(В реальной истории строители в то посещение жаловались на плохое качество дверей и окон из-за недосушенной древесины, из-за чего они корежатся, рассыхаются и трескаются. В АИ с новыми материалами и технологиями заметно получше, этот момент к 1963 году должны были скорректировать)
— Вижу, строим хорошо и много, но можно и нужно строить ещё больше и лучше. Для этого нужно пересматривать вопросы финансирования, — Первый секретарь повернулся к следовавшему за ним по пятам секретарю Московского партийного комитета Егорычеву:
— Николай Григорьевич, а сколько в Москве строится жилья за счёт бюджета, и какая доля кооперативного строительства в общем объёме строящегося жилья?
Егорычев конкретных цифр не помнил, замялся, и начал отвечать что-то общими словами, длинно и невнятно.
— Москвичам следует подумать о переносе центра тяжести на строительство кооперативов, — перебил его Хрущёв. — Здесь живут люди богаче, чем в среднем по стране, они способны и захотят заплатить за новую квартиру, тем более если получат ее пораньше и лучшего качества. Сэкономленные таким образом средства мы сможем перебросить на периферию и тем самым, не обидев Москву, поможем провинции, увеличим общее количество вводимого жилья. Поняли?
— Понял, Никита Сергеич, вопросом займусь, — заверил Егорычев.
— Вот и хорошо, — отозвался Хрущёв. — Я в следующем году проверю.
С новостройки на юго-западе поехали на уже почти построенный проспект Калинина. Открытие движения на нём планировалось на осень, к ноябрьским праздникам. По дороге обсуждали уже наболевший вопрос вывода из Москвы Дорогомиловского химического комбината. Его построили ещё до войны, по тогдашним технологиям, и дважды в день по окрестностям плыли клубы грязно-желтого сероводородного дыма, воняющего тухлыми яйцами. Жильцы близлежащих домов писали во все инстанции, в том числе и самому Хрущёву, так как жить рядом с заводом было невозможно. Первый секретарь жил относительно недалеко и сам хорошо знал, чем пахнет химкомбинат.
Постановление о выводе комбината за пределы Москвы приняли, но химики резонно указали, что годовой план выпуска продукции будет сорван, а от него зависело множество смежников. Пришлось выделять дополнительные деньги, строить замещающие мощности. Строительство химического комбината — дело не быстрое, поэтому из города вывели вредные производства, а на освободившихся площадях организовали производство по переработке пластмасс. Впоследствии, в 1970 г, Дорхимзавод вошел в качестве головного предприятия в научно-производственное объединение 'Пластик'. В его состав вошли Дорогомиловский ордена Трудового Красного знамени завод им. М.В.Фрунзе с научной частью, позже преобразованной во Всесоюзный научно-исследовательский и конструкторско-технологический институт переработки пластмасс (ВНИКТИП источник http://www.npoplastic.ru/ob-institute/istoriya.html)
Прямо в ходе поездки по городу было принято несколько принципиальных решений. У высотного здания на площади Восстания в часы 'пик' на перекрёстке образовывалась пробка из десятков автомобилей. Для решения проблемы вносили разные предложения: сделать развязку на двух уровнях, выкопать туннель или выстроить эстакаду, но все они сталкивались с 'непреодолимыми' проблемами. Эстакада, по мнению 'радетелей за историческую аутентичность', портила облик города, строить туннель специалисты опасались, неподалёку находилась Москва-река, строители не могли дать гарантию, что туннель не затопит. Первый секретарь ознакомился с ситуацией на месте и высказал своё мнение:
— Что будет дешевле — эстакада? Значит, надо построить эстакаду, и хватит выносить мозг надуманными проблемами.
Пожелание высшего руководства чиновники услышали и быстро оформили соответствующее официальное постановление.
(В реальной истории решение о строительстве эстакады было принято, но оно так и осталось на бумаге. Через год, когда Хрущёва удалили от власти, споры вокруг транспортной развязки разгорелись с новой силой и приобрели идеологическую окраску. Решения, принятые Хрущёвым, окрестили 'волюнтаризмом и субъективизмом', выполнять их никто не торопился. На рабочем уровне договориться не удалось, а Брежнева светофоры на площади Восстания не беспокоили, красный свет его лимузин не останавливал. см. С.Н.Хрущёв 'Реформатор')
С площади Восстания поехали на достраивавшийся проспект Калинина. Первый секретарь посмотрел, как идёт строительство, одобрил и сам проспект, и транспортные развязки на въезде и выезде, и строящиеся по обеим сторонам от проезжей части жилые дома повышенной комфортности. Выслушав доклады руководителей стройки, Хрущёв предложил Посохину 'прогуляться'. От ресторана 'Прага' они пошли по узкой, протоптанной в грязи тропинке на противоположную сторону проспекта, осторожно пробираясь между ямами, штабелями бетонных панелей и торчащими отовсюду прутьями арматуры. Следом потянулись остальные чиновники, осторожно вышагивая по грязи и стараясь не слишком запачкаться. Первый секретарь, не обращая внимания на препятствия, раньше всех перебрался через самую широкую в Москве, 28-метровую 'проезжую' часть будущего проспекта, придирчиво осматривая строительство.
