Дима жадно внимал. О подобных шпионских игрищах он и мечтать не смел.
— Ищи эльфа. Он где-то совсем рядом. Им может оказаться кто угодно.
— Приметы? — деловым тоном спросил Дима. — В смысле, как его вычислить? Как вы сами его узнаете?
— Я его учую, — сказал Карлссон. Очень информативно, подумал Дима.
— А я? Как его узнать мне?
— Тебе — никак. Но ты можешь наблюдать за Малышкой. Если вдруг она будет выглядеть больной, утомленной... Ты должен выяснить, с кем она перед этим общалась. А если она не сможет вспомнить, что с ней было... — Карлссон замолчал.
— Что — если она не сможет вспомнить?
— Тогда — плохо. Тогда ты должен найти меня. — Лапа Карлссона опустилась на Димино плечо и подтолкнула его к выходу, точнее — на железный балкончик.
— Вот веревка, — показал Карлссон. — Помочь тебе спуститься, Дима?
— Нет, я сам, — отказался Дима, попрощался и торопливо полез вниз. По дороге он думал, как будет глупо, если после всего пережитого он сорвется из-за того, что у него дрожат руки.
Вечером Дима всё-таки пошарил еще в Интернете, но ничего толкового не нашел. Разве что в криминальных новостях прочитал про убитую девушку, тело которой они с Катей видели в Дубках. Оказалось, что девушка, хоть и не была наркоманкой, всё-таки умерла от передозировки героина. Перед этим девушка имела интимный контакт. Генетический анализ спермы результата не дал.
Вернее, дал такой результат, что эксперт счел его ошибочным. Но этой информации в статье не было.
* * *
Двое сидели в отдельном кабине казино "Конти". Один вертел в руках незажженную сигару, покашливал... Нервничал.
Второй был совершенно спокоен.
На белоснежной скатерти между ними стоял графин с прозрачной жидкостью и два бокала. Еще небольшая тарелка с фруктовым салатом. Больше ничего. В графине была не водка — вода.
— Возьми, — спокойный положил на скатерть цветную фотографию.
Нервный взял.
— Милашка, — сказал он. — Где вы их только находите?
— Не твое дело, — холодно произнес спокойный. — Адрес — на обратной стороне. Порядок и такса — обычные.
— Охрана?
— Ты глухой? — осведомился спокойный. — Я сказал: порядок обычный.
— Ну да, конечно, — поспешно согласился нервный. Потер ладони, сказал, не поднимая глаз: — Надо бы немножко прибавить, гражданин начальник. — Риск увеличился. Ту, майскую, нашли, вы знаете?
— Знаю, — уронил спокойный. — Тебе-то что?
— Ну-у... На серийку может потянуть... Тогда мусора по-другому рыть станут.
— Тебя это не касается.
— Это как сказать...
— Это надо понимать так, что ты отказываешься? — спросил спокойный.
Нервный смутился:
— Да нет, что вы... Я просто... Пацаны, типа, нервничают...
— Пацаны — это, типа, твои трудности, — насмешливо произнес спокойный. Отпил воды из бокала. — Ты что — "кокса" нюхнул? — внезапно спросил он.
— Я? Нет! С чего вы взяли?
— Суетишься не по делу.
Спокойный поднялся, положил на стол конверт.
— Аванс. Как обычно, — сказал он. — Я с тобой свяжусь. — И вышел из кабинета.
Нервный разорвал конверт, быстро пересчитал купюры, отделил одну, в пятьсот евро, остальные сунул во внутренний карман, поглядел еще раз на фото, облизнулся и спрятал туда же. Потом позвонил, вызывая обслугу.
— Убери этот силос, — брезгливо велел он халдею, показав на салат. — Водки мне принеси. Стейк. Потолще и с кровью.
Халдей исчез.
Нервный посмотрел на свои руки. Руки дрожали. Он сжал кулаки и грязно-грязно выругался. Не помогло. Каждый раз после общения с этим козлом у него было так.
