В начале пути

Наконец, убедившись, что аппаратура работает, он включил самописец и снял наушники. Теперь можно было приступать к прямым обязанностям...

За пять дней радисты не услышали ничего, достойного внимания, кроме сигнала "Гром" — Адмиралтейство сообщало, что мины сработали. Самописец извёл не меньше полутора сотен метров ленты, исчеркав её замысловатым зигзагом, и Бенджамин каждый час отмечал на ней координаты и пытался понять, что же у него получилось. Ионосфера жила своей жизнью, и людям приходилось подстраиваться под неё — знать бы ещё, как... Бенджамин отложил ленту и тяжело вздохнул — его познаний не хватало, а времени на учёбу не было. Впрочем, кое-что он понять мог — нижний слой ионосферы каждую ночь резко слабел, тогда как верхний почти не менялся. Оставалось только подогнать под этот цикл график радиосвязи — и половина проблем решена...

В Гибралтаре их ждал курьер — прямо на пирсе. Бейли, забрав пакет, ушёл к себе, через несколько минут снова появился в центральном посту, приказал готовить субмарину к походу и отправился в штаб.

— Не понял! — возопил Стеббинс, хлопнув по столу сложенной картой. — А как же отдых?!

— А отдых вам не положен, мистер Стеббинс, — первый помощник спустился в центральный пост. — Не забывайте — идёт война, и многие правила просто не действуют...

— Мистер Джонс, а в чём причина такой спешки? — спросил Бенджамин.

— Всё, что знаю я — нам приказано подготовиться к походу и ждать указаний... То есть, абсолютно то же самое, что и вы все. Вернётся капитан — всё объяснит, сами знаете.

Бенджамин кивнул, но всё же заметил:

— Так-то, конечно, да, сэр, да только у меня предчувствие нехорошее...

Бейли вернулся через два часа, запретил команде сходить на берег и объявил аврал — субмарина должна была выйти в море завтра утром. И больше — ничего. Шокированная команда приступила к работе, а командир, прежде чем уйти в каюту, лично назначил охрану на пирс и распорядился вызвать его, как только придёт машина.

— А вот это уже интересно, джентльмены, — заявил Джонс. — Машина? Что бы это значило?

— Увидим, — отмахнулся торпедист.

Машина — потрёпанная "Жестяная Лиззи" — появилась на пирсе вскоре после полуночи. Пассажир — невысокий широкоплечий человек в плаще, натянутой на лицо маске-балаклаве, с тростью в руках и мешком за спиной, обменялся несколькими тихими словами с капитаном и поднялся на борт.

— Отплывать по готовности, — распорядился Бейли, спускаясь в центральный пост. — И чем раньше — тем лучше.

Команда приложила максимум усилий, но отчалила субмарина только в половине третьего и ушла под воду, едва покинув базу.

— Полагаю, пришло время сообщить суть нашего задания, — объявил Бейли. — А она в том, чтобы доставить нашего пассажира как можно ближе к берегу в окрестностях Рагузы и тайно высадить его. Личность и цели этого джентльмена, рискующего ради победы не только жизнью, но и добрым именем, останутся для всех нас тайной. За исключением этого обстоятельства наш поход ничуть не отличается от любого предыдущего, поэтому объявляю отбой аврала.

— Как вы думаете, что всё это значит, сэр? — осведомился Перкинс.

— Шпион или диверсант, — пожал плечами Бенджамин. — Кэп же ясно сказал: это не наше дело. И это приказ, если ты не заметил.

— Да это-то понятно, — хмуро отозвался Перкинс. — Но всё-таки интересно...

— Парень, ты на флоте, а здесь не следует интересоваться тем, что тебе приказано. Сделал и забыл... Чем этот парень занимается, я уже сказал, кто он такой — и гадать не хочу. И тебе не советую, если уж на то пошло...

Перкинс в ответ только фыркнул.

Бенджамин пожал плечами, слушая частый стук двигателей катеров охраны. Ему вся эта история не нравилась, но приказы не обсуждаются. В том числе и такие...

Через два часа субмарина всплыла и двинулась на восток.

