В начале пути

— Насколько мне известно, их три, — ответил Джонс. — Но их силуэты мне неизвестны. Возможно, стоит их спровоцировать?

— К всплытию! — приказал коммандер. — На сей раз будем соблюдать все требования призового права. Мистер Пикмен, подготовьте торпеды.

"Бразильский сухогруз" отреагировал на внезапно всплывшую подлодку совершенно неадекватно — борт опрокинулся, открывая старую шестидюймовую пушку, вполне способную отправить лодку на дно одним попаданием...

— Залп!

Последние две торпеды за считанные секунды преодолели триста метров и врезались в корму начавшего разворот корабля, оторвав её до самой надстройки и швырнув в воздух пушки, торпедный аппарат и тела людей.

— Что ж, джентльмены, думаю, мы можем возвращаться, — невозмутимо произнёс Аткинсон.

Обратный путь оказался скучным, чему команда была откровенно рада.

Офицеры, собравшись в кубрике, снова обсуждали нового командира, теперь уже — не столь бурно. Хоть одного похода и было маловато, неудачливым Аткинсона никто не считал, хотя, конечно, с прежним командиром не сравнить...

Бенджамин с этим спорить не стал, хотя про себя и подумал, что это уж очень напоминает старческое брюзжание. Тем более, что Бейли действительно был лучше. По всем пунктам...

Бенджамин стоял на палубе, курил и наблюдал за швартовкой. Они вернулись. Каждый раз, видя знакомый причал, он удивлялся тому, что они всё-таки вернулись... Они вернулись — но соседний причал пустовал, и кто-то уже положил у кнехтов цветы. Ещё одна подлодка погибла со всем экипажем...

Выбросив окурок, Бенджамин спрыгнул на причал и почти побежал в бар — за новостями. Несколько часов назад они услышали о сражении неподалёку от Сайгона, и теперь он, как радист, должен будет узнавать подробности...

— А, белобрысый... — приветствовал Бенджамина бармен. — За сводкой?

Бенджамин молча кивнул, и бармен, почесав бороду, положил на стойку разворот "Таймс". Развернув его, радист пробежался глазами про списку, надеясь не найти ни одного знакомого имени... Увы. Подводная лодка "Грейбек", командир — коммандер Бейли. Пропала без вести.

Пропала. Скорее всего — лежит на дне, но... Всегда есть шанс. Кто-то мог спастись, а везучий Бейли наверняка спас и всю команду. Вот кончится война — и они вернутся, получат новую лодку, Бенджамин напросится в команду... А пока пусть отдохнут.

Бенджамин неторопливо шагал по улице, засунув руки в карманы куртки. Очень хотелось верить, что команда "Грейбек" во главе с Бейли где-то наслаждается заслуженным отдыхом, и не хотелось — в то, что это "где-то" — Фиддлерс Грин, что в девяти милях от жилища Сатаны... И он будет в это верить. И вся команда будет. Будут верить до тех пор, пока не увидят могилу своего везучего капитана...

София. V

Во всём мире существовали только две вещи, которые София действительного ненавидела — остывшие блины и тупые бывшие жандармы. Тем более, что, как любил говорить отец, жандармы бывшими не бывают...

В данном случае имелся только второй пункт, но этого было более чем достаточно. Жандарм был беспросветно туп и безобразно нагл, а ещё почему-то абсолютно уверен, что в отряде имеются революционеры.

Идея была абсолютно нелепой, но даже найдись такой — София всё равно не стала бы его выдавать. Социал-демократы были противниками войны, но до её окончания пропаганду приостановили...

В конце концов, София не выдержала и приказала жандарму проваливать. Жандарм провалил, но остался крайние недоволен и пригрозил вернуться...

Жандармерия последние несколько месяцев вообще сорвалась с цепи, вместо германских и японских агентов натужно ища крамолу везде, где только можно, да и там, где нельзя — тоже.

