Только вот Алисии было на это начихать. Боевой режим защиты детеныша выключаться не собирался. И плевать ему, что детеныш собачий... кто сказал, что благородная ритана не умеет кусаться?! Тебе потом ни один ветеринар не поможет!

Ритана осторожно передала щенка женщине, которая подсунула ему под мордочку миску с молоком. Псеныш принялся отчаянно лакать, а Алисия скрестила руки на груди и сверкнула глазами.

— Тан, вы против?

Что-то Анхель уловил. Но остановиться уже не смог...

— Ритана, разве вам подобает такая собака? Это же дворняга... ей самое место на помойке! Таких еще в младенчестве надо топить, чтобы породу не портили...

Выбор?

О, он был сделан мгновенно.

Когда на одной чаше весов прекрасно воспитанный, образованный, галантный и элегантный тан, претендующий на роль вашего мужа и говорящий нечто подобное, а на второй — беспородный щенок, которого еще один породистый тан полчаса назад спас и воды, рискуя собственной жизнью...

Кто бы сомневался, кого выберет Алисия Катарина!

В конце концов, у Анхеля даже хвоста нет! И вообще...

Девушка выпрямилась еще сильнее. И жестко отчеканила.

— Тан Толедо, поскольку вы с моим будущим супругом не нашли общего языка... я также не смею вас задерживать.

— Будущим... супругом?!

— Да. Тан Ортис сделал мне предложение, и я его приняла.

— А.... эээээ....

Мычать Анхель не умел, но это его не спасло.

— Эта собака — мой свадебный подарок. И если я услышу в ее... его сторону хоть одно неподобающее слово...

Ах, как же хорошо скандалить на кухне! Только руку протяни!

И сразу же под рукой! Так удобно возникает сковородочка! Прелесть просто! Облизнуться и порадоваться!

Анхель посмотрел на Алисию. На щенка. На сковороду.

Потом проделал все это в обратном порядке. Сглотнул.

И боком-боком заторопился к двери. А то кухня же... тут еще и скалки есть. И ножи. И...

Пошел он. Спасибо всем, до свидания...

— Баммммм! — ускорила его отход с позиций крепко приложенная об стол сковородка.

— Ауввв? — поинтересовался испуганный щенок.

Алисия тут же бросилась успокаивать его, заворковала над малышом... и совершенно не заметила, как закрылась дверь за таном Толедо. Подумаешь, ценность великая! Да пусть идет...

Все, все малыш, тише, ты со мной, все закончилось, и никому я тебя не дам в обиду....

Интересно Рауль уже обрадовал брата?

А, неважно!

Он заедет завтра с утра, и они отправятся подавать заявление в мэрию. И в Храм. И в газеты объявление дадут. И с его родными познакомятся.

Но это — завтра.

А сегодня у нее есть дела поважнее. К примеру, накормить и уложить собачьего малыша.

Кто-то против?

Пока сковородочка рядом?

Протестующих и самоубийц — не было.

* * *

Анхель вылетел в гостиную и с ужасом воззрился на Лоуренсио.

— Рен! Это... это — что!?

— М-мууу... с-сууу-сссессстры, — невнятно ответил приятель.

Рауль уже удалился, а тан Ксарес высосал половину графина, и изъясняться мог только междометиями. Сомнительными.

Анхель посмотрел на это дело... тело, да и плюнул.

Чего уж там!

Чего уж тут...

Только с Лоуренсио сегодня не будет. Но как так-то!? Он же поклясться был готов, что эта девица уже у него в руках! Уже на крючке!

Уже...

И тут такой эпический провал?!

Да как такое может вообще быть-то!?

Но даже этот вопрос задать было некому. Лоуренсио лыка не вяжет, Феолы нет дома, а у Алисии — сковородка. И как-то спрашивать уже ничего и не хочется.

Ладно!

Анхель все еще выяснит. А пока.... Пока эта гадкая семейка ему за все заплатит!

