— Пошли прочь, прочь! — слабым голосом шикнула Анька. — Она служит мастеру Аргусу, как и я! Да?
— Да, — Мосинка повалилась оземь в поклоне. — О великий повелитель зверей! Прости эту глупую охотницу, не разглядевшую горы Тай вблизи от себя! Моя жизнь, тело и душа принадлежат тебе! Я клянусь служить...
— Да нахер ты мне не нужна, — перебил ее Борисов и сплюнул. — Мне зверья хватает, а ты охотница!
— Я сложу оружие и больше не прикоснусь к нему, никогда! Я узрела вблизи мощь дракона и его огненное дыхание... в две стороны! Но ты, о великий, ты повелеваешь драконами! Позволь этой ничтожной служить тебе до конца жизни, не требуя ничего взамен!
— Еще лучше, — проворчал Борисов, — это ж натуральный брак выходит, до конца жизни-то!
— Я могу служить тебе и на ложе, о великий, хотя эта ничтожная мало образована в искусстве любви, но я...
Слова ее заглушил мощнейший треск, с небес ударила молния, толщиной с Горилла, вонзилась в тучи, которые завертелись в водовороте, втягиваемые в грудь Хомяка. Хомякодракона.
— Я — повелитель ци! — зарычал дракон, выдыхая струю пламени. — Она вся — моя!
Тучи тут же сгустились и завертелись вихрем торнадо, так как Хомяк втягивал их в себя. Его явно пучило изнутри, даже сквозь чешую и шерсть доносился отблеск сверкающих молний, но Хомяк упорно рычал и жрал, поглощал тучи и пердел огнем прямо в землю.
— Иди ко мне, чтобы я смог сожрать небеса!!
Туча вздрогнула и рассеялась, и остался только круг выжженной земли, с белым пятном, в середине которого стояла клетка. Даже с уцелевшим аккумуляторным кругом, а вот хроматографические колонки и электрооборудование чуть поодаль уничтожило. К счастью, Борисов заранее спрятал перегонные кубы и холодильники, слишком уж они приманивали зверье запахом ци.
— Этот юный мастер... наелся, — объявил Хомяк, падая мордой вперед.
— Свершилось чудо, — проворчал Борисов, — друг спас жизнь друга и попутно наконец нажрался, морда шерстяная!
— Да! — взревел Горилл, вскидывая молот к небу. — Наш атаман сильнее всех! Даже небес!
— Он был как молния прекрасе-е-е-ен! — заорала Павлина песню и все немедленно заткнули уши.
Хомяк не поднимался, но подергивался, его било изнутри зарядами. Пережрал молний.
— Так, чего разлеглись, — Борисов пихнул ногой Мосинку. — Жопу в руки, швабру в зубы, отмыть этого погорелого дракона, расчесать и размять мышцы. Если в процессе захочет секса, дать ему со всем усердием.
— О великий, — пробормотала Мосинка.
— Уже передумала служить? — осведомился Борисов, не скрывая сарказма. — Кто бы мог подумать.
Мосинка поднялась и двинулась к Хомяку, Анька пошла следом за ней, но тут путь им преградили две лисицы. Затявкали, замахали хвостами грозно и не пустили к Хомяку, сами потащили его в озеро и начали отмывать. Мед Вед, горестно стеная над так и не очнувшимся другом-Хомяком, катался рядом по пляжу и таскал рыбу.
— Ладно, приберитесь тут, уберите все говно и обгорелые останки, посуду помойте да пожрать сготовьте, в доме приберитесь, — зевнул Борисов.
Сам он собирался заняться аккумуляторными кругами из костей и камней.
— Или можете учить зверье полезному, — добавил Фёдор Михайлович.
Анька ринулась на уборку, выжигая все лишнее техниками Солнца.
— Постой, — окликнул Борисов Мосинку.
Та замерла, склонившись в какой-то странной позе.
— Для тебя у меня будет другое задание, — и Борисов снял с себя штаны.
Мгновение спустя Мосинка подняла негнущиеся руки и начала медленно, неуклюже оголять плечо.
— Дура! Штаны заштопай! — Борисов швырнул в нее упомянутыми штанами. — Одна ебля на уме, тьфу ты. А пока будешь штопать, расскажешь мне про этих культиваторов небесного ранга.
