— Как мне представляется, нам следует выработать единую позицию относительно Лиги, — начал Дэн Сяопин. — Три страны, здесь представленные, не являются членами Лиги, три — являются, но одной из них Лига фактически запрещает участие в нашей организации. Такая ситуация более недопустима.
— Устав Лиги не препятствует выходу из неё, — ответил Куруруги. — И, рассмотрев и взвесив все "за" и "против", Тэнно и правительство нашли, что интересы Японии требуют выхода из Лиги.
— Таким образом, членство в Лиге несовместимо с членством в БРИКС, — заключила президент Бразилии. — В таком случае, Бразилия также выходит из Лиги. Её претензии на роль всемирного правительства стали прямой угрозой национальной безопасности многих стран, и Бразилия — одна из них.
— ЮАР также выходит из Лиги, — поддержала коллег глава Южно-Африканской Республики. — В свете открывшихся обстоятельств дальнейшее в ней пребывание не представляется возможным.
— Таким образом, решение принято. Я предлагаю озвучить его в совместном заявлении, — подвёл итог Куруруги, — и вернуться к повестке. Некоторые пункты договора о едином экономическом пространстве вызывают у нас определённые сомнения...
-...И поскольку, в нарушение устава Лиги, Президиум и Президент настаивают на невозможности одновременного членства в Лиге и БРИКС, Япония, Южно-Африканская Республика и Федеративная Республика Бразилия выходят из состава Лиги, — Куруруги читал заявление с непроницаемым лицом, но про себя улыбался. Конечно, всё не так просто, и одного заявления мало, но без него не будет ничего... Во всяком случае, начало положено, все совместные проекты остановлены, имущество Лиги национализировано или отдано партнёрам, войска эвакуировались...
Мир застыл в шоке. Лига, полвека казавшаяся несокрушимым монолитом, оказалась колоссом на глиняных ногах. И мир содрогнулся... Мир не мог проверить в услышанное. Даже Лига — только на второй день Клиффорд выступил с невнятным заявлением про самоопределение наций, дружбу народов и международную политику. Смысл заявления сводился к тому, что президент ничего не понимал, не знал, что делать и вообще пребывал в полном шоке. Впрочем, принимать "отступников" обратно Лига не желала — правда, никто и собирался возвращаться...
В Японии на это заявление никак не отреагировали. У правительства хватало других забот, а граждане не слишком интересовались внешней политикой. Всех куда больше волновали проект конституционной реформы и громкая свадьба Дзэро-чан, самого скандального айдола... Во всём остальном мире реакция была почти такой же — но выводы были сделаны, доклады легли на столы президентов и премьеров — и история свернула в новое русло...
XII
Отпив кофе, Хаким блаженно зажмурился — напиток действительно был совершенен. Мустафа, как обычно, не подвёл... И это отнюдь не единственная хорошая новость. Многое сделано за полгода — куда больше, чем он надеялся — и завтра его усилия принесут первые плоды. Завтра Партия арабского возрождения соберётся на первый съезд... А ведь начиналось всё полгода назад в этой самой кофейне восемь человек подписали устав общественной организации "Арабское возрождение". Четыре месяца, чтобы набрать тысячу человек, ещё два — чтобы выйти за пределы Эль-Ахмади, и вот, наконец, первый шаг сделан. Завтра в Мананге официально появится новая партия... А сегодня он всё-таки отдохнёт.
— Председатель? — окликнули его от входа.
— А, это вы, Джафар, — Хаким поднял взгляд на своего помощника. — Что-то случилось?
— Кое-какие формальности, господин Ахмад, — ответил Джафар, положив на стол папку. — Мелочь, конечно, но я подумал, что завтра вам будет не до них.
— Пожалуй, да, — согласился Хаким, просматривая документы. — Люди из SSF на местах?
— Да. Кстати, может быть, стоит заключить с ними долгосрочный контракт?