Дальше поехали на Манежную площадь. Здесь тоже были автомобильные пробки, проблемным местом был сам Манеж и застроенный квартал между ним и выездом на Большой Каменный мост. Машины объезжали их вдоль Александровского сада и с противоположной стороны. Проект упорядочивания движения транспорта по Манежной площади докладывал Председатель Моссовета Владимир Фёдорович Промыслов. Выслушав его, Хрущёв предложил всем вместе пройтись по маршруту и посмотреть на всё своими глазами.
В ходе прогулки стало ясно, что расширять проезжую часть некуда, для этого придётся снести не только 'остров', но и Манеж. При этом толку от сноса будет немного — за Манежем поток транспорта утыкался в гостиницу 'Москва', объезжая её по узким улицам с двух сторон.
Строить туннель было негде — под землёй здесь пролегали действующие и вновь проектируемые ветки метрополитена. Единственным более-менее реалистичным решением была опять-таки эстакада, но, чтобы вписать её в ландшафт, пришлось бы снести 'остров' исторической застройки, пройти на 6-метровых опорах над Манежем, рядом со старыми строениями МГУ, и далее между Большим театром и гостиницей 'Метрополь', чтобы потом вывести поток транспорта на площадь Дзержинского. Такой вариант архитекторы уже прорабатывали. Первому секретарю показали эскизные прорисовки.
Эскизы Никите Сергеевичу не понравились. На них весь центр города получался перекрыт колоннадами бетонных столбов эстакады, по которой сплошным потоком неслись машины.
— Это у вас получается что-то, похожее на Лос-Анджелес или Токио, но никак не на Москву, — высказал своё мнение Первый секретарь. — Давайте думать дальше.
Пошли дальше, дошли до центра Манежной площади, остановились и снова говорили об автомобильных пробках. Промыслов докладывал о вариантах упрощения схемы движения транспорта по Манежной площади, Манежной улице, площади Свердлова, Пушкинской улице.
В ходе обсуждения, посмотрев всё своими глазами, решили эстакаду не строить, установить одностороннее движение от Большого театра к Каменному мосту между Манежем и университетом и в обратном направлении — вдоль Александровского сада, а 'чтобы выйти напрямую к площади Дзержинского, подломить крыло гостиницы 'Метрополь', снести аптеку на улице 25 Октября и убрать стоящий рядом с ней жилой дом'. Промыслову с Посохиным дали поручение составить генеральный план организации движения транспорта в центре Москвы.
День, посвящённый строительным делам, завершился обсуждением будущей реконструкции пятиэтажек в Академии строительства и архитектуры. Архитекторы в этот раз объединили усилия с инженерами и хорошо потрудились, представив несколько разнообразных вариантов для пятиэтажных домов разных серий.
Докладывал президент Академии Иосиф Игнатьевич Ловейко. Переходя от плаката к плакату, он коротко, в несколько фраз, рассказывал основные предложения по каждому из вариантов:
— Общее предложение для всех регионов, как и предлагал Михаил Васильевич, — вынести входные группы за пределы фундамента дома и пристроить над ними к лестницам внешние лифтовые шахты. В северных городах, в средней полосе и в Сибири шахты делать бетонные, в южных регионах можно делать прозрачные стеклянные шахты. Будет смотреться красиво и современно.
Выносные входные группы
Внешние лифтовые шахты
(схемы здесь и далее см. http://masshousing-new.strelka-kb.com/14/)
Проще всего реконструировать пятиэтажки в южных регионах страны. Там большую часть времени температура комфортная, а то и выше средней, зима относительно короткая, хотя и бывает морозной. Для этих регионов можно пристроить к пятиэтажкам балконы большой площади, подвесные, или, ещё лучше, опирающиеся на внешние угловые опоры. Они увеличат доступную жильцам площадь и будут эффективно затенять фасад, снижая инсоляцию и температуру внутри квартиры. Можно сделать эти балконы поясными, то есть, опоясывающими весь дом снаружи, с перегородками, разделяющими балконы каждой квартиры.
Подвесные балконы
Для средней полосы, на широте Москвы и южнее, лучше подойдут однотипные застеклённые приставные балконы, совмещённые со стеклянными фасадами. Это улучшит тепловой режим здания, уменьшит теплопотери и увеличит площадь. Стеклить балконы надо сразу в процессе реконструкции, чтобы они выглядели в едином стиле, каким бы большим ни был соблазн переложить расходы на жильцов.
Приставные балконы
Поясные приставные балконы
— Правильно говорите, — поддержал его Первый секретарь. — Люди должны въезжать в готовый дом, а не получать себе в нагрузку 'конструктор' — 'здесь допили, там домажь, тут покрась'.
