Магия грёз 1 и 2

— Вполне. Не подумай, что я с холодным спокойствием пустила Велаура в расход. Смерть была его собственным выбором, и давним. Мои "аргументы" не были настолько логичны, чтобы повлиять на решение Скитальца. Твой... отец мог выгадать себе ещё неделю-две, аккуратно распутывая связавшую тебя и его сеть — а потом ещё пару месяцев медленно распадаться на части, утрачивая себя. Вместо этого он предпочёл рассечь все узлы одним ударом, освобождая не только тебя, но и себя самого. Как Хедра Каттан, моя бабка по матери.

— Ты помнишь прежнюю леди Гаидда?

— Разумеется.

— Сколько же тебе лет на самом деле?

— Именно столько, на сколько я выгляжу. Хедра ушла, когда мне было три года; но я — прирождённая, и мои самые ранние осознанные воспоминания относятся к пренатальному периоду. Не то чтобы я ещё до рождения осознавала себя, нет — я просто помню это немногим хуже, чем события недельной давности. Ну а в трансе я могу без большого труда "спуститься" ниже момента зачатия. Ты-то должен знать, что это возможно.

— Да уж знаю. Только никак не пойму, чего ради такой "спуск" ты устроила мне. Если тебя интересовали перипетии моей схватки с вампиром, достаточно было... Я сказал что-то смешное?

— Дело не в том, что ты сказал, а в том, КАК сказал. Хотя предположения твои тоже... забавны. Да будет тебе известно: украсть чужое трансовое знание так же невозможно, как подделать чужую манеру создания заклятий. Память души индивидуальна и уникальна, как... ну, как душа.

— Тогда тем более не понимаю, чего ради ты дала мне эту память.

— Дала? Я всего лишь помогла тебе обрести её, и не более. Поэтически выражаясь, подвела к источнику, пил из которого ты сам. Ну, ещё позаботилась о том, чтобы ты не "захлебнулся", не утратил разума и личности. Всё!

— Так. Выходит, тебя всё же интересует, как я избежал участи всех других жертв вампира?

— Не только. В первую очередь меня интересуешь ты сам.

— Конструкт Велаура.

— Если ты предпочитаешь такой подход — да. Конструкт, магартефакт, живое творение высочайшего мастерства.

— Произведение искусства?

— Да и ещё раз да! Я по-хорошему завидую твоему отцу, — Печально заметила Ана, резко сменив тональность. — В сравнении с его гением моё собственное магическое искусство ничтожно и убого. Хуже того: оно и в будущем останется таким.

— Почему же? Тебе никто не мешает двигаться вперёд. Экспериментировать, набираться опыта...

Ана покачала головой.

— Ты путаешь меня с моим братом, Глэндором. Вот он-то как раз имеет все шансы со временем стать мастером подстать Велауру. Я — нет. Неужели ты не понимаешь, Ларвис? Даже если я проживу на двести лет больше Скитальца — сомнительно, но возможно — даже если так, по творческим способностям я останусь на уровне рядового варла первого предела. Сильнее — да, но не искуснее. От лордов и леди этой земли требуется не умение созидать, а умение разрушать. С тем, чтобы другие, и приобщённые к Силам, и не-адепты, могли жить и творить без помех. Если не в счастье, то в покое.

Некоторое время мы шли молча.

— Думаю, не всё так уж безнадёжно, как ты расписала. Насколько мне известно, многие лорды не жаловались на недостаток творческих потенций.

— Никак ты намекаешь на моего прадеда Каттана?

— А хоть бы и на него. Пример неплохой.

— Ну-ну, — Ана отвернулась, делая вид, что её страшно заинтересовала резьба по камню, украшавшая фасад здания на её стороне улицы. — Только есть один маленький нюанс. Своё незаурядное мастерство Каттан Борл не выработал сам, а получил от Паутины.

— Ну и что с того?

— Ты серьёзно? — Вернула мне Ана мою же реплику. — По-твоему, искусство, обретённое таким образом, достойно своей цены? Мне так не кажется.

— Тогда чего ради ты входила в Паутину? Оставалась бы хэльтом, помогала брату в его трудах...

