— Знаете, почему среди троллей так много философов?
— А вы их женщин видели?
Эльфийский анекдот
Это действительно оказалась Лейка. И от нее действительно пахло духами. Она с решительным видом тащила за собой какую-то встрепанную девушку. Девушка всхлипывала и подвывала, закрыв лицо руками.
— Ты что так долго копалась? — сурово спросила Лейка, скидывая босоножки. — Спала, что ли? Ну у тебя и подъезд! Слушай, у тебя выпить ничего нет?
— Это кто? — изумленно спросила Катя, указывая на плачущую девушку.
— Да Наташка это, ты что, не узнала? Пару часов назад на мобильник мне позвонила. Рыдает, ничего толком сказать не может... Вот, полюбуйся, — Лейка отняла руки Наташи от лица. Катя застыла от ужаса. "Снежная королева" Наташа выглядела постаревшей на десять лет. Кожа пожелтела, сморщилась, губы потрескались, опухшие от слез глаза казались маленькими и тусклыми. Но самое страшное — всё ее лицо было покрыто какой-то коричневой сыпью.
— Ой, мама! — охнула Катя. — Что с тобой случилось?
Наташа посмотрела на нее душераздирающим взглядом и прошептала:
— Не помню...
— Как — не помнишь?
Наташа потрогала лицо и снова зарыдала.
— Вот так, — мрачно сказала Лейка. — Начинаешь расспрашивать — дрожит и плачет. Привет из мира духов.
— Каких духов? — не поняла Катя.
— Каких-каких — Детей Ши!
Теперь Катя вспомнила. Ну да, Наташку же выбрал дух озера, а потом она позвонила и сказала, что через несколько дней вернется домой. Кажется, всё это было так давно...
Лейка, усадив подругу на стул возле компьютера, ушла на кухню искать спиртное, и теперь там чем-то хлопала и брякала. Катя глядела на всхлипывающую Наташку и пыталась осмыслить ситуацию.
— Слушай, а зачем ты ее сюда-то привела? — вполголоса спросила она, выйдя на кухню.
— А куда ей деваться в таком состоянии? — огрызнулась Лейка. — Домой, к маме? Да если она покажется такой пятнистой... Ты ее матери не знаешь... Пусть Наташка пока у тебя побудет, хоть до завтра. Может, вспомнит, где была и что с ней сделали...Ты ведь не против?
Катя с сомнением покосилась в сторону комнаты.
— Нет... А что с ней? Аллергия, экзема?
— Чума! — съязвила Лейка. — Думаешь, я ее не спрашивала? До того момента, как ее этот дух забрал, она всё помнит, а дальше как отрезало!
Со стула донесся истерический всхлип.
— Кать, у тебя вроде водка была?
— Была, в холодильнике. — Катя взглянула еще раз на Наташу. — Слушай, а то, что у нее на лице, случайно не заразно?
— Вот уж не знаю.
— Так ее к врачу надо!
— Не надо! — простонала Наташа, вцепляясь себе в волосы. В обеих руках у нее остались русые пряди. Наташа взглянула на выпавшие волосы и взвыла от ужаса.
— Ой, — испугалась Лейка. — Может, она облучилась?
Катя тяжело вздохнула. Вот не было печали...
— Ладно, — сказала она. — Пусть переночует тут. Куда ее сейчас вести, она же вся трясется...
— Это просто стресс, — сказала Лейка. — Сейчас мы его снимем. Наташка, ну-ка выпей... — Она сунула подруге пластиковый стаканчик с водкой и вилку с нанизанной на нее сосиской.
Наташа покорно выпила.
— Я ей горячую ванну сделаю, — предложила Катя. — С Карининой лечебной солью...
Примерно через час вымытую и немного успокоившуюся Наташу уложили спать на Катиной постели, а Катя с Лейкой пошли на кухню пить чай с бутербродами.
— Ты извини, что я ее сюда привела, — говорила Лейка. — Просто к тебе ближе было. Смотрю: идет по улице... Я ее не узнала, пока она меня не окликнула. Представляешь, я как поняла, что это наша Наташка, меня чуть кондрашка не хватила. И ничего не помнит! По-моему, ее от этого больше всего и плющит. Эти чертовы Дети Ши...
