— Хранительниц Пророчества!
— И от кого вы его храните? — удивился Борисов. — Пророчества, пророчества, что-то недавно мне толковали о них, а пророчества некоей Халифы, да?
— Некоей!
— Извини, — оскалился Фёдор Михайлович, — ты ее лично знала двадцать тысяч лет назад. И ты столько лет хранила свою девственность?
— Этой госпоже всего лишь двести тридцать лет! Я гений секты Хранительниц Пророчества, достигшая небесного ранга к двумстам годам!
— Двести лет? Двести лет до небесного ранга? — вот теперь изумление Борисова было неподдельным.
Ответ Шила был заглушен громовым раскатом, реактивной струей, на которой взлетел Дракон-хомяк, пылая от ярости.
— НУ ВСЕ!!! ВЫ МЕНЯ РАЗОЗЛИЛИ!!! СЕЙЧАС Я ВЫПЬЮ И СОЖГУ ВЕСЬ ВАШ ОКЕАН!!!
— О ВЕЛИКИЙ ДРАКОН!!! — прозвучал громовой раскат хора рыбьих голов во главе с помятым Акулом. — НЕ ГНЕВАЙСЯ, ЧТО ЭТИ НИЧТОЖНЫЕ НЕ ПРИЗНАЛИ ТВОЕГО ВЕЛИЧИЯ И НЕ РАСПОЗНАЛИ ИСТИННОГО ОБЛИКА!!! МЫ ВСЕ ТВОИ СЛУГИ!!!
— Глава 54
— Ну, дед, ты горазд на выдумки! — восхищенно заметил Хомяк, таращась в просторы океана сквозь прозрачную ледовую стенку. — А можно сделать так, чтобы высунул руку и там рыба?
— Можно, — подтвердил Борисов, — только мы все утонем к хуям. Ну, кроме тех, кто из говна состоит, оно не тонет.
Хомяк, уже надувший грудь, чтобы заорать о своем величии и том, что этот юный повелитель зверья, птиц и рыб не утонет, шумно выдохнул и почесал пузо. Пустил газы, которые тут же начала отгонять Кура, пока Кума разминала плечи.
— Не двигайтесь, о могучий Дракон, — поклонилась Кура, освежив воздух, — и эта ничтожная Ку Ри запечатлеет ваше величие внутри морских глубин на картине!
Она еще и рисует, хмыкнул Борисов, наблюдавший со стороны. После того, как Акул и его подчиненные склонились перед Драконом, все завертелось в быстром темпе. Пускай Акул и не знал точного местоположения драконьего острова, но знал примерный район, который располагался "не так уж далеко", всего в сотне тысяч ли, по его словам.
На слова Борисова о врагах, Акул заверил, что рыбы промолчат, а остальные, включая его, скорее сдохнут, чем что-то выдадут культиваторам, врагам Драконов. Рыбы и осьминоги натащили камней, и проблема плавучести ледовой подводной лодки была решена. Также Акул подогнал десяток огромных китов, которые и тащили сейчас подводную лодку, дабы не оставлять следа ци за собой.
— Вы же были лисами, — заметил он.
— Что-то внутри этой ничтожной Ку Ри подсказывает, как рисовать, — поклонилась лисичка.
Рыжая и увесистая в нужных местах, одно удовольствие было смотреть на нее. Шило рядом скривилась, словно увидела какое-то уродство, и Борисов чуть не отвесил ей легкий подзатыльник. Двести тридцать лет, а по виду годилась ему в правнучки. По состоянию мозга, пожалуй, тоже.
— А если ты создашь иллюзию и запечатлеешь ее в картине?
— К сожалению, эта ничтожная Ку Ри пока не овладела техникой материализации иллюзий, но она благодарит наставника Ар Гуса за то, что тот поделился с ней мудростью и указал направление.
— А техники оживших картин, — продолжал расспросы Борисов, — что с ними?
Следовало заниматься делами и ци, пока было время в пути, но на него словно накатило бессилие. Как будто усмиренный дух забрал с собой всё, включая желание действовать, или просто сказывалось напряжение битвы и облегчение от мысли, что уже скоро они окажутся совсем близко от цели.
Драконий остров, но главное — бессмертие!
