Добро пожаловать домой, мама

Ах да. Я же ему сначала вообще запрещала что-то делать с моими мозгами — боялась, что его опять настигнет припадок. Он смеялся долго, а я не понимала, чего такого смешного в моих опасениях.

— Что, опять?

— Да, имари.

Пока сорочка Олины благополучно напитывалась моими слезами-соплями, я упустила момент, когда сын вошёл.

— Адори, помоги... — заканючила я. Да-да, я была неправа, я слишком упряма, признаю, хорошо!

— А я говорил, что так просто ты не отделаешься, — щёлкнул языком Адори и принялся уже привычным для меня жестом растирать руки. — Ложись и постарайся успокоиться.

Он кивнул Олине, и та шустро убежала, напоследок вытерев последние слёзы с моих щёк.

Я повиновалась и два раза глубоко вздохнула. Правда, всхлипы всё ещё вырывались, но это уже скорее рефлекс, чем моё желание. Расслабиться и руки вдоль тела. Это я запомнила.

— Держи перед глазами эту сцену, — напутствовал сын, вновь обхватив ладонями моё лицо. — Да, тяжело, но всё равно держи. Иначе не отстанет.

Я сделала так, как велел Адори. Действительно, трудно, опять хотелось удариться в слёзы ужаса, но надо удержаться, иначе опять воображаемая игла пронзит мне голову и протянет через неё режущую нить.

— Глянь на меня.

Игла всё-таки протащила нитку сквозь мозг. Захотелось дёрнуться от боли, но не получилось — тело словно окаменело.

Если в прошлый раз вся моя жизнь пронеслась ускоренно в десятки раз, то сейчас каждый последий момент моей прошлой жизни, напротив, был растянут раза в два — кажется, Адори меня пощадил. Думаю, для лучшего эффекта он мог и сильнее растянуть события, но решил меня не мучить.

Состояние было такое, словно бы я нырнула в кисель. Вокруг чувствовалась какая-то вязкость, тягучесть, тяжесть. Я не знаю, что там делал Адори, но мне хотелось поскорее выбраться отсюда.

Наконец кисель резко вытолкнул меня. Я захлебнулась воздухом.

— Всё-всё, — торопливо заговорил Адори. — Всё нормально, ты жива.

Перед глазами — знакомый потолок и стены. И нависшая родная физиономия с выражением лёгкого беспокойства.

Я зажмурилась и потёрла глаза.

— Теперь смерть тебя не потревожит, — улыбался Адори.

— Спасибо огромное.

К моему лбу прижались тёплые губы.

— А теперь досыпай.

— Нет! — я вскочила и успела поймать сына за руку. — Не уходи. Будь рядом. Пожалуйста!

И вот так, разместив голову на коленях сына, я проспала до рассвета — времени до него оставалось немного.

Смерть в этот сон меня действительно не потревожила.

— Мам? Доброе утро!

В дверной проём просунулась улыбающаяся во всю свою ширь голова Тарри.

Олина только что ушла, закончив заплетать мне волосы. Она соорудила какую-то совершенно немыслимую косу, я даже представить не могу, как вообще можно такое сплести. У меня в плане причёсок всегда руки не из того места росли, самое большее, на что я была способна — это хвост, пучок да слабо затянутая косичка. А сейчас я с таким произведением искусства на голове боюсь даже по сторонам смотреть. Надо будет попросить Олину больше не вымудряться.

Я с улыбкой кивнула сыну и пригласила зайти.

Тарри держал в руках какую-то толстую книгу в красно-коричневой обложке и с чёрным корешком. Я заметила свисающую закладку — жёлтый шнурок с кисточкой на конце.

Я вопросительно приподняла брови, но тут же всё поняла — за эти три дня я интересовалась чем угодно, а вот про книги и письменность совсем забыла. А ведь это самое важное!

— Мама, я вот зачем зашёл. Узнаёшь буквы?

Мне сунули в руки раскрытую книгу.

