В глазах Гарет не было ничего. Ни радости победы, ни насмешки над поражением, ни ярости, ни садизма — ничего. Только пустота — будто бы сам акт убийства Нитокрис был бессмысленен — совершен только повинуясь какому-то бессмысленному старому рефлексу.
Однако в глазах Нитокрис — до того момента полных боли — вспыхнул гнев.
-Ты...— Нитокрис открыла рот для оскорбления — однако спустя мгновение смогла лишь выплюнуть ком крови.
Копье Скатах вонзилось в спину Гарет вновь, пробив ее сердце с новой стороны — однако, как и следовало ожидать, это было не более, чем бессмысленным жестом. Глаза Гарет на мгновение опустели... Или, по крайней мере так можно было бы сказать, если бы в глазах Гарет отражалась хотя бы крупица ее эмоций и чувств.
Однако, в жизни и смерти, глаза Гарет выражали только пустоту.
Впрочем, ненависти Нитокрис с лихвой хватило бы на них двоих.
-Анпу... Неб... Та... Джесер...— каждое слово, что произносила Нитокрис, заставило ее содрогнуться — однако используя последние остатки своих сил — та подавила свое желание выплюнуть кровь из свою стремительно наполняющихся ею легких в лицо Гарет — уже мертвой... На следующую пару секунд.
Вместо того, чтобы отклониться от копья Гарет — Нитокрис сделала шаг вперед, лишь насаживая свое тело глубже на копье. Затем еще шаг. И еще.
Нитокрис не была даже "великой воительницей" из плеяды Гарет. Она была фараоном... Или, по крайней мере она считала подобным образом.
Нитокрис была мифом.
Существовала ли она в реальности? Имела ли место ее легенда о мести за своих убитых братьев? Совершила ли она свое самоубийство? Все это было лишь домыслами — догадками — историями прошлого, определить правду которых было невозможно.
Подняв руки, пальцы, на кончиках которых скопилась ее кровь — от ее израненного тела или текущая с ее губ — Нитокрис не была уверена — Нитокрис коснулась лица Гарет.
Если Нитокрис и существовала — ее судьба была печальна. Прижизненная судьба — убитые братья, местью за которых она стала известна. Ее посмертная судьба — совершенное самоубийство — отрезало ее возможность погребения в качестве фараона.
Как фараон Нитокрис должна была быть похоронена с почестями — с могущественными ритуалами, подготовленная к своей загробной жизни, к своему последнему суду... Однако что могло произойти после ее самоубийства? После убийства множества влиятельных аристократов, жрецов, воинов?
Ее тело было забыто, ее имя предано забвению, а ее душа исчезла в порогах Дуата.
А может быть — и не было никакой Нитокрис?
Нитокрис не прославилась своим правлением или силой, легендами или историями. Единственным, чем могла прославиться Нитокрис — своей смертью.
Гибель фараона и опустошение его души — исчезновение того, кто должен был быть правителем и после своей смерти, должно было оставить отпечаток в истории.
И оно оставило.
Анпу Неб Та Джесер — Зеркальный Том Загробного Мира. История смерти Нитокрис — вот и все, что осталось после неудачливого фараона в истории.
Врата в загробный мир — в Дуат, где исчезают все заблудшие души.
Обрекал ли Благородный Фантазм Нитокрис ее на страдание в этом случае в данный момент — зеркало, показывающее бесформенный ад пустоты неподготовленной души? Возможно.
Но если Озимандия Великий погиб перед ее глазами...
То по крайней мере в свое последнее мгновение Нитокрис могла утянуть за собой одну из его убийц.
Воскрешение Гарет в данном случае не значило ничего. Воскрешение влияло лишь на ее тело. А Нитокрис своим последним действием решила забрать с собой ее душу.