— И техники картин, вмещающих в себя целый мир, это же, по сути, аналог пространственного кольца? Понятно, что в них надо вкладывать щедро ци, использовать особые приемы, но сама техника исполнения? Что тебе подсказывает сила крови?
Кура задумалась, приложив кисть к рту.
— Хорош болтать о всякой заумной ерунде! — возмутился Хомяк. — Я жрать хочу, а вы болтаете! Дед, свари мне вкусной ци! Поймай мне рыбу!
— Сам поймай, лентяй! — рявкнул Борисов.
— Ничего я не лентяй! Этот прекрасный юный мастер умеет работать!
— Тем, что между ног, не считается, Павлина подтвердит.
— Усы, лапы и хвост, вот мои инструменты!
— Чего? — выпучил глаза Борисов.
— Дед, да ты сам так говорил, помнишь?! Во-о-от, не помнишь, а меня попрекаешь! Атамана любой может обидеть, ха! — надулся Хомяк.
Затем прошел к стенке и уселся напротив нее, вперил взгляд багровых глаз в толщу океана. Мед Вед подошел и сел рядом, протянул самодельную удочку, из палки с веревкой.
— По слухам, раньше существовали целые анклавы расширенного пространства, практически миры, как в картинах, — вдруг сказала Кура, подходя ближе. — Эта ничтожная Ку Ри не знает таких техник, но приложит все усилия, чтобы найти их и освоить.
— Договорились, — кивнул Борисов.
— Вам никогда не добыть этих секретов, — прошипела Шило под нос.
— Я ведь могу и сыграть на твоем теле симфонию оргазма, — прошептал ей Борисов, наклоняясь ближе, — а то и обучить Павлину с Гиеной и всех остальных, кто умолял меня об уроках любви. Хомяк голоден и учует запах ци, сожрет тебя моментально, как тебе такое?
Шило посмотрела прожигающим взглядом, пытаясь собраться с духом и силами. Перспектива "осквернения" зверьем ее пугала, сильно пугала, возможно даже сильнее, чем угроза отравления дяньтяня.
— Пойдем, поработаем и поболтаем, — указал ей Борисов на пространственное кольцо.
Хомяк сидел и открывал, и закрывал рот. Рыба за стенкой из льда тоже открывала и закрывала рот, но недолго, ее сносило течением. Подплывала следующая, словно загипнотизированная, пыталась удержаться в потоке, одновременно с этим открывая и закрывая рот в такт Хомяку.
Хомяк вдруг сделал движение лапой, словно выдергивал рыбину.
Цоп, хрясь и рыбина забилась на полу, но тут же получила по башке от Мед Веда.
— Брат Хо Ма, ты великолепен, — заурчал медведь, — и могуч!
— Как ты это сделал? — спросил Борисов, задержавшись внутри корпуса лодки.
— Дернул и вытащил, дед, ты что, рыбачить разучился?! — возмутился Хомяк. — Ты же сам учил, мол, вижу цель, не замечаю препятствий!
Борисов дернул щекой, пытаясь вспомнить, когда это он так обильно цитировал советские фильмы, чтобы Хомяк, не видевший их, успел запомнить? Разорвал пространство! Уже можно было бы садиться работать с кольцами, осваивать новую технику, экспериментировать, но... Хомяк.
— Костер тут не разводите, — проворчал он.
Медведь, уже тащивший котелок, чуть не споткнулся и взревел обиженно. А ведь этот комок шерсти так еще и все пилюли повытягает, озадаченно подумал Борисов и покачал головой.
— Вот так всегда, жрите сырое, сладкое ци не кушайте, мойте лапы, перед и зад, — ворчание Хомяка стало неразборчивым, так как он откусил рыбе башку и захрустел ей.
Борисов все же вошел в кольцо, подумав, что разберется потом.
— Раз ты служишь мастеру, то должна встречать его со всем почтением! Меня называть старшей сестрой или уважаемой Пи На Ла, так уж и быть, но сестрой лучше! Должна прислуживать мне все то время, что не служишь нашему мастеру и не кривить лицо, отвечать на все вопросы честно и открыто!
