В начале пути

Сидя на веранде дома дежурных, Ребекка курила, наблюдала за заходящими на посадку самолётами и слушала бессвязный монолог Кэти Кимбли, которая, как оказалось, была давно влюблена в командира. Слушала вполуха, но Кэти просто надо было выговориться, а слушают ли её или просто бездумно гладят по спине...

Так они и сидели — одна говорила, другая молчала, и обе из последних сил цеплялись за надежду, прекрасно понимая, что надежды нет.

Колеса "Хоука" коснулись земли, истребитель пробежался и замер. Одновременно с ним остановился у штаба грязно-оливковый курьерский "Ситроен".

Стянув куртку, Стинг бросил её в кабину, бегом добрался до штаба — и через несколько минут над аэродромом поплыл заунывный вой сирены. Кэти, дёрнув головой, вскочила и, на ходу вытирая слёзы, бросилась к штабу. Ребекка метнулась следом, едва успев бросить недокуренную сигарету в ведро с песком.

Стинг стоял на веранде, комкал в руке лист бумаги и смотрел на пилотов.

— Командира признали пропавшим без вести, — сообщил он. — Командиром эскадрильи назначен я. Поиск приказано прекратить...

Немного помолчав, Стинг продолжил:

— Всем начать подготовку к боевому вылету. Вылетаем через час — началось большое наступление, на севере русские и китайцы взяли Ханой...

Ребекка закрыла глаза. Вот и всё — Роберт Джейсон уже не вернётся. Талантливый командир, лётчик и поэт, создавший эскадрилью, прошедший с ней всю войну... Даже если он и жив, он уже никогда не поведёт их в бой. А он мёртв — иначе бы уже дал о себе знать.

Командира больше нет — но осталась эскадрилья, остались три книги стихов и строчка, которой уже не стать новым стихотворением. Но забираясь в кабину и выводя мотор на максимальные обороты, Ребекка прошептала:

— Только кто-нибудь порою должен в небе воевать...

И знала, что она не одинока.

Ричард. VII

Корабль Соединённых Штатов "Невада" величественно развернулся, набирая ход. Ричард неспешно набил трубку, раскурил, затянулся и выдохнул дым. Война продолжалась, но конец очевидно приближался — уже сейчас было понятно, что всё закончится в этом году. И началом конца станет высадка на Тайване завтра на рассвете...

Завтра, едва над горизонтом покажется солнце, орудия "Невады" обрушат шквал огня на укрепления Гаосюна, расчищая дорогу морской пехоте. Пятидюймовки тоже не останутся без дела — слишком уж уязвим обстреливающий берег корабль, даже если не стоит на якоре. Мечта миноносцев всех видов — и надводных, и подводных, и даже новомодных воздушных. И если с первыми Ричард вполне мог совладать, то прочие раздражали своей недосягаемостью. И если подлодку иногда удавалось если не достать, то хоть отпугнуть ныряющим снарядом, то самолёты... Самолёты вызывали в казематах бессильную ярость. Противоминный калибр им повредить не мог, что позволяло зенитчикам считать себя некоей высшей кастой и даже утверждать, что их и одних достаточно....

Сам Ричард, между тем, видел в этой идее здравое зерно — только для этого нужны были пяидюймовки, а не трёхдюймовые хлопушки. Зенитчикам же было наплевать на всё — как только дело ещё не дошло до драки... Но не дошло ни разу, в чём главная заслуга принадлежала Шепарду.

Выбив трубку, Ричард ушёл с бака — завтра будет тяжёлый день, и стоит как следует отдохнуть, пока можно...

Выработанное за годы войны чутьё подняло Ричарда за минуту до сигнала тревоги, и у своего орудия он оказался первым и даже успел снять его со стопора.

— Ну что, босс, дадим жару узкоглазым? — ухмыльнулся Ник, заглядывая в прицел.

— Сунутся — зададим, — Ричард повесил на шею секундомер. — Но мне и без них хорошо... Все готовы?

