Но она все еще цеплялась за служение секте и это следовало учесть. На уничтожение посланника вряд ли послали бы какую-нибудь размазню, значит Шило искала способ уцелеть самой и выполнить задание, или хотя бы убить Борисова, но с гарантией. Если сократить цепочку рассуждений, то она должна была сдаться и служить, изображая самую преданную из служанок, но вот доверять ей никак не выходило. В любой момент удар в спину, предательство, месть, все в духе нового мира.
— Я готова служить вам телом и душой, мастер Ар Гус, — произнесла Шило.
Она упала на колени, согнулась до земли, приняла позу полной покорности и задницу приглашающе вверх задрала.
— Мне очень жаль, старшая сестра, что так получилось с вашей семьей, — исполненным почтения тоном обратилась она к Пиале. — Умоляю простить эту ничтожную Ши Ла, за то, что высокомерие на мгновение помутило ее рассудок и она забыла о скромности, послушании и прочих добродетелях.
Пиала смутилась, а Борисов слегка поморщился. Переигрывала Шило, слишком уж быстро сдалась, да и актерские способности явно давно не применяла. Ее послали уничтожить силой, к чему играть и втираться в доверие?
— Что же, рассказывай, — сказал Борисов. — Что за секта Хранительниц Пророчества, откуда она взялась, какие у вас претензии ко мне и моему маленькому голодному хомячку, что дальше предпримут твои бывшие сестры по бывшей секте, что там у вас за Бессмертный материк и что там у вас происходит на нем. Что умеешь сама, чем занималась все эти двести тридцать лет.
Шило задумалась, собираясь с мыслями, а также явно размышляя, что такого утаить и как соврать, чтобы выглядело правдоподобно. Борисов не стал говорить ей, что будут еще повторные расспросы и сверка ответов, сравнение на косвенных фактиках и прочие уловки из жизни Земли.
— Мастер Ар Гус, эта ничтожная Пи На Ла, — приблизилась с поклоном служанка.
— Да можешь не шептать, — благодушно посоветовал Борисов, — все равно Шило все слышит, у нее же домен ци вокруг, где она все контролирует.
— Эта ничтожная Ши Ла подавлена вашей мощью и великодушием, мастер Ар Гус, и не дерзнет применять свою ци для подслушивания ваших разговоров со старшей сестрой!
— Возьмите с нее клятву ци! — выпалила Пиала, лицо которой опять раскраснелось. — Пусть поклянется своей ци, культивацией и дяньтянем, что будет служить вам!
— А если она не сдержит клятву, то, что тогда? — поинтересовался Борисов.
Перегонку и извлечение экстракта он бросил, дабы не тратить ци зазря. Следовало подготовить помещение, оборудование, изменить методики, хотя бы понять, как создавать подобные кольца, для начала. Впрочем, в кои-то веки можно было не спешить, а погоня отстала и дышала не прямо в затылок!
— Небеса ее накажут, ударит молния и выжжет дяньтянь! — провозгласила Пиала торжественно.
Лицо Шило на мгновение стало презрительным, затем исказилось болью. Ожог от дыхания Хомякодракона еще не прошел, да и не думал заживать, демонстрируя, что раны, полученные от ударов ци, так просто не исцелить. Удары молний небесных испытаний, вдруг подумал Борисов, получается, легко можно было остаться калекой, а то и лишиться культивации? Как-то он сам слишком легко забыл о том, спрятавшись за спиной всеядного и вечно голодного Хомяка.
— Чет сомневаюсь, — проворчал Борисов. — Культиваторы же бросают вызов небесам?
— Да! Поэтому небеса их карают вдвойне охотней! — обрадовалась Пиала.
Определенный резон в подобных рассуждениях имелся, но Пиала могла нахвататься такого только в своей секте Звенящего Ручья. Захудалой секте захудалого материка, тогда как Шило явилась из самого центра.
— Вы правы в своей непревзойденной мудрости, мастер Ар Гус, — почтительно заявила Шило. — Не существует такой клятвы, да и не все культиваторы клянутся небесами и следуют праведным Дао. Моя сек... бывшая секта Хранительниц Пророчества считается праведной, но я все равно не могу поклясться небесами, так как предала своих сестер, вручив свою верность и служение вам, мастер Ар Гус.
