— Почему бы нет? — спокойно ответил демон. — Он неопасен, барон, а вам понадобятся верные друзья и соратники.
— Значит, это не он...
— Нет. Я по-прежнему не могу открыть вам имени кайлара, но это не Дрианн, верьте мне. Конечно, он подвергался некоторой обработке... Ведь подвергался? — гаркнул Артфаал, снова уставившись в глаза мальчишки.
— Да...
— Как и все боевые маги, отправляющиеся с военной миссией. Но к чести его нужно сказать, что этот ребенок никогда не занимался доносительством Совету. Так что не вижу препятствий к его обучению.
— Спасибо! — расцвел Дрианн.
— Погодите, — я все же хотел прояснить некоторые моменты. — А что это за амулет, над которым ты все время бормочешь?
— Связующий... — смутился маг, доставая из-за пазухи деревянный кружок.
— А, так вот как он выглядит! — я рассматривал черный круг.
— Да нет, современные немного другие. Этот совсем старый и слабенький. Я его украл в университете, он там был как наглядное пособие. Наставники его иногда подзаряжали, и вот...
— И с кем же ты связывался?
— С любимой девушкой, — робко ответил Дрианн, вытягивая из-под рубахи еще один круглешок, на этот раз уже серебряный.
Это был медальон с откидывающейся крышкой, внутри которого находился миниатюрный портрет.
— Лавиния, — благоговейно проговорил маг.
Демон подошел поближе и вместе со мной принялся изучать миниатюру. В свете, исходящем от шкуры Артфаала, я разглядел лицо мальчишкиной возлюбленной. М-да, художник, видно, талантлив, если сумел передать алчное и ехидное выражение ее глаз. На меня смотрела чистопробная, высокомерная наглая стерва. Худощавое лицо в ореоле пепельных, а в жизни, думаю, мышино-серых, волос, острый узкий нос, тонкие жадные губы, а главное, конечно, глаза — глубоко посаженные, какие-то птичьи, холодного стального цвета.
— Правда, красивая? — в голосе парня звучало искренне восхищение.
Да, у него явные проблемы со вкусом. То гоблины красивые, то тролли, то демон, теперь вот эта штучка. Справедливости ради надо сказать, гоблины как-то симпатичнее, одухотвореннее, что ли... Мы с лордом Феррли переглянулись и, не желая обижать наивного Дрианна, нестройно ответили:
— Конечно...
Надеюсь, это звучало искренне. Меня осенило:
— Так поэтому ты в затане отказал той женщине?
Маг возмутился:
— Конечно! Как я мог... Лавиния верит в меня! Мы познакомились в университете, и все это время были вместе, никогда не расставались.
О, да она еще и магесса! Редкий случай. В нашей благословенной империи женщин принято считать существами исключительно декоративными. Они должны следить за собой, ублажать мужа и рожать детей. Я говорю о знатных дамах, разумеется. Женщины же из народа — обычные рабочие лошадки. Поэтому, как правило, свои чародейские способности они реализуют, становясь ведьмами, или ведуньями. Кстати, тоже опасные дамочки. А девушка, обучающаяся профессиональной магии, вероятно, происходит из очень знатного и богатого рода, глава которого еще и отличается широтой взглядов.
— Она обещала тебя ждать?
— Нет, — вздохнул парень. — Это я обещал вернуться к ней. Лавиния из очень богатой семьи, и ее родители слышать обо мне не хотят. Я-то сам родовит, да беден... Но я добьюсь ее руки!
— Как, хотел бы я знать? — фыркнул демон. Мысленно, разумеется.
— Сделаю карьеру! Стану великим магом, и буду работать в Совете. И вот тогда...