Словно в ответ на его вопрос главный калибр открыл огонь. Поморщившись, Ричард выглянул в амбразуру, не заметил ничего подозрительного и отвернулся, ища Шепарда. Лейтенант обнаружился у амбразуры противоположного борта, изучающим берег.

— Сэр, — окликнул его Ричард, — не могли бы вы сказать, что там?

— Ничего интересного, — отозвался Шепард, опустив бинокль. — Первые два — недолёт, и большой, ответный лёг с таким перелётом...

Первые десять минут перестрелка оставалась вялой — артиллеристы "Невады" опасались накрыть перелётами город и огонь вели одиночными выстрелами и не слишком быстро. Затем, окончательно пристрелявшись, кормовые башни дали залп из всех пяти орудий...

— Есть! — воскликнул Шепард. — Минус одно!

Ричард не впечатлился — во-первых, артиллеристы могли и лучше, причём гораздо лучше, а во-вторых, только двенадцатидюймовых стволов было семь на трёх батареях, шестидюймовок же — минимум две дюжины. На этом фоне потеря одного орудия как-то не смотрелась...

Второй залп. С берега доносится жуткий грохот взрыва — взлетели на воздух погреба — и Шепард зловеще ухмыльнулся. Высказаться, правда, не успел — появились эсминцы.

Двенадцать эсминцев во главе с лёгким крейсером заходили в атаку с северо-запада, уже развернувшись в боевой порядок.

— Огонь!

Заблаговременно заряженные пятидюймовки дали залп. Не слишком точный, он всё же сбил японцам прицел, так что первые торпеды прошли мимо.

— Перезарядка! — Ричард запустил секундомер.

Новый залп — и на сей раз первому орудию повезло. Пятидюймовый снаряд пробил борт и взорвался в погребах, разорвав корабль.

— Беглый огонь! — рявкнул Шепард.

Пяидюймовки зачастили вразнобой, засыпая вновь заходящие в атаку эсминцы снарядами. Столбы разрывов, облака дымовой завесы, едкая кордитная гарь в каземате, непрерывный грохот — Ричард потерял счёт времени, и только остановив секундомер, понял, что прошло десять минут.

Эсминцы ушли — два потопленных корабля и взорвавшаяся кормовая башня крейсера отбили желание воевать даже у японцев, хотя возможно, что у них просто кончились торпеды.

— Неплохо сработали! — рявкнул Шепард. — Но если кто вздумает расслабиться — напрягу так, что мало не покажется!

С этим Ричард был согласен полностью — расслабляться было рано. Эсминцы ушли, но они вернутся ночью, а вместе с ними явятся и катера, а ещё где-то здесь наверняка прятались подлодки... И хотя всё это не его проблема — кроме эсминцев, конечно — лучше от этого не становилось. Эсминцы — наименьшая из проблем...

Главный калибр тем временем продолжал методично обрабатывать берег, батареи всё ещё огрызались — хорошо ещё, что попаданий не было, и конца этому не предвиделось. Передовой отряд морпехов грузился в шлюпки, но начинать высадку командование не спешило, предпочитая окончательно добить оборону...

Спустя четыре часа, истратив почти половину боекомплекта, корабли прекратили огонь и первые баркасы десанта двинулись к берегу. Артиллерия молчала...

Она молчала, когда морские пехотинцы выбрались на берег. Молчала и тогда, когда десант поднялся на остатки бруствера батареи шестидюймовок — артиллерии просто не было.

— Что ж, нам стало гораздо легче жить, — прокомментировал новость Шепард. — Хоть стоять не будем.

— А что мы будем делать, сэр? — спросил кто-то.

— Что прикажут, то и будем, — ответил лейтенант. — Пока половина расчётов может отдыхать.

Ричард с удовольствием последовал приказу — бой изрядно вымотал его. Как и всегда, если уж на то пошло — заряжающим было куда легче. Правда, останься он заряжающим — его не перевели бы с "Техаса"...

А на любые воспоминания о "Техасе" он наложил табу ещё в тот день, когда узнал о его судьбе. Потом, после войны, будет время помянуть всех — а сейчас время убивать. Убивать... И умирать. Как знать, не ему ли суждено оказаться в девяти милях от жилища Сатаны?..

