Магия грёз 1 и 2

— Умрите, прихвостни Ралфета.

— СТОЙ! — взвыла Ана. Молочный камень в её венце вспыхнул настоящим, а не только магическим светом. Глэндор послал в сторону горбуна собственное парализующее заклятие, используя Телгранум как жезл...

Бесполезно. И слишком поздно.

Сделав два шага вперёд, маг-горбун целиком окунулся в поток Силы. И оказался точно в центре зала, внутри колонны. Статические чары лопнули, в одно мгновение освободив детей Тарьи Джин. Ану качнуло, Глэндор по инерции шагнул вперёд, и тут...

Ни до, ни после ему не случалось видеть ничего подобного. Один-единственный раз, стоя в Зале Ожидающих в паре десятков шагов от серебристого мерцания входа в Паутину, Глэндор сталкивался с большей Силой. Но там всё было гладким, аккуратным и управляемым, а теперь!

Каверну залил самый настоящий, немагический свет — на этот раз ослепительный, почти осязаемо плотный. Возвещающий о близости Хаоса рокот усилился многократно, ввинчиваясь в мозг и вибрируя в костях черепа. А сияющая ярче солнца фигурка внутри колонны начала распрямляться. Уродливый горб исчезал на глазах. Запрокинутое ввысь полудетское лицо стремительно взрослело, искажённое магией, болью и счастьем.

"Придите, защитники Гаидда!" — лопнул под сводами каверны мысленный приказ. — "Проснитесь! Восстаньте! Придите!"

Ещё один растянувшийся на годы миг. Фигура бывшего горбуна в колонне Сил покачнулась и упала. Если Глэндор что-либо понимал, потоки магии попросту сожгли жизнь того, кто вызвал их в мир после многовекового перерыва. Однако дело было уже сделано: "защитники Гаидда" явились на зов.

Молочно-белый камень во лбу у Аны снова вспыхнул, и на полу каверны, вторя ему, загорелся вытянутый эллипс Средней Низовой защиты. Глэндор, не нуждаясь в специальном приглашении, бросился к левому фокусу эллипса и повернулся спиной к Ане, занявшей правый фокус. Вовремя. Тенеподобные облачка, похожие на уничтоженного Аной Привратника, уже отделялись от стен, потолка и пола каверны, исключая участок, блокированный защитой Аны, и устремлялись к детям Тарьи Джин, как рой летящих на огонь мотыльков. До тех пор, пока была сильна магия пришельцев, они были не опасны, даже собравшись вместе; однако следом за призрачными облачками двигались духи, а за духами — настоящая, сильная и опасная нечисть. Та, которую нечего было и думать остановить пассивной защитой.

Стоя спиной к спине, Ана и Глэндор ощетинились блеском танцующей стали и барьерами заклятий. А на них со всех сторон — но пока не снизу — навалились порождения Сил: полуживые и мёртвые, имеющие тела и лишённые плоти — и все, как одно, отягощённые предсмертным приказом сумасшедшего: убить захватчиков! В один размытый вихрь перед глазами Глэндора слились какие-то лапы, рыла, копья, лица... Что из этого было вполне материально, а что обретало реальность исключительно для его сознания и чувств, продираясь к его сути сквозь все слои магической защиты — Глэндор почти не разбирал. Напоённый силой клинок безымянного меча с равной эффективностью поражал как первое, так и второе. А там, где меч не успевал или не справлялся, вступал в дело Телгранум и соткавшийся вокруг его гарды изумрудный щит. Устоять против оружия, способного разрушить практически любой вид противостоящей магии, не могло ничто. Одно прикосновение изумрудного щита отбрасывало прочь высшую нечисть, а остальную, что послабее, обращало в прах. Поверив, что сию секунду его не сомнут, Глэндор расширил сферу своего внимания, пытаясь оценить ситуацию в целом...

