по клавиатуре, набирая доклад для халифа, но мысли его были заняты другим. Неизвестно, как отнесётся халиф к его предложению — но если одобрит, то разведка должна будет начать работу немедленно. И потому за докладом последовали приказы — требовалось срочно активизировать работу на Синайском полуострове, выяснить, какие силы у Египта там остались, кто ими командует, составить психологические профили этих людей... А самое главное — убедиться, что Израиль останется в стороне. Потому что иначе — война, которой Халифат себе позволить сейчас не может.

Закончив, Хаким посмотрел на часы и вздохнул — опять поздний вечер... Что ж, ему не привыкать — разведка не работает по часам, и хорошо ещё, что засиживаться допоздна приходится в кабинете, а не в какой-нибудь дыре, где искать станут в последнюю очередь. И к тому же — впервые за многие годы — дома его ждут. Конечно, у Анисы предостаточно дел — но всё же поменьше, чем у него, и она должна была уже вернуться... Хаким убрал документы, потянулся выключить компьютер — и обнаружил новое письмо. Скрытый адрес, пустое поле темы и всего одно слово: "Действуй". Что ж, вот и ответ — и Хаким, прежде, чем отключить компьютер, разослал приказы. И теперь, наконец, можно уйти с работы...

LVIII

Сигнал "Внимание всем" был именно тем, чего ни один астронавт не хотел бы услышать. Хуже могло быть только одно — передавать этот сигнал... Потому что это значит, что где-то на орбите происходит катастрофа.

И сигнал был — пронзительный пульсирующий свист аварийного приёмника ни с чем не спутать.

Фи, наклонив голову к плечу, вслушивалась в сигнал, черкая по планшету карандашом и время от времени шёпотом ругалась сквозь зубы.

— Лайнер Чена, — сообщила она, когда сигнал явно начал повторяться. — через восемь минут войдёт в плотные слои атмосферы с развороченной кормой. Мы там будем ровно за тридцать секунд до этого, так что пристегнитесь — будет весело.

— А почему мы? — Ай поспешно затянула ремни, разблокировала ложемент и положила руки на подлокотники. — Тридцать секунд — это даже для Киске немного...

— Потому что больше никто не сможет прибыть вовремя! — Фи утопила клавишу зажигания.

Стрелка расходомера ползла влево, траектория на экране изгибалась всё круче, пронзительный свист двигателя и перегрузка вызывали головную боль...

— Отсечка!

Тишина и невесомость. Алая точка на экране медленно приближается, Ай, отключив камеры телескопа, прильнула к окулярам...

— Вижу цель! Ками-сама, да что же там случилось?!

— Взорвался насос окислителя — видимо, кто-то забыл убрать смазку, — отозвалась Фи. — Похоже, мы вовремя убрались с семёрки... Киске, ты его видишь?

— Вижу, — подтвердил Урахара. — Захватить его не проблема, но мы его не вытащим.

— И не надо, — Фи развернула "Тойбокс", готовясь к стыковке. — Нам надо вывести его на нормальную траекторию спуска, а на это нам топлива хватит. Правда, впритык... Но орбиту поднять мы после этого сможем. Урахара, не зевай, у нас три минуты!

— Уйма времени, — фыркнул Урахара, развернув манипуляторы. — Только предупреди их, а то ещё решат, что корпус разваливается.

Три минуты спустя, окончательно уравняв скорость, Фи сблизилась с падающим лайнером и Урахара захватил манипуляторами верхний стыковочный узел.

— Есть захват! — доложил он. — Есть фиксация!

— Ну... — Фи подправила ориентацию сцепки. — Поехали!

И снова — пронзительный свист двигателя, перегрузка и бегущая влево стрелка... Виртуальный циферблат начал мигать красным, когда, повинуясь окрику Фи, Урахара раскрыл захваты, освобождая лайнер.

— Есть разделение!

— Коррекция! Отсечка через три минуты!

Через три минуты двигатель замолчал. Мрачно взглянув на экран, Фи сообщила команде:

— Хорошая новость — перигей у нас на двухстах километрах. Плохая — топлива нет. Вообще. Нас, конечно, подберут, но сколько мы тут проболтаемся...

— А что с лайнером? — спросила Ай, пытавшаяся разглядеть в телескоп хоть что-то.

— Вошёл в атмосферу в штатном режиме, — Юрий снял гарнитуру, растёр лицо и снова вернул её на место. — Вот с нами что будет...

— Вряд ли мы проболтаемся здесь больше суток, — беспечно отозвалась Фи. — А запасов у нас на пять только про пайкам — про регенерационные патроны я даже не говорю. Хомяк, да?..

— Эй, они же нам достались бесплатно!

— Да-да... Юрий, я прекрасно понимаю твою страсть к халяве, но скажи честно — у тебя в роду соплеменников нашего адвоката не было?

— Да чёрт его знает... — пожал плечами Юрий. — Может, и были — кто теперь разберёт? Да и на себя посмотри — я как-то не ожидал, что американец сможет понять концепцию халявы...

— Концептуальный ты наш... Что в эфире?

— Шум и гам. Все только и говорят о нас, — сообщил Юрий. — И кстати...

— Эй, "Тойбокс"! — раздался в динамиках знакомый голос. — Надеюсь, вы не забыли, что сегодня пятница?..

Выбравшись из люка, Фи уцепилась за скобу, закурила сигарету и с наслаждением затянулась. Из люка напротив появилась Коко Хекматьяр, подплыла поближе и подмигнула.

— Знаешь, Коко, я как-то не ожидала, что ты отправишься за нами лично... — хмыкнула Фи, разглядывая главу HCLI.

— Потерять такого собутыльника? Этого я себе позволить не могу, — ухмыльнулась Коко. — Да и гептил подорожал... Да ладно, не смотри на меня волком, я не до такой степени моральный урод, чтобы драть деньги за спасение... тем более с человека, которого вот-вот атакует пресса.

— Что?!

— То самое, — Коко выдала свою фирменную акулью улыбочку и упорхнула, а в отсек, путаясь в конечностях и снаряжении, ввалилась целая толпа журналистов, обрушившая на не успевшую прийти в себя команду шквал вопросов.

Целых три секунды Фи висела у люка, как последняя дура, только что не раскрыв рот, а затем пришла в себя и рявкнула:

— В очередь, сукины дети, в очередь!

Любимая фразочка Юрия подействовала — журналисты заткнулись и начали задавать вопросы по очереди. Осмысленнее они, правда, от этого не стали...

Поток вопросов прекратило только появление в отсеке Валмет со своей командой — всю жёлтую прессу вынесло из отсека, словно взрывной декомпрессией. Остались только те, с кем Фи сама не прочь была пообщаться, но и они надолго не задержались.

Тем не менее, полтора часа было потеряно, и Ай задала вполне резонный вопрос:

— Валмет, а ты пожрать ничего не принесла? Как-то не хочется идти в кафе...

— Всё в конторе, — ответила одноглазая финка. — Пять минут. Надеюсь, потерпите? К тому же у Эдель нашлась бутылка коллекционного коньяка...

— Вот даже как? — хмыкнула Фи. — Тогда точно стоит поторопиться...

На сытый желудок даже самые шокирующие новости воспринимаются легче — это общеизвестно. А в том, что новости команду шокируют. Эдель была уверена.

— Итак, — начала она, поболтав коньяк в бокале, — вы засветились настолько, что столичные шишки сумели преодолеть своё презрение к таким отбросам общества... Ай, тебе полагается Медаль Почёта на красной ленте, как и Урахаре. Кстати, почему именно на красной?

— Красная лента значит, что мы рисковали жизнью для спасения людей, — пояснил Урахара.

— Фи, ты у нас, оказывается, внештатный сотрудник НАСА...

— Как и любой астронавт с американским сертификатом...

— ...Поэтому тебе полагается медаль НАСА "За исключительные заслуги", — закончила Эдель. — Представляю, как перекосило козлов из Пентагона... Кстати, ты в курсе, что за ту историю с тараном тебе вообще-то Крест лётных заслуг положен?

— А ты думаешь, эта мымра Райс мне его даст? — фыркнула в ответ в ответ Фи. — И вообще, что Юрию дали — за спасение погибавших, или как она там называется?

— Бери выше — медаль Гагарина. Награждение состоится в Байконуре в полдень по местному времени послезавтра, а разница с координированным временем там плюс шесть...

— Ну, мы хотя бы успеем выспаться, — заявила Ай и душераздирающе зевнула.

Фи в очередной раз попыталась вспомнить, когда в последний раз надевала деловой костюм, снова не смогла, изобразила вежливые аплодисменты очередному чиновнику и вернулась к размышлениям. Что-то здесь было не так... месяцы проходят между представлением к награде и её вручением — а тут уложились всего-то в пару дней. К чему такая спешка? Что кроется за столь молниеносным награждением?

В том, что в этой истории не всё так просто, Фи была уверена. Миром, конечно, правит явная лажа, а не тайная ложа, но для лажи это как-то уж слишком. Что-то же заставила сразу три правительства не просто торопиться, но ещё и устроить явно не соответствующее масштабам награждения шоу? Слишком уж всё это похоже на дымовую завесу... И от осознания этого заслуженная награда уже не радует. Получили бы они свои награды, если бы не это? Совсем не факт... И уж точно им пришлось бы ждать, как и всем остальным — и, по правде говоря, такой вариант устроил бы Фи гораздо больше. Да и отсутствие награды не огорчило бы — она вообще не любила излишнего внимания, а теперь оно и вовсе было противопоказано. И всё же... Всё же, чёрт возьми, это приятно, и плевать на всё остальное!

Остановившись, Фи запрокинула голову, разглядывая уходящие в небо массивные фермы. Колоссальное сооружение из стали и бетона бросало вызов небу, и казалось — сколько бы столетий не пролетело над этой степью, эта громада так и будет стоять здесь, насмехаясь над временем. И точно так же останутся нарочито грубо вырезанные на массивных противовесах цифры — четыре шага...

Тысяча восемьсот пятьдесят седьмой, семнадцатое сентября. Тысяча девятьсот пятьдесят седьмой, четвертое октября. Тысяча девятьсот шестьдесят первый, двенадцатое апреля. Тысяча девятьсот шестьдесят девятый, двадцатое июля.

Четыре даты. Четыре момента, на которых — словно ракета фермах старта — покоилась вся космонавтика... Пожалуй, забавно было бы поискать в этом некую глубинную связь с их четвёркой — но Фи было откровенно неохота философствовать. В конце концов, она пришла сюда не за этим...

Наградная суета выбила её из равновесия, и теперь требовалось прийти в себя и вспомнить — ради чего, собственно, она стала астронавтом... Снова подняв взгляд к небу, Фи усмехнулась. Что скрывается за небесами? Когда-то — целую жизнь назад — она услышала этот вопрос и захотела сама узнать ответ. Что ж, теперь она его знает — знает, каков космос без красивой обёртки романтики и громких речей. Астронавты выше политики, войн и гравитации? О нет... Но то астронавты, а в космосе нет места ни добру, ни злу — он слишком велик и бесплоден для подобной мелодрамы. И всё же...

Нащупав в кармане плеер, Фи щелкнула по кнопке — и тишину нарушила чужая, но всё же пугающе близкая музыка:

Ночь... гаснущего лета

Россыпями звезд горит в сумерках рассвета

Я вновь лечу сквозь память снов

В лабиринте грёз к призрачному свету...

LIX

Доклад, лежащий на столе, был исключительно короток — всего один абзац. Правда, ценность этот абзац имел несопоставимую с объёмом...

Не каждый день получаешь сообщение, что министр обороны не слишком дружественной страны вот-вот потеряет место — причём перед самыми выборами. А особую пикантность ситуации придаёт тот факт, что министр обороны США Джоан Райс — двоюродная сестра кандидата в президенты Энн Райс. Нет, само по себе для Америки это дело обычное — но когда за несколько дней до выборов кузина одного из кандидатов внезапно оказывается замазана в коррупционном скандале... Да так, что её отправляют в отставку, не дожидаясь выборов... Нет, возможно, распоряжение так и останется под сукном — но его источники в Вашингтоне в этом сомневаются. А если так...

Отодвинув доклад, Хаким поднял трубку и утопил красную кнопку прямой связи.

— Мой халиф, я получил весьма важную информацию, — сообщил он. — Существует значительная вероятность того, что в течение ближайших суток министр обороны США будет отправлена в отставку. Официальной причиной заявлены финансовые злоупотребления, действительно существующие и приобретшие пугающие размеры, фактической, возможно, является давление на кандидата в президенты Энн Райс.

— Какие последствия это будет иметь для нас? — осведомился халиф.

— Трудно сказать. Однако до окончательной смены администрации Вашингтон в любом случае не будет предпринимать никаких действий. Однако можно ожидать прекращения ряда акций, в том числе — глушения системы навигации в Магрибе. Это, соответственно, позволит Египту и Алжиру активизировать боевые действия...

— Весьма любопытно. Жду подробный доклад в обычное время.

Большая часть доклада вполне естественно была посвящена войне в Магрибе, которая, судя по всему, зашла в тупик. Пожалуй, стоит выступить посредником — но не сейчас. Позже, месяца через три или четыреЈ когда даже самым оголтелым "ястребам" станет понятно, что денег на войну не хватает...Вот тогда и стоит вмешаться, но начинать надо уже сейчас — и самое главное, как-то отвлечь Лигу. Впрочем, если Райс действительно слетит, это гарантированно привлечёт всеобщее внимание к Штатам, А учитывая, как она ратовала за расширение полномочий Объединённого Штаба Лиги — с собой во главе, естественно — можно гарантировать, что "диких берберов" на некоторое время оставят в покое. И раз уж речь зашла о берберах — алжирские туареги правительством весьма недовольны и совсем не прочь присоединиться к Азаваду — а заодно и расширить территорию за счет Мавритании, остатков Ливии и прочих берберских земель. Пусть себе — халиф сразу объявил, что все неарабские народы имеют полное право не войти в состав Халифата, а создать собственные государства — как курды. Впрочем, пока что только курды это и сделали — остальных слишком мало... Впрочем, как раздражитель для Турции и Ирана они полезны — а Азавад сможет играть ту же роль в глобальном масштабе.

Но гораздо важнее — что последует за отставкой Райс. Такого за всю историю США не случалось, и аналитики только разводили руками — могло случиться всё, что угодно. Сомнений не было только в одном — незамеченным это не пройдёт. Сумеет её кузина от неё откреститься или нет — но её позиции пошатнутся. А значит, тридцатилетнему правлению Демократической партии придёт конец... И на фоне вялотекущего внутриполитического кризиса республиканцы почти наверняка попытаются решить все проблемы простейшим способом — маленькой победоносной войной. Которая, разумеется, вряд ли получится победоносной и уж точно не будет маленькой — как всегда. Старая занудная пьеса на новый лад — вопрос только в том, кто на сей раз будет в роли тёмного властелина. БРИКС? Даже идиот Буш понимает, что реальная война с ними закончится через полчаса. Халифат? Возможно, но потери будут куда больше вьетнамских, а такого не переживёт ни одно американское правительство. Остаются Северная Африка, Центральная Америка и второстепенные государства Юго-Восточной Азии. А ещё — Лига, где влияние США заметно пошатнулось. Что ж, похоже, мир ждёт очередное издание Холодной войны...

Перечитав доклад, Хаким сохранил текст, сбросил на рабочий планшет и отправился к халифу.

— Уаси, вам не кажется, что этот мир похож на бездарный фильм третьеразрядного режиссёра? — устало спросил халиф, выслушав доклад. — Впрочем, неважно — лучше проработайте все возможные исходы войны в Магрибе и возможности добиться наиболее благоприятного для нас варианта.

— Да, мой халиф, — Хаким поклонился и вышел, уже сосредотачиваясь на новой задаче. Интересно... Очень интересно, хотя и сложно, даже если небезызвестное управление не будет создавать проблемы, а в это верится с трудом... Но даже если и так — он их заставит работать.

— И вот ещё что, Уаси, — добавил халиф, когда Хаким уже стоял на пороге. — Сперва отдохните, а потом уже беритесь за эту работу. Мне не нужны мёртвые помощники...

— Два дня, мой халиф, — усмехнулся Хаким. — И клянусь, что, как только кризис минует, я пройду полное обследование.

— Нет, — отмахнулся халиф. — Я слишком хорошо вас знаю, поэтому осмотр вы пройдёте тогда, когда вам его назначит врач, и проходить будете каждый год. А теперь идите, жду вас через два дня. В конце концов, вы женатый человек...

LX

Фонтан пара, ледяной крошки и застывших капель металла взмыл в чёрное небо, рассеявшись за несколько секунд. Тяжёлый посадочный модуль, зависнув над воронкой, начал неторопливое снижение, подчиняясь командам оператора — "Фон Браун" приступил к самой важной части своей миссии.

— Крен ноль, смещение ноль, скорость два, высота семь тысяч, — доложил Хатимаки. — Поверхность чиста.

— Второй заряд подготовлен, — доложил Горо.

— Сброс!

Пенетратор — короткий и толстый карандаш — отделился от посадочного модуля и включил двигатели, чтобы через несколько секунд вонзиться в лёд...

Новый фонтан взлетел в небо, заставив посадочный модуль качнуться — Хатимаки лёгким движением рукояток восстановил равновесие и продолжил спуск.

— Высота четыре тысячи, крен ноль, смещение ноль, снижаю до одного метра в секунду, — доложил Хатимаки. — Салли, начинай.

Пробежавшись пальцами по пульту, Салли включила георадар, и на экране медленно начала проявляться неровная широкая зеленоватая полоса. Вот воронка, выбитая ударным ядром, вторая — немного меньше диаметром, но глубже — от пенетратора, тонкие паутинки то ли трещин, то ли сдвигов, иззубренный край...

— Толщина льда — четыре тысячи, под ним — жидкая вода!

— Есть! — не сдержался Хатимаки.

Даже покинув систему Юпитера прямо сейчас, "Фон Браун" выполнил бы свою главную миссию на три четверти — именно Европа была его главной целью. Европа — и тайны её ледяного океана.

— Высота тысяча, крен ноль, смещение ноль, скорость один. Опоры развёрнуты, — доложил Хатимаки, едва заметно шевельнув рукоятками. — Прижимные двигатели готовы.

Посадочный модуль продолжал спуск. Салли одну за другой активировала его системы и проверяла их работу, но главное испытание станет возможно только после посадки. То, ради чего всё это создавалось — мощный компактный бур с системой отбора проб, автоматическая лаборатория и контейнер для собранного материала. Керны и вода будут подняты на борт "Фон Брауна" и доставлены на Луну, но именно лаборатория посадочного модуля должна дать ответ на самый важный вопрос — есть ли жизнь на Европе...

— Касание! Прижимные двигатели включены! Отсечка через пять, четыре, три, два, один.. Отсечка! Аппарат стабилен! — облегчённо выдохнув, Хатимаки отпустил рукоятки. Видела бы его сейчас Ай... Хотя она и увидит — но как же хочется, чтобы она была рядом! Стоило ли вообще лететь? Он так мечтал о собственном корабле — а ведь он у него был. И корабль, и команда — лучший экипаж Солнечной... Вот только он всего этого в упор не видел. Он был просто идиотом!..

— Слушай, Хатимаки, — прервала нарастающий приступ самобичевания Салли, — как думаешь, почему всё-таки автоматика сдохла, а командная линия — нет?

— Потому что кто-то где-то напортачил при сборке, — буркнул в ответ Хатимаки. — Наберут дебилов по объявлению — а потом удивляются, почему ничего не работает... А мы его всё равно посадили!

LXI

— И, таким образом, действия военнослужащих во время операции в Ормузском проливе и Сомали не попадают под статут ни одной из действующих наград, однако отрицать их заслуги невозможно, — Куруруги Эмири перевела дыхание и продолжила:

— В связи с этим Лейбористская партия предлагает восстановить орден Золотого коршуна для награждения военнослужащих и гражданского персонала Национальных вооружённых сил за подвиги, совершённые в ходе миротворческих операций, боевых действий, борьбы с международным терроризмом и защиты государственной границы, то есть, непосредственно связанные с исполнением воинского долга.

Куруруги Гэнбу, сидевший в правительственной ложе, хмыкнул. Идея сама по себе здравая, но вполне способная вызвать истерику у некоторых деятелей. Полтора века назад американцы объявили орден "символом японского милитаризма" — и, если уж честно, были недалеки от истины. Но времена меняются, уроки Великой войны забываются — и не только спесивыми янки, но и некоторыми японцами... Вот этим, например.

— Куруруги-сан, — поднялся представитель Либерально-демократической партии, — о каких, позвольте поинтересоваться, боевых действиях вы говорите?

— О любых, которые нас вынудят вести, — ответила Эмири. — Или вы отрицаете право государства на самооборону?

— Самооборону! Но как можно подвести под это понятие операцию в Сомали?!

— "Фукусима-мару", — Эмири пристально смотрела в глаза оппоненту. — На досуге найдите в Интернете видео оттуда — надеюсь, поймёте...

Либерал-демократ замолчал — забыть о том, с чего вообще началась операция в Сомали, было политическим самоубийством, а положение его партии и так было весьма прискорбным...

— Представляется сомнительной необходимость введения новой награды, — поднялся депутат от партии Комэйто. — Тем более — награды исключительно военной. Поскольку в ныне действующей конституции нет девятой статьи, этот акт может вызвать весьма неоднозначную международную реакцию — более того, я полагаю, что это почти неизбежно. Всё же до сих пор эта награда вызывает весьма негативные ассоциации, и вызывает не без оснований... Более того, этот шаг вызывает определённые опасения в нашей партии, и мы с почтением просим вас развеять их, Куруруги-сан.

— Я понимаю ваши опасения, Абэ-сан, и постараюсь их развеять, — кивнула Куруруги. — И для начала позволю себе напомнить, что мы с вами живём в эпоху перемен. Это очевидно всем, но не все осознают действительный масштаб этих перемен... Мог ли кто-то представить себе всего пять лет назад, что Япония вступит в БРИКС, оказавшись на грани полного разрыва отношений со своими прежними союзниками? Могло в самом безумном сне представиться, что Силам Самообороны придётся выступить против американских баз на Окинаве? Мог ли найтись человек, который поверил бы, что Россия и Иран станут союзниками Японии? Нет. Но всё это произошло меньше, чем за три года... Мир меняется, и меняется стремительно — и горе тому, кто не успеет за этими переменами. Поэтому была принята новая конституция, поэтому Силы Самообороны стали Национальными вооружёнными силами — и поэтому мы предлагаем восстановить орден Золотого коршуна. Мы не желаем войн — но войны неизбежны, и однажды нам придётся сражаться — неважно, защищая свою страну или исполняя долг союзника. И награда — пусть и малая, но важная деталь, знак того, что его труд оценен страной по достоинству. Награда именно военная — и награда, чью историю знают и помнят. Ведь всё же, несмотря на все преступления, совершённые во время той войны, нам есть чем гордиться. Ведь отбросить память о прошлом — значит предать будущее. То самое будущее, в котором придётся жить нашим детям...

Эмири умолкла, окинула взглядом зал — и краем глаза заметила, что сидевший в правительственной ложе император едва заметно кивнул. И заметила это не она одна...

Возможно, что это ничтожное движение сделало для проекта больше, чем её речь — во всяком случае, спорить на деньги Куруруги Эмири не рискнула бы. Но, так или иначе, парламент одобрил восстановление ордена, и теперь оставалось только приготовиться к неизбежному скандалу...

Скандал оказался каким-то неубедительным. Госдеп, разумеется, показательно возмущался, Корея и Тайвань закатили истерику — но и только. Российский президент, к которому на пресс-конференции кто-то пристал с этим вопросом, вообще заявил, что система наград — внутреннее дело государства, поэтому "пусть хоть орден золотой, простите, попы введут — это вопрос, нас с вами никак не затрагивающий".

Последний пассаж Куруруги особенно понравился — кое-кто на подобную награду напрашивался так упорно, что хоть действительно вводи... Ибо большей задницы во всей Японии не сыщешь.

И этим, собственно, международная реакция и ограничилась. Нет, конечно, всякая мелочь на подхвате у Штатов что-то там вякала, но их можно было с чистой совестью проигнорировать. Да и всех остальных, в общем-то, тоже — хотя от Кореи можно ждать всяких мелких пакостей — Тайвань-то точно не решится, у них Китай рядом... Но Корея — это диагноз, и уж лучше бы их оставалось две — тогда они бы в основном друг с другом цапались. Впрочем, ни на что серьёзное у Кореи сил не хватит, но игнорировать её всё-таки не стоит...

Отложив газету, Куруруги открыл сводку и погрузился в чтение — слишком многое требовало его внимания, а в особенности — армия и космос. То есть, в первую очередь, Марс, где проект "Арес" готовился принять первую партию колонистов.

Проблема состояла именно в этом — желающих перебраться на Марс оказалось слишком много. С одной стороны, есть из кого выбирать, но с другой — усилий и затрат это потребует гораздо больше, причём затраты эти никто не планировал, и теперь JAXA придётся выделять дополнительные средства, которые придётся перебрасывать откуда-то ещё. У министра финансов даже имелось несколько идей на этот счёт, но его предложения Куруруги просмотрел по диагонали — всё равно в Минфине лучше знают, где взять деньги...

Ещё Куруруги весьма занимал результат выборов в США — но голосование ещё даже не началось и могло обернуться немалыми сюрпризами. Стремительная отставка Джоан Райс очень сильно пошатнула позиции её кузины, но всё же не разрушила окончательно — выборы могли обернуться грандиозным скандалом. К тому же никто не забыл про "русских хакеров" (которые были не иначе как спонсируемой инопланетянами тайной ложей, если верить хоть сотой части того, что говорилось каждые четыре года) и прочих врагов американского народа...

Шансы Райс победить аналитики оценивали в два-три процента, а вот вероятность минимального разрыва в голосах — уже в двадцать пять, вероятность же попытки оспорить результаты при таком раскладе была почти стопроцентной. Делать же прогнозы относительно результатов такого безобразия аналитики отказывались — адекватностью оба кандидата не отличались. Тем не менее, планы на случай победы обоих имелись, а стало быть, врасплох правительство Японии не застать.

Следующим пунктом шёл отчет разведки — по счастью, ничего по-настоящему важного, хотя Арамаки, кажется, начал догадываться, кто такая Дзэро-чан... А следующим — Куруруги тяжело вздохнул — медосмотр. Тратить на него время не было ни малейшего желания, но войти в историю ещё одним премьером, умершем на рабочем месте не хотелось ещё больше. Да и КОРА последнее время как-то слишком часто советует отдохнуть... Ну вот!

— Настоятельно рекомендую отдохнуть десять минут, — ожил только что вспоминавшийся прибор. — Напоминаю, что вам назначен медосмотр, оставшееся время — один час.

Снова вздохнув, Куруруги убрал документы, выключил компьютер и вышел из кабинета. Дела делами, а здоровье ему определённо пригодится — особенно в свете американских новостей, какими бы они ни оказались.

LXII

— В американской политике чрезвычайно развита семейственность, — рассуждал Мендоса, наблюдавший за объявлением победы очередного Буша. — Вот, собственно говоря, очень хороший пример — Буши в американской политике на первых ролях уже более столетия, а нынешний президент — четвертый из этой семейки. Райс, в отличие от них, всего лишь второе поколение в большой политике, и то, что, возможно, сошло бы их оппонентам, для Энн Райс оказалось губительно.

— Всё это весьма познавательно, сеньор Мендоса, — отозвалась Клэр, стоявшая у окна малого конференц-зала. — Однако что всё это даёт нашей стране и моему ведомству в частности?

— Об этом чуть позже, — отозвался Мендоса, — когда соберутся все... А, сеньор Лагос! Рад вас видеть!

— Давно не виделись, полковник, — кивнул министр иностранных дел. — Сапа Инка подойдёт через несколько минут. И начнём

Хираль явился не один — в компании министра обороны, кивнул собравшимся и выключил телевизор.

— Итак, сеньоры, — начал он, — ситуация двухтысячного года повторяется, и снова с Бушем в главной роли. Конечно, пересчёт голосов не даст ничего, но это прекрасный повод объявить очередную охоту на ведьм... И судя по всему, это уже произошло. Полковник, вам слово.

-Как всем известно, главным виновников любых американских проблем в нашем столетии были российские хакеры, — начал Мендоса. — Но сейчас эта традиция поколебалась — Райс обвиняет в своём поражении некие "латиноамериканские мафиозные кланы"... Которые, вот незадача, окопались на тихоокеанском побережье. Пока что это только её слова, но Буш склонен к ним прислушаться — а вот как он и его команда это используют, я сказать не могу. Пока, по крайней мере... Но уже сейчас можно считать достоверным, что вектор внешней политики нового президента будет направлен на нас. И, что хуже всего, сейчас мы ничего не сможем этому противопоставить...

— Именно поэтому я и попросил вас собраться здесь, — взял слово Хираль. — Нам необходимо подготовить хоть что-то. что могло бы если не избавить нас от столь нежелательного внимания, то хотя бы снизить его интенсивность.

— БРИКС, — мгновенно ответила Клэр. — Я давно советовала двинуться дальше договора с Бразилией, да и планы, насколько я помню, были ещё у Перу. Мы их отложили в связи с объединением, но кто мешает вновь вернуться к этому вопросу?

— Как вы помните, парламент счёл это несвоевременным, — напомнил Лагос. — Но сейчас это вопрос первостепенной важности. Даже сами переговоры о вступлении вынудят США урезать аппетиты, а пока администрация не сменится, ни на какие серьёзные шаги они не пойдут... А потом будет уже поздно.

— Действуйте, — кивнул Хираль. — Сеньора Умала, что с образованием?

— Программы согласованы, учебники будут готовы к началу года, — пожала плечами Клэр. — У нас другая проблема, несколько неожиданная — кто является примасом Тауантинсуйу? Почтенные прелаты осаждают меня уже не первый месяц, по отдельности и все четверо разом, совершенно игнорируя мои советы отправляться к Папе Римскому или же ко всем чертям — в зависимости от того, где они надеются встретить больше сочувствия. Право слово, я готова объявить себя последовательницей Виракочи, лишь бы они от меня отстали...

Вернувшись в свой офис, Клэр обнаружила, что настырные священники снова явились и ждут в приёмной. Ну что ж...

Приказав Ольянте впустить гостей, Клэр поставила локти на стол и сцепила пальцы перед лицом.

— Итак, сеньоры, — обратилась она к вошедшим, — ваша нездоровое упорство меня утомило. Поэтому я в последний раз напоминаю вам, что Тауантинсуйу — светское государство, и правительство не вмешивается в дела церкви, пока та не нарушает законов. Поэтому, сеньоры, это — наш с вами последний разговор. Вы мне не подчинены ни в малейшей степени, поэтому обращайтесь к Ватикану. Частным порядком могу, впрочем, добавить, что видеть примасом одного из вас не имею ни малейшего желания. Сапа Инка — тоже. Вам ясно, сеньоры? Что ж, в таком случае прошу покинуть мой кабинет и более в нём не появляться.

Избавившись от настырных священников, Клэр занялась более важными делами, коих, как обычно, было немыслимое количество. Несколько лет назад в каком-то интервью она сравнила свою работу с работой хирурга, пришивающего оторванную руку — теперь, если продолжать то же сравнение, речь шла о реабилитации. Глобальные вопросы, наподобие Конституции, были решены — но оставалось множество мелких, но болезненных нестыковок, которыми и приходилось заниматься. Иногда просто досадных, как те архиепископы. А иногда — едва не катастрофических, как в тот раз, когда выяснилось, что за гидроэлектростанции не отвечает никто, и соответственно, никто не следит за плотинами. В тот раз обошлось, однако в другой ошибка могла остаться незамеченной до самой катастрофы... Или история со школьной программой и учебником истории — скандал получился великолепный, а расследование в итоге так ничего и не дало. Да и архиепископы... В стране, где подавляющее большинство населения — католики или хотя бы считают себя таковыми, толковый примас может оказаться ценным союзником — но ни один из четверых на эту роль явно не годился. Конечно, ещё вопрос, кого пришлёт Ватикан... Но вряд ли кого-то хуже.

По большому счёту Клэр всегда была безразлична религия, и она предпочла бы вообще избавится от всех священников — но увы, последний камень последнего храма рухнет на голову последнего жреца явно не при её жизни. А влияние церкви в Латинской Америке всегда было заметным, и его приходится учитывать — как будто других проблем мало! Вот, хотя бы, история с чилийскими медными шахтами — вчера она потратила весь день, но так и не распутала даже половины этой невнятной бюрократической паутины, из-за которой руда никак не могла попасть на заводы на севере страны. Даже Искай оказался не в силах понять, что это, как вообще появилось и что с ним теперь делать, а это был показатель... По большому счёту, вариантов и не было — только рубить этот гордиев узел, национализировав рудник и тем самым выведя его из-под местных законов.

Законы были ещё одной головной болью Клэр — сводить воедино законодательство четырёх стран приходилось именно её ведомству, и работа эта была далека от завершения. Нет, на национальном уровне всё было прекрасно, но бесчисленное множество постановлений, распоряжений, городских уставов и прочих актов сливались в жуткое болото, в котором было совершенно нереально разобраться... Не рискуя психическим здоровьем, во всяком случае. О чём говорить, если кое-где до сих пор действовали законы колониальных времён — и обнаружив где-нибудь ещё инкские постановления, Клэр ничуть не удивилась бы... Как ни странно, всё это работало — милостью Девы Марии, Виракочи или и вовсе Повелителя Перемен. Причём Клэр поставила бы на последнего — бог хаоса, которого даже остальные боги считали конченым неадекватом, был, пожалуй, наилучшей иллюстрацией творящегося с законодательством Тауантинсуйу безобразия. Пожалуй, русские зря считают бардак своей национальной чертой — в Латинской Америке с этим ничуть не лучше...

Тяжело вздохнув, Клэр перевела взгляд на фотографию мужа, несколько секунд бездумно рассматривала её — и снова вернулась к экрану компьютера. Работа упорно не собиралась кончаться...

LXIII

Чиновник JAXA был явно и очевидно недоволен. Нет, он был безукоризненно вежлив и абсолютно профессионален, но недовольство демонстрировал совершенно определённо. И причиной его недовольства была Хошино Ай, которая имела наглость сдать экзамен на отлично, не проучившись в Лётной школе JAXA ни дня и вообще не будучи штатным сотрудником Агентства. Тем не менее, экзамен пришлось зачесть и документы выдать — так что теперь Ай официально могла управлять грузовыми кораблями до второго класса включительно как первый пилот и без ограничений по классу — как второй. Не то чтобы она и без этого не могла при нужде пилотировать "Тойбокс" — но, как выражался Юрий, без бумажки ты букашка, так что корочки лишними не были...

И на этом все дела Ай в Японии и завершились. Конечно, было бы здорово навестить родню — но билет был куплен туда и обратно, а до вылета оставалось всего три часа. Не успеть при всём желании — только и удастся, что по Танегасиме побродить.

Побродить определённо стоило — в Танегасиме было на что посмотреть. И в первую очередь Ай, разумеется, интересовал "Енисей"...

Стартовая позиция казалась кадром из старого — ещё прошлого века — фантастического фильма. Мощная ферма поворотной направляющей, громадный фюзеляж крылатого корабля, плавным горбом поднимающийся за кабиной... Который, по большей части, состоял из второй ступени. Да и взлететь без помощи катапульты этот монстр не мог даже с полным комплектом ускорителей — но взлетев, он выводил на опорную орбиту почти пятьсот тонн полезной нагрузки.

А ещё он относился к первому классу, и Ай сильно сомневалась, что её когда-нибудь пустят в его кабину даже вторым пилотом — на что она, теоретически, имела право. Да и не было сейчас "Енисея" на пусковой — махину только что вывезли из МИК и теперь неспешно — не быстрее пешехода — толкали транспортёр к направляющей. Ай остановилась посмотреть — да так и стояла, пока охрана не прогнала всех с обзорной площадки. Предстартовая подготовка "Енисея" коротка — она ещё увидит взлёт, пусть и в иллюминаторе лайнера...

Оставшийся час Ай потратила на закупку сувениров и бесцельную прогулку по окрестностям — всё-таки, на юге она до сих пор не бывала.

Интереснее всего оказалось наблюдать за пассажирами, особенно за теми, кто летел впервые, Ай только хмыкала, вспоминая свой первый космический полёт... Пожалуй, она себя тогда вела даже более бестолково — ну да это простительно. Суборбитальный полёт мало отличается от полёта в атмосфере, а выбраться из гравитационного колодца большинство людей не сподобится ни разу в жизни...

Устроившись в кресле и пристегнувшись, Ай расслабилась — до старта делать абсолютно нечего, да и после, в общем, тоже — разве что действительно посмотреть на взлёт "Енисея", если лайнер не наберёт к тому времени слишком большую высоту. А больше ничего интересного не предвидится — да оно и к лучшем, ибо всё, нарушающее нормальный ход полёта — лётное происшествие. Вообще всё, даже недавний случай, когда какой-то кретин влез во внутреннюю сеть лайнера и вместо обычной развлекательной чепухи запустил порнофильм... Хорошо ещё, что авионика взлому не поддаётся — к компьютерам из салона не подключиться никак, а то кончиться всё могло бы очень плохо. И так-то был скандал на всю планету и окрестности...

За иллюминатором, тем временем, поднялась направляющая — лайнер как раз выруливал на старт, и вид на старт "Енисея" открывался прекрасный. Правда, стартует он не раньше, чем лайнер уйдёт достаточно далеко, но даже и так это будет впечатляющее зрелище. А может... Ну точно!

— Дамы и господа, поскольку по требованиям безопасности наш лайнер должен находиться на значительном удалении в момент запуска "Енисея", мы организовали прямую трансляцию. Просим всех желающих включить экраны — до старта осталось семнадцать минут.

Всё остальное — представление экипажа и традиционные дифирамбы компании — Ай уже не интересовали. Поспешно включив экран, она натянула наушники — и полностью погрузилась в происходящее на старте. Настолько, что даже не заметила взлёта...

Даже на маленьком экране взлёт "Енисея" поражал воображение — так что пришлось в очередной раз напомнить себе: не светит. Никто не пустит Хошино Ай в кабину такой машины...Да и ладно — она и на свою команду не жалуется!

Выключив экран, Ай откинулась в кресле и закрыла глаза. Больше ничего интересного до самой IPSV-1 не будет, да и там никаких приключений не предвидится — разве что придётся подождать... Фи обещала забрать её на обратном пути, но когда конкретно — не уточняла. Сбор орбитального мусора — дело непредсказуемое, обернуться может по-всякому, так что можно и подождать. Тем более, что скучать на IPSV-1 не придётся — мало того, что там отличный ресторан, так ещё и туда стекается любая информация о происходящем в космосе. Любая — от официальных сводок до слухов и сплетен, и пусть взломать сеть станции она не могла — но уж слухи собирать научилась ещё в школе. Несомненно, там она узнает что-нибудь интересное...

Узнала — да такое, что и не поймешь, стоит внимания, или это просто мелочь. Подумаешь, новое слово... Но как бы не то самое, которое было в начале.

И слово это было — Внеземелье.

Астронавты всегда были особой кастой, со своими обычаями, своим — более-менее общим — взглядом на жизнь, но впервые на памяти Ай они так откровенно противопоставили себя землянам. И, глядя на Землю с высоты стационарной орбиты, Ай не могла не понять их... Астронавты не выше войн и политики — просто политика у них своя, да и войны тоже — и горе тому, кто сочтёт себя выше гравитации — и дела Земли отсюда кажутся чужими. Люди годами не бывают на дне гравитационного колодца, металл переборок и чернота космоса за бортом — их настоящий дом, ему, а не стране, где родились, они верны по-настоящему... А Ноно и ей подобные — те, кому Внеземелье принадлежит по праву рождения? Ещё пять лет — та же Ноно сможет голосовать, вот только кому будет отдан её голос? Будет ли ей дело не то что до парламента Японии — до самой страны?.. Каким будет её выбор — и что выберут оставшиеся на Земле?

Посмотрев на часы, Ай наобум взяла с полки, стоявшей рядом с иллюминатором книгу — скоротать пару часов до прихода "Тойбокса", устроилась в кресле и только тогда заметила, что же именно взяла. "Луна жёстко стелет", ну кто бы сомневался, что из всех книг на этой полке она ухватит именно её?..

LIV

Игнасио Гонсалес был известным блогером, журналистом и писателем — а ещё алкоголиком и скандалистом. А ещё он был чёртовым гением — по крайней мере, таковым его считала большая часть Латинской Америки.

Клэр, как и большинство тех, кому приходилось с ним сталкиваться лично, Гонсалеса не выносила, но читала всегда очень внимательно — любую найденную проблему он вытаскивал на свет и тщательно, с упоением обгладывал до костей. А кости потом раскидывал так, что не напороться на них не получалось...

На сей раз жертвой Гонсалеса стала медицина — и даже если он, по своему обыкновению, сгущал краски, вопросов к министру здравоохранения — да и к соответствующему департаменту своего министерства — у Клэр набралось порядочно. И, пожалуй, она прямо сейчас и начнёт их задавать — только проверит кое-что...

— Сеньоры, как это понимать? — Клэр бросила на стол стопку распечаток. — И кстати, где Рока?

— Сеньор Рока в больнице, — ответила маленькая светловолосая женщина — заместитель директора, чью фамилию Клэр вечно забывала. — Пищевое отравление...

— Что ж, значит, с ним я разберусь позже. — поморщилась Клэр. — А теперь, сеньоры, потрудитесь объяснить, каким образом наш обычный бардак в вашей сфере приобрёл подобный размах? Почему у нас, по сути дела, четыре отдельных структуры, между собой не связанные никак, а сверху всё это стыдливо прикрыто фиговым листком неотложки? Почему левая рука не в курсе, за что хватается правая — и я не буду уточнять, за что именно она хватается? Сеньоры, я напоминаю: задача нашего министерства — корректное и надёжное объединение всех государственных систем воедино, и вот эта проблема — как раз наша... И самое главное — а почему, собственно, я об этом узнаю из статьи Гонсалеса? Что скажете, сеньоры? Впрочем, можете не говорить — всё, что вы скажете, может быть использовано против вас... Поэтому завтра с утра вы представите мне проработанный план устранения этой ситуации. Готовый к реализации план... Свободны, сеньоры.

Выпроводив подчинённых из кабинета, Клэр тяжело вздохнула — ей ещё предстояло объясняться с Хиралем и министром здравоохранения, а завтра придётся на заседании правительства представлять творение её подчинённых... И горе им, если они не представят быстрый, дешёвый и надежный план. Потому что если его не будет... Нет, самой Клэр тоже достанется, но вот только её заменить некем — а вот остальным придётся распрощаться с постами в министерстве. Что. Впрочем, никак не отменяло того факта, что именно Клэр отвечала за них...

Клэр снова вздохнула, открыла первый попавшийся файл и тут же закрыла — к проблемам здравоохранения он отношения не имел...

Департамент по делам здравоохранения план представил даже раньше срока — с утра. Вполне здравый план, хотя несколько моментов нём и стоило уточнить — но это можно было сделать и по ходу дела. Даже стоимость этого плана получалась вполне умеренной — хотя, конечно, раздуться она всегда успеет... Оставалось провести его через правительство — и выполнить, причём выполнение Клэр намеревалась контролировать лично и с особым цинизмом. Министерство по делам реинтеграции для того и было нужно — все остальные министерства и службы представляли себе реинтеграцию весьма разнообразно, при этом практически не интересуясь происходящим у соседей. В результате получалась ситуация, которую кто-то из её знакомых описывал похабной переделкой русской басни про лебедя, рака и щуку... Приходилось контролировать, координировать и раздавать живительные пинки, причём иногда — лично.

— И какого чёрта я вообще полезла на эту галеру?.. — вздохнула Клэр, собирая бумаги. — Сидела бы тихо — глядишь, уже бы и амнистию заработала... А, да и чёрт бы с ними!

Надо было подготовить доклад — минут пятнадцать, если никто не будет мешать, и Клэр уже набрала первое слово... И именно в этот момент Карменсите Ибанез пришло в голову устроить очередную тревогу.

— По крайней мере, теперь мне точно никто не помешает, — хмыкнула Клэр, покосившись на перекрывшую дверь бронеплиту.

LV

Корейский посол вылетел из окна, пробил головой надпись "Спасибо за внимание" и исчез. Куруруги закрыл страницу с роликом и мимолётно пожалел, что это всего лишь компьютерная графика.

Корейского посла действительно хотелось выкинуть в окно — как и всю Объединённую Корейскую Демократическую Республику, если уж на то пошло. Почти тридцать лет прошло с Корейского кризиса, но ни стабильного, ни адекватного правительства на полуострове так и не появилось — да и не могло, учитывая, какие для этого усилия приложил Вашингтон. Сам Куруруги, глядя на очередную выходку Сеула, всегда с сожалением вспоминал те времена, когда Корей было две, а очередной Ким просто пугал соседей очередной ракетой — тогда всё было хотя бы предсказуемо... Но предугадать извивы мышления очередного царька, которого давно бросили его вашингтонские хозяева, не удавалось никому. Ну, разумеется, если не считать требований компенсации за всё подряд...

Впрочем, на сей раз корейский посол разозлил всю Японию отнюдь не требованиями — он имел глупость невежливо высказаться об императоре. Публично — во время визита в какую-то образцово-показательную элитную школу в Токио... После чего присутствовавший при этом образцово-показательный элитный тренер образцово-показательного школьного клуба кендо огрел его боккэном — тоже образцово-показательно, так что реально пострадала только гордость посла. Происшествие мгновенно оказалось в сети, тренера арестовали, но почти сразу же выпустили — по всей Японии прокатилась волна возмущения, сайт корейского посольства заполонили орды сетевых троллей, около самого посольства собралась толпа протестующих, оппозиция углядела в случившемся "руку Москвы"... И вот теперь кто-то нарисовал мультик с выкидыванием корейского посла в окно. Самого посла Сеул поспешил отозвать, пока его не выставили. Но скандал продолжался, и когда и чем всё это кончится — не знал никто.