Эта бесконечная глупая возня безумно мешала. Например, сейчас София должна была быть на инструктаже — но из-за идиота в голубом мундире теперь придётся бежать через весь штаб... И ей очень повезёт, если она опоздает не больше, чем не несколько минут.

— Проходите, — кивнул полковник. — Жандармы?

— Да.

— Мои соболезнования... Итак, поскольку все в сборе, начнём. Как мы все понимаем, Первый Амурский возглавит штурм Пусана. Наша зона высадки — здесь, к северо-востоку от города. Береговая оборона здесь относительно слабая, да к тому же наш отряд будет сопровождать "Ретвизан". После высадки третий батальон атакует тылы японских позиций и прорывает линию фронта, соединяясь с нашими войсками. Первый батальон атакует Пусан, второй обеспечивает удержание плацдарма и поддержку атакующих батальонов. После прорыва третий батальон отходит на соединение со вторым, а затем оба присоединяются к штурму. Рота штабс-капитана Василиновой будет высажена юго-западнее города сорока восемью часами ранее и, рассеявшись, совершает диверсии. После начала наступления рота прорывается на соединение с основными силами или ожидает и выходит к своим после завершения боевых действий. Высадка роты назначена на вторник.

Замечательно, подумала София, отплыть придётся сегодня же. И какой кретин всё это придумал? Наместник? Или сам император? Вот так, без разведки, без подготовки — хорошо ещё, хоть корабль выделили, хотя это уже наверняка Макаров постарался... Ладно, сделаем...

— И ещё один момент, дамы и господа, — голос Корсакова выдернул Софию из размышлений. — Напрямую нас не касающийся, но стратегически крайне важный... А именно — три недели назад жандармерия арестовала всех депутатов-социал-демократов. Причины этой акции остались неизвестны, но результат закономерен — соглашение расторгнуто, и социал-демократы возобновили активные действия. Отсюда и нездоровая горячность жандармерии... И перспективы мне представляются весьма удручающими... На этом всё, дамы и господа. Начинайте подготовку к высадке.

Было бы изрядным преуменшением сказать, что рота приказом была недовольна. Но поскольку приказы не обсуждаются, рота отправилась в гавань, по дороге вслух рассуждая, где мог обосноваться японский шпион, с подачи которого только и мог появиться подобный план. София эти разговоры не пересекала — пусть уж лучше спустят пар так, чем затаят обиду на командиров... Тем более, что с оценкой приказа она была полностью согласна. Нет, сам по себе приказ был вполне нормальным, но спешка... Безобразная, совершенно ненужная спешка. Высадка всей роты — дело сложное и рискованное, спрятать без малого сотню человек непросто, а стоит японцам на них наткнуться — и всё, операция провалена. Да и всё остальное... Не то, чтобы Балалайка сомневалась в способностях русской морской пехоты, но Пусан был важнейшим портом, и одного "Ретвизана" было явно недостаточно.

Ещё раз прикинув масштаб проблем, София не выдержала и выругалась, пройдясь по всей цепочке командования. Нет, всё-таки один идиот в штабе страшнее десятка шпионов...

"Оренбург", быстроходный пароход Доброфлота, лёг в дрейф и начал спускать шлюпки. Три баркаса медленно отошли от борта, проскользнули мимо "Разящего" — София послала жениху воздушный поцелуй — и исчезли в ночи. До восхода Луны оставался час, и это время необходимо было использовать по максимуму.

Тихий плеск вёсел сменяется шорохом днища по дну, Балалайка вглядывается в приближающийся берег, солдаты готовили оружие... Наконец лодки с хрустом остановились, солдаты осторожно перебрались через борт и столь же осторожно двинулись вперёд.

Береговая оборона молчала. Может быть, им всё-таки повезло, и этот участок не охранялся?

— Рота, рассеяться, — приказала София.

Всё. Обратного пути нет. Приказы отданы, и теперь она не в силах ничего изменить... или помочь.

Возможно, кто-то в штабе решил воспользоваться случаем и отделаться от слишком самостоятельной роты — пусть. Приказ будет выполнен — во что бы то ни стало.

