— Метелл будет военным трибуном в консульской армии Луция Эмилия Павла, — напомнил Васкес, — Жалованья на этой должности не полагается, она общественная, а ведь представительские расходы на ней немалые.
— Именно. И даже надежды на добычу будут невелики, учитывая порядочность и щепетильность консула. Метелл будет, мягко говоря, стеснён в средствах, и просьба об услуге, вполне для него посильной, за которую ему будет щедро предложено на лапу, для него окажется весьма кстати.
— До Пидны, после которой он будет послан в Рим с известием о победе.
Тут ведь надо ситуёвину понимать. Это же Греция, с которой по традиции Рим носится как с писаной торбой. Предшественники Луция Эмилия Павла, начиная с Красса этого нынешнего, начнут уже и в ней пошаливать, ну так будут же и жалобы, и скандалы, а Луций Эмилий Павел — традиционалист до мозга костей. Из всей македонской добычи себе возьмёт только царскую библиотеку для сыновей. И если со всей эпирской добычи, включая и ту хренову тучу рабов, на долю рядового пехотинца придутся по одиннадцать драхм, равных по достоинству римским денариям, то едва ли и военным трибунам больше сотни достанется. А хрен ли это за деньги для греческих городов с их уровнем цен на всё? Потом, уже после триумфа, Эмилий Павел раздаст из добычи по сотне денариев на бойца, побив все прежние рекорды, но это будет его сюрпризом, на который, зная его суровость, никто уже не будет рассчитывать. А до победы в решающем сражении — тем более. Жизнь же в Греции дорогая, а молодым нобилям нужно престиж свой поддерживать, и наверняка многие не только изрядно поиздержатся, но и в немалые долги к ростовщикам влезут. Да для Метелла это будет просто подарок небес, когда Волний, которого я на встречу с ним прихвачу, дабы и его с ним познакомить, заявится туда к нему со щедрым предложением в самый критический для молодого нобиля момент...
— Но позже-то как отмазываться будем? — поинтересовался Володя, — Санкцию у сената на флот наши посольства рано или поздно выцыганят. А под защитой флота и наши купцы, по идее, должны исследовать берега Атлантики смелее. И кто поверит, что они при этом так и не встретят этих самых атлантов?
— Когда-нибудь, конечно, встретят. К тому времени так или иначе определится и вопрос с судьбой Карфагена — ага, должен ли он в натуре быть разрушен. И в зависимости от этого мы сымитируем тот или иной сценарий отжатия посредничества у карфагенских купцов. Вот как раз перед этим сымитируем и отбортовку мнимых гадесцев. Типа, теперь и без них обойтись можем, атлантов и раньше встретили, просто они отлаженные связи не хотели менять, но теперь-то расклад изменился. А он изменится, если в сенате Метеллы и Цепионы продавят благоприятные для этого решения. А почему бы им их и не продавить, если у них с нами будет достигнута и договорённость о передаче их клиентам торговли в розницу? А вот раньше не выйдет никак. И океан коварен, так что и безо всяких пиратов суда в нём пропадают, и гадесцы вовсе не в восторге от перспектив потесниться на своей делянке, а то и вообще её лишиться, и на атлантов этих хрен нажмёшь, потому как сильны ведь в натуре. И — да, не соврали, как ни странно, ни индийцы, ни греки. И корабли у них невиданные, и громы с молниями у них имеются. Ну вот как тут на таких нажмёшь?
Сами же римляне сунуться за Гибралтар, по идее, не должны. По крайней мере, военным флотом, заточенным исключительно под Лужу и не рассчитанным на океанскую волну. Торгаши-то могут попробовать, но ведь и их корбиты тоже заточены под Лужу. А гадесские аналоги с рассчитанным на океан жёстким корпусом и стоят намного дороже, и это для торгаша-частника серьёзное препятствие. Но допустим, нашлись те, кто осилит и такие затраты. Например, при наличии богатого патрона-сенатора, которому самому этим заниматься никак не можно, но клиенту капитал выделить за долю в доходах — почему бы и нет? Если это не афишируется, а доходы замаскированы респектабельными доходами от латифундии, то приличия соблюдены. Но за проливом римских купцов ожидают не самые приятные сюрпризы. Дело даже не в том, что атланты, ясный хрен, не захотят менять свои уже отлаженные связи с испанцами, тесниться тем более, а силой на них хрен надавишь.