— Ты уверена, что это из-за них?
— А из-за кого же еще? Напоили какой-нибудь дрянью. Хорошо, что я их вовремя раскусила, — заявила Лейка, забыв, что всего несколько дней назад активно сманивала к ним Катю. — Правильно Димка говорил — сектанты!
— Надо подождать, пока к Наташке вернется память, — рассудительно сказала Катя. — Может, Дети Ши тут и ни при чем.
Несколько минут девушки молча пили чай.
— Ты сама-то где спать будешь? — вспомнила Лейка.
— На полу, — ответила Катя.
— Хочешь, останусь за компанию?
— Не надо, и так тесно. Лучше приходи завтра пораньше за Наташей. А то ко мне часов в одиннадцать Димка зайти собирался.
Лейка сразу оживилась:
— А этому-то что здесь надо? Тоже подкатывается к тебе, да?
Катя покраснела:
— Он собирался тут что-то поставить на компьютер. К Интернету подключиться, что ли.
— Это всё предлоги, — хмыкнула Лейка. — Ишь как наши юноши дружно на тебя запали! Димка, Сережка, Стасик... Кстати, как же Стасик? С ним что делать будешь?
Катя пожала плечами:
— Ничего. После суши-бара он мне и не звонил.
— Ни разу? — Лейка засмеялась. — Это же надо так парня напугать!
— Что, я слишком страшненькая для него? — обиделась Катя. — Зачем тогда было на свидание приглашать? Из милосердия?
— При чем тут милосердие? Ты его просто потрясла. Он до сих пор, как зайдет о тебе речь, сразу мрачнеет. Димка тут рассказывал, что Стас его предупреждал держаться от тебя подальше.
— Что?! — возмутилась Катя.
— Говорил, из самых дружеских побуждений. Ты, дескать, слишком дорого обходишься. И вообще: фотомодель, бизнесвумен, с олигархами дружишь, на "порше" катаешься — короче, роковая женщина!
Лейка снова захохотала.
— Ну и черт с ним, — буркнула Катя. — Жадюга. Девушку ему дорого в суши-бар сводить, надо же... А Дима что ему ответил?
— Посмеялся. Ты что, обиделась? Не бери в голову. Стастик — это Стасик. Сережка уже видел его с новой девицей. Миленькая, но ничего особенного. У Стаса это быстро. Кстати — что за олигарх на "порше"?
— Да так... подвез один, с работы, — неохотно ответила Катя. — Никакой он не олигарх. Просто хороший человек.
С того показа мод она еще ни разу не встречала Селгарина. И, вопреки прогнозам Карины, на работе ее никто не преследовал. Катя подумала, что Карина ошибалась на его счет. Она, наверно, как Катин папа, считает, что все богатеи — аморальные негодяи с криминальным прошлым. Теперь-то Катя знала, что это не так. И Селгарин — живой пример.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
в которой Катю чуть не съедают заживо
Сидят в пещерке два тролля, пьют крепкий зимний эль из лоханок. Тут в пещерку взбирается альпинист. Учуял спиртное, обрадовался.
— Чё, мужики, квасите? Можно я третьим буду?
— Можно, — отвечают тролли. — Только не третьим, а четвертым. Троих мы уже скушали.
Отоспавшись, Наташка почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера вечером. Даже сыпь на лице побледнела. Но провал в памяти остался. Любая попытка вспомнить, что произошло за последние три дня, только вызывала у нее приступ иррационального страха. Около одиннадцати пришла Лейка, обрадовалась прогрессу в Наташином состоянии. Подруги ушли, едва разминувшись с Димой.
Дима принес всякие электронные штуковины и полдюжины дисков с программами. Штуковины он запихнул в Катин компьютер, сопровождая свои действия комментариями: мол, вся эта электроника — вроде конструктора: собирай как хочешь и работай.