И за сковородку — тоже!!! За нее особенно! Вот!

Глава 7

Анхель Хуан Толедо...

Когда тридцать два года назад в семье Толедо родился малыш, родители обрадовались. Привычно, правда, уже четвертый сын. Вот так повезло тану Толедо, что жена ему только сыновей рожает.

Правда, это было единственное везение в семье. В остальном же...

Глухое поместье в медвежьем углу, и такая же глухая спесь не помогали улучшить благосостояние семьи. Вот ни капельки.

Четверо сыновей трое дочек,, и всех пристроить надо. Как?

Ну, старшему сыну, понятно, поместье в наследство. А пока пусть с родителями живет, хозяйство вести учится. А то ведь умению выкроить из носового платка три платья тоже учиться надо. А там женится, дети пойдут...

Второй сын?

По привычке, или делать военную карьеру, или во флот. Собственно, потому семья на одного сына и обеднела. Старший брат Анхеля действительно послушал родителей, пошел на корабль, ну и потонул вместе с кораблем. На море и не такое случается.

Третий сын церкви. И поскольку воля Хуана Толедо в семье не оспаривалась, церковь получила себе брата Гаспара.

Дочерей замуж. В идеале без приданого, ну, с минимальным. За дворян, конечно. Кого выдать замуж не удастся, тех в монастырь.

Замуж-то выдать удалось. Двоих старших.

Одну за вдовца с шестью детьми, другую за старика, который на ладан дышит. Обе были так благодарны отцу, что домой больше не показывались, да и родных к себе не приглашали.

Но это понятно, из-за неблагодарности! Отец для них все сделал, а эти стервы... тьфу!

Третья дочь покорно ушла в монастырь, подозревая, что там будет лучше, чем замуж по выбору отца. Может, хоть бить не будут...

Оставался четвертый сын — и тут тан Толедо решил отдать его тоже на флот. А что?

Второй сын мог бы сделать карьеру, а вместо этого померши. Пусть Анхель делает.

И тут коса нашла на камень. Да с таким скрежетом, что вся округа слушала.

Анхель иногда подозревал, что покорность старших братьев и сестер вызвана... или глупостью, или просто — голод, холод, безденежье, дни похожи друг на друга, как копии, вот и тупеешь, и дуреешь, и слушаешься, как лошадь — погонщика. Хотя казалось бы, да взбрыкни ты! У тебя и копыта, и вес, и вообще — растопчешь и сверху попляшешь! Нет?

А почему?

Так что ни на какой флот Анхель не собирался, вот еще не хватало! Плавать по паршивым морям, собирать на свою голову все шторма, жить на скудное жалованье, а потом еще семью завести, домик... рога сами заведутся по такой жизни.

Нет-нет, ему это не подходит.

Анхелю хотелось приятной и роскошной жизни. А за чей счет — неважно.

Но спорить с отцом? Нет-нет, лучше поступить по-умному.

Анхель послушно взял у отца деньги и отправился записываться на корабль.

Ага-ага...

Пассажиром.

На проезд до столицы ему как раз хватило. А дальше... дальше жизнь закипела-завертела, подхватила-понесла... и оказалось, вдруг, что крупная, по меркам Анхеля сумма, это медяки нищенские. И столица весьма зубаста, и нищих не любит, и друзей в ней завести весьма и весьма сложно... врагов проще, но и те заводиться не спешат.

Картина маслом. 'Провинциал, покоряющий вершины'.

Таких картин по столице уж не одна тысяча написана, где на заборах, где кровью на мостовых, где еще чем... хорошо заканчиваются из них процента... нет, даже процента нет. Может, сотые доли процента и устраиваются. Остальные или удирают домой, или столица пережевывает их, сплевывает и навечно забывает. А что?

Новое 'мясо' подъедет. Свеженькое, с теми же наивными мечтами, жуй — не хочу!