"Чего я боюсь? — сказал он сам себе. — Такого задохлика щелчком пришибить можно. Бабки конкретные, работа, реально, пустяковая. Что ж меня так колбасит?"
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Катя и настоящие бандиты
Доброе слово и дубина убеждают лучше, чем просто доброе слово. Если дубина достаточно большая, без доброго слова можно обойтись.
Троллиная поговорка
Катя возвращалась из издательства. С гонораром. И новой балладой, которую ей всё-таки всучили, хотя она и пыталась взять перерыв. Катя чувствовала, что ей в ближайшее время будет не до переводов.
Катя шла по улице Рубинштейна и думала о том, что лето кончается, — в Петербурге оно такое короткое. И еще о том, что скоро начнутся занятия на курсах... Было приятно думать о чем-то таком... Обыденном.
— Девушка, а девушка!
Катя не обернулась. Оборачиваться нельзя. Вообще-то она не испугалась. Вокруг люди. Еще достаточно светло...
Катя не оглянулась и не остановилась. Наоборот, прибавила шагу.
— Эй, малышка, постой! Постой, тебе говорю! — Катя услышала топот за спиной и поняла, что так просто отделаться не удастся. Теперь она оглянулась и увидела, что ее догоняют двое парней самого хулиганского вида. Она завертела головой в поисках кого-нибудь, к кому можно обратиться за помощью: милиционера, охранника или хотя бы просто крепкого мужчины... Но как назло вокруг были только старушки и какие-то задохлики. Катя сунулась к одному, но тот сделал вид, что не услышал Катиных слов. А парни тем временем ее догнали.
— Девушка, не бойтесь, мы вам — ничего плохого! — заявил один из них, хватая Катю за руку.
Его тон и действия категорически противоречили смыслу сказанного.
— Помогите! — крикнула Катя, безуспешно пытаясь освободиться.
Приостановился какой-то пожилой мужчина, но другой парень сказал ему:
— Иди, иди, дед, это подруга его!
— Я не подруга! — возмутилась Катя. Парни заржали.
Дед послушно двинулся дальше.
— Тихо, лялька, тихо, не то хуже будет, — с угрозой процедил тот, что держал Катю, прыщавый, в кожаной куртке с надписью по-английски "Чикаго буллз". — Никто тебе не поможет. Здоровье дороже. А вот и наша тачка...
У тротуара припарковалась потрепанная "восьмерка" с транзитным номером под стеклом.
Катя поняла, что дела ее совсем плохи.
— Пустите меня немедленно! — отчаянно закричала она, но крик ее утонул в рычании тройки здоровенных мотоциклов, торжественно и неторопливо проехавших мимо. Один из мотоциклистов приотстал, посмотрел на Катю... И тут же газанул, догоняя своих. И этот испугался!
— Сказал, не ори! — рявкнул парень и прыснул из баллончика Кате в лицо. Она инстинктивно зажмурилась, но всё равно вдохнула... И голова ее закружилась, ноги стали ватными...
Дверь "восьмерки" открылась, водитель вылез, откинул сиденье, Катю, отчаянно сопротивляющуюся, запихнули внутрь, машина тронулась... И вдруг оказалась в окружении мотоциклистов. Один ехал впереди, двое по бокам, причем — очень медленно.
Сзади тут же недовольно загудели...
Катя слышала это гудение, но уже ничего не видела. Перед глазами плыли разноцветные круги...
Очнулась она от резкого запаха нашатыря.
Она дернулась и попыталась увернуться от мерзкой ватки, но ее держали крепко. Зато спустя несколько секунд в голове у Кати прояснилось, и она увидела над собой довольно-таки страшную рожу, наполовину заросшую желтой бородищей и "увенчанную" голым загорелым черепом. Катя узнала его мгновенно: Коля Голый.
— Зачем вы меня... — непослушным языком пролепетала Катя.
— Очухалась, малышка, — с удовольствием констатировал хозяин "Шаманамы" и поднес к Катиным губам кружку с пивом. — Горло прополощи, помогает.
Катя отказываться не стала — пить хотелось ужасно. Желтобородый Коля ухмыльнулся.
