Хорошо еще хоть догадалась приготовить все с вечера, а то ведь мог случиться форменный конфуз. А так сбросила мундир, — "надо бы, наверное, нанять служанку...", — надела темно-серый костюм-двойку с зауженным силуэтом юбки и белую блузку, к которой вместо галстука, как нельзя лучше, подошла большая бриллиантовая брошь. Но раз так, пришлось надеть так же серьги, пару перстней и часы от Dugena Festa на витом браслете темного золота. И, разумеется, зимние кожаные сапожки на высоких каблуках а-ля шпилька-стилет. Вообще, как объяснила Аре женщина-модельер, высокие каблуки нужны не только для того, чтобы нравиться мужчинам, — что, к слову, тоже немаловажно, особенно для гражданской женщины, — но и для того, чтобы нравится самой себе: на каблуках меняется и осанка, и манеры, и взгляд. Опять же самооценка растет в геометрической прогрессии. И в этом смысле, Ара была в довольно-таки привилегированном положении: у нее при росте 159 сантиметров длина ног — почти восемьдесят пять, так что уж на двухвершковые-то каблуки имеет полное право. Но по факту, ее каблуки всего лишь на "чуть" не дотягивали до трех вершков. Одиннадцать сантиметров — не кот насрал.
Однако к костюму, каблукам и бриллиантам полагалась так же соответствующая боевая раскраска: тушь для ресниц и бровей, тени, губная помада и тональный крем. И все это требует времени, так что Ара едва успела к началу заседания. Вышла, как ни в чем ни бывало, — будто и не спешила никуда, — из своего вездехода, сбросила на руки лакея богатую шубу из бургузинских серебристых соболей и, улыбнувшись брату, помахала ему ручкой, затянутой в тончайшую лайковую перчатку. Кирилл ее такой еще никогда не видел и форменным образом обалдел. Они редко виделись в последние годы, так как он, руководя производством в Новгороде и Ниене, редко бывал в Вологде и Шлиссельбурге. А когда они все-таки встречались, она выглядела сильно иначе. Флотская штучка без особого упора на женственность. Офицер, герой, но... На свадьбе, которую они с Олегом все-таки устроили для близких родственников, Кирилл одобрительно взглянул на ее парадно-выходную форму и заметил, — вполне, следует сказать, искренно, — что она молодец, поскольку выбор представляется ему правильным. Не стоило ей надевать платье. А в мундире — "ты совсем даже ничего". Хам, разумеется, но что с него возьмешь, с "сиволапого"? Он к другим женщинам привык, Ара ему в этом смысле, как была, так и осталась непонятна. Тем приятней оказалось уязвить старшенького Кокорева.
— Здравствуй, Киря! — сказала она, подойдя к брату вплотную и небрежно стряхивая тонким пальчиком несуществующую пылинку с лацкана его пиджака. — Как поживаешь?
— Глазам своим не верю, — покачал Кирилл головой. — Ты ли это Кика?
Кикой — производным от Кикимора Болотная — ее звали в детстве братья и сестра. И, вроде бы, любя, поскольку семья у Кокоревых была, и в самом деле, дружная, но все-таки Кика, а не Рыся, как звали ее в доме адмирала Браге. Есть над чем задуматься.
— Я это, Кирюша, — довольно улыбнулась Ара, чувствуя приход неподдельного вдохновения. — Представишь меня широкой публике?
— Представлю, — кивнул брат. — Отец давеча звонил из Вологды и все про все мне разъяснил. Хитрожопые вы с ним, но что есть, то есть: с вами обоими лучше не связываться.
— Не сгущай краски, — поморщилась Ара. — Я для родни не опасная.
— Надеюсь, — ухмыльнулся на ее реплику Кирилл. — Ну, пошли, тогда, что ли?
И они пошли рука об руку, как и следует любящим друг друга брату и сестре, — а они друг друга, и в самом деле, любили, — поэтому, наверное, так хорошо прозвучали в зале для совещаний, куда они вскоре вошли, слова Кирилла Кокорева:
— Господа, разрешите представить вам мою младшую сестру Варвару Авенировну Кокореву. Со вчерашнего дня решением семейного совета она является официальным представителем семьи Кокоревых в военно-промышленном пуле Себерии...