Недельное плавание обещало быть довольно скучным. Австрийские корабли здесь бывали редко, подводные лодки — и того реже, так что до самой Италии проблем не ожидалось. Бенджамин продолжал зондировать ионосферу, параллельно с этим прослушивая австрийские передачи. Ни то, ни другое особого результата не давало — ключей у Бенджамина не было ни к тому, ни к другому. Впрочем, всё услышанное радист старательно записывал — пригодится, если не ему, так специалистам...

Подводнику в походе скучать не приходится, но плавание всё же оправдало ожидания команды — до Салетины "Старфиш" не встретилось ни одного вражеского корабля. Это конечно, радовало, но и тревожило — если австрийцев нет в Средиземном море, значит, они сосредоточились на Адриатике...

— Полная готовность! — объявил Бейли. — Погружение!

Несколько минут спустя лодка скрылась под водой, Бейли припал к перископу, а Бенджамин натянул наушники. Следующие десять часов — до темноты — придётся провести под водой...

После разгрома у Лиссы итальянский флот с трудом справлялся с защитой собственных берегов — Австро-Венгрия безнаказанно хозяйничала на Адриатике, регулярно наведываясь в Средиземное море и высаживая десанты на западном фланге Греческого фронта и обстреливая итальянский берег. Австрийские крейсера и подлодки даже рисковали появляться в окрестностях Александрии и нападать на британские конвои...

Австрийские корабли то и дело проходили над подлодкой, но, к счастью, не замечали её. Экипаж каждый раз напрягался, ожидая атаки, но каждый раз шум винтов стихал, позволяя немного расслабиться.

Наконец, в очередной раз осмотрев горизонт, Бейли приказал:

— Всплытие, аккумуляторы на зарядку. Радистам слушать эфир.

Единственное, что услышал за свою вахту Бенджамин — очередное выступление семьсот тридцать-эль. В другой раз он с удовольствием поболтал бы с коллегой-радиолюбителем, но капитан приказал соблюдать молчание, и приходилось ждать обратной дороги...

Уступив место напарнику, Бенджамин завалился на койку, заложил руки за голову и попытался свести воедино всё, что знал о семьсот тридцать-эль. А знал он куда меньше, чем о большинстве других радиолюбителей — только то, что это девушка, вещает из Гибралтара и рисует. Именно она была автором любимых на флоте пошлых карикатур на Центральные державы и их правителей, но даже их она подписывала исключительно позывным. Ещё она явно служила на корабле, а не во вспомогательных береговых частях, и судя по лёгкому налёту безумия — на подлодке или катере... И всё. Больше он ней не знали ничего. Чёрт, да он о том парне из Сибири, которого и ловил-то всего два раза, знал больше!

Мерный стук дизелей убаюкивал, и Бенджамин довольно быстро задремал, надеясь спокойно проспать полагающиеся четыре часа.

На рассвете подводная лодка снова ушла под воду и начала осторожно подбираться к берегу. Кораблей стало ещё больше, глубина постоянно уменьшалась, Бенджамин буквально прирос к гидрофону, лодка едва ползла — но к берегу всё-таки приближалась. Каждые десять-двадцатью минут и вовсе приходилось останавливаться и ждать, пока над ними не пройдёт очередной охотник или эсминец, а в итоге Бейли и вовсе приказал лечь на дно и ждать ночи.

— Как по мне, так это плохая идея, — заявил электрик. — Треть заряда осталась...

— Так отключите всё ненужное, — распорядился Бейли. — До ночи энергии хватит, а ночью уйдём...

— Так точно, сэр.

Ненужным было почти всё, кроме осязания центральное поста и машинного отделения, а также гидроакустической станции. Большая часть команды получила приказ спать, которому с большим удовольствием подчинилась — и потянулись томительные часы ожидания.

Кто-то — Бенджамин уже не помнил, кто — однажды заметил, что подводнику бывает или скучно, или страшно. Он был совершенно согласен с тем парнем, правда, мог бы добавить, что может быть и скучно, и страшно одновременно — вот как сейчас. Лежать на дне меньше, чем в сотне футов под килем австро-венгерских сторожевиков — удовольствие ниже среднего даже по самым непритязательным меркам. Сторожевиков было до безобразия много — за час гидроакустик насчитал три контакта, причём один из них был полноценным эсминцем... Похоже, австрияки что-то подозревали — но не настолько, чтобы начать кидаться глубинными бомбами. Бенджамин им за это был искренне благодарен...

Наконец, после очередного взгляда на часы, Бейли распорядился:

— Выключить освещение, всплыть под перископ.

Торопливо стянув наушники, Бенджамин переждал продувку цистерн и снова натянул их, вслушиваясь — не несётся ли, отчаянно стрекоча моторами, охотник?

К счастью, неожиданный шум не привлёк ничьего внимания. Осмотрев море, командир выслушал доклад гидроакустика, кивнул и отдал приказ:

— Всплытие!

Свежий воздух не мог испортить даже дизельный выхлоп — настолько душно было на субмарине под водой. Бенджамин наслаждался им, на ощупь проверяя антенны на предмет повреждений. Пока что всё было в порядке, и это радовало не меньше, чем свежий воздух. По левой скуле на горизонте мелькали огни Рагузы, впереди едва различался на фоне тёмного неба чуть более тёмный берег... Пассажир в маске выбрался на палубу, расстелил плащ и возился с каким-то шнурком или шлангом. Послышалось тихое шипение, и плащ вздулся резиновым кольцом.

— Благодарю вас, джентльмены, — разведчик спустил лодку на воду, собрал весло и оттолкнулся от субмарины. — Приношу извинения, если моё присутствие доставило кому-то неудобства.

— Какой вежливый шпион... — буркнул себе под нос Бенджамин, когда лодка исчезла в темноте.

— По местам, джентльмены, — приказал Бейли, поднимаясь на мостик. — Приступим к охоте.

Ночь оказалась не слишком удачной — не удалось обнаружить ничего стоящего, а утром "Старфиш" снова ушла на глубину.

— Сэр, на обратную дорогу топлива не хватит, — сообщил О'Коннели.

— Примем в Бари, — пожал плечами командир, поднимая перископ. — Не вижу никаких проблем.

— Может быть, возьмём там мины и поставим их у Полы? — предложил старпом.

— У итальянцев нет нужных мин, мистер Джонс — покачал головой Бейли. — Да и австрийцы почти наверняка готовы к такому раскладу... Просто истратим все торпеды и вернёмся.

— Сэр, пеленг девяносто, слабый шум, предполагаю парусник, — доложил Бенджамин.

— Подтверждаю. Трёхмачтовая шхуна, австрийская. Угольщик. Дистанция двадцать кабельтовых. Право руля, малый вперёд.

Парусник с углём был лёгкой добычей для субмарины, и это настораживало. Слишком лёгкая... Это вполне могло оказаться ловушкой — когда-то должно и их везение закончится. С другой стороны, потеря угольщика — вещь достаточно болезненная, чтобы рискнуть...

— Первый аппарат, товьсь! — Бейли приник к перископу. — Рулевой, лево семь! Десять узлов! Пли!

Лодка вздрогнула, четверть минуты спустя по ушам ударил взрыв.

— Опустить перископ, рулевой, лево тридцать, малый ход! — Бейли оторвался от окуляра. — Поздравляю, джентльмены — счёт открыт.

Следующей жертвой должен был стать встречный два часа спустя каботажный пароход, но тот шёл под флагом Красного Креста и потому был неприкосновенным.

Бенджамин передал наушники Перкинсу, разогрел банку консервированной ветчины налил кофе и вздохнул. Помнится, папаша считал электрический кофейник верхом роскоши... Ну вот она, эта роскошь — наслаждайтесь... С кофе мысли неожиданно перешли на радиостанцию, и Бенджамин принялся прямо на столе набрасывать схему выдвижной антенны, поднимающейся вместе с перископом. С третьего раза получилось нечто работоспособное, но изготовить, а тем более установить эту антенну можно было только на верфи. Тем не менее, результатом Бенджамин остался доволен. Перенеся схему на бумагу, он взглянул на часы и отправился на пост.

Перкинс выводил подлодку в атаку, поэтому Бенджамин молча сел рядом, надел вторые наушники, прислушался и кивнул — парень делал всё правильно...

— Пеленг ноль, дистанция десять.

— Первый, третий — пли!