Праведной, подумал Борисов. Она угрожала убить девять поколений семьи Пиалы и все равно, праведная секта? Эти три небесные бабы бросили культиваторов в Кровавых Горах, хотя легко могли вынести за пределы. Праведные? По меркам местного безумного кровожадного мира с культом личной силы? Кем тогда выходил сам Борисов, святым в кубе?
— Ничего, что ты прямо говоришь мне о своем предательстве?
— Вы сильнее меня, мастер Ар Гус и одолели, взяли верх, — еще раз поклонилась Шило.
Ага, служи тому, кто сильнее, лови крохи силы, топи друзей и товарищей, похоже Шило пыталась изобразить перед ним такой вот шаблон. Образ, доступный и понятный местным, но вызывающий сомнения у самого Борисова. Следовало оставаться настороже и делать вид, что он поверил.
— Итак, вы храните пророчества?
— Великая Ха Ли Фа, изрекла десять пророчеств, семь из которых сбылись, а восьмое находится в процессе исполнения, о чем вы знаете лучше меня, мастер Ар Гус.
Знал бы, будь он посланником.
— Моя бывшая секта следит за условиями исполнения этих пророчеств, пытается предотвратить их или смягчить, или вовремя заметить, быть готовыми.
— Если пророчества такие верные, можно ли с ними бороться? — удивился Борисов.
Пиала притихла, перестала требовать клятв ци, села рядом.
— Пророчества вещают о том, что будет, придет посланник Уничтожителя, общавшийся с демонами и богами, у ног его будет зверь, пожирающий миры, — напевно провозгласила Шило. — Вы пришли, пророчество сбылось, но в нем не было ни слова о появлении самого Уничтожителя или гибели мира. Значит, можно и нужно бороться, предотвратить, уничтожить, и секта пришлет еще культиваторов, намного больше культиваторов.
— Отлично, — радостно потер руки Борисов. — Больше ци, которая придет сама!
Пиала улыбнулась кровожадно, а Шило побледнела, хотя, казалось бы, ну куда уже белее?
— Рассказывай, рассказывай, — помахал он рукой.
Шило вздохнула, вернула белоснежность кожи и начала рассказывать.
— Вот оно, отравленное море, кусочек смерти посреди океана, — в голосе Акула слышался затаенный страх.
— Ты, челюсти кусок, где драконий остров? — прорычал Хомяк.
— Вход где-то в море, но этот ничтожный не знает где! Вход может найти только великий дракон!
— Это я, да, я такой, — приосанился важно Хомяк и принюхался. — Смердит мертвечиной и никакого ци, но этот великий дракон не побоится замарать свои прекрасные лапы работой, не побоится!
Акул удалился почтительно со своей свитой рыб и осьминогов, а Хомяк величественным жестом указал
— Вперед!
Балласт, каменные глыбы со дна, с мхом, в иле, все еще были прикреплены к подводной лодке из льда, уравновешивали ее плавучесть. Кура и Кума прошли в хвост и в середину, одна начала изменять положение в воде, подавая ци, вторая направила лодку вперед, через мечи, вплавленные в хвост.
— Тяжело, — тут же сказала Кума, работавшая в хвосте.
— Недоработки конструкции, — откликнулся Борисов. — Камни уменьшают обтекаемость и увеличивают сопротивление воды. Уменьши площадь испускания ци, среда здесь плотнее.
Кума так и поступила, лодка продолжала двигаться, лисичка поклонилась со словами благодарности. Рыжая, спелая, мечтающая только о Хомяке-драконе, к счастью.
— Что, думала Посланник умеет только уничтожать? — весело спросил Борисов у Шила.
— Ваша мудрость и проницательность сравнимы только с вашей мощью, мастер Ар Гус.
Борисов незаметно поморщился. Нет, может на местных такое и работало, привыкли, но ему прямо ухо резала такая грубая лесть и неприкрытое лизание задницы.
