Скрывать отличия нашей цивилизации до бесконечности от этих гребипетских жрецов, конечно, не удастся. Но в этом и нет нужды. Тут главное, сотрудничество с ними наладить взаимовыгодное, от которого и отношения с ними плясать будут. В том, что всех окрестных дикарей мы подтягивать до своего уровня не собираемся, они скоро убедятся и сами, как и в том, что мировым имперством головного мозга мы тоже не страдаем, и какие тогда у нас с ними принципиальные разногласия? На общественное устройство? Так мы и не посягаем ни на ихнее в ихнем Гребипте, ни на похожие на них в Месопотамии и той же Индии. В Индии, правда, распространению их начинаем препятствовать туда, где их и не было раньше, но на освоенную ими делянку не посягаем. Нас и мирное сосуществование вполне устроит с теми, кому хватило мозгов понять наши военные намёки правильно. А у гребиптян и экспансии-то как таковой нет. У жрецов, в смысле, делянка которых там, где живёт исповедующее их религию население. Птолемеи с их периодическими имперскими закидонами им до лампочки, их монопольные коммерческие интересы — тем более. У себя же в стране их жреческая верхушка — хоть и не мировая, но вполне себе местная закулиса, с которой можно решать многие местные вопросы. В Риме такого жречества нет, но там нобилитет ихний светский на роскошь подсаживается, а она же денег стоит, как и карьера ихняя политическая, без которой римскому нобилю не кушается и не спится. Как тут не взять на лапу, когда предлагают? Тоже со своими группировками не мировая, а местная закулиса, но у себя вполне влиятельная. И всюду в том или ином виде примерно так. А с наметившейся уже морской транспортной связностью между регионами с их местными закулисами начинает наклёвываться и мировой уровень, пока вакантный. Ждать, покуда всяческие там Ротшильды, Хренотшильды и Звиздотшильды фишку просекут, мы ведь не будем, верно? Нету их ещё, и кто не успел, тот опоздал, а работу-то делать надо, и если не наши, то кто же? Сами с усами, честное буржуинское.
13. Карфаген.
— Так и здесь точно так же! — предложил Ганнибалёныш, — Ну да, стены повыше и потолще, согласен, но парапет-то один ведь хрен снаряда не держит. Значит, как вы для Коринфа, Афин и Кирены прикинули, точно так же и здесь. Выносим на хрен ворота, я бы выбрал средние, сносим на хрен парапет и чистим стены из пулемётов. Линейная когорта входит "черепахой" и занимает стены, вторая расширяет плацдарм, подходят две когорты лёгкой пехоты и начинают зачистку. План ведь Мегары у нас по условиям задачи есть? Ну и какие тут трудности?
— Да с Мегарой-то никаких, — пояснил ему Волний, — Хоть и спален подземный ход по условиям задачи, Мегару мы легко занимаем и без него стандартным штурмом. Но дальше-то Старый город, а это же инсулы.
— И Бирсу не взятую в тылу хрен оставишь, — добавил Артар.
— Млять, понял! Да, одним легионом — увязнем на хрен в уличных боях. А жаль!
— Что же ты кровожадный-то такой? — прикололась Энушат.
— Я не кровожадный, я торопливый. Домой поскорее хочется. Тоскливо тут всё!
— Ага, тоскливо ему! Вы, мужики, самые интересные занятия все себе захапали, а я тут болтай с этими безмозглыми кошёлками! Знаете, почему карфагенянки не летают как птицы? Потому что для птичьего полёта нужны птичьи крылья, а не птичьи мозги! — мы рассмеялись, — И ещё интерес тут изображай к их банальщине, да за языком следи!
— Нам, можно подумать, не приходится! Так ребята хотя бы уж хорошее дело сделали, да по Греции проехались, а я тут ныкайся от всех весь день! В Утике хоть днём по улицам погулять можно было и даже с народом иногда пообщаться, а здесь — вот если сдаст меня кто дома, так засмеют же! Или под гараманта ряжусь и парюсь под солнцем в ихнем закрытом тюрбане, или в бабьей закрытой лектике с задёрнутыми шторами только и могу появишься днём на улице! Да не дайте боги, хоть мельком кто-то увидит, как я в неё лезу вместо бабы — срамотища же будет! Ты, Энушат, хотя бы этим не рискуешь.
