— Закончишь с делами, — сказала, прощаясь, адмирал Браге, — иди в правое крыло, спустись на цокольный этаж и найди портновскую мастерскую. Приведи себя в порядок, а то ходишь одетая не по уставу.
— Что такое? — всполошилась Ара, начиная ощупывать и оглядывать свой мундир.
— Забыла про нашивку за ранение, — напомнила адмирал.
— Да какое же это ранение! — возмутилась Ара. — Царапина...
— Если я сказала, что непорядок, значит так и есть! — отрезала крестная. — Серебряную нашивку за легкое ранение. Ты его, к слову, в бою получила, а не в койке!
— Будет исполнено! — подтянулась Ара.
— Так-то лучше, — улыбнулась адмирал. — Иди уж. А то, чаю, уже заждались там тебя!
На этот раз Ара встретилась с офицерами-тактиками среднего звена и коротко пересказала им то, о чем говорила уже сегодня с большими адмиралами. Но этим нужны были кое-какие подробности, которые не надобны большим начальникам, и наоборот. Так что проговорили без малого два часа. А когда она вышла из зала заседаний и собралась было поехать домой, — поскольку приступать к новой службе ей предстояло только с завтрашнего утра, — ее перехватил адъютант адмирала Браге и отвел — "Ну, хорошо хоть не отконвоировал!" — к адмиралу Ксенофонтову, набольшему боярину Адмиралтейства. Адмирал из-за стола не встал, но поздоровался приветливо и затем минуту или две с интересом ее рассматривал. Потом все-таки заговорил. Задал несколько ни к чему не обязывающих вопросов и сообщил, что у него для Ары есть три замечательные новости. Во-первых, в связи с исключительным вкладом в развитие себерской реактивной авиации и за отличное командование эскадрильей в бою, — Ара не стала поправлять заслуженного адмирала, эскадрилья, значит, эскадрилья, — лейтенанту Бекетовой досрочно присваивается звание старшего лейтенанта.
"Мать моя женщина! — оторопела Ара. — За два года из гардемаринов в старшие лейтенанты?! Умереть не встать!"
На самом деле она знала, что такое иногда случается, особенно на войне в разгар тяжелых боев. Но как-то не ожидала, что подобный карьерный взлет произойдет именно с ней и именно сейчас.
— Во-вторых, — продолжил между тем Ксенофонтов, передав Аре очередную пару погон, получать которые из рук вышестоящего начальства она начала уже привыкать, — за героизм, проявленный в бою, умелое и решительное руководство эскадрильей и уничтожение авианосцев "Игл" и "Гермес", старший лейтенант Бекетова награждается "Орденом Св. Михаила 2-й степени".
"Две степени есть, — отметила она краем своего вконец обнаглевшего сознания. — Могу выслужить полный бант!"
— Ну, и последнее, Варвара Авенировна, — криво усмехнулся адмирал. Сейчас вас проводят к портному. Приведите себя в порядок и выходите в Комендантский переулок. Там вас ожидает отец. Его локомобиль вы, чаю, узнаете...
Если честно, встреча с отцом не входила в ее планы, но делать нечего: поблагодарила набольшего боярина, спустилась в портновскую мастерскую, где ей буквально за десять минут переставили погоны, нашили серебряный шеврон за легкое ранение и даже просверлили дырочку под орден. Так что в Комендантский переулок она вышла во всем блеске своих нежданных обнов. Вышла, огляделась и увидела длинный черный лимузин отца. Естественно, "Кокорев-2000" — представительский локомобиль 1-го класса. И, разумеется, не перепутаешь. Пока шла к лимузину, дверь открылась и на мостовую вышел сам Авенир Кокорев. Даже будучи богат, как Крез, он все еще оставался немного разночинцем и вел себя соответственно, за что его многие и уважали.
— Дочь!
— Отец!
— Ну, ты меня поняла, — усмехнулся Кокорев старший. — В доме бабы, дым коромыслом! Шумно и нервно. Готовят для тебя праздничный обед и помаленьку истерят на предмет очередного твоего ранения. Поэтому предлагаю, пока суд да дело, зайти в мой клуб и поговорить по-мужски. Возражения есть?
