Конечно же сравнение было не совсем верным — Аинз и Соломон превосходили Слугу перед Машу на порядки — глядя на двух великих магов Машу чувствовала себя беспомощной, словно песчинка подхваченная бурей — в каком-то смысле это даже было прекрасно — как принятие неизбежного могло снять груз с души человека, так глядя на сражение Соломона и Аинза Машу могла почувствовать себя свободной — и абсолютно ничего не значащей.
Слуга перед ней значительно уступал этим двум титанам той мощью, что можно было увидеть невооруженным взглядом глядя на него — однако за исключением двух этих исключений из всех исключений — пожалуй, Слуга перед ней превосходил всех, кого Машу доводилось видеть перед собой.
-Ланселот,— Артурия произнесла тихо, глядя на Ланселота — судя по тому, что та вообще решила произнести что-то — присутствие ее верного друга и предателя ее трона затронуло даже ее разум,— Я знала.
Ланселот ничего не произнес на эти слова — подняв почти извиняющийся взгляд тот выдал, наверное, самую жалкую и помятую из всех возможных улыбок, что только могли существовать в этом мире, словно бы прося прощение за то, что он собирался сделать — за то, что он уже сделал — за то, что он не сделал — за каждую мелочь и за собственное существование.
Однако столь жалкая улыбка и молчаливый извиняющийся взгляд не смогли заставить Машу посочувствовать тому — поскольку спустя мгновение та ощутила, как ее разум застилает чистая, беспрестанная ненависть к Ланселоту.
Ее разум в мгновение ока практически утонул в океане злобы — из последних сил сознание Машу успело лишь бросить последний крик — "ГАЛАХАД!"
"ПУСТИ МЕНЯ! Я ПРОЛОМЛЮ ЕМУ ГОЛОВУ ЩИТОМ! ДАЙ МНЕ ВРЕЗАТЬ ПО ЭТОЙ РОЖЕ!" — Галахад, обычно державшийся достаточно спокойно и дружелюбно, взревел раненным зверем в разуме Машу — и та ощутила, как постепенно начинает захлебываться в приливах ненависти ее разум — "У ЭТОЙ ЖАЛКОЙ ПОДДЕЛКИ ПОД ЧЕЛОВЕКА СЛИШКОМ МНОГО ЦЕЛЫХ КОСТЕЙ В ОРГАНИЗМЕ!"
"ГАЛАХАД!" — Машу выкрикнула в свой разум, однако это было бесполезно — один вид Ланселота в мгновение ока заставил того забыть о своем рыцарском этикете, Машу, общении и обо всем сразу — и мгновение спустя Машу с ужасом ощутила, как ее конечности начинают двигаться сами по себе, не подчиняясь ее воле.
Какая-бы причина не движила Галахадом в данный момент — эти размышления отошли на дальний план — у Машу было всего несколько мгновений, пока она могла сопротивляться напору Галахада, для того, чтобы попытаться если не успокоить, то хотя бы направить гнев Галахада в другое русло.
"Если ты нападешь сейчас — то не дашь другим возможности побить Ланселота!" — Машу бросила фразу в пустоту, после чего, заметив, что на мгновение эта мысль вызвала отклик в душе Галахада, тут же развила ее — "Ланселот силен и чтобы хорошо пройтись по нему нам нужна помощь остальных! Только так ты сможешь хорошо пройтись по нему!"
Гнев Галахада, услышав эти слова, не отступил — однако, спустя мучительную секунду размышления, приобрел другую форму — и Машу ощутила, как начинает отступать невидимая воля, выкручивающая ее конечности.
"Когда ты начнешь бить его щитом по голове — я возьму контроль. Хочу почувствовать своими руками ощущения от этого!" — голос Галахада раздался в голове Машу и та смогла выдохнуть, расцепляя сжавшиеся до побеления пальцы, стараясь восстановить хотя-бы подобие самоконтроля.