— Глава 33
— Их было трое, три высокие госпожи, чья мощь достигала самого неба! — восторженно вещала Мосинка.
Шить она не умела, протыкала ткань так, словно била копьем, нитки дергала, словно свежевала добычу.
— Мы вошли в Кровавые Горы, горя желанием вернуть высокую госпожу Ань Ка, — Мосинка покосилась в сторону озера, — но быстро потерпели неудачу. Хо... мастер Хо Ма (еще взгляд в сторону озера) искалечил и убил слишком многих, звери гор оказались слишком сильны для нас! Небесные Культиваторы, Ши Ла, Сю На и Сю Ма, смеялись над нашими ничтожными потугами и несколько культиваторов покончили с собой от позора. На следующий день они взяли дело в свои руки, и звери гор сразу увидели разницу между небом и землей!
Но перед этим подручные Горилла успели отправить гонцов-воронов, отметил Борисов. Во имя выживания и по приказу Кирилла зверье и птицы сотрудничали, хорошо, хотя и бесполезно. Слова Мосинки еще раз подтверждали вывод Борисова, о том, что одиночка высокого ранга тут стоил армии. Взгляд Борисова пробежался по берегу озера, да, элитный отряд высокорангового зверья идеально подходил, не хватало только времени и энергии.
— Уничтожив всех на сотню ли, небесные госпожи поднялись в воздух и прихватили с собой группу ничтожных, которые могли оказаться хоть немного полезны.
— В вас что, от рождения закладывают этот навык самоуничижения и умения лизать задницы по самые гланды?
— В их руках сила, — ответила Мосинка, особо яростно втыкая иглу, — они могут уничтожить весь наш континент движением руки!
— Нихрена себе, — вырвалось у Борисова.
Преувеличение, тут же сообразил он. Местные до головной боли любили преувеличивать и преуменьшать. Пускай небесным бабам и хватило бы энергии уничтожить материк, но явно не движением руки.
— Нас подняло силой их доменов, и мы полетели на поиски.
Прямой след не взяли, отметил Борисов, который очень этого опасался. Сам он параллельно совал кости и камни в камеру-детектор, записывая полученные значения. Духовный ранг, от первой ступени до третьей, не выше. Небесное испытание должно было вбить Хомяка в землю, значит не уступало ему в мощи и оставалось только предположить, что кости и камни просто не выдерживали большего уровня энергии, трескались и ломались.
— Они не взяли с собой кораблей или летающих зверей, на спине которых мы могли бы разместиться, и поэтому нас просто тащило в воздухе. Ци небесных культиваторов защищало нас, но нам все равно было страшно.
Корабли и зверье, отметил Борисов, продолжая измерения и записи. Огромные, раз тут так любили комфорт, да с щитами, стало быть, летели медленно, вот и ответ, чего сразу не настигли, ведь со слов Мосинки выходило, что небесные бабы прилетели на Турнир почти сразу после Хомяка, ставшего драконом на реактивной тяге.
— Мы пытались культивировать, чтобы успокоиться, и так мы летели какое-то время, забираясь все дальше в горы. Затем они словно ощутили что-то... сказали, что мы им мешаем и наши услуги больше не потребуются, сбросили над склоном и, резко ускорившись, умчались на северо-запад.
Борисов только покивал, мысленно изумляясь. Нет, он и сам был не подарочек, но вот взять и сбросить на съедение зверью толпу культиваторов?
— Резко ускорившись, — проворчал он. — Кто быстро улетел, тот может быстро вернуться.
— Они были в своем праве! Все мы знали, на что шли!
— Вы собирались спасать Аньку, — Борисов указал головой на нее, поднимающуюся по склону, — а вместо этого покорно согласились на пожирание зверьем? На это вы шли?
— Мы сражались, — возразила Мосинка и осеклась. — Мы думали, что госпожу Ань Ка утащил дракон!
— Чтобы она снесла ему яйцо с симпатичным драконенком, — усмехнулся Борисов.