А между тем, как-то заканчивать эту историю было необходима. И чем раньше — тем лучше, поскольку разрыв дипотношений из-за подобной мелочи — это уже чересчур, даже если речь идёт о Корее. С другой стороны, вряд ли сейчас в Сеуле прислушаются к голосу разума, так что наилучшим — если не единственным — вариантом было тянуть время. Имитировать бурную деятельность. Вежливо раскланиваться и непроницаемо улыбаться — а там, глядишь, этот нелепый инцидент забудется, особенно если случится что-то ещё — а оно случится. В этом Куруруги не сомневался — последние годы были крайне богаты на всевозможные сюрпризы... Заодно и тренера можно будет арестовать — и тоже тянуть суд до тех пор пока все сроки давности не истекут. Посидит под арестом, пусть даже и домашним — ничего с ним не случится, а головой работать прежде рук, может, и научится... Потому как огреть посла палкой всё же нельзя, даже если и очень хочется.

Ну что ж... Всё ясно, все указания розданы — пора отчитываться. И только ками ведомо, что ему скажут...

— Тэнно-сама...

— Полагаю, решение принято?

— Да, Тэнно-сама. Признано, что наиболее разумной тактикой будет затягивать решение вопроса до тех пор, пока о нём не забудут. Конечно, это создаёт определённый риск — в будущем этот случай могут использовать как повод к активным действиям...

— Но вероятность этого приемлемо мала, — кивнул тэнно. — Что ж, так и сделаем. Полагаю. Икари-сан сможет без большого труда рассеять внимание наших... партнёров. Как продвигается проект "Арес"?

— Даже слишком хорошо, — ответил Куруруги. — Добровольцев столько, что JAXA может вести самый придирчивый отбор — и всё же набирать сотни колонистов. Сейчас мы формируем первую партию собственно поселенцев — шестьдесят пять человек, на орбите идёт сборка второго корабля серии, запуск планируется не позднее, чем через шесть месяцев.

— Прекрасно, — кивнул тэнно. — Зная вашу ученицу, можно быть уверенным, что никаких чрезвычайных ситуаций не возникнет. Что ж, не смею вас более задерживать, Куруруги-сан...

Вернувшись, Куруруги первым делом затребовал сводку — но ничего, требующего немедленных действий, в мире не произошло. Уже неплохо — ещё одно сюрприза наподобие излишне патриотичного кендоиста он мог и не выдержать. Что действительно заслуживало внимания — так это новая попытка сторонников Райс опротестовать результаты выборов. Кончится она, скорее всего, точно так же, как и первая, но крови Бушу попортит изрядно... а его собственное положение тоже далеко от идеала. Многие голосовали за кого угодно, лишь бы не за него, ходили упорные слухи, что кого-то из выборщиков подкупили, без мифических русских хакеров тоже не обошлось... Словом, в американской политике в очередной раз наметился хаос, и хотя масштабы его пока что были невелики, всё могло измениться за считанные часы. До уличных протестов, дело тоже не дошло — пока, по крайней мере — но уже подозрительно напоминало шестнадцатый год и закончится могло чем угодно. Могло — пшиком, как с тем же Трампом, а могло — кризисом масштабов Корейского... И не следовало забывать, что именно Трамп заложил фундамент Корейского кризиса — отдалённые последствия были непредсказуемыми, и оставалось полагаться только на здоровый пессимизм.

Потерев переносицу, Куруруги на секунду зажмурился, тряхнул головой и перелистнул страницу. Внутренние дела... Тоже, к счастью, не блещут разнообразием. На Окинаве наконец-то закончились суды по поводу бывшей американской недвижимости — не в пользу бывших союзников, естественно. Очередной приступ нездорового оживления у либерал-демократов — ожидаемо и раздражающе, но не более. И здесь ничего срочного...

Доклад Арамаки. Пожалуй, самая важная часть... Хотя и здесь всё тихо — но либерал-демократы оживились не просто так. Кто-то их подстрекал, и Арамаки уже нащупал какие-то ниточки, пусть пока и не знал, куда они тянутся. Выбор, правда, невелик — но от правильного ответа зависит слишком многое. Что это — глупость или измена? Добросовестное заблуждение или злой умысел? Банальная алчность или жажда власти? Пока неизвестно...

Куруруги помнил те времена, когда Либерально-демократическая партия Японии, больше столетия остававшаяся у власти, пользовалась вполне заслуженным уважением — но уже тогда он видел гниль. И не он один — нашлось достаточно много людей, которые это видели... И среди них -дискуссионный клуб в одной из токийских школ. Старшеклассники регулярно собирались обсудить последние новости, не бросили встречаться, закончив школу и разлетевшись по всей стране... И однажды поняли — так продолжаться не может.

Это было четверть века назад — достаточный срок, чтобы школьный клуб превратился в правящую партию... Мемуары, что ли, написать?

LVI

Всё происходило примерно так, как Хаким и предсказывал. Оккупация Синая сразу снизила градус противостояния, и война между Египтом и Алжиром шла к концу. И парализованная спутниковая навигация тому весьма способствовала, хотя главным фактором и не была. И зашедший в Средиземное море российский авианосец тоже — сам по себе, по крайней мере. И даже армия Халифата не была важнейшей причиной — сама по себе, без учёта района развёртывания... А вот то, что в этот район входил город Порт-Саид — это уже действительно важно.

Нет, SCA работала как часы, и канал был свободен и открыт, во время войны и в мирное время, для любого судна, для торговли или войны, без различия флага — как и полагается. Но контролировал его отнюдь не Египет...

И вот теперь в Каире задумались — а так ли уж неправа была Умм Хаким Газаль? бин Фатима Кахири, предлагая присоединиться к Халифату? И стоит ли продолжать делёжку Ливии, если два главных источника денег исчезли, а пайком войну не прокормишь? Массами идея пока что не овладела, правительством тоже — но судя по лежащим на столе Хакима докладам, долго ждать не придётся. Три-четыре недели, не больше — и война кончится, причём все останутся при своих. Во всяком случае, в Ливии, ибо просто так отводить войска от Суэцкого канала халиф не собирался...

Разумеется, "свободный мир" от такого бился отнюдь не в экстазе, а громче всех, разумеется, возмущался очередной Буш — Али, судя по всему, ухитрился приложить его по самому больному месту. По карману...

Меньше всего почему-то были недовольны в Тель-Авиве — то ли израильтян ситуация устраивала, то ли они ещё не отошли от последнего заявления халифа... Впрочем, утверждение, что Иерусалим не может быть предметом территориальных споров и уж тем более не должен быть чьей-либо столицей и вообще должен принадлежать всему человечеству, было неожиданностью даже для советников — что уж говорить о всех остальных. Страны БРИКС — все разом — выразили некоторую озабоченность, но больше для галочки. В конце концов, когда у вас есть Северный морской путь, вы вполне можете ограничиться лёгкой озабоченностью относительно Суэца... А в общем, реакция на Суэцкую операцию была вполне ожидаемой.

Закрыв очередной доклад, Хаким перешёл к последнему документу — сводке разнообразных более или менее курьёзных находок, сделанных разведкой. Иногда в них попадалось что-то полезное, но чаще подобные новости просто поднимали настроение — что тоже неплохо. А иногда попадалась и вовсе чепуха — как, например, предположение, что популярная японская певица — внебрачная дочь кого-то из императорской семьи. Для жёлтой газетки это ещё пойдёт, но докладывать главе разведки? Хотя...

— Тахир, подготовьте всё, что у нас есть на эту Дзэро-чан, — распорядился Хаким.

В разведке не бывает мелочей — он сам любил это повторять. А на редкость своевременные скандалы, затеваемые этой певицей — уже не мелочь. Слишком своевременные и слишком неожиданные, чтобы быть совпадением... И слишком надёжно отвлекавшие всеобщее внимание от неоднозначных инициатив правительства. Побоку её родственные связи, но работа на правительство во всём этом для разведчика совершенно очевидна. Но то для разведчика, а вот как это смотрится со стороны простого обывателя?

Пришлось приложить заметные усилия, чтобы заставить себя думать, как нормальный человек, а не начальник разведки, но результат того стоил. Потому что человек, не обладающий здоровой паранойей, не заметил бы в этом ничего подозрительного — максимум подивился бы совпадению. В конце концов, такие люди всегда окружены сплетнями, слухами и скандалами — что удивительного в ещё одном? Но полученная сводка говорила сама за себя — Хага Аюми получала информацию из очень осведомлённых источников. И умело её использовала, что было ещё важнее...

В этот момент Хаким неожиданно вспомнил, что некогда странствующими музыкантами или акробатами частенько притворялись всевозможные шпионы и ассасины, и решил, что стоит обдумать, как возродить эту практику на современном уровне... Потому что идея была богатая. Резидентов так, конечно, не забросить — разве что кто-нибудь из труппы "сбежит" и попросит политического убежища — а вот поддерживать связь вполне реально. Причём выгоднее даже будет использовать не самих гастролёров, а сопровождающий персонал — на техников группы обращают куда меньше внимания, чем на музыкантов...

В таком виде идея уже выглядела как минимум, заслуживающей проработки. Для которой у Хакима был соответствующий отдел, в который десять минут спустя и отправилось предложение, изложенное в полагающимся формате. Сам же Хаким принялся за доклад халифу. Докладывать предстояло завтра, так что времени было предостаточно — если, конечно, ему никто не помешает...

Под конец ему всё-таки помешали — явился Хасан. Причём отнюдь не виртуально, что для него, вообще-то, было довольно необычно... Настолько необычно, что Хаким, едва услышав о визитёре, распорядился немедленно его пропустить.

Хасан вошёл и молча положил на стол распечатку. Пробежав её глазами, Хаким напрягся, прочитал ещё раз, повернулся к компьютеру и открыл одну из папок... А затем схватил трубку и рявкнул:

— Начальника службы безопасности и начальника информотдела немедленно ко мне!

Следующие несколько минут Хасан молча просматривал принесённые распечатки, не обращая внимания на всё остальное. Слишком уж впечатляющими были новости...

Наконец, вызванные явились, и Хаким, отложив бумаги, поинтересовался:

— Итак, господа, как вы объясните взлом нашей сети, да еще и столь лёгкий? Судя по вот этому, на всё ушло меньше двух часов... И от трибунала вас двоих спасает только то, что это сделал "Халифат цифрового мира", которому я поручил найти уязвимости в наших системах. Это блестяще удалось — всё тот же доклад свидетельствует. Что эти системы по большей части из уязвимостей и состоят. И как вы это объясните, господа? А главное, что вы с этим предполагаете делать?

— Господин директор, — начал начальник информационного отдела. — "Халифат цифрового мира" значительно выделяется среди всех прочих хакерских групп...

— Спасибо, я в курсе, — язвительно сообщил Хаким, — и плачу им именно за это. А вот за что Халифат платит вам, господа? За то. что вы пренебрегаете своими обязанностями? В общем, так: у вас есть неделя. Через неделю атака повторится, и если всё снова пройдёт так же, как сегодня, то вам останется надеяться разве что на милосердие Аллаха. Свободны!

Подчинённые покинули кабинет только что не бегом. Проводив их взглядом, Хаким тяжело вздохнул, сказал:

— Хасан, попробуй выловить что-нибудь интересное в Африке, — и вернулся к докладу. Придётся его дополнять — и халиф определённо не придёт в восторг от подобных новостей...

LVII

Тип за стойкой сразу не понравился Фи — любителей электронных сигарет она искренне презирала. А поскольку он был всего лишь типом за стойкой, то скрывать своё презрение она не собиралась. Поэтому она устроилась на своём любимом месте, рядом с которым и сидел тип, потребовала у бармена порцию джина с тоником и демонстративно закурила. Тип едва заметно поморщился.

Фи хмыкнула, посмотрела на часы — клиент должен был явиться минут через десять — и принялась исподтишка наблюдать за соседом.

Тип не выглядел завсегдатаем "Безумного Макса" — ибо выглядел, как натуральный метросексуал, то есть, по определению Юрия, человек, который выглядит гомосеком, но таковым, вроде бы, не является... И если он припёрся сюда, то или он жаждет острых ощущений — и он их получит, или он переодетый коп, и тогда острые ощущения гарантированы всем... И то, что она, собственно, ничего противозаконного не делает, ничего не изменит.

В любом случае, это тело явно было инородным, и стоило его прозондировать, пока есть время...

— Мальчик, молока здесь не наливают...

— Это слишком старая шутка, мисс, — тип повернулся к ней, демонстрируя холёную физиономию и символическую бородку. — И на молоко у меня, к несчастью, аллергия, что лишает меня доступа ко многим напиткам...

— Во-первых, мне по барабану, во-вторых — ты, собственно, кто такой?

— Дольф Мэлори. Блогер, плейбой, филантроп... Пока что не миллиардер. А вы?

— Малыш, это последнее, что тебе стоит знать, — хохотнула Фи. — Ты на Фрисайде, не забывай...

— Это же просто офшорная зона, разве нет?

— Просто? — Фи откровенно расхохоталась. — Парень, здесь ничего не бывает "просто". Это Фрисайд, не забывай... И не лезь серьёзным людям под ноги. В частности — мне.

— Что-то ты не похожа на криминального авторитета, — заявил блогер.

— Совы не то, чем кажутся, — двусмысленно заметила Фи и отсалютовала стаканом вошедшей Майами.

— Что это? — брезгливо осведомилась она.

— Похоже, маменькин сынок, решивший поискать приключений на нижние девяносто, — отмахнулась Фи. — Вот скажи, что тебе мешало зайти к нам?

— Может, желание вытащить тебя? — пожала плечами Майами. — Так, мальчик, будь добр исчезнуть из наблюдаемой Вселенной — взрослые тёти хотят поговорить о взрослых делах...

— А не слишком ли много вы хотите, дамочки? — Мэлори то ли был разогрет алкоголем, то ли просто демонстрповал "крутизну". — Бар не ваш, да и сами вы никто и звать вас никак — ещё всякие лунатики командовать будут!

Фи залпом допила джин, взвесила на ладони стакан и поинтересовалась:

— Ты извиняться намерен?

-За правду?! Да ты, похоже, больная, — фыркнул блогер. — А не то из тюрьмы только что вышла — что, думаешь, я не знаю, почему тут офшор?

Фи Кармайкл всегда отличалась вспыльчивым характером и склонностью к силовому решению проблем, а жизнь на Фрисайде только усилила эти качества — особенно последнее. Поэтому она снова подбросила стакан и повторила:

— Землеройка, ты извиняться намерен?

И, не получив ответа, отправила стакан в лоб Мэлори. Не сильно, но достаточно для того, чтобы блогер взвизгнул и выскочил из бара.

-Так-то лучше, — удовлетворённо вздохнула Фи, — и даже стакан цел... Майами, так ты чего хотела-то?

— Кроме как отдать заказ? — Доктор Майами пожала плечами. — Не поверишь, но просто посидеть и поболтать — тебя же не вытащишь...

— Между прочим, мы каждую пятницу играем в покер с Коко, а иногда и её братцем, — сообщила Фи. — Взяла бы да пришла — всё веселее, чем на дне атмосферы сидеть...

Аманда Минами явилась как раз в тот момент, когда Юрий открыл бутылку.

— У тебя русских в роду не было? — осведомился Каспер, лениво тасуя карты. — Это их расовая способность — являться к выпивке.

— Явиться может чёрт во сне, — заметил Юрий, разливая коньяк. — Астронавты финишируют... Каспер, сдавай, что ли уже.

— Ага, — Каспер ловко раскидал карты. — Делайте ставки, господа... И кстати, Фи, ты действительно устроила драку у Макса?

— Да какая там драка, — отмахнулась Фи, клацнув фишками по столу. — Так, один комик-гомик начал строить из себя мачо и получил стаканом по лбу.

— Хм, мне всегда казалось, что таких у нас не водится... — задумчиво протянула Коко, разглядывая карты.

— Так он и не местный — какой-то блогер-землеройка. Мэлори вроде как его звали... Ума не приложу, что ему тут было надо. Но если острых ощущений — он их получил. И потом, мне не нравится, когда меня обзывают лунатиком!

— Лунатики и землеройки... — протянул Каспер. — Как же мы любим навешивать ярлыки... Думаю, вы знаете, что с чьей-то лёгкой руки всё сообщество людей, работающих или живущих не на Земле, стало именоваться Внеземельем? Это — момент исключительной важности...

— И почему же, мой дорогой брат?

— Видишь ли, моя милая сестра, я не просто так получил степень доктора философии по социологии, — оскалился Каспер. — И я вижу, что противопоставление, начавшееся еще тридцать лет назад, зашло достаточно далеко, чтобы мы все осознали себя единой общностью — и дали этой общности имя. Nomen est omen, имя — это знак, и знак этот очень важен... И "лунатики" и "землеройки" — это тоже очень важно. Мы видим, что уже оформился язык вражды — а это значит, земляне тоже осознают Внеземелье как отдельную общность... Ну что, вскрываемся?

— Вскрываемся, — Фи отложила сигару, — если, конечно, никто не хочет продолжить. Значит, новая общность... Хочешь сказать, что в космосе формируется новая нация?

— Ну да, думаю, так и есть, — Каспер посмотрел на собеседников поверх карт. — А вот ты, Ай, что скажешь?

Ай с улыбкой Будды молча положила карты на стол.

— Ну что за мать вашу... — печально протянул Юрий, высказывая общее мнение.

— Ай, ты знаешь, что ты сволочь? — Фи бросила на стол карты, затянулась и обвиняюще ткнула сигарой в её сторону. Роял-флэш с первого захода, ну как так можно, а?

— Как-то можно, — Ай пожала плечами. — Раздавай. А скажу я вот что: как все помнят, на референдум я рванула галопом, но вот сейчас... Сомневаюсь, что я бы стала в этом участвовать. Всё-таки, у нас тут свои проблемы, и большая их часть с Земли не решается. И проблемы Земли нас, по большей части, тоже не касаются. Я тут поискала документацию — она, кстати, спокойно лежит в открытом доступе — и по ней получается, что Фрисайд практически полностью автономен и для абсолютной автономности ему не хватает только пары мелочей... И добавить эти мелочи можно буквально за пару дней без особых усилий. На практике, понятно, это будет посложнее, но вряд ли так уж сильно... Похоже, его с самого начала задумывали то ли как этакий ковчег, то ли как корабль поколений.

— Кстати, вполне возможно, — кивнул Урахара, взмахом веера отгоняя табачный дым. — Я знаю, что проект дорабатывался "Тессье-Эшпул", а основатели компании были, если верить современникам, людьми... своеобразными. Так что, даже если этого в проекте не было. Они вполне могли добавить — выходка как раз в их стиле. И смотрите — формально у Фрисайда нет владельца и все сами выполняют работы по обслуживанию — но кто работает с общестанционными системами? "Тессье-Эшпул", разумеется. А теперь — торг! Ставлю тридцать!

— Удваиваю! — немедленно заявила Коко. — К чертям политику!

— Удваиваю, — очки Эдель азартно блеснули.

Утро, как известно, добрым не бывает, а утро после проигрыша в покер — и не кому-нибудь, а Ай — добрым не было в превосходной степени. И Фи просто-напросто его пропустила, явившись в офис только в начале первого — благо, никаких особых дел в субботу быть не могло, и офис служил команде кают-компанией.

Обычно по субботам в это время здесь была только Эдель, да и то не всегда, и потому наличие всей команды Фи удивило. А вот то, что команда собралась перед компьютером и хихикала, было совершенно нормально — кто-то что-то нашёл "в этих ваших интернетах" и теперь спешил поделиться...

— Что там у вас? — она заглянула через плечо Юрия, прочитала несколько строк — и расхохоталась. Дольф Мэлори, как оказалось, решил отомстить... и вывесил у себя в блоге простыню переполненного праведным гневом пойманного жулика текста. Он, по всей видимости, предполагал опустить Фрисайд вообще, "Тойбокс" в частности и Фи в особенности ниже плинтуса, и сам себе казался крайне остроумным... вот только в комментарии забрёл кто-то из лунатиков, за ним подтянулись придурки с имиджборд, кто-то приплёл русских хакеров, потом самого Мэлори обвинили в принадлежности к ним — и теперь в комментариях бушевала грандиозная склока, к посту отношение имеющая весьма и весьма косвенное.

— Какая прелесть... — на лице Фи появилась улыбка, подозрительно смахивающая на фирменный оскал Хекматьяр. — Какая роскошная прелесть...

LVIII

Попытка выкроить время для личной жизни удалась — и Клэр с довольным вздохом развалилась в кресле. Неделя. Целая неделя на вилле у озера Титикака, в компании Иская и русского терьера Шварцшильда... Счастье всё-таки есть. Хотя бы иногда...

Конечно, случись что серьёзное — и плакал её отпуск, но тогда достанется всем, и будет не так обидно... Да и не до обид будет, если уж на то пошло. А беспокоить их из-за чего-то меньшего, чем общенациональный кризис, Клэр запретила — и нарушители запрета горько о своём проступке пожалеют... Жаль, конечно, что на Рождество выбраться не получится, но и так неплохо — особенно пока пульке не выпито.

Снова наполнив стакан из стоявшего на столике кувшина, Клэр сделала глоток. Конечно, не то, что можно найти в Мексике, но всё же вполне пристойно — старая идея Иская акклиматизировать агаву дала, наконец, плоды. Пока, правда, только для своих, но выйти на рынок новая компания планировала в ближайшие год-полтора — и Клэр уже прикидывала, нельзя ли её ведомству извлечь из этого пользу. Большого эффекта, само собой, не будет, но даже мелочи важны, стягивая страну в единое целое... Единство складывается из таких вот мелочей, из уверенности в завтрашнем дне и возможности спокойно жить, не опасаясь очередного переворота или кризиса, из глобальных проектов и множества личных планов. Миллионы нитей, подобно капиллярам пронизывающие всё общество — вот истинное единство. Добиться этого тяжело, безумно тяжело — но всё-таки они это сделают.

Снова отпив пульке, Клэр вспомнила, как совсем недавно она рвалась в космос ради Эльтаники, ради неё же стала террористом... И ради Эльтаники же стёрла её с карты. Печально — но время юношеской мечты и подросткового максимализма ушло, на её плечах лежала ответственность за миллионы людей. За огромную страну, чья история не насчитывает и пяти лет, созданную ей же самой. Пусть не она одна, пусть без Сапа Инки всё это так и осталось бы мечтами — но всё же... С чем сравнить их труд? Разве только с русской революцией, ослепительной зарёй двадцатого столетия...

И ведь это — только начало, первый шаг по пути, конца которому нет и быть не может... Но кто-то ведь должен был сделать этот шаг — а кто-то должен последовать за ним. Есть дороги, которые не под силу одиночкам, пусть даже и гениальным. Таким, как Сапа Инка... Чей гений в умении найти нужных людей и заставить их выложиться на полную — как и он сам. Точно так же, не жалея ни себя, ни других, не расслабляясь — и всегда доводить работу до конца.

Откинувшись на спинку, Клэр пришла к выводу, что размышлять о делах государственных, возлежа на шезлонге и попивая пульке, весьма приятно. Гораздо приятнее, чем в кабинете — чувствуешь себя римским прокуратором... Жаль только, что страной с шезлонга управлять нельзя. Даже министерством не получится...

LIX

Партия арабского возрождения созывала очередной съезд, и на Хакима свалилось обеспечение безопасности этого безобразия. Не в одиночку, конечно, но это добавление к его и без того немалой нагрузке в восторг не приводило. Даже тот факт, что не так давно он сам был основателем и главой партии, Хакима ничуть не радовал — он означал, что ему на съезде придётся выступать. Причём в качестве почётного гостя, что предполагало длинную и бессмысленную речь и просиживание штанов в президиуме — вместо работы, которую никто не отменял. К тому же эту дурацкую речь ещё требовалось написать — причём самому, поскольку, он, во-первых, не доверял спичрайтерам, а во-вторых, считал регулярные упражнения в риторике необходимыми. Спичрайтер гарантировано напишет что-нибудь не то, а разведчик, не умеющий импровизировать — это абсурд... Да и политик, не способный самостоятельно написать речь, мало на что годится. Впрочем, некоторым и спичрайтер не помогает — порождаемая Бушами околесица тому отличный пример...

С другой стороны, особой спешки нет, и времени на написание речи хватает — в отличие от всего остального. Магрибская война более-менее благополучно закончилась, правительство в Алжире сменилось, в Западной Сахаре начались массовые беспорядки — на этом фоне Египет выглядел победителем... Правда, только на этом фоне.

Фактически же Египет проиграл, и поражение его было катастрофическим. Потерян Суэцкий канал, почти полностью уничтожена авиация, разгромлена орбитальная группировка, серьёзно пострадали курорты... О потерях финансовых и говорить не стоило — они были абсолютно запредельны для египетского бюджета.

В результате победителем оказался не участвовавший в войне Халифат — присоединение Северной Африки стало делом ближайшего будущего, и Хаким в первую очередь занимался именно этим вопросом. На первый взгляд ничего сложного, но Иблис обычно прячется в мелочах, и мелочи эти могли привести к катастрофе. Как м минимум — к мятежу и отложению магрибинских провинций, как максимум же — к распаду Халифата, чего Хаким собирался не допустить любой ценой. Хватит — однажды страна уже рассыпалась на множество осколков, и каждый правитель объявил себя истинным наследником Пророка... И они с Али совсем не для того, собирали эти осколки, чтобы всё повторилось — только на сей раз окончательно утопив народ в крови. Сейчас не времена Салаха Ад-Дина, и если кому-то вздумается организовать новый крестовый поход... Ну, марсианская колония уцелеет, лунные , скорее всего, тоже, часть станций успеет уйти... Но Землю придётся терраформировать.

Шанс такого исхода был мизерным, но недостаточно мизерным, чтобы им пренебречь окончательно — не с тщательно лелеемой паранойей главы разведки, хотя даже он не ждал ядерную войну прямо завтра. Гораздо вероятнее была война гражданская, и эта перспектива была только чуть лучше... И то, что предпосылок к ней пока не было, не значило ничего. Будут, если повторить в Магрибе привычный сценарий. Это не Аравия, где государств попросту не было, не истерзанная чередой войн и переворотов Сирия — это полноценные и достаточно сильные государства. Да, сейчас они ослаблены неудачной войной, да, Западная Сахара на грани — и её стоит незаметно подтолкнуть, но Алжир и Египет...

Проблема состояла в том, что ситуация менялась слишком быстро, и разведка Халифата просто не успевала своевременно реагировать. Да и действия правительств были на редкость сумбурными и бестолковыми, и разобраться в этих метаниях было просто невозможно — порой казалось, что даже сумасшедшие действовали бы разумнее.

И как со всем этим бороться, Хаким пока что не представлял.

Впрочем, воцарившийся хаос сильно упрощал внедрение агентуры — особенно в Египте, чья недавно опасная контрразведка была практически парализована — но он же затруднял и доставку информации, добытой этой агентурой, да и сам её поиск становился весьма проблематичным. Пока не смертельно... Правда, в этом же хаосе будет куда проще выбросить в общество нужные идеи — и на фоне кризиса смотреться они будут куда нагляднее — но всё это требует времени и обратной связи, а и с тем, и с другим проблемы... А еще эта дурацкая речь!

Несколько секунд Хаким бессмысленно смотрел на экран, тряхнул головой, перевёл взгляд на часы и поднялся. Время зухра — и не стоит пренебрегать обязанностями мусульманина если не перед Аллахом, то хотя бы перед своей совестью...

Хаким никогда не был особо набожным человеком, но, во-первых, считал, что глупо называть себя мусульманином, не придерживаясь, по крайней мере, пяти столпов, а во-вторых, молитва для него всегда была наилучшим способом очистить сознание, отстраниться от проблем и нерешённых вопросов — и нередко получить ответ. Свободный от рутины разум, сосредоточенный на самопознании, находил ускользающее решение... И право же, неважно, было ли это результатом работы подсознания или же словом Аллаха.

Это сработало снова, и Хаким, поднявшийся и убравший молитвенный коврик, понял, что именно он скажет на съезде. На самом деле — ничего неожиданного... Но людям иногда надо напоминать о вещах банальных и совершенно очевидных: хоть и нет бога, кроме Аллаха, но боги азбучных истин — вот боги на все времена...

LX

Куруруги Гэнбу ожидал массовой истерики в СМИ Лиги и внимания на неё обращать не собирался в любом случае. А вот оценить масштаб стоило...

Ну что сказать — разочарован он не был, но всё же реакция ожидалась более бурной. Шутка ли — тэнно принимает парад Национальных Вооружённых Сил Японии... Подобного не было со времён Великой войны, и намёк более чем прозрачный — и поняли его, судя по крикам, правильно.

Разумеется, никакой войны ни с кем не планировалось — и потому новая армия требовалась ещё вчера. Кто не хочет кормить свою армию — будет кормить чужую... И именно это и творилось в Японии больше века. Но теперь американцы бежали, а бесполезные Силы Самообороны развёрнуты в полноценную армию — и Япония больше не чей-то "непотопляемый авианосец"... И поэтому на другом берегу Тихого Океана сейчас разразилась истерика, перекинувшаяся и на Европу. Да и некоторые азиатские соседи вели себя не лучше — особенно Таиланд. Правда, Куруруги так и не смог представить, какую пользу принесла бы Японии оккупация этого глобального борделя — но тайцев это не волновало. Впрочем, позиция Таиланда вообще никакой роли не играла, а главные игроки Азии и без того были союзниками Японии... И это было прекрасно. Это давало настоящую свободу манёвра — и на Земле, и в космосе, позволяло не оглядываясь на "геополитических партнёров", решить множество проблем... Хотя, нельзя отрицать, новых проблем это тоже создавало предостаточно.

Например, японские базы за рубежом — их пока не было, их необходимость обсуждалась в парламенте и правительстве, и похоже, что решение будет положительным. С этим проблем не будет, а вот как его выполнять... Этого в правительстве не знал никто — пока, по крайней мере. И, разумеется, Куруруги не мог добиться ответа на самый главный вопрос — где взять на это деньги. Потому что в бюджете на ближайшие три года ничего подобного не предусматривалось.

К тому же в ближайшие лет пять на этих базах будет просто нечего размещать — Силы Самообороны не блистали ни численностью, ни подготовкой, и развернуть Национальные вооружённые силы полностью получится не скоро. Если бы не либерал-демократы... Партия, продержавшаяся у власти почти сто лет, оказалась не в состоянии ни справиться с новыми вызовами, ни уступить место тем, кто на это способен — а в результате дело дошло до роспуска парламента указом тэнно и выборами, принёсшими первую победу лейбористам.

Те времена Куруруги вспоминать не любил — слишком уж близко страна оказалась к государственному перевороту, за которым могло последовать всё, что угодно, вплоть до новой эпохи Сэнгоку... И это не было преувеличением — внутриполитический кризис наметился, и архипелаг Рюкю начал — не иначе как с американской подачи — подозрительные шевеления. Ну а дальше всё почти наверняка пошло бы по нарастающей...

Вообще, проще сказать, в какой области не было безобразных проблем, когда предшественник Куруруги занял пост — в поп-культуре. Зрелища имелись в избытке, хлеба на какое-то время хватило бы — а без всего остального толпа обойдётся... К счастью, те выборы лейбористы выиграли, и катастрофа исчезла с горизонта, а директор JAXA неожиданно для всех, включая его самого, оказался в правительстве... А затем его возглавил.

Вякнул компьютер, сообщая о пришедшей почте, и Куруруги отбросил праздные размышления. Что было — то было, изменить нельзя ничего, да и будь у него такая возможность — не стал бы менять. Куруруги Гэнбу был полностью доволен своей жизнью и не жалел ни о чём — в конце концов, он добился всего, чего только может добиться человек, но при этом не лишиться цели в жизни... Простой и ясной цели — благополучия своей страны. И ради этого сейчас всё-таки придётся отставить сторонние размышления и заняться требующими премьерской визы документами — в конце концов, возможность отдохнуть у него ещё будет... Когда-нибудь.

LXI

Второе сближение с Европой и сброс второго посадочного модуля обошлись без приключений. Всё прошло в штатном режиме — словно компенсируя безумие самой затеи.

Нет, на бумаге она выглядела отлично — проверить возможность использования воды в качестве рабочего тела. Внеземной воды — и в этом-то всё и дело. Сама по себе вода вполне могла служить рабочим телом, да и разложить её и использовать только водород было вполне реально... Но для этого требовалось как-то поднять с Европы сотни кубометров этой воды. Конечно, это было проще, чем поднимать ту же воду с Земли, но тем не менее... Кроме того, бак требовалось заполнить — что тоже было не самой простой задачей. Неизвестно даже, что было надёжнее — растапливать лёд или бурить его и качать воду, поэтому изначально предполагалось использовать оба варианта... Пока Локсмит не посчитал, что из этого получится, и не послал прожектёров куда подальше.

В результате неспешно опускавшийся на относительно ровную поверхность аппарат должен бы растапливать лёд, заполнить бак водой и вывести его на орбиту. Дело долгое и скучное, так что встреча состоится только на следящем витке, и потому пилоты скучали. Особенно Хатимаки, у которого были на этот день собственные планы... На которые, разумеется, капитану было наплевать.

Продолжая следить за спускаемым аппаратом, Хатимаки в очередной раз пытался понять — стоило ли оно того? Дурацкая идея про собственный корабль — против, честно говоря, брошенных друзей. Отсюда, с орбиты Юпитера, все его метания казались глупыми и бессмысленными. Зачем, если у него было всё, о чём он мечтал?.. Почему он оказался настолько слеп, слеп и эгоистичен?..

Приступ самокопания был, однако, безжалостно прерван — в отсек влетел Накаяма. Взъерошенный, красноглазый, в расстёгнутом комбинезоне, с бумагами в руке. Он зацепился ногой за комингс, как-то извернулся и повис вверх ногами прямо над Хати. И, прежде че тот успел открыть рот, схватил микрофон внутренней связи и заорал:

— Внимание всем! На Европе есть жизнь!!

-Это не повод орать мне в ухо, — рыкнул Хатимаки, отпихивая висящего над ним биолога. — Что ты там нашёл?

— Археи, или, во всяком случае, что-то на них похожее, — ответил Накаяма. — Сам понимаешь, разбираться там ещё долго... Но оно определённо живое.

Хатимаки механически кивнул. Жизнь на Европе! Да только ради этого стоило лететь! Жизнь за пределами Земли, совершенно однозначно и недвусмысленно существующая — открытие, масштаб которого представить сложно. Это тянет на революцию в науке.. И он, Хошино Хатирота, к ней причастен, и не просто причастен — оказался в первых рядах! И пусть он, как последний идиот, не видел своей мечты у себя под носом — но он здесь, один из тех, кто прямо сейчас перекраивает мир. И, наверное, ему действительно надо было отправиться за миллионы километров от дома, чтобы заметить очевидное...

И внезапно оживший динамик внутренней связи произнёс:

— Все эти миры ваши, кроме Европы. Не пытайтесь высадиться на неё, — а на заднем плане кто-то орал:

— Горо! Убью кретина!

— Ками-сама, — печально вопросил Хати, — неужели мой отец не может не страдать фигнёй?..

LXII

Карменсита Ибанез была похожа на подростка — невысокая, стройная, стриженная под мальчика - и тем более странно смотрелся полицейский сержант застывший перед ней навытяжку. Сержант был в тихой панике — проникновение произошло в его смену. Да, неудачное, да, взломщика едва не поймали — но именно что едва. Взломщик ушёл, не оставив никаких следов, годных для опознания...

- Итак, сеньор Родригес, вы утверждаете, что у вас было некое предчувствие, и вы решили проверить свои опасения, так? — уточнила Карменсита.

- Так точно, сеньора Ибанез! — рявкнул сержант, преданно поедая начальство глазами.

- Кхм... Тема предчувствий весьма любопытна и познавательна, однако сейчас мы её рассматривать не будемЈ- Карменсита прошлась по комнате. — Значит, сперва вы проверили все мониторы, которые показывали совершенно нормальную картину, но всё-таки не успокоились и организовали внеплановый обход. Так?

- Так точно!

Карменсита снова прошлась по комнате, покосилась на неподвижно сидевшую за столом Клэр, и продолжила:

- Начав обход, вы обнаружили, что дверь служебного входа не заперта и немедленно объявили тревогу, так?

- Так точно!

- А вот дальнейший ваш отчёт несколько неясен... Поэтому, сержант, просто расскажите, что было дальше. Неформально.

- Слушаюсь. Когда я объявил. тревогу и включил системы защиты, часть бронезаслонок на дверях не сработала. Предположив, что их вывел из строя злоумышленник, я с тремя бойцами выдвинулся по этому следу...

- И что же?

- Мы его не видели. И визуально, и через ноктовизор — только нечёткий силуэт. Двигался он очень быстро — мы его не догнали, хотя отрыв был небольшой... Думаю, мы бы успели, если бы он не выбил окно и не выпрыгнул.

- Как это ему удалось? — осведомилась Клэр. — Я предполагала, что это стекло держит двадцатимиллиметровый снаряд...

- Но не кумулятивный заряд от пирошпангоута, - вздохнула Карменсита. — На это мы точно не рассчитывали... Впрочем, его как раз найти не так уж трудно - главный вопрос в костюме. Вынуждена признать, что с подобным сталкиваюсь впервые.

- Немудрено, - сообщил с порога Мендоса, - я тоже сталкиваюсь в первый раз с этой технологией, хотя и наслышан... Прошу прощения, сеньоры, дела принудили меня задержаться.

- Ничего страшного, - отмахнулась Карменсита. — Проходите, полковник. Значит, эта технология вам в какой-то мере знакома?

Мендоса устроился в кресле у окна, достал из кармана телефон и только после этого ответил:

- Именно что в какой-то мере. Как я уже говорил, я не сталкивался с подобной техникой сам — и до сих пор был уверен, что это относится ко всему миру за исключением создателей... Это хамелеолин, материал, способный преломлять свет так, что он как бы обтекает предмет. Идея не нова, но добиться её практической реализации в лаборатории удалось несколько лет назад в Технионе... И, судя по всему, где-то ещё. Потому что Израиль не стал бы передавать эту технологию кому-либо, и уж точно не стал бы использовать свой спецназ против вас, сеньора Умала. Это просто лишено смысла... И если бы технология была так или иначе, похищена, я бы об этом знал.

- И я никак не могу представить, какую цель могло преследовать это вторжение, - подвела итог Ибанез. — И меры предосторожности... Хм, прошу прощения. — Достав телефон, она мазнула пальцами по экрану, прочитала что-то и хмыкнула.

- Есть новости? — спросила Клэр.

- Да. Кое-что прояснилось относительно охраны... Только нам понадобятся собаки — умные и свирепые.

- Русский чёрный терьер, однозначно, - тут же предложила Клэр. — Я с этой породой знакома лично и могу заверить — лучшего варианта нет. Надеюсь только, этот костюм не блокирует ещё и запах...

- По крайней мере, должен его искажать, но с этим собаки справятся, - пожал плечами Мендоса. — Но всё это, хоть и важно, но отнюдь не первостепенно. Пока мы не знаем его целей... Сеньора министр. Может быть, вы можете что-то предположить?

- Не могу представить, - покачала головой Клэр. — На этом этаже нет ничего, что могло бы заинтересовать разведку — только зона отдыха для персонала и кафе. Я бы поняла, если бы он шёл к лестнице, но ведь нет... Если только он не хотел установить жучок — но и тогда это никакого смысла не имеет. Обсуждать работу здесь никому в голову не придёт, а какую пользу разведка может извлечь из жалоб на жизнь, родственников и проигрыш любимой команды, я не представляю. Всякого рода зацепки для дальнейшей разработки можно получить и более простыми способами...

- Возможно, предполагалось подбросить какую-нибудь дрянь, - предположил Мендоса. — Даже неважно, кому — возможно, просто бросить где-нибудь, словно случайно выпавшее. Представляете, что было бы, если бы в министерстве нашли, скажем, шприц со следами наркотика?

Карменсита, всё так же расхаживавшая по комнате, внезапно остановилась, резко развернулась на каблуках, так что красно-белое пончо взлетело на секунду, и воскликнула:

- Стоп! Я, кажется, поняла! Смотрите, отсюда он почти сразу попадает в Новый парк, где искать кого-то ночью бесполезно, а через него легко добраться незамеченным до реки и уплыть. Здесь нечего искать, это верно, и не имеет смысла что-то подбрасывать — понятно ведь, что никто в это не поверит, а обыщут после такого визита всё и с микроскопом — но зато отсюда очень удобно сбегать. Полевые испытания — вот что он тут делал!

Предположение вызвало недоумённое молчание, но затем Мендоса задумчиво хмыкнул и сказал:

- А знаете — вполне возможно. Странноватая, конечно, идея, но если я расскажу, с чем мне приходилось сталкиваться, вы просто не поверите... Поэтому вполне возможно, что сеньора Ибанез права... что, впрочем, ничуть не отменяет дополнительных целей.

- Почему же — вполне поверю, - пожала плечами Клэр. — Я давно уже перестала недооценивать человеческую глупость. И идея Карменситы мне лично кажется вполне логичной, хотя и совершенно непонятно, почему для этих испытаний избрали моё ведомство...

- Может — случайно, а может — какой-то очередной хитрый план. — Мендоса пожал плечами. — Гринго в последнее время частенько игнорируют логику и здравый смысл... Ну, не стану больше отнимать ваше время, сеньора министр.

На пороге Мендоса на секунду задержался и сообщил:

- Ах да, забыл сказать: в это воскресенье в Муниципальном Театре идёт новая пьеса — "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты". Весьма рекомендую...

На следующее утро Клэр в очередной раз убедилась, что не зря назначила Ибанез начальником службы безопасности — кинологи с собаками уже патрулировали территорию. Здоровенные косматые чёрные псы встречали проходящих мимо подозрительными взглядами из-под чёлки, внимательно обнюхивали и неспешно отходили в сторону, пропуская. Они не рычали — но лучше уж рычание, чем этот презрительный взгляд из-под густой чёлки. Взгляд этот выражал вселенское презрение к штатским и вообще двуногим, а вся поза собаки говорила: иди, иди, я тебя запомнил — не отвертишься... Именно с таким видом Шварцшильд обычно утаскивал кусок со стола.

Поднявшись в свой кабинет, Клэр первым делом вызвала Ибанез и потребовала отчёт.

- Готовы пока только собаки, - ответила Карменсита. — Я затребовала установку датчиков давления, но это займёт время, и сейчас прорабатываю проект новой защитной системы для вашего кабинета. Не могу пока сказать, сколько времени это займёт...

- А ваш собственный кабинет вы не забыли? — спросила Клэр, кое-что слышавшая об этом логове параноика.

- А меня и так разве что сверхтяжёлой бомбой достанешь, - сообщила Карменсита. — И попасть, а главное — выбраться без моего позволения оттуда невозможно, уж поверьте.

Клэр верила — Карменсита Ибанез отличалась тщательным и весьма креативным подходом к вопросам безопасности, в результате чего здание министерства превратилось в настоящую крепость. Причём сделано это было не больше, чем за полгода, и ту же систему вскоре начали развёртывать и в других правительственных зданиях...

Оставалось только надеяться, что человек-невидимка попробует пробраться снова — и что на этот раз обновлённой системы защиты хватит...

LXII

Ядерный удар уничтожил Берлин вместе со всеми находившимися там войсками, и чат заполнился матом и обвинениями. Особенно возмущался "гарнизон" Западного Берлина — поскольку ядерный удар нанесли свои же, не удосужившись их предупредить. В ответ на это "НАТО" и "Варшавский договор", проявив трогательное единодушие, обрушились на берлинцев объединёнными силами, ибо большего количества неадекватов и просто нубов не было во всей игре.

Юрий, выкроивший время для очередного визита в онлайн-стратегию, комментировал особо выдающиеся высказывания игроков, одновременно с этим в командном чате выясняя, что теперь делать и как лучше воспользоваться ситуацией. Ай сидела верхом на стуле, наблюдала за игрой и поглядывала на экран своего компьютера. Вряд ли, конечно, кто-нибудь озаботится заказом в воскресное утро — но почему бы и нет? Да и ежедневная сводка должна была прийти, а в ней частенько бывало что-нибудь интересное... Или срочное, а срочная расчистка орбиты оплачивалась очень и очень хорошо — но и желающих было много, так что хлопать ушами не следовало. Ну и, разумеется, было весьма забавно наблюдать за Юрием — "Война в Европе" была его любимой игрой, и реагировал на глупость других игроков он иногда даже слишком бурно.

Об увлечении Юрия Ай узнала недавно и здорово удивилась — сложно было представить его зависающим в онлайн-игре днями напролёт, причём даже не в ролевой со шлемом виртуальной реальности, а в обыкновенной стратегии... Впрочем, днями напролёт он и не зависал, вылезая только по выходным да изредка — вечером. Увлечение было новым, Юрий сам ещё не решил, надо ему это или нет, но с "ракошколотой" боролся...

Ай, припомнив странное словечко, собралась уже спросить, что оно значит — но стоило ей открыть рот, как компьютер звякнул, сообщая о новом письме.

— Так, что тут у нас... - Ай открыла письмо. — Юрий, бросай всё и дай мне схему на шестьдесят три градуса!

Интересовавший заказчика спутник на схеме нашёлся быстро — и на этом дело застопорилось. Спутник, хоть и неисправный, принадлежал ЦРУ, вышел из строя несколько часов назад и вряд ли сделал это сам по себе. Из этого следовало, что в Лэнгли явно не придут в восторг, если этот спутник достанется кому-то ещё... Аманде Минами, например.

Всё это означало, что вряд ли кто-то из мусорщиков заинтересуется спутником — а значит, радующая глаз количеством нулей сумма достанется "Тойбокс"... А для всего остального есть Вольф, да и просто так вломиться на Фрисайд не сможет даже ЦРУ.

И предложение Доктора Майами, разумеется, было принято. Как сказал Юрий — пиндосы без спутника точно не пропадут...

