— Сам ты "своенравный", Сильфида делает то, что в данный момент вполне соответствует желаниям хозяйки, то есть моим, — буркнула я. — Хотите войти, скажите прямо.
Сильфа свернулась клубком на крыльце, как кошка, загородив вход, пара отважных эльфов-магов топтались на ступенях, хмуро глядя на Сильфиду, которая задумчиво, медленно, тщательно, не пропуская ни единого волоска, вылизывала свой бок. Поводья она перегрызть не смогла, а вот крюк, на котором они держались, не выжил, его останки валялись рядом с крыльцом. Засов был немного погнут и висел на одной петле, что чудом уцелела, или, может, лошадке не хватило времени, гвозди, она, кажется, умудрилась всё-таки сожрать. Скучно было бедняжке, наверное.
— Да идите же, — бросила я. — Она не кусается. Я так думаю... хотя, она тащит всякую гадость в рот.
Сильфа взмахнула белоснежным хвостом, уставилась на него, словно в раздумье, сейчас приступить к помывке волнисто-пушистого великолепия, или пусть хвост подождёт. Насмотревшись, она отвернулась и, глядя на эльфов, возмущённых до кончиков ушей, облизнулась. Я бы приказала шкоднице встать и отойти, но позориться при всех не хотелось, Зуланну бы кобыла точно послушалась, но я же объявила себя хозяйкой, вот теперь и справляйся, Кайра, сама. Оставалось только надеяться, что эльфы ей не по вкусу.
Лесстаин и Орландо глянули на кобылу, та принялась старательно вылизывать чёрный атласный бок, только теперь она умудрилась задрать ногу и привстать полубоком, казалось, Сильфида совершенно, ну просто вообще не уделяла даже капельки внимания таким мелким блошкам, как я и эльфы.
Лесные запахнули плащи и бочком, бочком, чтоб не задеть, не наступить, просочились мимо увлечённо умывающейся кобылы. Я видела, как голубой прищуренный глаз проводил нарушителей, на всякий случай зажмурилась, но, вроде бы, пронесло. Эльфы, к счастью, проникли в кабак невредимыми, но на этом их злоключения не закончились.
Эллия и Кэллор, обнюхав замерших у дверей соляными статуями эльфов, уселись рядом с ними, вывалив языки и улыбаясь во всю пасть. Постепенно лица эльфов вернули естественный цвет, зеленовато-серый оттенок исчез, лица порозовели, даже, можно сказать, пошли пятнами, в глазах засверкали молнии.
— Коркоран пропал, а вы, вы, тут, — чирикнул Орландо. Может, у него и в самом деле голос такой, кто его знает? Я его так и не слышала до сих пор, он только бледнел и краснел, глядя на Зуллу.
— Вашего начальника ни здесь, ни в подвалах нет, в туннелях мы всё обыскали, — вмешался Вэлмор. — Вы нужны в городе, сплошной поиск требует всех сил, и людей, и эльфов, и дроу, друидам я тоже дал знать, хоть они и утверждают, что цветочки и листочки им куда важнее жизни разумных, ну, ничего, поднимут тощие задницы, натянут на немытые мозолистые ноги сандалии и поработают в кои-то веки на пользу города. Все в караул, даже гоблинов и орков пришлось привлечь.
— Где Коркоран? — спросил Лесстаин. — Что стряслось, пока мы спасали наших?
— Ваш командир исчез, перед исчезновением он обезвредил тройку закладок, из которых бы вскоре вылупились морфолки, или нечто похожее на них. Думаю, нет, уверен, он жив, но скрывается, и, скорее всего, у него для этого имеются веские причины. Рано или поздно Коркоран объявится, а до этого, несомненно, грандиозного события, все, эльфы тоже, нечего глазами на меня сверкать, пуганный, повторюсь, все, кто владеет магией, поступаете в распоряжение Ковена. Необходимо прочесать город на предмет закладок, чуждой магии, след я её вам дам, Своей Властью Архимага, Главы Ковена, закрываю порталы в Венгерберг и Арканум, закрываю все, до единого, даже, нет — особенно частные порталы, объявляется чрезвычайное положение. Досмотры, проверки, запрет на гульбища и ярмарки, усиленный контроль на границе, Вы, мои дорогие эльфы, тоже будете принимать самое деятельное участие в патрулировании, морскую границу... закроем уже мы, Ковен, что потребует всех наших сил, поэтому нечего играть на меня скулами и, если вашей расе дорога та страна и земля, что дала вам приют, защиту и спокойную, мирную жизнь, вы мне поможете, и, надеюсь, со всем рвением. Это так?