— Не думаю, — Хаким задумчиво разглядывал счёт. — Нам нужна собственная служба безопасности, которой действительно можно доверять. А наёмники... Это временная мера, и только. Тем более — эти... Ладно, об этом подумаем позже.
Отложив документы, он хмуро посмотрел на опустевшую чашку, на часы...
— Составите компанию, Джафар? Мустафа варит идеальный кофе...
Хаким Ахмад поднялся на трибуну, замер на секунду и заговорил:
— Прежде всего я хочу поблагодарить всех, здесь присутствующих, за самоотверженный и неустанный труд, благодаря которому мы смогли собраться здесь. Мы многое пережили за эти полгода, и многое предстоит пережить на пути к нашей цели — но первый шаг сделан. Итак, первый съезд Партии арабского возрождения объявляется открытым!
Покинув под аплодисменты трибуну, Хаким вернулся в президиум. Один за другим докладчики поднимались на трибуну, а он внимательно слушал, наблюдал за залом и прикидывал расклады. Сейчас у него не было конкурентов, и это отчасти радовало — на первом, самом опасном этапе он сможет лично направлять ход своего плана... Но когда партия придёт к власти, во главе государства должен будет встать кто-то другой. И Хаким даже знал, кто это будет — нужно было лишь немного помочь...
Цифры на экране застыли. Тысяча четыреста пятьдесят голосов "за", почти вся партия...
— Председателем Совета партии избран Хаким Ахмад, — произнес Джафар. — Принято единогласно.
Хаким поднялся, поблагодарил собрание и под аплодисменты вернулся на место. Расслабляться рано, но половина дела сделана. Осталось только дождаться окончания выборов, назначить помощников, провести их через президиум... И вот тогда начнётся настоящая работа. Долгая, кропотливая, опасная — неизвестно, как отреагирует Лига, но вряд ли её обрадует роспуск регентского совета...
— Голосование окончено!
— Друзья и соратники! — Хаким снова поднялся на трибуну. — Позвольте прежде всего поблагодарить вас за оказанное мне доверие. Я клянусь оправдать его, чего бы мне это не стоило... Итак, согласно уставу, я предлагаю на ваше рассмотрение кандидата на должность первого заместителя председателя — Джафара Рушди.
Поднявшегося Джафара встретили аплодисментами — все знали его преданность Хакиму и мастерство, с которым он решал самые сложные проблемы.
— Прошу голосовать!
Что ж, усмехнулся по себя бывший разведчик, глядя на экран, как и ожидалось — принято единогласно. Ничего удивительного... Но будет странно, если второй встретит такое же одобрение.
— Также я предлагаю на ваш ваше рассмотрение кандидата на должность заместителя председателя по партийной и политической работе — Идриса Али.
В зале поднялся неистовый шум — кто-то аплодировал, кто-то выкрикивал проклятия, а молодёжь принялась скандировать:
— Махди! Махди!
Идрис Али, молодой сирийский шейх, был весьма неоднозначной фигурой. Консерваторы не любили его за реформаторские идеи, либералов не устраивала приверженность исламу, Лига считала его врагом демократии, политики стран Залива — поклонником западных идей... А измученные бесконечными войнами и нищетой простые люди называли его Махди или халифом Али...
И вот этого человека Хаким собирался сделать не просто своим помощником, а — в не слишком отдалённом будущем — главой государства. Халифом...
— Прошу голосовать!
На сей раз решение не было единогласным. Тысяча — "за", четыреста сорок девять — "против" при одном воздержавшемся.
— Принято!
Облегчённый вздох Хакима потонул в непрекращающемся шуме. Выждав несколько секунд, он ударил молотком по столу, потом ещё раз, со всей силы и, наконец, закричал:
— Да успокойтесь же, наконец! Здесь вам не стамбульский базар!
Это помогло — шум постепенно стих, и Хаким продолжил:
— Я благодарен вам за оказанное доверие и клянусь оправдать его. Только выступая единым фронтом, мы сможем достичь нашей цели, только приложив все усилия и положившись на волю Аллаха, мы победим!
