Постепенно, по мере разговора осознание Машу все же начало добираться до ее разума и ее языка, заставив ту постепенно сбавлять скорость своего разговора, прежде чем последние слова она сказала почти медленно, будто бы заново осознавая всю ситуацию, в которой она оказалась.
Аинз же в свою очередь мог только моргнуть.
Итак, его Слуга умирала... Мог ли Аинз что-то поделать с этим?
Ответ на этот вопрос был... Сложным.
В Иггдрасиле игроки, безусловно, могли умереть от каких-нибудь способностей и заклятий, что состаривали их, оставляя после себя ужасающие дебафы, которые было сложно снять даже специализированным жрецам — но, по вполне понятным причинам, умереть от старости аватары игроков не могли — даже если кто-нибудь создавал старика-архимага с возрастом, слишком приближающимся к критическому или даже больше — будь то две сотни, или даже пять сотен лет — в Иггдрасиле просто не существовало такой механики, как возможность аватара игрока состариться и умереть самостоятельно.
Некоторые НПС, впрочем, могли и даже иногда умирали от старости — но это были НПС, игровые персонажи, умиравшие не из-за конкретного механизма внутри игры, а по указанию сценаристов, дизайнеров и других важных шишек, определяющих, как будет выглядеть игровой мир после очередного обновления.
Вернуть таких персонажей... Было возможно — в каком-то смысле. Используя Предмет Мирового Класса Уроборос игроки могли отправить письмо прямиком к разработчикам — ну, или тем людям, которые отвечали за получение таких писем — с требованием сделать что-угодно в игровом мире. И обычно, если эти требования не были абсолютно смехотворными — вроде "закройте игру" — разработчики удовлетворили просьбу. Таким образом вернуть погибшего от старости НПС и даже сделать его бессмертным было возможно.
Однако то был Предмет Мирового Класса, один из самых могущественных из всех — и приспособленный исключительно к одному действию. После одного письма этот предмет самоуничтожался для того, чтобы появиться где-нибудь в очередной раз, ожидая своего следующего владельца.
И говоря о Машу...
Аинзу претило, что в гипотетической ситуации использования этого Предмета он... Колебался от того, чтобы использовать его ради помощи Машу...
Однако, у него все еще существовала другая возможность...
Аинз внимательно взглянул на Машу, заставив ту подобраться, явно ожидая вердикта Аинза. Даже Галахад в ее голове притих от развития события, наблюдая через глаза Машу за мыслями и действиями Аинза, ожидая слов.
-Я...— в конце-концов Аинз все же медленно произнес,— Я... Могу помочь тебе с этой проблемой...
Машу, оставшись на цыпочках, внимательно глядя на Аинза приготовилась услышать его условия.
У нее было мало того, что может заинтересовать Аинза — если только ее тело, но...
Если... В качестве условия... Он скажет...
"Машу, Машу, не уходи в сторону!" — голос Галахада отрезвил ее — "Об этом будешь думать в своей комнате под одеялом!"
Однако Аинз не продолжил говорить — вместо того он лишь вздохнул и неожиданно свалился на месте. Машу понадобилась целая секунда на то, чтобы осознать, что Аинз предстал перед ней в своем костяном теле, глядя на ту. Сама Машу смогла только сглотнуть, глядя на то, как могущественное и чуждое божество смерти глядит на нее огнем горящих пустых глазниц белесого черепа, прежде чем вытянуть руку вперед.
Машу успела заметить лишь сверкнувшее на одном из костяных пальцев кольцо, на печатке которого она смогла заметить три выгровированных падающих звезды,— Я желаю...
* * *
Разводящий в кружке дешевый кофе неприметный механик лишь чуть улыбнулся, глядя куда-то в сторону, прежде чем сделать глоток из чашки.
Медленно, день за днем, он продолжал двигаться к цели.
В конце концов, использование Аинзом самой могущественной сверхранговой магии исполнения желаний тоже служило его планам. Даже если для этого ему пришлось разбудить Галахада чуть раньше срока.
* * *
Делать хорошие дела было хорошо. Аинз был абсолютно точно уверен в этом.
Слуги, окружающие Аинза, были его подчиненными, за которых Аинз нес свою личную ответственность. В этом Аинз был уверен точно также.
Проблема заключалась еще и в том, что Аинз копил свои предметы с нездоровым рвением того игрока, что собирал каждое последующее зелье или свиток с пометкой "на тот случай, когда мне это будет нужно" — и, столкнувшись с теми условиями, в которых ему стоило применить накопленные предметы всегда говорил "нет, сейчас я могу справиться и своими силами, я лучше оставлю это на те времена, когда это действительно будет необходимым" — из-за чего его инвентарь по итогу захламлялся сотнями бесполезных зелий для игроков, только начинающих свой путь в Иггдрасиле, и которые давно стали бесполезны для игрока уровня Аинза.
Проблема дополнительно заключалась и в том, что Аинз очень берег те предметы, что сами по себе были особенно сильны.
Например, кольца "Падающая звезда".