Спустя четыре часа спутник всё ещё оставался на орбите, хотя, на взгляд Ай, никакой ценности не представлял. И выглядел совершенно не так, как должен выглядеть разбитый столкновением спутник...

К счастью, модуль полезной нагрузки с разведывательным оборудованием был цел. А вот аппаратный модуль... С одной стороны в его корпусе красовалась аккуратная круглая пробоина, а с противоположной — здоровенная вытянутая дыра и медленно разлетающееся облако мусора.

— А вот, собственно, и неисправность, - хмыкнул Урахара, наведя телескоп на облако. — Мда...

Серебристая искра при максимальном увеличении превратилась в слегка изогнутый металлический стержень с двумя парами маленьких крылышек. В памяти Ай всплыл давний разговор у разбитого спутника: "...вольфрамовый дротик. Размером примерно раза в два меньше этой железяки, оперение — контакты..."

— Так это и есть боевой снаряд для рейлгана?

— Именно, - подтвердил Урахара. — И мы его заберём. Не знаю, кому он принадлежит, но если его здесь найдут, во Внеземелье станет неуютно. Интересно, кстати, обо что он так погнулся?..

— Нам ещё идти и идти, — дёрнула плечами Фи. — И совсем не факт, что не появятся безопасники — то, что их транспондеров не слышно, ничего не значит.

Ай, тем временем ушедшая готовится к выходу, высунулась из шлюза и заметила:

- Даже по самой удобной траектории им сюда больше полутора часов добираться. Официально о потере спутника объявили минут двадцать назад, так что у нас больше часа. Уж стрелку мы забрать успеем... Да и спутник, если уж на то пошло, тоже. По-моему, его можно просто манипулятором на проходе схватить и убрать в грузовой отсек. А уж если разобрать... Тут уж даже если досматривать будут — ничего не докажут.

- Тем не менее, без этого я прекрасно обойдусь, - буркнула Фи, рассчитывая орбиту, которая должна была с минимальными затратами вывести корабль к Фрисайду и при этом не привлечь внимания безопасников.

Досмотр был ситуацией маловероятной — вряд ли кто-то стал бы тратить топливо на сближение с мусорщиком — но возможной. И совершенно бесполезной, поскольку найти что-либо на борту "Тойбокс" могла только его команда... И дело было не только — и не столько - в тайниках. Скорее уж в обилии лома, в котором можно было спрятать всё, что угодно, да так, что не разгрузив и не рассортировав, ничего нельзя было найти...

Снаряд Ай забрала первым делом — и отправила его в инструментальный контейнер скафандра. Затем развернула трал для сбора мелочи и принялась за спутник. Заказчик требовал в первую очередь приборный отсек, но в этом-то и заключалась проблема — в ЦРУ просто обожали снабжать оборудование разными сюрпризами, срабатывавшими от косого взгляда, а тои без всякой видимой причины. Тащить его на борт не хотелось, но оставлять на штанге хотелось ещё меньше — вот тут уж вопросов точно не избежать... Разбирать спутник на месте тоже было плохой идеей — всё по той же причине, а грузовой отсек был хотя бы бронирован... И спутник в него помещался, хоть и впритык.

Ну а всё остальное было проще простого — собрать несколько тралов лома, разгрузить их поверх спутника — и можно возвращаться. Четыре часа работы и ещё три — на возвращение, и никаких патрулей...

Ко всеобщему удовольствию, орбита была для безопасников неудобной — слишком низкой, со слишком большой разницей в наклонении, поэтому они вообще не стали реагировать на сообщение о разбитом спутнике. "Тойбокс" благополучно вернулся на Фрисайд и приступил к разгрузке, - но едва работа началась, пришёл вызов от Эдель — Ай неожиданно понадобилась в офисе.

По дороге в офис Ай пришла к выводу, что, скорее всего, кто-то явился за снарядом — благо, она его взяла с собой. Как оказалось, это было абсолютно правильной идеей — её действительно ждали.

До боли в зубах обыкновенный молодой энергичный клерк, сидевший в кабинете, протянул руку. Ай поймала взгляд Эдель, получила в ответ едва заметный кивок и протянула гостю вольфрамовую стрелку.

- Полагаю, это ваше, сэр, - произнесла она. — Я не видела этой вещи, не так ли?

- Совершенно верно, - согласился гость, спрятав стрелку и поднявшись. — Благодарю за понимание.

Стоило "клерку" уйти, как в кабинет тут же ворвалась Доктор Майами, дымя сигаретой и свирепо блестя очками.

- Ненавижу этих ребят! - заявила она, рухнув в кресло. — Ай, деточка, вы достали мой спутник?

- Пока что это наш спутник, - заметила Ай. — Но да, достали.

- Теперь точно мой, - Майами бросила на стол чек. — Кто-нибудь может объяснить, что этот урод здесь делал?

- Док, тебе этого лучше не знать... - протянула Эдель, не отрываясь от компьютера. — Хотя о чём это я — всё равно ведь разнюхаешь. Мы на ремонт скоро встанем — подгонишь новую электронику?

-Всё возможно... - Майами закурила очередную сигарету. — Итак?

- Спутник сбит из рейлгана. Боевым снарядом, который этот тип забрал. Заплатил за него очень серьёзные деньги.

- Забавно... - Майами выдохнула дым и проводила его взглядом. — Пахнет проблемами... И деньгами. Электронику я тебе, конечно пришлю, но будь другом, держи меня в курсе, и Коко тоже.

- Идёт, - кивнула Эдель. — И ты про нас не забывай, а то не хотелось бы угодить в проблемы без денег...

LXIII

Хаким Ахмад ненавидел оказываться в центре внимания — с его работой это было попросту опасно. По этой причине он предпочитал появляться на разнообразных мероприятиях частным образом, стараясь не пересекаться лишний раз с коллегами... Но иногда отвертеться не удавалось. В таких случаях Хаким старался держаться в тени — благо, это было не так уж сложно. Потому что халиф Али гарантированно привлекал к себе всеобщее внимание...

- Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! — провозгласил с трибуны Али. — По воле его, явленной словами народов, возвещаю, что Алжир отныне под рукой халифа!

Бело-зеленый флаг ползёт вниз по флагштоку, в последний раз звучит алжирский гимн — и вот уже над площадью развевается зелёное полотнище с золотым зульфикаром — знамя Халифата. Всё просто... Вот только все, стоящие рядом с халифом, прекрасно знают, каким трудом далась эта простота.

Хаким — как и всё его ведомство — до сих пор не смог разобраться в нагромождении застарелых обид, взаимных претензий и столкнувшихся интересов, которое и привело к недавней войне. К тому же в этот клубок почти наверняка запустила руки Лига или кое-кто из её членов, и совсем не факт, что их убрали... А ещё есть Ливия — тоже присоединённая к Халифату, без всяких церемоний — правительства там не было с начала века, что задачу ни разу не упрощало. А ещё Египет, который явно придётся отложить на потом, хоть это и нежелательно — но если присоединить ещё и его, ситуация в Северной Африке станет непредсказуемой. Непредсказуемой настолько, что это будет угрожать самому существованию Халифата...

Что со всем этим делать, Хаким пока не представлял — не хватало информации. Лучше всего, конечно, было бы не делать вообще ничего, пока ситуация не прояснится, но это тоже был не слишком удачный вариант — одному Аллаху ведомо, как могут обернуться дела завтра. Оставалось только ждать новостей... И самому держать глаза и уши открытыми — здесь и сейчас тоже можно было получить немало разведданных.

Вот, например, бывшее правительство Алжира — для Хаима очевидно, что новое положение их, в общем, устраивает. Меньше проблем, меньше ответственности, и всё это за те же деньги — кто был бы не рад? Кроме того, Хаким знал об этих людях много разных интересных подробностей, что позволяло ненавязчиво направлять их деятельность в нужную сторону. Рядом армейские чины — эти ещё проще. Ни сил, ни желания возмущаться у них нет — самые активные так и остались в ливийской пустыне. А вот от внутренних войск можно было ожидать проблем... Мало того, что они почти не пострадали во время войны — командующий был человеком крайне амбициозным и, судя по всему, подконтрольным Лиге. Прямых доказательств, само собой, не было, но косвенных скопилось предостаточно, и аналитики полагали, что шанс попытки мятежа превышает пятьдесят процентов. Цифра эта Хакиму абсолютно не нравилась... Но сделать он пока ничего не мог.

Ну или почти ничего — но первый ход всё равно приходилось отдать противнику. И он же должен стать и последним — уж об этом контрразведка позаботится. Пусть нет прямых доказательств — но и без них известно, за кем надо следить, а когда они решатся выступить — доказательств уже не потребуется. Более того...

То, что сейчас возникло в его сознании, планом не было — так, заготовка. Но, будучи доведённым до ума, он позволял сбить мятежников на взлёте, ещё до того, как они успеют сделать что-то серьёзное. Правда, для этого их надо спровоцировать выступить раньше времени — но как раз это проще всего. Если верить досье, собранным на предводителей этого "подполья", их заставят сорваться даже слухи... А уж тем более намёк на то. что их вот-вот раскроют. Ну а в спешке они неизбежно наделают ошибок и станут лёгкой добычей контрразведки...

Номер Хакима по меркам элитного отеля был довольно непритязательным, но его это полностью устраивало. Собственно говоря, его устроило бы и куда более скромное жильё, тем более — временное... Но главным достоинством этого номера было то, что его никто не станет здесь искать. Как и халифа с остальной свитой, разместившихся по соседству — и совсем не там, где должны были согласно записям.

Причиной этому был риск покушения — пусть сведения и были недостоверными, но речь шла о "Руке Пророка", наследниках недоброй памяти "Исламского государства"... То есть о банде фанатиков, готовых на любое, самое дикое преступление. Например, на убийство неугодного правителя, которого, в силу своих ничтожных познаний и слабых разумов, считали отступником.

Будь у него такая возможность, Хаим бы вообще здесь не показывался бы и не пустил бы халифа — но положение обязывает, и потому контрразведке пришлось постараться, чтобы превратить отель в достойную ловушку и при этом не испортить роскошные интерьеры... Что было совершенно бессмысленно, поскольку бой всё равно приведёт их в негодность, а уж взрыв — и подавно. И даже если никакого нападения не случится, всё можно будет привести в порядок за несколько часов...

От размышлений о том, что ещё можно сделать, Хаким отвлёк сигнал тревоги — третий за вечер. Несколько минут понаблюдав за грузовиком и убедившись, что тревога ложная, Хаким вернулся к своим мыслям — и вздрогнул, когда сигнал прозвучал снова. И на этот раз никаких сомнений не было — покушение всё-таки будет. Другое дело, что оно закончится, так и не начавшись — если, конечно, не произойдёт чего-то абсолютно непредвиденного.

Грузовик набрал скорость, свернул на подъездную дорогу и помчался к отелю. Засевшие в кабине боевики вопили и палили во все стороны, видимо, надеясь таким способом расчистить себе путь... А затем в дело вступили две припрятанные в кустах зенитки. Древние неистребимые ЗУ-23, которыми уже второе столетие пользовалось полмира... И они не подвели. На месте грузовика вспух огненный шар, жалобно зазвенели стёкла, взлетели в воздух с корнем вырванные деревья — но это Хакима уже не интересовало. Покушение сорвалось — а всё остальное значения не имеет. И теперь, наконец, можно отдохнуть... Если, конечно, ещё чего-нибудь не случится.

Самолёт халифа покинул Алжир без происшествий. Были опасения, что фанатики попытаются повторить нападение, но нет — то ли под рукой не оказалось ничего подходящего, то дли просто местная ячейка в полном составе взорвалась на грузовике. Хакима такие подробности не интересовали — в отличие от самого нападения.

О том, где разместился халиф, знали немногие. И боевики из "Руки Пророка" в этот круг уж точно не входили... Следовательно, среди тех, кто знал, оказался предатель. Ничего удивительного — но крайне неприятно, и потому это расследование Хаким контролировал лично. Слишком уж опасен был этот мерзавец, кем бы он ни был... А у Хакима было несколько идей о личности предателя — разной степени неприятности, поскольку в списке подозреваемых были и его люди. Правда, никого из его помощников, но всё же...

- Вы обеспокоены, Уаси, - констатировал халиф. — Вы опасаетесь, что измена затронула ваших людей и считаете себя виновным в этом. Напрасно — даже если и так, в этом нет вашей вины... А я не думаю, что это так.

- Вот как? Позвольте узнать, мой халиф, что навело вас на подобную мысль? — осведомился Хаким, отрываясь от планшета.

- Человек, знакомый с вами и с ходом ваших мыслей, исходил бы из того, что вы озаботитесь созданием множества ловушек и ложных целей — вплоть до того, что меня просто не было бы в этом отеле. И уж тем более он не предпринял бы подобной лобовой атаки — скорее, попытался бы организовать засаду. Это говорит о том, что организатор не знает вас, а следовательно, не принадлежит к вашему ведомству.

- Логично, - согласился Хаким. — Хотя я не стал бы отбрасывать ни одну версию без веских на то оснований... Но если вы правы, то круг подозреваемых сильно сужается.

- Разумеется, я прав, - отмахнулся халиф, возвращаясь к созерцанию проносящегося далеко внизу Средиземного моря.

LXIV

Премьер-министр отложил папку и поднял взгляд на гостью. Новости действительно стоили того, чтобы министр иностранных дел доставил их лично...

- Экстренное заседание правительства состоится через два часа, - сообщил премьер-министр.

Икари молча поклонилась и вышла, а Куруруги, оставшись в одиночестве, коротко и ёмко выругался, чего не позволял себе очень давно. Положение было ничуть не лучше, чем во время Окинавского кризиса, и могло стать ещё хуже... А ещё необходимо доложить тэнно, причём лично, как и всегда.

Тэнно оторвался от изучения новостных сайтов и коротко осведомился у вошедшего Куруруги:

- Индонезия?

- Да. Полагаю, вам уже известно об обращении к БРИКС?

- Разумеется. Вполне разумный и ожидаемый ход... И разумеется, я даю согласие на использование частей Национальной Армии за рубежом.

Куруруги молча поклонился. Теперь вряд ли кому-то придёт в голову выступить против отправки войск — что в правительстве, что в парламенте. Возможно, в другой ситуации Япония могла бы полностью взять на себя всю тыловую работу — но сейчас требовался боевой опыт, пусть даже такой условный, как охрана демаркационной линии. Мир менялся — стремительно и необратимо, и кровь неизбежно прольётся... И Япония должна быть готова к этому. Столетие пацифизма немало дало стране, но едва ли не больше отняло — и теперь приходилось спешно восстанавливать утраченное...

- Куруруги-сан, моему ведомству необходимо дать ответ в течение сегодняшнего дня, - заявила Икари, едва совещание началось.

- В таком случае вы можете уже сейчас выразить предварительное согласие — Япония направит в Индонезию части Национальной Армии. Их состав и численность будет определена на этом совещании.

— Всё зависит от времени, - заговорил министр обороны. — Если использовать только десант или морскую пехоту, то они могут быть направлены в любой момент — но не боле батальона. Если требуются более существенные силы, то в течение десяти-пятнадцати дней может быть подготовлена усиленная общевойсковая бригада...

- Вот и подготовьте, но спешить с её отправкой не стоит — думаю, пока что хватит и батальона или даже нескольких рот. Впрочем, чисто военные вопросы я оставляю на ваше усмотрение... Икари-сан, мне хотелось бы услышать ваше мнение о международной реакции.

— Её предсказать очень легко — Лига снова закатит истерику, - ответила глава МИД. — поскольку на любые действия БРИКС они реагируют совершенно одинаково. Правда, в этом случае масштаб истерики может быть заметно больше обычного... Но ничего такого, с чем бы мы не справились.

— Прекрасно. И, - Куруруги бросил взгляд на телефон, - как мне только что сообщили, парламент одобрил привлечение Национальной Армии к миротворческой операции в Индонезии. Что ж, уважаемые коллеги, совещание окончено...

Обстановка в Индонезии быстро ухудшалась, руководство БРИКС спешило — и в результате первые отряды миротворцев отправились в тот же день.

Два "Святогора" приняли усиленный батальон со всей техникой и, оглушительно ревя двигателями начали разбег. Впервые за многие годы японские войска действовали за пределами страны... А Куруруги, наблюдавший за взлётом, готовился к надвигающемуся медиабезумию и надеялся, что аналитики ИИБ всё же ошибаются. Потому что если они правы — то Японию может ждать свой Вьетнам. И теперь его важнейшая задача — не допустить этого... Как угодно — но не допустить.

- Знаешь, у американцев есть прекрасное слово для такого, - Эмири бросила на стол газету. — "Шитшторм", слыхал?

Куруруги только кивнул — он был полностью согласен с дочерью. Поднятая Лигой истерика действительно оказалась куда хуже прежних, а её инициаторы явно следовали заветам доктора Геббельса — и выдавали такие невероятные нагромождения лжи, что оставалось только за голову хвататься. И ведь в этот бред верили! Верили даже в самые нелепые утверждения... Впрочем хватало и людейЈ которые верили в то, что американское правительство сговорилось с инопланетянами и поставляет им людей для опытов, что в Тибете обитает снежный человек и даже в то, что CNN говорит правду. Всё это было привычным, хотя и неимоверно раздражало — правда, и тактика борьбы с этим была отработана. Очередная порция обвинений в клевете — и хотя бы часть крикунов заткнётся. Часть — потому что обвинение удастся предъявить отнюдь не всем. С ними совладать будет куда сложнее, но и тут можно сделать многое... А пока что стоит выкинуть из страны особо крикливых журналистов — особенно американских. Да и своих стоит притормозить, а то некоторые уже за рамки приличия выскакивают... Что само по себе заслуживает внимания.

А впрочем, всё это уже не имеет значения — даже если бы кто-то и захотел, повернуть всё вспять уже не выйдет. Куруруги Гэнбу знал, на что идёт — и с самого начала был готов оседлать молнию.

LXV

Отложив последний отчёт, Клэр некоторое время бездумно смотрела на стол, пытаясь осознать прочитанное.

Неделя. Целая неделя прошла без всевозможных происшествий, без идиотских выходок подчинённых, без покушений — нормальная рутинная работа нормального министерства... Именно то, о чём она мечтала все эти годы...

Потянувшись, Клэр встала из-за стола и остановилась у окна. Заходящее солнце заливало Лиму алым светом, и Клэр вспомнила первую встречу с Хиралем — в тюрьме. Тускло-серая комнатка с привинченной к полу мебелью, тускло-серый комбинезон... И ослепительное в этой серости алое пончо Хираля — первое, что она увидела, переступив порог. Рассвет новой эпохи... В тот момент она не знала этого — но почувствовала. Почувствовала — перед ней действительно Сапа Инка, Солнце среди людей... И даже тогда она всё-таки сомневалась. Пусть всего лишь несколько часов, но сомневалась — и теперь не могла вспоминать об этом без удивления. В самом деле, как можно было быть настолько слепой? Хосе Хираль был человеком, для которого "хотеть" действительно значило "мочь", двигавшийся к цели с неумолимостью межконтинентальной баллистической ракеты — только вот, в отличие от неё, Хираля не могли остановить никакие перехватчики. Он мог отступить, затаиться и нанести удар, когда его не ждут, мог подбираться к цели окольными путями — но достигал её всегда. Он был непредсказуем — нередко даже ближайшие помощники не могли понять ход мыслей Сапа Инки.

Именно поэтому она последовала за ним — не только потому, что хотела вырваться из тюрьмы. Нет, если бы кто-то другой пришёл к ней с этим предложением — она не согласилась бы. Не стоит обманывать себя — эти десять лет она действительно заслужила... Но Сапа Инка Хосе Хираль не просто вернул ей свободу — он вернул смысл жизни. Ту самую цель, ради которой стоит жить и не жалко умереть... и так крепко сплетённую с её детскими мечтами. Индейское государство — но не крохотная Эльтаника, а Тауантинсуйу, чьих сил довольно чтобы вышвырнуть прочь гринго...

Отвернувшись от окна, Клэр с сожалением взглянула на мигающий значок почтового клиента и вернулась за стол. Передышка окончена — пора снова нырнуть с головой в поток информации. Снова — безумные подчинённые, среди которых ярче Венеры сияют Гонсалес, Маркес и Ибанез, бесконечные сбои и недочёты в работе, глупость исполнителей и занудное упорство местных... Снова — грандиозные проекты и незаметные договоры, новые школы и новые книги, связывающие страну воедино. Да, единство складывается из мелочей — недаром же она когда-то сравнивала свою работу с работой хирурга... Пусть почти всё прошло не по плану, пусть пришлось спешить — но теперь Клэр могла с чистой совестью сказать: операция прошла успешно. Да, предстоят ещё годы реабилитации, но главное сделано — страна прошла точку невозврата. Уже не получится отыграть назад, не начав полноценную войну — а это будет концом всего. Уж очень своевременно Тауантинсуйу вступила в БРИКС — теперь, даже если у кого-то и были планы "гуманитарной войны", пустить их в ход уже не осмелятся. Тайваньский кризис, когда стрелки часов Судного дня остановились в минуте от полуночи, был памятен всем... и никому не хотелось увидеть, как эти стрелки сойдутся.

С головой уйдя в работу, Клэр, как обычно, просидела почти до темноты. Ничего срочного не осталось, а всё остальное могло подождать о завтра, и Клэр, выключив компьютер, встала и потянулась... И замерла, зацепившись взглядом за собственное красное пончо. Яркое даже а полутьме, словно маяк — впрочем, почему "словно"? Оно и было маяком для множества людей — для всех, кто ждал перемен и трудился, приближая их.

Когда-то — совсем недавно — красное пончо было всего лишь неофициальным знаком поддержки Хираля, и оно всё ещё было таковым — но не только. Как-то легко и незаметно оно превратилось в символ новой страны — неофициальный, само собой, но всё же...

Усмехнувшись своим мыслям, Клэр накинула пончо и вышла из кабинета — её ждал дом... И встреча с президентом на следующее утро. Что могло понадобиться Хиралю, да ещё и столь неожиданно — оставалось только гадать, но в любом случае это сулило проблемы. Уже хотя бы потому, что речь пойдёт о чём-то слишком серьёзном, чтобы доверить это даже бумаге.

— Сапа Инка, — Клэр склонила голову. — Вы хотели меня видеть?

— Присаживайтесь, — кивнул Хираль. — Разговор предстоит достаточно долгий... Как вы знаете, в следующем году состоятся президентские выборы и смена правительства, и я хотел бы видеть вас во главе этого правительства. Более того — именно вас я хотел бы видеть своим преемником на посту президента, и уверен — большинство сограждан согласится с этим пожеланием. Разумеется, я ни в коем случае не хочу вам ничего навязывать и приму любое ваше решение...

— Это... Весьма любопытное предложение, — Клэр задумчиво постукивала пальцем по губе. — И заманчивое. Но, с вашего позволения, я предпочла бы тщательно обдумать его.

— Разумеется, — согласился Хираль. — Прошу вас только об одном — принять решение до начала избирательной кампании.

— Разумеется, — кивнула Клэр.

Предложение действительно было весьма заманчивым... И всё же Клэр колебалась. В своих умениях она ничуть не сомневалась, а вот в том, что хватит сил, уверенности не было. И все же... Узнать границы возможного можно только выйдя за них, и как бы ей ни было жаль оставлять своё министерство — оно не пропадёт и без неё. Работа продолжится ничуть не хуже — и неважно, что министерство будет возглавлять не Клэр Умала, а Игнасио Гевара. Да и потом, если дела пойдут совсем уж плохо, она всегда сможет вмешаться и навести порядок, пусть даже и неофициально — а полномочия премьера позволяли и большее. Куда большее — если уж на то пошло, премьер-министр стоял наравне с вице-президентом.

Неплохая карьера для бывшей террористки... Но Клэр вполне устраивало и нынешнее положение, и выше она не особенно стремилась. С другой же стороны — глупо останавливаться на достигнутом, будучи способным на большее... А она способна. Глупо это отрицать и ещё глупее не использовать — словно тот слуга, что закопал деньги, надеясь на похвалу хозяина. Так что... Лучше всего поговорить на этот счёт с Искаем, решила Клэр. Он уж точно если не предложит ничего полезного, так поможет разобраться в собственных мыслях.

Выслушав жену, Искай сказал:

— Соглашайся. Тем более, что Сапа Инка рассчитывает видеть тебя своим преемником — а никого лучше я представить не могу, и дело не в том, что ты — моя жена. Ты, может, этого так и не заметила, но ты — один из самых популярных и уважаемых политиков. Тебя помнят ещё по "Текноре", и спасение Танабе тебе немало прибавило... Но это всё пустяки по сравнению с твоим министерством. Можешь не верить, но Тауантинсуйу — твоя заслуга минимум на две трети. Ни черта бы у Хираля без тебя не получилось бы — это все видят. И Хираль — в первую очередь, потому-то он тебя и продвигает. Если ты станешь Сапа Инкой, все хотя бы будут уверены, что это всё не развалится сразу же... Так что завтра первым делом иди и согласись, — с этими словами Искай неожиданно обнял Клэр.

— Пожалуй, ты и прав... — протянула она, опустив голову ему на плечо. — Пора уже привыкнуть, что Хираль всё время оказывается прав... Вот как это у него получается?

Утром Клэр, не заезжая к себе, отправилась в к президенту, уверенная, что найдёт его на рабочем месте.

Разумеется, так и было — иногда складывалось впечатление, что Хираль вообще не нуждается в отдыхе...

— Я согласна, — ответила Клэр на вопросительный взгляд президента. — Полагаю, вы этого ожидали?

— Если быть честным — то да, — согласился Хираль. — Всё же я неплохо знаю вас... И никогда в вас не сомневался.

LXVI

Как и ожидалось, компания Кейтаро выполнила работы в срок и, что самое удивительное — уложившись в смету. Ну, почти уложившись... Но такие мелочи можно не считать. До начала церемонии оставался почти час, и Куруруги собирался потратить его с пользой — а именно, обойти весь космодром вместе с Фудзитой. Нет, он, разумеется, не пропустил ни одного отчёта, но старая привычка проверять всё лично, неоднократно спасавшая тогда ещё обычного инженера от множества проблем, не делась никуда.

Всё, как и ожидалось, было в идеальном состоянии — строители своё дело знали отлично, и придраться было не к чему. Да и не особенно хотелось, если уж на то пошло — комиссии JAXA, принимавшей работу, Куруруги доверял чуть меньше, чем собственным глазам. Но время требовалось чем-то занять, да и просто было интересно увидеть обновлённый космодром своими глазами...

Осмотр закончился у ворот, где уже собралась порядочная толпа во главе с префектом Кагосимы и мэром Кимоцуки. Последний просто лучился довольством — ещё бы, ведь реконструкция космодрома весьма позитивно сказалась на городской казне, а уж его эксплуатация и вовсе оборачивалась полноводным денежным потоком. Разумеется, мэр был доволен... Чуть менее доволен был префект — ему предстояло переделывать транспортную сеть префектуры под новый объём перевозок, что не было делом ни простым, ни дешёвым. Однако результаты явно окупали любые траты, поэтому префект тоже был доволен. Ну а больше всех была довольна Фудзита Акане, получившая в своё распоряжение новый космодром, в котором от старого осталось только название.

Утиноура не столько уступал Танегасиме, сколько был боле ориентирован на пассажиров — хотя старт для "Енисея" был и здесь. Все же обычные аэропорты могли принимать разве что суборбитальные лайнеры, а второстепенных космодромов для планов БРИКС не хватало...

Короткий обмен любезностями — и мэр с поклоном вручил Куруруги ножницы, которые тот — с таким же поклоном — передал своей бывшей ученице.

— Позвольте предоставить эту честь вам, кохай, — сказал он. — Она по праву принадлежит вам — ведь именно благодаря вам мы сейчас собрались здесь...

— Семпай, вы слишком льстите своей ученице, — ответила Фудзита, — ведь именно вам я обязана всем, чего достигла. Итак...

Куруруги взял вторые ножницы и под вспышки фотокамер на пару с Фудзитой перерезал красную ленту на воротах. Космодром Утиноура официально открыт... И начнёт свою работу уже через несколько минут. Правда, придётся произнести речь..

Речь Куруруги была короткой — дел всё-таки было слишком много, и задерживаться он не мог. Так что он просто поблагодарил строителей, отметил заслуги Фудзиты и пожелал префектуре процветания, на чем и закончил. И сразу же отправился в Токио...

Закрыв очередной файл, Куруруги взглянул на часы и отодвинулся от стола. Сутки до начала встречи глав правительств БРИКС, на котором предполагалось принять новых членов — и вполне возможно, скорректировать устав организации. Из этого следовало, что встреча будет более нервной чем обычно, а значит, КОРА наверняка вылезет в самый неподходящий момент. К сожалению, никакой регулировки звука или переключения на наушники или гарнитуру, не имелось... Что, в общем-то, было вполне логично — на то и "Коронарная тревога", чтобы её уж точно не пропустили. И поэтому, кстати, после саммита надо будет пройти обследование — одного умершего на рабочем месте премьера в японской истории более чем достаточно.

Вообще-то, в последний год КОРА почти не напоминала о себе, да и чувствовал себя Куруруги прекрасно — но провериться всё же требовалось... Правда, не сейчас — сейчас, как обычно, необходимо плыть.

Снова взглянув на часы, Куруруги вернулся к работе. Завтрашний саммит, даже если он и обойдётся без нервотрёпки, займёт все его время без остатка — а ведь ещё будет заседание правительства, а перед ним — обследование, которое тоже займёт не пять минут. Добавить бы в сутки ещё десяток-другой часов...

Куруруги ошибся — но был этим ничуть не расстроен. Саммит ожидаемой нервотрёпки не обеспечил — напротив, всё прошло исключительно гладко. Одобрили присоединение к альянсу Тауантинсуйу, приняли Халифат в качестве страны-наблюдателя, на редкость спокойно решили все вопросы — включая и совместный бизнес на Курилах — и при этом уложились в сутки. Уложилось даже возмущение Арамаки — ему крайне не нравился помощник халифа, но его ведомство ничего предосудительного так и не сумело раскопать... И оказалось, что на ближайшие несколько часов премьер-министр Японии Куруруги Гэнбу полностью свободен. Редчайшее явление... И Куруруги воспользовался им по полной. Ему требовался отдых перед медосмотром — и потому он провёл вечер с семьёй, что удавалось редко, и отоспался, что удавалось гораздо реже...

А на следующий день, строго запретив вызывать его, если случиться что-то менее масштабное, чем Третья Мировая или нашествие инопланетян, отправился в госпиталь.

Доктор Миядзаки был ровесником Куруруги и старым его знакомым — а потому мог позволить себе подкалывать премьера.

— А, Куруруги-сан! — с подозрительным энтузиазмом воскликнул он. — Неужели наконец-то соизволили заболеть?

— Я работаю над этим, — усмехнулся Куруруги. — А вы, смотрю, окончательно лишились волос?

— Облезешь тут, Куруруги-сан — с такими-то пациентами... — проворчал врач, поправляя шапку. — Значит, осмотр... Жалобы есть?

Несколько часов спустя Куруруги снова сидел в том же кабинете и ждал, пока Миядзаки закончит изучать результаты обследования. Наконец врач положил планшет на стол и заявил:

— Что ж, для вашего возраста всё просто идеально... Но за сахаром крови вам стоит следить внимательнее, это да. Очаги ишемии миокарда — но, слава КОРЕ, с прошлого раза ничего не изменилось... В общем, всё как всегда. Лекарства я вам назначаю те же самые, рекомендации вы и так помните...

— Особенно мне понравился совет избегать стрессов, — фыркнул Куруруги.

— О, как раз это легко, хотите, научу одному приёму?

— Я весь внимание.

— Когда кто-то вывел вас из себя, — начал Миядзаки, подавшись вперёд, — закройте глаза и представьте себя на лесной поляне. Приятная прохлада, роскошный ковер цветов, вековые деревья вокруг, в воздухе тонкий аромат, поют птицы... Перед вами — источник, ваш слух ласкает журчание воды, взгляд — игра разноцветных рыбок над песчаным дном. Вода идеально чиста и прозрачна... — тут Миядзаки пододвинулся ещё ближе и заговорщицким шёпотом закончил:

— И вы можете во всех деталях разглядеть лицо своего оппонента, которого держите под водой.

Куруруги рассмеялся — идея определённо была неплохой.

— Пожалуй, я возьму ваш совет на вооружение, доктор, — сказал он, отсмеявшись. — Ну что ж, не смею больше отнимать ваше время, да к тому же пора возвращаться к работе... И спасибо вам, Миядзаки-сан.

РазумеетсяЈ все лифты были на верхних этажах и спускаться не торопились. Да и КОРА, словно издеваясь, неожиданно включилась и сообщила:

— Рекомендую умеренные физические нагрузки.

Куруруги взглянул на индикатор лифта, хмыкнул, и решил, что спуск с третьего этажа на подземную стоянку — вполне умеренная нагрузка, и к тому же так определённо будет быстрее...

LXVII

Оторвавшись от компьютера, Эдель сняла очки, помассировала переносицу, закрыв глаза, и сообщила:

— Мне нужен помощник.

— Возьми Валмет, — посоветовала Фи, развалившаяся в кресле и закинувшая ноги на стол.

— Очень смешно. Во-первых, командиром охраны она куда полезнее, а во-вторых, ты всерьёз думаешь, что я подпущу эту чокнутую к документам?

— Не такая уж она и чокнутая, — заметила Фи, закуривая. — Но в целом ты права, Валмет и документы плохо сочетаются. А поскольку больше в нашей команде выделить некого, придётся брать кого-то со стороны — и я даже знаю, кого.

— М?

— Дина, — Фи затянулась, выдохнула дым и проследила взглядом за исчезающей в вентиляции струйкой. — Тем более, что последнюю неделю она явственно старается набиться к нам на обед, так что, похоже, ни работы, ни денег у неё сейчас нет и не предвидится...

— Ты ей доверяешь? — поинтересовалась Эдель, вернув очки на место и открыв глаза.

— Юрий доверяет, — пожала плечами Фи и выдохнула новую порцию дыма. — А я — ему. Этого достаточно.

Именно в этот момент открылась дверь, и на пороге появилась обсуждаемая Дина.

— Здрасте... — девушка проскользнула в кабинет, — Фи, Эдель... Хоть пару сотен евро не одолжите? Я совсем на мели... Только Юре не говорите, он расстроится...

— Не одолжим, — Эдель выдернула из стопки бумаг на столе заявление и сунула его Дине. — Пиши давай.

Та, выбитая из колеи таким приёмом, послушно подписала заявление, вернула его да так и осталась стоять посреди офиса. Эдель, прочитав за явление, хлопнула по нему печатью и осведомилась:

— Прозвище-то зачем писать вместо фамилии?

— Да это и есть фамилия!

— То есть тебя действительно зовут Дина Антоновна Зима? Извини, но с твоей откровенно азиатской физиономией в это верится с трудом.

— И тем не менее, это и есть моя фамилия, — устало вздохнула Дина. — Меня с ней с детства достают. Эх, ладно, пойду я...

— Куда? — ехидно осведомилась Эдель. — Ты теперь мой зам, так что займись бумагами... Фи, сейф к тебе ближе — дай ей аванс.

Вернувшиеся спустя минут сорок Ай, Юрий и Урахара остановились на пороге и настороженно изучали новенькую.

— Так, — первым пришёл в себя Юрий, — что тут у вас случилось?

— Кроме того, что я наняла твою подружку себе в помощь? — приподняла бровь Эдель. — Ничего. Груз без проблем отдали?

— Да какие там проблемы, — отмахнулась Ай. — Не реактор же... Клиент, правда, из-за треснувших батарей пытался возмущаться, но толку-то? Ему же не на станции их использовать, да и вообще они все дохлые — иные там чуть не сто лет проболтались. И ты от темы не уходи — такие вещи на ровном месте не делаются... Да и зачем тебе вообще помощник?

— Затем, что я одна не справляюсь. — Эдель сняла очи и помассировала переносицу. — Благодаря вам же, между прочим. Вот скажите, вам обязательно надо было подбирать этот труп? А главное, нахрена его надо было тащить к безопасникам, а не сюда? Мне его, между прочим, второй месяц забыть не дают...

— А ты — мне! — скривилась Ай.

Эдель была права — команда поступила не слишком разумно, причём с подачи Ай. Именно она, обнаружив пробитый скафандр, предложила его подобрать доставить тело на станцию Службы безопасности. К сожалению, это был нелегальный мусорщик... А командовал дежурной группой юноша бледный со взором горящим — только из училища и переполненный служебным рвением. Он, разумеется, немедленно сложил два и два — и "Тойбокс" промариновали на станции почти сутки. Правда, сам любитель математики пострадала куда больше — поднятый по тревоге Вольф не стал размениваться на мелочи и атаковал сразу Главное управление, а оттуда начальственный гнев через все промежуточные ступени достиг незадачливого командира... И обрёл при этом такую мощь, что парень, откровенно вздрагивал, отпуская команду "Тойбокс".

Потом, уже на Фрисайде, Эдель, Урахара и Валмет устроили Ай основательную головомойку, хотя она и без того всё прекрасно поняла, и теперь напоминали об этой истории при каждом удобном случае. Ай огрызалась, но вяло — всё-таки, она определённо была виновата в этой истории и прекрасно это понимала...

Дина оказалась на редкость толковым помощником — к обеду скопившийся было бумажный завал был полностью ликвидирован, заказы рассортированы и собраны в полётный план, а сам план передан диспетчеру — заблаговременно, а не в последний момент, как это обычно делалось на Фрисайде... И возникла пауза. Которой никто не ожидал.

— И что делать будем? — спросила Фи, закурив очередную сигарету.

— Да ничего, в общем-то, — пожала плечами Эдель. — Съедите паёк — можете отправляться на борт, а можете подождать тут. Всё равно нам там особо делать нечего, а Валмет присмотрит, чтобы техники чего-нибудь не натворили... Кстати, Дина, ты кто по специальности?

— Оператор систем наведения ПКО, — сообщила Дина. — Или тебе гражданскую? Тогда системный администратор.

— Оригинально... — протянул Юрий. — А ничего, что сисадмину полагаются кот и свитер? О, кстати, а давайте того серого кота поймаем — он же тебе понравился...

— Вообще-то, — сообщила Фи, — это кот Смоки. И ловить его, как минимум, невежливо... А как максимум — небезопасно, потому что Смоки хоть и пацифист, но и его можно достать, и тогда тебе от него прилетит.

— А кто он вообще такой? — спросила Дина. — Какая-то местная знаменитость?

— Можно и так сказать, — Эдель подошла к кофеварке. — Здесь довольно большая растафарианская община, а он у них вроде пророка. Нельзя сказать, что он вот прямо лидер, но они его более-менее слушаются, да и все остальные частенько зовут арбитром — наши свары ему по барабану, так что подсуживать он точно не станет... Хотя что ему там Джа нашепчет — это всегда большой вопрос. Ну и просто потрепаться на разные темы бывает интересно.

— Ясно... — протянула Дина. — И правда, занятная личность. Ну что, на вылет?

— Ты — нет, а вот команде пора, — Эдель допила кофе и отставила чашку. — Мы, конечно, кое-какой порядок навели, но это только начало...

— Так ты действительно не знал, что твоя подружка — сисадмин? — поинтересовалась Фи, доворачивая "Тойбокс" перед манёвром.

— Да знал, конечно, — фыркнул Юрий. — А вот про ВУС она мне ничего не говорила, паршивка, только обмолвилась, что служила. Ладно, времени узнать друг друга как следует у нас теперь предостаточно...

— Ты, случаем, жениться не собрался? — спросила Ай из шлюза. — И кстати, где второй баллон с азотом?

— Не в курсе, — рассеяно отозвался Юрий. — Если мы его не загнали кому-нибудь вместе с ломом, то должен быть на стойке рядом со шлюпкой.

— Нет его там, и на мой вопрос ты так и не ответил.

— И не отвечу.

— Северный варвар, — Ай показала Юрию язык. — А на Луне есть парень — один в один Элвис Пресли, который говорит, будто он агент инопланетян, которые ждут, когда мы созреем для контакта.

— Чен про него рассказывал, ты говорила, — кивнул Урахара.

— Да я сама его видела, когда на Луну летала! Он действительно очень занятный парень, но Смоки, конечно, круче... Из него вышел бы отличный проповедник — всегда удивлялась, почему он этим не занимается.

— Потому что растаманы считают проповедь бесполезной — ты должен сам прийти к Джа, — объяснил Юрий. — Вот когда ты поймёшь, что это твоё, тогда, конечно, тебе всё расскажут и покажут — но это опять же не проповедь. Они вообще занятные ребята, эти растаманы — тусовался я с ними по молодости, было дело... Эх, где мои семнадцать лет...

— На Большом Каретном, — неожиданно ответил Урахара.

— Киске, ты-то откуда эту песенку знаешь?!

— От тебя же — ты её в прошлую пятницу распевал на пару с тем придурком из свиты Каспера.

— М-да... — Юрий поскучнел. — Не напоминай, ладно? До сих пор стыдно...

— Ну, ты неплохо поёшь, так что стыдиться нечего... ага! — особо злостный обломок был, наконец, подцеплен и помещён в контейнер. — Кстати, баллон мы отдали на перезарядку, сегодня должны вернуть.

— Ты отдал, — поправила Фи, — потому что я об этом в первый раз слышу. Ай, ты там готова? Выходи и собирай мелочь.

— Хай! — отозвалась Ай, поспешно задраивая шлюз.

Сбор мелкого мусора со стороны выглядел довольно забавно — астронавт орудовал кевларовым сачком на длинной ручке, стараясь не приближаться к обломкам. На деле же всё это было ничуть не смешно — инерцию сачок имел немаленькую, работать с ним было неудобно, а при промахе мусор совершенно непредсказуемо менял орбиту — и в лучшем случае все приходилось начинать заново.

Разумеется, Ай это вскоре осточертело. Разумеется, бросить дело она не могла. И потому пять часов спустя, закончив сбор, вернулась на борт в омерзительном настроении, исправлению не поддающемся. Юрий попытался было улучшить дело, рассказывая анекдоты, но ничего не добился и замолчал. И молчал до самого Фрисайда — а на Фрисайде настроение Ай улучшилось весьма неожиданным образом...

— Добрый день! Компания "Тойбокс", я не ошиблась?

Ай подняла глаза на вошедшую незнакомку — высокая, едва ли не выше Юрия, хрупкая, похожая на толкиеновского эльфа с пепельными волосами... Стоп! Неужели...

— Ноно?! Ты-то как здесь оказалась?! Да не стой ты в дверях, садись давай, здесь же почти земное тяготение!

— Я отправляюсь в колледж, — Ноно со вздохом облегчения устроилась в кресле. — Несколько недель поживу здесь, чтобы привыкнуть к повышенной гравитации, а потом уже на Землю... Кстати, вы знаете, что нас уже не четверо?

— И сколько же? — осведомилась развалившаяся на диване Фи.

— Двадцать!

— То есть, за эти годы на Луне и станциях родилось шестнадцать детей? Неплохо... — Фи достала сигарету, но закуривать почему-то не спешила. — Кстати, а что ты собираешься делать после колледжа?

— Отправлюсь на Марс, — пожала плечами Ноно. — На Земле мне делать нечего, а на Луне... Луна — мой дом, но работы там не так уж и много. А на Марсе рабочие руки нужны уже сейчас... А представьте, что там будет лет через пять!

— То же, что и на Луне, — отмахнулась Фи, всё-таки закурив. — Если ты думаешь, что может быть иначе...

— Я не думаю, — неожиданно произнёс Юрий. — Я знаю. И Ноно знает, да и ты сама это знаешь, только больно уж заигралась в циника. Мы все знаем, что может быть иначе — видели, как. Ноно, как у тебя с музыкой?

— Немного умею играть на терменвоксе, — призналась девушка.

— Так я и думал — на Луне его любят... Приходи в пятницу вечером — у нас тут такая компания собирается, что можно и поиграть. Заодно и покеру тебя научим... А без коньяка пока что обойдёшься.

— Конечно, приду, — улыбнулась Ноно. — А пока, если вы не против, я вернусь к себе — всё-таки, в невесомости мне куда легче. И... Юрий-сан, когда вы говорили, что можно по другому и мы все это знаем...

— Да, я говорил о России, — кивнул Юрий.

— Тебя стоило бы назвать Локо, — прокомментировала Фи появившуюся на пороге Хекматьяр.

Причиной тому было то, что Коко ухитрилась по дороге пересечься со Смоки и без раздумий пригласила его.

— Ну а почему бы и нет?

— Он же не пьёт, да и азартные игры вроде как у растаманов не в чести, — Фи всё-таки встала и полезла в бар. — Вот и будем друг другу портить настроение...

— Маленькой гостье ты тоже не будешь наливать коньяк, сестра, — ухмыльнулся Смоки. — И нет ничего дурного в игре, если только ты не позволяешь ей овладеть твоей душой и честно делишься с братьями... Ибо Джа всегда среди нас и в каждом из нас, когда совершаем мы добрые дела и избегаем греха!

"Маленькая гостья", то есть Ноно, спряталась за Диной и на всякий случай заслонилась футляром с терменвоксом.

— Так ты что пить-то будешь? — осведомилась Фи, расставляя бокалы. — Есть минералка и апельсиновый сок...

— Давай минералку, — решил Смоки, ловко тасуя карты, — А потом, если что, и сок пойдёт. Дружба, любовь и веселье — вот что угодно Джа, а у нас этого и без коньяка предостаточно. Кстати, дитя, я тебя раньше не видел... Ты ведь одна из тех, кто родился во Внеземелье?

— Да, Смоки-сан... — тихо ответила Ноно.

— Да какой я тебе "сан", — отмахнулся Смоки. — Я просто старый ниггер, который не прочь курнуть и провести время в доброй компании за болтовнёй и с которым иногда приходит поболтать Джа.