Галахад, конечно, упоминал в прошлом неприязнь к своему отцу, однако никогда не давал Машу понять, насколько велика та на самом деле...
И это неожиданное открытие в данный момент чуть не стоило Машу контроля над ее телом.
Наконец-то вернув контроль над своими руками полностью, Машу взглянула на Ланселота, чувствуя, как чужая ненависть начинает подниматься ее в душе, но в этот раз смогла перехватить щит без особых проблем, глядя на Ланселота.
Тот, уловив ее взгляд, улыбнулся еще раз самоуничижительной улыбкой, после чего обратился к Машу,— Мне жаль... Галахад.
В следующее мгновение волна ненависти ударила в разум Машу — и если бы Артурия не бросилась в бой первой — наверняка это бы сделала сама Щилдер.
* * *
Висячие Сады Семирамиды представляли из себя могущественный Благородный Фантазм. Как могло быть иначе? Парящая защищенная крепость, обладающая возможностью отправлять навстречу армиям врага сотни магических снарядов — каждый был способен легко уничтожить десяток целей единовременно — и если этого было недостаточно? Семирамида всегда могла использовать главное орудие своего Благородного Фантазма, разделываясь не с десятками людей за раз, а готовая похоронить всю армию противника разом.
Но даже в случае, если этого было недостаточно, то в пределах своего парящего дворца, крепости и передвижного штаба Семирамида обладала своей полной силой — могла продемонстрировать способности намного превосходящие ожидаемые от нее.
В конце концов в личном бою один на один Семирамида не демонстрировала выдающихся боевых способностей — но внутри пределов своего дворца Царица Ассирийская действительно правила балом.
И все же — способности Семирамиды были не абсолютны. Ни в боевой мощи, ни в скорости ее атаки — и потому взрезавший землю и воздух Слуга, движущийся к ней на скорости, что была чрезмерна даже с точки зрения весьма выдающейся Слуги, которой она была — Семирамиде мало что было возможно противопоставить противнику.
Практически мгновенная скорости атаки и сотни магических ударов, взрывающих землю, не смогли ни уничтожить, ни даже замедлить движущуюся размытую фигуру Слуги — размытую из-за невероятной скорости того.
Главный калибр Висячих Садов... С некоторой вероятностью Семирамида могла использовать тот для того, чтобы разобраться с надвигающейся опасностью — даже самый досадливый из назойливых мошек не мог увернуться от атаки размером с город и более — по крайней мере в том случае, если атака Семирамиды была бы достаточно быстрой — однако после неудачного первого удара против Камелота ей все еще требовалось время на подготовку.
Взгляд Семирамиды переместился к Арашу, продолжавшему посылать стрелу за стрелой, ввязавшись в своеобразную дуэль двух героических лучников, заставив ее задуматься на мгновение, но быстро отбросив эту мысль — маловероятно, что даже великий лучник мог легко разобраться с надвигающейся угрозой.
Да и могла ли Семирамида назвать это угрозой? Да, приближающийся Слуга был быстр — но и только лишь это. Даже добравшись до Висячих Садов он бы оказался на несколько километров ниже того — и, насколько было известно самой Семирамиде, ни один из Слуг Богини не обладал способностью полета. Поэтому, добравшись до расположения Семирамиды тот бы просто... Остался стоять под расположением самой Семирамиды?
-Нужна помощь? — голос Санзанг заставил Семирамиду, забывшую о ее присутствии, отвлечься, на мгновение — однако приготовившись к ядовитой ремарке, Семирамида столкнулась с лицом Санзанг, сияющим как отполированное золото — та действительно хотела помочь... Просто была немного более глупенькой чем Семирамида ожидала от нее.
Проглотив порцию яда, что Семирамида была готова выплеснуть, та лишь задала вопрос со вздохом, разочарованным уровнем интеллекта Санзанг, но ничуть не удивленная тем,— Как?