— Я женщина, — хмыкнула в ответ Ара, — не забыл?
— Это ты к чему? — нахмурился отец.
— В клуб твой женщин, поди, не пускают.
— Ах, это! — махнул рукой Кокорев. — Пустое! Даже интересно, как выкручиваться станут!
А выкрутились, к слову сказать, вполне элегантно. Мажордом застыл было, опознав в Аре женщину, но выучка взяла свое.
— Разрешите вашу фуражку, господин старший лейтенант! — указал он на лакея, дожидавшегося чуть в стороне.
— Благодарю вас, — коротко кивнула Ара, передала фуражку мужчине, одетому в черный фрак, и вслед за отцом прошла к лестнице на второй этаж.
По дороге в отдельный кабинет на нее все-таки бросили несколько растерянных взглядов, но вякнуть никто не решился, то ли из-за отца, то ли из-за нее самой, героического, — если судить по орденам и нашивкам за ранения, — старшего лейтенанта Флота.
— Старку пьешь? — спросил отец, устраиваясь в покойном кресле.
— Пью! — Ара не заставила себя ждать и села напротив Кокорева старшего.
— Принеси! — приказал Кокорев лакею.
— Куда на этот раз? — спросил, когда остались одни.
— В бедро, — поморщилась Ара. — Глубокая царапина, честное слово! Болит, это да. Но никакой опасности для жизни не представляет. Говорят, правда, шрам останется. Но я теперь женщина замужняя, мне можно.
— Дура ты замужняя! — покачал головой отец. — Но ты в своем праве. Я тебе сам вольную выписал, так что поздно кулаками махать!
— Никак передумал? — улыбнулась Ара, доставая папиросы.
— Кто же знал, что начнется война! — пожал плечами Кокорев старший.
— Забрать вольную не получится.
— Знаю, — кивнул отец и тоже закурил. — Поэтому хочу озвучить две просьбы. Подчеркиваю, просьбы. И заметь, в отсутствие матери.
— Слушаю тебя, — Ара вполне оценила жест и потому не собиралась сразу же вступать в конфликт.
— Я получил от Адмиралтейства подряд на новый самолет. Продвинутый вариант "Болида", называется "Метеор". Мои инженеры его как раз сейчас доводят до ума. Твой свекор, кстати тоже в деле. Бюро Шкловского разрабатывает улучшенный планер под более мощный двигатель.
— Звучит многообещающе, — пыхнула папиросой, но больше ничего не сказала. Сам начал, вот сам пусть и заканчивает.
— Должность начальника летно-испытательного центра.
— Мне? — уточнила Ара.
— Тебе! И заметь, Адмиралтейство заранее дало добро!
Предложение, что и говорить, лестное, и должность сшита на кавторанга или бери выше. Но при всем при том, это тыловая должность, какое бы звание не носил шеф-пилот.
— Я боевой авиатор... — сказала вслух, но отец не дал ей закончить мысль.
— Тебя никто больше в бой не выпустит, — сказал, как отрезал. — Не знаю, что там у вас тогда случилось... По идее, ни тебя, ни Виктора не должны были посылать в бой, но, наверное, у командования на то была веская причина. Ну, или моча кому-то в голову ударила. Сейчас не суть важно, но Елизавета Аркадиевна твердо решила: хватит героизма! Хочешь летать — летай, но не на фронте. Летно-испытательный центр — это лучшее из того, что тебе могут сейчас предложить. Остаешься в кадрах, летаешь. Чего еще желать?
В словах отца, увы, было много правды. Если это решение адмирала Браге, то спасибо еще, что не законопатили в какой-нибудь долбаный штаб.
— Я подумаю. — У каждого должно быть право выбора, должно быть такое право и у нее.
— Вот и молодец! — неожиданно улыбнулся отец, а тут как раз давешний лакей принес поднос с графинчиком и рюмочками. В хрустале плескалось нечто многообещающее, цвета ну очень крепко заваренного черного чая.
