Но даже добравшись до Висячих Садов противник не найдет там легкой добычи — Семирамида обладала всей полнотой своих возможностей внутри своих Висячих Садов — и не планировала уступать другим Слугам в бою — как минимум на своей территории.
Конечно, вспоминая Аинза, Семирамида не могла не поморщиться — возможно, она бы предпочла, чтобы кто-нибудь из могущественных воинов или магов все же оставался на ее стороне — на тот случай, если противник все же доберется до ее обители — для успокоения ее души и тела...
Но не то, чтобы она могла надеяться на случайное появление неизвестного союзника из ниоткуда — точно также, как ей не стоило переживать и по поводу нападения на ее парящий замок. Все, что могла произнести Семирамида в конце концов — это лишь то, что даже в великих планах находилось место незаметным случайностям...
Однако, будь то магия, яд или даже самый варварский из всех методов убийства — клинок у шеи — Семирамида планировала победить.
Какая бы цена за это не была уплачена.
* * *
Машу родилась и прожила всю свою жизнь в Халдее. Она выросла видя белые стены Халдеи, получала еду из столовой Халдеи, ее солнечным светом были лампочки Халдеи — всю свою жизнь Машу прожила в Халдее. Можно сказать, что Машу родилась, прожила всю свою предыдущую жизнь под защитой, в приюте и в укрытии — вполне ожидаемо в таком случае было бы, если бы Машу выросла слабой, неподготовленной к жизни во внешнем мире девочкой...
Что же конкретно в данном случае о ней говорил тот факт, что глядя на Камелот Машу не чувствовала страха, а вместо этого... Какое-то подобие предвкушения?
Не предвкушение адреналинового маньяка или закаленного берсерка, конечно же нет — да и сама Машу все еще испытывала некий небольшой укол нервозности, заставляющий ее чувствовать бегущие по ее рукам мурашки, но она пережила... Сколько уже боев? Сколько фантасмагорических сражений великих фигур прошлого, убийство королей, героев, демонов, богов... Даже среди магов современности — тех, кто казался "невероятным" простым обывателям этого мира — рассказ Машу мог собрать восторженные овации, зависть или обвинение в банальной лжи.
"Почему-то я чувствую печаль по этому поводу" — Машу неожиданно выдохнула — "Фантастические книги и фильмы теперь будут меньше привлекать меня... Хотя, Медуза не отказалась от своего хобби чтения книг — даже при том, что она сама является легендарной фигурой. Может быть и для меня это не станет такой уж проблемой?"
Сам факт того, что выжидая считанные часы перед очередным началом огромного сражения героев монстров, которое само по себе вполне вероятно было одним из событий, буквально определяющим ход человеческой истории, Машу могла позволить себе отвлечься на что-то столь стороннее, как размышление о литературе, говорил о том, что Машу серьезно изменилась с того момента, когда она впервые оказалась на поле боя — ее огромный щит в руках...
"Дети так быстро растут..." — комментарий Галахада проскользил в голове Машу, но та не позволила Галахаду испортить ее настроение, продолжая глядеть в сторону Камелота, поглощенного золотым сиянием.
"Даже осознавая, насколько плох подобный вид Камелота — я вынужден сказать, что он выглядит прекрасно..." — Галахад в конце концов решил отказаться от шуток и просто произнести что-то обычное — "Если бы ты только смогла увидеть, как Камелот выглядел на самом деле... Мне жаль, что туда уже нельзя вернуться."
На эти слова Галахада Машу не ответила ничего, продолжив смотреть на Камелот перед ее глазами чуть более печально, чем она делала это в прошлом, и повернуть голову, находя взглядом ее союзников на это сражения — Тавару и Араша — и Артурию, молчаливо продолжающую смотреть взглядом на Камелот, что больше не был ее домом.
"Они подготовлены" — спустя пару секунд произнес Галахад, прежде чем объяснить свою мысль — "Солдаты Камелота, я имею ввиду. Не только Рыцари Круглого Стола, но и просто солдаты — а в Камелоте, на их подготовленной земле, за всеми защитами и помощью от ложного Короля Артура... Это будет большое сражение."
На эти слова Машу не ответила, задумавшись на мгновение.
Ее местоположение в сражении не было чем-то невероятным или неизвестным — как обладательница щита лучшим местом для нее было обеспечение защиты для других Слуг... Что было не столь удобно в ближнем бою Слуг, когда ситуация менялась ежесекундно и половина сражения представляла из себя акробатические трюки — но разве Машу могла позволить себе стоять в стороне от сражения в Камелоте — даже если ее вклад в общую победу не был бы столь велик?
Да, возможно, если бы она оказалась кем-то вроде Арчеров то, возможно, ее полезность была бы даже выше... Или если бы у нее был могущественный атакующий Благородный Фантазм, который ей нужно было бы применить всего раз для того, чтобы внести свою лепту в сражение...
"У тебя есть неразрушимый щит, настоящий Камелот — а не эта подделка на святой земле" — Галахад чуть одобрительно произнес в разуме Машу — "Твое дело — давать защиту, и держать любую атаку, направленную против тебя. Пока ты делаешь это — я уверен, что ты делаешь достаточно для победы."