Один из наиболее редких предметов, что игроки могли получить в игре — исключая, конечно, уникальные предметы вроде Предметов Мирового Класса — Аинзу пришлось крутить гачу целый год, прежде чем среди сотен и тысяч "утешительных призов" он разглядел заветное мелькание простого кольца с тремя выгравированными на нем падающими звездами...
А потом Ямайко прокрутила колесо бессердечной гачи просто ради развлечения, избавляясь от случайно закинутых на ее аккаунт денег и получила это кольцо со второй попытки...
Аинз не ругался со своей гильдией — но тот момент был вторым моментом в его жизни, когда он опасно близко подошел к этой черте...
В любом случае — это было давним деянием — ныне кольцо Ямайко было отдано ему, когда та ушла из игры...
Аинз не знал, что конкретно с ней произошло — но судя по обмолвкам, что длительное погружение в виртуальную реальность было противопоказано беременным — неплохо мог себе это представить...
В любом случае — теперь у Аинза было два этих кольца. Артефакт, в каждый из которых было запечатано по три использования Сверхранговой магии "Загадай желание" — самой могущественной сверхранговой магии из всех...
Точнее, это было бы одно из самых могущественных заклятий, доступных игроку — если бы не извращенный садизм разработчиков Иггдрасиля.
Насколько знал сам Аинз — технически, возможность реализовать способности этого заклятия было возможно — однако разработчики пошли на иной шаг. Заклятие, что могло иметь две сотни различных эффектов при своем использовании выбирало несколько случайных, после чего давало игроку выбор, какой из подобранных эффектов тот желал использовать в этот момент.
Конечно, это была до смехотворного могущественная магия — Аинз лично видел посты игроков, вайпнутых в полном составе партии из пяти или даже десяти игроков после одного применения — но эти посты терялись на фоне тысяч тем о том, как загнанный в угол персонаж использовал "Загадай желание", желая получить вариант "нанести урон в размере сто тысяч процентов от параметра магической атаки", а получил список косметических эффектов, которые он мог применить сам на себя в данный момент на следующий час — или что-то подобное.
Учитывая, что применение данного заклинания требовало не просто времени каста, а траты пяти уровней опыта для своей активации на самом минимальном уровне — и до максимума в сто уровней для самых могущественных — но вовсе не обязательно самых полезных — эффектов — это заклятие считалось самым последним аргументом самых отчаянных игроков.
Конечно же Аинз не мог пройти мимо такого заклинания и изучил то, когда ему предоставилась возможность.
И вот ему досталось два кольца, в каждом из которых было запечатано по три использования этих заклятий на минимальном уровне.
В игре это был редчайший, но в первую очередь коллекционный — из-за своей непредсказуемости — предмет — но в этом странном новом мире многие заклятия Аинза изменили принцип своей работы — не исключая и "самое могущественное заклятие Сверхранговой магии".
Аинз просто знал, что чтобы он не пожелал — он мог получить это — за правильную цену.
Аинз подозревал, что даже что-то столь невероятное и размытое, как "уничтожить Соломона" или "окончить кризис Сингулярностей и вернуть реальность" могло быть исполнено — однако представить, что произойдет, стоит Аинзу отдать на это опыт, он не мог — как и предсказать конкретный метод исполнения желаний, или гарантировать то, что кризис не разразиться вновь или на место Соломона не придет новая угроза.
К тому же, в игре потерянные уровни можно было вернуть обратно путем выполнения квестов или убийства мобов — как дела обстояли с этим в реальном мире Аинз не имел понятия, так что рисковать своими силами тому не хотелось...
И поэтому Аинз столкнулся с проблемой.
Ему действительно хотелось помочь Машу — даже если его сентиментальность и подавлялась его пассивными способностями даже его рациональный разум мог подсказать ему, что ему стоило вознаграждать своих подчиненных — особенно Машу, так толком и не получившую ни одной награды за все время прошедших Сингулярностей...
Кроме неоднократного спасения ее жизни, конечно же, но Аинз боялся, что если он начнет подсчитывать эти случае и вспомнит, сколько раз из-за его действий Машу и подвергалась смертельной опасности — он серьезно проиграет по этому счету.
В данном случае разрешение проблемы скорой смертности Машу было наиболее предпочтительным — проблема возникла в другом.
Что конкретно Аинз мог пожелать относительно Машу?
Внутреннее понимание — то самое, что в любой момент времени могло напомнить ему о том, как тому следовало использовать очередное заклятие — подсказывало ему, что на свете было совсем немного вещей, что не случились бы, стоило Аинзу заплатить подходящую цену и пожелать.
Добавить Машу несколько десятков лет жизни было даже не мелочью — для заклятия, примененного Аинзом, это скрее считалось бы за побочный эффект куда более могущественного эффекта.
И... Аинзу стало просто жалко тратить подобную силу — одного из всего шести подобных заклятий, запечатанных в кольцах Аинза — на что-то столь слабое — из-за чего желание Аинза вырвалось практически случайно и само собой.