* * *
Заседание, как и следовало ожидать, затянулось. Трепливый народ себерские бюрократы, не себерские, впрочем, тоже. Дай только повод, будут совещаться до потери сознания. Так что освободилась Ара только в восьмом часу вечера. Устала, что не странно, и мечтала только о стакане горячего чая с облепихой и гречишным медом, о ванной и о пуховом одеяле. Но увы, скромным ее фантазиям не суждено было сбыться, так как в секретариате товарища министра ее уже ожидала записка: мол, телефонировали из дома и убедительно просили, не откладывая, связаться с Иваном Никифоровичем Тороповым из торгового дома "Русь".
"Ох, грехи наши тяжкие!" — Ара вспомнила, разумеется, о ком идет речь, как и о том, что просьбы адмирала Браге принято удовлетворять по полной, или уж лучше сразу застрелиться, а она к тому же слово дала. Поэтому, воспользовавшись телефоном на столе секретаря, Ара сразу же позвонила Торопову, который, как ей помнилось, являлся режиссером будущей игровой фильмы про девушку-авиатора, и с удивлением узнала, что студийные павильоны товарищества, где ей придется теперь появляться не раз и не два, расположены практически в центре города, хотя и на левом берегу реки, в Драгунском ручье, что было совсем неплохо. Однако сегодня — и, видно, для разнообразия, — ее приглашают всего лишь познакомиться со съемочной группой, назначив встречу в ресторации "Шапка посадника" в проезде Чекмарева.
Выслушав, господина Торопова, Ара переспросила, "Когда, когда?", получила ответ и поняла, что съездить домой и переодеться уже не получится. Компания фильмоделов, оказывается, зарезервировал в ресторации даже не столик, а целый кабинет и как раз сейчас собирается перебираться из съемочного павильона в "Шапку посадника".
"Твою ж мать!" — прокомментировала Ара сообщение, изменившее, — а вернее, на корню убившее, — все ее планы относительно отдыха и раннего отхода ко сну.
Она распрощалась с Кириллом, условившись встретиться с ним на следующей неделе, когда он привезет в Шлиссельбург всю семью, и, обреченно вздохнув, пошла искать, где давеча припарковалась, впопыхах примчавшись к зданию Министерства Финансов республики Себерия. Впрочем, "Помор" нашелся на удивление быстро, стоял, где поставили, на подземной стоянке А7, и ждал свою неугомонную хозяйку.
"Ну, хоть что-то хорошее", — констатировала Ара, влезая в недра своего огромного внедорожника. Заседание оказалось слишком длинным и слишком муторным, да еще и все присутствующие пялились на нее, как на невидаль заморскую. Ну, как же! Единственная женщина в чисто мужской компании, да еще и дочь самого! А тут, ко всему, еще и погода к вечеру испортилась: резко похолодало и пошел сухой колючий снег. Так что подземная стоянка оказалась очень кстати. И вскоре, всего где-то через сорок минут, Ара парковалась уже в проезде Чекмарева поблизости от входа в ресторан, чтобы далеко потом по холоду не ходить. Снег к этому времени идти, правда, перестал, но теплее на улице от этого не стало, а между тем Ара была хоть и в шубе, но без шапки, и это с ее стороны оказалось весьма опрометчивым решением. Поэтому пришлось поспешить, не хватало еще заработать себе менингит.
А в самой ресторации было тепло и сухо и обслуга на высоте. Со всей вежливостью — и даже не без некоторого подобострастия, не иначе, как вызванного ее мехами и бриллиантами, — приняли шубу и проводили в искомый кабинет, где ее с нетерпением ожидала веселая компания из успевших уже приложиться к хмельному молодых мужчин и женщин, среди которых обнаружилась и упомянутая давеча в разговоре с Елизаветой Аркадиевной Катька Шумская, если конечно она не успела за прошедшие годы выйти замуж и сменить фамилию.
— Здравствуй, Катя! — небрежно бросила Ара, войдя в кабинет и вчерне определившись с составом комитета по встрече. — Господа, я Варвара Кокорева и с кем-то из вас где-то с час назад я имела разговор по телефону.
— Вы говорили со мной, Варвара Авенировна, — встал ей навстречу худощавый лощеный тип с усиками а-ля Кларк Гейбл. — Разрешите представить вам всех собравшихся. И вас, разумеется, представить им тоже. Дамы и господа, — обвел он взглядом притихшую при появлении Ары публику, — это Варвара Кокорева, которую Адмиралтейство и лично господин Шумский рекомендовали нам в качестве военного консультанта.