— Кто-нибудь знает, чьё это сено? — осведомилась Балалайка, изучая сложенные скирды.

— Японское, — пожал плечами Борис. — Тут, ваше высокоблагородие, нынче всё японское. Так что жгите, не стесняйтесь.

Чиркнув спичечной коробкой, София затолкала термитный шар под сено как можно глубже и бросилась прочь. Через несколько минут сено вспыхнет, и к тому времени они должны быть как можно дальше от поля...

Первый день операции начинался неплохо — рота осталась незамеченной, удалось найти укрытие, и вот теперь — первый успех. Пусть и мелочь, но болезненная, а мост в версте отсюда — их первая цель — уже заминирован.

Запалы в шаре и в мине догорели одновременно — правда, команда к тому времени успела спрятаться в роще, и начавшаяся суета прошла мимо них. Роща почему-то не вызывала у японцев интереса — вероятно, потому, что в подрыве обвиняли корейцев.

Через несколько часов, когда японцы немного успокоилась, София отдала приказ выдвигаться — до рассвета оставалось всего-ничего, а нужно было найти укрытие и заминировать ещё один мост...

Опустив бинокль, София сползла в канаву и задумалась. Искомый мост был деревянным, а значит, взрывчатку можно было и поберечь. С другой стороны, хотя она и набрала любимых термитных шаров по максимуму, их запас тоже был далеко не бесконечен, а поджогов в плане операции хватало... Но, уже с третьей стороны, разве она не сможет устроить пожар подручными средствами? Значит, решено.

— Прикройте, — бросила София через плечо, выбралась из канавы и поползла к мосту.

Проводив командира взглядом, Дубенко цокнул языком и шепнул Борису:

— Хороша, чертовка!

— Только сейчас заметил? — ответил Борис, не отрываясь от прицела. — Японцев ищи, а не командира пялься.

На счастье подчинённых, София их короткую беседу проигнорировала — всё её внимание было отдано кустам, густым и колючим. Продираться через них в темноте были проблематично даже с её зрением... Зато и весьма условная охрана моста её заметить не могла. Пробравшись к мосту, София чиркнула по запалу, засунула шар между балкой и настилом, чуть дальше пристроила второй, а ещё два — на земле у опоры. Пятнадцать минут — и мост запылает, но отряд к этому времени будет уже далеко отсюда. Дубенко, конечно, расстроится, но это пустяк, тем более, что взрывов на его долю хватит... Снова пробравшись через кусты, Балалайка сползла в канаву и махнула рукой. Солдаты молча поднялись и, пригибаясь, побежали по дну канавы вслед за командиром.

Два часа спустя, на восходе, отряд добрался до очередной рощи, где и остановился на отдых. Оставив на часах Бориса и одного из двух новичков, София приказала отдыхать,

не разводя огня, забилась в кусты погуще и мгновенно заснула.

— Сиди здесь, — Борис убедился, что спящих не видно, и подполз к краю кустарника.

— Чисто? — спросил напарник, когда минуту спустя Борис вернулся.

— Рядовой Лебедев, если что-то произойдёт, вы об этом узнаете вторым.

— Так точно. А она хороша...

Борис покосился на едва различимую в путанице ветвей Софию — с солдатом трудно было поспорить. Белокурая штабс-капитан действительно была красива, что не мешало ей быть великолепным бойцом... Она отлично стреляла, была прекрасным тактиком, силой и выносливостью почти не уступала самому Борису — и вдобавок видела в темноте, словно кошка. А ещё она была мастером поджогов...

Сейчас, когда София спала, натянув пятнистый платок на лицо и прижимая к себе карабин, она вызывала у своего унтер-офицера какую-то глухую нежность... Впрочем, её в полку любили все.

Через три часа София проснулась, разбудила солдат, приказала караульным спать, а сама ловко вскарабкалась на дерево и принялась изучать окрестности.

