— Подождите, — запутался я. — Это ваша жена?
— При чем здесь жена! — Артфаал отмахнулся хвостом. — Она оказалась дамой довольно скучной и до банальности предсказуемой. Поутру приветствовала меня дежурным пресным поцелуем, бродила целыми днями по дому, допекая прислугу нелепыми замечаниями, к вечеру наряжалась и ехала на какой-нибудь прием. На ночь — снова поцелуй, такой же сухой и холодный, как она сама, а изредка, в виде огромного одолжения — унылое и однообразное исполнение супружеских обязанностей. Вот вам портрет моей жены. Я, впрочем, не особенно и огорчался, находя утешение и недостающую ласку в других постелях, гостеприимно распахнутых для молодого светского красавца. Меня печалило только одно: детей у нас не было. Но вот в моей жизни появилась леди Арнелла, графиня Тирстан, жена небогатого, но очень знатного дворянина. Он годился в отцы своей юной супруге, и часто болел... Собственно, из-за этого мы и сошлись. Арнелла не любила мужа, но питала к нему поистине дочернее уважение и преданно ухаживала за ним в дни недуга. Надо сказать, что обо мне шел слух, как о неплохом целителе. Это не было моим основным родом занятий, но я действительно составлял удачные микстуры и зелья. Нередко пользовал и приближенных короля, за это первые лица Галатона смотрели на мои упражнения в магии сквозь пальцы. Леди Арнелла обратилась ко мне по рекомендации одного из таких людей. Ее муж страдал застарелой спинницей, и во время приступов неделями не вставал с кровати, давно уже из супружеского ложа превратившейся в ложе страданий.
Хм... графу я помог, конечно. И не только со спинницей... Не могу объяснить, что именно привлекло меня в леди Арнелле. Знавал я и красивей, и умней... Было в ней какое-то особое обаяние страстной натуры, накладывающее отпечаток на все, что она делала...
Лорд Феррли замолчал, видимо, предаваясь дорогим для него воспоминаниям. Потом, встрепенувшись, продолжил:
— В общем, барон, как говорится, сколь заклятье ни плетется, все равно ведь оборвется. Ее муж, не вовремя оправившись от очередного приступа, застал нас в самой пикантной ситуации... Конечно, вызвал меня на дуэль. Я не хотел драться против старика, но как же: дворянская честь! Не вдаваясь в подробности, скажу сразу: я его убил.
— И за это вас сожгли...
— Нет-нет! В то время дуэли были разрешены, дворяне дрались сплошь и рядом. Но дело в том, что у графа Тирстан был младший брат, который в отместку донес Храмовой страже о моих занятиях магией.
— Храмовой страже?
— Учите историю, барон! Это очень полезная наука. В те времена в Западных землях творилось Луг знает что: Смута, Война жрецов, Единобожие... Еще за триста лет до моего рождения Его высокопреосвященство Ио первый, Верховный жрец Луга всеблагого, угадав в развивающейся магической науке угрозу своей власти, объявил чародеев безбожниками и убедил в этом монарха. На протяжении трехсот лет волшебников безжалостно уничтожали. А занималась этим Храмовая стража, нечто вроде нынешних Имперских псов, только находящаяся под покровительством Верховного жреца. Ну, да об этом когда-нибудь потом. Вот меня и схватили. Сначала пытали, конечно, а потом сожгли.
Ну, теперь мне стало понятно, почему лорд Феррли оказался во Мраке. Не за колдовство. У него иных грехов было предостаточно. Интересно, к кому из Семи владык попала его душа? Об этом я и спросил. Артфаал обиженно засопел:
— Да чуть не передрались они там! С одной стороны, убийство — вотчина Варрнавуша, а с другой — налицо прелюбодеяние, что уже дело Хайниры. Но ведь я не только совращал чужих жен, но и обманывал свою — ложь и клятвопреступление. Так что Угелук мною тоже заинтересовался. Не знаю уж, как они там договорились, но победил Варрнавуш. Каждый из Высших был не прочь заполучить душу сильного мага и попытаться превратить ее в демона. Долго их издевательств я не выдержал — никогда не любил страданий — и согласился. Сейчас служу всем троим. Только не нужно меня осуждать! — воскликнул вдруг лорд Феррли.