На эти слова Санзанг, до того улыбавшаяся радостно, вдруг моргнула, явно осмысливая вопрос, заданный Семирамидой, после чего открыла рот, закрыла тот, повторила это движение вновь несколько раз и задумчиво нахмурилась, будто бы впервые задалась этим вопросом.
Семирамида, пронаблюдавшая за этой небольшой пантомимой, только вздохнула раздраженно и отвела взгляд, наблюдая за приближающейся проблемой. Если этот Слуга не мог добраться до нее — то не стоило ли ей вовсе перестать обращать внимание на его присутствие и сконцентрировать силы на атаке Камелота?
-Араш, — в конце концов обратилась она к стоящему рядом Арчеру, сосредоточившемуся на дуэли с Тристаном.
-Пробить простыми атаками не выходит,— прекрасно осознавая смысл заданного Семирамидой вопроса Араш ответил четко и просто, продолжая посылать стрелу за стрелой в направлении противника. Безусловно, его атаки продолжали направляться в сторону врага — но смысл в этом случае заключался исключительно в отвлечении того, и может быть в некотором возможном раздражении Тристана, для которого стрелы Араша были подобны небольшим тычкам в его тело — совершенно неопасными, но безусловно раздражающими.
Семирамида в ответ на эти слова только сморщила свое выражение лица, прежде чем взглянуть на Санзанг, ожидающую рядом приказ, будто бы та могла помочь каким-то образом в текущей ситуации, прежде чем перевести взгляд на Араша,— Никакой возможности?
-Возможность... Есть,— Медленно произнес Араш после мгновения размышлений,— И я не боюсь воспользоваться той... Но лишь в подходящий момент — я предпочел бы принести как можно больше пользы до тех пор, как я могу это сделать — прежде чем использовать свой Благородный Фантазм.
Семирамида на эти слова чуть нахмурилась — но при всех ее проблемах в качестве личности или правительницы — по крайней мере она не была из тех, кто отдавал приказы к бессмысленному, или даже вредному в общей картине, самопожертвованию своих подчиненных. К тому же не то, чтобы ее Висячие Сады требовали так уж много времени на подготовку нового залпа — точнее, так казалось остальным, однако то, что казалось вечностью для Слуг — для остальных являлось данностью десятка секунд — и с отвлеченным Тристаном та скорее всего могла добиться необходимого ей эффекта в данный момент без проблем.
Однако, как и следовало ожидать — реальность не была столь милосердна, чтобы учитывать планы и желания Семирамиды — и потому тот факт, что что-то пошло не по плану она поняла еще до того, как голос Араша сообщил ей об этом,— Благородный Фантазм!
Золотое сияние, практически режущее глаза в своей яркости, закрыло небо перед взглядом Семирамиды, разлившись так, будто бы новое Солнце взошло на Земле.
Опознать золотое сияние Экскалибура для Семирамиды не представляло опасности — если бы не несколько связанных с использованием Экскалибура проблем.
Первая проблема — Богиня не обладала Экскалибуром.
Вторая проблема — Экскалибур, даже будучи огромным по своей мощи и воздействию клинком, все же не являлся дальнобойной атакой. Даже если он мог прорезать гору — даже если он мог уничтожить сотню метров на своем пути — в конце концов это было лишь сотней метров. Против Висячих Садов Семирамиды, парящих на огромной высоте над полем боя, тот не смог бы дотянуться даже если бы использовавший этот Экскалибур обрел силы Богини.
Взгляд Семирамиды мгновенно нашел взглядом маленькую точку, практически скрывшуюся за золотым сиянием Экскалибура перед ее лицом.
Король Ричард Львиное Сердце, последний рыцарь Камелота...
Его Благородный Фантазм являлся не Экскалибуром и не осколком Экскалибура, а, сам по себе, представлял лишь легенду о Короле Артуре. Вдохновленная устремленность, наверное, последнего человека на всех Британских Островах что прикоснулся к чудесам старых времен — его Благородный Фантазм представлял из себя использование легенды о Короле Артуре, Камелоте и Экскалибуре — имитация чудес давно минувших дней, которыми восхищался Ричард.