Ага. Знакомая история. Влип ты, парень. Пока будешь мужественно преодолевать всяческие препоны на пути к своей вожделенной карьере, твоя прелестница выскочит замуж за ровню. Родит троих, а то и больше, детишек, растолстеет и будет счастлива, переедая плешь своему богатому и знатному мужу и третируя прислугу для собственного удовольствия. А ты, возможно, достигнешь желанных высот, только расплатишься за это здоровьем, радостью, спокойствием и этим вот твоим чистым, восторженным взглядом на мир. А когда наконец станешь значимой величиной в мире магии, поймешь: не стоила она того, твоя прекрасная мечта! Это если достигнешь. А ведь может случиться такое, что и не получится у тебя. И тогда до самой старости будешь корить себя и считать неудачником, вместо того, чтобы чувствовать счастье от хорошо сделанного любимого дела.
Похожие мысли читались и на кошачьей физиономии Артфаала.
— Ладно, будем считать, с этим разобрались, — вздохнул я. — А почему ты стал меня сторониться?
— Когда? — вспыхнул мальчишка.
— Ну, раньше на ночевке подолгу донимал меня своей болтовней, а потом укладывался неподалеку. А потом вдруг стал устраиваться в другом конце лагеря.
Краснота, покрывшая щеки Дрианна, была заметна даже в темноте. Казалось, он запылал, как уличный фонарь.
— Так это...
— Что?
— Ну... просто солдаты, они...
— Говорите же! — прохихикал лорд Феррли.
Он, может, что и понял, а я все никак не мог сообразить.
— Солдаты начали надо мной смеяться, они говорили, что я Изысканный и влюбился в вас, — выпалил маг. — Но это же неправда! Как они могли подумать? Я просто хотел научиться у вас мастерству, потому что вы могущественный волшебник!
С ума сойти! Вот, значит, о чем шепчутся за моей спиной! Как дворовые кумушки, ей-Луг! Мне-то, "людоеду и великому чародею", ничего не говорили, а парнишку, который так и не сумел заслужить авторитета, донимали ради собственного развлечения...
— Но я одному зад подпалил! — воинственно воскликнул Дрианн. — Они тогда успокоились. И все равно, я решил спать от вас подальше, мне неудобно было...
Как же все до смешного просто и банально! А ведь именно из-за этого я и подозревал мальчишку во всех грехах! Нет бы подумать: ну, какой из него кайлар? Он обычное-то боевое заклятие не может выполнить без риска подпалить собственные ноги. Тем не менее, на душе стало легко. Есть уже двое, которым я могу доверять.
— Это мой последний подарок, барон, — проговорил лорд Феррли. — Больше подсказок не будет. Думайте сами, анализируйте. У вас есть все исходные данные для вычисления врага. Нужно только вывести правильную формулу. А теперь спать, спать, господа!
— А учиться когда? — возмутился Дрианн.
— Экий вы неугомонный! Завтра учиться. А сегодня — отдыхать...
Дрианн поплелся в другой конец лагеря. Видимо, все еще боялся насмешек. Напоследок он обернулся и весело спросил:
— Рик, так, значит, это не вы съели сердце проводника?
— Я его съел, я! — проворчал демон. — А будете плохо учиться — и ваше съем!
Парень ничуть не испугался, и, счастливо засмеявшись, отправился восвояси. Я улегся и закутался в плащ — по ночам в пустыне было прохладно. Артфаал плюхнулся мне на грудь и смачно зевнул:
— Спокойной ночи, барон...
* * *
— Ну-с, какие новости?
— Мой господин, я атаковал бастарда заклятием Лунного савана, но он сумел защититься.
— Ничего удивительного. Если ты и дальше будешь действовать так примитивно, скоро он швырнет в тебя ответную волшбу.
— Но что мне делать, мой господин? Теперь я знаю совершенно точно: бастард — Темный маг!
— Как мне надоели твои причитания! Ты Дракон, или жалкая прачка? Кстати, девочка не появлялась?
— Нет, думаю, и не появится. Мне показалось, что после того как Заклинающая прогнала бога Бездны, они с бастардом распрощались навсегда.
— Отлично! Хоть что-то приятное от тебя услышал...
— Могу ли я спросить о ваших делах, мой господин?
