— Ложись! — завопил Дрианн, изумленно наблюдавший за моими действиями.
Странно, но все услышали и рухнули на скользкую палубу, я в том числе. Звук был такой, словно лопнули сами небеса. Что-то тяжелое и мокрое с отвратительным звуком плюхнулось на шею и растеклось по спине. Но дышать стало легко, я ощутил движение воздуха, и — о чудо — услышал плеск волн. Никогда еще шум моря не раздавался для меня такой чарующей музыкой. Немного выждав, я рискнул поднять голову, что удалось с трудом из-за толстого слоя покрывающей меня слизи. Палуба напоминала тарелку с рыбным заливным, какое добрые хозяйки подают гостям к праздничному столу. Вокруг дрожал вонючий розоватый студень, из-под которого, кряхтя и ругаясь, выползали оглушенные люди. По поверхности моря плавали обрывки бахромы и куски стрекал.
— Что это было? — соседний ком клейковины развалился, и из него выбрался Дрианн. — Как вам это удалось?
— Колданул маленько, — небрежно отмахнулся я, стараясь не заострять внимания на своей роли в произошедшем и пряча половинки опустевшей капсулы в карман.
Эффект, однако, вышел обратный.
— Вы...кто? Магистр, да? — глаза сияют, рот полуоткрыт в припадке щенячьего восторга.
— Да нет же, случайно все вышло.
— Как это случайно, если у вас была капсула с готовым заклинанием? Я видел...
Нет, дорогой, ты не видел, ты смотрел — а это вещи разные. Мальчишка не понял, что было в емкости из Солнечного камня. С одной стороны, странно это: неужели в университете не объясняют, для хранения какого вещества используются такие капсулки? С другой — можно списать на отсутствие опыта, нервную обстановку и нехватку воздуха. К тому же, он находился не так уж и близко. И потом: ну, какой нормальный человек поверит, что есть на свете чудаки, запросто таскающие в кармане порцию паурония, достаточную для уничтожения целого полка? А может, и армии, это если с умом распорядиться. Вообще-то, я использовал, так сказать, "сырую мощь" металла, выхода не было, да и умений маловато. Знающие же маги поступают по-другому: они по крупинкам добавляют порошок в готовые заклинания, либо применяют малую его толику при плетении боевых заклятий. Гномы любят добавлять пауроний в сталь, из которой потом изготавливают мечи, кинжалы, сабли, наконечники для стрел... Такое оружие стоит на порядок дороже обычного, но зато обладает непревзойденными боевыми качествами. Неудивительно, что Галатон с Парганией "бодаются" из-за колоний: только на Южном континенте имеются месторождения этого удивительного металла.
Так или иначе, разубеждать парня я не стал: пусть уж лучше думает, что его спутник — величайший маг всех времен и народов, чем догадается о содержимом капсулы. Не стоит забывать, что за хранение, распространение, добычу, перевозку, куплю и продажу паурония согласно законам Галатона полагается смерть. Слава Лугу, вроде бы никто ничего не заметил.
Настало время оценить потери, чем и занялся капитан, поразительно быстро передумавший помирать. Дитя глубин она, или не дитя, но тварь изрядно потрепала "Шайани": мачты сломаны, изодранные, покрытые соплями паруса бессильно обвисли, дула пушек забиты тем же самым, палуба... сами понимаете. Но никто не погиб, и это вдохновило нас на новые подвиги. До самого вечера команда, объединив усилия с солдатами, надраивала палубу и выковыривала из пушек слизь. Мы же с Дрианном, вылив на себя по паре ведер морской воды и кое-как счистив с одежды липкий кисель, занялись мачтами и парусами. Маг, обессиленный после сотворения огненных шаров (работа с огнем отнимает много энергии, особенно, если волшебник предпочитает другую стихию), диктовал мне заклинания скрепления и восстановления, а я воплощал их в жизнь. После длительных мучений, во время которых мною были помянуты все боги Аматы и установлена степень родства сломанных мачт с демонами Мрака, работа, наконец, была закончена. Удалось даже кое-как заштопать и отскоблить от слизи паруса. Но конечно, вернуть им первозданный вид было не в моих силах.