— Ну так и Джа с кем попало болтать не будет, — хмыкнула Фи, — даже по накурке... Ты, кстати, в покер-то играть умеешь?

Как оказалось — умеет лучше всех. По крайней мере, обыграл всех на сей раз именно Смоки — правда, тут же поделивший выигрыш поровну на всю компанию. Ноно, привыкнув к гостям, перестала нервничать, а потом и вовсе достала терменвокс — благо, игра закончилась — и быстро провела руками над ним, проверяя звук. Посмотрела на Юрия, кивнула — и терменвокс снова зазвучал. А Юрий запел:

- В далёких стальных облаках

Холодного зарева свет

Кончается долгая ночь

Где мы появились на свет...

LXVIII

Пропустить такое мероприятие, как Московская конференция по международной безопасности, Хаким не мог. Даже если бы вдруг и захотел... А у него подобного желания не было — на конференции можно было узнать много интересного, прощупать почву для переговоров, согласовать позиции... Ну и, разумеется, послушать, о чём молчат сильные мира сего, что было куда красноречивее любых слов.

Ну а на этой конференции Хаким оказывался в центре внимания — Ближний восток и положение дел в Халифате если и не были главными вопросами повестки, то уверенно занимали второе место. Положение, которое Хакиму никогда не нравилось... но можно и потерпеть мелкие неудобства, если представилась возможность сорвать большой куш.

А возможность такая была — Хаким рассчитывал договориться с новым директором ФСБ о совместных действиях в Афганистане, а Арамаки наверняка мог частным порядком поделиться чем-нибудь интересным о Штатах. Арамаки вообще охотно делился с союзниками информацией — но только Аллах знал, что удаётся выудить у коллег ему самому. Причём удавалось без усилий и абсолютно незаметно — в тех редких случаях, когда в поисках утечки ход мыслей старого японца удавалось хотя бы приблизительно представить, выяснялось, что утечки и не было, а был всего лишь обычный разговор... из которого делались неожиданные, но совершенно верные выводы.

Впрочем, сам Хаким такое положение дел считал вполне справедливым.

Хаким ожидал от конференции многого — но только не сенсации. И не он один — судя по оживлению в зале, такого не ожидал никто.

Нет, сперва, как говорится, ничто не предвещало — до самого перерыва. А вот в перерыве...

-Госпожа Джорджевич? — Хаким едва заметно приподнял бровь — Рад нашей личной встрече, но, полагаю, это не единственная причина

— Несомненно, — кивнула директор БИА. — Наше сотрудничество оказалось весьма плодотворным... И потому я хотела бы получить у вас консультацию — неофициальным порядком, разумеется — в некоторых моментах.

— Что ж, я вас внимательно слушаю...

— Мы хотели бы уточнить, какова сфера ваших интересов на Балканах, поскольку ряд планируемых акций может в таковую вторгнуться.

— Никаких интересов на Балканах у Халифата не имеется, — сообщил Хаким, — за исключением ликвидации отрядов "Руки Пророка".

— В таком случае, думаю, вас заинтересует предложение направить отряд для содействия в ликвидации Абу Аль-калима в Приштине — нам удалось установить его местонахождение...

— Принципиальное согласие вы уже получили, — заявил Хаким. — О деталях, полагаю, спокойно договорятся исполнители, я же искренне благодарю вас за это предложение.

Зачистка остатков одной из самых одиозных исламистских группировок сама по себе стоила много — но Хаким прекрасно умел читать между строк. Сербия до сих пор была не в состоянии радикально решить косовский вопрос, непрерывно обострявшийся с начала века — но теперь, очевидно, предполагалось сделать именно это. Без поддержки России Сербия просто не смогла бы предпринять что-то масштабное, а Россия была не в состоянии вмешиваться из-за американских баз... Была. Значит, случилось нечто, что вынудило американцев убраться из Косово или же заставило их бездействовать. Что именно — хороший вопрос, но искать чёрную кошку в тёмной комнате, зная, что она там есть, всё же проще...

Отправив сообщение подчинённым, Хаким вернулся в зал — перерыв закончился, первым шло выступление директора ФСБ, от которого можно было ожидать чего угодно, а за ним — представителей западноевропейских спецслужб.

Что ж, Хаким не был разочарован, хоть и ожидал чего-то другого — но речь была посвящена Внеземелью. И, как он не мог не признать, с такой стороны на этот вопрос не смотрел никто...

Лунные поселения существуют почти полвека, орбитальные станции и того больше, даже если считать только постоянные, выросли родившиеся вне Земли дети — всего в космосе работало более ста тысяч человек. И подавляющее большинство этих людей либо вообще не бывало на Земле, либо бывало редко и недолго, и земными событиями интересовалось слабо. Всё это было известно, но из доклада следовало, что в космосе формируется новая нация — а вот этого Хаким и представить не мог, и не он один, судя по реакции в зале. Ещё бы — ведь это ставило всю привычную политику с ног на голову, да ещё и в особо пикантную позу. Если аналитики ФСБ не ошиблись — а они вряд ли ошиблись — все планы и доктрины очень скоро лишатся всякого смысла, а кое-что надо было пересматривать ещё вчера.

Что ж, вызов брошен — и не Хакиму, отлично знакомому с жизнью в космосе, не принять его. И прежде всего, естественно, нужно больше информации — но это всё подождёт. Сейчас нет ни времени, ни возможности этим заниматься — но вернувшись в Багдад, он займётся этим вопросом всерьёз. Внеземелье — куда более серьёзная проблема, чем бесконечные террористы или кульбиты политики Лиги, которые, в общем, понятны и привычны, а местами даже предсказуемы. Но Внеземелье... Здесь всё становится иным, и Хаким знал это лучше многих. В этом у него хоть какая-то фора перед коллегами... Но что со всем этим делать, он знал не больше любого другого.

Вглядываясь в черноту космоса за иллюминатором, словно пытаясь разглядеть в ней ответы, Хаким снова и снова возвращался к проблеме Внеземелья. Разумеется, он, как и все, не имел ни малейшего представления, что с этим делать — но догадывался, с чего стоит начать. Правда, совсем не факт, что ему ответят — но попробовать стоит. В конце концов, частным порядком можно получить такую информацию, о которой официальные лица просто не подумают...

И Хаким, открыв ноутбук, принялся за письмо, надеясь, что Хошино Ай всё-таки ответит.

"Мир вам госпожа Хошино! — начал он. — Полагаю, что вас удивит моё письмо, однако, как ни странно, обратиться к кому-то другому я не могу.

Общество осознаёт существование Внеземелья, и это вызывает смятение умов, ибо всё новое внушает беспокойство. Каждый, владея лишь частицей знания, полагает её истиной и спешит высказать своё мнение, настаивая лишь на нём. Всё это заставляет меня, осознав своё невежество, обратиться к тем, кто не может не знать настоящего положения дел, обитая вне Земли — и, размыслив, я понял, что могу доверять лишь вам. Мы не были друзьями, и я признаю, что причинил зло и вам, и вашему супругу, что вдвойне недостойно, ибо мы были учениками одного наставника — но я знаю, что вы искренне презираете политику и отличаетесь безупречным чувством справедливости, и именно поэтому обращаюсь к вам. Я прошу вас рассказать о Внеземелье, о том, как оно видится тем, кто является его частью — всё, что вы сочтёте нужным. Вы, я уверен, не опуститесь до лжи — корысти ли ради или из соображений политики — и либо ответите на мою просьбу, либо прямо откажете. Засим же я умолкаю, смиренно ожидая вашего ответа, и да продлит Аллах ваши дни и да ниспошлёт вам процветание!"

Перечитав письмо и в очередной раз убедившись, что стиль халифа на редкость заразен, Хаким нажал на кнопку "Отправить" и откинулся на спинку кресла.

К удивлению Хакима, Ай на его письмо ответила. Извинившись за краткость ответа, она утверждала, что претензий не имеет и готова рассказать всё, что знает, однако знает она немного — со стороны видно лучше — извиняется за краткость и надеется, что это поможет миру и взаимопониманию между людьми.

Да, стиль халифа Али был определённо заразен.

Впрочем, стиль стилем, но Хаким получил именно то, чего хотел — взгляд изнутри. Теперь у него есть предмет для размышлений... И стоило бы поблагодарить за это Ай.

LXIX

— Итак, сеньоры, я жду ваши отчёты, — объявила Клэр, заняв место во главе стола.

Совещание, по идее, должно было быть банальной текучкой — но подчинённые Клэр мастерски умели превращать все, что угодно, в полнейший балаган — причём не прилагая для этого никаких сознательных усилий.

Впрочем, началось всё вполне безобидно — проблемы были, куда же без них, но все они были просты, понятны и решаемы. В кои-то веки — действительно банальная текучка, и теперь единственный, кто может это испортить — Карменсита...

— Сеньоры, вынуждена заметить, что в последнее время происходят довольно странные события вокруг нашего министерства, — тем временем заговорила Карменсита. — По отдельности они, возможно, и выглядят совершенно безобидно, но все вместе не могут не наводить на определённые подозрения... В частности — явный наплыв любителей селфи. Да, я помню, что часть первого этажа открыта для посещения, и в некоторых местах этой зоны разрешена фотосъёмка — чего я, кстати, не одобряю — но изрядная часть этих любителей выбирает места для своих снимков довольно специфическим образом — так, чтобы в кадр обязательно попадали какие-то элементы закрытой зоны. На улице картина похожая, только здесь снимают на фоне ворот, окон и прочего, только тут к этому добавляются ещё и грузовые дроны — их вокруг министерства слишком много. Да, я знаю, что у нас тут очередной всплеск моды на них, и не гоняет их только ленивый, но парочка таких упала на нашей территории — совершенно случайно, конечно же — и если верить маркировке, "Али экспресс" теперь продаёт станции перехвата ближней связи, причём уже включенные...

В случайность падения дронов не верил никто — Карменсита Ибанез была тем ещё параноиком и давно искала повод объявить территорию министерства закрытой для дронов. Что ж, теперь повод появился, и на редкость весомый...

— Вот это уже серьёзно, — согласилась Клэр. — Разрешаю сбивать все дроны, пролетающие в зоне безопасности — я предупрежу городские службы. Что-то ещё?

— Просто поразительное количество любителей собак, которым необходимо пройти мимо нашей ограды — и обязательно с течной сукой на поводке, — поморщилась Карменсита. — Можете себе представить, как на это реагируют псы с охраны периметра.

— И каковы ваши выводы?

— Кому-то слишком интересно, чем мы занимаемся, — пожала плечами Карменсита. — И этот кто-то постоянно отвлекает наше внимание и создаёт помехи — думаю, повторный визит человека-невидимки не за горами... Ну или в ход пойдёт нечто другое — роли это не играет. Проблема состоит в том, что я решительно не понимаю, что здесь может кого-то заинтересовать настолько, чтобы он прилагал такие усилия, а значит, не могу вычислить его мотивы и, соответственно, просчитать ход его мыслей.

— Как раз в этом нет ничего сложного, — заметила Клэр. — Сорвите нашу нормальную работу — и страна если не развалится, то будет к этому близка. В самом лучшем случае мы окажемся отброшены на обочину мировой политики, откуда уже не выберемся. И кому это надо — по-моему, совершенно очевидно. Единственное, что остаётся неясным — так это конкретные методы...

— И поэтому, сеньора министр, вам необходимо усилить охрану, — перебила Ибанез. — На вас и так уже неоднократно покушались, и неизбежно будут покушаться и впредь — а в свете отмеченных событий весьма возможно, что уже скоро.

— Хорошо, — на само деле никакого желания усиливать охрану у Клэр не было, но не было и выбора — давать убийцам шанс на успех она не собиралась. — Охрана будет усилена, оставляю это на вас, сеньорита Ибанез... Однако постарайтесь всё же удержаться в рамках. Больше вопросов нет? Прекрасно, сеньоры, все свободны.

Оставшись в одиночестве, Клэр зашла в почту, открыла последнее сообщение и перечитала его. Интересно, почему бы Сапа Инка пожелал её видеть? Для очередного доклада не время, подчинённые не натворили ничего экстраординарного... А в то, что Сапа Инка просто соскучился по её обществу, она не верила. Что-то случилось, и чем раньше она узнает, что именно — тем лучше, тем более, что и в письме намекалось, что желательно не задерживаться.

Проверив расписание и убедившись, что планов на ближайшие несколько часов нет, Клэр выключила компьютер и вызвала машину — раз уж появилось окно, а её хочет видеть глава государства, то не стоит медлить. В конце концов, её не стали бы отрывать от дел ради чего-то несущественного...

— Сапа Инка, — Клэр наклонила голову. — Вы хотели меня видеть...

— Присаживайтесь, — кивнул Хираль. — Простите, что отрываю вас от работы, но возникла необходимость в вашей консультации — по горячим следам, так сказать... Вы ведь читали последнюю статью Гонсалеса?

— Ещё нет, а что там? — вопросу Клэр не удивилась — статьи Гонсалеса, несмотря на весьма своеобразный стиль, заслуживали внимания.

— Тогда буду весьма обязан, если вы её прочитаете и выскажете своё мнение сейчас, — Хираль покосился на монитор. — Собственно говоря, я именно поэтому вас и пригласил. Хотелось услышать мнение из первых рук...

Достав телефон, Клэр открыла блог, — хмыкнула — статья называлась "Луна землероек" — и погрузилась в чтение.

— Ну, -сказала она , дочитав, — мне кажется, что он преувеличивает... Но мои сведения устарели, не могу не признать. В то время, когда я работала в космосе, всё это, конечно, чувствовалось... Но не оформлено, не выраженно, что ли. Некоторая напряжённость была, но прозвищ никто не придумывал и семьи в космос не вытаскивал. Хотя если вспомнить младшего Хошино... Да, он таким был всегда, насколько я знаю.

— Младший Хошино? Хатирота?

— Да, мы вместе учились, да и потом пересекались неоднократно... Так вот, как я уже говорила, он уже тогда был практически идеальной иллюстрацией к этой статье. Так что, да, Гонсалес почти наверняка прав, как обычно.

— И каково ваше мнение?

— Трудно сказать, — Клэр рассеяно постукивала пальцем по телефону. — С одной стороны, всё это никак не затрагивает моё ведомство. А с другой... Если я не ошибаюсь, в космосе сейчас работает около шести тысяч наших граждан, и вопрос в том, как долго они ими останутся. Если Гонсалес не сгущает краски — недолго, а когда дело касается фактов, он всегда абсолютно точен. И тогда... Впрочем, нет. Я не знаю, что тогда будет. Я надеюсь, что все эти люди не разорвут окончательно связь со своей родной страной, но это только надежда... И я должна напомнить, что за последние пятнадцать лет на Луне и станциях родилось около сорока человек, и эта цифра растёт. Ещё три года — и самые первые из них смогут голосовать, а через двадцать лет, когда вырастет первое внеземное поколение... Знаете, я на днях перечитывала Хайнлайна — и очень отчётливо поняла, что не хочу жить в его мире. Абсолютно не хочу, и сделаю всё, что смогу, чтобы такой мир не возник... Я однозначно предпочту мир Ефремова, Сапа Инка.

— Я надеялся услышать именно это, — произнёс Хираль. — Спасибо. Я понял ваши мысли, и, кажется, понимаю, что делать.

LXX

Заполненный европеанской водой бак занял своё место, двигательный блок исчез на фоне Юпитера, и Хатимаки отвернулся от иллюминатора. Через полтора витка начнётся его работа, а пока что можно попрощаться с Юпитером...

Да, он сделал глупость, ввязавшись в эту гонку — но если бы не ввязался, то так и остался бы вздорным дураком с нелепой мечтой. Действительно — как глупо мечтать о том, что у тебя уже есть... Но ничего, когда "Фон Браун" вернётся, он уйдёт из исследовательского крыла и снова будет работать на привычном DS, пусть и новой серии. Вместе с Ай, вместе с Юрием и Эдель, с новичками... Лучший экипаж Солнечной, вот уж точно.

Но для этого надо вернуться. И поэтому через полтора витка он займёт своё кресло, запустит цикл подготовки реактора — и останется за пультом на тот невероятный случай, если автоматика откажет. Правда, всё, что он мог бы сделать в этом случае — вернуть корабль на прежнюю орбиту... Хотя и этого достаточно, если уж на то пошло.

— Ключ на старт!

— Есть ключ на старт, — отзывается Хатимаки, щёлкая переключателями. — Готовность два. Готовность один. Таймер активирован.

"Фон Браун", набирая скорость, мчится к Юпитеру. Там, над самыми облаками, включится двигатель, бросив корабль в узкое — меньше часа — стартовое окно. Домой.

Время тянется мучительно медленно. Облака — бурые, рыжие, багряные — обманчиво-медленно пересекают поле зрения, горизонт неспешно поднимается всё выше и наконец исчезает...

— Зажигание!

Удар перегрузки.

Облака медленно уходят вниз, снова появляется горизонт. Дрожат зелёные линии на экране, дрожат пальцы на рукоятках управления, дрожит корпус...

Хлопок пироболтов — сброшен первый бак. Горизонт выгибается всё круче, облака убегают назад всё быстрее и быстрее.

Горизонт проваливается вниз и уплывает назад.

Хлопок пироболтов — сброшен второй бак. Зелёные линии на экране ползут навстречу друг другу, пальцы всё также дрожат на рукоятках, капля пота стекает к затылку...

Зелёные линии на экране сливаются в одну. Ускорение исчезает, оставив болезненную лёгкость. Хлопок пироболтов.

— Есть отсечка!

Выдохнув, Хатимаки осторожно разжал пальцы, вытер рукавом комбинезона мокрый лоб и расстегнул ремни, всплыв над креслом.

— Мы на траектории, — доложил он. — Ками-сама, мы возвращаемся!

LXXI

Дрон судорожно дёрнулся, закрутился на одном месте, а затем разогнался и врезался в стену. Проводив взглядом падающие обломки, Клэр вздохнула и вернулась к докладу — приближались выборы, и у министерства прибавилось работы. Очень сильно прибавилось — как обнаружилось, привести избирательную систему в четырёх провинциях к общему знаменателю никто не удосужился. Это было серьёзной недоработкой самой Клэр — но сперва были куда более важные дела, а потом вопрос посчитали не первоочередным... И очень зря.

Вот только сожаления никак не могли исправить ситуацию — до старта избирательной кампании оставалось всего четыре месяца, а работы хватило бы и на четыре года. И что с этим делать, Клэр представляла довольно смутно.

Нет, закон, разумеется, был один для всех, но вот организация самого процесса... Достаточно сказать, что в Эквадоре до самого объединения использовались бумажные бюллетени. Которые подсчитывали вручную — и это под конец двадцать первого века! И, хотя в других Провинциях дела обстояли лучше, там хватало своих проблем. Устаревшее оборудование, разные стандарты данных, абсолютно несовместимые между собой, разная территориальная организация — и всё это надо было привести в порядок за четыре месяца.

Всего-то и надо, что сделать невозможное.... В очередной раз.

Как обычно, работа затянулась, и из-за стола Клэр выбралась уже в сумерках. Прошлась по кабинету, распорядилась готовить машину и подошла к окну, любуясь вечерней Лимой. Интересно, если бы юной, наивной и горячей Клэр Рондо в тот день, когда она пришла в "Текнору", показали бы её же спустя шестнадцать лет — чтобы она тогда сказала? Что бы она могла сказать сама себе? Пожалуй, только одно: "Следуй за сердцем", ведь именно так она оказалась в этом кабинете...

О бронестекло окна разбился очередной дрон.

Дома Клэр обнаружила слегка ошалевшего супруга, попрятавшуюся прислугу и Карменситу Ибанез, чей визит и был виной всему. Карменсита решила проверить защиту не только министерства, но и жилья министра, и принялась за это со всей своей энергией и паранойей, абсолютно не считаясь с реальностью...

Реальности, как обычно, пришлось смириться.

— Сеньорита Ибанез... — Клэр рухнула в кресло. — Только один вопрос — когда вы успели?

— Сразу после совещания и отправилась, — Карменсита сняла очки дополненной реальности и тряхнула головой. — Разумеется, я предупредила сеньора Умала, и он любезно разрешил мне работать...

— Я надеюсь, ты не добавила ничего нового? — вздохнула Клэр, массируя виски. Вопрос был далеко не праздным — глава службы безопасности министерства подходила к её обеспечению с едва ли не большей страстью, чем к написанию низкопробных порнографических рассказов, так что сюрпризов опасаться стоило...

— Есть несколько идей, но без вашего одобрения я, разумеется, ничего не сделаю, — заявила Карменсита. — Как и всегда.

Вообще-то Клэр могла припомнить несколько случаев, когда о нововведениях сеньориты Ибанез узнавали только столкнувшись с ними, но все они относились к её собственному кабинету... А собственной безопасностью сеньорита Ибанез не пренебрегала вдвойне.

Утро началось в половине шестого со звонка Искаю — что-то случилось на одном из заводов, и ему пришлось отправиться разбираться лично. Ложиться спать уже не было никакого смысла, и Клэр после тройной дозы кофе позвонила в министерство, предупредила охрану и отправилась на работу.

Мимолётный взгляд на почти пустую улицу — и Клэр, разложив ноутбук, с головой ушла в работу. Четыре месяца — и пропасть работы, хорошо хоть, какое-то дно в этой пропасти имелось... Где-то. И, разумеется, когда они до этого дна доберутся, снизу постучат.

Скривившись, Клэр принялась за эквадорскую проблему — прежде чем делать что-то ещё, необходимо было навести порядок там. О каких стандартах может идти речь, если там даже нет электронной избирательной системы, в конце-то концов?!

Поднявшись в кабинет, Клэр включила компьютер и снова закопалась в документы. Надо было как-то решить эквадорский вопрос. Надо было подвести хоть какую-то общую базу под этот бардак. А ещё надо было выяснить, что там вчера придумала Карменсита, и решить, нужно ли ей это. А ещё...

Этих "ещё" было столько, что разобраться даже с имеющимися было почти нереально, а ведь каждая решённая проблема порождала ещё пачку — и это только грядущие выборы, а ведь всего остального никто не отменял! Дороги, например — зря русские считают дороги и дураков своими национальными проблемами. Или школы — кстати...

Клэр сняла трубку, набрала номер и осведомилась:

— Сеньор Гонсалес, известный журналист вам, случайно, не родственник? Нет? Тогда будьте добры объяснить, почему ваш последний доклад выдержан в его стиле и к тому же противоречит предыдущим. Да, чем раньше, тем лучше.

Бросив трубку, она снова попыталась навести хоть какой-то порядок в избирательном процессе и даже успела найти наметки для создания нормальной системы, когда явился Гонсалес.

— Присаживайтесь, — кивнула Клэр, — и объясняйте.

— Да тут и объяснять нечего, — махнул рукой Гонсалес. — Помните историю с учебниками? Так вот, теперь всплыло всё то же самое, только с учителями. Кто куда, каждый своё — и никакой системы, а кое-кто, похоже, ещё и пакостит потихоньку. Ну а министр образования не делает ничего, чтобы это исправить — ничего разумного, по крайней мере.

— Полагаю, он попросту решил оставить решение большинства проблем преемнику, — пожала плечами Клэр. — В конце концов, было ясно с самого начала, что надолго старик на своём посту не задержится. Кстати говоря, не хотите на это место?

— Если слух, что вы возглавите правительство, не лжёт, то я подумаю, — хмыкнул Гонсалес. — Хотя предпочёл бы этого не делать. И в любом случае, проблему, о которой мы говорили, мой отдел так или иначе решит... Поэтому, с вашего позволения, я вернусь к работе.

— Да, конечно, — кивнула Клэр, тут же выбросив из головы эту историю. И без неё было чем заняться, да ещё и письмо, пришедшее только что...

Письмо было от Танабе — то есть, теперь Хошино — Ай. Вот уж последний человек, от кого она ожидала бы подобного... Но она прислала письмо — самое обыкновенное, хотя и написанное несколько велеречиво. Ай извинялась за то, что так и не посетила её в тюрьме и вообще почти забыла о её существовании, поздравляла со свадьбой и интересовалась, имеет ли смысл их дальнейшая переписка. Всё это было любопытно, однако никак не объясняло, откуда взялась подобная идея... А, вот: "Полагаю также нужным отметить, что волей случая имею честь состоять в подобной переписке с известным вам Хакимом Ахмадом, каковой факт, несомненно, может повлиять на ваше решение."

— Уаси... — проворчала Клэр. — Да, это многое объясняет...

Это действительно объясняло почти всё — способность Хакима выкидывать абсолютно неожиданные номера ей была известна едва ли не лучше всех. И подбивать на подобное окружающих, причём неосознанно, ему тоже всегда удавалось... Это объясняло даже стиль — похоже, влияние Али могло быть и косвенным. Не объясняло это только одно — что со всем этим делать, а главное — когда? Вечером, что ли, попробовать ответить...

День прошёл на редкость плодотворно — и даже не потому, что Клэр разобралась с проблемой, а потому, что сообразила, кого ей озадачить. В конце концов, не боги обжигают горшки — это за них делают майоры... И в результате Клэр удалось разобраться со скопившимися мелкими проблемами, оценить предложения Карменситы и часть их одобрить — и даже написать ответ Ай. И отнюдь не отписку — знать, что происходит во Внеземелье, из первых рук было необходимо. И не только ей самой, но и многим другим — Мендосе, например. Да и дружбу с Хекматьяр не стоит сбрасывать со счетов... Определённо, Хошино Ай была весьма полезным знакомством. К тому же письмо навело на кое-какие полезные идеи — и Клэр теперь была уверена, что четырех месяцев вполне хватит.

LXXII

Издав дикий вопль, Ал пронёсся по пляжу и плюхнулся в воду. За ним с не менее диким улюлюканьем последовали брат и сестра Уильямс и полдюжины разнообразных собак. Фи, развалившаяся на шезлонге, проводила компанию ленивым взглядом, поправила тёмные очки и вернулась к блаженному ничегонеделанью.

— Красота!.. — высказалась Ай, заняв соседний шезлонг. — Как всё-таки здорово, что вы этот дом купили...

— Ага... Пляж под боком, порт под боком, для собак места предостаточно, соседи нормальные — не то, что эти уроды, — Фи закинула руки за голову и блаженно улыбнулась. — Урезанный отдел, как же... Кстати, хочешь анекдот? "Текнора" пытается отдел расчистки восстановить.

— Идиоты, — припечатала Ай. — Можно подумать, мы их пустим... Это если допустить, что всё нормально сделают, а не как тогда. Ребятам ещё не рассказывала?

— Забыла, — отмахнулась Фи. — Вернёмся — расскажу... Интересно, Ал фрисби утопит или нет?

— Собаки выловят, — приподнявшись на локте, оценила диспозицию Ай. — Или Джеки отберёт и по голове настучит — тарелка-то её...

— А наш тогда где?

— Возможно, уже утопили, — предположила Ай. — Слушай, да забей ты на него — отпуск только начался...

Фи молча закурила. Да, она с чистой совестью считала себя лунатиком — но всё же её дом так и остался на Земле. Её дом и её чокнутая семья — под стать ей самой. И Ай точно такая же, да и Хатимаки тоже... Другое дело — Юрий и Эдель, да и Дина, скорее всего, тоже. Их ничего не держит на Земле, именно они — настоящие хозяева Внеземелья... Но даже и они уступят поколению Ноно, родившемуся вне Земли, для кого Космос — родной дом.

Философские рассуждения прервал горестный вопль детей — тарелку всё-таки утопили. Вторую за неделю, а до того — ещё штук пять, и Фи не могла понять, как это Алу вообще удаётся — тарелка, по идее, должна быть легче воды. Тем не менее, топили её регулярно. Впрочем...

— Дина, ты же, кажется, неплохо ныряешь?

— Ну да, а что?

— Сможешь выловить фрисби? Эти деятели его опять утопили...

— Где? И Как? — Дина поднялась с брошенного на песок полотенца и эффектно потянулась.

— Где-то там, — ткнула Фи сигаретой. — и меня не спрашивая — я сама не понимаю, как им это удаётся.

— Попробую, — Дина прищурилась, глядя на море, подошла к переругивающимся детям и попыталась уточнить, где именно утонула тарелка.

Результат получился даже хуже, чем у Фи — было выдано три абсолютно разных места.

— Бестолочи, — буркнула Дина, отправляясь на поиски.

— Как думаешь, найдёт? — осведомилась Ай, проводив её взглядом.

— Думаю, да, — Фи отправила окурок в пепельницу. — Если ты заметила, у неё вообще талант по этой части — находить всякое... И не только трупы, между прочим.

— Ты когда-нибудь забудешь про этого жмурика, а?

— Ай, а ты, случаем, не заметила, что мы сейчас общаемся на русском? — Фи выбила из пачки новую сигарету, однако закуривать не торопилась. — И воспринимаем это совершенно нормально?

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — фыркнула Ай. — И раз уж речь пошла о языках — по-японски ты говоришь с ужасным акцентом.

— А пишу ещё хуже. Так себе из тебя учитель, и педагогический талант ты явно не унаследовала...

— Было бы от кого, — вздохнула Ай. — Я же подкидыш, и кто мои биологические родители, никто так и не выяснил, хотя расследование было. Кое-кто вообще утверждает, что меня подбросили лисы, и я на самом деле наполовину кицунэ... Ух ты, она её нашла!

Дина, вынырнувшая куда дальше от берега, чем кто-нибудь ожидал, взмахнула над головой тарелкой и поплыла к берегу, где присоединилась к компании детей и собак.

— Ну, теперь её хотя бы ещё на один вечер хватит, — вздохнула Фи, наконец-то затягиваясь. — Интересно, где все остальные?..

— Кстати, зачем ты за Фрисайдом этот контейнер повесила? — спросила Ай, вытащив стакан из ведёрка с подтаявшим льдом. — Решила пособирать на кого-нибудь из коллег компромат?

— А ты не слышала про операцию "Фрисби"? — удивилась Фи. — Про неё только ленивый не сморозил что-нибудь.

— Ты удивишься, но не слышала. В чём там дело?

— Про астероид слышала? Двадцать-двадцать два-что-то-там-ещё?

— А то! Стометровый кирпич и так близко от Земли — да про него только глухой не слышал.

— Ну так вот, его решили сбить. Вроде как с Землёй он столкнуться не сможет ни при каких условиях, так что мы ничем не рискуем, кроме одной ракеты "Урал-А".

Характеристики всего, что можно хоть как-то выкинуть в космос, Ай, разумеется, знала хотя бы в общих чертах. "Урала" это тоже касалось... И поэтому Ай чуть не уронила стакан.

— Да там же двадцать килотонн! — воскликнула она. — Двадцать грёбаных килотонн!

— Вот и я так сказала, когда услышала, — согласилась Фи. — Астероид почти наверняка порвёт, но сколько при этом спутников навернётся... И прикинь, сколько нам будет работы!

— Это да, — Ай задумчиво посмотрела на стакан. — Когда подрыв-то?

— Завтра в четырнадцать по координированному.

— То есть, в девять по местному... — Ай выудила из брошенной на песок сумки телефон и полезла в эфемериды. — Ага... Мы его не увидим — рванёт над Сибирью. Станции эвакуируют?

— Нет. IPSV, несмотря на вид, неплохо защищены, а по Фрисайду надо вообще бить в упор, чтобы его поджарить. А вот всех остальных загонят как минимум в тень, а то и вовсе на Землю или Луну спустят. Может даже, кого и посадят — сама знаешь, публика тут весёлая...

— Да мы как бы сами из этой публики, — заметила Ай. — Ладно, ты как хочешь, а я, пожалуй, домой пойду.

— Мать вашу, да что за раковый корпус?! — Юрий сдёрнул наушники, вышел из игры и приложился к кувшину с лимонадом. — Вот как так можно? А, ну их всех к чёрту! Как насчёт покера, народ?

— Миссис Симонс обещала зайти, так что подождём, — отозвалась Фи. — Старушка расстроится, если мы начнём без неё.

— У тебя талант собирать вокруг себя всяких чудиков, — заметила Эдель, развалившаяся на диване.

— Включая вас, — отозвалась Фи.

— Ну да, — согласилась Эдель, — мы тоже люди своеобразные. О чём я и говорю... Кстати, это не она?

— Она, — подтвердила Фи, открыв дверь. — Добрый вечер.

Миссис Симонс была элегантной пожилой леди, любительницей собак и хорошей компании. Ещё она была заядлой курильщицей, предпочитавшей папиросы на длинном мундштуке из слоновой кости — Ай впервые видело такое живьём, а не в историческом фильме.

Само собой, от партии в покер и стопочки коньяка она не отказалась...

— Пас, — миссис Симонс пригубила коньяк.

— Удваиваю, — Ал выложил стопку фишек.

— Рискуешь... — Фи взяла карту и добавила свои фишки. — И ведь блефуешь наверняка...

— Ему почти четырнадцать, — заметила миссис Симонс. — Самое время рисковать... Да и лицо он держать умеет. Ваша наука?

— Моя дурная наследственность, — вздохнула Фи. — Вскрываемся?

Собственный фулл-хаус из двух дам и трёх десяток её вполне устраивал... До того, как Ал с всё тем же невозмутимым видом перевернул свои карты.

— Джа милосердный, ну зачем я научила это мелкое чудовище играть в покер?.. — вздохнула Фи, разглядывая бубновый роял-флеш. — И как будто этого мало, у него ещё и подружка есть...

— Кто?

Фи пару секунд полюбовалась выражением лица супруга и сообщила:

— Джеки Уильямс, естественно. Ходячий ядерный взрыв... Кстати, инструкцию все помнят? В прошлый раз нам повезло, но теперь шансов схватить дозу куда как больше.

— Знаете, — миссис Симонс ловко перетасовала карты, — я ещё застала те времена, когда любые ядерные взрывы в космосе были под запретом... И мне страшно. Пока что это мирные взрывы, но... Боюсь, если это продолжится, ядерное оружие станет чем-то привычным, его опасность покажется преувеличенной — и найдётся кто-то, кто решит пустить его в ход. Сперва в космосе, потом на Земле, на поле боя...

— Сомневаюсь, что это возможно, — возразил Юрий. — Именно потому, что один ядерный удар потянет за собой ответный, и всё это почти неизбежно выльется в глобальную катастрофу. Я очень хорошо помню Тайваньский кризис, помню рассказы родителей о Корейском, и разницу представляю очень хорошо. Тайваньский кризис... Да, ядерная война в тот момент казалась неизбежной, и было известно, что США и Китаем дело не ограничится. Но ведь договорились же!

— Один раз договорились, второй — а на третий может и не найтись чудака с пистолетом, ворвавшегося к министру иностранных дел, — вздохнула Ай, раздавая карты. — И давайте про взрывы не будем, а?

— Джеки Уильямс, — напомнила Фи. — Кстати, Ал, ты бы её к нам, что ли, пригласил... Так, поехали, ставлю десять.

— Удваиваю, — немедленно отозвалась Ай.

О политике за столом больше не вспоминали.

Как и всё на свете, отпуск закончился, и "Тойбокс" снова шёл по орбите. Кто-то уже успел пройтись здесь, но мусора на орбите по-прежнему оставалось предостаточно. Куда больше, чем желающих его собирать — кто-то не имел нужного оборудования, кто-то боялся радиации, а кто-то и вовсе ухитрился подставить корабль под электромагнитный импульс и теперь судорожно ремонтировался. На ближайшие сутки околоземное пространство почти целиком принадлежало "Тойбоксу", и, что самое прекрасное — "Интерстеллар" скупал абсолютно всё, что команда сможет собрать. А если учесть, что в деловых партнёрах кластера числились разведки стран БРИКС, которые никогда не скупились...

Впрочем, связи с разведками были теорией, а вот весьма приятные суммы, оседавшие на счетах — очень даже практикой... Ай тряхнула головой, отбрасывая мысли о деньгах, и посмотрела на дозиметр — стрелка подбиралась к жёлтой зоне.

— Доза!

— Принято, — отозвалась Фи, включая двигатель.

Короткий рывок ускорения — и корабль сошёл с орбиты на гомановскую траекторию, возвращаясь к Фрисайду. Увы, но ближайшую неделю придётся работать вот так — урывками, по несколько часов в сутки максимум... Но выхода нет — никому не хочется заработать лучевую болезнь, и команда "Тойбокс" здесь не исключение...

LXXIII

Остановившись перед большим — во всю стену — экраном, Хаким усмехнулся. Дело сделано, Арабский Халифат возродился, объединив под знаменем Махди всех арабов... И из этого никак не следует, что проблем у него стало меньше. Скорее уж наоборот — всем стало ясно, что сам по себе халифат не развалится, и тем, кто этого желает, придётся напрячься — и, соответственно, напрячь его службу.

Против чего Хаким абсолютно не возражал — кое-кто из его подчинённых уже собрался расслабиться, а подобную ересь следовало пресекать в зародыше. Собственно, Совет Мудрецов и собрался в очередной раз именно за тем, чтобы решить, что пресекать необходимо, а что можно не трогать...

Здесь были самые разные люди — политики, учёные, деятели искусства, священнослужители, рабочие. Всех их объединяло только одно — преданность Халифату и готовность указать халифу на ошибку, нередко даже до того, как она была совершена. Они не имели никакого официального статуса — и всё же были важнейшей частью Халифата...

— Мир вам, — произнёс вошедший Али. — Итак, милостью Аллаха мы завершили создание страны — теперь же нам предстоит понять, как сохранить созданное.

Совещание затянулось до глубокой ночи и прошло на повышенных тонах — но мудрецы сделали своё дело. Общий план был готов, ну а его реализацией займутся уже специалисты.

— Да, не ожидала я, что всё будет так утомительно, — вздохнула Аниса, выйдя на улицу и с наслаждением вдыхая прохладный воздух.

— Просто совет при тебе не собирался в полном составе, — Хаким открыл дверь, — обычно в этом нет нужды.

— Что меня удивляет, — заметила Аниса, устраиваясь в машине, — так это то, что на тебя ещё ни разу не покушались...

— Покушались, — усмехнулся Хаким. — Неоднократно. Просто ни разу не успевали довести дело до собственно покушения... Я ведь не просто так Уаси.

— Значит, мне бояться нечего?

— Не больше, чем мне, жена моя, — ответил Хаким, глядя на проносящийся за окном машины ночной Багдад. — Такова жизнь политика, тем более — политика, неудобного самозваным властителям мира... Пора бы и привыкнуть.

— Пора, — согласилась Аниса. — Но как же не хочется...

Рабочий день Хаким решил начать с совещания — начальников управлений пора было как следует проработать, кого за дело, а кого — профилактически. Затем надо было пересмотреть структуру разведки — контрразведку можно было не трогать — и как-то эти изменения реализовать, причём создав минимум дополнительного бардака.

Имеющегося было более чем достаточно...

— Итак, господа, — начал Хаким, сцепив пальцы перед лицом и внимательно изучая подчинённых, — вы, как я имел несчастье заметить, расслабились. И сейчас мы будем это исправлять... Господа, где сводки по присоединённым территориям? Кто-нибудь вообще знает, что там происходит? Идёт передача материалов? Это, конечно, прекрасно, но почему никто не воспользовался нашими собственными данными? Почему ваши подчинённые, господа, проявляют здоровую инициативу, налаживают контакты и организуют работу на местах... координируя её через ваши головы? Неужели не ясно, что сейчас не время для строгого соблюдения всех бюрократических тонкостей? Всё, что сейчас действительно требуется — позволить бывшим спецслужбам Египта и прочих работать, как раньше, взаимодействуя с ними, пока они не вычистят агентуру? Учтите, сейчас прекрасный момент не только для того, чтобы затеряться, но и для того, чтобы попасться... И попадаются, если уж на то пошло. Поэтому, уважаемые господа, будьте добры наладить эффективнее взаимодействие... И на этой печальной ноте перейдём к разведке. Реорганизация управления "Африка" — вопрос важный, но не прямо сейчас и не настолько, чтобы я занимался этим лично... Или вы этого хотите?

Подчинённые определённо не хотели.

— В таком случае, — продолжил Хаким, — я жду общую сводку. Реакция основных игроков, какие-то непонятные телодвижения — вообще всё. На чём-то сосредотачиваться пока не следует... Хотя за США стоит приглядывать внимательнее, чем обычно. И последнее: надеюсь, багдадский эпизод никому не надо напоминать? Нет? Прекрасно...

Распустив подчинённых, Хаким прошёлся по кабинету, щёлкнул по носу бронзового шакала, стоявшего на столе, и вернулся кресло. Настроение определённо улучшилось, и даже необходимость писать отчёт для халифа перестала вызывать раздражение...

Хаким повернулся к большому — во всю стену — экрану, почти копии того, что был в конференц-зале, несколько мгновений полюбовался на охваченное зелёным полукольцом Средиземное море и принялся за работу. Наше море, говорите? Вот именно, наше. Арабское... Полумесяц, охвативший Средиземное море с востока и юга, снова пугал самодовольную Европу — и совсем не факт, что зря. Халиф недвусмысленно дал понять — пока его не трогают, он не собирается ни с кем враждовать, но если тронут — получат джихад. Настоящий, а не то убожество, которое почему-то именовалось этим словом в угоду самозваным защитникам веры и их хозяевам с реки Потомак. Джихад не трусливого шакала-моджахеда, но бесстрашного волка-гази...

И тогда самовлюблённая Европа вновь увидит мавров под стенами Пуатье — вот только Карла Мартелла уже не будет.

LXXIV

За новостями Куруруги следил внимательно — за любыми, но космонавтике, по старой памяти, уделял особое внимание. И уж тем более не мог не заметить подрыв астероида — вопрос не столько технический, сколько политический. Очень уж вовремя он подвернулся — в Вашингтоне снова задумались о военных базах в космосе, и стоило всем напомнить, что они не будут в безопасности, где бы их ни разместили. Траекторию "Урала" видели все... И знающие люди легко могли оценить энерговооружённость ракеты.

Но вот какие выводы сделали эти самые люди — вопрос... Те ли, на которые их предполагалось навести, или какие-то другие — по мере своего безумия? Что они предпримут?

Ответов премьер-министр не знал — но зато знал, кому они известны.

— Пригласите Арамаки, — распорядился он, утопив клавишу селектора. — Да, когда ему будет удобно.

Разумеется, Арамаки не заставил себя ждать. И появился минут через сорок — как раз столько занимала дорога от его конторы.

— Полагаю, что вас интересует моё мнение о недавнем пуске, Куруруги-сан? — осведомился он с порога.

— Именно так, — согласился Куруруги. — Присаживайтесь...

— Благодарю, — Арамаки устроился в кресле. — вы правы, разговор отнюдь не телефонный... Как, впрочем, и все наши беседы. Для начала скажу, что больше всех довольны учёные — взрыв подтвердил их расчёты и обеспечил данными на несколько лет исследований. Довольны русские — по сути дела, это были испытания новой версии ракеты, и они прошли успешно. Вы, думаю, тоже будете довольны — по неофициальным каналам русские пообещали организовать "зонтик" всем союзникам. А вот наши бывшие "друзья" крайне недовольны — и на самом деле изрядно напуганы. У них были весьма интересные и очень дорогостоящие планы, на которые уже выделены средства — и тут вдруг появляется ракета, способная их полностью перечеркнуть. Энергетика "Урала" такова, что она может перехватывать любые искусственные цели и большинство природных объектов... И она достаточно компактна, чтобы её можно было без проблем доставить на орбиту, а оттуда она свободно добивает до Луны и точек Лагранжа.

— Значит, проект "Форт Нокс" схлопнулся? — уточнил Куруруги. — Да, вы правы, это радует... Есть ещё что-то, что не может подождать очередного доклада?

— Пожалуй, нет, — покачал головой Арамаки. — Больше ничего срочного нет... Но может появиться.

— Что ж, не смею вас задерживать...

Проводив Арамаки взглядом, Куруруги снова принялся за документы — в парламенте взрыв наверняка вызовет повышенный интерес, и стоит прикинуть, что будут спрашивать и как на это отвечать...

Парламент действительно весьма заинтересовался взрывом — в основном в плане того, какая от этого польза и есть ли она вообще. Польза была, хотя и довольно условная, о чём Куруруги и сообщил, обрадовав депутатов. Особенное удовольствие всем доставила реакция США, и после недолгого оживления в зале Куруруги обратился к изначальной повестке своего выступления.

Отчёт правительства не был пустой формальностью — по крайней мере, для Куруруги. Политика Японии стремительно менялась, решения приходилось принимать моментально, посвящая в них очень немногих — и в результате получалось, что правой руке неизвестно, что делает левая. И потому Куруруги не отделывался общими фразами, а подробно докладывал парламенту — что было сделано и что сделать не удалось, чего ожидают в правительстве и что планируют...

Поэтому, естественно, пресса на эти выступления не допускалась. Пресс-служба парламента публиковала некоторые выдержки из отчёта — но короткие и мало что значащие, поскольку остальное было, в лучшем случае, для служебного пользования.

— И на этом, уважаемые парламентарии... — Куруруги на мгновение отвлёкся — пришло сообщение наивысшего приоритета. — ...Я вынужден сообщить, что чуть более часа назад Тэнно-сама был госпитализирован с инфарктом миокарда. В настоящий момент его состояние оценивается как стабильно тяжёлое, однако прогноз благоприятен.

В зале воцарилась мёртвая тишина, мгновение спустя нарушенная самим премьером:

— И на этой прискорбной ноте я позволю себе завершить выступление. Благодарю за внимание, уважаемые парламентарии...

Куруруги спокойно покинул трибуну, вышел из зала — и только после этого схватил помощника за плечо и осведомился:

— Какова реальная ситуация?

— Официальное сообщение полностью правдиво, Куруруги-сама, — ответил помощник. — КОРА своевременно вызвала врачей, поэтому, насколько я понял, некроз захватил небольшую область... Но, сами понимаете...

— Понимаю, — Куруруги отпустил помощника. — Прошу простить моё неподобающее деяние...

— Тэнно-сама хотел видеть вас, — помощник предпочёл сделать вид, что ничего не случилось. — Я договорился с врачами, что вас известят, как только будут разрешены посещения, Куруруги-сама.