Пиала поучала Шило несмотря на то, что даже не была культиватором. Вот что с людьми власть делает, развеселился Борисов, остановившись чуть в стороне. Перегонка пилюль в ци, да, следовало ускорить работы, пока Хомяк все не сожрал и попробовать повторить трюк с "подкидывающим усилением", чтобы молнии испытания от повышения одного культиватора использовать на следующего и так далее.
— Да ты смерти ищешь, безумная! — прошипела Шило.
— Это мы еще посмотрим, — бесстрашно отозвалась Пиала, уперев руки в бока. — Выбрав мудрость моей семьи, служение мужчине-культиватору, я и без того нашла себе смерть, но посмотрим, как вы, ничтожные культиваторы, справитесь с мудрейшим мастером Ар Гусом!
— Справимся! Уже скоро здесь будет вся моя секта и с ней сильнейшие культиваторы Бессмертного материка!
— А вот с этого места подробней, — сказал Борисов, подходя к ним.
Неужели Шило с ее "доменом ци" вокруг, не ощущала его самого? Потому что находилась внутри пространственного кольца? Техники отменяли, нет, техника кольца подавляла ее ци? Или Шило притворялась? Такое огромное поле для исследований, экспериментов, работы, хотя и хозяйство не следовало запускать, а Шило определенно была частью нового хозяйства, наравне с Хомяком и его казаками.
— Мастер, если она не будет вас слушаться, можно я ее накажу?
— Можно, — лениво разрешил Борисов.
Все равно Пиала бы даже ноготь не сломала культиватору небесного ранга. Борисов попытался ощутить изменения в себе и вдруг понял, что торопится. Возведение стен и крыши, постройка и укрепление тела через ци, изменение его свойств, все это ему еще предстояло, если он хотел пройти Земной ранг и подняться выше. Возможно, что он ошибался и скоростное возвышение через экстракт ци было подобно постройке дома на жидком, непрочном фундаменте, следовало перепроверить и разобраться.
Уж за двадцать тысяч лет культиваторы должны были опробовать все возможные варианты, не так ли?
— А можно взять ее к себе в постель? — не унималась Пиала.
— Можно, — опять разрешил Борисов. — А если она тебя удавит в постели, мы за тебя отомстим.
Раскрасневшаяся Пиала сверкала глазами, явно не боялась такой судьбы или чрезмерно верила в Борисова.
— В общем-то, можешь ее себе насовсем забрать, меня она в постели не интересует.
Снова сверкание глазами, только теперь со стороны Шила.
— Но тогда она перестанет быть вашей женщиной и на нее накинется зверье! — подыграла Пиала.
— Да плевать, все равно прока с нее нет, — отмахнулся Борисов.
Он перепроверил перегоночную систему, содержание ци и прочность стекла. Следовало переделать ее или заново укрепить, чтобы убрать риск взрыва. Следовало поискать новые методы очистки и переплавки, не перегонкой единой был жив человек. Перегонка, подумал Борисов, и духовное пойло, да, на Аньке работало, на Мосинке работало, значит и Шило была уязвима. Только ци туда следовало влить на ее небесный ранг, такой крепкий алкоголь свалил бы с ног все зверье и его самого.
— Точно! — прищелкнул он пальцами.
Разные типы пилюль, дури, порошков и прочего, содержали в себе разные типы ци и применялись в разных ситуациях. Соответственно, при сведении к экстракту ци, шли потери и, как подозревал Борисов, весьма изрядные. Конечно, не он собирал те растения и руды, не он варил и делал пилюли, халява она и есть халява, но что-то внутри протестовало против такого разбазаривания ресурса.
В то же время, ему требовался некий универсальный стандарт, подходящий всем, позволяющий быстро подняться, не сжигая себе меридианы и дяньтянь. Экстракт ци, судя по экспериментам на зверье, этому условию удовлетворял, хотя тут опять следовало бы разобраться отдельно и провести контрольные опыты и замеры.
— Так, возьмем, хм-хм, вот эти две пилюли, — пробормотал он под нос.
— Откуда у тебя пилюли Замерзающего Леса, — не утерпела Шило.
— Следует обращаться к мастеру на вы и со всем почтением! — тут же насела на нее Пиала.
— Он не...