— Ничего, — бодрился старший помощник за ужином в кают-компании. — Главное, корпус не пострадал.
— Однако далеко мы с такими парусами не уйдем, — остудил его пыл капитан. — До Санмы точно не дотянем. Первый же сильный ветер — и...
— Что же вы предлагаете? — помощник был странно напряжен.
— Унгда, — коротко произнес капитан.
— Но это невозможно!
— Выхода нет.
По лицам сидящих за столом офицеров было понятно, что слова капитана их не порадовали. Так, дай Луг памяти, что там не так с Унгдой? Конечно, печально известные Клыки смерти — длинная полоса рифов, тянущаяся вдоль всего побережья этой страны. Да, теперь ясно, почему моряки недовольны. Клыки смерти недаром получили такое название — около них каждый год гибнут десятки судов. Я осторожно поинтересовался:
— Может быть, удастся пройти дальше?
— Дальше — до самой Санмы сплошные скалы Пустыни призраков.
Судя по безмятежной улыбке Дрианна, парень ничегошеньки не знал о географии Южного континента. Все-таки удивительно, чему их учат в университете?
— А что плохого в Унгде? — спросил он.
— Да только то, что мы разобьемся о рифы, — резко ответил я, разозлившись на его несообразительность.
— Дело не в том, — капитан усмехнулся, когда мальчишеская физиономия мага расстроенно вытянулась. — Смею надеяться, я неплохой моряк, и сумел бы обогнуть Клыки. Тем более что бывал там не раз и знаю, как это сделать.
— Что же тогда?
— Говорят, в последнее время Клыки облюбовали морские тролли.
Нет, ну что же это такое, а? Теперь еще и такая головная боль! На Дрианна было жалко смотреть, так испуганно он вытаращил глаза.
— Но они же... людей едят! И еще у них сейчас период брачных игр!
Ай, молодец, парень! Расоведение ты хорошо учил. Чего нельзя сказать обо мне. Кое-какие сведения дядюшка Ге сумел вбить в мою буйную голову, но, надо признаться, их объем оставляет желать лучшего. Вот, к примеру, что мы знаем о троллях, кроме общеизвестных народных поговорок: "Туп, как тролль", "Заставь тролля Лугу молиться — он себе весь лоб расшибет", "Троллям закон не писан", и так далее? Это — здоровенные такие, в два человеческих роста, орясины, преимущественно грязно-синего цвета, невероятно тупые и в той же мере злобные. Согласно легенде о сотворении Аматы, выплюнул их Хаос, что и неудивительно. Делятся на горных и морских. Правда, поголовье горных подсократили воинственные гномы, которые этих тварей терпеть не могут. А вот морские цветут и процветают. Кто будет на них охотиться? Саймары, что ли? Так они — мирный народ. Что еще? Селятся тролли в подводных пещерах у скал или рифов, живут обычно парами, или небольшими семьями. За исключением, как изящно выразился маг, "периода брачных игр". Раз в году, в месяце Нуадия, толпы озабоченных продлением рода и жаждущих любви троллей собираются в одном месте. Самцы меряются силами, самки выбирают достойнейших. Именно в это время тролли особенно опасны. Длится это великолепие до месяца Пирия, так что у нас есть все шансы попасть на торжество — до конца Нуадия еще двадцать дней. Потом самки с самцами вновь расползутся в свои пещеры, и будут растить тролльчат, до следующего лета.
— В любом случае, впереди еще около двух дней пути, — прервал мои размышления голос капитана.
Изрядно поднабравшись рамса, который, как ни странно, немного смягчал симптомы морской болезни, я отправился в каюту, намереваясь хорошо выспаться после тяжелого дня. Дрианн плелся сзади, высоко подняв масленую лампу и поражая мое воображение подробным описанием анатомических особенностей троллей. В каюте я, не раздеваясь, забрался в койку и пожелал магу спокойной ночи. Как только погас свет, ко мне на грудь тихо запрыгнул Бродяга и принялся удовлетворенно подвывать. Памятуя о лечебном воздействии, которое оказывало его присутствие, я не стал прогонять зверя. Интересно, кстати, где он был целый день? Наверное, в трюме крыс ловил.
