Каинавель, обдумывая сказанное, сделала глоток и Альтера, в конце концов, все же сделала глоток из собственной чашки.
Альтера... Не была привычна к тому, чтобы что-то "любить" или "не любить" — тем более в отношении не инструментов войны или людей, а еды.
Крепкий черный кофе... В чем был его смысл? Многие люди употребляли кофе для того, чтобы получить кофеин — на краткое время обрести заряд энергии, позволяя им на время подавить желание сна или для того, чтобы продемонстрировать свою продуктивность в кратком обозримом будущем. Для Альтеры этот эффект был бессмысленен — ее Выносливость и Навыки изначально обеспечивали ей абсолютно идеальное состояние в любой момент, что вкупе с ее натурой Слуги и маной Мастера позволяло ей вовсе игнорировать любые негативные состояния, воздействующие на ее тело и психику.
Значит, если Альтера не могла — скорее, для нее было бессмысленно получение вторичных качеств, за которые могли ценить напиток люди, оставался только вкус.
Вкус черного крепкого кофе был отвратителен.
Очень сильный, бьющий по всем рецепторам терпкий и горький вкус, пробивающийся через ее горло, остающийся на языке.
Горький, сильный, неприятный — три слова, которыми Альтера могла описать вкус кофе.
Альтера отставила от себя чашку кофе, прежде чем потянуться к сахарнице, начав добавлять сахар к кофе — Альтера любила сладкие вещи. Объем ее глотка составил всего десять миллилитров, значит в кружке находилось еще сто шестьдесят четыре миллилитра... Хм, идеальная пропорция в таком случае будет составлять...
-То есть, никаких планов вовсе? Никаких желаний? Никаких амбиций? — Каинавель взглянула на Ангрбоду словно бы с вызовом и снисходительностью — но сделать это было сложно, учитывая то, как Ангрбода относилась и вела себя по отношению к Каинавель, из-за чего отношение Каинавель скорее напоминало возгордившегося подростка, проверяющего, был ли его родитель уже "старой развалиной", не поспевающей за самыми модными трендами — что заставило Каинавель отвести взгляд — после чего осознать, что и в этом случае она выглядела как ребенок, неожиданно осознавший, что он является ребенком, и потому вынужденный вести себя как "взрослый"...
Альтера, отметив этот факт, перевела взгляд на Ангрбоду — интересно, было ли это особым Навыком Ангрбоды, ее Благородным Фантазмом — или персональной способностью? Возможно, это было не способностью Ангрбоды вовсе, а способностью любой "матери"? В таком случае это было особенно невероятно — тем более учитывая, что Ангрбода ни в коем случае не являлась матерью Каинавель... Хотя и утверждала обратное.
-Зависит от того, что ты называешь амбициями,— Ангрбода на эти слова только чуть скривила ухмылку в сторону, впервые показав нечто большее, чем свою "материнскую" сторону за этот разговор,— Хорошо жить с своей семьей — это амбициозно или нет? Заботиться о детях — это план или нет? Разобраться со всеми людьми, что будут мешать моему тихому счастью — я думаю, я вполне желаю этого.
-Иными словами, если вопрос будет звучать как "какой твой конкретный план действий после окончания Сингулярностей" — то я бы ответила на него так...— Ангрбода задумалась на мгновение, прежде чем выпить кофе одним глотком — Альтера отвлеклась от сахара для того, чтобы залить новую чашку кофе — после чего взглянуть на подходящий к своему концу кофейник,— Я находилась бы в Халдее вместе с моими детьми, проживая хорошую жизнь, в которой я смогла бы воспитать их в достойных традициях и с достойным образованием, прежде чем выпустить их в свободный полет — но никогда не давая им забыть, что их дом находился здесь. Говоря конкретно обо мне — я бы не покинула это место до тех пор, пока не начнется новое апокалиптическое событие подобное Сингулярностям... Или пока меня не позовет Аинз. Дети, впрочем, после того, как они достаточно подрастут, свободны покинуть мое гнездо — я не буду следовать за ними или оберегать их. Если они не захотят изначально приходить в мой дом — я не буду заставлять их. Если они погибнут вне моего дома — значит, такова жестокая цена за их опыт. Если же они вернуться обратно ко мне — я всегда приму их с распростертыми объятиями.