Эльфы угрюмо кивнули.
— Ваша задача — передать, распространить мои распоряжения немедленно, самое главное — проверить каждый камень, каждый булыжник в городе на предмет спящих закладок, — продолжил Вэлмор, скручивая хлыст и укладывая его за пояс. — Их Светлостям я доложу сам, приведу доводы, которые, надеюсь, убедят Его Высочество, что в данный момент шляться по лесу и стрелять голубей и ворон не совсем подходящее и безопасное занятие. Ворона может оказаться не тем, чем кажется, впрочем, новый король... кхм... Я всё сказал. За работу, маги. Я верю в вас, полагаюсь на вас.
— Мы передадим приказ Ковена, — процедил Лесстаин, — но именно мы, я и Орландо, отвечаем за безопасность командира. Мы дали клятву. Со всем почтением, Вы, Вэлмор, нам не указ.
— Здесь вашего командира нет. Я могу понять вашу озабоченность, можете осмотреть подвалы внизу, но вряд ли что-то найдёте. Обвал, завал, зовите как хотите, спрятал и уничтожил все следы. А пока вы будете тешить свою гордость или же трусость, — эльфы схватились за рукояти мечей, — в городе могут появиться новые монстры, ради истребления которых ваш командир мог, или уже отдал жизнь. Думаю, не ошибусь, если скажу, что Корокран отдал бы тот же приказ.
Вэлмор тихо добавил, всматриваясь в бледные лица эльфов:
— Я прошу о помощи. Арканум в беде.
Лесстаин, покусав губу, кивнул, и, стоя в дверях, где на крыльце Сильфида уже перешла к вылизыванию белой манишки, бросил:
— Ради Арканума, маг. До полудня мы выполняем Ваш приказ. Если Коркоран не объявится, все наши силы мы бросим на его розыск, и это не обсуждается. Мы своих не бросаем.
Вэлмор пожал плечами, спросил, едва не просверлив дырку в эльфе взглядом:
— Лесстаин, скажи, вы знаете, должны знать, Коркоран, он...
— Жив, — бросил эльф и, перелетев через Сильфу в прыжке, скрылся из глаз. Сильфиде достался приз — кусок зелёного плаща-хамелеона. Пожевав и выплюнув тряпочку, она уставилась на Орландо, в голубых раскосых глазах застыло предвкушение.
— Я осмотрюсь внизу, — попятился эльф. — Мало ли, вдруг что-то упустили.
— Выхода нет, — осклабилась Зулла. — Но я... могу... помочь, — она кошачьим шагом, изящно покачивая бёдрами, идеальные очертания которых не могли скрыть даже шаровары, которых, впрочем, на ней и не было, а были серые, из тонкой замши лосины в обтяжку, подошла к Орландо. Грудь к груди, глаза в глаза, пах к паху, она нежно, чувственно провела кончиками пальцев по абрису его лица, проникновенно уставилась глазами-вишнями в глаза цвета лесного озера. Орландо замер, как мышь под взглядом змеи. Зулла взяла его за руку и медленно повела к двери. Куда там крыслову с его дудкой! Мы с Вэлмором увлечённо наблюдали за процессом, в котором не было ни на грош магии, и в то же время её было столько, что не вычерпать.
Эйрос, живой, чистый.
Зулла, вытянув руку, вывела несчастного Орландо прямо к Сильфе, та бросила жевать бешено-дорогую сбрую на груди и с интересом смотрела, как прямо к ней в пасть ведут что-то забавное, по крайней мере тряпочек и безделушек погрызть на недельку хватит.
Я пискнула, рванулась на выручку эльфу, но Вэлмор схватил меня в охапку и не дал даже заорать, медвежьей хваткой сдавив мне грудь так, что у меня едва ребра не сломались.
Зуланна бросила мимолётный взгляд на Сильфу, та заморгала, завозилась и — о чудо! — подвинулась на крыльце так, что образовался небольшой проход.
Орландо, словно невеста, которую за руку вёл жених под венец, вышел на крыльцо, спустился по ступеням, так и не отрывая взгляда от Зуллиных глаз, парочка остановилась.
Зулла крепко притянула эльфа за уши, впилась ему в губы, когда он забрыкался и забарахтался, оттолкнула от себя прочь.