— Из этих соображений и предлагается, — подтвердил Ловейко. — Далее, в Москве и севернее, а также в Сибири и на Урале, у домов, где внешние стены не несущие, а сделаны из облегчённого газобетона, например, как в серии 1-335, можно пристраивать к дому с обеих сторон бетонную конструкцию, формирующую сплошь остеклённый 'второй фасад'. Пространство между исходным и новым фасадом будет расширять площади квартир. Ширина его может быть достаточно большой, до трёх метров. Обычно перед домами у нас имеются палисадники, их площадь можно сократить. При этом дома в глубине микрорайонов будут иметь преимущество, там расширять их можно будет с обеих сторон.
Остеклённый второй фасад
Несколько хуже получается в тех случаях, когда дом выходит фасадом на улицу, и вдоль фасада вплотную проходит тротуар. Тут получится разве что вариант с поясными приставными балконами небольшой глубины, не более одного-полутора метров, и то эти метры придётся 'откусить' от тротуара, это не везде возможно.
— Вот поэтому при планировке новых микрорайонов желательно не ставить дома вплотную к улице, — вставил Хрущёв. — Оставьте зазор между тротуаром и стеной, хотя бы несколько метров газона, а лучше — метров десять-пятнадцать, засадите его деревьями, это и уличный шум впоследствии будет уменьшать, и даст запас по месту для будущей реконструкции. Что у нас, земли, что ли, мало?
— Там, где место позволяет, мы уже сейчас так и делаем, — заверил архитектор. — Конечно, так получается не везде, но в новых районах такой подход к планировке преобладает.
— Годится, — одобрил Первый секретарь. — И ещё, пятиэтажные дома, конечно, ещё простояли совсем недолго, но ваши варианты реконструкции надо бы опробовать 'на натуре'. Выберите несколько площадок, где строительство пятиэтажек только начинается, и постройте по одному-два дома по каждому из предложенных вариантов. Я имею в виду, не только в Москве, но и в других городах и регионах. Лучше всего, если в каждом областном городе будет по образцу такого дома. Стройте их как 'проект улучшенной планировки'. Тем более, для небольших городов пятиэтажные дома ещё долго будут оставаться востребованными.
Я это к тому предлагаю, что до этой реконструкции когда ещё дело дойдёт. Что там наши потомки надумают — мы не знаем. Если, конечно, придумают что-то получше — пусть строят по-своему, а если нет — будут у них готовые образцы для проектов реконструкции, хотя бы будет от чего отталкиваться. И на стене каждого дома повесьте табличку, что-нибудь типа 'Дом-образец для будущей реконструкции'. Чтобы не забылось за четверть века. Пятиэтажный дом строится месяца три до готовности, значит, к концу года уже можно будет посмотреть на результат.
Посохин и Ловейко явно не ожидали, что их предложения так 'выстрелят'. Переглянувшись в первый момент в небольшой растерянности, они тут же сориентировались:
— Сделаем, товарищ Первый секретарь.
Хрущёв повернулся к Новикову:
— А ты, Игнатий Трофимович, проследи и своей властью обеспечь, чтобы товарищам архитекторам никто на местах палки в колёса не вставлял.
— Всё организуем, Никита Сергеич, — заверил председатель Госстроя.
На следующий день, 14 мая, Первый секретарь, как и обещал, приехал к Козлову на завод 'Прокатдеталь'. С огромного прокатного стана, недавно пущенного в эксплуатацию, сходили ребристые стеновые панели, бетонные многослойные, заполненные внутри утеплителем и звукопоглотителем 'сэндвичи' панелей перекрытий, особо прочные крышевые панели. Довольный успехом Николай Яковлевич Козлов не удержался, чтобы не похвалиться:
— Все московские крыши отныне выходят с нашего завода.
Никита Сергеевич долго ходил вокруг стана, с интересом выспрашивая детали, и на прощание поздравил Козлова с большим трудовым достижением. Новый стан-конвейер Первому секретарю понравился. Он ценил такой тип людей, к которому принадлежал Козлов, людей, способных довести замысел до воплощения.
После ознакомления с цехом панелей осмотрели производство новых железобетонных тюбингов, которыми облицовывали туннели метро. В их запуске в производство Никита Сергеевич тоже принимал непосредственное участие. Изобретателям, предложившим железобетонные тюбинги на замену чугунных, долго не доверяли, боялись, что бетон не выдержит огромного давления грунта, будет пропускать воду, крошиться. Чугун был хоть и дороже железобетона, но более привычен.
Впервые железобетон в тоннелях метро пробовали применять ещё в самом начале строительства Московского метрополитена. Но тогда все работы проводились вручную, и применение осталось ограниченным. В 1955-56 годах метростроевцам была поставлена задача перехода с чугуна на железобетон, в целях экономии.
Были проведены детальные расчёты, испытания доказали, что железобетонные тюбинги ничуть не уступают чугунным, а их применение принесёт немалую экономию. Однако, пока изобретатели не написали Хрущёву, никто не хотел брать на себя ответственность. Первый секретарь их принял, выслушал, долго выспрашивал, рассматривая чертежи и расчёты, и разрешил натурный эксперимент. В одном из вспомогательных тоннелей метрополитена применили железобетонные тюбинги. Вышло удачно.
Теперь железобетонные тюбинги при строительстве туннелей метро так же привычны, как асфальт на улицах. Их применяют не только в Москве, но и в Лондоне.