Я ведь упоминал уже о грёбаном морском червяке-древоточце? Мы не просто так со свинцовой обшивки подводной части корпуса на латунную перешли. Свинец этот грёбаный вредитель буравит походя, после чего с удовольствием грызёт и кедр, и дуб. Он и махагони грызёт, хоть и не так активно, и даже бакаутовые накладки — защита неплохая, но тоже временная. По результатам эксплуатации выяснилось, что и латунный лист эта сволочь хоть и с трудом уже, но один хрен буравит. Да, дохнет от ионов меди, не успев толком вгрызться в древесину, но испортить латунную обшивку успевает, облегчая задачу следующему. По идее, этого не должно было происходить, англичанам в реале помогало, и служила им медная, а тем более, латунная обшивка не по одному году. И отправляя на Цейлон и в Тарквинею всё новые и новые латунные листы для замены изрешечённых этим червяком, мы долго ломали головы, что за хрень непонятная происходит. Открывался же ларчик просто — ага, когда разобрались наконец и въехали, в чём ошибка. Собственно, две ошибки мы сделали в самом начале. Во-первых, морскую латунь применили, перепутав её с адмиралтейской. Просто морская, с добавлением олова для коррозионной стойкости, не для обшивки днища предназначена, а для морских приборов и тому подобного. А листы на защиту днища от обрастания и червя из адмиралтейской латуни катаются. Там железо присутствует и люминь, если современную рассматривать. Люминь там для коррозионной стойкости, в принципе оловом можно заменить, просто у нас Волний уже наладил добычу люминя в Тарквинее из ямайских бокситов, и это оказалось дешевле, чем олово туда через океан возить. Железо можно свинцом заменить, который в реале у англичан и был, но это механические свойства ухудшает, и нахрена нам это нужно, когда железа добавить нам ни разу не проблема? А смысл его в сплаве — в тесной связи с "во-вторых". Во-вторых же, мы и с крепежом сами себя перемудрили — ага, горе от ума это называется. Бронзовый крепёж для деревянных судов предпочтительнее стального, если финансы позволяют, по причине всё той же коррозионной стойкости. Ну так мы, не разобравшись в вопросе, и для обивки подводной части латунным листом бронзовые гвозди применили — ага, дабы избежать так называемой гальванической пары. А ведь в ней-то как раз и вся суть защиты — коррозия-то гальваническая и даёт ту концентрацию ионов меди, которая быстро травит и зловредного червя, и водоросли. И для неё стальной крепёж нужен, который применялся англичанами в реале. А железо или свинец в металле листа нужны для того, чтобы эта самая коррозия равномерно по листу распределялась, а не проедала его в местах креплений. Вот этим как раз и обеспечивается и надёжная защита корпуса, и долгая служба его листовой обшивки.
Так мы-то хотя бы разобрались в конце концов и ошибки исправили, а каково будет финикам и римлянам, если вздумают выйти в океан сами? Ни дерево у них не то, ни листовой сплав, если ещё не пожлобятся на него, ни крепёж. Мы-то теперь не на гвоздях, а на шурупах латунные листы крепим, дабы от упругих деформаций корпуса на волнах не нарушалась целостность листовой обшивки. А иначе хрен ли толку от того, что защита до девяти лет в принципе прослужить может? Надо-то ведь, чтобы служила на практике. Ну так и античным ли хроноаборигенам Лужи тягаться с мнимыми атлантами в Атлантике?
7. Этот хвалёный Коринф.
— Макс, это что за на хрен? — Володя вертел в руках бронзовую статуэтку голой бабы на льве и вот только, что не плевался, — Коринф совсем уже, млять, деградировал?