Анька покраснела, Мосинка посмотрела с недоумением. Анька начала ей шептать, Мосинка тоже покраснела и прикрыла рукой рот. Борисов отвлекся от них, прикидывая доходы и убытки по энергии, а также материалам. В целом выходило неплохо, если бы не вырубившийся Хомяк, кто знает, сколько он потерял от такого противостояния?
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Плач и вопль, прокатившийся над озером и горами, заставил Борисова вздрогнуть.
— МОЙ ШЛЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕМ!!! — орал и плакал Хомяк, катался в пыли и гари, рвал на себе шерсть.
— У него в сердце завелся внутренний демон, — прошептала Анька.
— Что еще за демон? — нахмурился Борисов.
— Нет у него демона, мастер Аргус, — заверил Горилл, садясь рядом. — Такая порция молний небесного испытания, она должна была убить всех демонов внутри брата Хо Мы.
— МОЙ ШЛЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕМ!!!
Расплавило в процессе защиты лисицы, потому что Хомяк его не снял с себя, сообразил Борисов.
— Я ТЕПЕРЬ НЕ АТАМА-А-А-А-А-АН!
— Ой дура-а-ак, — протяжно вздохнул Борисов. — Так что там с испытанием?
— Дух брата Хо Мы опалило, сожгло и укрепило молниями, — сообщил Горилл. — Дяньтянь его окреп и вырос, стал прочным и надежным, как скала, нет, как две скалы!
Борисов расплылся в улыбке, не зря были старания и риски! Еще пару раз прогнать его через молнии и будет мега-устойчивый Хомяк, который уже уверенно пойдет вверх, не падая с каждой ступеньки.
— Брат Хо Ма удержался на Земном ранге, но теперь ему будет очень, очень непросто, — продолжал задумчиво рокотать Горилл, почесывая волосатую грудь. — Красавица, не поищешь мне блох?
Мосинка отшатнулась, а Горилл захохотал, ударил в себя грудь кулаком, гулко, словно по пустой бочке.
— Почему непросто? — спросил Борисов.
— Золотое ядро, ему надо много ци, лучшей ци! Нужно медитировать и очищаться, изгонять из себя грязь! Непросто будет. И еще... его ци словно утекает куда-то.
— Так и знал, что у него духовные глисты! — Борисов шлепнул себя по коленям и поднялся. — Эй, ты, шерстяной дракон! Бегом сюда!
— Наставник, у вас есть еще один золотой шлем? — заинтересовался Хомяк, прерывая страдания.
— У меня есть клизма и рвотное! Будем чистить тебя спереди и сзади, нахватался глистов, а я ведь говорил, не жри с пола, дракон ты блохастый! — бушевал Борисов.
— Брат Хо Ма сейчас чист снаружи и изнутри, — добавил Кирилл.
Взгляд Борисова невольно вернулся к костям-аккумуляторам молний небесного испытания. Законсервировать такую полезную вещь, тут нужен хороший изолятор, думал он, то есть нефрит, неужели в секте Лепестков не нашлось такого? Мысленный список, подтверждение, что не нашлось.
Стало быть, мешки с дурью в пустыне были не с этого континента?
— Но охотно запачкал бы себя пищей! Слышишь, дед?! Не рвоту надо вызывать, а еды мне подносить! О, а эти две, — палец его ткнул в Аньку и Мосинку, — пусть чешут меня и массируют!
— Тьфу ты, — сплюнул Борисов, — морда ненасытная. Что встали? Идите!
— Но там Лисы!
Все же пошли, и Хомяк словно вернулся в блаженные времена Триэма, только раздеться не требовал. Борисов проводил их взглядом и поднес пальцы к вискам. Столько дел, идей, проектов, которые некому сделать, кроме него!
— Стоп, куда утекает ци Хомяка? — спросил он. — В меня? В Лобзик?
— Может быть, — согласился Горилл.
— Тем более, что ты уже почти культиватор! — радостно сообщил дух дробовика.
— Я?!
— У тебя формируется дяньтянь! Да ты же сам видишь, как помолодел и стал крепче! Энергия бурлит!
Борисов неохотно сунул руку в камеру, стрелка той едва заметно дернулась. Культиватор. Но как так, ведь все вокруг уверяли, что мужчины не могут культивировать, им это физически недоступно! От бредовости и бессвязности окружающего мира, а также нехватки информации снова заболела голова.