— Рик, что с вами? — испуганно воскликнул Дрианн.
"Мой кот мурлычет", — хотел было ответить я, но почему-то передумал и сонно пробурчал:
— Это я так храплю...
* * *
— Ты уверен?
— Да! Он — великий маг! Он сумел справиться с одним из богов Бездны!
— Каким образом?
— С помощью заранее заготовленного заклятия. Он выпустил волшбу наружу и активировал его, потом отправил следом еще одну.
— Какое заклятие он использовал?
— Не знаю, мой господин, на корабле царила паника, к тому же я находился довольно далеко. Но это было нечто невероятное!
— Помнится, кто-то утверждал, что мальчишка — "просто прохожий"!
— Простите меня, я ошибся, мой господин.
— Ничего, главное чтобы ты исправлял свои ошибки.
— Но что мне делать? Мои возможности ничтожны по сравнению с его могуществом!
— Ты прав, если он так талантлив... Бездна, как жаль, что нельзя перетянуть его на свою сторону!
— Почему нельзя, мой господин? Ведь вы даже не пробовали.
— Он очень умен, хотя и не уверен в себе, патологически честен, а, кроме того, совершенно нечитаем. Неудобный слуга, в отличие от тебя.
— Благодарю, господин.
— Это не комплимент, к сожалению. Итак, я активирую артефакт. Но не спускай с парня глаз. Коготь Угелука срабатывает не сразу.
— Слушаюсь...
* * *
— Лейтенант! Лейтенант! Проснись же!
Кто-то осторожно, но весьма настойчиво похлопывал меня по плечу. Не хочу! Отстаньте! Но неведомый вражина не унимался. Пришлось открыть усталые глаза... и снова закрыть, внушая себе, что увиденное лишь дурной сон. Надо мной маячила отвратительная рожа: в свете масленой лампы тускло отсвечивал лысый череп, маленькие глазки хищно прищурены, нечеловечески мощный подбородок навевал воспоминания о горных троллях, не к ночи будь помянуты. Однако пришелец не желал быть принятым за сновидение и повторил:
— Вставай, лейтенант, разговор есть, — и, помявшись, стыдливо добавил, — пожалуйста.
Против "пожалуйста" не попрешь, пришлось сделать еще одну попытку. Чудищем, померещившимся мне спросонья в неверном свете, оказался никто иной, как капрал Добб Ноут собственной персоной, с чьей легкой руки над неумехой-лейтенантом насмехается теперь вся рота. Бродяга куда-то пропал, видно, услышав чужие шаги, умудрился спрятаться.
— Что вам, капрал? — устало спросил я, мысленно гадая: чего от меня хотят на этот раз. Неужели не наигрались еще? Могли бы хоть ночью в покое оставить.
— Там ребята... в трюме-то... — помявшись, сообщил Добб. — Поговорить бы надо, того, этого, лейтенант.
Делать нечего, пришлось вставать и спускаться в трюм, отчаянно надеясь, что воины ради развлечения не надумали устроить мне "темную".
Трюм, освещенный парой ламп, встретил меня полной тишиной. Нет, солдаты не спали, они сидели на тюфяках, служивших им ложем, и смотрели на вашего покорного слугу. Капралы приветствовали меня стоя. Я остановился посреди их обиталища, не понимая, чего от меня ждут. Молчание затягивалось. Наконец Добб нерешительно произнес:
— Мы... того, этого. То есть, как бы сказать... — видно, красноречие нынче парню отказало. Как и смелость, которую он демонстрировал утром. Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, капрал рубанул. — Короче, прости нас, лейтенант, — и протянул мне руку.
Не задумываясь, я пожал широкую шершавую ладонь.
— Да ладно, всякое бывает.
— Вот и славно! — облегченно выдохнул Добб, и его грубоватое лицо расплылось в улыбке. — Мы-то думали, понимаешь, ты — слабак какой-то...