Хитрость у Анхеля была, но деньги, навыки, да, и хорошие манеры тоже... дело шло к печальному концу жизни, к примеру, завербоваться матросом на корабль, кто ж тебя с улицы офицером-то возьмет... Анхелю повезло.

Им заинтересовалась синьора Анна Кармела Кальдерон.

Синьора была стара, богата, а главное, весьма и весьма падка на молоденьких мальчиков. Неприятно?

А что — отказываться? Анхель себе такого чистоплюйства позволить не мог. Да, приятно бы и кого помоложе, но — даже трактирные служанки в столице зажрались. И без реала за корсажем тебе не дадут. Разве что подносом по морде.

Так что...

Впрочем, Анхелю повезло в другом. Синьора была стара. Дети у нее были, но дети ж там, а молодой муж — здесь. А что такого?

У Анхеля любовь, у Анхеля счастье... у синьоры тоже. Потому, женившись, они отправились в свадебное путешествие.

А оттуда синьора уже и не вернулась. Нет-нет, не надо о грустном. Нарочно Анхель ее не убивал, просто она не вынесла напора любящего мужа. Ну и сама... того, сердечко пошалило.

Судовой врач так заключение и выдал. А там и родня синьоры понаехала.

Наследство делить.

И вот тут сказалась хитрость Анхеля. Наследство он знал, оно там не так, чтобы велико, это раньше б ему показалось — такие деньжищи! А сейчас... ну полгода он на них проживет, много — год.

Зато суд, зато шум, зато репутация...

В столице ему будет не житье. Небось, и через сорок лет припомнят. Так что...

Анхель чуть не на колени кинулся перед опешившими родственничками. Мол, простите — виноват, готов хоть завтра отказ написать на кого скажете... завещание? Да вы что! Вы о чем!?

Все ваше, мне ничего не надо!

Ну, разве что пожить месяцок, пока квартиру не сниму в приличном месте. Вы уж простите, на работу пока не устроился... исправлюсь! Завтра же и искать начну. Вы меня ни с кем не познакомите?

И как тут было отказать?

Круг знакомств у детей синьоры был обширным — среди своих, конечно. Но Анхелю хватило. Для начала.

Он уже понял, что главное— не деньги, а люди. Ну и пошло.

Слово там, слово тут...

Связи на городском дне у него были. Среди купцов появились.

Аристократия?

Самое забавное, что найти вход в высший свет несложно, если у тебя есть титул. Это к ворам и грабителям не всякого допустят, а для высшего света хватает костюмов, заказанных у правильного портного (синьора), таких же ботинок, часов, аксессуаров, ну и хорошо подвешенного языка.

И Анхель прижился.

Невеста Ортиса?

Ну, было в его биографии и такое. Года три, что ли, назад? Или четыре?

Анхель тогда делал небольшой перерыв. Неприятная история там случилась, пришлось на полгодика уносить ноги. Не в никуда, конечно, как приличный человек, он отдыхал на дорогом курорте, а что долго... и что? Нервы, нервы...

Меланхолия и депрессия — болезни аристократов. Это вам не простуда для быдла. У него нервное расстройство тонкой и чувствительной души...

Вернулся он в столицу, когда все улеглось, там и познакомился с Эмералд. Хотя кроме имени там ничего интересного и не было. Так себе девица... нос длинноват, волосы жидковаты, грудь только на ощупь искать надо. Но возраст!

И приданое!

Анхель решил — надо брать. И занялся.

Очаровать Эмералд оказалось несложно, Ортис ей так пренебрегал, что половину работы за Анхеля сделал. Женщины ж ушами любят! У-ша-ми!

И цветочки ей дарить надо, и всякие глупости говорить, и вообще... Анхель подсуетился, а Ортис — у него и так денег хватает. Перебьется.

Только вот оказалось, что приданого там кот наплакал. Столько-то он и с любовниц имел. Не деньгами, а вещами и подарками, но имел. И бросить все это?