— Ты слишком похож на своего отца, Гамилькар, — напомнил я ему, — Нельзя тебе разгуливать как ни в чём не бывало по улицам города, где столько людей хорошо знали и наверняка хорошо помнят его. Если бы твой отец не настоял — мы ведь тогда были вообще против твоей поездки в Карфаген. Даже Рим был бы меньшим риском, если только совсем нагло не дефилировать по Форуму или Квириналу с Палатином, — молодняк рассмеялся.
— Да понимаю я это всё, досточтимый, — отозвался тот, — Хоть и интересно было увидеть родной город отца, но если бы он не настоял, я бы и сам предпочёл проехаться с вами. Завидую ребятам, честное слово. С любым их рядовым бойцом с удовольствием на ту поездку местами бы поменялся, если бы можно было.
— Без меня? — шутливо поддела его супружница.
— Я же сказал, если бы можно было, — урезонил он её, — Рим, кстати, как вы брать собирались? Там ведь тоже с одним легионом ловить нечего? Доставайте-ка план, я тоже с вами хотя бы в игре хочу Рим взять, раз уж отец на деле взять его не сподобился, — мы все рассмеялись, и молодняк занялся разминкой ума над тактической задачей взятия Рима.
Когда мы отправлялись в Рим по нашим делам, Гамилькар с Энушат отплыли в Утику к ейным настоящей матери и номинальному отцу. Поскольку вояж был согласован с Арунтием, Мириам была заблаговременно предупреждена отцом, что как в море, так и в пустыне случаются и миражи, да и просто очень похожие друг на друга люди попадаются ведь тоже весьма нередко, и если ей в чертах лица зятя что-то эдакое померещится, то это именно померещится, а правда — то, что расскажет о себе сам зять. В Карфаген они затем прибыли сухим путём, дабы в многолюдном порту не отсвечивать, но это же Карфаген, в котором лишнее могло померещиться слишком многим, так что Ганнибалёныш познал на собственной шкуре все неудобства строжайшей конспирации. Днём на улицах только или замотанным в тюрбан гарамантов может ходить, или в наглухо зашторенном паланкине, в которых и бабы-то обычно хотя бы одну из шторок, да откинут ради свежего ветерка, если для совсем уж предосудительного загула не шифруются. В натуре ведь срамотища выйдет ещё та, если спалится в таком транспортном средстве, так что понять его можно. Волний с Артаром и бойцами и в Риме побывали, полезные знакомства завязав, и в диверсиях лихих поучаствовали, и на дорогах римских полихачили в столь же полезных целях, и по Греции покатались, тоже уж всяко не попусту, а на обратном пути и в Карфаген зарулили, да ещё и свободно по улицам прогуляться могут, где ему шифроваться приходится. И ведь знал же, что так и будет, и хрен поехал бы по своей воле, но отцу разве откажешь? Ага, познал в полной мере цену отцовскому карфагенскому патриотизму. Для него самого родной дом и родной город — уж точно не здесь. И домой из этого гадюшника тянет неподдельно.
Для Волния этот Карфаген — и то роднее. Всё-таки здесь на свет родился. Не то, чтобы решающий фактор, сознательное-то детство в Оссонобе уже прошло, но и не хрен собачий, как говорится. Что-то с тех самых ранних лет жизни в мозгу отпечаталось, что-то с визита подростком, когда я их с Икером сюда прихватывал, когда он многое уже понять мог, осмыслить и сравнить, и для моего наследника в этом нынешнем Карфагене гораздо меньше сюрпризов, чем для Гамилькара, попавшего сюда впервые. Тот признался нам, что вообще в охренении был в день прибытия от этого столпотворения. Как и Артар, который тоже родился в Карфагене, но подростком в нём не бывал. Впрочем, и Волний-то заметил уж точно не приводящие в восторг перемены.