Зал одобрительно загудел, Али, пододвинув микрофон, объявил, что пришло время намаза. Зал постепенно опустел, — остались только сам Хаким, Джафар и Али.
— Итак, Аллах дал нам победу — первую, но не последнюю, — Идрис расправил куфию. — Джихад слова ждёт нас, но не последует ли за ним джихад меча?
— Боюсь, в какой-то момент это станет неизбежным, — вздохнул Хаким. — Восстановление Кувейта, скорее всего, пройдёт незамеченным, но вот что будет дальше... Остаётся лишь положиться на волю Аллаха и наше искусство.
— Вот именно, — кивнул Али. — И потому пропускать намаз было бы особенно неразумно...
XIII
Возможно, это было не лучшей идеей — но другого выхода Фи не видела. День Независимости, приходящийся на понедельник — найти кого-то на выходных абсолютно нереально, и остаётся только звать друзей и родственников на помощь. Идея была так себе — и не потому, что они не согласились — как раз наоборот...
— O! Santianna gained the day
Away Santianna!
And Santianna gained the day
All across the plains of Mexico!
He gain'd the day at Molly-Del-Rey.
Away Santianna!
Эл, тащивший книжную полку, горланил шанти, Юрий и Урахара подпевали, собаки лаяли и выли, а соседи таращились на всё это безобразие и гадали, кто сошёл с ума — они или всё-таки Кармайклы?
— Уезжаете, миссис Кармайкл?
— Да, миссис Гриммер, купили дом в пригороде, — гадко улыбнулась Фи, наслаждаясь завистливым вздохом соседки.
— Э... Поздравляю... — соседка совладала с собой. — Вот только... Вы понимаете, сейчас выходной, раннее утро, а у вас тут шумно...
И вот тут Фи сделала то, что ей хотелось сделать уже давно.
— Иди к чёрту, дура старая! — прикрикнула она на надоедливую соседку. — Достала уже!
После чего выдохнула ей в лицо дым, выбросила окурок и подхватила:
— Oh Santiana fought for fame
Away Santianna
An' Santiana gained a name
All across the plains of Mexico!
Двухэтажный дом с большим участком в пяти минутах езды от аэропорта и в десяти — от пляжа понравился Фи с первого взгляда. Семейство тоже оценило дом — особенно Ал — и уже на следующий день он сменил хозяев... А на следующий новые хозяева уже заняли новый дом.
Фи облокотилась на перила веранды, курила и наблюдала. Собаки с радостным лаем носились по участку, Ай несла кошку (которую, как утверждал Юрий, необходимо было запустить в дом первой), Ал-младший пытался устроить на спине рюкзак с книгами, а мужчины затаскивали в дом мебель и горланили:
— In Amsterdam there dwelt a maid.
Mark well what I do say.
In Amsterdam there dwelt a maid,
In Amsterdam there dwelt a maid.
And I'll go no more a-roving!
Нет, решила Фи, докурив, всё-таки это была хорошая идея — позвать команду. Тём более, что Урахара хотел о чём-то поговорить — о чём-то, чего на станции говорить не стоило...
— Так о чём ты хотел поговорить? — спросил Юрий, когда за столом осталась только их четвёрка.
— Мы получили заказ на траление орбитальных мин — тех самых, которых, естественно, не существует... Представляете, как на это отреагирует Вашингтон?
— Нам понадобится охрана, — заявила Фи. — Об этом наш наниматель подумал?
— Он нам даже предоставил. Три двойки из HCLI...
— Вот как, — Юрий задумчиво крутил пустой стакан. — Значит, заказ пришёл с самого верха?
— Именно, — ответил Урахара. — Именно так... Подробный инструктаж, с вашего позволения, проведём на орбите.
Охраной компании командовала София Велмер — высокая одноглазая брюнетка, вызвавшая у Фи какое-то неопределённое опасение.
У Майерса же опасения были более, чем определёнными — глава фирмы опасался за свою жизнь. Не совсем безосновательно...