— Чем заметено упростили мне жизнь, — вздохнул Куруруги. — И отдохните хотя бы два-три часа — вам это определённо необходимо.

Посетить тэнно врачи позволили следующим вечером, ограничив время разговора несколькими минутами. Куруруги не возражал — врачам виднее, и, похоже, для него сделали исключение. Поэтому он, стараясь не раздражать лишний раз медиков и клятвенно заверив, что ограничится пятью минутами, вошёл в палату.

Даже на больничной койке, подключённый к многочисленным приборам и с кислородной трубкой, уходящей в ноздрю, Хисахито, сто двадцать восьмой император Японии, ухитрялся оставаться величественным.

— Тэнно-сама... — Куруруги на мгновение застыл в поклоне. — Мне нет прощения...

— Оставьте церемонии, Куруруги-сан, — тихо произнёс тэнно. — Сейчас нет ни времени, ни нужды в них. Я прекрасно понимаю вашу настойчивость и ценю верность долгу, поэтому перейду сразу к делу. Я ухожу, Куруруги-сан. В этот раз клинок Шинигами миновал меня, но даже излечившись, я не смогу нести бремя власти. Поэтому я оставлю престол и удалюсь в монастырь, как и собирался... Куруруги-сан, я прошу вас пока не предавать это решение огласке, но начать подготовку к коронации Тэцухито. Будьте ему столь же надёжной опорой, что и мне, Куруруги-сан...

— Я сделаю это, — вновь склонился в поклоне Куруруги. — Тэнно-сама, время нашей беседы истекает, и я прошу позволения оставить вас.

— Конечно, — тэнно шевельнул рукой. — Итак, о моём желании оставить престол пока умолчим, всё остальное я оставляю на ваше усмотрение...

Вспыхнула алая надпись "Эфир", и Куруруги заговорил:

— Я имею честь сообщить, что состояние тэнно-сама, оставаясь стабильно тяжёлым, проявляет тенденцию к улучшению, и непосредственная угроза жизни миновала. Сохраняя бодрость духа, тэнно выражает свою признательность всем, кто присылал пожелания скорейшего выздоровления и уполномочил меня сообщить, что выступит с обращением к нации, как только врачи позволят ему предстать перед телекамерами. Умолчав о содержании этого обращения, он, однако, отметил, что считает его весьма важным.

Секундная пауза — и он снова заговорил:

— Такова ситуация на текущий момент, и в случае её изменения последуют новые сообщения правительства. Благодарю за внимание.

Табличка "Эфир" погасла, и Куруруги зажмурился и сжал пальцами виски. Ками-сама, как же всё это не вовремя... Да еще и непонятно, как воспримут отречение тэнно от престола — не девятнадцатый год и не Акихито, вряд ли всё будет так же гладко. Хорошо хоть, что наследник ничуть не уступает отцу и будет продолжать его курс... А если попытается с него свернуть, лейбористы позаботятся о том, чтобы эта попытка провалилась.

Куруруги Гэнбу вернулся в свой офис, так и не узнав, что кто-то из журналистов в беседе с коллегой наградил его прозвищем "Сёгун" — к счастью, поскольку этот факт не улучшил бы его настроения...

LXXV

Публика в "Царстве небесном" собиралась весьма своеобразная, но относительно тихая, и потому внезапная драка привлекла всеобщее внимание.

— Душераздирающее зрелище, — вздохнул Юрий, покосившись на драчунов. — Дина, они тебе не мешают?

— Да нет, — Дина пожала плечами. — Они смешные...

Забияки действительно представляли собой смехотворное зрелище — навыков боя в невесомости они не имели абсолютно. У команды "Тойбокс" и то дела обстояли лучше — Урахара зря времени не терял и кое-чему научил...

— В конце концов, нельзя же позволить двум идиотам портить свидание? — добавила Дина пару глотков коктейля спустя. — В кои-то веки выбрались...

— И не говори... — вздохнул Юрий.

Драка же, между тем, продолжалась. Всё столь же неумелая и скучная, она имела все шансы остаться проходным эпизодом...

Короткий вскрик заставил Юрия обернуться — как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из драчунов — смазливый брюнет в клетчатом пиджаке — отлетает к вершине купола, оставляя за собой шлейф ярко-алых капель.

Отбросив стакан, Дина рванулась к раненому, крикнув:

— Звони Коко!

Юрий, схватив аппарат внутренней связи, поспешно вбил код и заорал в трубку:

— "Царство небесное", срочно! Есть раненый! Каспер, тут поножовщина, чёрт возьми!

Каспер Хекматьяр явился на место происшествия лично — с отрядом охраны и экстренной бригадой из госпиталя станции. Раненый был всё ещё жив — не в последнюю очередь стараниями Дины, очень вовремя наложившей жгут, но было похоже, что долго он не протянет. Суету и панику удалось подавить, но к тому времени убийца успел то ли сбежать, то ли спрятаться...

— Что ж, дамы и господа, — заявил Каспер. — Сожалею, но вам всем придётся задержаться. Возможно, что и ненадолго...

"Ненадолго" превратилось в четыре часа бесконечных заунывных поисков и допросов. Убийцу нашли, раненый всё-таки умер, а парочку под дверью ждала Фи Кармайкл. Очень злая Фи Кармайкл.

— Слушайте, вам что, лавров Ай захотелось?! — поинтересовалась она. — Хрена ли вы ждали, пока этот недоумок того кретина прирежет, а не свалили сразу, как только началась драка? Не хотели портить свидание?.. Ну так вам его испортили куда как капитальнее!

— Фи, ты же сама понимаешь, что мы ничего подобного не ожидали, — вздохнул Юрий. — Вот такое убийство — это выходит за все рамки даже для самых отмороженных ребят. Ну да, тут всякое бывает, но чтобы вот так... Я про такое не слышал.

— Я слышала, — вставила Дина. — Только это были сороковые — думаю, вы представляете, что тут тогда творилось.

— Вот именно, это были сороковые. Сейчас тут не принято беспредельничать.

— Чхве, — напомнило Юрий.

— То самое исключение, которое подтверждает правило, — отмахнулась Фи. — Да к тому же он был новичком на Фрисайде. И потом, даже он так никого и не убил...

Юрий в ответ на это только хмыкнул. Происшествие действительно было необычным — уровень преступности на самом Фрисайде был невелик. Несмотря на специфический контингент... А может, и благодаря ему. Всё же обитатели Фрисайда предпочитали вести дела за его пределами... Нельзя сказать, что здесь обходились вообще без насилия — но убийств избегали. Убийство всегда привлекает ненужное внимание, противопоказанное Фрисайду. И уж точно здесь никогда не было случайных убийств в драке...

А всё необычное на Фрисайде, как правило, было вредным для здоровья.

Подтвердив получение денег, Ай извлекла из контейнера сеть с ломом, загрузила её в спускаемую капсулу и причалила к Фрисайду.

— Без замечаний, Тойбокс-четыре, — Фи хлопнула её по спине. — Не то чтобы я в тебе сомневалась...

— У меня, между прочим, свидетельство есть, — фыркнула Ай.

— Кохай, — оскалилась Фи, — мне ксива не нужна, мне навыки нужны... И они меня вполне устраивают, хотя расти тебе ещё и расти.

— У меня таланта нет, в отличие от тебя, — вздохнула Ай, подплывая к люку. — Так что, боюсь, это мой предел. Ну нет у меня в голове акселерометра... О, Валмет! Что-то случилось?

— Пока ничего, но босс хочет, чтобы я вам задала несколько мутных вопросов, — ответила Валмет. — И они достаточно мутные, чтобы приглядывать за вами.

До офиса компания добиралась в молчании. А в офисе Валмет начала с того, что выложила на стол две фотографии.

— Вот это — убитый, Бела Галь из Секешфехервара. А это — убийца, Каарло Лааксонен из Тампере. Кто-нибудь их видел раньше?

— Кажется, именно этот тип взорвал курилку, — Фи постучала пальцем по фотографии венгра. — Не уверена, конечно, но по-моему, это он.

— Не знаю, как там с курилкой, но я неоднократно видела его в компании моего бывшего мужа, — сообщила Эдель, поправив очки. — И финн тоже кажется знакомым...

— А вот это очень интересно, — Валмет мгновенно напряглась. — Вспоминай, где ты его видела.

— Я даже не уверена, что не обозналась. Понимаешь, — Эдель сняла очки и сжала переносицу, — такое чувство, что я его то ли по телевизору видела, то ли в сети...

— Хорошо, а имя Чен Гуоминь тебе что-нибудь говорит?

— Как-то раз слышала от бывшего — он то ли пытался ему что-то продать, то ли продал... А что?

— Лааксонен служил со мной в егерском батальоне, — ответила Валмет. — И, как я потом узнала, он меня и подставил... В результате чего один китайский спецназовец положил всю мою патрульную группу, а я осталась без глаза и вылетела из армии. Так вот, звали его Чен Гуоминь, и сейчас он координирует весь китайский оружейный бизнес в Африке — разве что из Халифата его выгнали, и то не факт... И если ты думаешь, что всё это — цепочка совпадений...

— Не верю, — согласилась Эдель. — И очень хочу знать, посередь какой задницы мы на сей раз приземлились.

— А вот об этом, ребята, — невесело усмехнулась Валмет, — я не имею ни малейшего представления.

История с убийством видимого продолжения не получила. Правда, только видимого — что-то, несомненно, творилось, иногда прорываясь слухами и сплетнями. В "Тойбокс" на всё это не обращали особого внимания — работать не мешает, и ладно — но и забывать не спешили. Мало ли... Однако того, что случилось спустя две недели, не ожидала не только Эдель — вообще никто. Кроме брата и сестры Хекматьяр, может быть...

Очередной вылет завершился, Ай развернула "Тойбокс", скорректировала орбиту и начала сближение. Фрисайд должен был показаться над горизонтом через три минуты — и слабый сигнал, выданный радаром пару секунд спустя, заставил её насторожиться.

— Фи...

— Что там у тебя?

— Не знаю. Слабый сигнал, как от лома, над Фрисайдом. И диспетчерская молчит... — Ай переключилась на аварийную частоту, и в динамиках немедленно раздался писк морзянки, сменившийся голосом:

— Внимание всем, говорит Фрисайд. Зенитный стыковочный блок разрушен в результате аварии, всем кораблям стыковаться к узлам надирного блока. Связь с диспетчерской по сорок седьмому каналу. Внимание всем...

Переключившись на нужный канал, Фи спросила:

— "Тойбокс" — диспетчерской. Что там у вас случилось?

— Диспетчерская — "Тойбоксу". Взрыв топливных баков, жилая зона не пострадала. Возьметесь за расчистку?

— "Тойбокс" — диспетчерской. После разгрузки

— "Тойбокс", положительно. Ваш узел — шестой, третий склад.

— Принято, конец связи.

Отключившись, Фи выдала маневровый импульс и произнесла, задумчиво поглаживая ручку управления:

— Странные дела у нас творятся, однако...

Судя по состоянию стыковочного узла, жилые отсеки не пострадали только чудом. О причинах разрушения оставалось только гадать, но было похоже, что взрыв произошел внутри отсека, где взрываться было нечему... По идее, потому что протащить туда достаточно взрывчатки было несложно.

Впрочем, все объяснения могли и подождать — обломки надо было убирать немедленно, пока они не разлетелись по всему Внеземелью. И не только обломки...

— Ай, ты опять за своё? Я, кажется, тебе уже говорила...

— Знаешь, Фи, — Ай подтянула манипулятором изломанное тело и аккуратно убрала в контейнер, — они почти наверняка мерзавцы и так или иначе виновны в этом взрыве... Но уж точно они не заслужили, чтобы их бросили в пустоте. Даже самый последний мерзавец заслуживает хотя бы похорон...

— Кое-кто с тобой бы не согласился, — заметил Юрий. — Причём речь шла бы отнюдь не о преступниках...

— Мне наплевать на лицемерие святош всех мастей и конфессий, — резко ответила Ай. — Совесть у меня своя, а не заёмная. И по совести этих ребят надо похоронить, кем бы они ни были...

— Вы упустили из виду один момент, — вклинился в разговор Урахара. — Совесть совестью, но трупы понадобятся следователям, и собрать их надо. Причём все, сколько их тут есть. Так что смотрим в оба...

Три часа спустя, доставив груз на занятый следователями склад, команда вернулась в офис и слушала рассказ Валмет, которая не просто знала, что случилось, но и приняла в этом участие.

Всё началось с шаттла, причалившего к станции — и передавшего, как выяснилось, фальшивые позывные. С шаттла высадились три человека, предъявивших столь же фальшивые удостоверения Интерпола и потребовали у службы безопасности передать им убийцу — якобы тот находился в розыске. Безопасники связались с HCLI, а Коко моментально определила фальшивку и отправила своих людей в отсек. Тут оказалось, что гостей вовсе не трое, а десяток, как минимум, началась перестрелка... А затем шаттл отстыковался, почему-то потерял управление, врезался в стыковочный отсек и взорвался. Выживших не было, и вторая команда, в которой и была Валмет, уцелела только потому, что не успела дойти до несущей переборки.

В изложении Валмет всё это выглядело пересказом второразрядного боевика, и Фи никогда бы не поверила в эту историю — но увы, телекамеры системы стыковки работали до последнего момента, да и на внешние камеры станции кое-что попало. Так что всё произошедшее было беспредельно нелепой, но всё же реальностью... Но понятнее не становилось.

— Я, конечно, понимаю, что миром правит не тайная ложа, а явная лажа, — подвела итог рассказу Валмет, — но по-моему, это уж слишком. Если бы своими глазами не видела, ни за что бы не поверила. И нам ещё дико повезло, что строители были такими параноиками, иначе бы разворотило половину станции...

— Угу, полнейший бред, — согласилась Фи. — Хоть что-нибудь про этих чудиков выяснили?

— Сбродная солянка, как любит говорить Дина, — отозвалась Валмет. — остатки ФЗК, парочка исламистов, а сверху — вообще паданец.

— Паданец? — неожиданно заинтересовался Урахара.

— Ну да, а что?

— А то, — задумчиво протянул Урахара, — что Лига Севера в последнее время подозрительно зашевелилась. И по слухам, готова разорвать Болонские соглашения... Так что если у кого есть друзья в Италии — посоветуйте им убираться.

-Вот чего мне как раз и не хватало на Фрисайде — так это большой политики, — Эдель раздражённо закрыла ноутбук. — И смотрите по сторонам — в этот раз нам феноменально повезло, но в следующий — вряд ли.

LXXVI

Происшествие на Фрисайде, всколыхнувшее всё Внеземелье, было лишь отзвуком творящегося на Земле.

Отложив доклад, Хаким зажмурился и сжал пальцами переносицу, пытаясь отогнать головную боль — помогло слабо. Лига Севера... Давненько они молчали, да и заключённый в тридцать девятом договор между ней и Римом был вполне разумным... А теперь его готовы расторгнуть. А разрыв Болонских соглашений почти неизбежно приведёт к гражданской войне в Италии, и как на это отреагирует Лига — можно только гадать. Тогда войны удалось избежать лишь чудом — крах ООН неожиданно высвободил такое множество конфликтов, начиная с развала и без того дышавших на ладан стран и заканчивая Корейским кризисом, следующие два десятка лет остававшимся самым тяжёлым кризисом со времён Карибского... Сейчас же все будет гораздо хуже. И Лига — далеко не бутафорская ООН, и нерешённых проблем накопилось куда больше... И всё это произойдёт слишком близко, чтобы никак не задеть Халифат. Уже задело — арабская диаспора, потомки приснопамятных "беженцев", а то и они сами — начала довольно активно покидать Италию, внезапно последовав призыву халифа. Это могло стать серьёзной проблемой — всё-таки, тысячи людей, привыкших жить на всём готовом и добиваться чего угодно угрозами и попрошайничеством не порадуют ни одно правительство, хотя с этой проблемой Хаким рассчитывал справиться без излишних усилий. Совет, конечно, долго обсуждал его предложение, обращаясь к Корану, Сунне, изречениям мудрецов и международному праву — но всё же принял. А затем парламент принял закон о тунеядстве, позволяющий заставить работать любителей пособия...

Но всё это мелочи, а вот что будет, если в Италии действительно начнётся война... Аналитики давали несколько вариантов, причём равновероятных.

Первый — и наилучший: гражданскую войну достаточно быстро подавят миротворцы. В этом случае Халифату останется разве что послать контингент, можно даже чисто символический, и на этом успокоиться. Вариант второй: только миротворцы Лиги. Это почти гарантированно приводило к затягиванию конфликта на неопределённое время, большим потерям со всех сторон и могло спровоцировать кризис в Лиге, а то и её развал. Это гарантировало поток беженцев, а так же вполне могло спровоцировать у руководства Лиги желание поправить дела маленькой победоносной войной. Третий вариант — война в Италии спровоцирует разнообразных сепаратистов перейти от слов к делу и в Европе начнётся большая резня. С неизбежным вмешательством США и почти неизбежным — БРИКС, что не только гарантировало новое Великое переселение народов, но и грозило Третьей мировой.

Был, правда, ещё один сценарий, но аналитики сочли его крайне сомнительным — мирное разделение Италии. О сохранении же её территориальной целостности речи вообще не шло...

Закончив доклад халифу, Хаким перечитал его и после короткого раздумья добавил ещё один пункт: увеличить контингент, направленный в проект "Арес". Что бы ни случилось, Марс это не затронет... Да и всё Внеземелье, пожалуй, тоже. Во всяком случае, в последнем письме Хошино ничего подобного не было — хотя надо уточнить, не изменилась ли ситуация...

Отослав доклад, Хаким запросил сводку — и выругался, прочитав первую же строчку. Падания провозгласила независимость, Болонские соглашения расторгнуты — и первые выстрелы уже прозвучали.

— Управление "Европа"! — рявкнул Хаким, сдёрнув трубку. — Пересылайте сведения по Италии по мере поступления!

Теперь можно было ожидать всего, что угодно...

Впрочем, первые сутки конфликта особых сюрпризов не принесли — редкие стычки на границе, отказ Рима признавать Паданию и, разумеется, подскочившее количество убегающих арабов. Лига пока ограничивалась болтовнёй — Ле-Пен чего-то ждал, и ни Хаким, ни аналитики не могли понять, чего именно. Это было весьма подозрительно... Но сделать с этим Хаким не мог ничего — резидентура не могла добраться до документов, если они и были, а "Халифат цифрового мира" всё ещё не смог взломать сеть штаб-квартиры Лиги.

В общем и целом, пока что события развивались скорее по второму варианту, но довольно медленно, и прямой угрозы Халифату не создавали. И продержалась такая ситуация около недели, а затем события понеслись вскачь — и совершенно не туда, куда предполагалось...

Началось всё с того, что командование Лиги отправило миротворцев, не потрудившись согласовать их действия с Римом. Подобного хода, достойного второсортн6ого боевика, не ожидал никто, особенно итальянцы, и в Милане и Риме отреагировали на это совершенно одинаково — атаковав миротворцев, вынудили их капитулировать и заявили, что впредь будут рассматривать появление на полуострове любых сил Лиги или её членов, как объявление войны. За этим последовал выходи Италии из Лиги, после чего война возобновилась — столь же вяло. И всё это за один день, так что глава управления "Европа", явившийся с докладом, в основном поносил итальянцев на все лады.

Хаким был с ним полностью согласен. И был абсолютно уверен, что сейчас итальянцев поминали в офисах всех разведок — и везде в похожих выражениях. Как-никак, а свинью они подложили всем — теперь развитие ситуации почти не просчитывалось...

Отпустив подчинённого, Хаким бегло просмотрел доклад и основательно задумался. В Риме явно планировали справиться своими силами и не желали видеть на своей территории миротворцев — по крайней мере, миротворцев Лиги. Возможно, их устроят силы БРИКС — но пока что запроса не было, а без него не будет и миротворцев... Но всё это не так уж и важно — гораздо важнее реакция Лиги.

Лига пребывала в шоковом состоянии — ещё бы, такой пинок... Никакой реакции не последовало — никто не понимал, как вообще реагировать на подобное. Хаким тоже этого не понимал, но у него возникла идея — пока сырая, но, кажется, весьма перспективная. Если это сработает, можно будет получить собственного союзника в Европе... Для этого всего-то и надо, что выступить посредником и помирить Паданию с Италией. Впрочем, по мнению Хакима, халиф Али был способен ещё и не на такое.

Придя к этому выводу, Хаким принялся набирать доклад халифу. Идея определённо заслуживала его внимания, ну а будет ли она полезной — это уже другой вопрос. По крайней мере, может...

И, судя по пришедшему вечером собственноручно написанному письму с благодарностью — полезной идея всё-таки была.

LXXVII

Отложив газету, Куруруги Гэнбу хмыкнул — забавно, но обстоятельства сложились так, что политический кризис в Европе представлял для правительства даже меньший интерес, чем выходки двух танкисток из миротворческого контингента. Как-никак, сёстры

Нисидзуми ухитрились стать лицом этого контингента... Причём благодаря отнюдь не фотографиям в купальнике (хотя и их хватало), а трём разнесенным блиндажам боевиков — расстрелянных в упор и под огнём. Танк, правда, после этого пришлось вытаскивать на буксире — с сорванными гусеницами, тремя разбитыми катками и сломанной трансмиссией. Экипаж, к счастью, не пострадал... А большая часть уцелевших после этой операции боевиков предпочла сложить оружие.

Отложив доклад министра обороны, Куруруги взял представление к награде, перечитал и подписал — все трое определённо заслужили орден Золотого коршуна первой степени. Да, вот вам и танковый биатлон... Похоже, направить контингент в Индонезию было действительно хорошей идеей.

Разобравшись с делами Азии, Куруруги переключился на Европу — и в первую очередь на Италию, положение в которой оставалось сложным... Непосредственной угрозы мировой войны, конечно, не было, но всё по-прежнему могло в любой момент взлететь на воздух, прихватив с собой половину Европы — и тогда достанется даже Японии. Впрочем, благодаря усилиям Халифата имелся неплохой шанс решить дело миром — по крайней мере, стрельба прекратилась. Надолго ли — вопрос отдельный, и сейчас он Куруруги не волновал. Переговоры всегда лучше, чем перестрелка... И, во всяком случае, создать Японии проблемы Европа некоторое время не сможет — а там и не захочет, привыкнув к новым обычаям...

Отложив этот доклад, Куруруги принялся за следующий. Проект "Арес" всё ещё требовал его личного внимания, но зашёл достаточно далеко, чтобы его было невозможно остановить. Поток добровольцев сузился до тонкого ручейка — но в программе уже участвовало больше трех тысяч человек, которых требовалось переправить на Марс... В чем, собственно, и состояла проблема. Ресурс "Ареса" был далеко не бесконечным, а его предельная вместимость — шестьдесят пять человек. Пятьдесят рейсов с полной загрузкой, после чего система жизнеобеспечения потребует замены — и это предельный ресурс, сам Куруруги в своё время гарантировал всего пятнадцать, а Фудзите удалось удвоить гарантийный ресурс. И это было не самое худшее — Локсмит вообще не представлял, сколько циклов запуска-гашения способен выдержать его двигатель. Оставалось только надеться на столь любимый северными соседями "авось", чем бы он ни был, да на то, что второй корабль удастся собрать раньше, чем выйдет из строя первый... Впрочем, переброску колонистов можно организовать и без "Ареса" — вот вернуть что-нибудь будет проблематично... И, ксо, он больше не директор JAXA! Пора бы — за столько-то лет — перестать лезть во все космические дела лично... Но не получалось.

Вернув отчёт на стол, Куруруги снова взялся за доклад об Италии — всё-таки стоит быть повнимательнее к событиям на Апеннинском полуострове и подумать, как обернуть на пользу Японии любой исход этого конфликта... И обсудить варианты с министром обороны.

Вызвать министра Куруруги не успел — тот позвонил ему сам.

— Прошу прощения, что беспокою вас, Куруруги-сама, — начал он, — но у нас проблемы. "Армия Ириана" и примкнувшие к ней якобы разоружившиеся группировки атаковали позиции миротворцев на Новой Гвинее и Калимантане. Я взял на себя смелость направить резервные силы...

— Действуйте, как считаете нужным, только постарайтесь не втянуть нас в полноценную войну, — ответил Куруруги. — И держите меня в курсе.

Очень хотелось побиться головой о стол — такого не ожидал никто, а стоило бы... И как на это отреагирует общество — большой вопрос. Большой и очень болезненный, потому что теперь уже не обойдётся без потерь — и возможно даже, существенных. И если кто-нибудь попытается обвинить в этом лейбористов — кое-что у него может и получиться. Надо принимать меры, причём превентивные...И идти с докладом к тэнно. И пусть гонца не казнят за дурные вести, радости он не прибавит никому.

LXXVIII

Клэр с каким-то брезгливым интересом рассматривала лежащий на столе документ — подобного бреда она не видела давно...

— Послушайте, Ольянта, это точно не чья-то глупая шутка? — спросила она.

— К сожалению, нет, — ответил секретарь. — Они абсолютно серьёзны. Точно такое же послание они отправили премьер-министру и президенту., а так же в редакции крупнейших газет.

— Они идиоты? — осведомилась Клэр. — У нас пик предвыборной кампании, очередной вялотекущий мировой кризис, надо переделывать на живую нитку собранный транспорт, у гринго опять зачесалось в разных местах, идиоты-итальянцы едва не спровоцировали Третью мировую, а эти... нетрадиционные вдруг решили, что кому-то есть до них дело? Передайте Домингес, чтобы она решила эту проблему раз и навсегда.

— Боюсь, для этого придётся обратиться к HCLI, — заметил Ольянта, забрав возмутительную бумагу.

Клэр была раздражена настолько, что на какое-то время ей даже показалось, что это неплохая идея — нанять кого-нибудь и перестрелять если не всю ЛГБТ-тусовку, то хотя бы самых крикливых. Идея была соблазнительной... Тем более, что эта нелепая выходка была уже не первой. В прошлый раз их требования были признаны юридически ничтожными, но это, как оказалось, нее остановило поклонников "социальной справедливости", и они решили повторить попытку. Причём дословно повторив прошлые обвинения, что было совсем уж несусветной глупостью... Которую Клэр выбросила из головы, едва отдав послание Домингес. Хватало и других дел...

Выборы. Результат их, в принципе, был очевиден — и Клэр, успевшая побыть исполняющей обязанности премьер-министра, уже жалела, что согласилась на предложение Сапа Инки. С другой стороны, такие предложения не делают кому попало, и то, что она его получила, говорило о многом... Такое доверие оправдываю на все двести процентов — иначе никак. Хираль хочет видеть её Сапа Инкой? Что ж, она добьётся этого поста. Добьётся сама... Не без посильной помощи друзей и семьи, конечно — но не более того, что действительно необходимо.

Как ни удивительно, но разобраться со всеми делами и отправиться домой Клэр удалось довольно быстро. Короткая поездка по вечерней Лиме — и она поднимается в гостиную и с блаженным стоном падает в кресло. Проклятье, а ведь премьеру будет ещё хуже...

— Живая? — раздался за спиной голос мужа.

-Через раз, — устало вздохнула Клэр. — Скорей бы уже выборы — хоть несколько дней отдохну, а потом... У тебя-то как дела?

— Отлично, если не считать того, что четыре пятых моих деловых партнёров — идиоты, — Искай уселся на подлокотник и приобнял жену. — Просто удивительно, как я ещё не поубивал их ко всем чертям... Кстати, ты уже видела, что написал наш паук?

— Паук?

— Гонсалес. Он мне напоминает одного героя старого комикса — Спайдера Иерусалима, я его своё время обожал... да и сейчас не против перечитать. Хм, да у него же на юзерпике именно он.

Гонсалес и впрямь сменил юзерпик, и теперь с него радостно скалился лысый мужик в красно-зелёных очках. И, само собой, в блоге была новая статья — как раз о сегодняшней выходке ЛГБТ-активистов. И называлась она "Неактуальные педерасты"...

Открыв запись, Клэр с головой ушла в чтение, время от времени хихикая над наиболее удачными высказываниями. Настроение стремительно повышалось, и вскоре Клэр, отложив планшет, согнулась от хохота.

— Да уж... — протянула она, — Гонсалес в своём репертуаре. И абсолютно точно приложил всю эту разноцветную шушеру. Вот уж воистину неактуальные... Всегда было интересно — в какой такой Матрице эти ребята обитают?

— Сон разума рождает чудовищ, — пожал плечами Искай, — а это даже не сон, это уже тяжёлые наркотики. Сколько раз им говорили, что их претензии несостоятельны?..

— Да ну их к дьяволу, — отмахнулась Клэр. — Завтра с ними разберутся, если не навсегда, то надолго... А мы тем временем займёмся чем-нибудь более полезным. Может быть, даже в личном плане, потому как в общественном радоваться особо нечему.

— Вот тут ты как раз ошибаешься, — ухмыльнулся Искай. — Хоть четыре пятых моих деловых партнёров — идиоты, с оставшимися двадцатью процентами можно работать, и даже кое-что зарабатывать... В частности — очень неплохой контракт с русскими на поставку меди для их орбитального строительства. Ну и всякого по мелочи, вроде того, что свёл их с командой Пуатье — и всё это, заметь, через правительственные каналы, так что я с этого получаю немного...

— Раза в два меньше, чем попало в бюджет?

— Двенадцать процентов от суммы сделки, — ответил Искай, — почти полмиллиарда долларов. Так что твой муж основательно подпрыгнул в списках миллионеров...

— И основательно пополнил бюджет, — добавила Клэр. — Это же сколько им надо меди?..

— Да там не только медь, там ещё много всякого. Плюс ещё и доставка наша... — Искай потёр лоб. — Там орбита такая, что им очень неудобно со своих космодромов туда что-то выводить, поэтому чуть не всё, для чего не требуется "Енисей", отошло нам.

— Вот что мне интересно — так это что они там делают... — протянула Клэр. — Если я правильно помню цены на медь и стоимость пусков — получается что-то размером с IPSV, если не больше. И при этом, как я понимаю, не на стационаре...

— Орбитальный завод, — ответил Искай. — Правда, что именно они собираются производить, я не знаю.

— Ну и ладно, — Клэр зевнула. — предлагаю на сегодня оставить политику...

Явившись на следующее утро в кабинет, Клэр первым делом связалась с юридическим отделом — и выяснила, что авторам вчерашней выходки уже вчинили иск на совершенно немыслимую сумму, и это только начало. Правда, тут же повыскакивало неимоверное количество "воинов справедливости", принявшихся клеймить "гомофобную тиранию" — но это было ошибкой...

Во-первых, борцы решили начать кампанию с блога Гонсалеса, а во-вторых, Гонсалес, как обычно, был в плохом настроении. Этого было абсолютно достаточно, чтобы весь латиноамериканский сектор интернета взорвался...

Клэр читала ленту и наслаждалась — скандалов такого масштаба не было уже давно, пожалуй, со времён "Мировой войны имиджборд". Нет, пока что священная война такого масштаба не достигла, но уверенно к нему стремилась... А значит, о кретинах с разноцветными флажками можно забыть — поднятая волна унесёт их за горизонт событий.

Закрыв страницу, Клэр взялась за отчёты — пора было наводить порядок и готовиться передать дела преемнику... И спустя несколько часов, закрыв последний документ, она могла сказать: все эти годы прошли не зря. Она смогла действительно объединить страну — именно она, здесь нет места ложной скромности. Зыбкая конфедерация превратилась в настоящую Державу Четырёх Сторон Света под властью Сапа Инки... И никто на её памяти не был более достоин этого титула, чем Хосе Хираль. Да, это она объединила страну... Но где бы она была, если бы не Хираль? В самом лучшем случае нашла бы какою-нибудь работу в занюханном офисе мелкой компании — никто ведь не захочет доверить отсидевшей в тюрьме бывшей террористке что-то серьёзное. В лучшем случае — а скорее всего, перебивалась бы случайными заработками или вообще скатилась бы в криминал... И уж точно даже мечтать не могла бы о том, чтобы стать одной из сильных мира сего. Но Сапа Инка нашёл её — и дал ей цель. Настоящую цель, достойный вызов её знаниям и способностям... И вот теперь она в шаге от кресла премьера и в двух — от президентского. Неплохая карьера для беженки из Эльтаники, до десяти лет не умевшей читать.

Да, Сапа Инка Хосе Хираль был достойным наследником легендарного Манко Капака... И Клэр не могла позволить себе подвести его.

И она знала — этого не случится.

LXXIX

Проверив выкладки ещё раз, Хатимаки запустил модель и убедился, что ошибки нет — "Фон Браун" действительно пройдёт вплотную к Юноне...

— Внимание всем! — объявил он. — Наша траектория пересекает орбиту Юноны, и через двадцать восемь часов мы пройдём на расстоянии ста двадцати километров. Всем приступить к подготовке аппаратуры!

Расконсервация и монтаж снятого оборудования за сутки — аврал по определению, а с учётом того, что часть этой аппаратуры монтировалась снаружи — аврал вдвойне. Салли, как главный инженер корабля, наговорила в адрес Хатимаки и поддержавшего его капитана много чего интересного, но тем и ограничилась — всё-таки, такая удача выпадает редко.

Так получилось, что Юнона была самым плохо изученным крупным астероидом — большая часть внимания астрономов была сосредоточена на Церере и потенциально опасных телах. Остальными занимались от случая к случаю... и сейчас как раз представился такой случай. Сто двадцать километров по меркам космоса — рукой подать, телескопы "Фон Брауна" с такого расстояния способны различить сигаретную пачку, а человечество до сих пор имело весьма смутное представление о поверхности Юноны, так что требовалось получить как можно больше данных... И разумеется, не обошлось без накладок. Не работал один из двух лидаров, компьютер георадара перезагружался в самый неожиданный момент, скачок напряжения убил фотоприставку одного из телескопов, и теперь вместо неё спешно пристраивали камеру самого Хатимаки... Но, тем не менее, в сутки команда уложилась. Теперь оставалось только сориентировать корабль, включить аппаратуру и ждать, пока астероид не пройдёт мимо и не окажется слишком далеко.

Невооружённый глаз различал только неровный круг — но как раз невооружённым глазом на Юнону не смотрел никто.

На экране главного телескопа проплывала серая равнина, изрытая кратерами, острые скалы, узкие белые лучи, протянувшиеся от небольшого кратера, яркий металлический отблеск...

— Это ещё что такое?! — воскликнул кто-то.

Увеличение — и на экране появился явно металлический веретенообразный предмет, лежавший у вала одного из кратеров. Предмет, судя по дальномеру, имел в длину около ста метров и казался слишком уж правильным... Пока его не захватил главный телескоп и не дал максимальное увеличение.

— Ну вот, а я думал, это корабль пришельцев... — разочаровано протянул Горо — не понять, всерьёз или нет.

Объект при ближайшем рассмотрении оказался на редкость удачно врезавшимся астероидом, который по касательной столкнулся с поверхностью, потерял скорость да так и остался лежать, сверкая отполированным о реголит металлом.

— Бывает же такое... — задумчиво протянул Накаяма. — Интересно, он никакой органики не выбросил?

— Вряд ли она там вообще есть, — возразил капитан. — И в любом случае, мы это узнаем, когда получим снимки... Кстати, кто-нибудь включил трансляцию всего этого на Землю?

Трансляцию включили заблаговременно, и сейчас на Земле видели то же, что и астронавты — мёртвую, изрытую кратерами пустошь. Стоила ли она аврала? Стоила, разумеется — ведь до этого человечество могло только догадываться о её существовании. Легко предположить, как выглядит поверхность силикатного астероида, но предполагать и знать — всё-таки не одно и тоже...

А именно за новыми знаниями отправился "Фон Браун" в свой полёт.

LXXX

Результат был вполне предсказуемым — Сапа Инка Хосе Хираль был переизбран на следующий срок. Правительство, как и полагается, было распущено, Клэр получила долгожданные несколько дней отдыха — и, естественно, отправилась на озёрную виллу в компании мужа и пса.

О вилле мало кто знал, хоть её существование не скрывали, а ещё меньше находилось желающих нанести визит — добираться до неё приходилось или на вертолёте, или подниматься пешком по узкой и извилистой дороге. Кроме того, пройти, не отметившись на посту охраны, было невозможно — и потому неожиданно насторожившийся Шварц заставил её уйти с веранды. Чутьё у пса было отменным, на Иская или прислугу он бы внимания не обратил — значит...

Сумерки сложились в громадную угольно-чёрную овчарку, и Клэр облегчённо выдохнула и снова вышла на веранду — и собаку, и хозяина она знала слишком хорошо...

— Диабло... И Хосе, разумеется, — потрепав собаку по голове, она кивнула подошедшему телохранителю. — Что-то случилось?

— Пока ничего, но какой-то глупец устроил шумиху на проходной, так что я решил как можно быстрее явиться к вам, — ответил Хосе. — Не знаю, может быть, это просто дурак, но осторожность в вашем положении...

— Да, если у вас паранойя, это не значит, что вас не хотят убить, — кивнула Клэр. — Я, правда, надеюсь, что мы всё-таки обойдёмся без эксцессов...

Без эксцессов, к счастью, обошлось — хотя Клэр успокоилась только после того, как охрана прочесала всю территорию и никого и ничего не нашла. А вот Искай не успокоился даже после этого.

— Клэр, пойми, ты сейчас — лакомая цель для всех, — заявил он. — Поэтому Хосе остаётся здесь, а ты завтра же отзываешь из министерства Карменситу. Наша охрана хороша, и я очень рад, что Хосе здесь, а не на заставе... Но Карменсита способна на ровном месте создать крепость, сама знаешь.

— Ладно. Она и так практически начальник моей охраны, а не министерской — вот и пусть будет им официально... Да и в министерстве, сдаётся мне, вздохнут с облегчением.

В последнем Клэр была уверена на те самые сто сорок шесть процентов — градус паранойи Карменситы Ибанез был сильно выше, чем у неё... И попасть в её кабинет постороннему было просто невозможно. Что творилось у неё дома, Клэр даже и представлять не хотела — она даже не знала, где этот дом находится. И к лучшему — если вспомнить систему защиты в её собственном доме...

— Ладно, с этим всё ясно — вздохнула Клэр. — Хосе, устраивайся здесь, как устроишься — доложишь, и приступай. С охраной, если что, Искай все вопросы решит.

— Да мы уже договорились, — пожал плечами Искай. — Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы Диабло бегал по участку?

— Даже если я и против, этой твари на меня наплевать, — хмыкнула Клэр. — Пусть бегает, где хочет, только следи, чтобы он цветы не перекапывал.

Всё рано или поздно кончается — закончился и недолгий отпуск Клэр. Странное чувство — сколько раз она бывала в этом зале... Но одним из министров, а не главой правительства.

Откинувшись на спинку кресла, Клэр внимательно изучала министров. Всех, собравшихся здесь, она прекрасно знала и была уверена в каждом. Эти люди точно знали, ради чего они шли к власти — не ради денег, славы или самой власти. Ради страны.

Все они пошли за Хиралем по одной причине — он всегда выполнял свои обещания... и никогда не обещал невыполнимого. Он вообще мало что обещал — просто брал и делал...

— Итак, сеньоры, — Клэр раскрыла ноутбук и ввела пароль, — объявляю заседание правительства открытым. Полагаю, нет смысла его затягивать — всем нам предстоит войти в курс дела, а особенно — тем, кто лишь сегодня занял место за этим столом. И сейчас я хочу сказать только одно: ничего не кончилось. Мы сумели пройти без потерь самый опасный момент — но это не значит, что можно расслабиться. Ситуация в стране всё ещё не стабилизировалась окончательно, а за рубежом, да и в самой стране, находится немало желающих её раскачать до предела — мы не устраиваем слишком многих. Дурные примеры заразительны, а поклонники доктрины Монро не желают, чтобы в Западном полушарии хоть что-то происходило по воле народов, а не их указаниям... И они не успокоятся, пока не получат по-настоящему чувствительный удар. Поэтому я прошу всех подготовить предложения по действиям в случае полноценного политического, экономического ли военного давления со стороны США и начать подготовку к реализации наиболее эффективных. Я верю в вас, дамы и господа, и абсолютно уверена, что все мы оправдаем оказанное нам народом доверие... Потому что если не оправдаем — не будет ни нас, ни народа.

И это не было преувеличением — стоило правительству ошибиться, и желающих вцепиться в глотку моментально найдётся столько, что шансов не будет.

Министры прониклись. Клэр, выдержав подобающую паузу, продолжила:

— Но, как я уже сказала, я верю в вас, как верит вся страна, и я уверена: мы оправдаем это доверие. И на этом я позволю себе завершить нашу встречу — нам все предстоит много работы.

Особенно много работы предстояло ей самой — пусть и более-менее привычной. Всё-таки, руководить министерством — немного не то, что быть вторым человеком в стране... Сапа Инка и Касир Капак, да. Главное, чтобы какой-нибудь идиот это вслух не ляпнул...

LXXXI

— Смотри-ка, а Клэр, оказывается, уже премьером заделалась! — воскликнула Ай, смотревшая телевизор.

— Хорошая карьера, — хмыкнула Фи, выдохнув очередную порцию дыма. — Твоя приятельница — как там её, Люси, что ли — наверняка уже локти насквозь прогрызла... Младший-то Клиффорд на таком фоне явно не котируется.

— Так и старший не котируется, — отмахнулась Ай и выключила телевизор. — Ле Пен его так уделал, что он ещё долго будет отмываться... А про него и так уже все забыли, если уж на то пошло. Да и состояние их изрядно просело, хотя Люси, конечно, хватит... А уж что она про мою переписку подумает — я и представить не берусь. Кстати, маме же надо написать!

Переписка с Хакимом и Клэр имела одно совершенно неожиданное последствие — Ай пристрастилась к каллиграфии. Раздобыв низкий столик, кисти и большой запас бумаги и туши, она оборудовала себе угол в офисе и время от времени развлекалась, отправляя родственникам и знакомым письма. Эффект они, как правило, производили убойный, особенно потому, что и писались в стиле халифа Али — он, похоже, действительно был заразным... Родители-то ладно — Ай казалось, что она бы не смогла их шокировать, даже завалившись домой в драных штанах, косухе на голое тело и с розовым ирокезом на голове, а вот кое-кто из школьных друзей и знакомых по "Текноре" был впечатлён. Мягко говоря...

Устроившись за столом, Ай растёрла тушь и принялась за работу. По правилам следовало сосредоточиться исключительно на иероглифах, но в голову почему-то упорно лезли попытки Дины использовать столик в качестве дастархана... Причём не всегда неудачные.

Впрочем, к подобным выходкам все уже привыкли. Более того — с трудом представляли, как ухитрились проработать столько лет без неё...

Чутьё не подвело, и письмо Ай закончила в том момент, когда в офис явилась Дина и с порога сообщила:

— Большой заказ! Срочно! Тройная ставка!

— В чём подвох? — осведомилась Фи.

— Во внутреннем поясе, — спокойно сообщила Дина. — Мы единственные, у кого есть нормальная радиационная защита, поэтому я могла бы любую цену назвать...

— Но при тройной ставке мы получим примерно столько же, сколько за весь месяц, — хмыкнула Фи. — Так, Ай, тащи таблетки и собирай команду. Дина, ты пока свяжись с диспетчерской и сообщи, куда мы отправляемся и с чем вернёмся.

— Сделаю, — Дина метнулась к столу.

Ай, достав из сейфа упаковку таблеток, поинтересовалась:

— Что такого может оказаться в поясе Ван Аллена, чтобы кому-то потребовалось его оттуда срочно забирать?

— Мне почему-то кажется, что нам не понравится ответ, — вздохнула Фи. — Хотя мне лично сама работа не нравится...

Работа действительно была паршивой — но "Тойбокс" был единственным способным на это кораблём. По крайней мере, единственным частным кораблём — совершенно точно было известно о нескольких государственных, но с ними заказчик почему-то не стал связываться...

Ответ, впрочем, оказался крайне прост — заказчиком оказался Локсмит, правительственным структурам решительно не доверявший, зато знакомый с "Тойбокс" по истории со спутником-шпионом. Извлечь требовалось исследовательский модуль, потерявший управление и, к счастью, проходивший в перигее достаточно близко к нижней границе внутреннего пояса. И, к сожалению, перигей оказывался в области, заполненной после ядерных взрывов огромным количеством радиоактивной дряни — как будто быстрых протонов было недостаточно. Концентрация грязи менялась при этом совершенно непредсказуемо, и Эдель строжайше запретила вылезать из скафандров, пока "Тойбокс" не вернётся на Фрисайд.

— Кстати, а у нас нет масс-спектрографа? — неожиданно спросила Дина.

— Во-первых, нет, а во-вторых — нахрена? — Фи едва не выронила сигарету.

— Ну, я знаю пару человек, которым было бы интересно, что там крутится, — Дина пожала плечами. — Но раз нет, то и говорить не о чем...

— Вот и не говори, — Фи отправила окурок в пепельницу. — На борт, живо!

Отделившись от стыковочного узла, "Тойбокс" включил двигатели, меняя орбиту. Встреча произойдёт через четыре часа, на захват будет всего две минуты, но зато и облучение будет несущественным. Защита корабля, скафандры, радиопротекторы — с таким набором можно было считать, что экипаж в безопасности. Само собой, на осмотр это никак не повлияет...

Ай устроилась в своём кресле и следила за приборами — пока что от неё ничего не требовалось, кроме как ждать. Спасательный скафандр был далеко не так удобен, как рабочий, работать в перчатках было совсем неудобно, и Ай только радовалась тому, что пилотирует не она. Да и Фи особенно напрягаться не приходилось — стабильная и пустая орбита, где не надо было уклоняться от потерявших ориентацию кретинов, мусора или воров. Разве что изредка корректировать положение корабля...