* * *
Аинз, глядя на то, как со скрипом начинает разваливаться в руках Богини Камелота ее копье, даже не стал искать оправдания или размышлять о причинах текущей ситуации. Вместо этого он совершил то, что должен был совершить задолго до этого — телепортировавшись мгновенно к Богине Аинз просто грубо отпихнул ту в сторону, заставив Богиню, вполне способную на то, чтобы удержаться на ногах после подобного, но совершенно не ожидавшую подобных действий, а потому оказавшуюся к ним совершенно не готовой, свалиться на землю, плюхнувшись на свою пятую точку, заставив ее стальные доспехи издать гулкий грохот, прокатившийся по Камелоту во все стороны.
Копье, выскользнувшее от неожиданности из рук Богини, оказалось в руках Аинза, однако тот среагировал на изменения обстановки вокруг него слишком поздно — к моменту, когда скрученное словно бы в спираль из тугого металла и костей копье уже было покрыто трещинами, ставящими под угрозу не просто возможность использования копья в качестве боевого оружия, но даже переноски подобного. Нет, более того — судя по виду отвалившегося небольшого кусочка копья спустя мгновение после того, как Аинз взял то в руки, само существование копья находилось под вопросом в данный момент — и особенно через десяток секунд.
Продолжающие расти как самое пугающее дерево в жизни Аинза трещины заставили копье, до того имеющее одну собственную и конкретную форму, превратиться в изломанную мозаику, стремящуюся развалиться на части от любого дуновения ветра.
Низкий гул дрожащих стен Камелота вокруг Аинза остался им практически незамечен — медленно, словно бы в фильме ужасов, направленном исключительно на коллекционеров, редчайший экспонат, к которому так сильно стремился Аинз, начал рассыпаться в его руках.
Грохот вокруг самого Аинза не добрался до его разума — поглощенный ужасом Аинз мог только наблюдать за тем, как скалываются один, второй и третий осколок от Ронгоминияд... Что заставило Аинза раскрыть рот в немом ужасе — впрочем, подавление эмоций спасло Аинза спустя мгновение, заставив его вместо крика ярости и страдания выдать только невнятное "ф-фа?", прежде чем пол под его ногами начал дрожать.
В это мгновение Аинз все же вспомнил, где он находился в данный момент — а именно, в сражении — и с болью и гневом в сердце отвлекся от разваливающегося в его руках Предмета Мирового Класса и перевел взгляд на Богиню, поднявшуюся с пола, однако смотревшую в данный момент на Аинза с... Непониманием.
До того, кажется, всепоглощающая маска отстраненной холодности была разбита и замещена практически... Обидой? Непониманием? Той детской эмоцией, при которой негодующие дети обычно начинают кричать "нечестно, так нельзя, я придумываю правила игры!" — при этом Аинз даже не мог определить, смотрела ли Богиня в данный момент подобным образом на него самого или на ее копье в его руках... Или, может быть, на развалившуюся в это мгновение за спиной Аинзу стену ее Камелота — действие, совпавшее с хрустом рассыпающегося в руках Аинза копья.
Аинз, впрочем, понимал чувства Богини относительно происходящей ситуации — и даже разделял их, правда немного не в той мере, в которой их могла испытывать Богиня. Столько времени Аинз стремился к новому Предмету Мирового Класса, испытанное им разочарование с Теслой, прежде чем все же найти новый, настоящий и полностью материальный Предмет Мирового Класса... И увидеть как тот уводят у него из-под самого носа!
Аинза настолько переполняла обида и ненависть, что слившись в единую эмоцию они переполнили чашу его терпения настолько, что случайно вылились из полной чаши, окатив разум Момонги холодным душем без всякого подавления эмоций, потушив горящий огонь в сердце, разуме — и, возможно, где-то еще — Аинза.
Аинз медленно, с какой-то отрешенной задумчивостью отпустил копье Ронгоминияд, что, свалившсиь на месте, от удара о пол начало рассыпаться лишь быстрее — после чего обратил внимание на грохот разрушающегося Камелота за окном дворца Богини.