— Ну, ты несправедлив, — хмыкнул я, — Это же греческая классика. Причём, даже с оригинальным сюжетом. В их мифологии я припоминаю Ариадну на леопёрде, которым прикинулся Дионис, когда скоммуниздил её у Тезея, но на львах ихние богини и героини как-то не разъезжают. Вроде бы, разъезжает какая-то из фракийских, но сам посуди, хрен ли этим рафинированным грекам мифология каких-то варваров? Так что тут явно имеется в виду не богиня и не героиня, а простая баба из этих дионисанутых. И ты присутствуешь при зарождении у греков вполне светского скульптурного жанра, — объясняю спецназеру это дело, а сам едва сдерживаюсь от хохота, потому как прекрасно же понимаю, что ему в ней не нравится — ага, то же самое, что и мне, — Ну да, исполнение каноническое. Ну так а хрен ли ты от них хочешь? Это же греки! Да, был жив Леонтиск, были и эксперименты, но как он помер, так и кончилось его хулиганство, а остался общепринятый греческий канон. Это не Коринф деградировал, это Фарзой и его ученики вконец нас избаловали.
— Вот, кстати, явное подражание нашей фарзоевской школе, — Волний указал на статуэтку явно Афродиты, судя по кокетливой позе, — По проработке деталей исполнение в нашем стиле, но млять, кто греке позировал? Свинья или корова? — мы все рассмеялись.
— Исполнение — да, подражает нашим, но и канон прёт из всех щелей, — заметил Васькин, — И напрасно ты морщишься, Артар. Мне вот приятно видеть, что двадцать лет, которые прошли с нашего прежнего визита сюда, наша собственная культура не топталась на месте. Заметь, вы уже и от общепризнанного во всём эллинистическом мире греческого канона носы воротите, поскольку вам теперь есть с чем сравнить его.
— Но начало — тогда, двадцать лет назад — пошло именно отсюда, — добавил я, — И хвала богам, нам нашлось что и кого отсюда вывезти, чтобы положить начало уже нашей собственной культуре эллинистического типа. И мне тоже приятно наблюдать результат — не зря старались. Избежит Коринф своей судьбы или нет — нам он уже не особо-то нужен.
— Это мои лучшие работы, римляне, — сообщил нам скульптор, — Ну, из недавних и пока не унесённых покупателями. Я так и не понял, понравились ли они вам, — по-русски он и не мог ни хрена понять, а по уделённому нами вниманию, интонациям и смеху вывод не мог быть однозначным — в чём-то понравились, в чём-то нет.
— Эти две твоих работы оригинальны, уважаемый, — пояснил я ему по-гречески, — На льве — это ведь наверняка не богиня и не древняя героиня эллинских преданий?
— Верно, римлянин, это менада из чтущих Диониса. Да, я знаю, лет пятнадцать назад у вас их запретили и многих казнили, и было за что. У нас тоже не любят тех из них, кто не проявляет разумной умеренности в Дионисиях, и наши ревнители приличий пеняли мне уже за эту менаду. Наверное, и оштрафовали бы, если бы я отступил от нашего канона и в исполнении, а не только в сюжете. Но я ведь не старый выживший из ума Леонтиск, да простят мне боги, за то, что я так отзываюсь о покойном собрате по ремеслу. Вот у кого не было ни малейшего уважения к священному эллинскому канону, за что его и совершенно справедливо порицали, а уж его варвар-ученик работал и вовсе на грани святотатства. Ему крупно повезло, говорят, что его купили и увезли какие-то западные варвары, у которых с их отсутствием эллинского вкуса ценится и хулиганство в искусстве, иначе не сносить бы варвару головы. Говорят, он посмел изобразить Афродиту совершенно непристойно, как обыкновенную завлекающую поклонников гетеру! Мой сюжет, конечно, тоже не слишком пристоен, но ведь есть же разница между менадой и богиней! Хвала Афродите, эта менада приглянулась несравненной Никарете, и её покупает Школа гетер. Несравненная сказала, что настоящая гетера должна сохранять самообладание при любых обстоятельствах, даже если её усадят верхом на льва, и моя работа послужит на пользу её воспитанницам. Вам повезло, римляне, что вы ещё застали её у меня. Так как она вам?