Индикатор датчика излучения пока держался в нижней трети жёлтой зоны, потихоньку поднимаясь — быстрее, чем следовало бы. То ли кромка пояса опустилась ниже, чем ожидалось, то ли тяжёлых изотопов после всех ядерных взрывов скопилось слишком много... Значения это не имело. Пока что радиация оставалась в допустимых пределах, хотя без скафандров пришлось бы уже уходить на орбиту пониже. Пока что — потому что у цели индикатор будет в самом лучшем случае на границе красного сектора. И работать — даже под защитой корабля и скафандров — там можно считанные минуты. Всем придётся немало потрудиться, чтобы захватить манипуляторами модуль, размерами немногим уступающий самому "Тойбоксу". А потом, уже выйдя из пояса, снимать с него аппаратуру и "чёрный ящик", доставить Локсмиту всё работоспособное... А остальное оставить себе и распорядиться по своему усмотрению — был такой пункт в контракте. В общем-то, стандартный пункт, и говорил он о том, что ничего особо интересного модуль не содержал — Локсмит отлично знал, что вся более-менее целая электроника достанется доктору Майами. Которая, в свою очередь, вытянет из неё абсолютно всё, что только там есть. Любые данные... И, подобно учёному, восстанавливающему облик зверя по нескольким костям, сможет узнать, для чего модуль вообще был запущен. Потому что вряд ли в его задачи входило только исследование радиационных поясов...

Информация стоит денег, ведь знание — сила... И Локсмит, разумеется, прекрасно понимает, кому достались эти приборы. Наверняка догадается ещё и Дольф — но промолчит. Контракт есть контракт, и каждый вправе распорядиться своей долей так, как ему заблагорассудится. Всё честно... Той особой, несколько извращённой честностью, которая в ходу на Фрисайде.

— Вижу цель, — сообщил Юрий. — До контакта сто восемнадцать минут. Цель не ориентирована, предполагаю утечку рабочего тела.

Ай отрегулировала телескоп — и на экране появился медленно вращающийся модуль. Судя по тянущейся за ним быстро рассеивающейся дымке, утечка была, и она, судя по всему, и вызвала это кувыркание. Впрочем, причина большого значения не имела — а вот ловить манипуляторами вращающуюся бандуру будет непросто... И пристыковаться к ней не выйдет — стыковочных узлов просто нет. Хоть тросом связывай, по примеру "Дискавери" и "Леонова", только вот троса в нужном количестве на борту не имелось

— Между прочим, это серьёзное упущение, — заметила Фи, когда Ай озвучила мысль о тросе. — Конечно, тут надо углеродное волокно, и стоить он будет... Но явно не помешает.

— Подумаем об этом после, — Урахара развернул манипуляторы. — До контакта меньше девяноста минут, а нам ещё предстоит весьма замысловатое маневрирование.

Полтора часа тянулись безобразно долго, дозиметры выползли в красный сектор, а в итоге обнаружилось, что для перехвата остаётся всего шесть минут. Впрочем, для Фи и Урахары этого было более чем достаточно...

...Хотя уложились с зазором в считанные секунды — Ай едва успела включить двигатели, чтобы перейти на нужную орбиту.

— Растёшь, — усмехнулась Фи. — Автоматика автоматикой, но даже её надо вовремя включать... Что там с радиацией?

— Приемлемо, — отозвался Юрий. — Из пояса мы выскочили, так что скоро вернётся к норме, но с дозиметром тут надо полазить. Мало ли что...

— Думаешь, будет наведённая радиация?

— Запросто. Чёрт знает, что там было, а такую пакость даже протоны могут обеспечить.

— Сколь я помню школьный курс физики, для протона это крайне сложно, — заметил Урахара.

— Вот только недавно взорвали пролетавший мимо астероид, — напомнил Юрий. — Сам понимаешь, большая часть заряда так и разлетелась по всему Внеземелью, да плюс облучённая порода — тяжёлых ионов тут будет предостаточно.

— Не думаю, что всё настолько плохо, тем более, что масс-спектрометра у нас так и не появилось, — высказалась Фи. — Но визита к врачу это не отменяет. И из скафандров выберемся только у Локсмита.

Списать пришлось шесть стандартных приборных контейнеров и баллон азота для двигателей ориентации, невесть почему треснувший. Неплохая добыча сама по себе, хотя азот и пришлось стравить. Вылазки в пояс Ван Аллена это, конечно, не окупило бы... Но с учётом покупателя аппаратуры было очень приятным довеском.

Зачем Аманда Минами, более известная, как доктор Майами, скупала у мусорщиков электронику, не знал никто. Никто, собственно, этого и не хотел знать — вряд ли эта информация способствовала бы долгой и счастливой жизни. Однако обращались к ней все — добычу она скупала стабильно, деньги платила вполне приличные, а иной раз и выдавала заказы — иногда даже не слишком хлопотные, но иногда получалось, как с китайским спутником...

Снятые с проработавшего в поясах Ван Аллена приборы Майами заинтересовали. Вдвойне заинтересовали, когда она услышала, что их сняли с исследовательского модуля Локсмита — настолько, что она даже отправила кого-то из своих людей на Фрисайд за ними, и деньги перевела сразу. Очень вовремя, поскольку, сгрузив добычу на складе, команда немедленно отправилась на осмотр.

— Знаете, — сообщил пожилой врач, — лучевой у вас, конечно, нет, но рак лёгких вы себе такими темпами накурите очень скоро. А спишут на Землю вас ещё раньше...

— Кто? — фыркнула Фи. — Док, я работаю исключительно на себя, Фрисайд полностью экстерриториален, а вас, простите, могу и послать на прогулку...

— Можете, — согласился врач. — Легко и непринуждённо. А лечить вас кто будет? Или вы потащитесь в Транквилити? С острым случаем?

— Док, поберегите цветы своей селезёнки, — ответила Фи. — Во-первых, посылать я лично вас не собираюсь никуда. Во-вторых, списать меня вы всё равно не можете, и тогда зачем этот разговор?

— Затем, что должен же кто-то следить за здоровьем этой толпы кретинов! Всё, исчезните куда-нибудь, у меня ещё полно работы.

— Пока, док, надеюсь, мы с вами нескоро встретимся, — отсалютовала сигаретой Фи, выйдя из кабинета.

— Ну как? — спросил ждавший в коридоре Юрий.

— Здорова, — буркнула Фи. — Иди, пока он не слишком злой.

Устроившись в кресле, она достала сигареты, покрутила пачку и убрала её — госпиталь был едва ли не единственным местом на станции, где было запрещено курить. Ай вопросительно посмотрела на неё, но Фи только молча тряхнула головой и убрала сигареты. Говорить не хотелось. Хотелось курить...

Наконец, Юрий появился на пороге и тут же объявил:

— Чист и достоин посетить светила!

— Отлично, а теперь пошли нафиг отсюда, — Фи резко встала. — Не могу уже, реально уши пухнут! Кстати, товар-то забрали?

— Забрали, — подтвердил Юрий, связавшись с Диной. — И Коко вместе с ними улетела.

— Надеюсь, она вернётся до пятницы... — Убедившись, что госпиталь остался позади, Фи выбила из пачки сигарету и закурила. — Потому что иначе это будет слишком скучно.

LXXXII

Главной головной болью Куруруги была Индонезия. Нет, проблем во внешней политике хватало, но Индонезия была самой большой. Потому что там работали миротворцы, противостоявшие исламским и индуистским шайкам, болезням, отвратительному климату... И иногда возвращавшиеся домой в гробах.

Конечно, погибших было мало — на больших учениях из-за несчастных случаев погибло бы примерно столько же — но бои периодически вспыхивали снова, и конца этому не наблюдалось, а значит, будут новые гробы... И его дело — сделать, так, чтобы эти гробы не спровоцировали взрыв. А дело министра обороны — сделать так, чтобы их не было.

Или, хотя бы, не стало больше.

Куруруги устало вздохнул — полудикое население проблемных территорий понимало только грубую силу, и уйти оттуда получится нескоро. Если вообще получится — бардак, творившийся в Индонезии, явно затягивался. Года два-три — раньше вывести войска не получится даже под видом ротации, и хорошо ещё, что большую часть сил удалось разместить в относительно безопасных районах... Не считая патрулей и танкового батальона. Правда, патрульные потерь почти не несли — броневые экзоскелеты террористам, как правило, были не по зубам, а танки... Танки — и танкисты — террористам внушали ужас. Танки всякий раз оказывались там, где их не ждали, и сносили всё на своём пути, оставаясь неуязвимыми...

Минус у этого был один — осколочно-фугасных снарядов было мало, а они были нужнее бронебойных. Ещё неплохо показала себя картечь, которую американцы ками знает зачем до сих пор держали на вооружении — её, как и многое другое, бросили на складах, уходя с Окинавы, но её даже в США было немного... У министра обороны было два предложения — во-первых, сократить производство бронебойных снарядов, а во-вторых — по мере ремонта менять орудия на русские или китайские. Предложив начать разработку собственной пушки, Куруруги закрыл доклад, отправил его в Министерство обороны и занялся следующим. Просто удивительно, сколько ерунды попадало на его стол вместе с действительно важной информацией... С другой стороны, в управлении государством не бывает мелочей — вспомнить хоть ту же Дзэро-чан... Которая на редкость своевременно решила поэкспериментировать со стилем милитари.

Дзэро-чан Куруруги не понимал, хоть и прекрасно знал, кто она такая. С одной стороны, все её выходки явно шли на пользу правительству, но с другой — Дзэро-чан знала явно больше, чем могла узнать даже Хага Аюми со всеми её связями. Информация должна была поступать из дворца, и тэнно не мог не быть в курсе этого. Что ж, видимо, он знает, что делает... И то, что эта информация тщательно скрывалась от всех, включая и его самого, Куруруги понимал — но это всё же его волновало. Конечно, Арамаки следит за этой ситуацией, но определённо стоит намекнуть тэнно, что следует быть осторожнее...

Наконец, бумаги всё-таки закончились, Куруруги отодвинул ноутбук, откинулся на спинку и с наслаждением потянулся. Наконец-то можно передохнуть... А потом заняться новостями , и в первую очередь — Внеземелья.

А поскольку лучший отдых — смена деятельности, то Куруруги решил пройтись по сайтам космических агентств, где надолго застрял. Нет, разумеется, он прекрасно знал, что коллеги не сидели сложа руки — но масштабы недооценивал. Если пресса и официальные лица уже подзабыли подбитый астероид, то научно-техническая общественность продолжала бурлить.

Важнейшим вопросом, разумеется, была энерговооружённость ракеты "Урал", явно избыточная для комплекса ПРО. Она действительно могла поражать "любые средства воздушно-космического нападения во всём диапазоне скоростей и высот" — как минимум, до геостационара, а возможно, и выше, а будучи заброшена на низкую орбиту, прекрасно могла оттуда стартовать и добраться до Луны или точек Лагранжа... Вдобавок у "Урала" были разные варианты снаряжения — ядерная боеголовка, обыкновенная осколочная и кассетная, с шестью малыми кинетическими перехватчиками, похожими на разработанный ещё век назад MHIV.

Как раз последняя и пугала всех — это был явно противоспутниковый вариант, способный уничтожать любые цели в космосе. Разве что для сверхтяжёлых станций типа IPSV одной ракеты не хватило бы... Но и эта проблема легко решалась. Ядерный заряд почему-то вызывал меньшие опасения — видимо, потому, что достойных целей для него не наблюдалось...

Разумеется, здесь вопрос разбирался серьёзно — всё-таки специалисты лучше разбираются в вопросе, чем напуганные CNN домохозяйки — но странности некоторых высказываний это не уменьшало. Понятно, что специалист ограничен своей областью и не всегда хорошо ориентируется даже в близких, но некоторые ухитрялись выдать такое, от чего Куруруги только хватался за голову. Вроде бы нормальные образованные люди, инженеры, учёные, администраторы... А несут бред, особенно про политику. Ну да, в медицине и управлении государством разбираются абсолютно все... А в последнее время к этому списку добавилась ещё и космонавтика. И даже люди, на космонавтику работающие, могли выдать нечто невероятное... Стоп.

Куруруги аккуратно пролистнул страницу к началу абзаца, перечитал его — и немедленно скопировал адрес страницы. Почта. Отправить. Телефон.

— Арамаки-сан? Я надеюсь, мой звонок не причинил вам неудобств? Я отправил вам ссылку на один весьма интересный текст, третий абзац, в самом конце... Да, мне тоже очень интересно, как секретные сведения попали в блог. Вы думаете, источник утечки в моём аппарате? Это было бы чрезвычайно неприятно... Конечно, я предоставляю вам полный доступ.

Отключившись, Куруруги немедленно вызвал начальника службы охраны:

— Китаками-сан? Произошла утечка информации, по всей видимости, из офиса. Да, именно так. Я сейчас пришлю ссылку — сможете лично убедится... Разумеется, сотрудники Бюро прибудут в ближайшее время. Китаками-сан, поверьте, я ни в чём вас не виню... Да, конечно. Не сомневаюсь в вашей компетентности, Китаками-сан.

Положив трубку, Куруруги ещё раз перечитал злополучный абзац, практически дословно повторявший выкладки аналитиков, и выругался вполголоса. Подбитый астероид, Корея, в которой опять началось какое-то шевеление, итальянская грызня, чуть не обернувшаяся всеобщей мясорубкой, Индонезия — и вот теперь такой подарочек. Утечка информации — пусть не составляющей государственную тайну, но всё же секретной... По вине одного из сотрудников аппарата — в этом сомнений практически нет, а возможно, и не одного. И неважно, случайность это или злой умысел — важно только одно: что ещё успело оказаться в чужих руках. Впрочем, зная Арамаки, можно быть уверенным — ответа долго ждать не придётся.

LXXXIII

Хаким неторопливо прокручивал открытый документ, время от времени выделяя особенно заинтересовавшие места. Документ — стенограмма очередной трёхсторонней встречи — ему определённо нравился...

Премьер Италии и президент Падании ничего не могли противопоставить халифу Али — тот мог заболтать убелённых сединами шейхов, что ему какие-то кафиры...

Впрочем, переговоры затягивались не только поэтому — обе стороны довольно смутно представляли, что им надо друг от друга, пытались обвинить в этом посредника... И почти сразу сдавались. Халиф Али откровенно издевался, но поймать его на этом не получалось. Переговоры снова затягивались — а пока они тянулись, внимание политиков, а главное — разведок, было сосредоточено на них, и можно было надеяться, что арест Лаваля на этом фоне останется незамеченным до тех пор, пока не станет слишком поздно.

Пьер Лаваль, возглавлявший "Репортёров без границ", своему имени соответствовал полностью. За четверть века этот человек из прикормленного ЦРУ сотрудника "Франс Пресс" превратился в одного из главных провокаторов и авторов фальшивых новостей — то есть, типичного "защитника свободы слова". В Халифате — как и во многих других странах — мерзавец был объявлен в розыск, но Интерпол, разумеется, ничего делать не собирался. Требовалось взяться за дело самим — и Лаваль, нелегально проникнув на территорию Халифата, такую возможность любезно предоставил. Его даже искать не требовалось — он не слишком-то и прятался... И именно поэтому схватить его требовалось быстро и тихо — шум будет потом, на суде. Который, кстати, тоже придётся провести очень быстро — так, чтобы никакие "правозащитники" не смогли сорвать процесс. А в том, что попытки сорвать будут, Хаким не сомневался — Лаваль был нужен ЦРУ. Уже хотя бы потому, что в Лэнгли будет просто жалко вложенных за четверть века денег, не говоря уж о роли "Репортёров без границ" во всяческих "цветных революциях" и прочей мерзости...

Разумеется, у Хакима был план — и прямо сейчас этот план разворачивался, так что наслаждаться свободой Лавалю оставалось не больше недели. Причём не только свободой, но и жизнью — слишком уж многим успел сунуться поперёк дороги этот наглый щелкопёр, чтобы рассчитывать на снисхождение. Одно только его выступление по поводу разгрома "Зелёной зоны" чего стоило... Выступление, в котором он фактически оправдывал торговлю людьми.

В тот раз его не поняли даже во Франции, однако в Западной Европе скандал более-менее замяли, в отличие от Восточной, где большинство стран не желали его видеть. В этот раз... В этот раз замять ничего не выйдет — у Хакима на руках достаточно доказательств, а кади аль-кудат Халид ибн Сирадж абу Канун ар-Рашид проследит за тем, чтобы процесс соответствовал букве закона и духу справедливости...

Удобный случай представился даже раньше, чем Хаким ожидал. Может быть, он и поторопился, но Лаваль так удачно подставился, что упускать момент было нельзя.

Группа захвата была поднята по тревоге, через пятнадцать минут была на месте, а спустя ещё двадцать — доставлен на передовую базу, где его ждал Хаким.

— Если вы думаете, что этот произвол сойдёт вам с рук...

— Молчать, животное, — брезгливо оборвал его Хаким. — Тебя арестовали по закону, и судить будут по закону... Вот только не твоих хозяев, а по законам Халифата, где только за соучастие в работорговле полагается смертная казнь, а за тобой числится не только это...

— Ложь! Я...

— Ложь — всё, что исходит из твоих уст, — снова перебил его Хаким. — Ты оправдывал торговцев людьми. Ты называл безумных убийц защитниками свободы. Но сегодня ты превзошёл сам себя, пытаясь нанять убийц, чтобы те устроили резню, в которой ты обвинил бы халифа. На твою беду, мы давно следили за этими подонками, так что шансов у тебя просто нет. Не найдётся ни одного адвоката, который сумел бы вывернуть это в твою пользу... Уберите эту падаль.

Лаваля выволокли из кабинета. Хаким, не обращая на него внимания, читал собранные материалы и пытался понять — как вообще мог существовать настолько мерзкий человек. Он не ограничивался фальшивыми новостями и провокациями, он, как оказалось, не чурался и банальной уголовщины, пользуясь своим статусом, чтобы протащить мимо таможни какую-нибудь дрянь... И в "Зелёной зоне" у него, судя по всему, были собственные интересы.

— Понятно, почему он тогда взбесился... — протянул Хаким, захлопну папку и встал. — Полковник, благодарю вас за гостеприимство и за столь блестящую операцию. Суд состоится через три дня — надеюсь, вы не откажетесь выступить свидетелем обвинения?

Судебный процесс был открытым, и почти все места в зале были заняты журналистами. Те, кому не хватило кресел, толпились в проходах и только что не взбирались друг другу на плечи, но это абсолютно никого не волновало. Все ждали сенсации... И получили её — правда, больше половины собравшихся оказалось этим крайне недовольно.

"Свободная пресса" не могла не признать, что Лаваль, хоть и выглядел помятым, но уж точно не походил на жертву пыток. Это уже было неприятно, но когда обвинение начало представлять доказательства, всё стало на много порядков хуже. Привыкший к безнаказанности Лаваль редко заботился о прикрытии или маскировке, действуя едва ли не в открытую — как в последний раз, на чём и попался. И все попытки адвоката-американца выставить эти доказательства сфальсифицированными моментально разбивались показаниями свидетелей, причём нередко — свидетелей защиты...

Это было настоящей катастрофой для Вашингтона — и безнадёжным и окончательным крахом "Репортёров без границ". Те, у кого сохранилось хотя бы подобие совести (или здравого смысла), поспешили откреститься и от Лаваля, и от организации, заявив, что не могли представить ничего подобного — и вполне возможно, что это было правдой. Какое-то количество честных людей там всё же было... Но подавляющее большинство всё-таки предпочло тихо разбежаться. Причём началось это ещё три дня назад, так что сейчас "Репортёры без границ" перестали существовать. Остались несколько десятков человек со всего мира во главе с Энн Ромеро — и всё. При этом деньги и всё более-менее ценное имущество из офиса "таинственным" образом исчезли...

Итог был вполне ожидаемым — защита всё же сумела выбить для Лаваля пожизненное заключение вместо казни — правда, кади аль-кудат оставил за Генеральной прокуратурой право пересмотреть решение, если вскроются какие-то новые обстоятельства.

Приговор разочаровал Хакима — он всё-таки рассчитывал окончательно избавиться от Лаваля — но и это было хорошо. Так или иначе, но гадить он больше не сможет, "Репортёры без границ" уничтожены, а с Ромеро можно хоть как-то договориться... В общем, это был успех. Оставалось только выдержать истерику "мирового сообщества", но и она обещала быть довольно вялой — всё-таки, врагов у Пьера Лаваля было много даже в Европе. Да, пожалуй, результат всё же отличный... А идеален разве что Аллах.

LXXXIV

Открыв ноту бразильского правительства, Клэр пробежалась глазами по тексту, хмыкнула и принялась внимательно изучать карты. Что ж, такой вариант демаркации границы ничуть не хуже предложенного Лимой — пожалуй, на него можно согласиться.

Строго говоря, действительно серьёзных проблем вопрос о границе в сельве не создавал — но существующая только на карте граница неудобна и опасна. Конечно, желающих бродить по амазонским джунглям немного, но хватит и одного придурка с бомбой, чтобы наделать дел — и это не говоря уже о контрабанде и периодически появляющихся наркоторговцах. Да и территория эта, мягко говоря, не пустынная, и лишние несколько гектаров гевеи или красного дерева явно не будут лишними. Опять же исключается ещё одна причина для недоверия и конфликтов... Хотя бесконечность минус один — всё та же бесконечность.

Закрыв файл, Клэр открыла следующий — сводку по миротворческому контингенту в Индонезии. Там дела обстояли неплохо — убитых по-прежнему оставалось двое, да ещё один идиот ухитрился подорваться собственной гранатой. Как именно ему это удалось — Клэр так и не смогла понять, да и не особенно старалась. Идиотов всегда хватает... А в целом потери не приемлемые даже, а в пределах статистической погрешности — несчастных случаев на учениях бывает больше. Что ж, могло быть и хуже — и наверняка ещё будет — но пока что всё в допустимых пределах.

Закрыв и этот отчёт, Клэр перешла к следующему файлу. Да, вот так вот и живут министры — ломая глаза о монитор или бумаги и процентов девяносто времени занимаясь всякой фигнёй. Хорошо ещё, если хотя бы любопытной — а то ведь обычно ведущие мировые игроки вели себя как дети в песочнице, лупящие друг друга совочками по голове. "Совочки", правда, потяжелее...

Ну вот, опять санкции — как будто кто-то на них обращает внимание. Лига в последние годы скатилась так низко, что Лиге Наций или даже ООН последних лет своего существования подобное не снилось в самом страшном сне. С Лигой просто перестали считаться — ещё немного, и её попросту распустят. О чём, к слову, никто не пожалеет... И даже не факт, что вообще заметят — просто все более-менее серьёзные игроки из неё выйдут, а оставшаяся мелюзга долго не протянет и кормить раздутый чиновничий аппарат не сможет, да и силу применить тоже будет некому. А без силы и денег... Без силы и денег Лига просто перестанет существовать, даже если формально и будет числиться действующей. И это даже к лучшему — Лига просто не нужна, и без неё есть, кому заняться международными вопросами. Причём, стоит отметить, куда более результативно. — даже НАТО лучше Лиги...

Следующий файл — и вот это уже действительно серьёзно. Черновой проект следующего бюджета, в который придётся вносить море правок — или заблокировать прямо сейчас. Бывало и такое, пусть и в масштабах одного министерства. Впрочем, сейчас это ещё относительно безболезненно...

Внимательно изучив проект, Клэр добавила несколько замечаний и отправила его в Министерство финансов — пусть дорабатывают и передают парламентской комиссии, которая займётся проработкой...

Следующий файл — отчёт Министерства образования, и здесь — наконец-то — установился порядок. Её усилия наконец-то дали результат, жаль только, что тянулось так долго. Впрочем, если вспомнить, какой там творился хаос, особенно на севере — так пожалуй, можно сказать, что управились быстро. Да и новый министр образования всё же был помоложе и покрепче, чем старик Васкес... И как хорошо, что она вытащила его из своего министерства — такими кадрами не разбрасываются. Правда, цапаться с Маркесом Гонсалес так и не перестал, даже став министром — но было бы странно, если бы это было не так.

А вот и доклад родного министерства — и здесь дела идут неплохо. Пожалуй, ещё лет пять-десять — и Министерство по делам реинтеграции можно будет распустить. И так с самого начала было ясно, что это временная структура, которая просуществует ровно столько, сколько необходимо.

Следующий файл — и Клэр хмыкнула. Непонятно, как оно оказалось в рабочих документах — но это было письмо Ай.

Письма эти Клэр всегда читала с большим интересом — мало кто мог так кратко и точно описать ситуацию во Внеземелье... замаскировав её под ничего не значащую светскую беседу. Это даже нельзя было назвать шифром — но для того, чтобы правильно понять Ай, её нужно было знать — а Клэр знала. Пусть не так хорошо, как стоило бы, но за время их недолгого знакомства кое-что она всё-таки узнала, и этого оказалось достаточно.

Впрочем, ничего заслуживающего внимания, во Внеземелье сейчас не происходило, и Клэр, закрыв письмо, потянулась, встала и подошла к окну — определённо, пора было сделать перерыв.

Ещё в детстве Клэр обожала смотреть в окно на уличную суету — и за многие годы эта привычка никуда не делась. Наблюдение за стремительным течением городской жизни было сродни медитации, позволяя отвлечься и упорядочить мысли — а они в этом в очередной раз нуждались...

Никто не обещал, что будет легко — и, имея немалый опыт руководства, она сама прекрасно это понимала — но масштаб всё же недооценила. Впрочем, ей никто не мешал сказать "нет" — так что жаловаться просто глупо...

Взгляд скользнул по улицам, зацепился за словно врезанную в небо Торре дель Сиело, скользнул по инверсионному следу уходящего лайнера... Клэр проследила за ним, пока тот не скрылся в высоте, и вздохнула. Слишком многое осталось там, за прозрачной синевой атмосферы... Слишком многое, чтобы спокойно вернуться. Она так и не стала настоящим лунатиком — но и землеройкой больше не была, так, что-то среднее... Наверно, потому, что в космос она отправилась ради своей мечты — а мечта оставалась на Земле, на берегах Укаяли. Эльтаника... На самом деле не сама по себе Эльтаника, а индейское государство, первое за пять веков. Что ж, вот мечта и сбылась — только вот Эльтаники нет. Из забвения восстала Держава Четырёх Сторон Света — и теперь с ней придётся считаться всему миру.

Усмехнувшись, Клэр вернулась за стол и открыла очередной файл. Мечты — это прекрасно, но кто-то должен работать, превращая мечты в реальность... И здесь и сейчас это она — Клэр Илья Умала, Премьер-министр Тауантинсуйу.

Касир Капак.

LXXXV

Плазменный шлейф погас окончательно, вернулась невесомость, глухо хлопнули пироболты, отделяя очередной бак. Взглянув на приборы, Хатимаки доложил:

— Коррекция выполнена, параметры орбиты в норме. Бак сброшен штатно.

— Принято, — отозвался капитан, и Хатимаки, наконец, расстегнул ремни и всплыл над ложементом. Последняя коррекция завершена, и осталось меньше полугода — а там уже финальное торможение и выход на околоземную орбиту. Ещё полгода — и они вернутся домой...

Домой. К Ай и ребятам, к семье. К раздолбаю-братцу с его ракетами... Кой чёрт вообще понёс его на эту галеру? Зачем, если у него уже был корабль? И корабль, и экипаж — лучший экипаж Солнечной, чёрт возьми! Да, правду он сказал в том самодельном интервью для Салли — он идиот. Самовлюблённый идиот, ни хрена не думающий о других — вот он кто. Хотя... Если честно, именно ребята затащили его на "Фон Браун" — из-за его идиотской депрессии и фобий. Но если бы он тогда включил мозги, а не изображал из себя непризнанного гения, этого бы просто не понадобилось, и сейчас он работал бы вместе со всеми на Фрисайде, а Ай не приходилось бы встревать во всякие разборки...

Впрочем, зная Ай — в разборки бы она всё равно встревала. И будет встревать, с этим уже ничего не поделаешь, да и надо ли? Ведь тогда это уже будет не Ай...

За этими мыслями Хатимаки даже не заметил, как дошёл до своей каюты. Заперев дверь, он включил камеру, устроился поудобнее и заговорил:

— Привет, Ай. Ну вот и всё — последняя коррекция траектории завершена, и меньше, чем через полгода я буду дома...

LXXXVI

Комета приближалась к Солнцу по откровенно неудачной траектории — она проходила далеко от газовых гигантов, афелий лежал за орбитой Меркурия, пусть и не слишком далеко от неё, с Земли она была видна плохо... Словом, у неё было только одно достоинство — её открыл Смоки.

Мало кто знал, что Смоки был не только вожаком растаманов, но и толковым астрономом-любителем, в астрономических кругах довольно известным... И никто до сих пор не знал, что Смоки — не прозвище, а настоящая фамилия.

Фи, прочитав новость, принялась тщательно изучать сигарету.

— Они совершенно нормальные, Фи-сан, — взмахнул веером подкравшийся Урахара. — Я тоже это вижу. Хотя, признаться, удивлён не меньше вашего...

— Нет, я, конечно, знаю, что у него телескоп есть, но такого не ожидала, — присоединилась к беседе Ай, — а надо было. Давно же понятно, что этот парень далеко не так прост... Интересно, чего ещё мы про него не знаем?

— Почти всё, — сообщил Урахара. — Конечно, можно покопаться, но что-то мне подсказывает, что это бесполезно. Такие люди почти не оставляют следов — просто потому, что почти не попадаются на глаза властям. Так что даже если мы что-то и найдём, пользы от этого не будет...

— Да и Смоки хорош такой, какой есть, — добавила Ай. — Лучше скажите — нам какая-нибудь польза от этой кометы есть?

— Кроме довольного Смоки — ни малейшей, — ответил Урахара. — Посему предлагаю сосредоточить внимание на имеющихся заказах.

— Ну, раз ты сам вызвался... — Эдель сняла очки. — Докладывай.

Заказов и впрямь набралось прилично, да ещё и на самой удобной орбите — почти всё можно было собрать за один виток. Исключением был старый спутник радиотехнической разведки — но Майами, как всегда, платила столько, что можно было и напрячься. Вылет обещал быть совершенно рутинным...

Разумеется, никакой рутины не получилось — и виной тому был всё та же комета, ухитрившаяся изрядно взбаламутить орбиты захоронения...

Яркую точку на радаре Ай заметила сразу же — и навела телескоп.

— Да... — выдохнул Урахара. — Вот уж не думал, что снова его увижу...

На экране телескопа медленно вращался разбитый патрульный корабль — старый, восемнадцатой серии, снятой с производства десять лет назад. Левый борт у кормы был смят и прорван, одна из четырёх ферм маневровых двигателей отсутствовала, другая держалась на честном слове...

— Восемнадцать-бис, — продолжил Урахара, — первая стычка с ФЗК... Так, если я правильно помню, его просто выпнули на орбиту захоронения, чтобы не путался под ногами, и там вполне могло остаться что-нибудь интересное. Юрий, Ай, собирайтесь, Фи, подведи нас метров на пятьсот.

— Я-то тебе зачем? — удивилась Ай.

— На всякий случай, — объяснил Урахара, — я же знаю эти корабли, и там есть несколько ну очень неудобных мест... И вряд ли они стали удобнее после тарана.

Действительно неудобными были два помятых технологических люка — но как раз за ними не было ничего интересного. Зато в командном отсеке обнаружилась совершенно целая аппаратура, в том числе оба бортовых компьютера. Само собой, если там и остались какие-то данные, устарели они безнадёжно, но Майами, разумеется, на это будет наплевать. То ли данные её не волновали, то ли она была в состоянии их восстановить хотя бы частично... И в любом случае не стоит выяснять, зачем ей это вообще надо.

Разумеется, о первом теракте Фронта Защиты Космоса Ай слышала — но то, что она видела, вызывало вопросы, один из которых она и задала:

— Киске-сан, а почему его не отвели в док и не отремонтировали? Или, если уж на то пошло, не столкнули в атмосферу?

— Сколь я помню эту историю, а помню я её неплохо, — Урахара вытащил из компьютера материнскую плату и перешёл ко второму, — все спешили, чтобы не оказаться крайним и, соответственно, не получить по голове в первых рядах. А кораблик был так себе уже тогда, когда я с него уволился, а было это года за полтора до... Да и дороговато встал бы ремонт. А сжечь — так ведь не списан же. В общем, как скажет Дина — головотяпство со взломом, и никто, по старой доброй традиции, не хочет отвечать. Вот его и вывели... На орбиту консервации, да.

— То есть, у нас могут быть проблемы?

— Проблемы могут быть по любому поводу, но только если мы попадёмся — чего, разумеется, мы не сделаем. Думаю, в штаб-квартире вообще забыли про это корыто — и уж точно за ним никто не следит. Маяков нет, я проверил первым дело... И всё, — собрав плавающие детали, Урахара пристегнул сетку к поясному кронштейну скафандра. — Убираемся. Юрий, что там у тебя?

— Всякая мелочь, — отозвался тот. — И напоминаю, что через одиннадцать минут мы выйдем из тени, так что...

— Встретимся на борту, — перебил его Урахара.

Разумеется, "Тойбокс" никто не заметил — да и кто бы стал за ним следить? "Трудный Джилли", разве что, но его команда была сейчас занята важным делом — пьянствовала в "Царстве Небесном". Поэтому о вылазке Урахары так никто и не узнал... Кроме доктора Майами, конечно. Майами пришлось сообщить о происхождении очередной порции "железа", и она явилась за ним лично...

— Всем привет! — заявила она с порога. — Надеюсь, вы не шутили?

— Какие уж тут шутки... — Ай отложила планшет и вытащила из-под стола чемодан. — Всё здесь. И всё целёхонькое, хотя диски они всё-таки стёрли, правда, похоже, толком не почистили...

— Самое интересное не там, — ухмыльнулась Майами, блестя очками. — Винчестеры — это так, баловство... Короче, спасибо.

— Ждём в пятницу, — напомнила Фи.

Проводив Майами и заглянув в диспетчерскую, Ай на развязке столкнулась со Смоки, который в очередной раз возвещал волю Джа.

— Всё, проповедуешь?..

— Нет, сестра, — фыркнул Смоки, — растафари не проповедуют. Понимаешь, я могу тебе, например, сказать, что Джа классный — но это я так думаю, а не ты, это не считается. А вот когда ты сама понимаешь, что ты с Джа — это считается. Надо сначала принять Джа всей душой — а всё остальное уже не так важно. Всякие обряды, айтал — это всё, на самом деле, вторично, потому что Джа — он на самом деле везде, и в нас тоже. Вот так... А вот когда ты уже принял Джа, тогда, если тебе интересно, кто-нибудь из братьев тебе всё расскажет. Но это всё равно не проповедь — пусть проповедуют слуги Вавилона, а мы и так справимся... Вот, смотри: Джа послал комету, и она похожа на косяк...

Ай предпочла исчезнуть — уж коли Смоки соскочил на коноплю, он с этой темы долго не слезет... А всего через полчаса, между прочим, начинается трансляция первого заезда танкового биатлона — и Джа, кометы и клиенты могут катиться ко всем чертям!

LXXXVII

Идея посетить японских миротворцев в Индонезии особого энтузиазма у Куруруги не вызывала. Неприязни, впрочем, тоже — он попросту не видел в этом смысла. Однако в аппарате сочли, что это полезно — и Куруруги не стал спорить. В конце концов, посмотреть на месте, что там происходит, будет небесполезно — отчёты далеко не всегда дают правильную картину. Особенно отчёты военных — те зачастую порождали таких бюрократических монстров, что оставалось только за голову хвататься. Так что, возможно, это и не будет пустой тратой времени — особенно если организовать действительно внезапный визит. Тогда удастся поймать командование на горячем — если таковое, конечно, имеется...

Решение принято — и Куруруги распорядился подготовить суборбитальный лайнер. Действовать необходимо быстро, иначе командование успеет навести лоск — а ему нужна как раз реальная картина.

Суборбитальные полёты Куруруги не любил — быстрое чередование перегрузки и невесомости выматывало и не слишком хорошо сказывалось на сердце — однако, выбравшись на бетон аэропорта Джаяпуры, остался совершенно невозмутим. Поскольку о своём визите он не предупредил и был заявлен, как мелкий клерк, присланный по пустячному делу, прислали за ним, разумеется, только потрёпанный джип с водителем-первогодкой

Водитель, впрочем, гостя узнал сразу и тут же потянулся к рации.

— Не надо, — остановил его премьер. — Я как раз и хочу увидеть повседневную солдатскую жизнь, а не картинку с плаката. Поэтому, будьте добры, устройте небольшую экскурсию...

— Так точно, Куруруги-сама! — водитель распахнул дверцу. — Прямо сейчас?

— Да. И не надо никого, кроме охраны, оповещать...

Начать Куруруги решил с танкового батальона — и не прогадал. В батальоне творилось безобразие...

Виной тому, разумеется, сёстры Нисидзуми, которым пришла в головы мысль украсить танк изображением Махакалы, а их примеру последовала вся рота. В результате дхармапалы и мёо на лобовой броне имелись на всех машинах, нагло игнорируя все уставы, а теперь нововведение обнаружил командир японского контингента... И поспешил донести до художников своё восхищение — вопль "Отставить хентай!" Куруруги отлично расслышал ещё на проходной.

— Что здесь происходит? — осведомился он, подойдя к ораторствующему командиру.

— Куруруги-сама?!

— Вольно, полковник, — отмахнулся Куруруги. — Так всё-таки, что здесь происходит?

— Вот, полюбуйтесь! — полковник возмущённо взмахнул рукой, указывая на разукрашенные танки. — Даже американцы во Вьетнаме себе такого не позволяли, а мы ещё и в мусульманской стране!

— Если мне не изменяет память, нас сюда пригласили именно из-за проблем с мусульманами, — ядовито заметил Куруруги, — с невменяемой их частью, по крайней мере. И испортить их мнение о нас попросту невозможно... Кстати... Сержант третьего класса Акияма, это ваша идея?

— Так точно, Куруруги-сама! — Акияма вытянулась. — Они почему-то бородачей нервируют.

— Надеюсь, не до такой степени, чтобы они ломились к вам на базу, замотанными во взрывчатку?

— Никак нет, Куруруги-сама, даже до них дошло, что охрана их ещё на внешнем периметре пристрелит.

— Тогда оставим всё, как есть... Кстати, а с лояльным населением и миротворцами из исламских стран проблем не было?

— Ну, нас иногда просят на марше закрывать рисунки брезентом, но и только. А местные вообще внимания не обращают... Тем более, что мусульман тут не так много, как кажется.

— Тем лучше, — Куруруги кивнул. — Полковник, я попросил бы вас не оповещать личный состав о моём визите... И разумеется, нам с вами предстоит беседа — официальная, само собой. До этого меня, как вы понимаете, здесь нет, и я прошу вас так это и оставить...

— Так точно, Куруруги-сама!

Неофициальная часть визита много времени не заняла — остались усиленный батальон морской пехоты, разведчики и снабженцы. Первые были далеко не столь креативны, как танкисты, вторые и третьи — значительно более и потому на оном креативе не попались ни разу, хотя он, несомненно, имелся. Впрочем, прекрасно зная, что поймать за руку разведку, а тем более снабженцев, абсолютно нереально, премьер-министр не стал и пытаться. Не наглеют сверх всякой меры? Значит, всё в порядке.

Уже устроившись в кресле лайнера, Куруруги пришёл к выводу, что поездка оказалась полезной. Во-первых, вся Япония увидела, что премьер считает опасность в зоне операции несущественной — а следовательно, и войскам опасность грозит не больше, чем на учениях. Во-вторых — лично убедился, что риск для граждан Японии приемлем. Ну и в-третьих — поднять боевой дух миротворцев, хотя как раз в этом особой нужды не было. Боевой дух там был на такой высоте, что можно бы и приспустить, особенно у танкистов.

Важнее всего, естественно, был первый пункт — японцам придётся снова привыкать, что армия Японии отстаивает их интересы на другом краю земли — и что кому-то из солдат это может стоить жизни. Куруруги не хотел этого — но увы, Япония либерал-демократов медленно, но уверенно теряла позиции в мире, и новый визит "чёрных кораблей" был лишь вопросом времени... Был, вот именно. Может, и нехорошо хвалить самого себя — но это во многом его заслуга. Правда, если бы не школьный дискуссионный клуб четверть века назад, основанный двумя старшеклассницами, одну из которых звали Куруруги Эмири, не было бы и Лейбористской партии, и его собственной политической карьеры — и, скорее всего, самой Японии. Как всё же бывают прихотливы пути судьбы...

Войдя в свой кабинет, Куруруги остановился перед висящей на стене фотографией — две школьницы, начавший седеть мужчина в деловом костюме и хмурый старик в старомодном пальто, опирающийся на трость. Куруруги Эмири, Нисидзуми Шихо , Куруруги Гэнбу и Охаяси Сокаку — за мгновение до того, как они объявят о создании новой партии...

Интересно, что бы они тогда сказали, будь у них возможность заглянуть в сегодняшний день? Впрочем, ответ очевиден — тогда они могли только надеяться, что добьются хоть чего-то и лишь мечтали о том, чтобы им удалось то, чего они добились за эти двадцать пять лет...

Куруруги перевернул фотографию, разглядывая четыре строчки на русском, написанные рукой Охаяси. Старик был полиглотом — и с этим куплетом из русской песни попал в точку. Сам Куруруги не знал русского — но и четверть века спустя помнил перевод:

Оглянись, незнакомый прохожий,

Мне твой взгляд неподкупный знаком.

Может я это, только моложе,

Не всегда мы себя узнаем.

LXXXVIII

Мехмет Карабекир подозрительно взглянул на Хакима, опил кофе и покачал головой.

— Прекрасный напиток, — констатировал он. — Лучший кофе, что мне доводилось пробовать... Но я всё же не имею ни малейшего желания иметь дело с вашей организацией.

— Об организации речь не идёт, уважаемый Карабекир, — Хаким тоже отпил кофе, поднёс мундштук к губам и затянулся, следя за прихотливыми извивами дыма в кальяне. — Речь идёт о вас, обо мне и о халифе, да продлит Аллах его дни. Вы сами говорили, и не раз, что хотите встретиться с халифом — что ж, я могу организовать эту встречу. Хотя в моём участии и нет большой нужды, но так всё же получится быстрее, чем через канцелярию... Но я помогаю вам как частное лицо, а не как начальник разведки и, соответственно, не собираюсь вас вербовать.

— Тогда в чём ваша выгода — как частного лица, разумеется? — прищурился Карабекир.

— Вы поверите, если я скажу, что её нет? — Хаким снова затянулся и передал мундштук Омару. — Что моя помощь совершенно безвозмездна?

— Не поверю.

— Но это именно так, — Хаким на мгновение прикрыл глаза. — Здесь нет моей выгоды, возможно, нет и вашей — но этого я не знаю, как и вы. Я не знаю, о чём вы хотите говорить с халифом, вы не знаете, что он вам ответит... Но он вас выслушает — в отличие от тех, к кому вы уже обращались. Что же до меня — мне близки ваши идеи, и я не хочу чтобы он были безвозвратно утрачены. Я не хочу, чтобы вы опустили руки — не тогда, когда в людях, подобных вам, нуждается весь исламский мир.

— Подобных мне? — фыркнул Карабекир. — Халиф Идрис Али ибн Гаданфар Абу Видад аль Хомс Гияс-ад-дин Махди, муджаддид — и я, скромный мулла из скромной мечети...

— Скромный мулла едва ли не первым поддержал халифа Али, — спокойно уточнил Хаким.

— Скромный мулла, которого несколько раз чуть было не убили... Хорошо, пусть будет так.

Если вы хотите встретиться с халифом — это может случить даже сегодня. Как я уже сказал, он вас выслушает — а всё остальное в ваших руках. Всё, что вы скажете, всё, что можете предложить — всё будет услышано и взвешено, но какой ответ даст вам халиф, я не могу даже гадать.

— Вскоре мы это узнаем, — ответил Карабекир, извлекая зазвонивший телефон. — Слушаю вас... Да? Это прекрасно...

— Аудиенция? — осведомился Хаким.

— Да, через два часа.

— Что ж, — Хаким затянулся, — полагаю, это будет весьма интересный разговор...

О чём шел разговор, Хаким примерно представлял — в конце концов, он сам готовил эту встречу, так что прекрасно знал замыслы халифа. И ошарашенному виду Карабекира ничуть не удивился — в любом случае, непривычного человека общение с халифом основательно выбивало из колеи. Привычного, впрочем, тоже...

— Хаким-ага, — вышедший из кабинета Карабекир неожиданно поклонился, — я благодарен вам за то, что вы убедили халифа принять меня. Этот разговор оказался даже важнее, чем я ожидал...

— Не стоит благодарности, почтенный Карабекир, — отозвался Хаким. — Право же, я приложил немного усилий... По сути, всего лишь упомянул вашу проповедь, остальное же — исключительно ваша заслуга.

— Но если бы вы этого не сделали...

— Всё в воле Аллаха, — ответил Хаким, — и если такова его воля, то даже без моей помощи вы всё равно встретились бы с халифом. В конце концов, вам определённо следовало обсудить многое, раз уж и вы, и он независимо друг от друга пришли к одним и тем же выводам.

— Совершенно очевидным выводам, — возразил Карабекир. — Любой мог прийти к ним.

— Но ведь не пришёл, Мехмет-ага? Если к этому выводу только двое — может быть, не так уж он и очевиден? Тем более что вы, кажется, услышали именно то, чего вам недоставало...

— Как, впрочем, и халиф, да продлит Аллах его дни, — ответил Карабекир. — Что ж, как бы там ни было, но мне пора возвращаться. Ещё раз благодарю вас за помощь...

— Знаете, Уаси, — сказал халиф, едва Хаким закрыл за собой дверь, — я всегда поражаюсь эффективности ваших безумных идей. Но на этот раз вы превзошли сами себя. Вербовать для вас этого турка... Оно действительно того стоило?

— Стоило, мой халиф, — Хаким прошёлся по кабинету. — Я говорил вам, и могу повторить: этот человек сам, своим умом дошёл до тех же идей, что и вы, и даже воспроизвёл их почти дословно. Он достаточно популярен в Турции, да и не только в ней, но главное — до этого момента он никак не был связан с Халифатом. Но, тем не менее, он встречается с вами и явно остаётся доволен беседой — и не замедлит поделиться с последователями новыми идеями. Вашими идеями, мой халиф, и пусть даже он воспользуется только частью — это уже будет много...