Тут все дружно посмотрели на Ару с таким выражением, что не трудно было понять, ни Елизавета Аркадиевна, ни супруги Шумские не удосужились сообщить господам фильмоделам ни того, кто на самом деле является прототипом главной героини фильмы, ни того, что Варвара Кокорева и Ара Бекетова — это один и тот же беременный человек женского пола.
"Вот же жопа!" — констатировала Ара, занимая предложенное ей место за накрытым столом.
— Вы, Варвара Авенировна, простите за вопрос, действительно знакомы с армейскими реалиями? — спросил ее между тем оператор фильмы Манусевич, и его обеспокоенность, следует заметить, имела право на жизнь. Не выглядела Ара "военным консультантом". Скорее уж смотрелась сейчас дамой из общества, но никак не солдаткой.
— С флотскими реалиями, — поправила она мужчину. — Армия и Флот, господин Манусевич, это две разные реальности. Часто даже нигде не пересекающиеся.
— То есть ты действительно служила на Флоте? — подняла красиво выщипанную бровь Екатерина, которая, оказывается, предполагала стать Ариным воплощением на экране.
— Я и сейчас служу, — ушла Ара от прямого ответа.
— Ты знакома с прототипом? — подалась к ней тогда Екатерина всем своим обильным телом.
"Да, будет у них вместо мелкой меня настоящая секс бомба за штурвалом истребителя!" — покачала Ара мысленно головой, но отступать было поздно, и она ответила, как есть:
— Да, я ее знаю.
"Как облупленную", — добавила про себя, но вслух этого, разумеется, не произнесла, зато припомнила, что Лена Жихарева как раз девушка в теле, так что бывают и такие авиаторы, как рыжеволосая и зеленоглазая Катя Шумская, с гордость носившая грудь, как минимум, третьего размера.
— Познакомишь?
— Как не фиг делать, — согласилась Ара, которой вдруг пришла в голову идея повеселиться за чужой счет. — Можно прямо сегодня. Закончим здесь, поедем ко мне, там и познакомлю.
— Она что у тебя дома живет? — поразилась Екатерина, заразив своим нетерпеливым энтузиазмом всех присутствующих.
— Ночевать точно придет, — ухмыльнулась Ара, снижая уровень ожиданий, а про себя подумала кое-что другое:
"Сука вы, адмирал, — решила она, по достоинству оценив возникшую комедию положений. — Интриганка и сука! Но... Но вы, Елизавета Аркадиевна, наша правильная флотская сука, и обижаться на вас попросту нельзя".
— Торопиться некуда, — охладила она возбудившихся было фильмоделов. — Выпьем, закусим и поедем ко мне на Гвардейскую...
Так и случилось, что еще через два часа вся компания, сократившаяся, правда, до трио — Катя, Торопыгин и Манусевич, — отправилась вместе с Арой на ее же вездеходе к ней домой, чтобы, значит, познакомиться уже с прототипом главной героини будущей "эпохалки". Ара вела машину по заснеженным улицам и мысленно улыбалась, предвкушая ожидающий ее пассажиров сюрприз. Раз не удалось отдохнуть и выспаться, так хоть получится покрасоваться перед штатскими, тем боле, видит бог, она конечно женщина скромная, но не до такой же степени, чтобы совсем уж никогда и не перед кем не похвастаться! Перед своими, допустим, перед флотскими, она никогда не выпендривалась и сейчас бы не стала. А перед гражданскими пройтись гоголем сам бог велел. Шпакам, как говорится, шпаково.
— Это твой дом? — удивленно подняла брови Екатерина, когда, припарковавшись у подъезда, сразу за Витиным "Гвардейцем", они выгрузились под мелкий снежок, как раз начавший снова сыпаться откуда-то с темных небес.
— Не мой, — отмахнулась Ара. — Отцовский, но отец то в Вологде, то еще где, а я здесь, в смысле, в Шлиссельбурге. Вот и живу.
— Идемте! — позвала она гостей. — Чего стоять на морозе! А я вас сейчас с настоящим флотским героем познакомлю!
Как она и заподозрила, увидев припаркованный у дома вездеход Виктора, он с Анастасией нашелся на кухне. О чем-то они там беседовали за чашкой чая, но Аре, разумеется, обрадовались и гостей ее приняли с радушием.
— Так, — сказала Ара, — вы тут знакомьтесь пока, а я скоро вернусь.