— Ну, ты же всё равно уже продал её, уважаемый.
— У меня сохранились шаблоны, и если ты закажешь копию — это будет стоить недёшево, конечно, с учётом срочности работы, но ты и не выглядишь бедняком.
— Мне нравится оригинальность твоего сюжета. Фигура самой менады — ну, я бы сказал, что она на грани между вашим каноном и отступлением от него. И это её уж точно не портит. Учитывая, что ты не обделил свою менаду и волосами — тоже примерно где-то на грани канона, у нас тоже посчитали бы её красоткой. Но исполнение — я бы предпочёл другое. Лев у тебя какой-то ну уж очень канонический. Лет двадцать назад у вас работал с животными один старик, некий Диэй. Вот у него были львы, так это львы! Вот на его бы льве, да твою менаду, только в исполнении, как вот эта — это у тебя Афродита? Волосами ты не обделил и её, но фигура — не хочу обидеть тебя, но фигура у неё слишком канонична для нашего понимания женской красоты. А вот стиль исполнения — да, превосходен. Мне он напоминает стиль работы вашего покойного Леонтиска — такая же манера исполнения.
— Я едва не пострадал за неё, — проворчал скульптор, — Только ярко выраженная каноничность фигуры богини и спасла меня от больших неприятностей. Да, ты прав, она не красавица и на вкус многих коринфян, но таков уж священный канон, и несдобровать у нас тому, кто изобразит богиню со слишком уж заметными отступлениями от канона. Ты, римлянин, если я понял тебя правильно, хочешь именно этого. Диэй умер, как и Леонтиск, но жив и в добром здравии его ученик Филон, ваяющий животных в том диэевском стиле. Этого наш канон тоже не одобряет, но с животными это считается простительным. У меня покупают и эту мою Афродиту-толстуху, но если бы я отлил красавицу в духе Леонтиска, мне бы за неё не поздоровилось. А за такую менаду на меня окрысятся и наши ревнители канона за отступление от него, и несравненная Никарета за то, что гораздо лучшая работа досталась не её Школе, а заезжему чужеземцу. Я понимаю, что ты не поскупился бы, да и самому было бы интересно если не превзойти, так хоть сработать вровень с Леонтиcком, и наверное, сумел бы не хуже. Но такую серьёзную работу разве сделаешь втайне от всего города? Не обессудь, римлянин, но я себе не враг и очень не хочу нажить неприятности.
— А кого бы ты посоветовал, уважаемый, для такой работы вместо себя?
— Я рад бы подсказать тебе, но в Коринфе — боюсь, что некого. А у нас ведь как говорят? То, чего не сделают нигде в Ойкумене, сделают в Элладе. А то, чего не сделают в Элладе, сделают в Коринфе. Но то, чего не сделают в Коринфе, не сделают вообще нигде. Я бы сделал, наверное, если бы не наш священный канон. Но если в твоём городе за это не грозят неприятности, и ты их не боишься, то попробуй тогда обратиться к нашим гетерам. Не так давно, в позапрошлом году, несравненная Никарета заказала Афродиту для своей Школы каким-то испанским варварам. Я не видел её, но по описаниям красива до полного неприличия. Гетеры могут позволить себе подобное вольнодумство, им оно простительно. В их Школу тебя, конечно, никто не пустит, но возможно, гетеры могли бы разузнать, где и кто выполнял заказ. Говорят, даже одетые красотки работы этих испанцев расходятся у наших аристократов влёт, поскольку выглядят соблазнительнее наших обнажённых. Если это так и есть, гетеры тоже должны знать. Кто-то, возможно, и подскажет тебе...