Им с Икером и в тот-то раз казалось, что народу в Карфагене как рыбы в сети у везучих рыбаков — в античном мире, не знающем ни селёдки, ни бочек, это называют так. А теперь мой наследник собственными глазами наблюдает, что в тот раз, оказывается, ещё умеренно было, а настоящее столпотворение — сейчас. В Мегаре как было, так примерно и осталось, толстосумов ведь, которым жизнь в ней по кошельку, помногу не бывает, но как в Старый город из неё выйдешь — ага, мы и сами прихренели маленько ещё в порту. Хоть и ожидали, зная расклад, но увидеть — млять, это же просто звиздец какой-то! Финики эти карфагенские и так-то народ склочный, у нас их добрую половину поубивали бы на хрен, а тут ещё и скученность привычную для них превысила, и это конструктивному настрою тоже ведь не способствует. Рыночную площадь по самому краешку обходили, потому как в центре бушевал урря-патриотический митинг. Я ведь упоминал, что Масинисса недавно опять обкорнал Карфаген? Вот и бесятся гегемоны — доколе, типа? А демагог подзуживает толпу, напоминая о славных временах Магонидов, когда великая карфагенская держава на хрену вертела всех этих ливийских и нумидийских дикарей и вообще была круче вкрутую сваренных яиц. Когда мы уже выходили с площади, оратор доорался уже и до того, что и Филиппыча вздрючили бы по самые гланды, осмелься тот только сунуться на тогдашний ещё не просранный предателями великий Карфаген. Блажен, кто верует, короче.
И ладно бы гегемоны только на площади митинговали! Тут и на каждом втором перекрёстке межквартальных улиц демагоги помелкомасштабнее агитахтерствуют в таком же урря-патриотическом ключе, только правильнее, то бишь ещё урря-патриотичнее, чем на площади. Работы же на такие толпы ни хрена нет, и кому не хватило разовой, то делать нехрен, а разум возмущённый кипит. На одном перекрёстке и драка между двумя такими кучками не сошедшихся в каких-то тонкостях мировоззрения урря-патриотов случилась, которую мы переулками обошли, а потом услыхали, что не обошлось там и без увечий со смертоубийствами. Арунтий пояснил нам, что добрая половина радикальных демагогов на заказ Совета Ста Четырёх работает, потому как город ведь здоровенный и переполненный бездельниками, и если их не разобщить, не стравить и не выпустить из них пар в склоках, так весь Карфаген могут разнести на хрен. Пусть лучше друг друга прореживают.
И не то, чтобы народец тутошний совсем уж этого не понимал. И подозревают, и поговаривают в забегаловках или на соседских междусобойчиках, но именно меж собой. Заведённую толпу разве убедишь в чём, когда у неё страсти бурлят? Ещё и огрести от этих неадекватов под горячую руку можно запросто. Если уж согласные друг с другом во всём кроме какой-то мелочи метелят друг друга за эту мелочь почём зря, то чего тогда ожидать от них не согласному с ними в чём-то важном? На хрен, на хрен! Поэтому кто понимает, те стараются на пропаганду агитахтеров не вестись и ни в чём не участвовать, дабы почём зря не пострадать, но и не влияют по этой причине в городе практически ни на что. Палка о двух концах, как говорится. А на виду — ага, вот эти не в меру ангажированные разными демагогами, из-за чего создаётся впечатление, будто весь город только из таких и состоит. Нашим-то понятно, изучали такие вещи и в школе, и в кадетском корпусе, но понимают и то, как оно действует на малообразованные массы. И уже на следующий день шутили меж собой, что даже Карфаген был бы очень неплох, если бы только не эти карфагеняне. Ага, в каждой шутке всегда присутствует какая-то доля шутки. Сам, хоть и знаю уже карфагенян давно, хренеть с них продолжаю. Я ведь говорил уже, что Карфаген надо спасать — от них?