— Пиала, твоя новая подручная умеет работать языком, загрузи ее стиркой, уборкой и прочими важными делами.
— Слушаю и повинуюсь, о мастер Ар Гус, — с неприкрытой радостью поклонилась Пиала.
Над тем, что рассказала Шило следовало подумать, записать, потом расспросить опять о том же, но другими вопросами и словами.
— Курс в самую середку мертвого моря! — провозгласил горделиво Хомяк.
— Слушаемся, атаман! — отозвались Кура и Кума.
Мертвое море было мертвым потому что на самом дне работал подводный вулкан. Испарения его и выбросы убивали все живое, баламутили воду и делали ее мутной. Никаких следов драконьего острова, разумеется, откуда остров под водой, так перешептывались звери в лодке.
— Хомяк, внюхайся в ци прямо над вулканом, — приказал Борисов.
— Там, там что-то есть! — пораженно вскричал Хомяк минуту спустя.
Борисов только улыбнулся уголками губ. Искажения и сокрытия, прямо в самой гуще ядовитых выбросов, с примесью ци, чего уж там. Неудивительно, что культиваторы так и не нашли драконий остров, они бы тоже не нашли, не приведи их Акул прямо к нужному месту и не будь таланты Хомяка так уникальны!
— Иллюзия? — озадаченно спросил Горилл.
— Там нет иллюзий! — в один голос воскликнула Кура и Кума.
— Они там есть, но смешанные с искажением пространства, — отозвался Борисов. — Курс к жерлу вулкана!
— Глава 56
— Вот это да! — ахали звери, задирая головы.
Огромное пространство, небо и даже солнце над головой, словно не влетели они только что в ядовитую толщу воды над жерлом вулкана. Хомяк движением рук вернул себе ци, и ледяная подводная лодка развалилась, сразу начала таять, заливая зеленую траву под ногами.
— Анклав расширенного пространства, — пробормотала еле слышно Шило, — настоящий мини-мир.
— Как-то тут подозрительно пусто, — проворчал Борисов, бросая взгляд на Шило и кладя руку на пояс.
— Я лучше сам, — заметил Лобзик, зависая рядом.
Борисов лишь пожал плечами, продолжая оглядываться. Не остров в том смысле, что его не окружала вода, но вдали виднелась речка, холмы, деревья. Трава под ногами, совсем непримятая и солнце над головой, и в то же время вокруг было подозрительно тихо и безжизненно.
Словно они попали в какую-то подделку, а не мир.
— Я чую ци, — вдруг заявил Хомяк, извлекая саблю из ножен.
— Кто пришел сюда с оружием, тот от него и падет! — прогрохотали, казалось, сами небеса.
— Да не пизди! — тут же заорал Хомяк в ответ. — Этот великолепный юный мастер — дракон уже бил небеса и еще побьет!
— В небе кто-то есть, — пробормотала Шило, поднимаясь на ноги и вглядываясь в синеву.
— Поясни, — потребовал Борисов.
— Ци того, кто создал этот анклав или повелевает им, я ощущаю ее, она давит на мой домен и может в любой момент пересилить его.
— Дракон?! — спросили небеса.
— А то! — Драконохомяк взмыл в небеса.
Синеву сдернуло в сторону, словно занавеску, Борисов хмыкнул и почесал щеку.
— Драконий остров, да, — заявил он.
— Не может быть, черный дракон, алмазные глаза, их же всех истребили! — ахнула рядом Шило. — В войнах Гнева еще много тысяч лет назад!
Примерно в то же время, когда драконы, по ее словам, восстали и были уничтожены, и появился океан Гнева, где они недавно плавали.
— Истребили! — громыхнуло сверху. — Я — последний! А ты... о, этот запах мне знаком.
— У вас тут живут хомяки? — простодушно удивился тот.
Два дракона кружили в небе, словно гонялись по кругу.
— Один из вождей нашего племени отдал свою жизнь и ци, чтобы изготовить пилюлю эссенции красного дракона для нашего будущего спасителя! Но ты не красный, в тебе примесь хомяка и какая-то странная ци... о восемь хвостов ушедших! Этого не может быть!