Катя обнаружила, что сидит на диванчике в каком-то полутемном зале.
— Зачем вы меня увезли? — повторила вопрос Катя уже более четко.
Хозяин "Шаманамы" заржал. Его поддержала еще пара глоток.
— Слышь, Баран, она думает, что это мы ее свинтили! — заявил хозяин "Шаманамы", и трое окруживших Катю здоровенных мужиков покатились от хохота.
Катя разглядела позади них что-то вроде гардероба, а около гардероба — тетку в синем халате, взиравшую на Катю и ее окружение с большим неодобрением.
— Вообще-то это не мы, — сказал Коля Голый, и Катя наконец обратила внимание на то, что на нем — черная куртка из толстой кожи и такие же штаны. Двое остальных были одеты практически так же. Она сообразила, что это и есть трое байкеров, продефилировавших мимо, когда Катю затаскивали в машину.
— Спасибо... — пробормотала она.
— Спасибо не булькает! — ухмыльнулся хозяин "Шаманамы".
Тут Катя вспомнила о полученных деньгах, которые были в сумочке... А там еще и документы! Если они пропали...
Но сумочка лежала рядом, на диванчике. И деньги оказались на месте.
— Давайте я вас угощу... — пролепетала Катя. — Чем-нибудь...
— Гусары, молчать! — гаркнул Коля, и Катины спасители снова заржали.
— Всё, хорош, — сказал Коля. — Братва, пошли отсюда. На, мать, спасибо за лекарство! — Он сунул женщине в халате сторублевку.
Они все вывалились на улицу (Катю бережно поддерживали за локоток) и двинулись к мотоциклам. Катя сообразила, что это та же самая улица Рубинштейна. "Восьмерки" с транзитными номерами не было. Зато у тротуара валялась запомнившаяся Кате куртка с надписью "Чикаго буллз". Надпись сохранилась отлично, а вот у самой куртки был такой вид, словно по ней проехался грузовик.
— А-а-а, трофей! — Хозяин "Шаманамы" ловко поддел ногой куртку и послал ее в урну. — Гол!
— Он уселся на мотоцикл, похлопал по сиденью:
— Устраивайся, малышка, подбросим тебя домой. Куда тебе?
Катя уселась на теплое сиденье.
— Тут, рядом... — сказала она.
Ее подвезли к самому подъезду.
— В гости не напрашиваемся, — сказал хозяин "Шаманамы". — Мы помним, какой у тебя дружок грозный. Привет ему! Передай: пусть присматривает за тобой получше! И пусть заходит. Устроим матч-реванш!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ,
в которой Катя получает в подарок тысячу с лишним американских долларов и строит планы на будущее
Однажды пришли гоблины в одну английскую деревеньку.
— Колдуны в деревне есть? — спрашивают. Испугались крестьяне:
— Нет, — говорят.
— Тогда с каждого — по мерке ячменя.
И так продолжалось года три, а потом крестьяне скинулись, наняли колдуна-эльфа, чтоб гоблинов отпугнул. Мерка ячменя — не много, но всё равно жалко. Гоблины пришли, как всегда, спрашивают:
— Колдуны в деревне есть? — Крестьяне расступаются, вперед выходит эльф.
— Ну я колдун, — говорит.
Гоблины расступаются, и выходит тролль.
— Ага, — говорит, — колдун! С колдуна — две бочки эля, а с остальных — по мерке ячменя, как обычно.
Катя бегом поднялась на последний этаж, полезла за ключами и только тогда заметила, что ее трясет.
"Всё обошлось, — мысленно уговаривала она себя. — Всё хорошо, волноваться не надо".
С третьей попытки попав ключом в замочную скважину, Катя наконец оказалась дома. Сил как раз хватило, чтобы поставить чайник. Кате было нехорошо — должно быть, еще не прошло действие газа. Ее мутило, лицо горело, руки дрожали. Катя всхлипнула. Ей вдруг ужасно захотелось домой, в Псков, причем прямо сейчас, и чтобы обратно не возвращаться.