Лишь на один-единственный миг утратила непроницаемую плотность его защита. Лишь на краткий миг — но порой в бою, особенно против большого числа нападающих, хватает и этого. Это даже не было настоящей ошибкой: после достижения некоторого уровня мастерства ошибки становятся невозможными. Глэндор допустил всего-навсего лёгкую заминку в переходе от одной стойки к другой, ощутил тупой удар и услышал короткий хруст. Он ещё успел понять, что этот звук породили его же ломающиеся рёбра, но блокировать болевые центры не успел. В груди взорвалось жгучее, яростно-алое. Дыхание пресеклось, левая рука повисла плетью, ослабев настолько, что едва не упустила меч. Сосредоточенность поколебалась настолько, что едва не рухнули незримые барьеры защитных заклятий...

Мир дёрнулся и застыл. Глэндор, и сам не понаслышке знакомый с магией времени, не мог ошибиться в признаках. Как большинство темпоральных макроэффектов, "изнутри" заклятие Долгого Мгновения выглядело не слишком впечатляюще. Никаких каскадов молний и раскатов грома, никаких огненных фонтанов и иномировых Врат.

А расход энергии такой, что иначе как чудовищным его не назовёшь.

"Ана! Ты же сгоришь!"

"Положим, не сразу, братец. Идти сможешь?"

"Попробую".

Во время быстрого, как мысль, безмолвного диалога Глэндор поворачивался, чтобы посмотреть, что поделывает его сестра. Посмотреть было на что. "Извне" Долгого Мгновения Ана должна была выглядеть жутко; точнее, даже не она сама, а результаты её "работы". Она шла к выходу из каверны, пробивая себе и брату дорогу сквозь ряды врагов — шла, сметая прочь всё и вся на своём пути. В прямом смысле, безо всяких скидок и преувеличений. Это было не дракой, а побоищем, в котором никто из жертв верледи не успевал не то что защититься, но и уловить приближение угрозы. Глэндор ковылял по проделанной сестрой просеке, концентрируясь на борьбе с болью и слабостью, вызванными ранением... ох и скверная же рана, совсем рядом с сердцем, да к тому же не простым оружием нанесённая... все силы вытягивает, почище даже, чем сама драка... Ковылял — и даже в таком плачевном состоянии не уставал дивиться тому, что делает Ана. Невесёлое это было удивление. А ещё слегка завистливое. Хотя, по зрелом размышлении, нечему тут было завидовать, особенно если учесть, какой ценой обрела Ана такую власть над реальностью... и какую цену ей придётся заплатить за использование магии времени. Хорошо ещё, что противостояли ей не живые, иначе Глэндору пришлось бы идти сквозь повисшую в воздухе кровавую морось. Нечисть же, даже воплощённая, просто распадалась во всплесках ненаправленной Силы, без труда отражаемых изумрудным щитом Телгранума.

"Тебе трудно? Я могу помочь".

Мысль, струйкой тумана скользнувшая в сознание Глэндора, не принадлежала ни ему самому, ни Ане. Предельным усилием воли черноволосый маг вытеснил её прочь, обратно в глухой угол души, породивший её; но последствия успеха не заставили себя ждать. Рассудок обвалился в бездну, простроченную пунктиром ярких, словно специально оттиснутых в памяти картин. Вот он лежит на камнях вверх лицом, совершенно не чувствуя своего тела, за вычетом терзаемого болью, расположенного наособицу участка. Провал... лицо Аны — почему-то вверх тормашками. Воля отчаянно борется с внутренним кровотечением. Провал... Некая сила влечёт его куда-то, покачивая — погребальная ладья, как в старину? вздор, какая ещё ладья, когда вокруг грубо обтёсанный камень течёт снизу вверх по ступенькам, уплывает, не забыть держать щит и меч трудно — могу помочь молчать молчать молчать я решаю что мне делать держать щит пока Ана не увидела она может да может войти в Долгое Мгновение без подготовки мне бы помогу если надо молчать!!!... Провал.

Неспешно выплывающее из тьмы лицо. Овал — как у Аны, волосы — как у Аны, черты тоже её, только более худые. И лишь глаза незнакомые. Совсем. Свет, источаемый Малыми Рунами, наспех вычерченными на стенах... Следы кирки — старые, полустёртые. Запах крови. И напряжение магии.

"Большое тебе мерси, сестричка. Ты расщепила яд?"