На берегу оклемавшиеся японцы сцепились с морской пехотой, затрещали выстрелы — но это уже не имело никакого значения. Рота за ротой высаживались на берег и, смяв остатки войск, двигались к порту Гаосюна. Ещё два или три часа — и транспорты войдут в гавань и американская армия начнёт высадку...

Устроившись на койке, Ричард открыл "Записки о галльской войне" и погрузился в чтение. Раз уж приказано отдыхать — глупо этому приказу не подчиниться.

К вечеру все артиллеристы вернулись на свои посты — миноносцы наверняка готовились к атаке и могли появиться в любой момент. К счастью, корабли больше не были скованы в манёвре... Исключительно к счастью — потому что первыми появились торпедоносцы. Две эскадрильи на бреющем полёте появились с запада, проскочили мимо эсминцев и вышли в атаку.

Вой сирены перекрыл резкий лай трёхдюймовок и кашель скорострелок, по палубе прокатилась волна дрожи — турбины вышли на максимальные обороты.

Кто не видел, как на полном ходу разворачивается линкор, работая и рулями, и машинами, тот многое потерял... Если его не было на борту этого линкора — закончил мысль Ричард, на всякий случай держась за казённик. Потому что на борту в этот момент довольно неуютно...

"Невада" не пострадала, "Оклахома" поймала одну торпеду, но та прошла вскользь и взорвалась в десятке ярдов от корабля, а вот эсминцам повезло меньше. Старый "Бейнбридж" разорвало пополам, "Джервис" едва держался на плаву с безобразным креном на правый борт, а новенький, только с испытаний, "Викс" лишился винтов и рулей вместе с частью кормы.

— Сэр, вы говорили, что авианосцы станут действительно опасны через десять лет? — спросил Ричард.

— Это сухопутные, — ответил Шепард. — Но думаю, что срок я завысил. Сбили не меньше трети, по-моему, а счёт всё равно в их пользу... Суки узкоглазые!

— Сэр? — осторожно спросил Фридман — Шепард редко прибегал к ругательствам.

— На "Бейнбридже" мой племянник, Джек Райт...

Возможно, лейтенант собирался добавить ещё что-нибудь, но сыграли аврал, и половина расчётов бросилась на палубу — поднимать на борт выживших.

Лейтенанту Шепарду повезло — его племянник отделался сломанной ключицей. Вообще, команда "Бейнбриджа" оказалась везучей — погибли только те, кто был в машинном отделении, остальные отделались разнообразными травмами.

На "Виксе" вообще обошлось без жертв, хотя и был небоеспособен, "Джервис" же лишился почти половины команды и восстановлению не подлежал.

— Лейтенант Шепард, сэр! — отдал честь Ричард. — Спасательная операция завершена. Имею честь доложить, что ваш племянник матрос Райт находится в лазарете с травмами средней тяжести.

— Благодарю, мистер Дугал, — отсалютовал в ответ лейтенант. — Можете отдыхать до следующей вахты.

Рухнув на койку, Ричард закрыл глаза и почти мгновенно заснул. Времени на отдых и без того было слишком мало, чтобы тратить его впустую...

Как ни странно, но ночь прошла спокойно. На море, во всяком случае — с берега то и дело доносились взрывы и стрельба, но к рассвету начали стихать и они. А когда пробило восемь склянок, освободившийся Ричард поднялся на палубу — и замер, забыв про трубку в руке.

Ясно видимый в чистом утреннем воздухе, над портом, поднятый на стреле уцелевшего крана, развевался звёздно-полосатый флаг.

Порт взят.

Что будет дальше, Ричард не представлял, но сомневался, что им позволят вернуться в базу. В ближайшие дни, по крайней мере — точно. Город, может, и взят, но до захвата Формозы ещё далеко... И очевидно, что линкоры в этом участвовать будут.