"Возможно" — не стала спорить Машу, позволив только себе на секунду представить на месте своего щита огромный лук, выпускающий сотни стрел по Камелоту — что трансформировалось в воспоминание о Сите, способной уничтожить любого противника своим благородным фантазмом, прежде чем сбросить с себя эту мысль — "Но если бы у меня хватило сил на то, чтобы сломать стены Камелота..."
"То ты бы была читером, а читеров никто не любит" — Галахад допустил смешок в разуме Машу, заставив ее выдохнуть через нос в не до конца оформившемся смешке — "Представь себе Артурию с непробиваемой защитой — ей не был бы страшен никакой предатель в таком случае — она бы..."
Спустя мгновение Галахад замолчал, после чего выдохнул — "Забудь эту мысль."
"Почему?" — неожиданно сбившийся со своей мысли Галахад привлек больше внимания к себе от Машу, заставив ее заинтересоваться.
"Эм, я только что понял, что это как раз неправильный пример..." — Галахад произнес медленно, после чего, в момент, когда Машу сосредоточилась на изображение внимательного сверлящего взгляда, заглядывающего в душу Галахада, тот сдался — "В смысле... У Артурии был Авалон..."
"Авалон... Благословенная земля?" — Машу на секунду задумалась, прежде чем перед ее взглядом появилось изображение ножен — "Изнанка мира, где магия всегда жива и только чистый сердцем и душой однажды ступит туда..."
"У Артурии в прошлом были ножны, Авалон..." — вздохнул Галахад — "В каком-то смысле они и были Авалоном... Несли в себе свет Авалона — свет и суть прекрасной земли без страданий и боли, рассеивающей всю земную ношу, лежащую на ее плечах... Что включало в себя еще и абсолютную защищенность от всех видов атаки."
Попытавшись осознать сказанное спустя мгновение Машу смогла произнести только — "Вот оно что..."
"Ну, да" — без особой радости вынужден был произнести Галахад, прежде чем попытаться — неудачно — успокоить Машу — "Хэй, но Бедивер тоже побывал на Авалоне и ему не досталось ничего значительного — он даже не Слуга, а просто человек в данный момент! Так что у тебя все неплохо! По крайней мере у тебя есть щит, а не заменили одну руку на протез — радуйся мелочам!"
Представив на секунду собственную руку, замененную на щит Машу вздохнула — не то, чтобы это помогало в отношении Артурии, обладающей Авалоном — по крайней мере это позволяло подбодрить себя тем, что ситуация Машу могла быть хуже текущей. По крайней мере ей не достались слабости Бедивера, вроде его человеческого — даже спустя все прошедшие годы жизни — тела, его уязвимости — и в текущей форме, даже если Машу не хватало мощного атакующего Благородного Фантазма... По крайней мере у нее что-то было.
"Хотя, если так подумать, то Бедивер может рассеивать влияние ложного Короля Артура, то есть тоже несет в себе частицу Авалона..." — Галахад попытался уйти в размышления внутри разума Машу, заставив Машу закатить глаза — "Галахад?"
"Что?" — спустя мгновение Машу послала Галахаду изображение самого ядовитого и прессующего взгляда, что она только могла представить — "Помолчи."
"Конечно!" — Галахад мгновенно отступил на задний фон ее разума, позволив Машу, после нескольких секунд молчаливых вдохов и выдохов сбросить с себя проблематичную ношу размышлений.
Все, что ей было нужно — это быть щитом, держать удар, и терпеть до конца.
И тогда все закончится хорошо.
* * *
Медуза задумчиво провожала взглядом облака, что проплывали неспешно над Камелотом, окрашиваясь золотым сиянием в момент своего движения над городом, прежде чем превратиться в темную дымку, плывущую по небу дальше спустя мгновение.
Даже в текущих условиях Медуза могла сказать только то, что она... Наверное, наслаждалась картиной перед ее глазами.
Не в смысле Скатах, своим хищным взглядом выслеживающая любое возможное или выдуманное движение солдат на стороне Камелота, как гончая, готовящаяся к новой охоте, будто бы ей требовалось только мелкое движение зайца — и она была готова броситься вперед, в охоту, до тех пор, пока не настигнет добычу. Скорее, не желая начала сражения и кровопролития Медуза наслаждалась прохладным воздухом, треплющим ее волосы, сидя на каменном парапете, глядя в вечернюю картину Камелота, словно бы подсвеченного золотыми софитами на фоне ночной пустоты.
Медуза не испытывала ничего особенного в предвкушении грандиозного сражения — ни нервозности, ни предвкушения, ни страха — по большей части исходя из того, что Аинз — и огромное число могущественных союзников было на ее стороне — и сама она вовсе не была беззащитна... Но даже если ей было предначертано погибнуть в этом бою — это не особенно пугало Медузу. Медуза вовсе не была кем-то, боящимся смерти — по крайней мере в этот момент.
Хотя, возможно, даже в этом случае все это было связано с Аинзом и верой — или, может быть, пониманием того, что не существовало никакого другого шанса на разрешение этого сражения. Аинз победит, Халдея поставит еще одну отметку об удачно выполненной миссии, а человечество избавится от еще одной Сингулярности в своей истории.
Это не произойдет по щелчку пальцев — Медуза могла представить себе сражение со Слугами ложного Короля Артура — и сражение это должно было быть не только грандиозным, но и сложным.
На секунду Медуза представила себе картину поля боя скорого сражения — Скатах, с проявляющимся только блеском в глазах яростью и весельем, вгрызающаяся копьем в тело противника — и противника, решившего выступить против Скатах, с холодным и отрешенным выражением лица отвечающим ей в ответ.
Медуза позволила себе на секунду задуматься об этой картине вновь — найдя Скатах на границе поселения крестоносцев взглядом.
Медуза знала о Скатах — знала о ее печальной истории... По крайней мере печальной с точки зрения самой Скатах.
Не так мало людей пожелали бы поменяться с ней местами, обрести бессмертие на целую вечность...
И, наверное, каждый из них пришел бы в конце концов к тем же выводам, к которым пришла Скатах — желание бессмертия сменилось бы на желание умереть окончательно.
Наверное, в каком-то смысле это можно было считать дополнительной чертой к желанию Скатах сражаться — внутри нее существовала не только ее суть жаждущей крови и сверкания клинков воительницы, но и отчаянное желание смерти... Желание, которому не суждено было сбыться.
Возвращаясь вновь к Аинзу — вероятно, Аинз мог, так или иначе, исполнить ее желание — Медуза не удивилась бы даже замечанию о том, что подобное страшное проклятие было для него не просто обычным делом, а стандартным методом атаки — но это был Аинз и все это можно было оставить на том.
Однако кроме Аинза...
Медуза задумалась на секунду — что же с ней? Медуза могла использовать свои собственные способности — однако, при всей ее невероятной возможности "подобрать самого идеального монстра для любого героя" ее сила не была бесконечна. Кто-либо, обладающий достаточной силой мог прорваться через расставленные ею ловушки — и исключая это — помимо силы Медузе требовалось знание и возможность ударить в слабость своего противника — а это само по себе требовало сведения, навыки и способности.
Создаваемые Медузой чудовища не были идеальны сами по себе — ее создание можно было победить благодаря использованию скрытого козыря или дополнительных возможностей — и, в конце концов, существовала возможность победить саму Медузу, избавившись от создательницы монстров вперед ее монстра.
Частично Медуза могла компенсировать подобную слабость благодаря своим другим Благородным Фантазмам — частично благодаря Скатах, говоря о конкретно текущем сражении — но при всех своих силах Медузу нельзя было назвать ни непобедимой, ни даже сильнейшей — просто одну из многих сильных.
Возможно у Медузы получилось бы сдержать Скатах, привести все к ничьей — особенно учитывая потенциально бесконечные запасы маны Аинза — однако добиться окончательной победы против Скатах у Медузы, скорее всего, не получилось бы. Даже трюк, что она проделала с Алисой в прошлом, запечатав ее отдельно был практически невозможен со Скатах — Скатах была намного более опытна в сражении, намного сильнее физически — и источник ии бессмертия исходил не из факта ее существования в качестве "искривления реальности" — что могло было быть уничтожено или использовано себе на пользу в сражении — а благодаря факту того, что она физическа потеряла возможность умереть или быть уничтоженной, став одной из богоубийственных констант этого мира.
Медуза могла сдержать подобную угрозу, но не уничтожить окончательно. Даже использовав все свои возможности — у нее было мало шансов окончательно разобраться с противником, способным пережить гибель Солнца или что-нибудь еще более смехотворное.
Скорее всего, чтобы разобраться с подобным противником Медузе бы потребовалась посторонняя помощь какого-нибудь ужасающе сильного черного мага, владеющего секретами проклятий, смерти и некромантии...
По счастливому совпадению условий Медуза знала одного такого — и потому могла не переживать даже думая о подобном мысленном упражнении "а что, если?"
Впрочем, задумавшись на секунду о фигуре ужасающего черного мага, ворвавшегося в ее бой с целью спасти Медузу и уничтожить ее противника, подвергнув врага, посмевшего поднять руку на нее тысячам ужасающих пыток, Медуза сбросила с себя подобные размышления, переведя взгляд на пылающий золотым светом Камелот.
Финальное сражение Сингулярности медленно приближалось, шаг за шагом...
* * *
Озимандия Великий, царь всех царей, и бог среди богов, не поднялся со своего трона ни спустя секунду после заключения своего альянса, ни в считанные часы перед началом сражения. Зачем он должен был? Он знал о Камелоте, о Львиной Богине, о том, как выглядели чертоги замка Артура в прошлом и как они выглядели сейчас.
Договор был заключен, альянс был достигнут и более не требовалось никаких обсуждений или светских приемов — велением великого Озимандии тот поручил выделить прибывшим к его трону гостям комнаты в его дворце — и этого было достаточно для того, чтобы признать право прибывших находится на его территории — не как проходимцев, но как дипломатов и союзников.