Пару минут я просто перелистывала страницы и мучительно хмурилась. Букв я не узнавала. Для меня это письмо было просто набором округлых знаков, чем-то похожих на грузинские буквы, но не более того. Я заметила, что они соединяются как-то странно: часть в линию, как обычно, а часть вертикально.

Но выглядит очень красиво. Пусть пока и нечитаемо для меня.

Я покачала головой и посмотрела на Тарри.

— Я помню другой алфавит, — пожала я плечами.

— Ну мы так и думали. Ничего страшного, — Тарри бодро хлопнул в ладоши. — Каони что-то там приготовил, поедим — и я начну учить тебя писать. Ты меня когда-то учила, теперь моя очередь, — Тарри усмехнулся.

— Знаешь, звучит угрожающе. Как будто отыграться захотел.

— Ни в коем случае! — рассмеялся Тарри. — Ты на меня не ругалась. Так что отыгрываться не за что. Пошли есть!

За эти три дня я исходила дом вдоль и поперёк. Заглянула в каждую комнатку, в каждую кладовую, в каждый угол, поздоровалась с каждым из обомлевших и глупо улыбающихся слуг и собственноручно полила все цветы — для последнего пришлось в самом деле оббегать весь дом, вот совсем весь, потому что цветы были везде, за исключением кладовок и кухни, и то только потому, что там темно, а так бы и туда поместили. Я выяснила, что очень любила цветы, а Аливи для меня их насажал и в саду целую кучу, и здесь, в доме.

Мой младший оказался магом земли, и целыми днями он только и занимался, что возился в саду с цветами, травами и деревьями. Благодаря его заботам растительность цветёт дольше, чем ей положено, а лекарственные травы растут даже зимой в большом широком корыте в нежилом крыле дома. Да и не только ради меня Аливи так усердно заботится о цветах — он же маг земли, ему и так это в кайф.

Старший Ронли оказался магом воды. Он же, пока я была в коме, взялся за управление всеми хозяйственными делами.

— А кто занимался этим до тебя? — спросила я вчера.

— Отец. Он всё успевал, — ответил Ронли.

— А почему именно ты решил этим заниматься?

— А кто ещё? — скривился сын. — Адори? Ему ничего не нужно, кроме своих учеников, книг да исследований. Каони смог бы, но он же принципиально будет всё делать назло. Тарри раздолбай, а Аливи просто не справится, да и его от цветочков не оторвёшь. Тем более кто тут самый старший? — Ронли хмыкнул и приосанился.

Спрашивать Ронли о проблемах с Каони я не стала. Лучше разобраться самой — больше шансов узнать всё так, как есть на самом деле, без чужого восприятия.

Каони же владел магией огня, и лишь поэтому мог договариваться со своенравным элементалем, живущим в плитах. И даже если он сам не готовил, его присутствие на кухне было необходимо, ибо слуги до ужаса боялись огненную сущность, которая так хотела подпалить кому-нибудь одежду или наградить ожогом. Правда, в такие моменты становилось непонятно, кого стоит боятья больше: гневливого Каони или же вредного элементаля.

Адори был самым спокойным и безмятежным из всех. Он, оказывается преподавал в местной школе магии, где под его началом обучалась группа будущих менталистов. Ему самое то быть учителем — такой характер не пробьёшь никакими шалостями.

Воздушник Тарри отличался особо смешливым и шутливым нравом, его истории можно было слушать часами — правда, по признанию Ронли, после моего пробуждения он стал каким-то странно молчаливым. Выбился из привычной колеи, наверное.

Хм, раз Тарри болтлив, то он может многое рассказать, если правильно подвести к нужной теме. Однако до сего момента он в своих речах ни разу не коснулся прошлого. Спрашивать Олину почему-то не хотелось.

Когда мы подошли к кухне, то услышали дикий вопль:

— Сволочи!!! Куда дели перец?!

Из двери вылетел разъярённый Каони, и я отшатнулась от его вида.

— Доброе утро, мам. Ронли, чтоб тебя за ногу, ты жрёшь перчёное, где перец?!

— Да откуда я знаю, чё ты орёшь?!