Ричард набил трубку, прикурил и затянулся, разглядывая флаг. Если порт взят, то и город, скорее всего занят... И вполне возможно, что корабли отныне будут действовать отсюда. Если окрестности города очистят достаточно быстро — почему бы и нет?

— Да, то ещё зрелище... — раздалось за спиной.

— Лейтенант Шепард, сэр!

— Вольно! — отмахнулся Шепард. — Капитан собирается сделать объявление — думаю, скажет, что работать мы будем отсюда.

— Ну а что, — пожал плечами Ричард, — действовать против Японии из японского порта — в этом есть некий шарм.

— Пожалуй, что и так, — согласился Шепард. — Есть в этом какая-то справедливость.

Вернувшись в каземат, Ричард немедленно занялся проверкой орудия. Орудие было в полном порядке, но Ричард всё равно велел пробанить ствол и проверить прицелы.

Когда с этим было покончено, пришло время обеда. Когда закончился обед, Шепард приказал упражняться в наведении и перезарядке, требуя минимум десяти выстрелов в минуту. Он бы и учебные стрельбы устроил, но практических снарядов не было, а тратить боевые было запрещено капитаном.

"Стрельбы" тянулись до вечера, и к этому времени все делали десять-одиннадцать условных выстрелов в минуту. Теоретически — даже прицельных... Практическая же проверка предстояла перед самым закатом, когда японские эсминцы появились снова.

— Итак, джентльмены... — начал было Шепард, скривился и продолжил:

— По местам! Заряжай!

Первый же залп накрыл корабли, осколки прошлись по палубам, переломилась мачта — но японцы и не подумали отвернуть. Безумная самоубийственная атака не остановилась и даже не замедлилась.

Пять секунд спустя атакующих накрыл второй залп, и один из эсминцев взлетел на воздух. Результат оказался нулевым — эсминцы развернулись и выпустили торпеды. Залпом.

Это стоило им ещё трёх кораблей — но было слишком поздно. Торпеды пошли, и теперь весь отряд отчаянно маневрировал, пытаясь увернуться от шести десятков подводных снарядов.

Стрельба, разумеется, прекратилась — не было ни смысла, ни возможности вести огонь в таких условиях...

Многотысячетонный корабль, мечущийся, как накурившийся анаши дервиш — впечатляющее зрелище... Но не тогда, когда вы на его борту. Вцепившийся в казённик Ричард длинно и замысловато выругался, едва удержавшись на ногах. Корабль кренился, словно попав в шторм, курс приходилось менять, не успев лечь на новый — но каким-то чудом попаданий удалось избежать. То ли японцы не смогли нормально прицелиться, то ли американцы столь удачно маневрировали... Так или иначе, но на сей раз потерь не было. Эсминцы бросились в погоню за уходящим врагом, а Ричард, проводив их взглядом, облегчённо выдохнул. Ещё один бой позади, и на сей раз все живы — для разнообразия...

На рассвете снова явились торпедоносцы — на сей раз одна эскадрилья, и сбросить торпеды им не удалось. Шепард даже разрешил команде вернутся в койки — правда, им никто не воспользовался. Не было ни у кого желания свалиться с койки, что время от времени случалось, несмотря на сетки, а линкоры снова вертелись, как помешанные... Это даже начинало забавлять — Ричарда, по крайней мере. За остальную команду он бы не поручился -даже Шепард приобрёл зеленоватый оттенок.

Снова обошлось без попаданий, а зенитчикам вроде бы даже удалось кого-то сбить, в чём Ричард сомневался, но это ничего не меняло — как только атака закончилась, сыграли побудку...

А спустя два часа американские корабли, подняв флаги, в парадном строю, с гудками вошли в гавань Гаосюна и бросили якорь на рейде.

Бенджамин. VII

Конвой был большим и хорошо защищённым — одной лодке явно не по зубам. Но лодка и не собиралась нападать — пока, по крайней мере...

— Мистер Франк, ваша конструкция исправна? — осведомился коммандер Аткинсон, не отрываясь от перископа.

— Так точно, сэр, — обиженно отозвался Бенджамин.