— Ты сказал, несколько просьб, — напомнила Ара, принимая рюмочку со старкой. Высокая, похожая на маленький узкий бокал, граненая, она заставила напиток засиять, как подсвеченный солнцем красный мексиканский янтарь.
— Две, — кивнул отец.
— Какая вторая?
— Родила бы ты, что ли, — вздохнул он. — Вы оба пилоты. Вам дитя необходимо, как хлеб.
Что ж, и это было разумно, хотя на слух Ары звучало диковато. Рожать? Сейчас? Во время войны?
— Шкловские жмут? — спросила вслух.
— Совместные планы.
— Угу-угу, — покивала, словно бы, соглашаясь с отцом. — И кем он у нас будет? Старовером или иудеем?
— Бекетов-Шкловский — всяко разно столбовой дворянин.
— Или дворянка, — вставила Ара.
— Это уж как получится, — согласился отец.
— Хорошо, — неожиданно даже для себя самой согласилась Ара. — Я подумаю. Командировку в дивизию к Шкловскому организуешь?
Грех было не воспользоваться возможностью. Зачнут или нет — это еще вопрос, но секса хотелось так, что сводило спазмом низ живота.
— Сделаем, — ничуть не удивившись пожеланию дочери, пообещал отец. — И вот еще что. Ты не обижайся, Варюха, но я сейчас, когда ехал на эту встречу, сообразил вдруг, что задолжал тебе за четыре офицерских звания и за пять орденов. Про ранения молчу, как и про то, что жива осталась.
"Денег даст или еще что?" — Ара знала своего отца. Тот мог быть прижимистым, даже когда дело касалось собственной семьи. Не жадина и не скупердяй, а рачительный хозяин во всей своей красе. Однако, на Ару эта черта его характера никогда не распространялась. Напротив, с ней он всегда был более, чем щедр. На свадьбу с Олегом подарил дом, в Ниене, большую бриллиантовую парюру из двенадцати предметов и полмиллиона золотых рублей. Олегу тогда перепал венецианский геликоптер и ручной сборки кокоревский армейский внедорожник в гражданском варианте. Так что сейчас можно было ожидать практически всего, чего угодно.
— Оно, конечно, война, и все прочее, — продолжил между тем отец. — Но жизнь идет своим чередом. Ворога, даст бог, одолеем, начнем жить на широкую ногу...
"А сейчас, стало быть, мы на всем экономим?" — усмехнулась мысленно Ара и опять же мысленно покачала головой.
— Мне тут на днях контрагент из Генуи прямым текстом "намекнул", что в связи с политической нестабильностью, сейчас в Крыму сильно упали цены на недвижимость. Можно купить большой кусок земли за малые себерские деньги.
— Предложил что-то конкретное? — поддержала разговор Ара, хотя видит бог, имение в Крыму было отнюдь не тем вопросом, который ее занимал или, мог бы заинтересовать.
— Да, — кивнул отец. — Долина, речка, впадающая в залив между скал. Дом, правда, старый, но есть пирс для яхты, виноградники и даже маленькая винодельня с такой же маленькой винокурней. Виноградную водку гонят. Джузеппе говорит, вино так себе, а вот граппа у них выходит отличная. В общем, решил я купить для вас с Олегом. И еще полмиллиона в банк положу, в американский, в долларах. Авось, не пропадут. После войны отстроитесь там, то да се...
— Отец, — улыбнулась Ара. — Спасибо, конечно, но на кой ляд мне сдалось имение в Крыму? У меня вон Бекетово в руинах лежит. Руки никак не доходят привести в порядок. А тут на другом краю вселенной, можно сказать.
— Если с Киевом объединимся, Крым станет намного ближе...
— Ну, если бы у бабушки были яйца, — хмыкнула Ара, — была бы дедушкой.
— Поверь, доча, у этой бабушки есть яйца.
— Серьезно? — Ара была далека от большой политики и, что там происходит на Олимпе, не знала. Однако то, что сказал отец, означало, прежде всего, то, что Себерия замахнулась на "великое". Из чего логически вытекало, что воевать придется долго и тяжело.
— Серьезно.