— Принцесса до сих пор относится ко мне холодно, император окружил ее и себя непробиваемой стеной охраны — магической и обычной. С эльфами все идет по плану. А вот со жрецами договориться не удалось. Да это и неудивительно: они между собой-то разобраться не в состоянии.
— Но что они могут?
— Это ты ничего не можешь, как выяснилось. А жрецы — мощная сила. Нельзя недооценивать роль религии в жизни общества. Думаю, придется кинуть им кость, пусть успокоятся...
— Нас ждет Единобожие, мой господин?
— Ну, до этого вряд ли дойдет, но на некоторые уступки пойти придется...
* * *
Я раздраженно рассматривал новое препятствие, возникшее на нашем пути. Почему горы? Откуда вот они здесь взялись? И почему мне никто не доложил? Как будто увидел их впервые. Между тем, все дни с тех пор, как кто-то из капралов указал мне на горизонт, где высились эти исполины, я испытывал злость и разочарование.
— Того, этого, — недовольно ворчал Добб. — Я и забыл, какие они здоровые, видел только с той стороны, из Санмы.
— Ну, и Луг с ними, ничего страшного, — утешал его мастер Триммлер.
— Вот ты нас и поведешь! — заявил капрал.
Гном слегка опешил:
— Почему это я?
— Да потому что ты из горного народа, вот почему!
— Так называть нас люди придумали, — защищался мастер Триммлер. — А б'хойч по-нашему — подгорный народ! Есть разница, голова твоя дубовая?
— Нет никакой разницы, и голова у меня как у всех! Того, этого! Поведешь — и баста!
— Ну, как знаешь. И помни: сам напросился! Мы по горам не шастаем, все больше в горах сидим. Конечно, Гольтенвейер я знаю, как свои пять пальцев. А эти...
Гном с сомнением воззрился на каменистые возвышения, так предательски перегородившие дорогу в Санму.
— А может, их обойти?
— Не, — невозмутимо ответствовал Зарайя, дергая себя за бороду. — Они дли-и-и-нные, вдоль всей границы тянутся. Перейти проще.
Я перестал прислушиваться к их разговору. И так понятно было: придется лезть. Где я только ни побывал за время своего безумного путешествия: в Океане слез, джунглях, болоте, пустыне... теперь вот горы, чтоб их!
Все последние три дня в Пустыне призраков мы тупо месили песок, любуясь видом вершин на горизонте. Не знаю уж, сбылось ли обещание Айшет, или просто так совпало, но вокруг ничегошеньки не происходило. Так что я даже устал от однообразия. Единственным развлечением — но зато каким! — являлись ночные уроки с Артфаалом, на которых теперь присутствовал и Дрианн. Правда, программа у нас с магом была разная. От меня лорд Феррли требовал тщательной проработки фрагментов Большого Темного зонта, и теперь я знал это плетение так хорошо, что мог бы воспроизвести его разбуженным среди ночи, после двух выпитых кувшинов старки. Однако недоверчивый демон так и не позволил мне создать заклятие полностью, а заставлял снова и снова повторять пройденное. Дрианн же, под его чутким руководством, делал упражнения на концентрацию, ибо, как заявил Артфаал, все его проблемы были от неумения сосредоточиться на одном действии. Еще мальчишка отрабатывал обычные боевые заклятия и обращение к Светлым источникам. Несмотря на то, что его бурная деятельность доставляла нам немало неприятных моментов — он умудрился за один урок подпалить шерсть на кошачьей спине, окатить меня ледяной водой, а затем вывернуть на нас гору песка — демон был доволен. И даже часто хвалил мага, гораздо чаще, чем меня. Не то чтобы я так уж жаждал его похвалы, или проявлял школярскую ревность, но все же этот факт вызывал у меня недоумение. Когда я прямо спросил лорда Феррли, почему его так восхищают весьма скромные успехи Дрианна, а моя работа, как правило, вызывает лишь нарекания, тот ответил: "Не нужно сравнивать, дорогой барон! Чем больше талант, тем