"Угх, почему он говорит таким языком... Да, точно, моя версия этого мира по словам Медб" — Аинз почти поднял руку для того, чтобы почесать свою голову, прежде чем подавить этот импульс, глядя на противника — "Хотя, он что-то сказал о договоре? Это было бы неплохо, я был бы рад, если бы все закончилось обычным договором, как у здравомыслящих людей!"
-Я готов выслушать тебя,— однако Аинз не согласился сразу же, не зная условий договора — в прошлый раз примерно с такими условиями он согласился взглянуть быстро на Сингулярность этого мира и до сих пор не мог разделаться с последствиями своего раннего решения.
-Я уйду с территорий несносной царицы, и не возьму головы тех, кто останется стоять подле тебя — я дам тебе возможность увидев лик Смерти уйти с этой грани,— медленно, слово за словом, чеканя каждое, Слуга произнес свое предложение медленно,— Но я соберу голову каждого, кто останется после тебя — и стоит тебе сделать лишь шаг со своего пути — я по тебе прозвонит вечерний колокол, и даже стоя за гранью ты не найдешь пути от безымянного клинка Господа. Это мое первое, последнее и единственное из предложений — уходи с ним или останься и познай, сколь велика моя преданность Его учению. Ты не всесилен, существо из-за грани — истинный ассасин найдет путь даже к Ядерному Хаоса — помни об этом, Демонический Султан и Слепой Бог Дураков.
"Почему я бог дураков?! Ты пытаешься меня спровоцировать на бой прямо сейчас?!" — подавление эмоций остановило поднимающееся в душе Аинз возмущение — "Ты почти спровоцировал меня — но у меня уже есть Скатах, которая постоянно пытается меня прикончить — я не хочу, чтобы к ней прибавился еще и ты — твоих сил я не знаю, в бою я с тобой не сталкивался, а Семирамиду ты победил без проблем, так что я не хотел бы узнавать, что ты придумаешь, если решишь совместить силы со Скатах... Уму, ладно."
Аинз только кивнул на эти слова кратко, прежде чем развернуться прочь, чувствуя легкое удовлетворение от того, что он такой мелочью и грубым разворотом прочь без финальных слов покинул переговоры. С другой стороны этот Слуга сказал о том, что Аинз может уйти и ничего об ответе — так что виноват в этом был только он!
Спустя мгновение перед Аинзом вновь появилось нечто, подобное порталу, ведущий в открытый день с медленно поднимающимся утренним Солнцем на горизонте и в этот раз Аинз сделал шаг вперед уже обращая внимание на то, куда именно он ступает, чуть задумавшись — "Демонический Султан, Ядерный Хаос... Где-то я это уже слышал — но не могу вспомнить где... Ах, ладно, если я не могу вспомнить, о чем именно говорит этот Слуга — маловероятно, что это что-то важное."
* * *
Семирамида внимательно наблюдала за тем, как Аинз скрывается за воротами Аламута, не сводя взгляда с его фигуры, прежде чем перевести взгляд на человеческое тело рядом с ней — "Надо было догадаться раньше."
Не то, чтобы использование чужих тел или изменение собственной внешности было каким-то редким даром — большая часть богов, многие герои и не меньшее число чудовищ пользовались подобными способностями — и конечно же Семирамиде стоило осознать, что неизвестный маг скорее всего обладал подобными способностями, и та форма, в которой он находился все это время не была его настоящей. Действительно, ретроспективно глядя на произошедшее, Семирамида считала это очевидным — ни один человек не мог ощущаться столь мерзостно и странно, как ощущался Аинз на территории ее царства — однако Семирамида догадалась о произошедшем лишь тогда, когда тот сбросил свою маску из плоти и его присутствие стало невыносимо более сильным.
Одно только ощущение от Аинза заставило Семирамиду подобраться, готовясь к началу сражения — не то, чтобы она могла многое противопоставить своему противнику в текущих условиях — и вместе с тем допустить на мгновение мысль — правильно ли она поступала, собираясь уничтожить выжившего в момент столкновения Аинза и Старика с горы?
Старик был не человеком — правильным было описать его в качестве "существа" — совершенно иного уровня силы, вполне вероятно — совершенно иной когорты существования, чем были обычные Слуги — он был жесток и холоден, и убийство противника для него было действием, не вызывающим никаких сомнений или эмоций — именно то, что и следовало ожидать от легендарного ассасина.
Старик с горы — истинный, он же Хассан ибн Саббах — точнее, его имя было утеряно в песках времен, либо же стерто его собственными силами и стараниями, до тех пор, пока не осталось только то имя, что принесли его ученики. Первый и легендарный ассасин — тот, кто создал само слово "ассасин" — карающий меч господа.
Семирамида слышала множество легенд о том, но несмотря на то, что он был, относительно говоря, весьма современным духом — по крайней мере с точки зрения Семирамиды, чья история уходила корнями в древность, никто не знал о Первом Хассане ничего значимого — даже Трон Героев не снабдил ее информацией о чем-то большем, чем сам факт его существования — и даже тот был сам скорее похож на легенду, чем на конкретный факт, дарованный Семирамиде в момент ее призыва.
Семирамида осознавала, рационально и где-то в глубине своей души, что стоило Хассану лишь решить, что Семирамиде настала пора погибнуть — как та бы погибла...
И все же Хассан был союзником человечества — говоря об общей картине, а не о частностях.
Хассан был союзником человечества — в то время как неизвестный Аинз ощущался для Семирамиды исключительно как опасность, странность, иррегулярность в этом мире — и предугадать его настоящие планы и следующий шаг Семирамиде было невозможно.
Не должна была ли Семирамида в таком случае отбросить свои разногласия с Хассаном и вмешаться в бой на стороне того против Аинза — исполняя нечто, что можно было назвать "долгом перед человечеством"? Не то, чтобы Семирамида считала себя должной человечеству, однако она все же предпочла бы не уничтожать то, если она могла предотвратить гибель человечества.
Сомнения Семирамиды продолжались недолго — быть может несколько минут — однако к моменту, когда та все же пришла к решению сразиться на стороне человечества — это решение перевесило альтернативу лишь на считанные доли процент по тому разумению, что вместе со спасением человечества ее альтернативная версия из другого призыва могла с каким-то призрачным шансом вернуться к своей суверенной земле Ассирии, приняв корону вновь — однако придя к решению Семирамида не увидела начала сражения. Наоборот, вместо того Семирамида увидела, как Аламут, крепость Хассана... Растворяется в воздухе.
Семирамида моргнула. Крепость Аламут продолжила рассыпаться песчаным миражом, тающим в ветре, принесенным с пустыни перед ее взглядом. Семирамида моргнула еще раз, прежде чем услышать голос,— Можно считать это успехом... Наверное.
Семирамида перевела взгляд к голосу, что не был ей слишком знаком, но что она, конечно же, не смогла бы забыть за считанные минуты, что она его не слышала, увидев его.
Существо, нежить из белых отполированных костей, укутанная в ужасающую робу цвета благородного пурпура и вместе с тем золота и тьмы, в чьих пустых глазницах плескался безумный огонь из глубин Ада, а на пальцах которого покоились девять колец, мерцающих словно легендарные кольца Соломона — хотя Семирамида была абсолютно уверена, что даже Соломон не смог бы оказать такого же влияния на окружающую его реальность своим присутствием.
Семирамида перевела взгляд на крепость Аламут, что истаяла в воздухе уже на половину, после чего обратно на Аинза, с все нарастающим пониманием внутри — "Хассан что, уже проиграл?!"
-Ох, хм, необычно — но с другой стороны — наверное это даже хорошо,— Аинз перевел взгляд на тающую крепость Аламут, после чего перевел взгляд на Семирамиду,— Семирамида, можно сказать, что я решил вопрос с Хассаном — он согласился покинуть пределы твоего государства... Правда, он забрал с собой крепость — но эта территория теперь полностью твоя.
-Ага,— Семирамида почувствовала, как ее здравый смысл ломается под сапогом жестокой реальности,— Спасибо.
* * *
Сита наложила стрелу на свой лук, прикрыв один глаз для того, чтобы прицелиться точнее — стрела в ее руках чуть сдвинулась на тетиве, позволяя Сите, держа свои руки в узде, прицелиться чуть лучше.
Бегущая вперед Слуга была на достаточно приличном расстоянии — Асассин, скорее всего — высокая, укутанная в их обычный черный плащ, сбившийся от быстрого бега, обнажая лицо, не закрытое обычной для ассасинов маской. Темная, почти черная кожа и длинные, собранные в высокий хвост волосы сине-фиолетового цвета. Фигура облаченная разве что в узкие черные штаны и черные перевязки, не скрывающие ее выдающейся физической формы — скорее всего та изначально осознавала, что отправляется на самоубийственное дело и сейчас пыталась сбежать как можно дальше от Камелота — не надеясь выжить, а надеясь удержать ее преследователей еще на считанные секунды, надеясь, что, может быть, это спасет жизнь еще одному человеку на еще один день.
Сита едва могла почувствовать силу этого Слуги — не потому, что Ассасин использовала Сокрытие Присутствия или подобный навык, а потому, что та была слаба — настолько слаба, что определить сам факт того, что это была Слуга, а не еще один случайный человек было можно только благодаря тому, что Слуги могли определять других Слуг своими врожденными чувствами — и только потому, что та бежала по пустыне. Стоя в толпу людей Сита не имела бы возможности определить Слугу в качестве Ассасина.
За ее спиной, быстро настигая ее бег, двигались всадники — три десятка закованных в латы, неподходящие для окружающей пустыне, рыцарей, чьи лица были скрыты за высокими шлемами, двигающиеся с каким-то нарочитым спокойствием, подгоняя своих лошадей, перебравших ногами с механической стремительностью — от каждого из них Сита ощущала магию. Не так много, как от Слуг — исключая Слуг, выдающихся не силой, а слабостью — но крайне немало. Призванные создания, големы — может быть монстры в форме людей? В любом случае, это были не простые люди — скорее всего магические существа.