-И ничего больше?! Ни поиска тайных знаний, ни охоты на людей, ни мести человечеству и героям за то, что они убивали твоих детей?! — Каинавель взглянула на Ангрбоду взглядом, будто бы впервые видела ту перед собой — судя по всему, ее восприятие великанши в прошлом разительно отличалось от того образа, что она создавала сейчас,— Я слышала о произошедшем в Сингулярности — ты вышла из себя и уничтожила того охотника на монстров!
-О да, конечно же, как я могла поступить иначе? Этот, хм, Беовульф... — в глазах Ангрбоды промелькнула насмешка, словно бы названное имя было слишком "велико" для легендарного героя этого мира,— Отвратительный зверь, и я убью сто подобных ста, стоит им появиться перед моими глазами... Исключая, конечно, решение Аинза — впрочем даже в этом случае мне потребуются причины для того, чтобы не убивать подобных "поедающих людей тараканов" на месте. Но ответ на это прост — "если они появятся перед моими глазами."
-Если подобное существо появиться в десятке километров от Халдеи, моего дома — я проломлю ему голову как только почувствую его присутствие. Если он существует на другом конце мира — до тех пор, пока он меня не разозлит и пока я не думаю о нем — он может существовать — все просто,— Ангрбода пожала плечами, словно бы сама не понимая, как такую простую мысль не могла осознать Каинавель,— Люди отстреливают зверей, известных поеданием других людей — но куда чаще они просто о них не думают. У всех есть своя ниша в этом мире — даже у смертельных и ужасающих болезней, которому необходимо вымереть для блага общества. Но не все люди посвящают свое время борьбе с раком или бешенством — и я не посвящаю свою жизнь уничтожению "убийц монстров". Я могу только хлопать в восхищении моим амбициозным детям, что взвалят на себя эту ответственность и считаю своим долгом помочь тем, когда я вижу возможность перед собой — не более того.
-В конце концов... — Ангрбода сделала еще глоток, заставив Альтеру молчаливо воззриться на опустошенный кофейник,— Скатах до сих пор не была съедена мной — а на ее руках немало крови.
-Дети, кто хочет конфет? — Ангрбода легко отвлеклась от разговора с Каинавель, прежде чем подняться и двинуться к Джек, мгновенно отбросившей уже наскучившие ей фломастеры, и к Алисе, что явно испытывала благодарность перед Ангрбодой за то, что та смогла прервать акт вандализма Джек по отношению к любимым вещам Алисы — к книгам.
-Значит, Ангрбода выбывает из соревнования. Медб амбициозна, но она полностью бесполезна с учетом Аинза — планы по установлению контроля над миром у нее стоят на миллионном месте, сразу после планов о том, чтобы подержаться за ручки с Аинзом,— Каинавель вернулась к своим размышлениям, говоря под нос себе, явно давно перестав воспринимать Альтеру как нечто большее, чем своего верного компаньона и молчаливого робота, подливающего кофе в опустевшую кружку,— Значит... Хах, я остаюсь лейтенантом Аинза за неимением других претендентов! Идеально!
Ухмыльнувшись своей неожиданной удаче Каинавель подняла взгляд к Альтере, после чего нахмурилась,— Ты не много сахара добавила в кофе, жестянка?
-Предел растворимости не был достигнут,— Альтера ответила, продолжая мешать сахар в кружке и глядя на то, как тот продолжает растворяться в кофе, прежде чем, удовлетворившись в достаточной размешанности сахара, поднести к губам напиток и сделать глоток, внутренне отметив с удовлетворенностью, что вкус кофе был перебит и напиток теперь был достаточно сладким.
-Хм, дай мне,— Каинавель не дожидаясь ответа протянула руку, уже зная, что Альтера сделает в следующую секунду — и действительно, Альтера легко отдала напиток в ответ.
Каинавель чуть пригубила напиток, после чего спустя мгновение скривила свое лицо в отвращении, что было сложно передать человеческими эмоциями, неосознанно искриви свою улыбку так, что уголки ее губ растянулись до ее затылка, искажая лицо в гримасе презрения,— Сколько сахара ты добавила сюда?!
-Двести девяносто четыре грамма,— Альтера ответила спокойно и честно,— Полную сахарницу.
-Это... Это... — Каинавель нахмурила лицо, но вопреки ожиданиям Альтеры, не зашвырнула прочь чашку, вместо того отставив ее от себя и... Альтере даже показалось, что она даже попыталась сделать это не разливая напиток? По крайней мере Альтере показалось, что из чашки выплеснулось всего несколько капель... — Жестянка, я хочу увидеть, как ты пьешь эту дрянь!
Показалось ли Альтере, что Каинавель постаралась не расплескать напиток Альтеры, поставив тот на стол в отвращении? Скорее всего не показалось, но...
Как и было сказано, Альтера прекрасно научилась тому, что не всякая возможность для комментария должна была быть использована — и потому Альтера вернула чашку кофе к своим губам и сделала небольшой глоток. Действительно, сладкие вещи были самыми лучшими на вкус...
* * *
Огромная поднявшаяся из песка рука подняла всадницу, чье тело и доспех уже успели восстановиться за десяток секунд, что она была оставлена в покое, вместе с ее скакуном, после чего резко сжала кулак, заставив тело двух живых существ брызнуть во все стороны кровью и осколками костей, ошметками мяса и прочими разорванными и превращенными в фарш частями тела, словно резко сжатый в руке ребенка переполненный жидкостью пакет с соком.
Нельзя было даже назвать подобную картину ужасающей — все случилось настолько быстро и абсурдно, что разум наблюдателя не мог даже осознать, что брызнувшим во все стороны мясным фаршем являлось человеческое существо, а не раздавленный на стене комар, оставивший после себя некрасивое красное пятно. Скорее это все напоминало странный абсурдный бред, чем сцену сражения — и в этот же нарратив укладывался и тот факт, что огромная рука, по своему виду принадлежавшая титану, зарытому под песком пустыни, неожиданно решившему совершить движение, истаяла в воздухе спустя мгновение — без движений или звука, развеявшись как мираж перед взглядом воспаленного разума наблюдателя, заставив раздавленное тело свалиться с огромной высоты в свободном падении, более не поддерживаемое рукой гиганта.
Медб пронаблюдала за происходящим с некоторым интересом, пытаясь определить, была ли ее противница, закованная в латы, мертва, не обращая внимания на пролетающие мимо ее лица стрелы Ситы и заклятия Нитокрис, врезающиеся в еще способных двигаться и не до конца уничтоженных последователей Слуги, пытающихся добраться до своих врагов.
Несколько мгновений изуродованная груда мяса лежала на песке неподвижно — свалившись в желтый песок, покрыв тот красным багрянцем, тело Слуги лежало неподвижно, прежде чем с куда более мерзким и выворачивающим на изнанку хрустом, чем тот, с которым рука созданной Медб иллюзии раздавило то, изорванная груда мяса начала дергаться, не подчиняясь законам физики.
Осколки раздробленных костей мгновенно поднялись, словно бы в насмешку над всеми знаниями человечества о своей биологии, цепляясь друг за друга и сращиваясь вновь и вновь, пока со скрежетом металл рыцарских доспехов отделялся от впечатанной в него плоти, с грызущим кости звуком поднимаясь в попытке вернуть тело к своей "норме".
Изуродованный ком мяса ни в коем случае не представлял из себя "нормальное" состояние тела Слуги — но ее текущие действия представляли из себя еще более противоестественную мерзость для человеческой природы.
"Как... Интересно..." — Медб внимательно взглянула на поднимающуюся кучу плоти, быстро обретающую свои черты вновь, анализируя силу и информацию Слуги напротив ее. Медб могла четко судить, поклясться, что ее удар убил противницу — огромная рука не обладала никакими иными способностями, кроме как физической силой, каждую каплю которой та использовала в этой одной единой атаке.
Безусловно, на свете существовали самые различные виды существ, способных на удивительные чудеса регенерации, но видимая ей причина восстановления тела противницы не заключалась в подобном фокусе. Тело Слуги было мертво несколько мгновений, прежде чем начать восстанавливать вновь.
Значит, воскрешение? Нет, существа этого мира не продемонстрировали подобных способностей — к тому же Медб не ощутила момента смерти Слуги.
Ее тело было мертво несколько секунд, но не она сама — ее душа, ее разум, ее... Как же это называли "игроки"... Ее "экспи" не покинуло пределов ее тела.
Тело было мертво, но не Слуга. Иными словами, жизнь этой Слуги не была связана с состоянием ее тела — а с чем-то иным — некоторые существа содержали свою настоящую суть в филактериях, используя тела в качестве внешнего терминала взаимодействия с миром, так что это не было абсолютной новинкой для Медб.
Технически, она и сама...
Медб сбросила мысль, вернувшись к прошлой, глядя, как изуродованная груда мяса начинает зарастать кожей, возвращая лицо девушки на место — прежде чем задуматься.
Все, что угодно, могло быть филактерией — представление о том, что филактерией был только определенный предмет было в корне неправильно. Тот, кто был пророчен "быть бессмертным до тех пор, пока он не пересечет три реки", "пока Солнце не взойдет с Запада" или "пока он не исполнит долг отца перед семью коленами сыновей врагов его" также хранил свою "экспи" в том, что можно было назвать "филактерией", что представляла из себя не физический объект, а особые условия, время или место действия.
Иными словами — противница перед ней могла быть, технически говоря, неубиваемой для Медб — так не специализировалась на сборе информации и не обладала грубой силой или особыми способностями, подобно Аинзу, для того, чтобы насильно прервать существование Слуги перед ней или нарушить работу филактерии в данный момент.
"Раздражает..." — Медб чуть выдохнула. Слуга не могла уничтожить ее, но и Медб не могла уничтожить эту Слугу. Иными словами, это была патовая ситуация — наиболее раздражающая ситуация из всех. Потому, что при всей своей силе это означало, что Медб не могла решить возникшей перед собой проблемы, разобраться со своей противницей до конца, и Медб не любила проблемы, с которыми она не могла разобраться.
В конце концов, что подумает Аинз, если увидит, что Медб не была способна разобраться со своим врагом?! Аинз и без того видел Медб на самом дне ее жизни — и лично помог ей преодолеть ее слабость, и поднял ее на пьедестал вновь, заставив Медб внутренне поклясться никогда не давать Аинзу усомниться в своих силах и возможностях в качестве правительницы — и не пустить прахом его подарок!
Так что Медб, глядя на Слугу перед ней, ощутила раздражение, быстро смывшее ее сочувствие, появившееся от взгляда в глаза уставшей покорившейся Слуге.
-Ты весьма раздражающая,— Медб ответила просто, глядя на Слугу, прежде чем несколько рук — вовсе не таких огромных, как рука гиганта в прошлом, вырвались из-под земли, стремясь впиться в ноги Слуги и повалить ту, возможно, утащив ее под песчаное море пустыни — однако в этот раз Слуга была готова к подобному действию со стороны Медб, бросившись в сторону со скоростью и проворностью, что следовало ожидать только от самого первосортного и могущественного из Слуг.