Но "собранный" вариант почему-то работать отказался, так что Дима провозился с компьютером до обеда, бухтя по поводу допотопной "мамы", каких-то отсутствующих слотов, о том, что кто-то кого-то "не видит", а под конец заявил, что без "перепрошивки биоса" вообще ничего не получится.
И тут компьютер, вероятно, напуганный грозными терминами, неожиданно всё "увидел" и заработал.
Очень довольный, Дима извлек из рюкзачка еще дюжину дисков и объявил, что сейчас он наведет у нее на диске порядок. Для начала переставит операционку, а потом...
Катя поинтересовалась, сколько времени займет электронная "уборка", и получила неопределенный ответ, что, мол, до ночи Дима должен управиться.
Ответ Катю категорически не устроил. У нее на вечер были кое-какие замыслы, причем такие, делиться которыми она с Димой не собиралась. Так что Дима был выставлен за дверь. Разумеется, со всеми положенными выражениями благодарности, нежным прощальным поцелуем и обещанием "завтра непременно...".
После того как Дима ушел, Катя отправилась по магазинам. Купила две лестницы, раскладную и веревочную, рюкзак, большой фонарь и "пенки", которые в походе подкладывают под спальный мешок. По дороге домой остановилась у ларька и приобрела пять бутылок пива и кучу чипсов. Вернувшись домой, собрала рюкзак, дождалась, когда начало темнеть, и без предупреждения направилась в гости к Карлссону.
На крышу она взобралась по раскладной лестнице, на площадку к Карлссону спустилась по веревочной, привязав ее к торчащему из-под водостока крюку. Правда, спустилась не до конца. Метрах в полутора ее поймали и поставили на площадку. Сюрприза не получилось — Карлссон ее услышал.
— Ты не должна приходить сюда одна, — проворчал он.
— Почему же?
— Ну-у... Еще свалишься по дороге.
— Не беспокойся! — заявила Катя. — Ну что, так и будем тут стоять — или в дом пригласишь?
— Заходи, — Карлссон неохотно посторонился.
Прежде чем зайти, Катя залезла в рюкзачок и достала и залегла большой фонарь. Фонарь был очень удобный: с регулируемой яркостью.
Молча они проследовали в "спальню". Карлссон, похоже, дулся. Ну и пусть! Катя расстелила на полу "пенки" и вывалила из рюкзачка пиво и чипсы. Хозяин несколько оживился. Тут же сковырнул пальцем пробку, осушил бутылку буквально в три глотка и потянулся за следующей.
— А мне? — возмутилась Катя. Карлссон открыл бутылку и ей. Некоторое время они пили пиво и хрустели чипсами. Карлссон явно сдерживался, но всё равно поглощал пиво и закуску раз в пять быстрее Кати.
— Буду сейчас у тебя прибираться! — заявила девушка. — Хватит тебе жить в свинарнике! Взрослый человек... — Тут она поймала себя на том, что копирует мамин монолог, обращенный к ней самой, — и замолчала.
Карлссон с большим сожалением поставил на пол пустую бутылку, последнюю, сгреб лапищей оставшиеся чипсы и запихнул в рот.
— А хочешь, я тебе кое-что покажу? — невнятно проговорил он.
— Что? — оживилась Катя.
— Пошли!
Они отправились на кухню. Карлссон отпер свой заветный сундук, порылся внутри и достал здоровенную старинную книгу. Настоящий гримуар в черном кожаном переплете, с металлическими краями и маленьким замочком. На обложке были вытеснены какие-то каббалистические знаки. А может, и не каббалистические — Катя в этом не очень-то разбиралась.
— Это что — магическая книга? — спросила она почему-то шепотом.
— Почему магическая? — удивился и почему-то немного обиделся Карлссон. — Что я тебе — эльф какой-нибудь? Это моя книга! Я в ней события своей жизни записываю.
— Можно посмотреть? — благоговейно попросила Катя.
— Смотри, — Карлссон положил гримуар на стол. Подумал немного, взял гвоздик и отпер замочек.
Катя откинула тяжеленную обложку... И была ужасно разочарована. Внутри оказалась пожелтевшая от времени бумага, испещренная мелкими, совершенно незнакомыми Кате значками. Ни к латыни, ни к кириллице эти похожие на жучков буковки не имели никакого отношения. Она перевернула несколько страниц — то же самое. И никаких картинок. Исписана книга была примерно на две трети.