Преодолевая слабость, она встала и сделала себе растворимого кофе. Когда кофе был выпит, противная дрожь почти прекратилась. Головокружение и тошнота тоже прошли. Катя перебралась к телефону и набрала Лейкин номер. Лейка оказалась дома.
— Але, — кашляя, произнесла она. — Катерина, ты?
— Лейка, привет... — быстро заговорила Катя. — У меня сейчас такое было! Похитить меня пытались, представляешь? Прямо на улице, подошли какие-то типы, прыснули в лицо газом из баллончика и затащили в машину. Хорошо, мимо знакомые проезжали, вмешались...
— Да ты что! — ахнула Лейка. — Сама-то — как, в порядке?
— Более-менее. Руки дрожат, слабость... Слушай, что мне теперь делать? В милицию заявить?
— М-м-м... ты номер машины запомнила?
— Кажется, нет...
— Ну и не возись. Всё равно не поймают. Да ты не переживай. В принципе, это обычное дело. Это тебе не Псков, — Лейка снова раскашлялась. — В мегаполисе масштабы преступности совершенно другие. Меня однажды тоже чуть не увезли...
— Слушай, приходи ко мне, — перебила ее Катя. — Что-то мне тут неуютно одной... честно говоря, немножко страшно.
— Не могу, — хрипло ответила Лейка. — Я заболела.
— Что с тобой?
— Ангина, кажется. Горло болит. Это всё Дети Ши, чтоб им пусто было. Наверняка после их идиотских прогулок по воде я простыла. И туфли испорчены... Хочешь, приходи ко мне сама. Я вроде не заразная. Стресс тебе полечим.
— Приду, — сразу согласилась Катя. Ей было любопытно. Она ведь у Лейки еще не была. — Куда?
— От тебя недалеко — по набережной Фонтанки, вкось от Аничкова дворца, такой серый дом с эркером, квартира четыре, вход со двора...
— Быстро нашла! Проходи, — прошептала Лейка, открывая тяжелую дверь. В таком виде Катя ее тоже раньше не видела: бархатный домашний халат, шлепанцы с помпонами, шерстяные носки, горло замотано шарфом.
— А почему шепотом? — спросила Катя, снимая кроссовки. — Дома кто-то есть?
Лейка помотала головой.
— Горло берегу. Лучше один день полечиться, чем потом неделю хрипеть.
— А чем ты лечишься?
— Пошли на кухню, покажу.
Лейкина квартира, законсервированная в состоянии недоделанного евроремонта, производила впечатление чего-то грандиозного и хаотичного. Высокие потолки с лепниной, здоровенные окна-арки с видом на Фонтанку, обстановка в стиле модерн, склад стройматериалов у дверей и недоклеенные обои в коридоре. Сосновая кухня с простодушными кастрюлями и лоскутными прихватками, до которой декораторы явно еще не добрались, показалась Кате куда более уютной. На столе и кухонном диванчике валялись разнообразные женские журналы. В воздухе воняло пивом.
— Хочешь? — просипела Лейка, доставая из холодильника бутылку "хайнекена".
— Нет, — ответила Катя. — Лучше кофе.
— Ну как хочешь, — Лейка налила себе полную кружку.
— Ты рехнулась? С больным горлом — холодное пиво?
— Почему холодное? — И Лейка поставила кружку в микроволновку.
Катя вытаращила глаза.
— Я так лечусь, — пояснила Лейка. — Горячее пиво — лучшее лекарство от простуды.
— Это же, наверное, страшная дрянь, — пробормотала Катя.
— Дрянь, — согласилась Лейка. — Но если сразу не стошнит, то поправляешься за сутки. Ну давай, рассказывай, что там у тебя случилось, а то я по телефону ничего не поняла.
Катя снова пересказала свои приключения, с радостью отметив, что может говорить о них почти спокойно. Ее уже не трясет, не накатывает страх, и желания сбежать домой, в Псков, поубавилось. Безумная Лейка с ее кипяченым пивом произвела на Катю отличное терапевтическое воздействие. К тому же и к Катиной истории Лейка отнеслась как к чему-то вполне обыденному.