— Филипп, я не понимаю, в чём проблема, — скривилась Эдель после очередного приступа нытья. — Вам всё равно пора на пенсию, так о чём вы беспокоитесь? Денег вам хватит до конца жизни. Лави, тебя это тоже касается — уж теперь тебе хватит денег на обучение твоих детей, да и устроиться в кластере тебе ничто не мешает. Вперёд!
— Да и пожалуйста! — индус схватил лист бумаги и принялся яростно строчить. — У меня семья, я не хочу оставить их сиротами!
— Не то, чтобы это тебе грозило, Арвинд... — вздохнул Майерс, подписывая заявление. — И знаете, ребята, я тоже... Стар я уже для таких дел. Мины все эти, охрана... Не моё это, вот как хотите. Эдель, я приказ уже написал — теперь ты директор.
— И правильно! — тут же заявила Ай. — Лучше неё никто не справится!
— Не могу сказать, что я этому рада... — Эдель поправила очки. — Но отказываться не стану. Формальности, если не возражаете, оставим на потом, а пока приступим к работе. Урахара-сан, начинайте.
— Наша главная задача — уничтожение мин, однако это не значит, что весь остальной мусор нас не интересует — официально мы ничего о минах не знаем и нашли их случайно. Оправляемся, как только будет готов корабль — часа через два. На этом всё.
DS-20 двигался в двадцати километрах от мины. Фи раздраженно пнула корпус, оттолкнулась и затормозила рядом с Урахарой.
— Смотрите и запоминайте, Фи-сан, — Киске потянулся к пульту на рукаве скафандра.
От шлюпки отделилась тормозная ступень, сблизилась с миной, развернула захваты и вцепилась в двигатель мины.
— Уходим, — распорядился Урахара. — Поднимемся на борт — отводите "Коробочку" на сто километров и только тогда запустим двигатель. Если эта штука взорвётся — нас не заденет. Возвращаемся...
"Тойбокс" снова уравнял скорость с орбитальной миной, и Урахара нажал на кнопку. Далеко впереди вспыхнула длинная искра, погасшая через тридцать пять секунд.
— Траектория расчётная, — сообщила Фи. — Взрыва нет. Всё записано.
— Превосходно. Юрий-сан, пожалуйста, выложите это в сеть. Чем раньше мы поднимем шумиху, тем лучше.
Три часа спустя DS-20 обнаружил следующую мину. На сей раз Урахара отправился вместе с Ай — учиться работать с минами предстояло всей команде.
Вблизи мина не выглядела опасной — просто металлический цилиндр с двигателем на одном конце и антенной на другом. Ай осторожно коснулась надписи "USSF" на борту, безуспешно поискала хоть какой-нибудь номер и полетела назад.
— Ай-сан, — прошелестел в наушниках голос Урахары, — зона обзора взрывателя — пятьдесят градусов, а вы почти вошли в неё.
Девушка содрогнулась, представив, что взрыватель мог сработать, вцепилась в шлюпку и ответила:
— Простите, Урахара-сан, больше этого не повторится.
Киске молча запустил тормозную ступень, проследил за стыковкой и развернул шлюпку.
— Глупцы... Знаете, Ай-сан, эти глупцы действительно верят, что осколки мин и обломки уничтоженных станций не заблокируют всё околоземное пространство. Для этого достаточно всего десяти мин, а их на орбите более сотни...
— Урахара-сан, вы ведь служили в спецназе? — неожиданно спросила Ай. Вообще-то она давно собиралась задать этот вопрос, но именно сейчас... Хотя почему бы и нет?
— Ай-сан, давайте вернёмся к этому разговору в следующем столетии, — ответил Урахара. — Всё засняли?
Отправив новый ролик, Юрий принялся зачитывать комментарии к предыдущему. Комментарии радовали. За три часа набралось больше пятнадцати тысяч комментариев, разобраться в них было почти нереально, а найти — всё, что угодно. От обвинений в подделке до теории заговора и предложения "убитца ап стену", понятного только Юрию.