— Да я и не думал...
— Вот-вот... к тому же, мною двигал чисто научный интерес... и еще немного жажда мести. Но, став демоном, я понял, что вновь допустил ошибку.
— Вам не понравилось?
— А чему там нравиться, милый барон? Мой вам совет: если вдруг Луг не призовет вас в Счастливые долины, оставив в царстве Сацеола — терпите пытки! Помучаетесь век — другой, и — здравствуй, Амата! Переродитесь снова. А ведь демон — это навсегда. Вы рожу мою видели? А теперь представьте: во Мраке все такие, а то еще и похуже. А я красоту люблю! Женщин... понимаете? Кроме Хайниры, все остальные — урод на уроде!
— Как вы познакомились с дядей Ге?
— Да очень просто! Двадцать лет назад ваш опекун заинтересовался Темной магией. И однажды решил вызвать демона. Но поскольку человек он умный и дальновидный, обращаться ни к Высшим, ни к Средним не стал. Это было чревато заключением договора, принесением Кровавой присяги... Нет, мастер Генериус обошелся упрощенным ритуалом вызова, без произнесения имени. Такие обращения обычно, пронизав Мрак, сваливаются на голову первого попавшегося Низшего. А с нами договориться гораздо проще. Мастер Генериус, к счастью, наткнулся на меня, что положило начало прекрасной дружбе, скрашивающей мою беспросветную жизнь.
— А почему вы в облике кота?
— Видите ли, в демоническом обличье мы являемся лишь иногда, когда хотим кого-нибудь напугать. В остальное же время принимаем внешний вид существ вашего мира. Как правило, животных — их сущность легче воспроизвести, чем человеческую.
Я вспомнил фразу, сказанную Артфаалом в первую ночь нашего, так сказать, нового знакомства:
— Вы называли себя отступником. Что это значит?
— Это значит, что мне не нравится быть демоном. И что я не хочу заниматься тем, чем мне полагается заниматься. Мне неприятно терзать души, противно искушать людей, и злодеяния не приносят удовлетворения. Не потому что я так уж человеколюбив. Просто... скучно это, господин барон! Поэтому я охотно принял дружбу мастера Генериуса, единственного, кто понимает меня, единственного, в ком горит тот же огонь, кто одержим той же неизбывной жаждой знаний, кто день и ночь трудится ради поиска истины.
Что-то этот демонический панегирик не вызвал у меня особого доверия. Ох, думается мне, лорд Феррли не способен на такие альтруистские порывы.
— А какая вам от этого выгода?
Артфаал немного смутился:
— Возможно, когда-нибудь я сумею избежать Мрака и спасти свою душу для нового перерождения. Мой друг трудится над этой проблемой. Я же со своей стороны служу ему источником силы, даю сведения об устройстве нашего мира.
Ну, вот, это другое дело! Взаимовыгодная сделка. Лорд Феррли добавил:
— Ну, и еще я согласился быть вашим Оберегающим.
Да, просто красота! У всех нормальных людей Оберегающие — А'нхелли, у кого они вообще есть, конечно. А у меня — демон, с ума сойти можно!
— Ну-с, если вопросов больше нет, давайте спать, барон, — Артфаал водрузился мне на грудь, перестал светиться и закрыл желтые глаза.
* * *
— Мой господин, я в смятении!
— Что, не можешь выбрать подходящий способ самоубийства? Срок истек.
— Мой господин, сегодня я видел бога Бездны!
— И что же тебя так потрясло?
— Но это уже второй за такое краткое время!
— Хм, возможно, будет еще и третий, и четвертый... Мальчик, конечно, сумел выжить?
— Нас спасла Заклинающая пустыню.
— Та девчонка?
— Да, мой господин!
— Заклинающие никогда не вмешиваются в дела иноплеменников. Что же заставило ее изменить этому правилу?
— В затане ночью я видел, как бастард шел с ней в шатер.
— Почему не доложил сразу, идиот?
— Я не думал...
— Ты вообще не имеешь такой привычки! А это очень интересно... И может пригодиться в будущем.
— Я прощен, мой господин?
— Пожалуй, за такую новость я тебя помилую. И даже не стану ограничивать сроками. Просто сделай так, чтобы мальчик не вернулся в Галатон. Теперь я уже не уверен, что он не выполнит миссию. С такой-то прытью и везением...
* * *
— Вставай, командир, чего разоспался?
Ну конечно, мастер Триммлер собственной персоной. Опять ему неймется. Я нехотя поднялся и огляделся вокруг. Все спокойно, насколько это возможно. Во всяком случае, небо и восходившее солнце были обычного цвета, что уже не могло не радовать.
— Подъем! — солдаты с готовностью вскочили.
Вот интересно: теперь, когда они считали меня чуть ли не людоедом, приказы выполнялись моментально. Нет, конечно, и раньше воины блюли дисциплину, но теперь к этому примешивалось еще и какое-то замешанное на суеверном страхе уважение: вот, мол, какой у нас командир, зверь, да и только! Мы привычно преодолевали вязкое сопротивление песка, сегодня никаких таких дурных предчувствий ни у кого не было. На привале я снова перенес свое астральное тело за пределы физического, теперь уже не ради тренировки, а для того чтобы определить по цветам окружающего пейзажа, не приближается ли новая опасность. Ничего странного не заметил. Как я уже понял, в таком состоянии я обретаю способность видеть энергетические потоки. Вернувшись в свое тело, решил проверить, восстановились ли за ночь мои магические способности. Краем глаза увидел, что мастер Триммлер смотрит на меня с затаенной надеждой, видимо, соображая, удастся ли ему разжиться еще парой даймов бороды.
— Только не колдуй на гнома, лейтенант! — захохотал Добб. — А то он, того, этого скоро по песку идти не сможет, в бороде запутается!
— Лишь бы ты в ногах не запутался, — обиженно пробормотал сын гор.
На этот раз я решил обратиться к воздуху и сотворил кратковременный, но очень приятно освеживший ветерок. Да, сила вернулась, но не вся. Хорошо меня потрепал этот самый Песчаный бог! Ничего удивительного, если даже демон оказался выжат... Впрочем, на случай битвы, моей магической энергии вполне хватило бы.
После привала я даже позволил себе немного помечтать: а что, если действительно, как сказала Айшет, пустыня отпустит нас без новых потерь и жутковатых приключений? Зря мечтал, как оказалось.
— Дымом пахнет, — сообщил Йок, потянув носом.
Ничего такого я не чувствовал, но Зарайя подтвердил:
— Да, тянет.
— Может, затан впереди? — обрадовался Флиннел. — Купим у них мяса, а то у меня уже закончилось.
— Затан-то затан, да дым не от костра, — недоверчиво проговорил Йок. — Гарью несет.
Двое солдат с Давином во главе отправились в разведку. Вернувшись, капрал доложил:
— Затан есть, точно. Грабят его. Карачин. Шатры жгут. Мужчин всех вырезали, за баб и детишек принялись.
— Много их?
— Пара десятков.
— Что, лейтенант? — хмуро взглянул на меня Хамар.
— Зачистка.
Не оставлять же детей и женщин на произвол судьбы...