— А ты — боевой маг! — перебил его Сайм Хассон, изо всех сил хлопая меня по плечу.
— Не совсем... — попытался объяснить я, но воины уже не слушали.
— Если бы не ты, лейтенант, все бы сейчас рыб кормили!
— Не держи зла!
— Как ты его шарахнул-то!
— Вот мы с парнями и подумали: нехорошо вышло!
— В общем, спасибо тебе от всей роты! — подытожил Добб, протягивая объемистую флягу. — Лучшая старка из трактира Чага Уховертки.
Как же, слыхал. А теперь и попробую. Я поднял емкость в приветственном жесте.
— За вас, ребята!
Не знаю, на чем настаивает старку Чаг уховертка, но крепость у нее отменная. Посудина вернулась к хозяину, а мне сунули еще одну.
— Теперь моей, лейтенант!
Отметили мы примирение. Как оказалось, фляги находились на вооружении почти у всех воинов, и в каждой из них плескались старка, либо рамс, либо ядреная настойка домашнего производства. Выпив как следует, солдаты завалились спать, мы же с капралами повели неспешную беседу. Скрестив ноги на манер жителей Восточного Эмирата, я сидел на краю тюфяка, принадлежащего капралу шестого десятка Флиннелу О'Халигату — тридцатилетнему высоченному парню. Маленькими глотками отхлебывая старку из полюбившейся мне фляги, закусывал сухарем и слушал рассказ Била.
— Они, парганцы-то, уже который раз на Санму пасть разевают. Мы их и прошлый год били, и позапрошлый.
— Значит, ты уже бывал на Южном континенте?
— Как не бывать? Мы все не по разу туда прогулялись. Кроме вот, — Бил кивнул на Хамара. — Он у нас новичок.
— Из Волков перешел, — уточнил хмурый воин.
Силен мужик! Имперские волки охраняют границы Галатона. Войска ничуть не хуже Ястребов.
— Ну, и как там, на континенте? — заинтересовался я.
— Да обыкновенно. Жара, мухи, туземцы всякие. Еще змей много. Они подлые: в глаза лебезят, кланяются, а в спину ножом пырнуть норовят.
— Кто, змеи? — вытаращил я глаза.
Слыхал, конечно, о чудесах Юга, но чтобы такое?
— Да при чем здесь змеи? — досадливо поморщился слегка захмелевший Бил. — Говорю же: туземцы! Хуже орков, ей-Луг!
— Ну, это ты загнул! — крякнул Флиннел. — Орки — они, в общем, орки... — не найдя подходящих слов, воин сделал добрый глоток рамса.
— Так что там надо быть начеку! — продолжил Бил. — Ну, ты-то не пропадешь, лейтенант.
— А вот и пропаду! — честно признался я. — С оружием обращаться не умею.
— Так мы научим! — ухмыльнулся Йок, щуря хитрые зеленые глаза. Парень напоминал лесную кошку — такой же гибкий, опрятный и опасный. Даже в его речи чувствовались обманчиво мурлыкающие нотки. — Что, ребята, подсобим лейтенанту?
— Можно, — согласился Добб. — Дракона из тебя за пару дней, конечно, не получится, но пару-тройку приемов покажем. Будет подмога твоей волшбе!
— Главное, ты — не трус, а остальное приложится, — поддержал его Сайм. — Вот Добб — он у нас знатный мечник. Йок в рукопашном хорош. Арбалет... — он перевел взгляд на Ома Лютого, который с самого начала участия во всеобщем братании не принимал и от старки отказался. Сидел себе поодаль, поигрывая стилетом. Раз — узкое сверкающее лезвие взлетает вверх на пару локтей, два — тонкие пальцы уверенно охватывают рукоять.
— Лютый! — позвал его Сайм. — Поучишь лейтенанта арбалет держать?
— Посмотрим, — сквозь зубы процедил Ом и, сунув стилет за голенище сапога, демонстративно улегся на тюфяк, прикрыв глаза.
