Добро пожаловать домой, мама

Таданари заметно помрачнел.

— Ноя, я нисколько не хотел тебя обидеть, но мне правда тяжело об этом рассказывать. И очень долго. Не заставляй, пожалуйста. Когда соберусь, тогда и расскажу.

Я молча оттолкнулась от дна и неторопливо поплыла к середине озера.

Заставлять? Нет, как-то мне это претит. Я не удивлюсь, если в рассказе Таданари будет масса тяжёлых моментов — Джинтра ясно дала понять, что их встреча тоже прошла далеко не при радужных обстоятельствах.

Ладно. Захотят — расскажут.

Интересно, как там Джин? Как идут переговоры? До чего договорились? И самое главное — как она поладила с братьями? И поладила ли? А то мало ли, сцепилась в перепалке с Каони или Тарри, и пошёл-поехал скандал. Ладно ещё Тарри — он добродушный, хоть у него хоть и язык без костей, а вот Каони способен ответить так, что самое малое, что может после этого случиться — драка.

Вообще у меня возникло странное чувство, когда мы с Джинтрой беседовали нынче утром. Чувство, будто я беседовала с собственным отражением. Джин словно бы показала мне меня. Меня бросило в холод. Это же я! Вот эта девушка всем своим поведением говорила мне: "Ты совсем недавно была такой же. Мне восемнадцать, а тебе двадцать, и ты недалеко ушла".

В той жизни я бы послала эту поганку на три весёлых буквы, если бы она мне в таком же тоне нахамила. Но теперь уже нет. Может, во мне потихоньку просыпается сорокалетняя тётка, которой я и являюсь, собственно?

На волне приподнялся листочек ивы. Таданари молчал и просто плыл рядом, немного обгоняя меня.

Сердце беспокойно билось, когда мы вернулись обратно к берегу. Я отказалась вылезать из воды и просто разлеглась на мелководье, позволяя воде меня убаюкать. И совсем она не холодная, Дани правильно сказал — парное молоко.

Вовсю заливались пением скворцы в густых ветвях, тенькали синички, а издалека доносилась глуховатое что-то, похожее на уханье, только выше и звонче — кажется, это удод. Я как-то слышала его голос — мне было лет десять, и мы были на даче. Мама спала, а я проснулась раньше всех, и вот это "у! у! у!" меня тогда изрядно напугало. Правда, потом выяснилось, что это покрикивал всего лишь хохлатый удод с ярким оперением и длинным клювом.

Ещё какие-то птички поют. Слышу иволгу...

Дани положил мою голову себе на колени, чтобы я не подпирала её кулаком. Я не возражала.

— ВАААААААААА!!!

От этого дикого ора у меня чуть не выскочило сердце. У Таданари, судя по всему, тоже — такой забористой брани я ещё никогда не слышала.

А это всего лишь Джинтра — она, как и я, размашисто и с брызгами забежала в Чашу и, подпрыгнув, легко нырнула щучкой, на пару секунд исчезнув под водой.

Вокруг расползлись волны. Меня слегка качнуло.

Бедные птицы. От таких децибелов они, наверное, дружно посыпались с ветвей кверху лапками. Мой вопль был всё-таки тише.

Девушка вынырнула и энергичным быстрым кролем погребла к середине озера. И что-то мне подсказывало, что она на этом не успокоится — поплывёт дальше.

Таданари рупором сложил ладони у рта и крикнул ей вслед:

— Джинтра, раки за задницу схватят! Их там куча!

Девица ничего не ответила и не прервала заплыв.

— Что это с ней? — с подозрением спросила я.

Дани пожал плечами.

— Понятия не имею. Кстати, что у вас обеих за мания так жутко кричать при разбеге?

— Не знаю. Мне просто захотелось. А вот Джин сердитая, тебе не кажется? До чего они, интересно, договорились? — тревога начала потихоньку накатывать на меня.

— Сейчас приплывёт — узнаем.

Я снова опустила голову на колени Таданари. Время от времени открывала глаза и видела, как плещется Джинтра на том берегу возле камышей. Не было похоже, чтобы она потревожила скопище раков, которым припугнул Таданари, иначе бы она такой тихой сейчас не была.