мощнее должна быть отдача. Мальчик очень способный, но его дар не выходит за рамки нормы. К тому же, он юн, наивен и неопытен. Ему нужна поддержка и одобрение. Вы же должны стремиться к большему, ибо то, что дано вам от рождения, налагает на вас определенные обязанности". И все. Как всегда, когда речь заходила о моих силах, расплывчато и неясно. На все мои попытки выспросить, что же именно дано мне от рождения, следовали общие фразы, типа: "Терпение и труд и орка воспитают", "Выученная ведьма опасней прирожденной", и прочая лабуда. Тем не менее, Дрианн действительно шел в гору: после первого же занятия он продемонстрировал нам блестяще выполненное заклятие Воздушного удара, к счастью, направив его на демона. Я бы от такого просто рассыпался на куски. Неизвестный вражина делал еще два захода, стараясь достать меня Темным заклятием. Сначала "Петлей смерти", которая, как просветил нас лорд Феррли, захлестывает шею жертвы и медленно отрывает голову. От этой штуки я, подтянув к себе Дрианна и Артфаала (ну, не мог просто бросить кошака, хоть и понимал, что ничего ему не сделается), закрылся "Черным коконом". Второе заклятие — "Крысиный хвост" — к нашему вящему изумлению, парировал маг, применив какой-то невероятный, собственного изобретения, прием, который он назвал "Артан-битой". Уж не знаю как, но с помощью нее он сумел отправить чары обратно. Я очень надеялся, что отбитая волшба шарахнет самого кайлара, и наутро присматривался к воинам, пытаясь определить, кто из них похож на пострадавшего. Конечно, мне это не удалось, наверняка подлец успел прикрыться каким-нибудь щитом. Но Дрианн-то каков! В ответ на благосклонный отзыв демона он сообщил, что в университете увлекался теоретической магией, но во время распределения на этот факультет не попал, в отличие от его драгоценной Лавинии. Тем не менее, даже учась на боевого мага, он продолжал экспериментировать и изобретать. Чем, видимо, и объяснялось отсутствие практики. Когда уж тренироваться в традиционных плетениях, если все время выдумываешь свои собственные?
А сейчас вот, пожалуйста — горы... Сами по себе они меня не пугают, но оттягивают появление в Санме еще на пару дней. А то и больше. Однако время обеденное, пусть солдаты отдохнут перед восхождением.
— Привал!
Воины расположились на каменистом предгорье. Рядом со мной опустился Дрианн.
— Я в Астрал, — кратко сообщил он так обыденно, как если бы направлялся по нужде, и застыл в неподвижности.
Я усмехнулся. Забавный все же парень! Хорошо, что не он кайлар. Подводя итоги, можно сказать, что из всей роты полностью доверять я могу четверым. Эцони — потому что он не мог навести чары сам на себя, слишком уж глупо. Мастер Триммлер не может быть наемным убийцей по определению, гном не станет зарабатывать себе на хлеб таким позорным ремеслом. Зачем ему это нужно, если он и так мастер? Да и появился он после того, как неведомый убийца проявил себя. Ну и наконец, Лютый с магом... Маловато, конечно, но с другой стороны — могло быть и хуже.
— Того, этого, — произнес над моей головой голос Добба, — лейтенант, я тут славное местечко нашел.
Я непонимающе посмотрел на капрала.
— Давно ты с Честным не тренировался, говорю. Затан не в счет, там тебе везло просто. И щит возьми, пора бы уже всерьез поработать.
Да, наверное. А как хотелось отдохнуть... Я покорно встал и поплелся вслед за Доббом. Дело — прежде всего, а Обучающие чары сами по себе ничего не значат, если не пользоваться оружием.
Капрал привел меня на ровную площадку, огражденную от места привала небольшим утесом, на котором торчали маленькие кривые кустики. Вид этой растительности обрадовал меня до умиления: наконец-то! Так надоела голая пустыня.