Вчера я помогала Каони с готовкой. Как ни странно, но мы с ним сошлись абсолютно легко, он мне ни слова поперёк не сказал, хотя воодушевления не показывал, в отличие от своих братьев. Из гордости, наверное, как я поняла. На мои вопросы отвечал благожелательно, зато извёл придирками и окриками всех слуг, какие только рискнули зайти на кухню и задержаться там дольше минуты. Элементаль, кстати, притих и с Каони не ругался — наверное, решил перед хозяйкой не выпендриваться, и правильно сделал. Каони даже не вякнул на него ни разу.

А вот кормить меня продолжали понемногу и в основном супами и кашами. После того, как проигнорировали мой третий протест, я поняла, что спорить бесполезно. И ещё Каони неизменно клал рядом с моей тарелкой маленький конвертик с лечебным порошком от желудочных болей. Странно, что тут есть стихийная и ментальная магии, а вот целительной нет. У меня есть подозрения, что мой Таданари владел целительством. Не зря же считался лучшим магом.

А ещё меня интересовал такой вопрос. Мои сыновья уже довольно взрослые... есть ли у них подруги, возлюбленные, невесты? Если бы кто-то из них был женат, то меня бы сразу заново познакомили с невестками. Надо будет аккуратно осведомиться у парней на этот счёт.

— Тарри, а может, отложим каллиграфию? — предложила я осторожно, помешивая овсянку, чтоб остыла. — Я хочу погулять по городу. Подольше.

Сын на миг задумался.

— Без проблем. Только обязательно со мной. Или вообще с кем-то из нас.

— Да хоть со всеми вами! Я хочу погулять. Я даже в сад не выходила.

— Ладно-ладно! Без вопросов. Доедай, пей лекарство и пойдём.

Олина накинула мне на плечи серый атласный плащ с завязками у горла — мол, у женщин-магов считается неприличным показывать свои татуированные руки кому попало. Объяснили также, как следует отвечать на приветствие: медленный кивок и фраза: "Да озарит ваш день Вечное Сияние". Красивая фраза! А та, на которую следует подобным образом отвечать, звучит так: "Пусть тьма рассеется перед светом вашей души". Ещё красивее. Только как-то длинно, ну да ладно. Это же было для меня привычно.

С нами вызвался идти Адори — ему как раз самое время было выходить на работу. Менталистов будет учить. А мне очень захотелось хоть раз побывать в местной школе магии. А ещё узнать, что же я сама умею. У меня есть способности к менталистике, как сказал Адори, но только ли к ней, раз меня учил лучший маг?

Солнце здесь светило не жёлтым, а каким-то странным серебристо-белым светом, из-за чего всё выглядело так, словно всё вокруг покрыто тонкой корочкой инея. На миг показалось, будто я ослепла, но это длилось всего миг. И небо было не голубым, а светло-синим, даже с фиолетовым оттенком. Удивительно!

Только светило это звалось не Солнцем, как на Земле, а Иннуи, а ночью выплывали две сестры-луны, зовущиеся Ула-Кадара. Вот надо же было прохлопать такое зрелище! Специально не лягу сегодня спать до тех пор, пока не увижу восход небесных сестёр, отгоняющих по ночам тьму.

Я вертела головой по сторонам, когда мы шли по мощёной дорожке, я жадно смотрела на благоухающие клумбы, полные самых разных цветов, на аккуратные кустарники, на деревья... как здорово! И Аливи не ленится за всем этим ухаживать!

Адори открыл высокую калитку и вышел вперёд, я за ним, Тарри замыкал нашу маленькую процессию.

— Ну, мам, знакомься — Таэро, Восточные Сады, наш родной город, — улыбнулся Адори. — Пошли, покажу тебе, где школа магии находится.

Теперь я старалась сдерживать любопытство и не так отчаянно оглядываться — в конце концов, я вернулась домой, у меня будет ещё много времени, чтобы обойти Таэро не по одному разу.

Несмотря на то, что климат тут явно жаркий, улицы утопали в зелени. В каждом дворе, около каждого дома насажена куча самой разной растительности: цветущей, плетучей, ползучей, пахучей, разлапистой, изящной и массивной. Видимо, недаром этот город прозвали Восточными Садами — мою страсть к растениям разделяют все местные жители.