Наконец Джин неторопливо двинулась обратно.

Не знаю, что за весть она принесла нам на хвостике, но мне что-то тревожно. Может, зря нервничаю?

— Ты чего такая? Расслабься! — попытался приободрить меня Таданари и похлопал по плечу. — Джин ещё нчего не сказала, а ты уже трясёшься, как осиновый лист.

Я не ответила.

Да, дрожу! Потому что мне страшно!

Джинтра всё плыла и плыла. Неторопливо, размеренно, переворачиваясь то на живот, то на спину. Вот негодяйка! Словно бы специально время тянет.

— Нуууу?! — воскликнули мы хором, когда она наконец достигла мелководья и подплыла к нам.

Казалось, Джин опешила от такого напористого восклицания.

— Чего "ну"? — хмыкнула она, потерев глаза. — Поговорили мы с имари Нахарими — дядя, ты угадал — составили условия...

— И что?

Одно радует — Джин не сердитая. Наоборот, будто воодушевлённая.

— Дуэль состоится послезавтра на рассвете, возле Северо-Западной Чаши. Дуэль магическая, до первой крови.

— То есть не до смерти одного из?.. — аккуратно уточнила я.

— То есть да, не до смерти, — подтвердила Джин.

Я с облегчением вздохнула. Дани вроде тоже. Ронли будет жить. Отец мой тоже.

Джинтра самодовольно разулыбалась.

— И да, дядя, я сумела убедить имари Нахарими, что ты там как лекарь придёшься очень кстати!

— Ох, спасибо, Джин! Я в тебя верил, — благодарно прикрыл глаза Дани.

— Да не за что, — небрежно ответила девушка. — Я же сказала, что сделаю! Вот сделала.

— Кстати, а кто будет распорядителем?

— Мммм... — Джин задумчиво почесала мокрый затылок. — Имари Нахарими предложил одного человека, я его не знаю, и поэтому возражать не стала — его зовут имари Онэри, или как-то так...

— Чтооо? — мгновенно подскочила я, удостоившись изумлённого взгляда Джинтры. — Этот... этот... будет присутствовать на дуэли?!

— Ноя, успокойся! — сразу среагировал Таданари. — Аливи на дуэли не будет, тебя тоже! Всё нормально!

Для Джин моя вспышка стала неожиданной.

— Эм... вы его не любите? — спросила она у меня. — У вас с ним счёты?

— У Аливи с ним счёты, — ответил за меня Таданари. — А Ноя не может простить.

— Такое не прощают!

Джинтра поцокала языком.

— Ну что ж вы не сказали, что у вас с таким-то хреном дела не ладятся! Я бы возразила, и нашли бы кого-нибудь другого...

— Теперь уже дело сделано, — холодно ответил Дани. — Ноя, да успокойся!

У меня продолжало всё клокотать внутри, и по мне было видно, как я зла. Я надеялась, что наш клан наконец-то прекратит всякие отношения с этим типом, а тут он снова появляется! Я же говорила имари Нахарими, что не желаю видеть этого человека, и тут раз — и предлагает его Джинтре в качестве распорядителя!

Гнев погас так же внезапно, как и разгорелся. Я ведь реально не увижу имари Онэри — на дуэли мне делать нечего, Аливи тоже. Да и к нам в гости он теперь вряд ли заявится — я его тогда хорошенько припечатала на празднике, аж сама собой довольна.

— Я уже спокойна.

— Молодец. Не нервничай.

Ладно, не буду.

— А как тебе имари Нахарими? — перевела я тему и посмотрела на Джин.

Меня ждала неожиданная реакция — девушка мечтательно закатила глазки и снова щёлкнула языком.

— Впервые такого мужчину очаровательного встречаю, — проговорила она. — Тактичный, вежливый — аж непривычно, да ещё и глаза у него такие... как это озеро, — Джин хлопнула ладошкой по воде.

Я улыбнулась. Страшно представить на самом деле, сколько женских сердец разбили эти необыкновенные ярко-синие глаза.

А ещё меня приятно удивила реакция Джин. Видимо, в этот раз она не поторопилась культивировать в душе ненависть к мужскому полу. И хорошо, если эта ненависть замкнулась на единственном человеке, которого она когда-то убила.

— Даа, красавец-мужчина... — зажмурилась я.

— Кх-кхм... — раздалось сбоку.

— С тобой не сравнится! — поспешила добавить я, заметив насмешливо приподнятую бровь Таданари.

— Ха-ха-ха, — неторопливо произнесла Джинтра, улыбаясь. — Дядя, вам нечего бояться! Имара Ноя никуда уже не денется!

Таданари лишь фыркнул и отвернулся.

— А чего вы вообще оба тут развалились? — возмущщённо вопросила Джин, высунувшись из воды по грудь. Её роскошные, потемневшие от воды волосы делали её похожей на русалку, и она совершенно не стеснялась, что мужская исподняя безрукавка облепила её тело, как вторая кожа. — Тут плавать надо, а вы разлеглись! Имара Ноя, может, заплыв наперегонки? — задорно предложила Джинтра, глядя на меня. — До середины?

Я задумалась на миг.

— А давай! — махнула я рукой.

Джин счастливо захлопала в ладоши.

Как Дани и обещал, к вечеру мы оказались дома. В Таэро. Где сыновья чуть с ума не сошли, ожидаючи.

Заплыв мы с Джинтрой всё-таки совершили, и не один, а целых три, причём обогнала я её всего раз, и тот последний! Причём я выдохлась так, что еле передвигала руками, зато Джин казалась совершенно свежей. Думаю, она поддалась мне на последнем заплыве.

На мой вопрос, как она поладила с братьями, девушка сморщила длинный тонкий нос.

С Ронли знакомство прошло лучше некуда. Невозмутимый и твёрдый старший брат выказал искреннюю радость и приветливость при виде двоюродной сестры, и всё напряжение из сердца Джинтры ушло. Во время разговора с Ронли в комнату заглянул сонный Адори и, зевнув, помахал ей рукой.

А потом зашёл Каони. Поздоровались, Джинтра уже успокоилась, решив, что всё в порядке, но тут случилось страшное — Каони, совершенно не стесняясь гостьи, в пух и прах раскритиковал выбор брата. Ронли, заметив, как закипает сестра-секундант, поспешил выставить Каони за дверь. А Джин так и не поняла, чем же она она так не понравилась третьему брату.

Аливи и Тарри она не застала — эти товарищи, видимо, пропадали где-то вне дома.

Ну, зато она сейчас сможет с ними со всеми поближе познакомиться — вот они, все собрались на заднем дворе в ожидании.

Я же вздохнула с облегчением. Всего два дня прошло, а такое чувство, будто целая вечность пролетела.

И снова, как в первые часы после пробуждения, меня обняли в десять рук. Только сейчас никто не голосил, не радовался буйно, не подбрасывал меня на руках, как на батуте — сейчас все просто убедились, что мать жива и здорова.

Я заметила, что парни с опаской посматривают сначала на отца, потом на меня. Наверное, пытаются понять, как мы за это время с ним пообщались.

И тут Тарри, глянув на Джинтру, сделал то, что удивило всех: он протянул руку к сестре, приглашая ту в объятия. Остальные недоумённо глянули на него, на Джинтру, но после расступились, мол, иди сюда, и тебя обнимем.

Надо было видеть лицо Джин! Чёрт возьми, она не поверила своим глазам! А у меня сердце защемило оттого, как она в нерешительности двинулась в сторону братьев, как остановилась на секунду, и, чуть запрокинув голову и закусив губу словно в страхе заплакать, шагнула к нам.

Кажется, никто до конца не мог поверить в происходящее: братья обрели сестру, а горемычная сестра обрела огромную безумную семейку.

Джин сдерживалась изо всех сил, но слёзы всё равно текли по её щекам. Чья-то рука быстренько их стёрла — кажется, Аливи. Кажется, я знаю, кого парни сейчас начнут подкидывать...

— А с тобой я не дружу! — внезапно заявила Джин в сторону Каони. — После сегодняшнего!

— Ну, знаешь... — попытался начать тот, но его тирада прервалась негромким покашливанием Таданари.

— Дорогие дети, у меня к вам нескромный вопрос.

Все дружно напружинились и отвлеклись от нас с Джинтрой

— Скажите, пожалуйста, чья была идея пугать мною маму?

Я увидела, как лица парней покрываются холодным потом. Тарри даже судорожно стёр со лба выступившие капли. Джинтра с любопытством посматривала на братьев, видимо, пытаясь угадать, кто же из них провинился.

Таданари же, прищурившись, смотрел сквозь сыновей — задумчивость. Если честно, меня такой его взгляд изрядно пугал: холодный, острый, как клинок. Хотя он всего лишь отражает мыслительную работу.

— Это была моя идея, — спокойно ответил Ронли.

Мы с Джинтрой во все глаза уставились на него, а остальные парни разочарованно вздохнули.

Таданари перевёл свой странный взгляд на старшего сына и хищно усмехнулся.

— Почему-то я догадывался, что это ты. Месть? — из взгляда испарилась обезличенность, и взгляд обрел адресата — Ронли.

— Да, месть, — пожал он плечами вроде бы бесстрастно, но я почему-то чувствовала, как напряжение сжигает его изнутри.

Усмешка исчезла, будто её не было.

— После дуэли нам всем будет, что обсудить, — произнёс Таданари и побрёл к дому.

Все растерянно переглянулись.

Впрочем, отчуждение между всеми нами быстренько рассеялось. Каони убежал готовить, а остальные братья усадили Джинтру рядом с собой и принялись расспрашивать обо всём на свете. Я слушала краем уха, но понимала, что Джин рассказывала примерно то же самое, что и мне, только уже без тех страшных эмоций. Парни возмутились и предложили найти каждую тварь, что посмела обидеть сестру, и отрезать твари что-нибудь самое дорогое, но Джинтра довольно резко запретила им даже думать об этом, и в этот момент девушка по виду была близка к истерике.

Я заметила, что Каони и Джин сторонятся друг друга, будто пытаясь даже лишний раз не встречаться взглядами. Неужели боятся сцепиться и поругаться? В принципе, с их характерами это проще простого. Ну ничего, пусть пока привыкнут друг к другу. Может, и придумают, как общаться без вреда для себя и окружающих.

Да! Теперь Каони знает, что я могу без зазрения совести и вреда для желудка есть всё, что душе угодно, и вот передо мной стоит тарелка с бараньим рагу и жареной картошкой. Боже, какая прелесть!

Но не успела я подуть на кусочек мяса, как в кухню зашла Олина и обратилась к Джин:

— Имара Джинтра, вам письмо.

— Мне?! — потрясённо спросила Джин. — Ещё одно?

Схватила конверт, торопливо сломала печать, вынула письмо.

— Имари Нахарими? Опять?! Мы же всё обсудили!.. — девушка судорожно бегала взглядом по строчкам.

— Что там? — обеспокоенно спросила я.

Джин посмотрела на меня, и в её глазах я не увидела ничего хорошего.

— Имари Хагири захотел сменить условия дуэли, — мрачно ответила она и встала, засунув письмо за пазуху. — Пойду договариваться. Куда деваться.

— Далеко?

— Через две улицы. Надеюсь, вернусь скоро.

Джинтра отсутствовала около двух с половиной часов. За это время я обгрызла все ногти, Ронли чуть ли не трясся, а Таданари сидел мрачнее тучи и, прищурившись, смотрел в одну точку. Братья тоже разговорчивостью не отличались.

Наконец Джин вернулась. На её лице — ни кровинки, настолько она была бледна.

— Всё очень плохо, — изрекла девушка.

Оказывается, имари Хагири оказался очень даже не против присутствия Таданари на дуэли. Но при этом потребовал, чтобы магическая дуэль стала дуэлью на мечах и... со смертельным исходом. Для одного из дуэлянтов или даже для обоих.

На Ронли после такой вести стало страшно смотреть.

Более того, имари Нахарими с прискорбием сообщил, что предстоит четверная дуэль, то есть сразиться должны будут и секунданты, и тоже насмерть.

— Я не смогла добиться, чтобы дуэль шла до первой крови, — глухо проговорила Джин. — Зато имари Нахарими сам предложил, чтобы мы с ним бились до первого ранения. Сволочь, б**ть! Для себя-то постарался! — возмущённо воскликнула она.