— Если он не твой мастер, то пошла вон отсюда! — Пиала даже отвесила пинка, который Шило просто не заметила.
Вообще, Пиала себя вела даже не как самоубийца, а Борисов просто не находил слов. Да, он отомстил бы за нее, а может и нет, мертвой Пиале это не помогло бы, по большому счету.
— У тебя ведь есть семья, — лязгнула зубами в ее в сторону Шило.
— Ошибаешься! У меня нет семьи! Моя мать не смогла заплатить пять капель налога и ее забили плетьми насмерть! Моего отца забрала себе соседка и полгода спустя он умер от усталости! Меня и моих братьев и сестер взяли в секту, в счет уплаты налога, и двое из них умерли в первый же месяц, а третью изнасиловал до смерти культиватор из внутреннего круга! Вырезать до девятого колена?! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!
Пиала тряслась от смеха, а глаза ее сверкали злостью, руки дергались, словно выбирали, куда именно всадить клинок: в сердце Шило или ее глаза.
— Хватит, — негромко сказал Борисов и Пиала остановилась, рухнула на пол.
Он посмотрел на Шило и сказал.
— Или ты здесь, служишь мне и отвечаешь, или ты снаружи, со зверьем, или тебя, без культивации, нужно отдать в руки обычных крестьян. Выбирай.
— Глава 55
Шило не ответила сразу, размышляла, нахмурив тонкие брови. Пиала тоже хмурилась, сводила свои пышные брови в кучку, морщила лицо так, будто пыталась сыграть обезьянку. Недовольство служанки было вызвано, конечно, тем, что Шило медлила и в целом, думала и выбирала. Чего тут выбирать, когда надо "служить мастеру Ар Гусу и точка", без разговоров!
Борисов не торопил, занимался перегонкой и одновременно с этим разводил две пилюли Пламенного Корня, одну в воде, другую в экстракте ци. Подобное растворяется в подобном, но шли потери при получении первоначального раствора экстракта. В воде пилюля растворялась неохотно, Борисов вытащил ее и начал перетирать в порошок в нефритовой ступке, думая о том, что и здесь потери. Ци из растворов, экстрактов, ступки, все это уходило в воздух, растворялось.
Требовался ящик из нефрита, с манипуляторами внутри или даже целая комната, изолированная от окружающего мира, но неясно было, как не выпускать ци из нее при входе. Нагнетание ци снаружи? Завеса от Хомяка, ци жадности, позволяющее поглощать любые другие типы ци, например?
Нет, вдруг понял Борисов. Требовалось пространственное кольцо — изолятор, из нефрита или еще чего, но с расширенным пространством внутри. Как в этих двух кольцах, полученных от незнакомцев перед архивами в Дардонии, чтобы внутри все было пропитано ци и она никуда не уходила. Сама не уходила, шла в подпитку кольца, в духовные камни и прочие батарейки, но наружу попусту не тратилась. Тогда любые потери в воздух не будут потерями, ци все равно останется в объеме кольца, закон сохранения ци, так сказать. Где чего убыло, то в другом месте непременно прибавило.
— Понятно, ты решила умереть с честью, что же, Хомяк тебе это обеспечит, обесчестив напоследок и забрав ци, ему пригодится.
Борисов врал, не моргнув и глазом. Одно дело вылизывать по порции раз в сутки, другое забрать всю ци сексом у культиватора рангом выше, тут даже Хомяк легко мог лишиться всего. Шило следовало убить ядом, что автоматически убирало возможность извлечь из нее ци, опять даже Хомяк мог полечь от такой ядовитой черной жижи, что хлестала из него.
— Нет, я просто задумалась, — немного торопливо сказала Шило.
Ни слова о том, что обесчестил ее именно Борисов, но слова эти читались в ее пламенном взоре. Равно как и отчаяние создавшегося положения. Никто не поверил бы в ее стойкость и преданность идеалам, зачистили бы от культивации, "загрязненной сексом с похотливыми волосатыми животными", а жить без культивации и дяньтяня Шило не желала. Она хотела покончить с собой, забрав кого-то из врагов, но не вышло, а потом яд Гиены что-то там ей подломил внутри или надломил ее волю и готовность умереть.