Верледи Синтара искоса посмотрела на меня, одарила кривой ухмылкой, способной довести до нервной икоты гриспата, и снова отвернулась.

— Вернёмся-ка к тебе, Ларвис, — Сказала она почти нормальным голосом. — Пожалуйста, расскажи мне о том, как ты рождался.

Артачиться я не стал. Момент был явно неподходящий.

— Велаур начал с того, что провёл через барьер какую-то крупную хищную тварь. Какую именно — не знаю...

— Тут я могу помочь. Твоё тело принадлежит, вернее, принадлежало раньше, дикой хаскир-гончей из мира Шиул-тох. Того самого, откуда происходят гриспаты, орлы Яварра и ещё парочка не самых мирных видов жизни.

— Вот как?

Я очень постарался, чтобы в вопросе присутствовал намёк на моё мнение о глубоком сканировании физической структуры тела без ведома и согласия объекта. Но старался я зря.

— Целитель, занимавшийся тобой в "Пилигриме", сообщил мне эту деталь твоего происхождения как факт, — Сказала Ана. — Продолжай, пожалуйста.

— Хм. Значит, хаскир-гончая... Ну, как бы она ни называлась, а по физической линии я — демон, существо с Изнанки. Велауру требовались природная агрессивность, упорство в преследовании добычи, чисто физические качества вроде быстроты, выносливости, силы, остроты чувств и прочего. Всё это он получил одним махом, но этого было мало. На втором этапе он произвёл ряд физических и биохимических трансформаций своего... исходного материала. Придал мне человеческий облик — внешность, но всё же не сущность. Моделью для него послужил в основном фенотип самого Велаура, вид, который он имел до начала старения. Основные перемены претерпели костно-мышечный каркас, кожный покров и мозг. Со всякими там потрохами и железами Велаур особо не возился. У исходной твари они получше человеческих и годились для целей Скитальца в первозданном виде.

— Как же он решил проблему совместимости?

— Понятия не имею. Чего ты хочешь? Я не до конца разобрался даже в том, ЧТО делал Велаур — а ты спрашиваешь меня о его методах!

— Что ж, снимаю вопрос. Давай дальше.

— А дальше, после трансформаций, настал черёд того, что ты назвала психосинтезом. Мой отец вложил в новенькое, только-только полученное тело человеческую душу. Точнее, тень души, своеобразный зародыш будущей личности. Моделью послужили некоторые грани характера ещё одного обитателя Изнанки... или не одного. Подозреваю, что моя модель по духовной линии собрана из личных свойств многих людей. Ум смешанного типа.

— Почему ты так думаешь?

— Не думаю, а чувствую. Только не проси объяснить, как именно!

— Не буду.

— И очень хорошо, раз так. М-м-м... На четвёртом и последнем этапе моего создания Велаур внедрил в меня максимум информации, которая могла мне помочь в исполнении моей Задачи. Столько, сколько успел. Донором знаний и навыков был в основном он сам, и лишь немногие области в моей долговременной памяти скопированы с содержимого других голов. Хотя с этим тоже не всё так просто: многое из того, что я помню, воспринято от моих "Изнаночных" прототипов... Хм. Но никакой лоскутности я из-за этого не ощущаю. Моё "я" вполне цельно и очень устойчиво — после недавних испытаний на прочность я могу сказать это с уверенностью.

— А потом что?

— Потом — всё. Завершив моё "воспитание", Скиталец снял с моего сознания покров малоприятных ощущений и отправил на охоту.

— О каких ощущениях ты говоришь?

— О малоприятных. Он засунул мою душу в виртуальный ад, чтобы я в полной мере прочувствовал свою участь в том случае, если я не проявлю повышенной резвости.

— Виртуальный?

— Ну, в принудительный транс, если тебе так больше нравится.

— Нет, я не об этом. Откуда ты взял это слово?

— Кажется, у одной из моделей, давших материал для конструирования моей психики. Да ещё то погружение в прошлое, которое устроила мне ты — после него я знаю о своих прототипах-демонах больше прежнего. По обеим линиям... р-р-р-р... гав! Гав!

