Магия грёз 1 и 2

— Неплохой урок истории. Потомки выплачивают проценты по грехам отцов и всё такое. Но мне нужно немного не это.

— А что именно? Без специальных терминов и абстрактных формул описать нечисть очень трудно, а описать точно — невозможно вообще.

— Знаю. Но преодоление трудностей — повод для гордости, не так ли? Достойный путь.

Ана одарила меня хитрой улыбкой.

— Знаешь, льстец, за какую ниточку тянуть! Ладно. Раз тебе не нужна особая точность, объясню на пальцах. Итак, по природе своей вампиры нематериальны. Самое близкое, с чем их можно сравнить — сгустки замкнутой на себя энергии. Последняя значительна, но не связана с внешними источниками сил (хорошее оружие должно, среди прочего, обладать и автономностью). А ещё эта энергия практически инертна — хотя это не совсем то слово. Обнаружить её, а значит, и саму нечисть, можно по тонким нарушениям наполненности пространства. Эти нарушения обычно вызывает наличие массы, поэтому если искажение ткани мира налицо, а соответствующего количества материи нет — ищи в месте недостачи либо мощное неактивное заклятие, либо нечисть. Есть и другие способы, но этот главный. Далее. Как уже было сказано, оружие должно быть надёжным. А это значит — простым. Древние маги были равнодушны и зачастую жестоки, но отнюдь не глупы. Им не улыбалось сотворить нечто, предназначенное для убийства, наделённое огромной силой и притом разумное. Поэтому "оружейная" нечисть в основе своей проста, как только возможно. В сравнении с ней даже обычная лягушка — гигант мысли, а уж какой-нибудь карликовый мопс — вообще полубожественное создание. Вампиры... впрочем, об этом на словах уже не расскажешь.

— А ты всё же попробуй. Вдруг да получится?

— Сомневаюсь. Хм... Что ж... Жизнь (в более узком смысле — животную жизнь) можно рассматривать как сложный циклический процесс, существующий в материальных телах особого вида. Энергия этого процесса сравнительно невелика, зато организация высока чрезвычайно. По Главному Тождеству Гельморна, обратная величина пропорции энергия/организация характерна для объектов типа звёзд.

— Ты хотела обойтись без терминов, — напомнил я.

— Больше их не будет, даю слово.

Ана помолчала. Мне показалось, что в этот момент её мысли бродили очень далеко от темы "лекции".

— Из Тождества следует, что жизнь одного человека можно неким сверхмагическим преобразованием превратить в источник света и тепла, равный по мощности солнцу, который будет сиять в течение ста лет или около того. Фантастика, конечно — и всё же факт показательный. Куда менее эффективное, зато ничуть не фантастическое преобразование организации в энергию заложено в суть всех вампиров. То, что простоты ради именуется высасыванием витальной энергии, представляет собой, говоря упрощённо, превращение жизненной структуры тела жертвы в самозамкнутые токи Силы, из которых состоит вампир. Естественно, структурность живого организма при этом падает. Что вызывает вторичные перемены физического характера: разрушение большинства биополимеров, падение температуры живого тела, выравнивание электрохимических потенциалов на клеточных мембранах и ещё кое-что по мелочи. Кстати, именно деструкция сложной органики, в частности, белков, приводит к "обескровливанию" жертв. На самом-то деле никакой крови вампиры не пьют — разве что в переносном смысле. Они только разрушают гемоглобин, отчего кровь утрачивает нормальный цвет. Но это не причина смерти, а только одно из следствий. Такое же, как распад нервной ткани и фрагментация нуклеиновых кислот — явления, визуально не определяемые.

Я нахмурился. Не потому, что услышал нечто неожиданное; наоборот, информация Аны в своей основе подтверждала то, что я уже знал о вампирах от Велаура, то, что он вложил мне в голову. Верледи сделала что-то вроде резюме к этой массе подробностей, обобщая их. Беда в том, что часть картины оказалась противоречива, и теперь я окончательно перестал понимать, как надо интерпретировать мой личный опыт общения с нечистью.

А-а, в Хаос всё! Изложу Ане, как это было, и пусть интерпретацией занимается она.

— Значит, суть любого вампира — энергия с простой и даже примитивной структурой? Ну так суть ТОГО вампира по сложности оказалась близка к человеческой. А во многом — вообще идентична ей.

— Вот как?

— Да. Хочешь верь, хочешь нет, но так оно и было. Мои мысли перемешались при контакте с... ну, конечно, не с точно такими же, но... представь, что ты встретила в кромешном мраке живое существо, окликнула его и получила вполне членораздельный ответ, хотя и на неизвестном языке. Протянула руку — и нащупала гладкую, как у тебя, столь же тёплую кожу. Примерно то же случилось со мной... Да, я могу ошибаться в деталях, но в главном я уверен: там я столкнулся с разумным существом, с себе подобным. Более того: оно было живым. Я могу достаточно точно судить об этом, поскольку, как мне кажется, соприкоснулись не только наши умы, но и наши тела. Конечно, с поправкой на обстоятельства. Только не проси меня описать природу контакта с тем, кто был там — всё равно мне не хватит ни слов, ни формул. Всё было искажено самым причудливым и в то же время закономерным образом; вместо нормальной материи в нормальном пространстве имела место воплощённая абстракция. Как бы... проклятье! Даже сравнения-то никак не подобрать!

— Значит, физически, если можно так сказать, этот контакт не походил ни на что, сущее в обычной реальности?

— Да. Физически не походил. А вот ментально и магически напоминал вполне нормальное взаимодействие двух сознаний, когда никаких преград между ними нет.

Я старательно расслабился, собираясь с мыслями и уходя воображением в прошлое. Ана мне не мешала, внимательно слушала и, похоже, не собиралась задавать уточняющие вопросы. По крайней мере до тех пор, пока я не дойду до конца рассказа.

— То есть преград не было только поначалу. Почти сразу мы ощетинились блоками, контрблоками и всякими прочими экранами. Чистой воды рефлекс собственника: руки прочь от моих мыслей, не лезь мне в душу и всё такое. Вдобавок ко всему в том вывернутом месте было... тесно? Да, именно тесно. И мы вжались друг в друга, наполовину не по своей воле, пытаясь отвоевать за счёт "соседа" "территорию" побольше размером. Я был изрядно ослаблен, измочален во время предыдущей свистопляски, но хоть мой противник и имел преимущество, оказался каким-то вялым. Ему словно до самых печёнок надоело трепыхаться. Боролся он больше по инерции, чем по-настоящему, поэтому я и смог потеснить его оттуда, раздавить и прикончить. На это я извёл остатки сил. Так что когда это место схлопнулось, вышибая меня оттуда... а случилось это сразу же после моей победы... то этой последней встряски я уже не вынес. В смысле — потерял сознание. Перестал воспринимать происходящее вообще, а не только физически.

Я умолк. Мне совсем не хотелось говорить Ане о том, что было после. Мне и думать-то об этом не хотелось, но от правды не убежишь. Зато её можно похоронить в себе. Навсегда.

...по всем правилам я должен был умереть тогда. Не телом, нет — разумом. То ли целитель в "Пилигриме", то ли всё-таки Ана лично помогли моей бренной полувысосанной оболочке. Но этого было мало, ведь нанесённый ущерб был гораздо глубже и обширнее каких-то там телесных ран. Я должен был умереть!

И я — умер.

Прежний я, безымянный.

Но Велаур позаботился о тройном запасе прочности для своего посланника-мстителя. Он тоже оперировал глубочайшими из Сил реальности, тоже писал на несмываемых скрижалях. И хотя моя изначальная личность была уничтожена полностью и безвозвратно, произошло нечто, в нормальных обстоятельствах совершенно невозможное. На руинах разнесённой по кирпичику постройки воздвиглось новое здание. На уцелевшем фундаменте, с оглядкой на чертежи старого. Довольно похожее, хотя и не идентичное. Но ведь я и не был полноценным, самостоятельным существом, к которому не прилагается никаких "чертежей", верно? Меня можно было репродуцировать, почти все "детали", скопированные и соединённые при моей "постройке", по-прежнему существовали где-то в обширной совокупности миров...

И вот идёт Ларвис Велаур, воспроизведённый из мёртвых благодаря этому. Копия утраченного шедевра, сотворённого властью покойного старика...

Мне не хотелось даже думать на эту тему, а говорить — тем более. И я сказал Ане:

— Нет сомнений, что я боролся не с нечистью, или не только с нечистью. Я рассказал, как всё было. Ты что-то понимаешь?

Верледи кивнула.

— Всё сходится... к несчастью.

— Почему к несчастью?

— Потому что насчёт сути поверженного противника ты прав. Теперь я в этом уверена полностью Мы, вернее, ты, боролся и расправился не с нечистью.

— Как это?

— А вот так. Ты помнишь тот чёрный череп, который я тебе показывала в "Пилигриме"?

— Ещё бы. Такое и захочешь — не забудешь!

— А с техникой чтения теней прошлого ты знаком?

— Нет. Это возможно... и ещё отнимает уйму энергии у адепта. Но на этом мои познания в этой области исчерпываются.

— Хм. В общем, я воспользовалась разновидностью этой техники с опорой не на место, а на предмет. Конкретно — на череп...

Я содрогнулся. Мысленно.

— И узнала таким образом историю его владельца. Естественно, без деталей, в самых общих чертах. И поначалу решила, что в чём-то напутала: мне ведь тоже не часто доводится применять такие трюки. Но теперь... м-да.

— А конкретнее? Что именно ты узнала?

— Если брать с самого начала, то много веков назад, возможно, ещё до Излома, жил человек, вызвавший гнев ОЧЕНЬ могущественного мага...

Позже я познакомился с техникой чтения теней прошлого и с её ограничениями поближе. При этом, естественно, вспомнил этот разговор — и, мягко говоря, удивился. Да, бывают события, отпечатки которых различимы даже спустя столетия. Но заглянуть в поток времени на такую глубину, опираясь на столь малый объект, да ещё различить при этом особенности индивидуальной судьбы!

Однако тогда, пребывая в неведении таких тонкостей, я принял слова Аны без вопросов.

— Что это был за смертный, в чём и перед кем он провинился — этого не узнать, наверно, уже никому. Столь отдалённое прошлое кануло в хаос неопределённости, и судить о нём можно лишь по его последствиям. Кратко говоря, тот смертный сподобился редчайшего по силе и изощрённости проклятия. Большую часть времени оно никак себя не проявляло; вполне возможно, что даже весьма искушённый адепт при поверхностном сканировании жертвы чар не обнаружил бы ничего подозрительного. Но пятнадцать раз в году, в те ночи, когда над Фаэрном проплывает полная Эн'Сайа, проклятие оживало и на время выворачивало реальность...

— Ты что же, хочешь сказать?..

— Да. Именно. Прежде я встречала, да и то лишь в исторических хрониках, как нечто похожее устраивали своим врагам адепты Магии Форм. Конечно, превращение человека в вампира, живого существа в нечисть — трансформация не физическая; но надо же было иметь столь незаурядный и одновременно извращённый ум, чтобы исхитриться и проделать такую трансформу посредством Магии Грёз! Это поистине невероятно. Ни одна из канонических формул зеркального взаимоперехода... Нет, даже смутно не могу представить, каким образом можно достичь такого результата.

И слава всем богам, что не можешь, подумал я. Таким "результатам" лучше оставаться загадкой. Тайной за семью Печатями. Не у всех магов имеется совесть... или хотя бы её протез в виде страха перед Паутиной.