Положительная черта этого Благородного Фантазма означала, что для ее использования, для использования силы Экскалибура Ричарду не нужно было обладать Экскалибуром — он мог использовать ту совместно с любым видом оружия. Отрицательная сторона означала, что как бы ни был могущественен Ричард — его сила никогда не будет равна настоящему Экскалибуру — лишь имитация и не более того.
Однако, если тот находился в Камелоте — если он находился на своей земле, вместе с Богиней, решившей воспользоваться всеми своими силами — особенно учитывая тот факт, что Ричард уже погиб в прошлом — а значит не был обязан сохранять свою жизнь в настоящем... Безусловно, он смог добраться до того уровня, что сила его Экскалибура уступала настоящему Экскалибуру лишь на невидимые незначительные миллионные доли процента.
Что же касается способа достать подобным Экскалибуром до нее — Семирамида была вполне права — Ричард не обладал способностью к полету и мог лишь прыгать, как большой назойливый и крайне сильный кузнечик, стараясь достать до Семирамиды.
Проблема заключалась в том, что высота прыжка Ричарда зависела от скорости его движения — если подобрать правильный трамплин для прыжка.
И Ричард Львиное Сердце обладал крайне интересным навыком.
В конце концов легенда Ричарда, помимо его мифических вдохновений, включала в себя и некоторые реальные факты его биографии — например факт его выдающихся — и удивительно быстрых для его времени — военных походов и сражений.
Для Слуг, хотя иногда те и получали способности направленные в первую очередь на командование армиями, однако, многие подобные свершения имели значение лишь на уровне личных достижений. И потому навык Ричарда был изменен.
Божественная скорость — способность что увеличивала его скорость, его показатель Ловкости соразмерно времени, проведенному в сражении. Для сражения против Слуг это не предполагало решающего перевеса — Слуга с отличающейся значительно силой мог проиграть — или победить — всего за несколько секунд. В конце концов сам факт того, что эта способность существовала лишь во время и на протяжении одного сражения значительно ограничивал возможности Ричарда.
Однако Богиня одарила своих Слуг могущественными возможностями. Бессмертие, полуденное Солнце, сила Берсеркера...
И "Нескончаемый Крестовый Поход." Способность, что изменила действие навыка Ричарда.
Он становился не тем быстрее, чем больше времени он проводил в сражении — а тем быстрее, чем дольше времени он сражался под знаменем Львиной Богини.
Для Слуг в сражении минута представлял из себя прорву времени.
Что уж говорит о двух месяцах?
И поэтому прыгнувший с трамплина Ричард не обладал возможностью полета — но едва ли нуждался в ней.
И покрывшее небо золотое сияние Экскалибура поглотило Висячие Сады.
* * *
Озимандия без особого интереса — но, впрочем, и без презрения позволил Гавейну пережить еще одну его атаку, после чего удостоил его чести лицезреть самого великого Озимандию уклоняющегося от удара клинка — вспышка огня и света прорезала пространство рядом с фараоном фараонов, но вместо опасений заставила того лишь скривить свое лицо в гримасе,— Какое невежество — посметь использовать против воплощенного Ра огонь и свет — я повелел бы гнать тебя по улицам каждого города, стегая на пути плетями, попадись ты мне на глаза в пределах моего царства.
-Что поделать, Ваше Величество,— Гавейн только вздохнул, после чего, уперевшись обеими ногами, постарался прыжком приблизиться к парящей барке Озимандии — заставив того спустя мгновение ударит со всех сторон вновь — как и следовало ожидать — без всяческого эффекта.
Спустя мгновение, когда клинок Гавейна врезался в барку Озимандии тот, в конце концов, с неохотой был вынужден признать необходимость проявить несколько большую часть своих сил — и повел рукой в сторону, используя свой второй Благородный Фантазм, — Абе эл-Хол Сфинкс!