— Хаскир-гончие не лают.

— Знаю. Это я знаю. Но теперь у меня не то строение горла, чтобы можно было толком сымитировать звуки стайной охоты. За дар речи приходится платить. Как и за всё остальное.

Улица плавно повернула к югу румба на два или три. Глазам открылись подъёмы и спуски шершавой на вид ленты мостовой до самого её пересечения с Первым Приморским. И ещё — гребень западной скальной гряды, самая верхушка Парящих Кварталов, кажущаяся на фоне небесной голубизны и ржавеющего золота солнечных лучей едва ли не чёрной.

— За что ты так не любишь своего отца, Ларвис?

— Люблю, не люблю... Какая теперь разница? Он дал мне существование, он мёртв — и этим всё сказано.

— Не думаю. Твоё отношение к нему напрямую связано с самооценкой. У меня такое впечатление, что ты...

История повторяется. Таково одно из двух её основных свойств. Второе — уникальность каждого мгновения и каждой ситуации, образующая с повторяемостью интегральную пару типа Инь/Ян.

Это я к тому, что теперь уже я прервал речь Аны ухмылкой не самого лучшего свойства и заявил:

— Давай договоримся, что моя самооценка — моё личное дело. Я не лезу в душу к тебе, а ты — ко мне. Лады? Вот тебе вопрос чисто практического свойства: зная моё происхождение, что ты думаешь обо мне как представитель верховной власти? Какую участь ты мне готовишь — с учётом неумолимости своего долга и моей сомнительной природы?

Ана пожала плечами.

— Существование — не преступление. Будь ты обычным демоном, нелегально проведённым через барьер, моим долгом было бы вернуть тебя в родной мир. Однако твоя родина — Фаэрн, юридически ты представляешь собой полукровку, хотя и с сильно запутанным фактическим происхождением. Несомненно, ты имеешь право на гражданство Согаррана как Ларвис Велаур...

Тут я не выдержал и издал довольно странный и не вполне приличный звук. Ана проигнорировала мою выходку и продолжала, как ни в чём не бывало:

— ...В то же время тебя ожидают большие неприятности по части применения твоих магических навыков. Без лицензии это незаконно, а с получением лицензии у тебя будут крупные проблемы, потому что во ВСЕХ доменах число практикующих адептов как минимум равно установленным квотам. За каждое освободившееся место варла начинается такая драка, что шаровые молнии летят... порой в самом прямом смысле. Положим, Силы тебе не занимать, но на голой мощи далеко не уедешь. И лицензию ты при желании заработаешь, только вот, боюсь, нескоро. А до тех пор, разбрасываясь заклятьями, ты рискуешь заработать отлучение. Как представитель верховной власти, вынуждена тебя об этом уведомить.

— Считай, что намёк понят. Что ещё?

— Больше радовать нечем. Хотя... Весть это, конечно, нерадостная, но сказать об этом я должна непременно.

— О чём?

— О наследстве Велаура. Как любой толковый прирождённый его лет, он был человеком более чем состоятельным. Но если ты не был упомянут в его завещании, на что шансов очень немного, то получить оставшееся за ним имущество тебе вряд ли удастся.

Я подумал о банковских счетах и прочей собственности, переданной мной Раддайку, вспомнил о лицензии второго предела, доставшейся ему же (да, дразнил я его копией-негативом, но при мне был и оригинал, который он наверняка успел не только заполнить, но и заверить)... Потом я подумал о тех счетах, номера и шифры которых были отныне моим личным достоянием; о нескольких "конспиративных квартирах" вроде той комнаты с камином, что на Пятом ярусе Холма; о людях, к которым при случае мог обратиться за помощью... Подумал — и издал вздох, полный истинно философского смирения.

— Раз такое дело, обойдусь без наследства. В этом мире вполне можно выжить и без магии. Как говорится,

Кто пол-лепёшки в день себе найдёт,

Кто угол для ночлега обретёт,

Кто не имеет слуг и сам не служит —

Счастливец тот, он хорошо живёт.

Ана как будто удивилась.

— Что это за стихи? Ты их сам сочинил?