— И всё же, мне это кажется сомнительной задачей...

— Нам в нашем случае требуется захват не земель, а умов, — пояснил Хаким. — Для этого нам нужны проповедники — толковые, хорошо знакомые местным жителям. Как думаете, кого скорее услышат феллахи — его или нас?

— Строго говоря, феллахам турок не интересен, — заметил халиф, — но да, такого, как Карабекир, слушать будут куда охотнее. К тому же есть ещё один вариант — вот, взгляните.

Взяв протянутый планшет, Хаким быстро пролистал открытую страницу и хмыкнул.

— Муфтий Рахмон, ну кто бы сомневался, — сказал он. — Полагаю, вы ответите?

— Разумеется, тем более, что его выступление само по себе довольно интересно.

— Тогда, — хмыкнул Хаким, — я искренне сочувствую муфтию.

Узбекскому муфтию действительно оставалось только посочувствовать — дискутировать с халифом Али на богословские темы было просто бессмысленно. Тем не менее, желающие находились регулярно — и столь же регулярно проигрывали спор. Халиф знал Коран наизусть и прекрасно умел его толковать, мастерски загоняя собеседника в тупик. Своеобразная манера разговора положения при этом не улучшала...

— Что ж, я покидаю вас, мой халиф, — Хаким встал. — Увы, прошли те времена, когда мы могли дни напролёт просиживать в кофейне Мустафы, до хрипоты споря о политике ещё не существующей партии...

— То были воистину благословенные дни, — согласился халиф. — Но их время ушло, и нас ждут новые труды... И подготовьте, пожалуйста, сводку по человеку по имени Флойд Хекматьяр.

Устроившись в своём кресле, Хаким быстро нашёл а архиве файл с данными о старшем Хекматьяре. Файл его разочаровал — там не было почти ничего. Флойд каким-то образом избегал внимания соответствующих служб, и делал это крайне успешно — что, впрочем, при его работе было только плюсом.

Флойд Хекматьяр был торговцем оружием. Исключительно ловким и изворотливым торговцем оружием, до которого до сих пор не добрались ни конкуренты, ни спецслужбы. И отнюдь не от недостатка прилежания — за старым лисом гонялись долго и упорно... И всегда безуспешно. Что Хекматьяр умел блестяще — так это играть на противоречиях спецслужб и лавировать между сверхдержавами — как и его дети, кстати говоря. И в результате, как бы ни поворачивались дела, Флойд Хекматьяр всегда оставался с прибылью...

Отдав распоряжение собрать всю возможную информацию о торговце, Хаким принялся бесцельно бродить по сети, обдумывая распоряжение халифа. Что двигало им не праздное любопытство, было очевидным, но что именно — Хаким так и не мог понять. Впрочем, идеи халифа Али частенько оказывались понятными только задним числом — и при этом выглядели совершенно очевидными. Правда, случиться это могло только через несколько лет...

Вздохнув, Хаким закрыл браузер и вернулся к текучке — всё равно подборку не стоило ожидать раньше завтрашнего утра.

Утром подборка была готова — но почти ничего нового Хаким из неё не узнал. А главное — этого было безобразно мало. Флойд Хекматьяр умел хранить тайны... и хоронить их носителей. Нет, халифу можно было отправить и это досье, но оно было уж слишком неполным и практически бесполезным — сделать сколь-нибудь осмысленные выводы оно не позволяло. Халифу, конечно, могло хватить и этого, но Хакиму было явно недостаточно, а Хекматьяр определённо заслуживал внимания. Он, конечно, был связан и с армиями, и с полицией, но этого было мало. Его умение выкручиваться из, казалось бы, безвыходных положений порой казалось чем-то сверхъестественным — и в любом случае, даже с помощью спецслужб такое провернуть не получилось бы. Было что-то еще, и Хаким твёрдо намерился выяснить, что же это такое...

Пожелания халифа тоже не проясняли дело — никаких идей насчёт них у Хакима так и не появилось. За подборку его поблагодарили, попросили сообщить, если появятся новые сведения — и всё. Что именно халифа интересовало, Хаким по-прежнему не понимал.

Однако, несмотря на это, охота на Флойда Хекматьяра оказалась неожиданно увлекательным делом. Разумеется, задача была далеко не первоочередной, и занимался Хаким ей, по большей части, лично — в те моменты, которые можно было бы назвать свободным временем. Дело двигалось — медленно и печально, но всё-таки двигалось. Правда, каждый новый ответ порождал новую порцию вопросов, но это было делом обычным и Хакима не раздражало.

В таком темпе прошла неделя, можно было подвести какие-никакие итоги — и блестящими они не были. Только и удалось выяснить, что Флойд предпочитал не задерживаться на одном месте, постоянно перемещаясь по планете и Внеземелью, руководствуясь при этом то ли броском костей, то ли мнением левой пятки и на связь обычно выходил самостоятельно. Также можно было связаться с его детьми, особенно с Каспером...

И всё.

Посредственный результат, и как получить что-то большее — непонятно. Вернее, как — понятно, непонятно, как это сделать, не отвлекая силы с более важных дел...

Неизвестно, как долго Хаким ломал бы голову над этим, если бы его не отвлёк телефонный звонок. Поскольку номер этот знали немногие, Хаким немедленно ответил — и удивился, услышав незнакомый голос:

— Господин Хаким Ахмад? На связи Флойд Хекматьяр. Мне стало известно, что вы меня разыскиваете...

— Мир вам, Флойд Хекматьяр. Вас разыскиваю не я, — уточнил Хаким. — Вас разыскивает халиф Али, да продлит Аллах его дни, и он не счёл нужным дать какие-либо объяснения своему интересу.

— Что ж, прошу вас передать халифу этот номер, — Хекматьяр продиктовал номер телефона "Иридиум", — и мои заверения в глубочайшем почтении. Если достопочтенный халиф не утратит желание встретиться со мной, он, смею надеяться, сообщит мне о своих ожиданиях, чтобы я мог своевременно прибыть в Багдад. Я уверен, что эта беседа будет чрезвычайно поучительной для нас обоих...

И отключился.

Хаким несколько секунд бессмысленно разглядывал телефон, затем перевёл взгляд на листок с номером и произнёс:

— Вот это поворот...

LXXXIX

— Что это такое? — осведомилась Дина, увеличив снимок.

— Какая-то ферма, — пожала плечами Эдель. — на которую насадился старый орбитальный буксир, у которого осталось немного топлива. К сожалению, на то, чтобы испортить нам жизнь, его хватит. Эта дрянь включается и выключается без всякой видимой причины, но всегда в самый неподходящий момент...

— Знакомо... — протянул Юрий. — Помнится, однажды похожая штука нас с Хати чуть не угробила. Может, просто подождём?

— Там ещё полтонны гидразина и сколько-то петнтафоторида хлора — он потихоньку течёт, — продолжила Эдель. — Так что имейте в виду...

Урахара с треском раскрыл веер. Фи раздавила в пепельнице недокуренную сигарету, посмотрела на Эдель и заметила:

— Кажется, нам нужен новый директор... Эдель, только честно — ты хоть понимаешь, на что нас подписываешь?

— Понимаю, — Эдель бросила на стол флэшку. — Поэтому вы сейчас ознакомитесь с инструкцией, а потом пойдёте и смонтируете на шлюпке манипулятор и блок управления. Приближаться на "Тойбоксе" к этому... адскому сапогу с дерьмом я вам, естественно, строго запрещаю.

— Как точно ты описала этот буксир, — сказала Ай. — И я совершенно не понимаю, зачем было так извращаться с компонентами.

— Дельта вэ, — пожала плечами Фи. — Лучше параметры только у фтора, по-моему, но желающих возиться с чистым фтором как-то не нашлось. Ладно, что нам делать с этим монстром?

— В идеале — мы сливаем компоненты и увозим эту дрянь на разборку, — объяснила Эдель, — но на мой взгляд, проще будет его спихнуть в атмосферу за счёт собственного движка. Если, конечно, он не взорвётся...

Переоборудование одной из шлюпок заняло чуть больше часа. Ещё два ушло на то, чтобы освоиться с дистанционным управлением, но буксир к этому времени ушёл за горизонт.

— Если его орбита останется прежней, то он вернётся только послезавтра, — сообщила Дина, закончив расчёты. — Я тут посчитала орбиту — если стартовать, как обычно, мы его догоним часа через четыре. Поэтому предлагаю поторопиться.

— Принято, — Фи затушила сигарету. — Собираемся.

Кивнув — почти синхронно — команда разошлась. Работа предстояла серьёзная, ничего подобного они до сих пор не делали, а свихнувшаяся система управления добавляла красок... Поэтому подготовка к выходу была немного нервной.

Впрочем, выразилось это в нескольких дополнительных проверках, и только — нервничать в космосе вообще вредно для здоровья, а уж дёргаться из-за этого — и вовсе фатально. Поэтому, закончив проверки, Фи спокойно запросила разрешение на старт, отвела "Тойбокс" от станции и включила маршевый двигатель. Следующие четыре часа можно ничего не делать... Теоретически.

На практике же система управления всех DS имела склонность в самый неподходящий момент разворачивать корабль для максимальной засветки солнечных батарей, параноидально начиная подзарядку аккумуляторов при любой возможности. Обычно это никому не мешало — но на этот раз засвечивался ещё и телескоп, а работать с дистанционно управляемым аппаратом без визуального контроля запрещала инструкция — и в результате "Тойбокс" приходилось то и дело разворачивать обратно.

— Интересно, почему нельзя было сделать нормальный привод солнечной батареи? — вздохнула Фи, в очередной раз разворачивая корабль. — Ай, видишь его?

— Вижу, — Ай довернула телескоп. — Юрий, запускай шлюпку.

— Есть.

Двадцать минут спустя маленький корабль уравнял скорость с разбитым буксиром, зацепился манипулятором за ферму и развернулся, осматривая корпус.

— Вижу крышку контрольной панели, — сообщил Юрий. — Открываю.

Что произошло дальше, не понял никто. Юрий успел подвести к крышке аварийной контрольной панели манипулятор с электромагнитом, подать ток, но снять её не успел. Двигатель включился, проработал ровно полторы секунды — и буксир взорвался.

— Адский. Сапог. С дерьмом, — произнесла Фи, глядя на удаляющуюся ферму. — Куда эта дрянь летит?

— Куда-то в Антарктиду, — ответила Ай, просчитав траекторию. — Точнее надо?

— Обойдусь. Запускайте тралы, — распорядилась Фи. — И кто-нибудь может мне объяснить, какого дьявола эта штука взорвалась и где шлюпка?

— Шлюпке конец, — сообщила Ай, разглядывая смятую ферму. — Пошли тралить, что ли?

Закрепив на шлюпке трал, Ай коротким импульсом толкнула её к "Тойбоксу". Расчистка окончена, мусор угрозы не представляет... И ценности — тоже. Целый орбитальный буксир стоил бы на пару порядков больше, даже повреждённый был ненамного дешевле. Даже без топлива и — самое главное — окислителя, с которым команда возиться не желала. А вместо этого — металлолом. Обломки корпуса, погнутая ферма, с которой всё и началось, и разбитая шлюпка с манипулятором. Шлюпку было особенно жалко... В основном потому, что установка системы дистанционного управления и манипулятора обошлась в кругленькую сумму — которая оказалась выброшена на ветер. Шлюпка теоретически поддавалась ремонту, но выходил он как бы не дороже покупки новой (а подержанной — так точно дороже), манипулятор пришёл в полную негодность, а управляющий блок то ли разнесло в пыли, то ли — что вероятнее — выбросило с орбиты. В общем, добыча никак не окупала затрат. Что хуже всего — подобный исход был легко предсказуемым и наиболее вероятным. Двигатель на самовоспламеняющихся компонентах, с повреждённым баком окислителя и неисправной системой управления... Странно, что эта пакость не взорвалась раньше, странно, что она не взорвалась сразу же, и ещё более странно, что кому-то вообще пришла в голову мысль не ставить на межорбитальный буксир ядерный двигатель.

— Какой-то частной шарашке, — фыркнул Юрий, когда она задала этот вопрос вслух. — ЯРД — дорогое удовольствие, да и обслуживать их надо уметь... А буксир хочется. Вот и конструируют всякую хрень, и я почти на сто процентов уверен, что это порождение сумрачного корейского гения.

— В любом случае, нам ещё повезло, — добавил Урахара, — что эта штука не взорвалась позже. Если бы мы не откачали весь окислитель...

— Я с самого начала была против этой затеи, — встряла Фи. — И вообще, дисциплина в эфире! Четыре — на борт!

— Что случилось? — Ай проверила крепления трала и включила двигатель, направив шлюпку к кораблю.

— Есть отличная возможность перехватить "Тундру" — не знаю, каким образом она протянула на своей орбите полвека, — сообщила Фи. — Русские за неё обещают очень недурную сумму — с учётом остальной добычи сегодняшний день у нас в хорошем плюсе...

Старый спутник, отслеживавший пуски ракет, выглядел довольно непрезентабельно — как и любой спутник, полвека проболтавшийся на орбите — но российское космическое агентство желало его получить. Именно потому, что он провёл столько лет в космосе — по-настоящему масштабное освоение космоса началось только в сороковых, и статистики не хватало до сих пор. Особенно если учесть, что тот же Фрисайд строился на века...

На этом праздные размышления пришлось прервать — Фи развернула "Тойбокс" и кивнула Ай. Та, кивнув в ответ, развернула манипулятор, подцепила им спутник и убрала в грузовой отсек.

— Готово.

— Возвращаемся,— кивнула Фи, включая двигатель. — Чёрт, топлива мало... Придётся извращаться с траекторией.

— Я же говорил — надо было брать водородный двигатель...

— Юрий... Ты забыл, сколько он тогда стоил? И сколько у нас было денег?

— А что мешает купить его теперь?

— А зачем? — Фи ткнула в его сторону незажжённой сигаретой. — К тому же года через два доделают "Сигму"... И у нас как раз будут на неё деньги...

— Время, — сообщил Урахара, и Фи запустила двигатель.

Шестьдесят восемь секунд спустя "Тойбокс" двигался по почти идеальной переходной орбите, а его команда — с подачи Юрия — бурно обсуждала перспективы межзвёздных полётов. Всё равно больше до самого Фрисайда заняться было нечем, а смотреть за бортом — абсолютно не на что. Все красоты ближнего Внеземелья давно приелись... Звездолёт же был темой совершенно неисчерпаемой — благо, слухи о подготовке межзвёздного зонда ходили давно и упорно.

Фи решительно не верила в то, что такой проект есть, Юрий её полностью поддерживал, Урахара, в принципе, соглашался с тем, что постройка звездолёта, пусть даже и автоматического — дело будущего, но считал, что проекты потихоньку разрабатываются, Ай же считала, что строительство уже втайне ведётся, но была уверена, что ничего путного из этой затеи не выйдет. Даже двигатель Локсмита не сможет разогнать корабль до скорости, делающей полёт хотя бы к Проксиме Центавра осмысленным. Поскольку аргументы у всех были сугубо умозрительными, спор мог тянуться сколь угодно долго и был отличным способом скоротать время... Пока Урахара не спросил — совершенно неожиданно и без всякого перехода:

— Кстати, а кто-нибудь обратил внимание, на каком языке мы говорим?

— Бейсик-инглиш, не?

— Юрий, повтори, пожалуйста, то, что ты сейчас сказал, — Урахара нацелил на него веер. — И внимательно сам себя выслушай. Ты говоришь на английском... с изрядной примесью русских корней и строишь фразы по правилам русского языка. Впрочем, японские слова в твоей речи тоже проскальзывают, а в последнее время и что-то ещё... Тюркское, кажется.

— Так Дина же башкирка, — хмыкнул Юрий. — И кстати, Киске, ты-то себя слышишь?

— Слышу, и очень хорошо. Всё то же самое, только японского больше и тюркизмов нет — пока, по крайней мере. И вот на этом англо-русском пиджине с разными примесями — чаще всего китайскими — говорит всё Внеземелье. Конечно, можно сказать, что это ещё один диалект английского, но, как сказал в прошлом веке один филолог, язык — это диалект с армией и флотом...

— Киске, ты у Смоки косяк стрельнул, что ли? — перебила его Фи. — Какая, чёрт возьми, армия? Ты вообще о чём?

— Всё о том же — о землеройках и лунатиках. Внеземелье меняет нас, и уже наши внуки будут с трудом понимать друг друга. О марсианской колонии я не говорю — там хватит и одного поколения, и уже их дети будут для землян чужаками...

— Хм... — Фи побарабанила пальцами по консоли. — То есть, по твоему близок момент, когда Внеземелье и Земля разойдутся?

— Я давно это говорю, и не только я.

Ай, краем уха слушая разговор, следила за приборами. Станция приближалась, и кто-то должен был следить за траекторией... И своевременно закрутить "Тойбокс". Ай выдала импульс маневровыми двигателями, заставив корабль неторопливо вращаться. Приближающийся стыковочный узел теперь казался неподвижным, и Ай плавно развернула "Тойбокс" портом к нему, выдвинула штанги захватов — и, сосредоточившись на стыковке, даже не заметила, что Фи демонстративно не обращает на неё внимания. Мир сжался в экран с перекрестием прицела и медленно приближающийся стыковочный узел...

Коррекция. Перекрестие ложится на ярко-белые отметки на корпусе станции и замирает. Клацают сомкнувшиеся захваты, корабль вздрагивает, когда Ай гасит остаточное вращение, захваты подтягивают его к узлу, с лязгом смыкаются замки, и индикаторы на пульте вспыхивают зелёным.

— А ещё говорила, что у тебя акселерометра в голове нет... — ухмыльнулась Фи. — Молодец, отличная стыковка, кохай...

LXL

Пуатье чуть ли не втолкнул в кабинет сутулого парня, закрыл дверь и сообщил:

— Вот тот человек, о котором я вам писал, сеньора премьер-министр.

— Боливар Васкес?

Парень судорожно кивнул.

— Он самый, -подтвердил Пуатье. — Мы попробовали построить корабль по его проекту... и двухместный суборбитальный аппарат обошёлся в шестьсот тысяч мараведи.

— Цена хорошего семейного автомобиля, — хмыкнула Клэр. — И как же вам это удалось, сеньор Васкес?

— Ну... — парень втянул голову в плечи. — Тут в чём дело... Самое дорогое — это ускорители, их надо всё-таки на заводе делать, но я взял две первых ступени от лёгкой геофизической ракеты — они как раз по тяге подходят и корпус лёгкий... И, главное, у них двигатель на природном газе сжиженном, и ещё корпус я в свободное время в институте посчитал — это, наверное, тоже дорого обойдётся.

— Поскольку он уже обсчитан, это неактуально, — покачала головой Клэр. — Не стесняйтесь, мне действительно интересно. Итак, из чего изготовлен корпус?

— Смеяться не будете?

— Знаете, мы оба уже далеко не школьники, — вздохнула Клэр. — И поводов для смеха у меня лично нет — всё слишком серьёзно.

— Тот пластик, из которого ручки для посуды делают — он дешёвый, меньше мараведи за килограмм, в два слоя, а между ними аэрогель — это тоже самое дорогое, вместе с двигателями почти две трети всех денег на них ушло. Ну ещё с кислородом пришлось повозиться — полиция почему-то решила, что я взрывчатку хочу сделать... Но как-то всё обошлось.

— А система управления?

— "Расбери Пай" с GPS, — ответил Васкес. — Ну и пара программ, я их сам написал...

Клэр встала, неторопливо прошлась по кабинету и открыла сейф.

— Шестьсот тысяч мараведи, — протянула она, — это просто смехотворные деньги, а при массовом производстве и того меньше. Сеньор Пуатье, я настоятельно рекомендую вашему ведомству провести полный цикл испытаний этого аппарата и приступить к его серийному производству Это едва ли не идеальное решение вашей любимой проблемы, особенно, если обеспечить его выход на орбиту. А вы, мой юный друг, заслужили орден Манко Капака. Второй степени, правда, но не думаю, что вас это огорчит.

Васкес вскочил, шокировано глядя на серебряную чакану на золотой ленте в руках Клэр.

— Сеньора премьер-министр...

— Вы полностью заслужили эту награду, мой юный друг. Лёгкий и, главное, дешёвый космический аппарат — именно то, чего нам не хватало для нашей программы орбитального поселения.

— Сеньора премьер-министр, — стоило ордену оказаться на месте, как Васкес неожиданно выпрямился, — моя страна дала мне образование и возможность заниматься любимым делом. Мои заслуги трудно назвать большими и по-настоящему значимыми, и по этой причине я принимаю эту награду не как свидетельство имеющихся заслуг, но как знак доверия, оказанного мне страной, и сделаю всё, чтобы оправдать это доверие.

— Полно, сеньор Васкес, — улыбнулась Клэр, пожимая руку парню, — все мы, в меру своих сил, трудимся ради всеобщего блага...

Выпроводив Васкеса, Клэр спросила Пуатье:

— Нормальный корабль на этой технологии нам во сколько обойдётся?

— Миллиона полтора мараведи, как минимум, — сообщил Пуатье после недолгих подсчётов. — При автономности не больше суток и грузоподъёмности меньше тонны. Быстро доставить на станцию несколько человек или забрать их оттуда...

— Для "Сигмы" нам большего и не надо. Для всего остального... Скажите, Пуатье, как ваши люди ухитрились просмотреть этот пластик?

— Инерция мышления, — развёл руками Пуатье. — Когда-то космические корабли строили лишь самые богатые государства, а сейчас — любой мальчишка с прямыми руками. Но мы привыкли, что космический корабль — это дорого, и упускаем из виду простые и дешёвые решения... Да, они применимы далеко не везде, но там, где это возможно — их применять необходимо. Я не против международного сотрудничества, вы знаете, но нам необходимо предъявить партнёрам нечто существенное, иначе ни о каком партнёрстве речи быть не может. Я ведь уже говорил это...

— И я очень хорошо помню, что вам ответила. Но сейчас ситуация изменилась — из-за этой самоделки. Сама по себе она, скажем прямо, не особенно полезна, но её доработка даёт очень много... И свой орден парень действительно заслужил. А теперь вопрос к вам, сеньор Пуатье — сколько времени вам понадобится, чтобы запустить в производство хотя бы простейшую конфигурацию?

— Несколько дней, — ответил Пуатье, — заодно попробуем переделать эту капсулу в тяжёлый скафандр. Вообще, конструкция получилась на редкость универсальная...

— Вот и хорошо. Держите меня в курсе, — проводив Пуатье, Клэр вернулась к компьютеру и открыла новостную подборку.

В мире пока что не случилось ничего интересного для премьер-министра — по крайней мере, не стало видимым публике. В отчётах разведки наверняка найдётся немало занимательного, но их черед придёт позже...

Клэр открыла видео из подборки — и тихо выругалась. Ильяри Килья де Ривера, глава парламентской фракции "Сендеро Луминиосо". Ну кто бы сомневался...

Со времени легализации эта партия стабильно получала в парламенте десяток-полтора мандатов и вносила в политическую жизнь Перу толику здорового неадеквата — примерно как российская ЛДПР. В Тауантинсуйу партия, разумеется, продолжала заниматься тем же самым — только мандатов прибавилось...

— ...Установить традиционные названия государственных должностей, — несла де Ривера с трибуны, — в частности — президент — Сапа Инка, премьер-министр — Касир Капак...

— Вот идиотка!..

Зазвонил телефон, Клэр сдёрнула трубку и услышала голос Мендосы:

— Доброго вечера, сеньора Умала. Вы ведь уже слышали выступление де Риверы?

— Не всё, но главное я услышала.

— И каково ваше мнение?

— "Сендеро Луминосо" — это как марихуана, — ответила Клэр. — Весело, вредно и незаконно, даже если легализовано...

LXLI

Куруруги Гэнбу разглядывал лежащий на столе календарь. На открытой странице было крупно написано слово "отпуск", ещё и обведённое красным маркером.

Две недели, которые он проведёт в старом поместье Куруруги, отсыпаясь, попивая сакэ в компании родственников и общаясь с разными интересными людьми... Совсем отстраниться от дел, разумеется, не выйдет, но большую часть можно будет послать куда подальше... И, напротив, сделать кое-что из того, до чего не доходили руки — и что было нежелательно делать официально.

Ещё раз взглянув на календарь, Куруруги перевёл взгляд на часы и вызвал машину. Всё, хвати, пора отдыхать...

— Отдыхаешь? — Эмири подошла к сидевшему на террасе и любовавшемуся закатом Куруруги. — А между прочим, тебя искали...

— Кто? — флегматично осведомился Куруруги.

— Секретарь этой принцессы. Планы изменились, она прибывает сегодня вечером, а утром собирается встретиться с тобой. Остальное без изменений... И ты хотя бы на звонки собственного секретаря отвечай, что ли.

— Телефон разрядился, — беззаботно отозвался Куруруги. — Да и всё равно он не поленился бы и сам ко мне заглянуть и сообщить... Ты о ней что-нибудь знаешь?

— Не больше, чем все остальные, — пожала плечами Эмири. — И что у неё на уме, представления не имею. До сих пор у меня как-то не было причин интересоваться всей этой мелочью.

— Полагаю, теперь будет, — Куруруги поднялся, хрустнув суставами. — Зачем-то же она появилась?

Вопрос был далеко не праздным — до сих пор карликовые островные государства Тихого океана никакой заметной роли в мировой политике не играли. Тем не менее, некое неопределённое шевеление в этом регионе Арамаки отмечал ещё несколько месяцев назад, однако тогда Куруруги на это особого внимания не обратил — по-видимому, зря. Конечно, острова были малы, но их много, а проекты единого океанийского государства уже мелькали... И территориальными водами такого государства оказывалось не меньше четверти тихоокеанской акватории. Впрочем, сейчас говорить просто не о чем — принцесса Синайтакала, наследница престола королевства Тонга, прибудет только через три часа. Пока же ничто не мешало Куруруги Гэнбу наслаждаться восходом и чашкой крепчайшего кофе, сваренного супругой.

Трёх часов вполне достаточно, чтобы подготовиться к неофициальным переговорам, тем более, что речь почти наверняка пойдёт о Тихоокеанском партнёрстве, образованном в начале года. А вот в каком направлении он пойдёт...

Справка, заказанная вчера вечером, особой ясности не внесла — ассоциация была довольно рыхлой, цели её были неясны, причём, похоже, даже самим основателям — ну или они зачем-то путали следы, хотя заявленная совместная эксплуатация морских ресурсов выглядела вполне реалистично. Ну а что они задумали на самом деле — станет ясно через три часа... Усмехнувшись, Куруруги отпил кофе и прищурился, ловя первый луч солнца над горизонтом. Что ж, так или иначе, но скучать ему не дадут...

Принцесса Синайтакала была типичной полинезийкой, молодой и обманчиво-беззаботной, однако Куруруги не имел привычки оценивать людей по первому впечатлению... которое, к тому же, было совсем другим.

— Синайтакала-сама, — Куруруги поклонился, — я рад приветствовать вас в моём скромном жилище.

— Сердечно благодарю вас, господин Куруруги, за эту встречу, — принцесса обозначила поклон. — Надеюсь, я не причинила вам неудобств?

— Ни в малейшей степени, — поспешил заверить Куруруги. — Тем более, что сейчас я в отпуске и совершенно свободен... Прошу, устраивайтесь — если вам покажется неудобным японский стиль, я могу велеть принести кресла.

— Я не хотела бы вас затруднять, господин Куруруги, но, может быть, мы могли бы прогуляться по вашему чудесному саду?

— А почему бы и нет? — Куруруги обулся и неспешно спустился с веранды. — Сейчас большинство цветов уже отцвело, но это не умаляет красоты сада...

Некоторое время два политика перебрасывались ничего не значащими фразами, и лишь когда свита принцессы отстала, она перешла к делу:

— Полагаю, вам известно, что Форум Тихоокеанских островов прекратил своё существование ещё двадцать лет назад. С тех пор время от времени появлялись проекты новых международных организаций, и, наконец, в январе было основано Тихоокеанское партнёрство. Полагаю, вам известны его цели... Равно как и то, что наши острова не имеют ни финансового, ни военного потенциала. Мы смогли многое — в основном, за счёт экспериментальных малобюджетных разработок — но этого всё же мало. И одновременно — слишком много.

— Вы поднялись до того уровня, на котором некоторые мнящие себя великими державы стали проявлять интерес к вашей экономике? — понимающе кивнул Куруруги.

— Именно. И это, собственно, и привело к появлению нашей организации, но даже наших совокупных возможностей хватит ненадолго. В один прекрасный момент нас просто раздавят...

— И вы предлагаете Японии присоединиться к вашему альянсу? — хмыкнул Куруруги. — Пожалуйста, простите мою прямоту, Синайтакала-сама, но что это даст нам?

— Совместная эксплуатация морских ресурсов... — ответила принцесса. — Всё то же, что и мы, а это, поверьте, существенная добавка. Вы получите доступ к нашим технологиям — полагаю, они представляют интерес не только для нас. Базы. Курорты. По сути дела — долю в любом предприятии... В обмен на защиту от внешнего врага. Япония — член БРИКС, а агрессия против члена БРИКС предполагает немедленный скоординированный ответ всех остальных членов...

— И что же препятствует вам вступить в нашу организацию?

— Как ассоциация — мы не можем этого сделать. Как отдельные государства... Это было признано нерациональным.

— Что ж, это весьма любопытное предложение, и как частное лицо я нахожу его полезным... Но я на ближайшие две недели — именно частное лицо. Разумеется, вернувшись к работе, я вынесу это предложение на рассмотрение парламента... Но можно сделать иначе. Как я понимаю, вам хотелось бы решить этот вопрос как можно быстрее? В таком случае я рекомендовал бы вам представить его тэнно-сама. Если его заинтересуют ваши предложения — а я полагаю, что заинтересуют — вы сможете сэкономить немало времени...

А они несомненно заинтересуют — у Японии всегда было слишком мало ресурсов, и добыча минерального сырья в океане будет отличным решением этой проблемы... Но для того, чтобы получить технологию, нужен союз с островитянами, благо, устав БРИКС это позволяет. А дальше... Дальше можно будет потихоньку прибрать их в сворю сферу влияния, а заодно и получить почти четверть Тихого океана. С новыми технологиями — очень неслабый бонус... Да и со старыми — не самый худший кусок, если его как следует осваивать. И уж кто-кто, а тэнно понимает это едва ли не лучше всех...

— Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом, господин Куруруги, — принцесса коснулась ладонью ствола старой сливы. — Могу ли я сказать, что вы поддерживаете эти предложения?

— Разумеется, Синайтакала-сама, — поклонился Куруруги, — ведь это будет чистой правдой. Позволю себе задать вопрос: свободны ли вы этим вечером?

— Весьма неожиданной вопрос от человека вашего положения, господин Куруруги, но — да, у меня нет планов на остаток дня.

— В таком случае вы, полагаю, не откажетесь посетить представление театра Но, на которое я приглашаю вас и ваших спутников, Синайтакала-сама, — снова поклонился Куруруги. — По существующей традиции нашей семье и гостям на этом представлении отводятся наилучшие места, и вы сможете сполна насладится игрой — и смею вас заверить, что этот состав — едва ли не лучший на моей памяти.

— Что ж, это весьма лестное предложение, — ответила принцесса, — и я с удовольствием принимаю его. Однако, господин Куруруги, не будет ли бестактным спросить, как давно существует эта традиция?

— Немногим более четырёхсот лет, Синайтакала-сама, — сообщил Куруруги. — Мы, японцы — довольно консервативный народ...

LXLII

Аниса бин Мариам Малак Харис аль-Кахири поднялась на трибуну и заговорила:

— Уважаемый Совет! По вашему распоряжению я представляю доклад о состоянии науки в Халифате... И полагаю, прежде всего мы должны вознести благодарность Аллаху за то, что она вообще есть. Из всего арабского мира только Египет и Марокко почти полностью сохранили свой научно-технический потенциал, отчасти — Сирийская Республика и Алжир, некоторое количество учёных и инженеров находилось в Зелёной зоне Багдада... И это всё. Все остальные или растеряли то немногое, что имели, или не имели ничего с самого начала. И, несмотря на все принятые меры, ситуация всё ещё остаётся плачевной — прошло слишком мало времени, чтобы что-то заметно изменилось. Конечно, подвижки есть... Но в ближайшие десять лет нам может помочь только одно — широкая международная кооперация. Мы уже достаточно далеко прошли в этом направлении, но пока что это лишь отдельные бессистемные шаги. Нам необходимо принять полноценную программу развития науки и наукоёмких отраслей промышленности. И сейчас я имею честь предложить уважаемому Совету эту программу. Полностью проработанную, готовую к реализации и, что, важнее всего — требующую весьма умеренного финансирования. Эта программа рассчитана на десять лет, однако может быть продлена, если в этом будет необходимость, может быть пересмотрена в некоторых аспектах — хотя и не полностью, её ключевые позиции должны оставаться неизменными — и позволит нам в кратчайший срок не просто восстановить научный потенциал, но и поставить Халифат в один ряд с ведущими державами, как то и должно быть. Копии текста программы направлены на ваши терминалы, и сейчас я предлагаю всем ознакомиться с ней и приступить к голосованию.

Хаким, сидевший в правительственной ложе, с интересом наблюдал за депутатами. Доклад, программа и особенно приложения, содержавшие исходные данные, были впечатляющими — в этом он был абсолютно уверен. В конце концов, собирал эти сведения он сам... и они ему очень не нравились. Конечно, было очевидно, что полуторавековое владычество ваххабитов в той же Аравии не пойдёт науке на пользу, а кризис сделает всё ещё хуже — но настолько печальных последствий не ожидал никто. Даже Египет основательно просел, хотя на фоне всех остальных это было не так уж и заметно — по крайней мере, поддерживать на плаву собственную космическую программу он мог. Куцую, конечно, но всё-таки... У остальных дела были гораздо хуже. Марокко и в лучшие времена не имело серьёзной научной школы, Алжир и Сирия держались, в основном, за счёт российской помощи, да и то, после смерти Асада Сирию даже эта помощь не спасла...

И то, что сейчас есть хоть что-то — просто чудо. К которому Аниса основательно приложила руки, надо заметить — без неё Набавви смогла бы куда меньше... А может, и нет — тут сказать сложно, а Набавви свой лакаб получила совсем не просто так.

Депутаты, тем временем, судя по шевелению в зале, дошли до приложения — и кое-кто, похоже, уже собирался рвать бороду — благо, поводов для этого в документе имелось предостаточно. Ну вот, теперь можно не сомневаться, что программу примут единогласно и деньги на неё найдут сразу же — благо, их действительно не требуется слишком много.

Председатель, кое-как успокоив депутатов, предложил голосовать — и программа, как Хаким и ожидал, была принята единогласно. Нет, всё-таки его жена — действительно гений... Информацию добыл он — но именно Аниса смогла ей воспользоваться. Ему вряд ли удалось бы составить эту программу и убедить парламент в её необходимости, Аниса же сделала и то, и другое почти без усилий. И не в том даже дело, что необходимость всего этого очевидна — у Халифата и так хватает очевидно необходимого и требующего суммы, которых в бюджете нет...

Впрочем, как раз на этот счёт у Хакима были кое-какие соображения, которыми он собирался поделиться с халифом сегодня после доклада. Планировать визит на сингапурскую биржу через калитку, аккуратно оставленную для себя Центральным Разведывательным Управлением, без согласования на самом верху — на это не отважились даже отморозки из "Халифата цифрового мира", явившегося с этим предложением к Хакиму. Хакиму идея устроить диверсию, да ещё и свалить её на ЦРУ понравилась — не в последнюю очередь тем, что приносила кое-какую прибыль. В масштабах государства — не слишком большую — так, приятный пустячок, но очень хорошую с точки зрения участников операции, которым достанется процент от добытого. Хорошо ещё, что его отчёт перед парламентом шёл последним и получился коротким — открытой информации там вообще не было, а допуск большинства депутатов был не слишком высок. Поэтому процентов восемьдесят информации пройдёт мимо них, став известной только профильному комитету... Который, впрочем, ничего не будет знать о текущих операциях и кое-каких старых акциях. Того, чего не знаешь, не сможешь разболтать — ничего нового...

Два часа спустя, в кабинете халифа, Хаким излагал план операции и пытался определить настроение Али. Бесполезно — тот оставался абсолютно невозмутим. Выслушав Хакима, он столь же невозмутимо произнёс:

— Разрешаю.

Хаким немедленно достал телефон, отправил Хасану письмо и встал.

— С вашего позволения, мой халиф...

— Сколько времени займёт операция?

— Около часа, я полагаю.

— В таком случае, я попросил бы вас задержаться, если у вас нет срочных дел. У меня возникли кое-какие мысли, и хотелось бы услышать ваше мнение о них.

— Что ж, я слушаю, — Хаким устроился в кресле пододвинул кальян и принялся неспешно разжигать приготовленный табак. Чего халиф Али не делал никогда — так это не пренебрегал мнением специалистов, так что если он решил обратиться к Хакиму, то идея явно по его части.

— Собственно, наш следующий внешнеполитический шаг очевиден — необходимо перекроить весь исламский мир... хотя мы не закончили с этим у себя. Но одно неразрывно связано с другим, и действовать придётся одновременно на всех фронтах... Скажите, Уаси, много ли таких, как тот молодой турок, Карабекир?

— Полагаю, немало, — Хаким затянулся следя за прихотливыми извивами дыма, — но очень немногие столь же заметны. Найти их будет не столько сложно, сколько долго, но это вполне возможно и не потребует чрезмерных усилий. Вопрос заключается в том, что предполагается делать дальше?

— Дальше... — халиф затянулся. — Дальше нам потребуется сделать этих людей известными и влиятельными — так, чтобы их слово стоило больше, чем слова седобородых имамов. Боюсь, правда, что к тому времени эти люди сами станут седобородыми имамами...

Он отвлёкся, мельком взглянув на экран компьютера, набрал короткую команду и продолжил:

— Жизненно необходимо трансформировать ислам , иначе все мы обречены, Уаси. Впрочем, вы знаете это не хуже меня...

— И вы хотите знать, насколько реализуема эта идея, — Хаким в очередной раз затянулся. — Это может сработать. Правда, времени потребуется не просто много — как бы не десятилетия, но ничего невозможного здесь нет. Можно начать работу хоть сегодня... Правда, придётся подготовить тщательно проработанные легенды для каждого контакта — мы ведь не собираемся представляться нашим подопечным?

— Полагаю, в каких-то случаях можно будет работать в открытую, — покачал головой халиф. — и не забывайте, что муджаддидом выпало быть мне, так что анонимность здесь может сыграть против нас...

— Всё это следует тщательно и неторопливо обдумать, — заметил Хаким. — Ведь стратегические решения не терпят суеты, определяя ход истории... Мы приступим к работе без промедления, однако предъявить результаты её я смогу очень нескоро.

— Просто держите меня в курсе, Уаси, — отмахнулся халиф. — Всё же это ваша работа, и вам виднее, как её делать.

Телефон в кармане выдал трель, Хаким извлёк его, прочитал сообщение и хмыкнул.

— Итак, операция завершена, — сообщил он. — Полагаю, ваши люди уже воспользовались ситуацией?

— Разумеется, — халиф пожал плечами и затянулся. — Вы действительно заслужили ту сумму, что сейчас пришла на ваш счёт, Уаси — будем считать её премией...Что ж, наша беседа была весьма и весьма полезной, однако всему приходит конец, и нам приходится возвращаться к делам... А вам, Уаси, я посоветовал бы сегодня отдохнуть. Проведите этот вечер дома, развейтесь, порадуйте супругу подарком — ведь уравнение нашей жизни рано или поздно будет решено.

Хаким молча поклонился и вышел из кабинета, пытаясь сообразить, как халиф мог узнать любимое выражение Нимра аль-Наблуси, правой руки Хасана — и что ему с этой информацией делать, ведь не просто так же это было сказано....

Или всё-таки просто так?

LXLIII

Последняя коррекция траектории закончилась, и Хатимаки застыл в ложементе, вглядываясь в пустоту перед собой.

Месяц.

Всего месяц — и они будут дома. И с него хватит Дальнего Внеземелья — больше его пинками не выгонишь дальше лунной орбиты. Он свалял жуткого дурака, записавшись в эту экспедицию... Но всё-таки не жалел об этом. Ведь он, как ни крути, не просто вписал своё имя в историю — он был первопроходцем. Он был там, куда не ступала нога человека — такое не забывают, и он не забудет этот полёт никогда...

Встряхнув головой, Хатимаки расстегнул ремни и всплыл над ложементом. Всего лишь месяц... Осталось потерпеть совсем немного — и он будет дома. Вместе с Ай. И будет летать на DS-12, а потом и на новенькой "Сигме"... И это, чёрт возьми, будет просто прекрасно. И пусть кто-нибудь только вякнет про обывательское болото — получит сразу. Да и жизнь рядового обывателя Внеземелья никогда не была скучной... А подвигов с него хватит.

И всё же... Предложи ему кто-нибудь вернуться в прошлое и всё переиграть — он снова бы сделал всё то же самое. Снова бы долго жалел о своей дурацкой идее — но всё равно отправился бы в этот полёт.

Туда, куда не ступала нога человека...

LXLIV

Поймав плавающий над головой карандаш, Ай размашисто зачеркнула день. Минус ещё двадцать четыре часа, и Хати на пару миллионов километров ближе... Всего месяц — и Хати будет дома. И, несмотря на свалившуюся на него славу, останется собирать космический мусор — Ай достаточно хорошо знала своего мужа, чтобы понять — своего решения он не изменит. В конце концов, слава не вечна, премии рано или поздно пропивают, а вот мусор -и особенно "мусор" — никуда с орбиты не денется...

Закрыв глаза, Ай блаженно улыбнулась. Скоро...

— Ай, ты так лыбишься, что мне хочется тебя стукнуть, — заявила Дина с порога.

— Завидуй молча, — фыркнула Ай, не отрываясь от компьютера.

Дина в ответ тоже фыркнула и демонстративно устроилась на коленях у Юрия. Тот, разумеется, и не думал возражать...

— Что у нас сегодня?

Ай прошлась по списку, выбирая подходящие запросы, и вывела на экран, мимоходом поинтересовавшись:

— А где остальные?

— Фи лается с новым диспетчером, — сообщил Юрий, — Урахара у Хекматьяр — обсуждает какие-то дела, а Эдель ещё не пришла.

Именно в этот момент обсуждаемая Эдель появилась в офисе, и по её улыбке не составляло труда догадаться, почему именно она задержалась.

— О, и эта туда же, — Дина возвела глаза к потолку. — Он и правда так хорош?..

Одарив заместителя весьма многозначительным взглядом (от которого та быстро перебралась на своё рабочее место), Эдель устроилась за столом и сообщила:

— "Джилли" отдали нам контракт — у них какие-то проблемы с движком. Денег потребовали прилично, но у нас есть возможность их полностью вернуть — если, конечно, не будем хлопать ушами. Сейчас подтянутся остальные — и я расскажу, что нам досталось.

Долго ждать не пришлось — Фи с какой-то бумагой в руке появилась минут через пять, Урахара — чуть позже, и Эдель вывела на экран довольно длинный список.

— Перед вами перечень спутников, которые мы должны снять с орбиты, — сообщила она. — Времени у нас на всё неделя, так что проблем я не вижу... А теперь — самое интересное: мы вовсе не обязаны отдавать заказчику все спутники, а в этом списке есть несколько, интересующих Майами. Интересующих настолько, что она мне позвонила, чтобы об этом сообщить... Так что собирайтесь — и вперёд. Время у нас, конечно, есть, но не так его и много.

DS-12 отошёл от станции и включил двигатель — большая часть искомых спутников находилась на стационарной орбите, поэтому начать решили с них. Пока Фи корректировала траекторию, Ай бездумно смотрела в пустоту, вспоминая. Вся романтика за эти годы должна была выветриться, но... Выветрилось далеко не всё. Конечно, она изрядно набралась цинизма и растеряла иллюзии , но обострённое чувство справедливости никуда не делось, даже наоборот, обострилось. Да и возможностей подтвердить свою точку зрения стало больше...

И всё же Ай по-прежнему наслаждалась каждым мгновением, проведённым в космосе. Точно так же, как и в тот день, когда она впервые оказалась на "Семёрке", познакомившись с командой тогда ещё Отдела расчистки... Многое изменилось с тех пор — и она сама в первую очередь, но космосу на это было наплевать. Космос завораживал и манил по-прежнему... И на это ему тоже было наплевать. Космосу нет дела до людей — он слишком велик и слишком бесплоден... Зато людям есть дело до космоса — им вообще до всего есть дело, такие уж они твари. Стало им интересно — и вот, пожалуйста — выбрались в космос, слетали к Юпитеру... И когда-нибудь полетят к звёздам — в этом Ай была уверена.

Впрочем, следить за обстановкой ей все эти размышления не мешали, и отметку на радаре она заметила сразу же. Навести телескоп, увеличить изображение...

— Фи, у нас первая цель.

— Принято, — маневровые двигатели едва ощутимо качнули корабль, поправляя траекторию, спутник метнулся по экрану, но через несколько секунд вернулся в центр.

— До цели семнадцать минут, — сообщила Фи.

— Принято, — отозвалась Ай, разглядывая приближающийся спутник.

Внешне спутник выглядел абсолютно целым, из чего следовало, что он вполне мог поддаваться ремонту — а значит, обращаться с ним требовалось с осторожностью. Поэтом Ай даже и не подумала взяться за управление манипуляторами — из всей команды только Урахара мог сложить солнечные батареи, не повредив их.