— Вы, мужчины, такие эгоисты! — высокомерно бросила Павлина, подходя ближе. — Ваши глаза видят только вас самих и ваши члены, которыми вы так гордитесь! Кстати, мастер Аргус, не покажете мне свой?
Она затрепетала ресницами и скрыла лицо за веером.
— Тренируйся еще, — отрезал Борисов и добавил шепотом. — Еще я птиц не ебал в своей жизни.
Дяньтянь! Что с ним делать? Подымать ранги самому по тому же методу, которым он повышал зверье?
Культиватор!
Борисова вдруг стукнуло осознанием.
Он станет культиватором.
Он получит бессмертие. Может быть получит, без гарантий, но!
Шанс! Настоящий шанс, не призрачный, за который можно было биться и рвать когтями и зубами!
— Так что ты там увидела своими прекрасными глазами? — спросил он.
— Ах, мастер Ар Гус, вы умеете сделать комплимент женщине, — закурлыкала Павлина, прикрываясь кокетливо веером. — Эта прекрасная госпожа не зря выбрала вас!
— Мне позвать Хомяка?
— Нет, мастер Ар Гус, не надо! Я видела, потому что глаза этой великой госпожи созданы, чтобы улавливать прекрасное и возвышенное! Хо Ма сражался, а в нем внутри сияло божественное семечко!
— Ого, — пророкотал Кирилл.
Кабаниха восторженно хрюкнула и Борисов почесал ей за ухом.
— Семечко?
— Капля, зародыш, называйте, как угодно. Частичка бога, которая может вырасти, при правильном уходе и даровать Хо Ма божественную мощь.
— Но правильного ухода никто не знает?
— Нет. Бессмертная императрица сразила богов, и они удалились на свои небеса, откуда в бессильной злобе посылают культиваторам свои испытания, но не являются вживую.
— Ладно, разберемся, — проворчал Борисов, думая, что одна зацепка уже есть.
Испытания небес. Частичка бога. Молнии небес усиливали частичку, ведь раньше та не проявлялась. Не исключено, что этот золотой дяньтянь, из-за которого Хомяку предстояло стать вдвойне прожорливым, тоже был необходимым условием.
— Как все сложно-то, — проворчал он.
Запасенную энергию он собирался пустить на подтягивание Мед Веда, Хомяк явно не расстался бы со своим гурманистым другом. Возможно, еще Кабанихи, та сама тянулась к группе, хотела расти над собой.
Но частичка бога?
Но собственный рост над собой!
Тут было над чем подумать.
— Ух, как я устала, — простонала Анька, валясь оземь.
— Да, чесать было нелегко, — согласилась Мосинка, падая рядом.
Затем они увидели Борисова, тот сидел чуть поодаль и размышлял о бессмертии, почти незаметный в сгустившихся вечерних тенях. Они переглянулись, кивнули друг другу и приподнялись. Мосинка начала отбивать ритм по камням и коленям, а Анька создала своей техникой небольшое солнце, ярко осветившее ее и землю вокруг. Закружилась в танце, неловко оголяя одно плечо, затем другое.
— Вы, бабы, какие-то все озабоченные тут, — сердито заявил Борисов. — Сначала сами мужиков извели, а теперь лезете, с криками, что лучше умрете, но мне не дадите!
— Ах, мастер Ар Гус, — жарко выдохнула Анька, — но ведь вы теперь культиватор! Это совсем другое!
— Танцы! — в круг света ворвалась Павлина и подхватила Аньку. — Музыка!
Какие-то трещотки на ее платье создавали мелодию, а перестук Мосинки подхватила Гиена, появившаяся из мрака.
— Ойся ты ойся, ты меня не бойся! — заорала Павлина немелодично, думая, что поет.
Платье соскользнуло с ее плеч, обнажая грудь, которой она дразняще затрясла в сторону появившихся Хомяка и Кирилла.
— Я тебя не трону, ты не беспокойся! — выкрикнул Хомяк, прыгая в круг и подхватывая танец.
Борисов покачал головой и пошел спать, оставив молодежь петь, веселиться и танцевать.
— Глава 34