Прохожих было много. Мужчины были одеты, как и мои парни: в свободные брюки и длинные рубашки, перехваченные в талии кожаными шнурами. Женщины одевались так же, как и я, только с разной степенью роскоши: такие же летящие платья, шёлковые и ситцевые, шерстяные и бархатные. У большинства кожа рук была чистой, без каких-либо татуировок, но попались и несколько женщин в таких же лёгких плащах, как у меня. Магини, магессы, магички, или как их там. Коллеги мои, короче. При встрече они почтительно склоняли голову и приседали, но ничего не говорили. Я отвечала тем же, и, судя по тому, что никаких нареканий со стороны братьев не последовало, да и женщины-коллеги реагировали нормально, я делала всё правильно.

Дома здесь сделаны из какого-то жёлто-коричневого крупного камня — как мне объяснил Тарри, такой камень долго хранит прохладу. Четырёхскатные крыши покрыты красной черепицей, а высокие узкие окна украшала затейливая каменная резьба, и создавалось ощущение, будто дома соревнуются в искусности украшений. Какая красота! Как здорово, что я теперь здесь живу! Это же просто рай!

Ещё бы не мешало узнать что-нибудь про местную религию...

Навстречу шла молодая пара, по виду счастливая.

Точно! Вспомнила.

— Адори, Тарри...

Сыновья обратились в слух.

— А у вас есть... ну, невесты, подруги?

Переглянулись настороженно.

— Ронли был женат.

— Был?!

— Был. Теперь вдовец.

— Что случилось?

Они снова помолчали, и Тарри ответил:

— На третий день после экте и исчезновения отца Нелина умерла родами. Преждевременными.

Нелина... мою невестку звали Нелина.

Я могла бы быть бабушкой. С ума сойти.

— Как я к ней относилась?

— Ты звала её дочерью.

— Ооо...

Теперь замолчала я и уже не смотрела по сторонам, а смотрела под ноги.

Наверное, я слишком хотела дочь. Точнее, наверняка хотела. Пятеро мужчин — это слишком, да.

Подробности потом, ладно.

— А вы? Не пришла ли пора жениться? — я прищурилась сначала на одного, потом на второго.

— У меня есть невеста, — изрёк Адори с усмешкой. — Я не стал тебе говорить о ней, и так слишком много всего. Познакомить вас? Она мне по положению подходит, она тоже учитель, только водной магии, — торопливо добавил Адори. — Мезальянса, как у вас с отцом, не выйдет. Проблем тоже не будет, её семья порядочная!

— Ну... хорошо. Просто отлично!

Хм, если учесть, что мы с Таданари вообще жили вне брака, то мезальянсы тут ну очень не приветствовались. Интересно, как так-то, родить пятерых нам можно было, причём эти пятеро явно изгоями не казались, а вот брак нам запретили! Точно надо про религию и устои разузнать.

— А я её знала до экте?

— Нет.

Фух! Хоть с кем-то можно будет нормально познакомиться.

— А у тебя, Тарри?

— Если ты её убедишь, что у меня намерения серьёзные, то будет! — фыркнул тот.

— А что, не доверяет?

— Ещё бы, чеши языком побольше, и тогда вообще видеть её перестанешь, — ввернул Адори.

— Ты зануда, Адори!

— Я знаю. Зато не пустозвон.

Я хмыкнула про себя. Видимо, Тарри понравилась серьёзная девушка, раз болтунов недолюбливает. Может, действительно поговорить с ней по душам? Мне такие люди симпатичны.

— А Каони с Аливи?

— Каони шляется по борделям, а Аливи вообще не думает о девочках. У него одни цветочки на уме...

— Что?! Мой сын... и по борделям?!

— А ты думаешь, его нормальная женщина долго вытерпит? Она сбежит, как только он начнёт при ней готовить со своим элементалем, — резонно заметил Адори.

— Хотя да, удивительно, как он не подхватил чего-нибудь... нехорошего!