Тесть не сразу въехал ещё через день, когда мы предложили ему припахать для радикальной пропаганды самых дурных неадекватов с самыми хамскими манерами, и ему пришлось разжёвывать смысл идеи, но когда въехал наконец — хохотал до упаду. А вышло как? Увидели на улице одного пьяного гегемона распропагандированного, изобиженного на жизнь и на то, что никто его не понимает, ну и догрёбывающегося по пьяни со своими сверхценными гениальными идеями до всякого встречного. Ну а они, естественно, кто во что горазд. Кто-то сразу со всем соглашается, только отгребись, кто-то в спор вступает и сразу же нарывается на личные оскорбления, кто-то посылает к воронам, а кто-то и сразу бьёт в морду, и тут уж, у кого какие кондиции. В конце концов один мужик ему попался в тяжёлой весовой категории и крепко не в духе, так что и вырубил этого горе-агитахтера с одного удара. А нам с Володей по ассоциации интернетовские тролли из прежней жизни вспомнились. Из тех неадекватов любой сверхценной по их мнению идиологии, которые любую самую нейтральную дискуссию своим агитахтерством засрут, если их не забанить на хрен сходу. Некоторые настолько переигрывают, что сразу же вызывают подозрение, не засланный ли это казачок, работающий от противного, то бишь на дискредитацию той идеи, которую он якобы пиарит. Многие ведь и в натуре на этот довольно примитивный приём велись, становясь противниками показной точки зрения этого показного неадеквата через раздражение на его дурь и хамство.
Вспомнили, посмеялись, обсудили с Хренио, он тоже посмеялся и одобрил наш звмысел аналогичного трюка. Вот такой примерно агитахтер, как тот пьяный и хамоватый гегемон, только с ним ещё пара мордоворотов, с которыми драка не вариант, а жаловаться городской страже не на что — не грабят ведь и даже не вымогают ни денег, ни выпивки, а только агитируют за свою дурацкую ахинею. Если попадётся патруль, так бедолагу-то он вызволит, но этих арестовывать — не за что. Особенно, если указание негласное прошло по команде соответствующее. Идите, ребята, и больше к прохожим не приставайте. Ну а если не встретится патруля, то туши свет, сливай воду, потому как достанут дохлого. Тот давно уже во всём с ними согласен и не по одному разу, только отгребитесь же от меня наконец, спешу ведь по своим делам. Но отгребутся они, конечно, очень нескоро, а только когда до белого каления человека доведут, потому как именно это им и нужно. Был он нейтралом, а то даже и сочувствующим где-то в чём-то, но теперь — ага, после вот такого агитахтерства — уже противник. Даже если и раскусит кто эту игру, один хрен раздражение останется на всех, кто за то же самое агитирует, потому как напоминание вот об этих приставучих даже невольно выходит, а кто не раскусит — ага, полку радикальных антирадикалов прибыло. А набрать таких саботажников — никаких проблем. И для старожилов-то работы не хватает, а тут ещё эта хренова туча вновь понабежавших...
Но понабежали, конечно, не только работоспособные, но не находящие работы мужики. Бежали ведь семьями, группами семей и целыми общинами. Баб с детьми и без — значительно больше. О том, что наши вербовщики набирают невест на вывоз, знают давно не только в самом Карфагене, и главный вербовщик со смехом рассказывал нам о наплыве первым делом молодых вдов с детьми и жутком праведном возмущении доброй половины из них, когда им сходу по-финикийски и по слогам разжевали, что бэушным с довесками просьба не беспокоиться. Десятка полтора ещё и к нему самому прорывались жаловаться на его тупых и бессердечных помощников. Вопросы, куда же им тогда ещё податься, если злым и эгоистичным испанцам они не нужны, почему-то тоже адресовались его службе, а не городским властям. А когда отбрыкались наконец от этих и начали разбираться с теми, которым только и был смысл на тестирование отборочное приходить, так ведь первыми-то какие ворвались? Правильно, самые крикливые и скандальные обезьяны. И тоже до всей глубины своей обезьяньей души изобиженные отбраковкой безо всякого тестирования. За что, типа, такая возмутительная дискриминация? Но стражу пришлось вызывать не тогда, а позже, когда после отбора подходящих финикиянок, полуфиникиянок и офиникиевших ливиек к тестированию допустили и не офиникиевших, а натуральных. Праведному гневу забракованных ранее представительниц титульной нации не было предела!