В их главе, на самой первой из бегущих лошадей, двигалась Слуга — Слуга, от одного взгляда на которую Сита могла ощутить, что столкновение с ней один на один было не более, чем способом самоубийства.
Невысокая девушка — хотя, разглядеть то однозначно было все же достаточно сложно для Ситы на подобной дистанции — возможно это был женственный парень в несколько неподходящем одеянии — одетая в юбку, стальной рыцарский доспех, отполированный и сверкающий на Солнце золотыми бликами — с огромным, можно даже сказать — непропорционально большим копьем, словно бы созданным из металла для своей верхней части — и расположенного несколько ниже ряда двигателей, одновременно показывающих как способность ее оружия, так и его крайнюю непрактичность — для всех, кто не является Слугой.
Фигура девушки казалась даже в каком-то смысле забавной картиной — сама девушка была невысокого рост, из-за чего ее ноги болтались по сторонам высокой лошади, а короткие взъерошенные светлые волосы на голове девушки, отмеченные двумя черными локонами по бокам головы, лежащим подобно собачьим ушам, и ее большие глаза создавали впечатление любопытного щенка...
Однако выражение лица девушки сводило на нет любую каплю подобного впечатления — лицо девушки было опустошено и наполнено не столько даже болью, сколько усталостью и обреченность — слово любопытный щенок давно перерос в старую усталую дворнягу, лишь ожидающую, когда очередной день станет ее последним...
И этот взгляд усталости, боли и разочарования был направлен на Ситу — словно бы через все разделяющие их километры Слуга видела Ситу, смотрела прямиком в ее глаза... И знала, что последует дальше.
-Харадху Джанака,— Сита не стала разочаровывать ждущую Слугу.
* * *
Машу проводила взглядом Артурию, направляющуюся прочь — "Интересно, куда она направилась?"
"Машу, я не могу поверить, что собираюсь сказать это, но..." — Галахад, ее вечный спутник, а также возможное проявление ее сдавшегося под натиском стресса разума, разродившегося второй личностью самой Машу — произнес с некоторым сомнением — "По-моему Артурия не в духе."
Машу моргнула на эти слова, после чего чуть закатила глаза, немного нахмурив брови, будто бы надеясь подобным образом посмотреть в глаза поселившегося в ее разуме Слуги — "Что?"
"Да, я знаю, это может казаться странным, учитывая, что мы говорим об Артурии — но по-моему она расстроена, возможно немного разгневана, и даже, может быть, смятена."
Машу моргнула, прежде чем вернуть обратно взгляд к фигуре Артурии, направляющейся прочь, что, тем не менее, проделала путь мимо дома Администратора, после чего неожиданно остановилась, будто бы действительно не зная, куда ей следовало идти в данный момент — "А она может быть?"
"Видимо да" — Галахад ответил спокойно — "О, а вот и причина ее смятения."
-Машу? — мягкий голос Бедивера отвлек Машу от созерцания Артурии, заставив ту повернуться к женственному парню, приблизившемуся к девушке.
-Да,— Машу ответила просто, прежде чем бросить еще один короткий взгляд на Артурию, после чего на Бедивера,— Что произошло с Артурией?
-Не знаю,— Бедивер ответил просто, прежде чем, проделав путь до Машу, остановиться, переведя взгляд на Артурию,— Но... Наверное, вся эта ситуация. Камелот, Рыцари Круглого Стола, Львиная Богиня...
Машу перевела взгляд на Артурию, увидев как та, словно бы не найдя достойного иного занятия, развернулась, прежде чем медленно направиться обратно по своему пути, как странный мотылек, привлекаемый светом, неспособный самостоятельно пренебречь своим желанием прикоснуться к горящему пламени.
"Да уж — не могу сказать, что понимаю ее — но кто знает, что бы я думал на ее месте, если бы столкнулся с Галахадом Альтер... Эм, если бы у меня было тело, конечно же" — вспомнил о важной детали Галахад.
Машу, задумавшись после слова Галахада, задумалась на секунду, прежде чем важная мысль все же всплыла наверх ее разума — "Кстати говоря — а как именно ты реагируешь на текущую ситуацию? Все же, ты тоже был Рыцарем Круглого Стола, рыцарем Камелота..."
"Нормально" — Галахад ответил спокойно — "По крайней мере, я считаю так. Не могу сказать, что Камелот или мои старые друзья и знакомые не вызывают во мне совсем никаких чувств — но в моей текущей ситуации я не требую от мира больше, чем мне от него полагается — да, я вижу Камелот, старых знакомых — и что теперь? Я не могу просто вылезти из твоей головы, а просить тебя служить моим переводчиком — это только создаст еще больше неудобств тебе, мне и моим знакомым и друзьям. К тому же это лишняя личная драма — так что я просто стараюсь относится к происходящему как и всегда — делая вид, что это такие же Слуги, что и обычно... Хотя если мы встретим кое-кого — я проломлю ему голову!"
Неожиданная концовка была произнесена с такой громкостью и силой после спокойного и даже немного печального рассуждения Галахада, что Машу была вынуждена мгновенно замотать головой, словно бы кто-то ударил внутри ее разума в огромный гонг — "Ай, к чему это было?!"