Связать себя с глупым чучелом?

Нет-нет, без него! Анхель свою свободу разменять на такое не согласен. Та же Алисия хоть красива, а эта... тьфу! Ну и попала она в неудачный тоже момент. Анхель не сдержался и высказался. Но кто ж знал, что Эмералд не только страшилище, но и дура?!

Другая б пошла да и снадобье какое купила, чтобы ребенка скинуть. А потом жила, как ей нравится. Не первый век бабы так делают, и мужиков обманывают.

А эта!

Топиться вздумала!

Тьфу, дура!

Ладно б просто утопилась, так еще и Ортису все рассказала. И получил Анхель себе врага на всю жизнь. Рано или поздно он бы точно что-то с Ортисом сделал, просто... такие тут дела закрутились, что не до него было. Ну и упустил.

И Алисию упустил, в результате.

Ничего.

Лоуренсио ему доверяет, так что деньги Анхель не упустит. А больше от таких ничего и не требуется.

И вот не надо мне про ТО дело. Оно еще то ли выгорит, то ли нет, а деньги нужны. Всегда.

Итак, что мог бы ответить Каракат такому как Лоуренсио?

* * *

Кто-то другой трижды подумал бы, и четырежды, прежде, чем заявиться в нищенский квартал.

Висента Анна Дельрио не сомневалась. А что?

Она здесь своя. Просто не переодевалась сегодня для визита. Но повадки остались теми же. И походка. И жесты. И даже удавка на запястье, чтобы сразу же перекинуть ее на шею жертвы, и короткий клинок в другой руке.

Коротенький, не длиннее пальца, ну так что же? Знать надо, куда его воткнуть, и будет вам счастье!

Давным-давно двое детей — Хуан и Винни оказались выброшены в этот квартал, словно мусор. Бесполезный, ненужный родственникам мусор.

Внешне все выглядело более, чем пристойно. Двое детей, остались сиротами... конечно же, тетка приютила их! И даже заботилась... стерва!

Хуана — юнгой на корабль, да из военных, чтобы он там загнулся. Там четырнадцатилетние-то погибали влет, а ему и десяти не было!

А Винни... Винни просто планировалось продать в бордель, и сказать брату, что та умерла. Если брат вообще спросит.

Недооценила тетка ребят.

Хуан подслушал ее разговор. Висента, которая выглядела тогда ангелочком, только что темноволосым, придумала отличный план.

И ночью...

Да, именно Винни подсыпала тетке снотворного, отлично зная, что собирается делать дальше. И ее доченьке — тоже.

А вы думаете, просто так бордель планировался? Дочка замуж выходила, ей приданое нужно. А не двое сирот, с которых ничего не получишь, разве что родительский дом... тот тетка продала.

Детей — не успела. Потому что полыхнул ее собственный дом. Ночью. Когда она спала.

Проснуться она не успела — угорела во сне. И дочь ее тоже.

Наверное.

Тот пепел, который остался на пожаре, ни один некромант поднимать не стал. Да и что могла сказать тетка?

Уснула, умерла?

Все. Почему уснула? Так люди каждую ночь спят, и что?

Огонь стер все следы. А Хуан и Винни сбежали.

Несколько дней перебивались на улице, потом прибились к одной из уличных банд, пару лет выживали в грязном квартале...

Так уж поделились между ними роли. Хуан — руки, ноги, сила. Винни — жесткий и холодный разум.

Висенте просто не повезло в жизни. Родись она в другой семье, стала бы гениальным аналитиком. Наблюдать за людьми, подмечать самые крохотные детали, делать выводы — талант! Алмаз неграненый.

Кто-то учится этому годами, и все равно ошибается. Кто-то рождается с этим. Как с талантом к музыке, танцам, пению. И талант берет свое.

Москит точно знал, если бы не сестра, они бы не выжили на улице. Он мог драться, мог убегать, но с кем драться и к кому бежать, могла угадать только Винни.