— Привыкай, дедуля, — горделиво провозгласил Хомяк, слетая обратно. — Со мной все может быть, потому что я великий и прекрасный Хомяк и дракон, повелитель зверей, птиц и даже рыб!
— Золотое ядро! У нас еще есть надежда! — провозгласил черный дракон, тоже слетая вниз.
Хвост его ударил по земле, и та словно ожила, выпустив прятавшееся зверье и птиц наружу.
— Добро пожаловать в дом драконов! — провозгласил черный дракон. — Можете звать меня Рэ Ка Цэт, так как мое настоящее имя вам не выговорить.
— Рикошет, ладно, — проворчал Борисов. — А почему остров?
— Этот закрытый анклав огромен, но не бесконечен, иногда приходится выходить в мир культиваторов и пополнять запасы.
Борисов, переиначивший дракона в Рикошета, кивнул, осознав все недосказанное. Сам Рикошет пригнул голову ниже, уставился на Шило вертикальными зрачками.
— Это самка деда! — торопливо пояснил Хомяк.
— Деда? — глаз Рикошета уставился на Борисова.
— Не претендую на родство и вообще, не вслушивайтесь в Хомяка, он лишь недавно пробудился.
— Одинаковая ци... странный запах, мужчина-культиватор, ты — Посланник?
— Вот она, — Борисов указал на Шило, — уверяет, что да, а я вообще не в курсе ваших дел.
— Я расскажу, — пообещал Рикошет и теперь посмотрел на Шило. — Твоя самка?
— Пленница, мне от нее нужны сведения.
— Не ври, дед, ты ей засадил глубже, чем я другим гладкокожим бабам, у которых отнимал ци! — заорал Хомяк неистово. — Разве не об этом ты нам рассказывал? Как казаки брали штурмом города и врывались во вражеские гаремы?!
— Казаки? — пророкотал Рикошет.
— О, не волнуйся, дед, я тебе все расскажу! — заверил его Хомяк. — Кстати, как тут у вас с жратвой?! Я постоянно хочу жрать, а другой дед мне не дает! Пилюли зажал! Мяса не дает! Только гладкокожих баб сует, а они стра-а-а-ашные и уродливые!
Рикошет потряс головой и посмотрел на Борисова.
— Лучше не вслушиваться, — подтвердил тот, — Хомяка регулярно несет.
Разобрались, обсудили и поведали, домов тут не нашлось, но с климатом внутри анклава все было в порядке, а толпа невесть откуда взявшихся белок изобразила подобие тропического дома из навесов, сетей и листьев. Рикошет выслушал краткую историю приключений, а также пересказ баек о казаках, после чего новоявленное звериное казачество удалилось на сход, обсудить атамана, события в Текуване и разногласия между вольными казаками и границы этой самой воли, чтобы не повторился разлад.
Также Рикошет заверил, что внутри анклава хватает припасов и голод никому не грозит, ни физический, ни духовный, мол, собрана богатая библиотека свитков и книг. Имелись и запасы ци, включая источник, на котором и функционировал остров, источник вулкана, хитро связанный с анклавом. Рикошет не объяснил, как именно, поэтому Борисов, конечно, ничего не понял, но все равно потирал руки в предвкушении.
Образец расширенного ци пространства!
Понять, измерить, разобрать и собрать заново, но в уже улучшенной версии. Пиала с поклоном подала ему чашку чая, заваренного из трав, принесенных местным зверьем, подручными Рикошета. Они же натащили разной еды, по большей части фруктов и ягод, помогли изобразить подобие мебели.
— Мастер, ваша новая служанка, Ши Ла поклялась служить вам телом и душой, — напомнила Пиала.
— Ах да, — припомнил Борисов, скидывая обувь. — Ну, пусть постирает мои портянки, а потом даст со всем усердием Хомяку.
— Хо... Ма? — переспросила Шило.
Пауза между словами была огромной, она словно подавилась именем Хомяка, а в глазах появились слезы. Шило согнулась, опять оттопырив задницу до небес и произнесла куда-то в траву:
