В начале пути

Весь следующий день был посвящён чтению Хайдеггера, чьи идеи Ричард нашёл весьма любопытными и созвучными его собственным мыслям. Отчасти, конечно — но Ричард, несмотря на всю свою любовь к книгам и интерес к философии, до сих пор не встретил ни одного философа, с которым был бы полностью согласен... И иногда почти всерьёз обдумывал идею в старости засесть за написание собственного философского трактата — если, конечно, получится до оной старости дожить.

Время за чтением пролетело незаметно, и взглянув на часы, Ричард с сожалением закрыл книгу, убрал её в рундучок и отправился в порт. А в порту выяснил, что отправление отложено на час. Выслушав новость, Ричард пожал плечами и спокойно отправился в каюту. Ему предстояло плыть неделю — час на этом фоне не играл ни малейшей роли.

Это плавание Ричард нашёл лучшим за всю свою бурную жизнь. "Оаху" спокойно шёл из одного порта в другой. Никто ни за кем не гонялся, не пытался утопить, не расставлял в самых неожиданных местах мины... Единственным, что могло бы сойти за проблему, был сосед по каюте — молодой, весёлый и болтливый француз, но даже его болтовня не слишком раздражала. Тем более, что французу было что рассказать — шесть лет его бросало по всему миру с фронта на фронт, и теперь он собирался примкнуть к одной из вольных рот или сколотить собственную. Звал он с собой и Ричарда, но тот всякий раз вежливо, но твёрдо отказывался. Француз не обижался , но и не отставал, видимо, надеясь, что Ричард рано или поздно передумает.

Всё это было гораздо лучше, чем боевой поход...

И, как и всё хорошее, плавание закончилось совершенно неожиданно. Распрощавшись с болтливым французом, Ричард спустился на причал, поймал рикшу и велел отвезти его в какую-нибудь недорогую, но приличную гостиницу недалеко от базы флота, где сейчас военно-морские ведомства победителей сбывали трофеи и списанное имущество.

Рикша не подвёл и доставил Ричарда именно туда, куда и было велено — отель был небольшим, содержался французами, что гарантировало умеренные цены и отличную кухню. И, что важнее всего, он находился едва ли не напротив базы, заметно упрощая Ричарду жизнь...

Расплатившись с рикшей, он взглянул на часы, прошёлся до ворот базы, убедился, что сегодня никакой торговли уже нет и вернулся к отелю. Неизвестно, сколько уйдёт времени, так что устраиваться надо было капитально...

Отель ожидания полностью оправдал и даже превзошёл — в нем имелись одноместные номера, а хозяин — пожилой француз с роскошной седой шевелюрой — был не прочь подискутировать о философии за стаканом отличного рома. Идеи, которые он при этом выдавал, Ричарда поразили с первого же разговора, приписать их влиянию рома было невозможно, и следующая беседа стала неизбежной...

Весь следующий день Ричард провёл на базе — но совершенно безрезультатно. Ему требовалось что-то лёгкое, быстроходное и недорогое — несмотря на то, что имевшихся у него денег хватило бы на несколько лет скромной, но далеко не бедной жизни, здесь этого хватало в обрез. Вот только ничего, что соответствовало бы этим требованиям, он не видел — всё было или слишком большим и дорогим, или слишком медленным, или просто слишком дорогим. Идеальным вариантом был бы торпедный катер, но как раз их и не было — зато в огромных количествах имелись разнообразные тральщики, бывшие противолодочные катера и даже несколько невесть как и зачем конфискованных военными джонок...

Вернувшись в отель, Ричард написал письмо в Роанапур, сообщая, что дела идут не слишком хорошо, вышел отправить его, прогулялся и вернулся к обеду. Потом поднялся к себе, просидел до вечера за книгой, после чего спустился в бар и снова затеял диспут с хозяином...

Следующий день прошёл столь же бестолково, за ним ещё один, и ещё... Ричард, конечно, был рад возможности отдохнуть, но не тогда, когда отдых становился, во-первых , скучным, а во-вторых — затратным. Он уже даже подумывал перебраться куда-нибудь в другое место, когда утром четвёртого дня явился на базу — и почти сразу увидел искомое.

Торпедный катер класса CMB стоял у дальнего пирса и на первый взгляд выглядел отлично. Идеальный вариант, если только он действительно таков, каким кажется...

Не обращая внимание ни на что, Ричард едва ли не бегом добрался до пирса, кивнул присматривавшему за катером матросу и поинтересовался ценой. Названная матросом сумма была подозрительно мала, и Ричард, абсолютно уверенный в подвохе, принялся изучать катер.

Времени на тщательный осмотр ушло много, но, к удивлению Ричарда, катер действительно был в отличном состоянии. Стало быть, подвох заключался в чём-то другом... И тогда им, скорее всего можно пренебречь. Выбравшись на палубу катера, он обнаружил, что матрос куда-то исчез, зато появился коммандер с папкой под мышкой и очками на шнурке, болтающимися на шее. Судя по толщине, состоял коммандер в интендантской службе...

— Добрый день. Надумали купить? — поинтересовался он у Ричарда.

— Меня смущает цена, — покачал головой Ричард.

— А что не так? Более чем умеренная цена, практически заводская...

— Что с ним не так, что цена настолько мала?

— С ним не так то, — возмущенно надулся коммандер, — что его покупать никто не хочет, никому, говорят, эта маломерка не нужна — а он, между прочим, за нами числится и списать его невозможно никак, потому как новый почти! Так вы будете покупать?

— Буду, — вздохнул Ричард. — Давайте бумаги.

С бумагами Ричард провозился до самого вечера, но торпедный катер того стоил... равно как и почти всех его сбережений. Оставшегося, конечно, хватило на бензин, изрядный запас пайков (благо, их отдавали только что не бесплатно) и коробку патронов к оставленному на катере пулемёту... И того, что у него осталось, хватило бы ненадолго.

Написав еще одно письмо, Ричард отправил его, вернулся в отель и до ночи проболтал с хозяином, а утром, распрощавшись с ним, забрал вещи и вернулся в порт, где его ждал катер. Его собственный катер, получивший имя "Чёрная Лагуна" — почему, Ричард и сам не знал.

Поднявшись на борт. Ричард забросил мешок в кубрик, отшвартовал катер, устроился за штурвалом и включил моторы. И только тогда понял, что именно об этом он мечтал всю жизнь — о собственном корабле, о возможности плыть не туда, куда отправит приказ, а куда захочется...

О собственном путешествии.

Малым ходом выведя катер из порта, Ричард вывел обороты обоих двигателей на максимум, и катер пулей метнулся вперёд. Несколько разворотов — и, убедившись, что катер отлично слушается руля даже на максимальной скорости, Ричард вновь сбросил ход до малого и развернулся на северо-восток. Его ждал Роанапур — и полная неизвестность.

Длинноволосый небритый блондин сидел на кнехте, курил и наблюдал за приближающимся катером. Чуть довернув штурвал. Ричард выключил двигатели. Дождался, пока катер по инерции скользнёт к самому причалу и бросил ждавшему блондину конец.

— Быстро ты управился, — заметил блондин, затягивая узел. — Не ожидал...

— Зато, считай, на мели, — проворчал в ответ Ричард. — Давно тут сидишь?

-Недели две, даже кое-что заработать успел. Но вообще-то... Ладно, пошли в бар, там расскажу, — блондин выбросил окурок.

— Темнишь, Бен? — хмыкнул Ричард.

— Не мы такие, жизнь такая, — пожал тот плечами. — Но, кроме шуток, тут такое сейчас творится...

— И что же? — осведомился Ричард, перебравшись на причал.

— О-о... — Бенджамин снова закурил. — Я так полагаю, что стрельбой на улицах, что здесь дело обычное, тебя не удивить?

— Определённо — я же знаю, что это за место.

— Ну так вот, дней пять назад сюда пришла Вольная рота — все как один бывшие русские морпехи во главе с совершенно жуткой красоткой-блондинкой... Местные хотели было их сходу нагнуть и под себя подмять, да не тут-то было — ребята задали жару, сходу вышибли якудзу из "Священного сокровища", переименовали его в "Москву" и теперь сидят там, а якудза и вовсе из города свалила.

— И как они называются?

— Да так и назвались — "Отель "Москва", — фыркнул Бенджамин. — не сказать, что уж очень изобретательные ребята... Но платят исправно. И кстати, мы пришли.

Заведение, перед которым остановился Бенджамин, именовалось "Жёлтый флаг" и выглядело именно так, как и должен выглядеть сомнительный бар в городе, который сам по себе один большой притон... И публика в нём собиралась соответствующая.

— В общем, так, — Бенджамин оттащил напарника к столику в углу, по дороге получив у бармена две пинты пива, — я очень удачно подвернулся под ноги русским и немножко им помог, поэтому кое-какие деньги у меня есть и с жильём проблем не будет — я даже док арендовал. Еще я с ними договорился, что, как только ты появишься, я дам им знать, и они нам скинут несколько заказов — у них есть, что возить. Ну и, как ты понимаешь, есть немало желающих поискать гавань потише и оказаться там побыстрее, и за скорость они готовы заплатить отдельно...

— Я смотрю, ты тут уже успел устроиться, — хмыкнул Ричард, одним глотком ополовинив кружку.

— Ну, по мне этого, может и не скажешь, — хмыкнул Бенджамин, — но я же, как-никак, еврей, так чему ты удивляешься? Ладно, допивай пиво, да пойдём катер в док загоним, а оттуда к русским — за сидение в баре нам точно никто не заплатит...

— С места в карьер? А впрочем, почему бы и нет? — Ричард поставил опустевшую кружку на стол. — Пошли, а по дороге расскажешь, что тут к чему, и кто кого и в какой позе...

Бенджамин. VIII

Подводная лодка с привязанной к перископу метлой вошла в гавань Манилы.

Бенджамин стоял на носу, курил и строил планы на будущее. Планы оптимизмом не отличались...

Да, на его банковском счету скопилась весьма приятная сумма, но надолго её всё равно не хватит, а что получится из курьерской компании — неизвестно. Неизвестно даже, получится ли что-нибудь вообще, а следовательно, надо что-то делать. Например, добавить в рапорт запасной шифрблокнот в качестве утраченного — благо, облитый кислотой металлический переплёт имелся. А шифрблокнот с кодовой таблицей — это вещь, за которую многие готовы выложить очень приятную сумму... Разумеется, так, чтобы об этом не узнал Дядя Сэм. Потому что Дядя Сэм очень ценит свои секреты... А если учесть, что некоторые из них хранятся в голове самого Бенджамина...

То, что знал Бенджамин, стоило денег — что-то дороже, что-то дешевле — и гарантированно имело покупателей. И найти этих покупателей проще всего будет в Роанапуре, куда он собирался отправиться немедленно, как только его отставку утвердят. А её утвердят без проблем, поскольку "небольшому высокопрофессиональному флоту" офицеры без диплома Аннаполиса и друзей в Конгрессе решительно не нужны.

— Бен, ты о чём задумался? — высунулся из люка О'Коннелли.

— Да так... — Бенджамин затянулся. — Думаю, что на гражданке делать буду.

— А ты разве не остаёшься? — удивился О'Коннелли

— Шеймас, а ты разве остаёшься? — вопросом на вопрос ответил Бенджамин.

— Да кто меня оставит? — отмахнулся О'Коннелли. — Я же только в движках кое-что смыслю, а так... Академий не кончали, извините, только и можем, что за рыбой гоняться. Так что вернусь — и дальше с папашей за треской к Исландии ходить будем.

— Вот и меня никто не оставит, — отозвался Бенджамин. — Мы с тобой, как русские говорят, рылом не вышли... Ну да я без дела не останусь. Есть у меня один план, и я уже даже кое-что успел сделать, но, сам понимаешь, бизнес — штука такая...

— Знаю, — согласился Шеймас. — Ты когда уходишь?

— Да как только приказ утвердят, так сразу и уйду — чего тянуть-то, — Бенджамин выкинул окурок. — Но, конечно, если команда собирается устроить хорошую попойку, то я могу и задержаться...

— Ну а куда же без попойки? — хохотнул Шеймас. — Как только причалим, так сразу же и пойдём... Эх, жаль старый наш кэп пропал...

— Надеюсь только, что ему повезло, — вздохнул Бенджамин. — Сам помнишь, как ему всегда везло...

— Ага, — согласился Шеймас. — О, смотри, как нас встречают!

Как тебе во-он та цыпочка?

— Интересно, она цветы до нас добросит?

Цветы на подлодку всё-таки забросили, пусть и не сразу. Зато, когда подлодка уже швартовалась, какая-то девица запрыгнула на борт и нацепила на Шеймаса цветочное ожерелье вроде гавайского. Невысокий ирландец с криво обрезанной бородой смотрелся в нём несколько сюрреалистично...

Девицу с борта прогнали, пришвартовались и команда сошла на берег — отдыхать, приводить себя в порядок и вообще заниматься своими делами. Бенджамин. Например, первым делом отправился на почту — отправить пухлый конверт с отчётом о наблюдениях и письмо, в котором просил расторгнуть контракт, поскольку уходит с флота. Оттуда — в баню, которую содержал невесть как попавший в Манилу финн, потом в общежитие за парадной формой — и можно пьянствовать...

На всё ушло чуть больше двух часов, но, вернувшись на подлодку, Бенджамин с удивлением обнаружил только командира.

— Сэр?

— Вольно и без чинов, — махнул рукой Аткинсон. — Я слышал, ты собираешься уходить?

— Да, не хочу дожидаться пинка под зад, — кивнул Бенджамин. — Рапорт у меня с собой, так что...

— Давай, — кивнул Аткинсон. — Будем уходить — отправлю по инстанциям... Дальше-то что будешь делать?

— Есть пара идей, — неопределенно ответил Бенджамин. — Но загадывать не буду. Ну а если не выгорит — просто вернусь в отцовский магазинчик...

Вот уж этого Бенджамин делать не собирался ни при каких обстоятельствах, но говорить этого он не собирался. Тем более, что он прекрасно может без этого обойтись — блокнот и всё прочее прекрасно решат проблему стартового капитала.

— О, ну наконец-то, — буркнул Аткинсон, наблюдая за появившимися, наконец, подчинёнными. — Что-то вы расслабились... Думаете, раз мир, то всё, дисциплина не нужна? Ладно, сегодня я вам это с рук спущу, но это будет первый и последний раз, а теперь — вперёд!

Лучший ресторан Манилы. Лучшие подводники Тихоокеанского флота США в количестве двух экипажей. Спиртное.

Итог был очевиден — грандиозная драка с последующим не менее грандиозным забегом от копов. На счастье подводников, те больше заинтересовались командой "Альбакора", так что до общежития добраться удалось без потерь.

— Да, джентльмены, — Аткинсон покачал головой. — Вас сейчас спасает только то обстоятельство, что мне было бы суждено оказаться под замком вместе с вами, иначе бы вы не отделались бы лёгким испугом в виде устного выговора, даже не занесённого в личное дело, а проводили бы всё своё время, предаваясь куда более добродетельным, чем употребление алкоголя , занятием, наподобие чистки отхожего места и атлетической гимнастики!

Вся эта тирада была выдана на одном дыхании, что свидетельствовало о том, что Аткинсон и сам был навеселе.

— Итак, джентльмены, — продолжил он, — всем отдыхать, завтра мы с вами займёмся вопросами службы и прочими бюрократическими процедурами, ведь некоторые наши товарищи решили оставить службу добровольно, пока это замечательное событие не произошло с ними по приказу вышестоящего командования!