Уточнять не стала, но понадеялась, что Виктор лишнего не скажет. Однако не учла другого. Неуемного любопытства Екатерины и ее же шила в одном весьма аппетитном, следует сказать, месте.
— А вы, капитан, — нацелилась она тут же на высокого и красивого капитана 2-го ранга, — знакомы с лейтенантом Бекетовой?
— С кем, простите? — поперхнулся Виктор и бросил на Ару короткий вопросительный взгляд.
— Тебе же ясно сказали, Витя, — чуть нажала Ара, обозначая главную, пусть и не озвученную мысль, — с лейтенантом Бекетовой. Вот привезла господ синематографистов знакомить с нашей отмороженной на всю голову героиней.
— Ах, с Бекетовой! — сообразил наконец Виктор и оглянулся на Настю, мол, понимает ли. Но та и сама не дура. Сообразила уже в чем курьез.
— Лейтенант наверху, — улыбнулась она. — Сама позовешь или мне за ней сходить?
— Сама, — благодарно улыбнулась Ара. — Все-таки она моя подруга, а не твоя.
— Тоже верно, — не стала спорить Настя. — Иди тогда, а мы пока твоих гостей чаем напоим. Тебе-то заварить или как?
— Пусть Витя лучше кофе сварит. За чашку кофе я сейчас кого-нибудь точно бы убила...
* * *
Решение сделать Насте предложение, возможно, и выглядело спонтанным, но на самом деле Виктор в последнее время об этом думал часто и много. С одной стороны, ему казалась бессмысленной, — если не сказать комичной, — ситуация, при которой они с Настей должны скрывать от окружающих свои, прямо сказать, весьма близкие отношения. Взрослые люди все-таки, да и знакомы не первый день. А с другой стороны, они ведь не просто давно и хорошо знакомы. У них есть прошлое, и в этом прошлом чувство и отношения, которые, кажется, никогда на самом деле не прекращались. Во всяком случае, если говорить о чувствах. Ну, а если все-таки об отношениях, то у них с Настей ведь и общий сын имеется, а это уже практически готовая семья. Но настоящим толчком к тому, чтобы перейти от теории к практике, послужило исчезновение Ары. Варвара отсутствовала всего три дня, но Виктору и этого оказалось достаточно, чтобы окончательно понять: никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Вот так прооткладываешь что-то важное с сегодня на завтра, а потом глядишь, а поезд-то уже ушел. Так у него, к слову, случилось с самой Варей, могло приключиться и с Настей. А что? Женщина она молодая, красивая и умная. Много ли таких найдется вокруг? Запросто могут увести. Тем более, что она сейчас в Вологде, а он здесь, в Шлиссельбурге и далее везде, куда пошлет родное начальство. К тому же война. А на войне всякое может случиться с боевым офицером-авиатором. Вон как с Арой, например. Потому и решил больше не тянуть. Сделал предложение, получил согласие, и даже на душе, кажется, полегчало.
Исчезло какое-то подспудное напряжение, которое он чувствовал не только в себе, но и в ней. И разговоры, кажется, изменили тональность. Но главное, теперь Настя уже не прятала от него "своего Володю", который "без комментариев". Могла о нем свободно с Виктором говорить, обсуждать будущее, — чего раньше себе никогда не позволяла, — да и вообще расслабилась как-то и временами выглядела счастливой не только после секса, но и вот в такие простые моменты, как сейчас, когда, сидя на кухне в доме Ары, они пили чай и неторопливо обсуждали планы на ближайшую перспективу: когда сказать близким друзьям и родственникам, и на когда назначить свадьбу. Где потом жить и заводить ли еще детей. Вопросы для Виктора абсолютно незнакомые и непривычные, но оттого не менее актуальные. И говорить об этом, как оказалось, совсем нетрудно, а временами даже интересно и приятно. А в тот момент, когда домой завалилась Варвара с новыми знакомцами, они как раз обсуждали не самый важный, но довольно актуальный вопрос: хорошо ли это, что они живут в доме Кокорева, ведь и у нее, и у него в городе есть свое жилье. Но в том-то и проблема, что пока не определились их намерения, он не мог в открытую прийти к ней, да и она должна была прятаться, приходя к нему в его служебную квартиру. Теперь же, сразу как объявят о помолвке, вопрос этот за неактуальностью отпадет сам собой. Об этом и говорили, когда на кухне неожиданно объявились новые лица.