Погрузка спутника не заняла много времени — батареи сложились на редкость легко, и Ай снова вернулась к экрану радара. Россыпь зелёных точек — активные аппараты с работающими ответчиками, жёлтые искры — неработающие спутники, красных меток — объектов на траектории столкновения — по счастью, не было. На этой орбите не предполагалось ничего интересного, редкие жёлтые сигналы проходили слишком далеко, и потому яркая метка чего-то крупного и близкого заставила Ай напрячься. Снова развернуть телескоп, увеличение... И Ай удивлённо свистнула.

— Ребята, мы летим прямиком на "Центавр", — сообщила она. — Не спрашивайте меня, как он здесь оказался, но он пройдёт метрах в пяти по левому борту.

— Поймаешь? — спросил Урахара.

— Без проблем, — Ай переключила управление манипуляторами на свой пульт и натянула контактные перчатки.

Относительная скорость была невелика, хрупких деталей у разгонного блока не предусматривала конструкция, а сам он стоил очень неплохих денег — "Центавров" всех серий в музеях было всего пять. Он один полностью окупал вылет, позволяя заплатить HCLI за следующий год, заменить двигатель "Тойбокса" и пару месяцев вообще не высовываться в космос — а ведь спутники тоже стоили денег...

Вытянув руку, Ай заставила манипулятор развернуться, подвела его к "Центавру" и плавно свела пальцы. Захват манипулятора повторил её движение, сомкнувшись на корпусе блока, Ай аккуратно убрала добычу в грузовой отсек, стянула перчатки и растёрла запястья.

— Интересно, откуда он тут взялся? — спросил Урахара, задумчиво рассматривая веер.

— Представления не имею, — пожала плечами Фи, корректируя траекторию. — По-моему, это вообще неважно... Хотя повезло нам не по-детски, это да. Кстати, Ай, следующий спутник тоже твой — там батареи можно и сломать — один чёрт, они Майами не нужны.

Ай молча кивнула и вернулась к наблюдению — прошляпить спутник было бы довольно глупо...

Восемнадцать часов — многовато для одного вылета, но зато удалось собрать весь список и спокойно возвращаться. Разгрузку единогласно решили отложить до следующего дня — ничего с добычей за сутки на борту не случиться, а устали все непотребно — Эдель так и вовсе пошла спать, едва "Тойбокс" состыковался со станцией.

Ай, не заходя в офис, отправилась к себе, забралась в капсулу и, не раздеваясь, моментально отключилась — вылет был на редкость утомительным, несмотря на то, что передохнуть на "Тойбоксе" ей удалось. Недолго, правда, а главное — урывками... И всё-таки осталась довольна.

Утро порадовало разгруженной добычей, которая стоила раза в полтора больше, чем ожидалось — "Центавр" времён Лунной гонки стоил дорого, да и Майами, явившаяся ночью и залезшая в ангар, едва началась работа, была подозрительно довольна. Чем — Ай, как обычно, выяснять не рискнула. Не менее довольной была и Эдель — и вот тут уже сомнений в причине не возникало...

— Может, всё-таки познакомишь со своим парнем? — поинтересовалась Ай, закрыв люк и убедившись в его герметичности.

— А может, это девушка? — прищурилась Эдель.

— Эдельгард Ривейра, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы в это поверить, — фыркнула Ай, — да к тому же ты сама не так давно довольно подробно описала свои вкусы... И твоё отношение ко всяким "нетрадиционным". Так что с парнем знакомь, а если надо, так и в контору возьмём...

— Он, вообще-то, и так без работы не сидит. Ладно, — Эдель тряхнула головой, — приведу вечером, когда за карты сядем. Славный парнишка... И давайте-ка шустрее, нас клиенты ждут.

Клиенты ждали. В основном, разумеется, в рабочем чате, но кое-кто не поленился явиться лично — как та же Майами с чемоданом наличных. Остальные четверо покупателей были настроены более традиционно, обошлись чеками и подозрительно косились на доктора, которая и не думала скрывать содержимое чемодана.

— Аманда... — вздохнула Эдель, выпроводив остальных. — Вот зачем ты это устроила? Нет, я понимаю, что это Фрисайд. И то, что ты делаешь, иногда довольно сомнительно... Но, чёрт возьми, зачем изображать мафиози?

— Ты не поверишь, но дурацкое совпадение, — ухмыльнулась Аманда, закуривая. — Надо было закрыть один счёт, а там у них что-то не заладилось, и они мне отдали всё наличкой. Ну я и подумала — почему бы их не отдать тебе? Вниз тащить неохота, а тебе пригодятся...

— Да ну тебя... — махнула рукой Эдель. — Вечером придёшь?

— А как же! — отозвалась Доктор Майами.

Наличные после недолгого обсуждения убрали в сейф — на долю кластера они не влияли никак и, самое главное, нигде не учитывались. Может, в этом и не было нужды... Но иметь запас неучтённой наличности было полезно, а особенно — на Фрисайде. Здесь дела могли повернуться самым невероятным образом и в самый неожиданный момент...

— В принципе, если не случится ничего срочного, то сегодня можно вообще не высовываться, — заметила Эдель, запирая сейф. — Но это как скажете... Фи?

— Потом на пару часов можно в окрестности высунуться, — предложила Фи. — А можно и не высунуться — плотность мусора тут невелика, много не наловим.

— Я тоже не вижу смысла вылезать, — высказался Юрий, — всё равно до вечера не уложимся, а нам ещё надо бы нераспроданное рассортировать...

— Кстати, да, — Урахара положил на стол веер. — Всякого барахла у нас скопилось многовато, надо бы что-то с ним сделать.

— Продано через кластер, — отмахнулась Эдель, — завтра заберут.

— То есть, у нас сегодня выходной? — осведомилась Фи, уселась, закинув ноги на стол и закурила.

— Получается, что так, — согласилась Эдель. — Одно из преимуществ нашей работы, не правда ли?..

Впрочем, совсем уж бездельничать не получилось — надо было разобрать документы, составить отчёт для руководства кластера (благо, особых подробностей там не требовали), затребовать сводку и набросать план работы на ближайшие дни... И всё это так, чтобы на глаза не попалось ничего лишнего. Не то чтобы руководство кластера стало принимать какие-то меры — "Интерстеллар" сотрудничал со столь неоднозначными людьми, как Коко Хекматьяр или Аманда Минами, и это только официально — но приличия всё же следовало соблюдать. Затем пришла очередь заказов, и тут уж за компьютером собралась вся команда — среди заказов регулярно попадалось что-нибудь интересное. Чаще всего — предложения снять с орбиты активный спутник, отклонявшиеся сразу же. Такой заказ "Тойбокс" мог принять только от своих — но свои всегда появлялись лично... Иногда предлагалось, как говорил Юрий, пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что — заказчик крайне смутно представлял себе характеристики цели и её орбиты. Такие заказы обычно либо уточняли, либо откладывали и, если хоть немного подходящий под описание аппарат попадался, брали его. Иногда даже угадывали... Всё остальное было банальной расчисткой орбиты или окрестностей какой-нибудь станции на геостационаре — занятие хоть и прибыльное, но скучное.

За вознёй с документами день пролетел незаметно — Ай даже не сообразила, что рабочий день окончен, пока Эдель не выключила компьютер и не полезла в сейф за коньяком.

— Коллекционный, — сообщила она, выставляя на стол бутылки. — Юрий где-то раздобыл, но где — не сознаётся... Так, кого ждём? Валмет, Коко, Майами...

— И твой парень, — подсказала Фи, проверяя зажигалку.

— Значит, трое. Вообще, вы правы, пора вас с ним познакомить, — Эдель выставила на стол фишки и положила карты. — Правда, он тот ещё гик, так что, пожалуйста, постарайтесь его не пугать...

Первой, разумеется, появилась Валмет — благо, ей было ближе всех. Затем — Коко и Минами, причём доктор пребывала в подозрительно хорошем настроении, и последним...

— Ляо?! — хором воскликнули Валмет и Коко.

— Хозяйка... — молодой китаец в майке с какой-то анимешной героиней в старой японской форме с майорскими погонами застыл на пороге и попытался скрыться. Не вышло — Эдель вовремя поймала его за шиворот и смачно поцеловала.

— А ведь всё ко мне клеился... — протянула Валмет. — Ну ты и жук, Ляо...

LXLV

Подписав последний документ, премьер-министр откинулась на спинку кресла и с наслаждением потянулась. На сегодня всё, но завтра состоится встреча с бразильским коллегой, подписание нескольких соглашений, окончательное утверждение границы... А потом она отправится во Владивосток — на очередном саммите БРИКС Тауантинсуйу присоединится к организации. Да уж, скучной неделя не будет — а Хираль ушёл в отпуск. Возможно — специально, чтобы дать ей возможность на своей шкуре прочувствовать все прелести президентского поста, возможно — просто так совпало... Впрочем, как раз это значения не имело — она прекрасно понимала, что рано или поздно подобное случится, и была к этому готова...

Снова потянувшись, Клэр распорядилась подготовить машину, выключила компьютер и положила в карман так и не распечатанный конверт. Читать личную переписку на работе? Спасибо, она не настолько трудоголик!

С другой стороны, письмо было не вполне личным — но это ничего не меняло. Читать его она всё равно собиралась дома — просто потому, что на работе было абсолютно не до того. А читать следовало внимательно — витиеватый стиль халифа Али Махди был крайне заразен, да ещё и наложился на японскую манеру выражаться, и результат... Нет, эстетически результат Клэр вполне устраивал. Необходимость задуматься — тем более, но всё-таки извлекать информацию из писем Ай следовало в спокойной обстановке.

Танабе Ай... Клэр хмыкнула, вспоминая их недолгое, но бурное знакомство. Да, многое изменилось с тех пор, и не только Хошино Ай стала совсем другим человеком — расскажи ей самой кто-нибудь о том, что она станет премьер-министром, она бы его подняла на смех. Она — и во главе правительства? Чушь, ей бы выкарабкаться из той ямы, в которой она родилась... Выкарабкалась, да. И забралась так высоко, как и мечтать не могла. И сделала для родной страны куда больше, чем могла вообразить ... Пусть даже Эльтаники и нет больше на карте мира. И кстати — тогда бы она никогда не поверила, что Ай станет пилотом. Или — что уйдёт из "Текноры" и будет работать в довольно сомнительной компании, совладельцем которой является, и уж тем более — что среди её друзей окажется семейка Хекматьяр. Всё-таки, жизнь — на редкость причудливая штука...

Мимоходом поцеловав в щёку Иская, раздававшего по телефону какие-то срочные указания, Клэр забралась на диван и вскрыла письмо.

Дела Внеземелья шли своим чередом. Вроде бы не происходило ничего, заслуживающего внимания, но... Два мира расходились — медленно, но верно, и с каждым днём это становилось всё заметнее. Клэр не представляла, что с этим делать, да и была ли в этом нужда, но принимать факт во внимание было необходимо. Кто знает, как далеко и как быстро зайдёт этот раскол — особенно сейчас, когда проект колонизации Марса набрал полный ход? Станет ли это угрозой для её страны? Вопросы, вопросы, сплошные вопросы — и никаких ответов... Клэр вздохнула, перебралась за стол и принялась сочинять ответное послание. Можно было, конечно, набрать на компьютере — но это будет совсем не то. Уж если тебе прислали собственноручно написанное письмо, будь добра ответить на него таким же, да и поупражняться в каллиграфии тоже полезно.

— Знаешь, я всегда удивляюсь — как вы вообще ухитрились познакомиться? — Искай отложил телефон и заглянул через плечо Клэр в письмо. — Нет, я помню, что ты работала в "Текноре", но...

— Вот там и познакомились. К тому же мы с Хатимаки вместе учились, одно время даже казалось, что у нас что-то получится... А потом я спуталась с террористами. Сначала по мелочи, потом нападение на "Фон Браун", которое с грандиозным треском провалилось, а потом я спасла Ай и сдалась. Потом суд, чистосердечное раскаяние, все дела... В общем, мне влепили десять лет, но я и года-то толком не отсидела — пришёл Хираль и вытащил меня.

Клэр замолчала, потёрлась затылком о руку мужа и продолжила:

— Ну а не так давно она мне совершенно неожиданно написала. И не только мне — Хакиму тоже. Вот и переписываемся теперь... И тут, между прочим, не до шуток — её письма ценнее, чем десяток докладов людей Мендосы.

— Даже так?..

— Да, наш друг полковник всё-таки привязан к Земле, как и большинство его людей, Ай же во всём этом живёт. Она регулярно бывает на поверхности — навестить семью, но надолго её не хватает. Как ты понимаешь, её рассказы о Внеземелье и доклады нашей агентуры по информативности сильно различаются... И не в нашу пользу.

Тряхнув головой, Клэр вернулась к письму. Искай прошёлся по кабинету, взял с полки эфемериды навигационных спутников, перелистал, вернул на место и спросил:

— Ты можешь их попросить об услуге?

— Ты заинтересовался орбитальным мусором ?

— Есть один спутник — не знаю чей, но эта дрянь перехватывает наш корпоративный траффик да ещё и временами пытается его подделывать. Может, они его "случайно" выведут из строя?

— Может быть, — согласилась Клэр. — По слухам, иногда они берутся за такого рода дела. Правда, я совершенно не уверена, что мне доверяют достаточно, чтобы согласиться... Но напишу — пока не спросим, не узнаем.

Разумеется, о такой мелочи Клэр забыла почти сразу. И вспомнила, только получив новое письмо — всего через три дня. Неожиданно быстро — а стало быть, речь идёт о том самом спутнике... И Клэр сильно подозревала, что ответ будет отрицательным.

Она угадала. "Тойбокс" не желали иметь дело с этим спутником — и отнюдь не из недоверия...

— Отказали? — спросил Искай, заглянув в кабинет.

— Отказали, — кивнула Клэр. — и не просто так... Слушай: "Предложение ваше представляется весьма заманчивым, но названный вами спутник принадлежит человеку, не только оказавшему нам немалые услуги и нашему уважаемому клиенту, но и другу — и подобное деяние все мы находим недопустимым. В то же время я считаю, что возникшее разногласие следует устранить, достигнув приемлемого для всех соглашения. Поэтому я предлагаю вашему супругу установить контакт с владельцем спутника и убедить её воздержаться от подобного в будущем. Будучи прекрасным учёным и владельцем преуспевающей кибернетической компании , Аманда Минами — полагаю, известная вам под именем Доктора Майами — почти наверняка пойдёт вам навстречу... Не забыв, разумеется, запустить руку в ваш карман. Тем не менее, сотрудничество с её компанией — при соблюдении обычных в таком случае мер — будет, несомненно, весьма выгодно для вас лично и для всей страны в целом." Вот так. Что скажешь?

Искай зачем-то достал из кармана снятый галстук, посмотрел на него, сунул обратно и сказал:

— Майами, значит... Слышал я про неё. И то, что я слышал, меня не особенно радует... Но договариваться с ней всё-таки придётся. И официально я этого сделать не могу — у неё не та репутация, чтобы мелькать в её компании перед камерами, это Мендоса может себе такое позволить... Ты не могла бы попросить Ай устроить мне встречу с ней где-нибудь на нейтральной территории?

— Без гарантий, сам понимаешь, — вздохнула Клэр. — Но я напишу — ведь не узнаем, пока не попробуем...

Ответ пришёл через два дня — и отнюдь не от Ай. Электронное письмо с незнакомого адреса, всего одна строчка — адрес, дата и время... И подпись.

— Ну что ж, придётся отправляться в Каир, — хмыкнул Искай, прочитав письмо. — Всё равно у меня так кое-какие дела намечаются...

— Где только их у тебя нет... — вздохнула Клэр. — Только осторожней, ладно? Без тебя всё посыплется, и проблем у нас будет — выше крыши, так что мне не до своей беды будет...

— Не настолько же она отмороженная, — пожал плечами Искай. — К тому же ЦРУ нас не любит почти одинаково, так что их точно можно будет не опасаться, а со всем остальным я справлюсь.

— Ты уж постарайся, — улыбнулась Клэр.

Не сказать, чтобы она всерьёз боялась за жизнь мужа — но всё-таки некоторое опасение присутствовало. Доктор Майами обладала довольно специфической репутацией и уж точно не была обычным законопослушным бизнесменом... И хотя друг твоего друга — не враг тебе, по крайней мере, не сразу, но всё-таки... Впрочем, Искай Умала не дурак и не слабак, даже без охраны способен на многое, а без охраны он на такую встречу не явится. И Майами тоже не дура и ссорится с потенциальным деловым партнёром сходу не станет, так что с этой стороны угрозы нет. Арабы? У халифа предостаточно других дел, чтобы интересоваться этой встречей, Хаким не станет трогать Иская, да и, по слухам, сам ведёт с Майами какие-то дела... Так что реально подгадить может только ЦРУ, да и то не в Каире. Беспокоиться не о чем.

Тем не менее, она настойчиво попросила Мендосу организовать негласное наблюдение за встречей...

И, как оказалось, не зря. Нет, в сами переговоры никто не вмешивался, но поблизости всё время крутились какие-то подозрительные личности, среди которых обнаружился некто Джерри Шатцберг — личность, весьма широко известная в соответствующих кругах...

И вот это было плохо.

Шатцберг, хоть и специализировался на финансах, был одним из самых неприятных оперативников ЦРУ, в Халифате ему делать было абсолютно нечего, и уж тем более Клэр не могла одобрить его интерес к её мужу. И даже если он изначально явился туда ради Майами, то теперь и от Иская не отцепится... Хорошо ещё, что Мендоса сразу же сообщил Хакиму о незваном госте — теперь ему станет резко не до них. Хаким позаботится...

— Вот же любительница подглядывать, — хмыкнул Искай, когда она изложила ему эту историю. — Но спасибо, что проследила — я представляю, на что способен этот тип, и обнаружить его рядом было очень неприятно... Хорошо ещё, что ты вовремя его заметила и испортила ему планы... Ну, по крайней мере я на это надеюсь.

— С Майами-то вы на чём сошлись? — сменила тему Клэр.

— Ничего важного, по крайней мере, пока — ответил Искай, достав из дипломата папку и убрав её в сейф. — Она не лезет ко мне, я не лезу к ней — благо, это не так уж сложно. Прослушку она убирает, но если находится что-то, требующее внимания, мы друг друга ставим в известность...

— Вот и сообщи ей про Шатцберга, — Клэр бросила мужу флэшку. — Хаким его, конечно, взгреет, но он, как утверждает Мендоса, уж слишком скользкая тварь — может и на сей раз вывернуться...

LXLVI

Свернув документ, Хаким закрыл глаза и растёр лицо. Он безобразно устал за эти дни, но... Неужели Аллах всё же услышал его молитвы и подвёл мерзавца Пугало под удар?

Шатцберг, хитрый ублюдок, неужели ты всё-таки допустил ошибку?.. Неужели получится вывести его из игры хотя бы на время?

Впрочем, надо отдать ему должное — если бы не Умала, мерзавец так бы и остался незамеченным, пока не выскочил бы в самый неподходящий момент, оправдывая свою кличку. Срывать разработки и ломать планы Джерри Шатцберг по кличке Пугало умел отлично... Но однажды ему должно было не повезти, так почему бы и не в этот раз? Вмешательство инков не смогли предсказать и аналитики Хакима, не то что сам Пугало — он, похоже, до сих пор об этом не знает, хотя проблемы наверняка учуял. Теперь, даже если он сбежит или заляжет на дно, его работа всё равно будет сорвана — как минимум на время. Ну а если разработанная комбинация не сорвётся — то и навсегда... Конечно, лучше всего было бы послать снайпера, но чего-то подобного Пугало ожидает и меры принял — просто так его не достанешь. Тут надо действовать тоньше... И если всё пойдёт по плану, то через несколько дней свои же начнут на него охоту — в полнейшей уверенности, что он решил запустить "железную руку правосудия" в карман родной конторы.

Что самое смешное, эта подстава вполне могла быть правдой — Шатцберга не любили даже свои, причём заслужено. Он был наглой, жадной и подлой сволочью, но, к сожалению, далеко не дураком. Дураки в ЦРУ обычно не выживают, выжившие концентрируются в администрации — а Пугало всё же был полевым агентом и специалистом по финансам, за что его и держали в ЦРУ. Пока...

Ещё раз перечитав документ, Хаким закрыл его и отправил в каирское отделение. Теперь всё зависит от других людей, и если им повезёт, одна из самых болезненных заноз будет вытащена. Даже побег Пугала из Халифата — уже большой прогресс, а если его хотя бы отзовут и как следует отдерут за всё хорошее — это будет почти что Ид-аль-Фитр. Ну а если от него всё-таки решат избавиться... Впрочем, на такой исход Хаким почти не надеялся. Пугало почти наверняка выкрутится — ему и раньше доводилось влипать — но в Халифат после этого не сунется ещё долго. Для начала — его сюда просто не пустят, а когда позволят самому выбирать задания, он тем более будет стараться держаться подальше.

Операция оказалась даже успешнее, чем мог рассчитывать Хаким. Судя по всему, начальство и безопасники решили основательно взять Пугало за жабры, и тот, не дожидаясь гостей, решил действовать на опережение — сбежал и попросил политического убежища в Бразилии... Довольно неожиданный выбор, чем и хорош — чистильщики просто не успели среагировать, а сцепиться с БРИКС в полном составе не рискнули бы и самые оголтелые ястребы из Пентагона. Тем более — по такому, в общем-то, несущественному поводу...

Теперь осталось только намекнуть бразильцам, что неплохо бы и поделиться информацией, которую притащил Пугало — и дело сделано. А Пугало совершенно точно знал много интересного, и всем этим он, естественно, поделится с гостеприимными хозяевами — надо же как-то расплатиться за помощь, а деньги — не то, что ценится в таких делах. Конечно, кое-чем они и так поделятся, но не полагаться же на добрую волю политиков — особенно в вопросах национальной безопасности? Впрочем, спешить в этом деле тоже не стоит...

Ещё раз перечитав доклад, Хаким отправил его халифу и решил в ближайший намаз обязательно вознести благодарность за успех плана — столь оглушительный успех даже он — человек не слишком набожный — был вынужден списать на чудо. Пугало Шатцберг выведен из игры, да ещё как... И теперь можно подумать о других делах — например, о той самой встрече в Каире, с которой всё и началось.

Искай Умала — не просто преуспевающий бизнесмен и муж премьер-министра Тауантинсуйу, он ещё и значимая политическая фигура, причём не только в своей стране. Сам по себе его визит в Каир особого удивления не вызывает, тем более, что покинул он его с новыми контрактами, но приезжал он явно не за этим... А ради встречи с некоей Амандой Минами, более известной под прозвищем Доктор Майами. С бизнес-леди, обладавшей весьма сомнительными моральными качествами, и безумным учёным. О чём шла речь — так и осталось неизвестным, но расстались они определённо довольными, да и Пугало вряд ли просто так ошивался именно там... Даже если изначально у него были другие планы, пройти мимо такой встречи он просто не мог — любой разведчик не смог бы. Хаким вот тоже не смог — уж больно странная получилась пара. Их интересы не соприкасались нигде и никак, а если соприкасались... Конец двадцать первого века, почти нее осталось вопросов, которые можно было решить только при личной встрече, и все они были весьма и весьма серьёзными... Которые, по идее, просто не могли возникнуть.

Конечно, вряд ли это как-то касается Халифата, но излишних предосторожностей не бывает, и за Майами стоит приглядеть внимательнее — мало ли что... А заодно и намекнуть, что лучше играть в открытую, благо, сделать это он может без особых проблем. Достаточно добавить к письму абзац-другой...

Открыв недописанное письмо, Хаким перечитал его и добавил: "Опасаясь, что выхожу за границы приемлемого, тем не менее вынужден обратиться к вам с просьбой, затрагивающей как ваши личные дела, так и мои служебные. Зная о вашей дружбе с Амандой Минами, я смею надеяться, что вы не откажетесь передать ей мои слова, сказанные, впрочем, от лица всей страны: если она пожелает вести дела в Халифате, пусть делает это в открытую — и да ниспошлёт ей Аллах процветание. Друг не приходит под покровом ночи, таясь в тенях, и, поступи она подобным образом — я буду обязан ответить, как подобает. К тому обязывает меня мой долг, но всё же я не желаю причинять вреда вашим друзьям, и лишь ради этого, не желая оскорбить вас, обращаюсь с просьбой."

Кажется, пойдёт. Остаётся только надеяться, что его письмо не отправится в мусор, а Майами хотя бы не пропустит просьбу мимо ушей. А она могла — ничего личного, просто бизнес... Хотя, насколько было известно Хакиму, некий довольно своеобразный кодекс чести у неё был. Так что... Может, и сработает. И сэкономит конторе немало времени и денег, которые можно будет пустить на более насущные нужды — например, выяснить, что-всё-таки вынюхивал Пугало. Бразильцам это вряд ли интересно, а сам он, разумеется, рассказывать им не станет — придержит на всякий случай, как и многое другое. Да и потом, вряд ли он тут шарился в одиночку...

Вздохнув, Хаким взглянул на часы, сохранил письмо, отправил его и поднялся из-за стола. Даже у начальника разведки рабочий день иногда кончается...

В следующем письме об этой истории не было ни слова — но и тон не изменился, поэтому Хаким счёл, что его хотя бы услышали. Возможно даже, передали его слова, но вот какая на них последовала реакция... Это он узнает ещё не скоро, возможно, что и вовсе никогда — если никаких дел в Халифате у Майами не обнаружится. Впрочем, всё это уже неважно — он предупредил, и если предупреждению не вняли — в том нет его вины... Пусть всё идёт своим чередом по воле Аллаха.

LXLV

— Простите, но это абсолютно неприемлемо, — Куруруги вернул документ американскому послу, припомнив какого-то писателя, сказавшего, что в японской культуре совершенно нормальной будет фраза: "Простите, но сейчас я буду пытать вас". Пытать посла действительно хотелось... Ещё хотелось отдать приказ Бригаде стратегических сил, но это было бы уже слишком. Впрочем, приказ на развёртывание отдать почти наверняка придётся — это должно охладить горячие головы в Вашингтоне...

— Господин посол, — продолжил Куруруги, выдержав паузу, — я прошу вас передать своему правительству: статус Окинавы и всего архипелага Рюкю является внутренним делом Японии. Япония не принимала на себя каких-либо обязательств по этому вопросу и не намерена принимать таковые в обозримом будущем, тем более — подчиняясь чьим-либо требованиям. Все договорённости, достигнутые в процессе вывода частей вооруженных сил США с территории Японии выполнены в полном объёме обеими сторонами. Любые попытки пересмотра статуса архипелага Рюкю будут рассматриваться, как акт агрессии с соответствующими последствиями. Это всё.

Посол ушёл, и едва за ним закрылась дверь, как Куруруги потянулся к телефону, вызвал генерала Хашимото и отдал приказ привести стратегические силы в повышенную готовность. Сообщив об этом императору и отчитавшись о встрече с американским послом, он связался с министром иностранных дел и попросил её сообщить о разговоре и о приказе странам БРИКС — слишком уж неприятный оборот могли принять события.

Бригаду стратегических сил трудно было назвать впечатляющей — четыре подводные лодки с русскими крылатыми ракетами, из которых патрулировали обычно две, эскадрилья аэрокосмических бомбардировщиков и два десятка спутников на разных орбитах. Уничтожить любого потенциального агрессора это, конечно, не могло, но вот нанести абсолютно неприемлемый ущерб — вполне... Но главным было то, что их применение неизбежно запускало всеобщую термоядерную резню. К ответному удару присоединялись все члены БРИКС, давно уже выросшего в полноценный военно-политический блок — а ядерных арсеналов только России и Китая хватит для того, чтобы уничтожить на Земле всё живое. И будет очень обидно, если так и случится, но... Самурай должен постоянно представлять свою смерть от меча, стрелы, огня или воды и не опускаться до такой безвкусицы, как страх перед ней. Поэтому — пусть всё идёт своим чередом. Делай, что должно — и будь, что будет...

Хотелось закурить, хотя бросил эту привычку Куруруги очень давно. Ками-сама, что за пошлость... Пожав плечами, Куруруги занялся текущими делами — в конце концов, Джозеф Буш вряд ли настолько идиот...

Настолько идиотом, чтобы не сообразить, чем всё это может кончиться, Буш действительно не был.

Три часа спустя на стол Куруруги легла новая нота — правительство США сообщало об отказе от всех требований, предъявленных ранее. Прочитав её, Куруруги снова взялся за телефон.

— Тэнно-сама, — сообщил он первым делом, — проблема решена. В Вашингтоне отказались от претензий... Разумеется, приказ будет отдан немедленно.

Щелчок переключателя.

— Генерал Хашимото? Отбой тревоги. Простите за беспокойство, к счастью, ваши услуги снова не понадобились... Ещё раз простите, вероятно, это нервная реакция... Благодарю.

Положив трубку. Куруруги вздохнул и согласился с генералом — юмор у него всегда выходил посредственным. Впрочем, в его возрасте и его положении — и состоянии в этот момент — это вполне простительно. Не каждый день приходится отдавать приказ на боевое развёртывание стратегических сил... К счастью. Что там следующим пунктом? Интервью?

Такова жизнь политика конца двадцать первого века — ты держишь палец на той самой красной кнопке, готовый отправить весь мир в Преисподнюю — и неважно, что, собственно, за тобой только первый выстрел — а через пару часов, как ни в чём ни бывало беседуешь с политическим обозревателем "Асахи Симбун"... Это даже отчасти забавно — особенно если вы поклонник чёрного юмора.

Курурги таковым не был, но признавал, что в большой политике юмор получается чёрным почти всегда...

— ...Политика — это чёрная комедия, — произнёс Курурги, вольготно устроившийся в кресле перед микрофоном. — Я понимаю, что это звучит абсурдно — но поверьте, Сакаи-сан, это выглядит не менее абсурдно. Если вдуматься, большинство конфликтов начиналось с причин, в глобальном масштабе не слишком значительных, а иногда и вовсе ничтожных — достаточно вспомнить Корейский кризис. За считанные дни случайный инцидент превратился в полномасштабный дипломатический кризис, переросший в войну... Или, скажем, вопрос о свободе рыболовства, неожиданно для всех поставивший мир на грань ядерной войны...

— Я бы не сказала, что так уж неожиданно, — заметила Сакаи. — Всё-таки, противоречия между Китаем и Тайванем копились более ста лет...

— Несомненно, — согласился Куруруги, — но за эти годы отношения то обострялись, то вновь приходили в норму неоднократно, однако таких масштабов кризисы не достигали ни разу. Да, здесь сошлось слишком много давно копившихся противоречий, но всё же спусковой крючок — несколько тонн рыбы...

— Ну, если посмотреть с этой стороны... Не могу сказать, что я разделяю вашу позицию, но она, во всяком случае, мне понятна, — Сакаи пролистнула на планшете страницу. — Вот, кстати, любопытный вопрос из комментариев: следует ли понимать сегодняшние слова президента США так, что мы едва избежали войны с ними? Тут далее ссылка...

— Спасибо, я знаю, о каком выступлении идёт речь, — кивнул Куруруги, — видел его перед нашей встречей. Могу сказать, что уважаемый... хм... Оками-двенадцать преувеличивает. Сильно преувеличивает. Конечно, разногласия имелись, и весьма существенные, но сегодня эти вопросы, наконец, были решены, так что говорить о войне, по меньшей мере, неразумно.

— А активность Бригады стратегических сил?

— Плановая внезапная проверка, — отмахнулся Куруруги. — Хотя я, конечно, не исключаю, что она оказала влияние на позицию США.

Сакаи снова перелистала комментарии на форуме, хмыкнула и предложила сменить тему. Куруруги согласился, и оставшиеся полчаса разговор шел о чём угодно, но только не о политике.

И это было очень хорошо — ведь теперь у неглупой и наблюдательной журналистки не было шанса даже заподозрить, что сегодня утром мир три часа стоял на пороге большой войны...

LXLVI

Алое сияние погасло, Ай выровняла шаттл и аккуратно ввела его в правый разворот. Двадцать минут до следующей точки, и можно немного помечтать...

Через три часа на Байконуре совершит посадку шаттл с юпитерианской экспедицией, а Ай твёрдо намерена быть в первых рядах — благо, она имела на это полное право. Как, впрочем, и вся команда, в ожидании посадки занятая кто чем — Урахара так и вовсе спал... Не бездельничала только Фи, следившая за приборами и напарницей и готовая перехватить управление — но ей не придётся этого делать. Ай даже официально имела пилотское свидетельство, а уж если учесть, что учила её именно Фи — проблемам неоткуда было взяться...

Правый разворот. Далеко внизу проносится залитая дождями Бенгалия, за ней — ослепительные пики Тибета, виртуальные стрелки на экране ползут влево — ещё один разворот, и скорость снизится до вполне самолётных трёх Махов, и надо будет выпускать тормозные щитки... Но это будет позже, а пока делать почти нечего — разве что за тангажем следить. Есть у этого шаттла манера задирать нос в самый неподходящий момент, особенно на большой скорости...

Мысли снова вернулись к предстоящей встрече. Да, им удалось поговорить перед отлётом с Фрисайда, но разговор получился скомканным — "Фон Браун" готовился к финальному торможению, и Хати было немного не до того, так что они обменялись всего несколькими фразами... В этого чертовски мало! Ну ничего, ещё немного — и они, наконец, встретятся на космодроме...

Левый разворот, тормозные щитки подняты на максимальный угол, горизонт неторопливо ползёт вверх, внизу мелькает синяя полоса Байкала. Щитки убраны. Бросив взгляд на приборы, Ай качнула ручку управления, подправляя курс. Остался ещё один разворот — и часа через полтора они будут на Байконуре.

— Подменить? — спросила Фи, разглядывая в зеркале пассажиров — Урахара проснулся и теперь резался с Эдель в морской бой, а Юрий с Диной о чём-то шептались.

— Да нет, — пожала плечами Ай. — Вот на обратном пути точно тебе придётся работать — мне явно не до того будет...

— С учётом того, что вы будете кататься по всему миру...

— Не надейся. Сразу после посадки будет награждение, потом обследование и пресс-конференция, — Ай скривилась, — а потом отдых — неделя — и после этого тур по миру... Причём с перерывами. И я тебя уверяю — долго эта шумиха не продлится. Будет ещё хуже, чем с Луной в прошлом веке — хотя бы потому, что следующая экспедиция если и состоится, то очень не скоро... Так что пара месяцев — и всё успокоится, — Ай вошла в очередной разворот, направляя шаттл к Байконуру, — и меня это, если честно, радует. А уж что Хати по поводу мирового турне сказал... Не хуже Каспера, который обнаружил, что его кинуть пытаются. Ты же прекрасно знаешь, как я не выношу всю эту шумиху...

— Куда подевалась та милая наивная девочка, которая наорала на Хатимаки из-за подгузников?..

— Фи, а ты забыла подбитый глаз мелкого Клиффорда? — неожиданно спросил Юрий. — Ай у нас всегда была девчонкой боевой, так что...

— Милая и наивная девочка выросла, — фыркнула Ай. — И если вы не заметили, мы сейчас ниже двадцати тысяч, так что не лезьте под руку — нас сейчас диспетчерские поймают.

Шаттл коснулся бетона полосы, опустил нос, встав на все колёса и выбросил тормозной парашют.

— Молодец, — Фи хлопнула Ай по плечу. — Отличная посадка. Сейчас нас оттащат на стоянку — и пойдём . Народ, пропуска никто не забыл?

-Странное предположение, — Урахара развернул веер. — Даже я не смог бы там пройти без пропуска... По крайней мере, если бы мне требовалось вернуться.

— Напомни мне лет через пятьдесят расспросить тебя о карьере, — хмыкнула Фи. — К тому времени, я надеюсь, гриф снимут?

— Кто знает... — Урахара поднял веер к лицу, наполовину закрыв его. — И раз уж мы говорим о времени — осталось всего полчаса, а нам ещё надо пробраться к нашим местам на трибуне.

— Тогда вперёд! — взмахнула рукой Эдель.

Впрочем, пробираться не пришлось — для родственников астронавтов места были зарезервированы, и проход им освободили заблаговременно, так что несколько минут спустя Ай уже обнимала Харуку и трепала по голове Кютаро — который, между прочим, ещё вырос и сейчас был на полголовы выше неё. Жаль, конечно, что тут нет её родителей... Хотя её друзья наверняка и их протащили бы, но она не стала наглеть — границы терпения той же Майами ей были неизвестны, и проверять их она не собиралась...

За болтовнёй — всё-таки, не виделись они давно — полчаса пролетели незаметно. Шаттл вынырнул из облаков, стремительно снизился и помчался по полосе. Хлопок тормозных парашютов, тянущийся из-под колёс дымок, остановка... Ай замерла, задержав дыхание — и выдохнула только увидев на трапе мужа. Хатимаки был жив, здоров и доволен жизнью... И чуть не свалился с трапа, уставившись на Ай и не глядя под ноги — хорошо ещё, Хошино-старший успел его поймать за ворот комбинезона. Впрочем, не исключено, что и споткнуться ему помог — водилась за ним страсть к идиотским шуткам...

Всё, что было дальше — награждение, речи, репортёров — Ай проигнорировала. Всё это её абсолютно не волновало... И всё это, наконец, закончилось. Родственников пропустили к астронавтам, и Ай, наплевав на всё, бросилась к Хатимаки и повисла у него на шее.

— Я скучала... — выдохнула она. — Я очень скучала, Хати...

— Знаю, — Хатимаки притянул её к себе. — Я тоже...

К счастью для всех, обследование оказалось не слишком долгим — всего-то пять часов, хотя легко могло затянуться и на сутки. Но то ли медиков полностью удовлетворили данные с "Фон Брауна", то ли они просто опасались родственников, всё это время дежуривших у больничного крыльца — а затягивать осмотр они не стали, что, правда, компенсировалось его интенсивностью...

По крайней мере, Горо, выйдя, долго и совершенно искренне высказывался про пришельцев и анальные зонды. На него привычно не обращали внимания — подурачится и перестанет...

Всё это было абсолютно неважно. Экипаж "Фон Брауна" вернулся — и только это имело значение.

По дороге в аэропорт толпа как-то расслаивалась, разбиваясь на отдельные компании — и у посадочных терминалов команда "Фон Брауна" перестала существовать.

— Ну, нам пора, — Фи остановилась, — до скорого! Хатимаки, отказ не принимается...

— Думаешь, я откажусь? — фыркнул Хати. — Смотрю, ты уже успела меня забыть, капитан...

— Даже и не надейся. Кстати, твоя жена — пилот получше тебя, так что страдай, — ухмыльнулась Фи, шагнув в переходный тоннель.

— Твою же мать... — выдохнул Хатимаки. — А характер-то у неё испортился окончательно... Слушай, Ай, ты действительно пилот?

— Полноправный, — Ай улыбнулась. — Со всеми бумагами. Правда, дне думаю, что лучше тебя, и уж точно мне до Фи далеко...

— С её-то акселерометром в голове? Знаешь, я давным-давно с этим смирился...

— А мне с самого начала было всё равно. В космосе хватит места всем, так что смысла нет мериться, чем попало. О, наш рейс объявили!

Ай замолчала, поймав себя на том, что совершенно отвыкла летать пассажиром. Пилотом, пусть даже и вторым, или оператором — пожалуйста, но вот так, пассажиром... А впрочем, всё это неважно — ведь они летят домой!

LXLVII

Лайнер заходил на посадку, и Хатимаки прилип к иллюминатору. Космос за эти годы попросту надоел — хотелось, наконец, увидеть Землю. Японию. Свой дом...

И вот теперь Хатимаки разглядывал приближающуюся землю. Возвращаясь с орбиты, он пилотировал шаттл, так что времени на праздное любование не было, да и казахская степь — не самое интересное место, по крайней мере, с высоты. А здесь... Здесь был его дом, о чём он благополучно успел забыть. Да, он лунатик, но всё-таки родился он на Земле...

Внизу промелькнул берег, и Хатимаки скривился — трасса проходила как раз над его родным городом... Которого больше не было. Береговая линия изменилась, и город отстроили заново в другом месте — дальше от берега, так что более-менее уцелевшая западная часть стала восточной окраиной, а на месте их дома стояла рубка траулера — памятник жертвам цунами. Хотелось отвернуться, но Хатимаки не стал. Сжал крепче ладонь жены и продолжал смотреть, пока берег не скрылся за горизонтом. Считанные минуты до посадки...

В принципе, особенно бурной встречи Хатимаки не ожидал — но, как оказалось, большинство его знакомых тоже оказалось здесь. И это, чёрт возьми было приятно — толпа с плакатами, выкрикивающая поздравления, собравшаяся встречать именно тебя... По крайней мере — поначалу. Утомляет такое внимание очень быстро — особенно если оно тебе, по большому счёту, и не нужно.

Тем не менее, Хатимаки честно выдал речь, проехался по городу, отсидел торжественный приём в мэрии, ответил на вопросы местных журналистов — и уже под вечер добрался до дома.

Дом... Совсем другой — от того, в котором он вырос, не осталось даже фундамента — и всё же его дом. Настолько родной и привычный, что даже папашины выходки почти не бесят. То ли привык за время полёта, то ли ещё что... Да, он дома — и плевать, что дом совсем другой!

Да и не только дом — почти всё изменилось. Братец вымахал совершенно безобразно — можно подумать это он старший, а не Хатимаки, поступил в университет и завёл девушку... Правда, ракетами занимался по-прежнему и даже совершенно официально запускал их с ближайшего космодрома. А ещё — стал куда спокойнее и рассудительнее, резко повзрослев. Куда быстрее старшего брата, если уж говорить честно, не говоря уж об отце с его дурацкими выходками. Впрочем, чему тут удивляться...

Кто его действительно удивил — так это Ай. Нет, он сразу понял, что она совершенно непредсказуема, но вот того, что она станет пилотом, не ожидал никак. Это было совершенно не в её духе... по крайней мере, так казалось. Стоило задуматься — и становилось очевидно, что чего-то такого и стоило ждать. При её-то целеустремлённости и желании работать в космосе других вариантов было не так много — пилот или диспетчер, правда, ни того, ни другого она бы в "Текноре" никогда не получила, так что ребята молодцы, что ушли...

Представив себе физиономии директоров "Текноры", вынужденных платить бывшему недоотделу раза в три больше, чем пришлось бы, держи они мусорщиков на нормальном окладе, Хатимаки злорадно ухмыльнулся. Директора "Текноры" вообще наделали много ошибок — к счастью, потому что без их глупости мир, вполне возможно, был бы сейчас совсем другим. А может, и нет — как-никак, Клэр в ФЗК состояла ещё с колледжа, а Хаким и вовсе был кадровым разведчиком...

Новости о старых знакомых Хатимаки не то, чтобы не удивили — сперва он просто не мог толком их осознать, потом стало не до того — а потом он просто привык. Клэр — премьер-министр Тауантинсуйу, государства, ей же и созданного? Ну и что? Ай — пилот астронавт с дипломом и фанатка танкового биатлона, и это гораздо более удивительно...

— Тяжко бремя славы... — вздохнул Горо, закатил глаза к потолку и ловко выдернул с тарелки последний тонкацу.

— Отец, тебе всё ещё не надоело? — хмыкнул Хатимаки. — Хотя о чём это я...

— Что-то ты рановато стал превращаться в старого брюзгу вроде меня... — хихикнул Горо.

— Посмотрим, кто будет веселиться, когда мама увидит хронику... — зловеще улыбнулся Хатимаки.

В хронике полёта была пара моментов, когда Горо выглядел даже большим дураком, чем обычно, и оба это знали... Поэтому он тут же угомонился — пусть и ненадолго. Впрочем, если Хошино Горо не дурачится — значит, дело плохо, так что пусть себе...

— А знаешь, Хати, — неожиданно сказала мать, поймав его взгляд, — ты повзрослел.

— А как иначе? — он усмехнулся. — Космос не прощает ошибок.

— И ты, разумеется, вернёшься туда, — мать не спрашивала.

— Вернусь, — кивнул Хатимаки. — Внеземелье — это навсегда, кому и знать, как не тебе...

— Зато я остаюсь, — неожиданно сообщил Горо — абсолютно серьёзный и спокойный. — Сам, пока меня не комиссовали. Не хочу, знаете ли, ни пинок под зад получить, ни кончить, как старик Роланд... В конце концов, дорогая, если посчитать, сколько мы с тобой провели вместе — хорошо, если лет пять наберётся, ну и куда это годится? Да и внуков воспитывать кто будет, а то что один, что второй дома не засидятся...

Он обнял сыновей за плечи, и у Хатимаки на сей раз не возникло желания скинуть руку — да и братец отреагировал спокойно.

— Кое в чём ты прав, — Хатимаки кивнул. — Как только вся эта официальная тягомотина закончится, я свалю на Фрисайд, благо, ребята были так любезны, что оставили мне место в компании...

— Разумеется, — фыркнула Ай. — И место, и долю — куда же мы без тебя? Вот только я, во-первых, устала, во-вторых, соскучилась, а в-третьих — Юрия нет, так что остались мы без музыки...

— А вот тут ты ошибаешься, сестрёнка, — Момо метнулась в соседнюю комнату, принялась там шебуршаться и вскоре вернулась с переносным синтезатором.

— Конечно, я не Юрий-сан, на гитаре играть не умею, но... — она улыбнулась и пробежалась пальцами по клавишам...

— В звёздном вихре времён мечты меняют цвет,

Стали былью одни, других растаял след.

А иные влекут на странный свет сквозь тысячи лет,

Оставаясь лишь призраком, лишь сном, хранящим завет...

Хатимаки резко выдохнул, услышав знакомую песню. Да, это, чёрт возьми, вся его жизнь. Всю жизнь он гнался за мечтой, абсолютно нереальной — и она вдруг стала явью... И оказалось, что всё, что он искал, к чему стремился, было у него в руках.

— Знаешь, Ай, — тихо сказал он, — я идиот, как ни крути. Мечтал о собственном корабле — да так и не заметил, что корабль-то есть. И корабль, и команда — лучший экипаж Солнечной, — и ты. Хорошо ещё, тебя не прозевал...

— Совершенно с тобой согласна, — улыбнулась Ай, устроив голову у него на плече. — Но ведь понял же?..