Этот отряд карачин оказался действительно совсем небольшим. Видимо, разбойники твердо были уверены в том, что они — единственные хозяева пустыни. Их кони стояли неподалеку. Карачин даже караулы не потрудились выставить. Все, в полном составе, упоенно предавались своей разрушительной забаве. Крохотный затан был усеян телами жителей-мужчин, отовсюду раздавались крики женщин. Несколько шатров горели, распространяя удушливый запах тлеющей тряпки. Мы окружили селение и ворвались в него одновременно, вызвав среди ублюдков смятение. Почему-то мне не хотелось применять заклятия. Вид окровавленных трупов и растерзанных, рыдающих женщин привел меня в ярость. А уж когда заметил стайку перепуганных ребятишек, прячущихся за уцелевшим шатром... Так что я выхватил Честного и ринулся на ближайшего ко мне разбойника, тащившего копченую баранью ногу. Странно, но он, видимо, от неожиданности, попытался скрестить с моим мечом свою добычу. Нашинковав копченость, я проткнул противнику горло, но, ничуть не удовлетворившись этим, побежал на поиски нового врага. Он не замедлил обнаружиться: один из шатров ходил ходуном, и оттуда доносился истошный крик. Я отдернул полог, и мне предстала не самая аппетитная картина: двое ублюдков держали молоденькую девушку, а третий, стоя на коленях ко мне спиной, спускал штаны. Все их внимание было приковано к жертве, так что мое появление явилось сюрпризом. Честный, наискось обрушившись на шею насильника, аккуратно снес его буйную голову, залив кровью извивающуюся и отчаянно сопротивлявшуюся девчонку. Та, видно, от ужаса, замолчала и только тоненько всхлипывала. Двое оставшихся карачин вскочили на ноги и выхватили сабли. Но теснота шатра не давала им развернуться. Девушка, про которую все тут же забыли, ужом выскользнула наружу. Я последовал за ней и подрубил колья, удерживавшие шатер, обрушив его на головы разбойников. А потом... Вы когда-нибудь рубили капусту? Вдоволь натешившись, я оглянулся по сторонам. Конечно, все уже было кончено. А впрочем, не совсем. Один из карачин, неизвестно как выживший в этой кровавой каше, пятился к выходу из затана, как щитом, прикрывшись миловидной черноволосой женщиной. Он приставил к ее горлу кинжал, и что-то гортанно выкрикивал.
— Сними его, Лютый, — лениво посоветовал Бил, протирая свой меч.
Ом вскинул арбалет. По всей видимости, ему была совершенно безразлична судьба несчастной, но все же, не желая лишаться репутации безупречного стрелка, капрал тщательно прицелился. Однако выстрелить не успел. Густой поток горячего воздуха выбил из руки разбойника кинжал. Почти одновременно тонкая, как игла, голубая молния со свистом рассекла воздух и вонзилась точно в его правый глаз. Я изумленно воззрился на Дрианна, который с искренним недоумением разглядывал собственные руки. Потом парень стащил с себя шаджаб и вытер им капли пота с бледного лица.
Женщина отбежала от карачин, который медленно, плашмя, падал на песок, сохраняя на теперь уже одноглазом лице удивленное выражение.
— Ну, так что? — деловито осведомился мастер Триммлер. — Хоронить-то их будем, или дальше пойдем? Что-то здесь оставаться уже неохота...
Если честно, заниматься похоронами мне тоже абсолютно не хотелось. Тем более что женщины, воя, растаскивали покойников по шатрам.
— Сами справятся, — сказал я. — Пошли отсюда.
Мы направились к выходу из затана.
— Коней-то брать будем? — спросил Давин, с симпатией поглядывая на горячих скакунов.
— Оставим в селении, как трофей, — решил я. — Все равно на всех не хватит.
Конечно, кони мужей не заменят, но хоть что-то...
— Айя! — раздался за спиной окрик.
К нам спешила спасенная Дрианном женщина. Она остановилась перед магом и ласково заглянула в его округлившиеся от удивления голубые глаза.
— Хм, хорошенькая, — оценил Добб.
Скорее, она была приятная — невысокая, как и все обитатели этого неласкового края, худощавая, немного угловатая. Черные волосы, заплетенные в толстую косу, кое-где тронуты сединой, но лицо было молодым. Любопытствующие солдаты окружили ее и парнишку, вполголоса отпуская грубоватые шуточки. Но женщину это, казалось, ничуть не смущало. Она подняла руку и ласково провела по коротким иголочкам Дрианновых рыжих волос, успевшим отрасти за время похода. Потом что-то быстро проговорила, обжигая растерявшегося парня угольками живых глаз.