-АРТУУУУУУУР! — первобытный рев чудовища донесся сквозь брешь, пробитую в стене, заставив Аинза обернуться к разрушающему Камелоту, потеряв всякий интерес в Ронгоминияде... Или, точнее, заставив себя потерять интерес к тому — все иные варианты слишком дорого бы обошлись психике Аинза.
Черная тень, напомнившая Аинзу о Рыцаре Смерти, двигалась практически молниеносно сквозь разрушающиеся дебри Камелота, каждый раз своими резкими, отрывистыми движениями, словно бы подверженная действию психоза, избегая падающих обломков разрушающегося города. Впрочем, покрытая поднимающейся извивающейся тьмой фигура Слуги, движущаяся своими резкими отрывистыми движениями к Аинзу была не единственным интересным видом, открывшимся Аинзу.
"Это что..." — Аинз моргнул, глядя на фигуру движущейся массы щупалец, ртов и копыт, моргнув — "Темный младой?!"
Существо, на которое наткнулся взглядом Аинз, было ему знакомо — крайне детально знакомо. Темный Младой — порождение Шуб-Ниггурат, создание из-за грани...
Встретить темным младых в Иггдрасиле в качестве самостоятельно существующих мобов было невозможно — в Иггдрасиле чаще всего те являлись призываемыми существами девяностого уровня, что игроки могли призывать используя сверхранговую магию "Йа Шуб-Ниггурат" — заклятие мгновенной смерти, что после результата своего действия в зависимости от суммарного уровня и здоровья убитых могло призвать определенное число темным младых... Конечно же темные младые не обладали никакими серьезными особыми способностями подходящими к их высокому уровню, из-за чего те могли служить только дополнительной помощью в сражении — и имеющей лишь ограниченную область применений — однако темные младые обладали великолепными характеристиками. ХП, защита, атака, скорость — по всем фронтам темные младые были одними из самых выдающихся существ, что Аинз мог призвать благодаря использованию своей магии...
И именно поэтому темные младые не встречались регулярно для игроков Иггдрасиля — впрочем, не потому, что те были слишком "сильны" для игроков — о нет, разработчики Иггдрасиля никогда бы не даже не подумали отказаться от чего-то просто потому, что "игрокам это может не понравиться." Наоборот, темные младые не существовали в качестве свободных мобов именно потому, что не помещенные в особые условия благодаря игрокам и их тактике темные младые были слишком легкой целью для игроков сотого уровня. Так что встретить темным младых в Иггдрасиле можно было только в двух случаев — столкнувшись с результатами сверхранговой магии других игроков... Или отправившись в рейд против самой Шуб-Ниггурат, где темные младые существовали в избытке.
Однако увиденное создание, хотя и безусловно выглядело как темный младой показалось ему немного... Меньше? Значительно более компактной версией того.
"Младой темный младой?" — Аинз задумался на мгновение, прежде чем выдохнуть и помотать головой, повернувшись к Богине, смотревшей на свое разрушенное копье, что подняла взгляд к Аинзу. Аинз в свою очередь не желал в данный момент даже общаться с Богиней, так что переведя взгляд на Медб, все это время рассматривавшую его с волнением, ожидая приказов, Аинз практически отдал приказ Медб разобраться с противницей, однако оглушительный рев рядом с ним заставил его передумать,— АРТУУУУУУУУУР!
Ранее примеченный им Слуга, источающий нездоровую ненависть и тьму, поднимавшуюся над ним подобно миазмам, возник рядом с Аинзом практически незаметно, держа в руках клинок, сияющий золотым светом и серебряной сталью...
Аинз на мгновение задумался о том, стоило ли ему забрать с собой в данном случае подобный "утешительный приз", прежде чем побежденно выдохнуть. Нет, он не будет забирать этот клинок — какая разница? Стоило ему только протянуть руку к мечу, как на него тут же был упал парящий город, его текущее место обитания утонуло бы в водах океана, а спустившиеся с небес боги вытащили бы клинок у него из рук — все что угодно и что только бывает в этом мире, что могло не дать ему заполучить новый артефакт в свою коллекцию.