Неуверенная, кривая улыбка. Но выражение глаз меняется. Это хорошо.

"Боюсь, не весь. В целительстве я не сильна".

"Знаю. Но прогноз-то ты дать можешь?"

"Прогноз... Довольно скверный, если откровенно. Рана твоя в любом случае не смертельна, но..."

"Стоп. Этого довольно. Если не задеты ни сердце, ни мозг, я так или иначе выкарабкаюсь. Тебе будет труднее. Ты видела, что творится внизу?"

"Меня больше заботила нечисть. В любом случае важнее..."

"Важнее блокировать Врата, пока они не открылись полностью... а этот момент не за горами! И не разводи дискуссий. Я исцелюсь; а вот Врата вскоре могут породить нечто такое, с чем в одиночку не справишься даже ты".

"Это вряд ли".

"Не впадай во грех гордыни. Даже если твоё самомнение оправдано, не забывай, что активные каналы Сил подпитывают и усиливают всю нечисть в округе. А Барьерного Знака, поставленного матерью, уже нет. Так что выбор у тебя невелик. Оставь меня — и вперёд... то есть вниз. Шевелись! И возьми мой кинжал: пригодится".

"Глэн, но ведь это твоё оружие! Я не знаю, как с ним управляться!"

"Не страшно. У тебя получится. Да шевелись же, во имя Безначального!"

Насколько трудно утаить что-либо от того, кого любишь, настолько же легко утаить то, что хочешь оставить скрытым, от того, кто тебе доверяет. А маги имеют в запасе не только немало способов "щёлкать" чужие тайны, но и не меньшее число способов тонко управлять вниманием других людей, даже равных им по уму и способностям. Глэндор сосредоточился на том, что успел воспринять в каверне, на жёсткой необходимости в решительных действиях и одновременно воззвал к чувству долга, рассчитывая, что Ана не попытается читать в нём глубже. Он также рассчитывал на то, что сестра в условиях цейтнота не станет тратить время, задавая ему напрашивающиеся вопросы, ответить на которые ему было бы затруднительно. И он выиграл.

Ана не спросила его ни о чём. Глэндор был её старшим братом — тем самым, что знакомил её с азами боевых искусств и учил подчинять реальность своей воле, набрасывая на мир вуаль заклятий. Тем самым братом, который опекал её, развлекал подлинными и вымышленными историями о приключениях магов в далёких уголках Фаэрна и в мирах Изнанки. Тем самым братом, с которым она отправилась в своё первое путешествие по морю к другим островам Земли Эрдайа; тем, на пару с которым она пугала поселян страшными, но совершенно безобидными иллюзиями; наконец, тем, у кого она просила помощи и совета, когда впервые в жизни влюбилась. Он был старшим, и она доверяла ему. Приняв из его руки Телгранум, Ана отсалютовала, отступила на пару шагов, восстановила прикрывающий Глэндора кокон магической защиты и исчезла.

И черноволосый немедленно почувствовал облегчение. Просто потому, что ему больше не требовалось скрывать от сестры, насколько же он в действительности истощён... а ещё — то, надёжно упрятанное в самый дальний и самый тёмный угол души, то, что Глэндор мысленно окрестил Ночной Ипостасью. О ней знал только он и никто более. Тарья Джин могла подозревать неладное, ибо кто-кто, а она-то доподлинно знала, КЕМ был отец её единственного сына. Она могла подозревать, но не более. К счастью, Ночная Ипостась набрала настоящую силу позже, чем сознание Глэндора окрепло, а его воля полностью подчинила доставшуюся при рождении Силу. И к счастью, тот единственный случай, когда Глэндор утратил над ней контроль, произошёл в едва ли не самом глухом уголке Гаидда. Свидетелей тому случаю не осталось...

В живых.

Отогнав совершенно лишние сейчас мысли, черноволосый сосредоточился на главном. Самоисцеление — занятие не из лёгких, но для мага особых проблем не составляющее. Если бы Рлэндор сохранил больше сил... Увы, как раз сил-то ему и не хватало. Ему досталось не просто сильно, не просто оружием, напоённым смесью нейротоксинов и недоброй магией. На беду, оружие само по себе было нечистым. Не вещью с аурой Силы, а убийственной Силой, принявшей облик вещи. Не-адепт, получивший такое ранение, умер бы на месте от одного лишь болевого шока. Но прирождённый маг, изначально обладающий на порядок большей сопротивляемостью, да к тому же обученный применять по назначению свою Силу, имел все шансы справиться с раной от нечистого оружия без помощи целителя. Правда, даже прирождённый не сумел бы затянуть её так, чтобы не осталось шрама, но это уже детали. Главное — рана не была смертельной.

Глэндор выжег из крови остатки нейротоксинов. Ана действительно справилась с ними не до конца, и ему пришлось завершать работу за неё. Потом настал черёд остаточной магии — той, которой Глэндор нахватался во время боя и его неудачного финала, и той, которая попала в организм вместе с исцеляющими заклятьями Аны. На середине процедуры черноволосый почувствовал себя вконец измотанным. А меж тем его продолжало медленно убивать то, что никоим образом нельзя было нейтрализовать, расщепить на безобидные составляющие и как-либо вывести одним из традиционных путей: через кожу, почки или кишечник. Невидимые даже в самый мощный микроскоп, оптический или лучевой, убивавшие его компоненты следовало медленно выдавить из раны, через которую они попали внутрь, выдавить вместе с кровью и гноем, а затем сжечь. Желательно на магическом, а не на обычном огне. И сделать всё это следовало по возможности быстрее... Увы — сделать это, одновременно держа в узде Ночную Ипостась, Глэндор был не в состоянии. Он понял это ещё тогда, когда расправлялся со следами чужой магии.

И всё-таки продолжал борьбу до последнего.

Оставив брата под защитой временного Барьерного Знака и маскирующим Знак плащом иллюзии, Ана немедленно почувствовала облегчение. Просто потому, что могла наконец действовать в полную силу, не сдерживаясь в применении дара Паутины — того, нежеланного, благословенного и проклятого, о котором она не просила и который Паутина лордов выбрала для неё сама.

Обычно просьбы выживших, обращённые к Паутине, незамысловаты. Физическая молодость, знания и навыки, магическая власть, изредка — исправление каких-нибудь врождённых дефектов, неподвластных даже Магии Грёз вкупе с Магией Стихий... Если бы она ограничилась этим! Но Ана ничего не хотела от Паутины, по-настоящему ничего — и вот...

Хотя чем дальше, тем лучше Ана понимала, что её непрошеный талант поистине незаменим. Вот как сейчас, например.

Один взгляд, способный с успехом заменить направленный транс — и верледи убедилась в том, что Глэндор был прав. Врата действительно быстро утрачивали непроницаемость, а растущие в числе и в интенсивности потоки энергий делали нечисть активнее. Зато теперь, в отсутствии брата, Ане никто не мешал в открытую делать невозможное для любого обычного мага: черпать и направлять Силы, сформированные контролирующими заклятиями Врат и других узловых точек старого замка. Своим особым чутьём верледи могла угадывать активные формы, подбор которых обычными методами потребовал бы дней и даже месяцев, если не лет. Магия вливалась в неё бурным потоком — не настолько плотным, чтобы удалось снова войти в Долгое Мгновение, но вполне достаточным, чтобы восполнить часть резервов Силы, одновременно уплотнив защиту и контратакуя нечисть без особого риска. В том числе магически.

Имея лёгкий доступ к внешним, практически неисчерпаемому источнику энергии, на заклятиях можно не экономить. Пользуясь как проводниками Сил мечом, кинжалом и налобным обручем-концентратором, Ана начисто выжигала всю нечисть за 15-20 шагов от себя. Показанный матерью план подземелий на Старом Мысу, дополненный информацией её собственных чувств, висел перед её мысленным взором и помогал блокировать все входы-выходы печатями Сил, летая над развалинами и их окрестностями наподобие валькирии. Закрыв все норы достаточно плотно, чтобы наружу не вылезло ничего более опасного, чем пара привидений, Ана проведала брата. Убедившись, что он вполне успешно лечится без посторонней помощи, верледи спустилась вниз, в зал Врат.