Лесок, в котором они остановились, тянулся вёрст на десять, прошли они чуть больше одной, и оставшийся путь необходимо проделать до заката... А потом ещё отсиживаться, пока не стемнеет окончательно, а потом добраться до депо и разрушить его, а заодно и как можно сильнее повредить пути. Технически — ничего сложного, тактически — пока ничего неизвестно. Можно только гадать, но депо без охраны не оставят, а тем более — здесь, где планируется сосредоточить резервы. Вопрос в том, насколько хорошо оно охраняется... В принципе, охрана большого значения не имела — пролезть можно всюду — но конкретный способ от охраны зависит целиком и полностью. Но как раз об охране депо разведка ничего не знала или не пожелала сообщить...

Подняв бинокль, София попыталась найти депо, но ничего не увидела — только лес. Судя по всему, никаких поездов там пока не было. Это было очень хорошо — и народу меньше, и охрана хуже, и, само собой, работа проще...

К вечеру отряд вышел на позицию — и София поняла, почему днём не заметила никаких признаков депо. Его просто не было... Был крохотный полустанок с будкой сторожа, колодцем и насосом.

— И что делать будем?.. — осведомился Борис. — Разведку-то взгреть не скоро сможем.

— Дубенко, с учётом колодца, который тоже не нужен, какой кусок мы можем разнести?

— Ежели так, чтобы совсем, вместе с насыпью, то одно звено, не больше. Соседние два, правда, покорёжит...

— Борис, проверь караулку. Живых не оставлять, забрать всё, что может пригодиться. Будем уходить — подожжём. Дубенко, займись путём. Остальные в охранении, — приказала София.

Борис кивнул, забросил карабин за спину, достал револьвер и тихо пошёл к караулке. Дубенко тем временем подполз к самой насыпи, внимательно её разглядывая, ощупывая и только что не пробуя землю на вкус. София же просто ждала и, когда услышала два выстрела, спокойно поднялась и подошла к караулке.

Японцев было двое — один лежал на низком столике, сбросив на пол плошку с рисом, второй — у стойки с оружием и инструментом, пальцы всё ещё сжимают ремень винтовки.

Борис, копавшийся в ящике, доложил, не отрываясь от раскопок:

— Консервы, сушёный рис, китайская водка, шоколад. Консервов много.

— Консервов бери побольше, — распорядилась София, — и шоколад весь забирай. Ещё что-нибудь есть?

— Патроны, сигареты и альбом с непристойными рисунками, — сообщил Борис. — Где они бензин для примуса держат, я не понял...

— Поищи снаружи, — София разглядывала немецкий примус, стоящий рядом со столиком. — Но я не думаю, что он понадобится. В примусе достаточно бензина, особенно если его взорвать.

— А вы и это умеете, ваше благородие? — удивился Борис.

— С десяти лет, — ответила София, возившаяся с горелкой. — Купила у нашего садовника на даче примус и сожгла старый лодочный сарай — его всё равно сносить собирались.

— Господи... Проделай я такое — отец бы меня выпорол так, что я бы неделю сесть не мог!

— Ну, мама тогда на меня наорала — единственный раз в жизни — а отец сказал, что мне стоит быть осторожнее и не играть с огнём, а заняться им всерьёз. Я и занялась... Ты всё собрал?

— Почти, — Борис поспешно заталкивал в вещмешок последние банки. — Водку может разлить?

— Перелей одну бутылку во фляжку, а остальное оставь. Бензин нашёл?

— В кустах за сторожкой.

— Закончишь — возьми его. Будем уходить — зальём шпалы и подожжём. Немного, конечно, но всё одно узкоглазым радость...

Сторожка вспыхнула минуты через полторы после того, как отряд двинулся дальше. София остановилась, насколько секунд полюбовалась на дело рук своих, и вернулась к отряду, внимательно изучая шпалы. Метров через сто она остановилась, ковырнула шпалу штыком и приказала выливать бензин — медленно и аккуратно, следя, чтобы он не растекался по земле.