Аинз даже не стал тянуть руку к этому клинку, вместо этого позволив покрытому тьмой рыцарю остановиться на мгновение перед Богиней, прежде чем издать скрежещущий рев ненависти и боли,— АРТУУУР!
Спустя мгновение Слуга перехватил клинок в своих руках... И бросил вперед, пробив грудную клетку Богини Камелота.
Аинз уже даже не был удивлен подобному.
* * *
-Сэр Бедивер, клянетесь ли вы служить верно британской короне, народу британии и мне, своему королю, Артуру Пендрагону? Клянетесь ли вы стоять рука об руку со мной во имя народа и веры, во имя трона и пред всеми опасностями мира, защищая Британию, народ, Камелот и своего короля? — голос, говоривший эти слова, казался торжественным и величественным, однако под маской размеренного и глубокого голоса скрывалась актерская маска. Королю приходилось отчаянно держать свой голос, пытаясь снизить октавы высокого тона, в то время, как руки короля продолжали держать клинок — Меч из Камня, Калибурн — на плече Бедивера,— Клянетесь ли вы с честью выдержать каждое испытание, что выпадет на долю народа Британии, на долю вашего короля и на вашу долю — а если не сумеете совладать со своими испытаниями — принять с достоинством и честью поражения, положив жизнь в борьбе за идеал рыцарства, чести и отваги?!
-Клянусь,— Бедивер произнес единственное слово, не поднимая своего взгляда, заставив Короля Артура чуть улыбнуться.
-В таком случае, пред лицом каждого моего верноподданного, всего мира и самого Бога я посвящаю вас в Рыцари Круглого Стола, Сэр Бедивер — встаньте — и отныне стойте рядом со мной, исполняя свой рыцарский долг, Первый Рыцарь Круглого Стола, Сэр Бедивер,— Король Артур произнес с улыбкой, перенеся клинок с плеча сэра Бедивера, позволив тому подняться с преклоненного колена, подняв наконец-то свой взгляд — для того, чтобы взглянуть со спокойной небольшой улыбкой в глаза Короля Артура...
"Что это?" — пульсирующая боль в груди Богини заставила ее открыть глаза шире. Последнее мгновение, что она помнила, было мгновениями в ее тронном зале, в ее Камелоте. Ее Камелот, побежденный, рассыпающийся в прах — как и ее копье...
Богиня Камелота ощутила боль в своей груди — клинок, пробивший ее тело... И все же, смерть не пришла. Богиня не сомневалась в том, что ее смерть придет — ее копье было уничтожено и Камелот разрушен, она была оставлена без своих сил и без своей защиты... И все же в последние мгновения вместо этого она видела... Что-то...
Посвящение ы рыцари Камелота Сэра Бедивера...
Самый первый из рыцарей Камелота, стюарт королевского двора, Бедивер... Богиня не помнила этого события. Время стерло из ее памяти это и многое другое — она помнила о Камелоте, ее сияющем замке, и Рыцарях Круглого Стола... Да, именно так, она помнила о них — именно поэтому Богиня привнесла их в этот мир... Ее Камелот, ее Рыцари Круглого Стола...
Однако картина перед ее глазами сменилась, будто бы размытая водой масляная картина, превращаясь бегущими ручейками красок в новую. Нет — в десятки новых...
-Клянетесь ли вы, сэр Гавейн... — Гавейн... Имя, отозвавшееся болью клинка в груди Богини Камелота. Верный рыцарь Короля Артура, прославленный рыцарь Солнца — вежливый и вместе с тем не лишенный чувства юмора и даже некоторого очаровательного бахвальства, позволительного для рыцарей его качеств, характера и сил...
-Клянетесь ли вы, сэр Тристан.... — Еще одно знакомое имя, отозвавшееся в груди болью. Сэр Тристан, прославленный печальный поэт, сколь искусный с арфой, сколь и с луком — присягнувший на верность Королю Артуру...