— Но оно и к лучшему, что подобная магия находится за пределами разумения абсолютного большинства адептов, — сказала Ана, словно подслушав мои мысли. — Слишком уж большой это соблазн — практическое бессмертие. На такой соблазн даже намекать не следует, — Добавила она, слегка меняя тональность, чтобы я уж ни в коем случае не пропустил мимо ушей этот полунамёк-полуприказ. — Я лично знаю... людей, которых не остановят ни последствия, грозящие другим людям, ни то, что это проклятие сделало со своей непосредственной жертвой. А делало оно поистине страшные вещи! Тот, кого ты убил, веками метался по Фаэрну, преследуемый даже не людьми, которых был вынужден убивать, но собственной совестью. Ибо он предпочёл бы умереть, чем продолжать жить ТАК. Значительная часть его сознания была подавлена проклятием и мучилась оттого, что запрет на самоубийство не давал ему избежать своей участи. Века отчаяния, клочки уничтоженных им по своей воле душ — и медленная деградация. Он понимал, к чему движется, и это тоже было частью пытки. Не знаю, было это следствием насилия над природой или нарочно введённым "дефектом" проклятия — но тот, кого ты убил, около двухсот лет назад дошёл до того, что забыл даже своё настоящее имя. Он забыл столько, что уже не помнил о проклятии, о том, что делает — вынужден делать! — в полнолуния. Представлялся вымышленными именами: Вегом из Крисма, Палтаном, Хирларом, а в последнее время — Тициасом из Кориссы... Но за этим именем уже не стояло ничего или почти ничего. Только живая, говорящая, плывущая по течению выеденная скорлупа.

Новый шквал непрошеных воспоминаний атаковал меня изнутри. Воображение, этот божественный дар, что тоже сродни проклятию — воображение нарисовало передо мной череду лет, сквозь которые магия неведомого искусника протащила на аркане Силы свою жертву. Мой личный виртуальный ад на таком фоне казался чем-то мелким, почти несущественным. Неудивительно, что проклятый не хотел бороться за свою жизнь... Высшие! Если вы есть, будьте милосердны к нему! Каково бы ни было его преступление, оно не могло быть достойным столь чудовищной кары. Прошу, простите его, Высшие...

И меня, его убийцу.

...С юго-востока на Эрдау наползали грозящие ненастьем армии туч. Как во всяком толковом походном построении, впереди гарцевали на беспокойных воздушных вихрях стайки лёгкой перисто-кучевой кавалерии. Следом за разведчиками двигался фронт легко вооружённой пехоты, и лишь потом шло, громыхая и посверкивая далёкими ещё молниями, сбитое в плотные ряды основное воинство. Триарии. Сила.

Натолкнувшись на Полог Ветров, грозовой фронт замедлил продвижение в центре и предпринял попытку обхода с флангов, но затем преодолел сопротивление и устремился дальше на северо-запад, хотя и медленнее прежнего. Не иначе как контролёры погоды решили, что очистительный ливень городу не повредит.

Прикинув скорость, с которой приближалась стена льющейся с неба воды, я махнул Ане рукой и перешёл на бег. Верледи отреагировала практически сразу, поравнявшись со мной снова спустя какую-то секунду. Болтающаяся сбоку в повседневных ножнах не то шпага, не то меч нисколько ей не мешала; Ане даже не приходилось её придерживать. Вид девушки, не достигшей даже местного совершеннолетия, но при этом успевшей до такой степени срастись с оружием, вызвал у меня укол печали. Затем я вспомнил о других вещах, которые эта печаль вытащила из меня по цепочке мгновенных ассоциаций, и...

И увеличил темп бега, рванув вперёд почти изо всех сил. Но ни от раздумий, ни от Аны оторваться не смог. Подобно мне, верледи превосходила резвостью сколь угодно тренированного обычного человека. И дело тут было отнюдь не в магии, а в чисто физических отличиях — более сильных мышцах, способных на более быстрые сокращения, превосходящей "норму" нервной системе и тому подобном. Вот вопрос: эти отклонения со знаком "плюс" обусловлены генетически или имеют иную природу?..