Двойной взрыв всего в миле от лодки был слышен и без гидрофона. Затем в наушниках раздался хруст металла и шум воздуха, и Перкинс объявил:

— Цель поражена.

— Погружение! Тишина в отсеках!

На поверхности началась суматоха — судя по шумам, "Старфиш" повезло наткнуться на небольшой конвой, и только что он стал ещё меньше...

— Лево десять, самый малый ход. — тихо приказал Бейли. — Приготовиться к подъёму на перископную. Мистер Перкинс, нас преследуют?

— Не похоже, сэр, — отозвался парень.

— Подвсплыть на перископную, мистер Перкинс, доложите обстановку.

— Множественные надводные цели, сэр — не менее пяти единиц. Над нами чисто.

Бейли поднял перископ, опустил его и распорядился:

— Право руля, пятнадцать градусов, малый ход, второй и четвёртый аппараты товьсь! Перкинс, дистанция!

— Тринадцать кабельтовых! Пеленг семь!

— Лево семь, третий — пли!

Взрыв. Второй — гораздо мощнее.

— Стоп! Тишина в отсеках!

— Шум винтов, приближается!

— Погружение, малый вперёд!

"Старфиш" провалилась на максимальную глубину, одновременно набирая ход и отворачивая влево. Очень вовремя — секунд десять спустя подлодка содрогнулась, словно по ней с размаху ударили титанической кувалдой, несколько ламп со звоном разлетелись, с потолка посыпалась изоляция, корпус звонко загудел...

— Уклонение! — заорал Бейли.

Рулевые закрутили штурвалы, хаотично меняя глубину и курс, двигатели загудели, разгоняя субмарину до максимальных десяти с половиной узлов.

— Лево девяносто! — приказал командир. — Стоп машина, право тридцать!

Подлодка снова затряслась — за кормой разорвались пять или шесть глубинных бомб, по счастью — заметно дальше, чем в прошлый раз.

— Тишина в отсеках!

Команда замерла, опасаясь даже дышать, подводная лодка, проскользнув два десятка метров, замерла, стремясь слиться с морем... Прогремела новая серия взрывов — ещё дальше за кормой.

— Шум винтов удаляется, — доложил Перкинс.

— Малый вперёд, две минуты, — отозвался Бейли.

Электродвигатели ожили, толкнув "Старфиш" вперёд и две минуты спустя снова остановились.

— Мистер Перкинс?..

— Нас потеряли, — доложил гидроакустик. — Шум винтов удаляется, бомбардировка идёт в двух милях по корме.

— Малый вперёд, через тридцать минут поднять до экономического, — приказал Бейли. — Мистер Перкинс, отдыхайте. Мистер Франк, примите вахту. Мистер Пикмен, отчёт.

— Четыре торпеды израсходовано, — прохрипел динамик голосом торпедиста. — Аппараты исправны.

— Превосходно.

На закате субмарина поднялась нас перископную глубину, Бейли осмотрел горизонт и приказал всплывать. Очень своевременно — заряд аккумуляторов упал до критических восьми процентов.

Стянув наушники, Бенджамин выбрался на палубу и первым делом бросился проверять антенны. Растяжки сорвало взрывной волной, но обе штыревых антенны были целы — ничего непоправимого, ремонт возможен даже в море... На корпусе было несколько вмятин, но, к счастью, этим всё и ограничилось — ни пробоин, ни трещин взрывы не оставили. Выслушала радиста и боцмана, командир отдал приказ:

— Продолжаем патрулирование.

На рассвете, перед самым погружением, "Старфиш" отыгралась за дневную атаку, обнаружив охотник за подлодками и внаглую, из надводного положения, его потопив. Перкинс утверждал, что охотник — тот самый, что гонял их вчера, остальные в этом сомневались, и очень сильно — вряд ли он бросил бы конвой, да ещё и после атаки. Бенджамин в дискуссии не участвовал — ему было абсолютно безразлично, тот это охотник или другой. Потопили — и ладно... Гораздо больше его волновали сорванные антенны — выводы, кажется, не пострадали, но отсутствие трещин в уплотнении никто н не гарантировал. А ведь оставаться на поверхности было уже нельзя...