— Идти, — приказала она. — И возвращаться с победой!
Ошарашенный эльф попятился, замер, как мышь, глядя в глаза змее, пошатываясь, сделал шаг назад, второй, и рванул прочь, догоняя Лесстаина, который уже заворачивал за угол, то и дело озираясь с таким выражением лица, будто по его следам мчался разъярённый дракон.
— Зулл, что это было? — прохрипела я, выпущенная на волю из медвежьей хватки Главы Ковена.
— Это лишать страх, так провожать воин в легенда. Ему понравилось, да, — она довольно оглядела себя, Сильфиду, задержав на мне взгляд, нахмурилась.
— Ты худеть, темнеть, надо Мэллан, надо любовь, иначе корень без воды высохнуть.
Ты права, Зулл, вот только мне сейчас не любовь надо.
Надо меч.
— Могу я спросить, — спросила я Вэлмора, который сопел позади меня.
— Нет.
— Я спрошу. Почему, если дело касается жизни или смерти эльфа, по крайней мере такого, как Мэллан, как Кокроран, то ответ всегда есть, даже такой — будет он жить или нет? Откуда эльфы знают, кому жить, кому умереть? Мэллана соскребло с костей, — я сглотнула, вспомнив картину, — ему разворотило, выжгло грудь, а мне говорят, что он будет жить, и говорят уверенно! И я даже верю!
Я повернулась к Вэлмору.
— Ты как будто недовольна, что Мэллан жив, — хмыкнул Вэлмор, жестом подзывая собак. Те, как обычные псы, носились по двору, изучая территорию. Сильфа их пропустила, глазом не моргнув, они даже обнюхались, как старые друзья. Учуяв запах морфолка, впрочем, его чуяла даже я, шерсть у псов встала дыбом, они тихо рычали, на спинах вырос странный гребень, у хвоста он расходился на две спирали, из палевых волосков будто кто-то неизвестный нарисовал узор. У бортика фонтана, где я положила куртку с Мист, Кэллор и Эллия сели, замерли статуэтками скорби. Тихо поскулив, прижав уши, подошли ко мне, ткнулись лбами в мои ладони, замерли. Я погладила шелковистую короткую шерсть, посмотрела в черные глаза лунных, в горле стал такой ком, что я ничего, ничегошеньки не смогла бы даже шепнуть. Не разреветься бы. Эллия встала лапами мне на колени, лизнула лицо и, с силой оттолкнувшись, умчалась прочь. Кэллор с достоинством отошёл, принялся обнюхивать камни.
— Я, — кашлянул Вэлмор, — не имею права выдавать чужие секреты. Если твой жених пожелает тебе довериться, он сам посвятит тебя в тайны эльфов, хотя, честно скажу, сомневаюсь, что он это сделает. Ты можешь быть женой эльфа, матерью его потомства, хранительницей его Древа, но и при таком привилегированном положении секрета дивных тебе не дано узнать. Что ж, это их право. Твоё право — завоевать доверие. Глупости про ночную кукушку повторять не собираюсь, эта тайна из разряда тайн чистоты крови, тут никакая акробатика в постели не поможет развязать язык. Другой путь — зелья "шептуны", бесполезен, на эльфов не действуют, только отравить могут, это да, это возможно, да и блокировка менталу у эльфов выше всяких похвал...
Я уже не слушала. Я, значит, недостойна. Рожать потомство — достойна, поливать его именной куст — достойна, услаждать и наслаждать тоже гожусь, а секреты знать — не доросла ещё, не заслужила доверия? Ладно, учту. Запомню. Пока мне хватит и того, что Корр жив, что Мэллан идёт на поправку, и почему так, почему не иначе, я непременно узнаю. Сам Мэлл и расскажет, что это за постыдный секрет, а то, что это именно такой, я уже не сомневаюсь, иначе незачем скрывать. Ну, а если не расскажет — свадьбе не бывать. Это не женский каприз. Если у нас будет ребёнок, я должна знать, что для него смертельно, а что нет, почему один эльф умирает от обычной стрелы, что пронзила сердце, а другой, от которого остались одни кости, уже через неделю обещает стать на ноги и готов жениться, то есть готов ко всем тяготам первой брачной ночи.
Солнце залило площадь первыми мягкими лучами, до дневного зноя далеко, но я ещё до полудня должна уйму всего успеть. Думаю, этим вечером, в крайнем случае, ночью, я встречусь с "любовью" всей моей жизни, и тогда в живых останется кто-то один. Инкуб... сувениры из лавки — дельфинчик, осьминожка, мне срочно надо в Орден, в Хранилище, вдруг я там найду хоть что-то, что подтвердит мою догадку? Магический огонь, взрыв, у них своя природа, свои силы, что-то могло и уцелеть под копотью, просто у меня ещё не было времени покопаться в уликах, там пока осмотрелся только Мэлл. Может, взрыв в Хране — попытка убить меня, а не Мэлла? Инкуб его знает, я уже не понимаю ничего, я только, как гончая, вижу след, рвусь мчаться по нему, мчаться, чтобы настичь жертву, сжать на её ещё теплом горле клыки, сжать, до судорог в мышцах пасти, ждать, не отпускать, и, медленно сжимая зубы, почувствовать, как брызнет свежая, тёплая, отдающая железным привкусом кровь, ощутить, как уйдёт, покинет с последней дрожью тело убийцы жизнь... Икабоды мои, мамочки, да что со мной?! Жуть-то какая! Померещится же. Я встряхнулась мысленно, пришла в себя.
Мне нужно вооружиться, кто знает, какой пакости можно ожидать от противника — недоинкуба, недомага. Кроме того, мне, нам нужны доказательства, мы ведь не на диком амазонском востоке каком-то, впереди может быть Королевский суд, пусть подсудимых и не должно остаться в живых, но тем охотникам, кто уцелеет, надеюсь, это буду я и мои друзья, нужно будет доказать свою правоту, вину подсудимых, предоставить убедительные доказательства и, самое главное, оправдать неоправданную жестокость наказания. Кроме того, и это самое главное и трудное, мне нужно обмануть своих, да забрать кое-что из своей каморки на чердаке, чтобы подготовиться к встрече с "ненаглядным", а то, что она состоится, я уже не сомневалась.
Придётся быть во всеоружии.
Сильфида встала рядом со мной, как бы приглашая покататься. Я подумала-подумала, и решила, что кости мне, если что, дриады склеят, но на это уйдёт драгоценное время, и решила не рисковать, но, пешком... у меня нет времени! Порталы Вэлмор закрыл, по крайней мере грозился.
— Сидеть, — Зулла махнула кобылке рукой. — Ты не трус, Кайра.
Сильфа вскинула голову, топнула копытом, но присела, подставив круп. Седло было, конечно, эльфийским, мановением Зуллиной руки оно разложилось и стало двойным. Амазонка подтянула подпругу, погладила Сильфин бок и уставилась на меня, мол, чего ждём?
Я плюнула, приторочила сумку к специальной крючковатой фиговине для сумок, как она называется по-эльфийски, знать не знаю, да и знать не хочу, и вскочила на лошадь. Позади меня вскочила в седло Зулла, обняв мою талию, тихо свистнула. Сильфа, присев от неожиданности, встала на дыбы, но затем выровнялась и поскакала вперёд.
Единорожка шла плавной иноходью, постепенно ускоряя шаг, я и не заметила, как позади остался разбитый в хлам битвой с морфолком двор, как скрылся из глаз Вэлмор и его собаки. Узкие улочки Гавани, прохожие, что жались по стенам, завидев нас, каменные, глиняные, деревянные стены домов, всё слилось в пёструю ленту, я едва успевала уворачиваться, чтобы не влепиться со всей дури то в верёвки с постиранным бельём, то в гнилые балки, будто бы специально понатыканные тут и там, чтобы отшибать бошки всадникам, а что, нечего гарцевать на скотине, пешочком, оно надёжнее, целее будешь. Зря я опасалась, что единорожка переломает ноги. Сильфа неслась во весь опор, будто не касаясь выбитых камней, скользких после дождя и вековой грязи, она словно летела, таким мягким и плавным был её бег. Зулла вскрикивала, гикала, хохотала, она даже умудрилась размахивать руками и вопить какую-то свою амазонскую песню, а я зажмурилась, вцепилась в поводья мёртвой хваткой, пригнулась и закрыла глаза, не желая видеть, как моя молодая жизнь будет всмятку разбита о балку, карниз или конёк крыши. Халупы гоблинов высотой не отличались, вдобавок украшались костями и корягами, чем напоминали мне свалку в пещере дракона, ко всему их домишки крепились друг к другу балками из необструганных деревьев, оставалось только молить Икабода и всю его родню, чтобы остаться в живых, успеть уклониться.