-...чтобы Машу стала бессмертной! — понимание пришло к Аинзу только мгновение спустя, когда магия, сотрясающая сами основы мироздания, вошла в силу.
Казалось бы будто бы на секунду всемогущая небесная машина встала — словно бы зубец одного колеса наткнулся на зубец другого, на который был не должен, и проскрежетал по тому, заставляя всю машину, растянувшуюся через пространство и время, мелко вздрогнуть от неприятной ряби, прошедшей по мировому зеркалу. Будто бы часовщик, внимательным взглядом оглядев утонченный механизм, одним легким прикосновением ввинтил маленький болтик, заставив рабочие часы икнуть от неожиданности, сбив секундную стрелку на одно деление мимо своей цели.
Столь малое прикосновение, что его невозможно было заметить, если не знать, куда глядеть — и вместе тем то, что заставило весь механизм вздрогнуть — прежде чем тот продолжил свой равномерный ход.
Осознание того, что именно сказал Аинз, пришло к нему тогда, когда магия, на мгновение сверкнувшая огромными магическими кругами вокруг его фигуры, рассеялась, позволив тому увидеть глаза Машу, явно стремившиеся к тому, чтобы занять все пространство ее лица, полные непонимания, вопросов и чего-то еще, и ее открытый рот, не находящий возможности одновременно вдохнуть и задать как минимум три сотни вопросов, что сейчас крутились у нее на уме.
Осознание Аинзом того, что он только что сделал Машу технически бессмертной — с некоторыми оговорками, конечно же — заставило того сперва вспыхнуть в приступе паники, затем успокоиться из-за действия его пассивного навыка, обладание которым Аинз счел в данный момент самой счастливой вещью, случившейся с ним за долгое время.
-Машу, у тебя наверняка много вопросов, — и Аинз сам для себя вдруг неожиданно понял, что иногда его персона "самого умного босса в мире" была до крайности полезна, — Но мы обсудим их позже. Сейчас мне необходимо...
Разум Аинза после мгновенной заминки выдал наиболее логичное из оправданий,— Призвать новых Слуг. Прошу меня простить, мне нужно идти.
После этого Аинз, изо всех сил делая вид, что не замечает Машу, продолжавшей таращиться на него, сделал шаг мимо той, прежде чем скрыться за дверью и быстрым шагом скрыться как можно дальше.
* * *
"Я только что сделал Слугу бессмертной" — Аинз кивнул сам себе, успокоившись после нескольких активаций его навыка — "Это же хорошо, не так ли? То есть, все предпочитают быть бессмертными — и я действительно решил ее проблему! Она пришла ко мне с проблемой того, что она умирает — больше нет! Я решил ее проблему!"
Аинз не сделал Машу неуязвимой и непобедимой — но он сделал ее бессмертной... В весьма широком смысле этого слова.
Умереть из-за возраста ее тела Машу теперь не грозило — точно также, как и постареть — но, кхм, в этом были и отрицательные качества, безусловно...
Машу погло продолжать жить как бы ни было повреждено ее тело — даже если у нее больше бы не было тела...
И, если задуматься об этом, самом мрачном варианте, это было до крайности печально — ведь оказавшись без тела Машу просто продолжила бы вечно находиться между Землей и миром мертвых — или тем, что на самом деле было на той стороне тоннеля...
Подавление эмоций сработало еще раз, заставив Аинза сбросить мрачную картину перед своими глазами.
Он не планировал доводить до этого момента Машу — а в крайнем случае всегда мог восстановить ее тело, позволив той жить — правда, возможно, в виде нежити...
Аинз выдохнул и еще раз изгнал картину Машу в броне Рыцаря Смерти — только вместо фламберга и щита та держала два огромных щита — и выдохнул еще раз.
Возможно, конечно, он обсудит с ней все особенности ее новой жизни и того, была ли она по итогу довольна этим или нет — но чуть позже...
Вероятнее всего тогда, когда Аинз придумает достаточно убедительную причину, почему именно он пожелал подобное изменение — более убедительную, чем "мне было жалко тратить такие силы на столь слабое изменение".
Прежде, чем настанет этот момент — Аинз планировал отвлечься...
И что было лучшим отвлечением от мирских проблем, чем гача! То есть, кхм, могущественный ритуал призыва Слуг, конечно же...
Аинз помотал головой немного, прежде чем после очередного поворота оказаться перед вратами комнаты призыва Слуг — и, спустя мгновение, распахнуть те, появляясь на пороге комнаты.
К удивлению Аинз, на этом месте тот не обнаружил ни других Слуг, ни Романа, ни даже Ольги-Марии — только Да Винчи, примостившейся на небольшом складном стуле у стены и продолжающей что-то быстро писать в своем блокноте.
Впрочем, при появлении Аинза та оторвала взгляд от записей, не прекращая их писать, впрочем, и взглянула на того взглядом, столкнувшись с которым Аинзу неожиданно захотелось сознаться во всех своих грехах за прошлые три года.