— Куда уж мне, бедному демону. Я всего лишь перевёл их на эрда'анский с... сам не знаю, с какого. Одному из моих духовных родственников нравились рубаи — то есть четверостишия с характерной рифмовкой на философско-лирические темы.

Когда ты ценишь рубаи Хайяма,

На жизнь, любовь и смерть ты смотришь прямо.

В стихе коротком — горькое лекарство,

Полёт сознанья, красота и драма.

Ана хмыкнула.

— А этот самый Хаёям никогда не пробовал лично испытать расписанное им удовольствие? Я имею в виду — пол-лепёшки и угол в ночлежке?

— Чего не знаю, того не знаю Сам я тоже на диете не сидел и по ночлежкам не ночевал. Но мне особенно близка третья строка, насчёт "не иметь слуг и не служить". И ещё такой совет:

Напрасно не скорби о бывшем дне,

Не думай о не наступившем дне.

Не расточай души, живи сегодня

Вот в этом небо озарившем дне.

— А вот мне не больно нравится как эта философия, так и её верная спутница-меланхолия... Лирический фатализм! Между прочим, "небо озаривший день" подходит к концу, и о дне не наступившем думать всё же приходится. Как и о дне бывшем.

— Никак ты намекаешь на того вампира?

— На кого же ещё...

Меня внезапно потряс шквал свежих воспоминаний, добытых во время транса и спрессованных в подобие ударной волны. Кажется, что-то из этого вырвалось наружу, невзирая ни на какую экранировку. Мой самоконтроль оказался не так уж хорош. Я был вынужден усмирять "бунт на корабле" и потому заговорил не сразую

— Открытое противостояние я проиграл. Нечисть буквально задавила меня... массой. Это... было скверно.

— Могу себе представить, — сказала верледи. И я понял: может. — А что потом?

— Вампир приготовился к трапезе. Со мной в качестве главного блюда. — Меня снова передёрнуло. — При этом он частично открылся. Бить по нему к тому времени мне было уже нечем — схватка поглотила все ресурсы.

— Но ведь ты что-то сделал?

— Да. Я снял защиту и использовал в качестве оружия себя самого. Вернее, то, что от меня тогда осталось.

Ана бросила на меня быстрый взгляд искоса. Сказанное явно произвело на неё впечатление, но вот какое именно? Хотелось бы думать — положительное.

— Дальнейшее я помню только по трансу. И у меня маловато данных, чтобы разобраться в происшедшем.

— О каких данных речь? — Подтекстом: "Могу я чем-то помочь?"

— Тебе ведь по должности положено знать о вампирах — если и не всё, то больше, чем знал Велаур. Что это за... существа?

— Это не существа. Это класс сущностей нематериальной природы, отравный плод усилий магов древности. В отличие от молохов, "пожирающих" соединения углерода, и гайаморов, нацеленных на уничтожение любых более-менее сложных материальных структур, вампиры избирательны: поражают только живую материю. Предпочитая, естественно, людей. Как все упомянутые виды высшей нечисти, они были созданы до Излома в качестве ультима армис, оружия устрашения.

"До чего знакомо звучит..."

Интересно, откуда в моей голове взялась эта мысль?

— Их создавали, — продолжала Ана с горечью, — оперируя глубочайшими из законов и Сил, управляющих реальностью. Оружие должно быть надёжным и трудноуязвимым, не так ли? Этим требованиям искусственно выведенная нечисть удовлетворяет вполне. Но попытки породнить высшую магию с разрушительным началом не прошли бесследно. Излом среди прочего привёл к тому, что существование вампиров и прочей дряни оказалось намертво связано с магической структурой мира. Вписано на скрижали, стереть с которых что-либо можно только со всем сущим. Вот так-то. И хотя в эпоху Восстановления вампиры как действительные сущности были выбиты полность., они остаются постоянной угрозой, висящей над Землёй Эрдайа, как сущности потенциальные. Места, где реальность искажена Магией Грёз, служат им воротами в мир. Там они продолжают являться словно из ниоткуда, снова и снова пересекая барьер потенциального существования... К счастью, достаточно редко.