— Вот оно как... — Ара не знала, что сказать, просто поддерживала разговор.
— Именно так, — покивал ей Кокорев.
— И кстати, — неожиданно улыбнулся отец. — Не лежит твое Бекетово в руинах. На-ко вот, посмотри.
С этими словами отец достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его Аре. Конверт был самый обычный, почтовый, а вот содержание у него оказалось весьма любопытным. Цветные фотографические снимки, а на них мыза в стиле восемнадцатого века, небольшой аккуратный парк, геликоптерная площадка позади дома, березовая роща, луг и река с перекинутым через нее мостом, асфальтированная дорога, вдоль которой стоят столбы линии электропередач...
— Это что? — подняла Ара взгляд от фотографий.
— Это твое Бекетово, Варя. Дом восстановлен, отреставрирован и отремонтирован. Водопровод, электричество, телефонный кабель и нормальная дорога — три километра до Большого тракта Хлынов — Казань. Вот родишь, даст бог, и будет где пару месяцев пересидеть...
— Давно ты этим занимаешься?
— Второй год...
Что ж, в этом был весь ее отец. Ничего никогда не забывал и любое дело доводил до логического конца.
— Спасибо! — искренно поблагодарила отца Ара. — Это все или есть еще вопросы, которые следует обсудить тет-а-тет?
— Все.
— Тогда поехали домой!
Но сразу уйти не получилось. Оказалось, что есть еще много такого, о чем Ара могла говорить только с отцом, и уж точно, что не в присутствии матери, и ему, как видно, тоже хотелось поговорить с ней с глазу на глаз, "как с единственным кроме него мужиком в семье". И не то, чтобы о каких-то невероятно важных или донельзя секретных делах. Говорили о всякой ерунде, о том, например, чем отличается охота на волков от охоты на шведские "викинги", или о том, чем старка лучше полугара. Однако бывают времена, когда именно такой мужской треп нужен человеку позарез. Так все, собственно, и обстояло. Эти странные посиделки в мужском клубе пошли на пользу и ему, и ей. Поэтому домой они приехали только через полтора часа несколько излишне веселыми и, разумеется, слегка выпившими.
Мать поджала губы. Сестры попробовали ей подражать, но, хотя они и были старшими, кончилось все дело тем, что Ара их всех построила и объяснила в доступных им выражениях, что она, разумеется, им сестра и дочь, — и женщина, если иметь в виду анатомию и физиологию, — но на данный момент она, прежде всего, "господин старший лейтенант Себерского Флота" и вправе ожидать к себе соответствующего отношения.
— Поэтому нечего лить слезы, фыркать и закатывать глазки, — завершила она свой урок хороших манер. — Лучше прикажите, дорогие мои, подавать на стол, и давайте уже нормально пообедаем, поскольку выпито порядочно, а съедено покамест всего ничего.
Вот после этого все пошло, как по накатанному. Домашний разговор — в пастельных тонах, — мягкие улыбки и добрые слова, уха из белорыбицы и тушеная с антоновскими яблоками медвежатина, красный поморский рыбник и мясная кулебяка на четыре угла, и это, не считая салатов, разносолов и огромного торта на десерт. В общем, вечер прошел хорошо, и все остались друг другом довольны, даже Ара, которая, на самом деле, любила всех этих клуш, родные все-таки.
Спала она этой ночью тоже хорошо, а, проснувшись утром, поняла, что есть одно дело, которое она просто обязана сделать, причем не откладывая. Настя конечно Виктору не жена, и не невеста. Ей о том, что он не вернулся из боя, никто не сообщит. Да и не знает о ней никто, кроме Ары. И, значит, сообщить о происшедшем должна тоже она, недаром же ей одной Виктор рассказал о своих отношениях с замужней женщиной.
Ара позвонила в канцелярию специального Бюро, выяснила, что никто так скоро — на другой день после награждения, — ее там не ждет, и взялась за телефонный справочник. Селифонтовы, Викентий Борисович и Анастасия Григорьевна, нашлись сразу, и Ара тут же набрала указанный в книге номер абонента.