— Это какой язык? — спросила она, поднимая голову.
Карлссон не ответил.
Ноздри его расширились — он принюхивался. Это выглядело довольно забавно. Катя хихикнула.
— Молчи! — свистящим шепотом приказал Карлссон.
И вдруг, ничего не объясняя, схватил ее в охапку, выволок в коридор и запихнул в стенной шкаф.
— Ни звука! — прошипел он. — Даже не дыши! — И захлопнул дверцу.
Катя услышала его удаляющиеся шаги. В шкафу, как ни странно, пыли было меньше, чем снаружи. Еще стояла какая-то обувь, а сбоку лежало что-то мягкое. Катя уселась на это мягкое, недоумевая. Если она и испугалась, то совсем немножко.
Прошла минута, две. В кухне вроде бы ничего не происходило. Слышно было только дыхание Карлссона. Катя чуть приоткрыла дверцу шкафа и выглянула наружу.
Там всё было по-прежнему. Принесенный ею фонарь горел еле-еле: Карлссон убавил яркость. Он неподвижно стоял у ларя спиной к коридору и смотрел в сторону окна.
Вдруг кухонное окно со скрипом открылось. В оконном проеме промелькнула черная тень. В кухню кто-то проник.
Нет, хорошо, что она сидела. Если бы она стояла, ноги у нее точно подкосились бы. Катя раньше не понимала, что значит "взмокнуть от страха". Теперь — поняла.
Это был не человек. Несоразмерно длинная фигура — метра два, не меньше, длиннющие руки, такие же длинные ноги. Одет пришелец был во что-то меховое. У него была узкая морда с тяжелыми, выдвинутыми вперед челюстями, здоровенным носом и, самое страшное — глазища-плошки, горящие тусклым зеленым огнем. Чудовище бесшумно соскочило с подоконника и выпрямилось, нависнув над Карлссоном. Голова монстра, казалось, достигала потолка.
Карлссон стоял всё так же неподвижно. "Окаменел от ужаса", — подумала Катя.
"Беги!" — хотела крикнуть она, но внутренний голос подсказал ей — поздно.
"Сейчас мы умрем, — подумала она отрешенно. — Сначала Карлссон, потом я".
Чудовище глухо зарычало. Катя инстинктивно сжалась в комок, желая стать маленькой и незаметной. Но вдруг в рычании ей почудилось что-то знакомое. Где-то она слышала нечто похожее... совсем недавно..
Карлссон произнес что-то. Тон у него был раздраженный. Оказывается, он вовсе не окаменел от ужаса. Он вообще не испугался. Карлссон был недоволен.
Кате вспомнилась вечеринка, развязная Лейка, решившая опробовать на "шведском бизнесмене" свои языковые познания....
"Они же разговаривают! — догадалась Катя. — По-шведски!"
"Hej! Hur star det till?" — вот что прорычал монстр.
Точно, они разговаривали, Карлссон и чудовище. Кате казалось, она понимает отдельные слова. Речь монстра, впрочем, была по-прежнему похожа на рычание. Вот он указал на фонарь и что-то спросил.
Карлссон ответил довольно резко. Затем еще резче произнес что-то с вопросительной интонацией. Чудовище залезло в карман где-то в районе собственного живота и вытащило некий сверток. Карлссон его развернул. Произнес что-то, очень недовольно. В рычащем голосе чудовища появились виноватые интонации. Карлссон небрежно положил сверток на стол и что-то кратко приказал. Монстр, рыкнув напоследок, развернулся и шагнул к окну. "Уходит!" — с огромным облегчением поняла Катя.
Где-то за стенкой шкафа кто-то шумно заскребся. Наверное, мышь. Катя, к счастью, мышей не боялась, но если чудовище услышит и заинтересуется...
И точно. Монстр замер на полушаге. Катя увидела, как двигается его уродливый нос. Голова чудовища повернулась в Катину сторону... К шкафу.
