Хрясь! Хвост Рикошета-дракона врезал Хомяку по затылку.
— Дослушай! — рыкнул Рикошет. — Не позорь драконов, внук!
— Еще один дед, — проворчал Хомяк, — и тоже дерется. Но хотя бы шерстяным долбоебом не зовет.
— Одной лишь голой силой их не взять. У вас есть какие-то врожденные умения, но все равно надо развивать арсенал, осваивать новые техники, а также знать, как дерутся враги.
Он подпихнул ногой Шило, которая снова почтительно посмотрела снизу вверх. Хомяк, вдруг вспомнил Борисов, Хомяк осваивал и исполнял любые чужие техники, практически с первого взгляда. Похоже эта часть тоже относилась к его божественной части, в которой неплохо было бы разобраться. Дело дополнительно осложнялось тем, что сам Хомяк точно ничем не помог бы, только скулил, ныл и жаловался, как он не любит учиться.
— Ну так что? — спросил у нее Борисов.
— Эта ничтожная...
— Хомяк!! — взревел Борисов. — Заблокируй дяньтянь этой ничтожной служанке, все равно одна у меня уже есть, и она меня полностью устраивает!
Пиала радостно покраснела и задрожала в сторонке.
— Это я могу, — оскалился Хомяк в своей хомячье-человеческой форме.
Он подходил ближе, ударяя кулаками и когтями друг о друга, улыбался кровожадно. Опасный момент, конечно, взбрыкни Шило до состояния камикадзе, вряд ли Фёдор Михайлович успел бы отпрыгнуть, но его достало все это самоуничижение и попытки обмануть, даже после его прямых слов, что он видит этот обман.
— Эта госпожа Ши Ла просит не блокировать ей дяньтянь, мастер Ар Гус, — поклонилась Шило, моментально оказавшаяся на ногах.
— Дед, ты обещал!
— Веди себя, как атаман с золотым шлемом, а не хомяк-сосунок, черти б тебя побрали!
— Да, веди себя как дракон, — поддержал Рикошет. — А кто такие черти?
— Демоны.
— О, эти могут, — согласился черный дракон. — Им без разницы, кого брать, всех жрут, всех имеют.
Шило совершила какой-то жест, губы ее шевельнулись. Хомяк что-то рычал, но видимо слова о поведении атамана чем-то его задели, и он рычал без слов и достаточно тихо.
— Итак, ты тренируешь казаков и меня, бои в полную силу, только не насмерть, остальное можно. Рассказываешь все, что знаешь о ци, техниках, построениях, игре на цитаре, кузнечном деле, всём. Учишь тех, у кого есть склонности и врожденные силы. Не убивать относится и к мирным делам, конечно. Не пытаешься предать и ударить в спину до окончания договора.
Сможет отводить душу, избивая зверье, ну а им наука. Да и сам он многое почерпнуть, но только из рассказов без утайки, без попыток навешать лапши на уши. К тому же проще было договориться, чем ежесекундно ожидать подвоха и заставлять Гиену следить за ней.
— Что взамен? — спросила Шило, без "мастеров" и стенаний о ничтожности.
— Можешь не кланяться мне и не стонать о ничтожности, можешь не стирать мои портянки и исполнять обязанности служанки, даю слово, что, когда все закончится, вытащим из тебя капсулу с ядом и ты спокойно вернешься к своим, обогащенная знаниями о посланнике и его звере. Если необходимо, сделаем тебе нужную легенду, словно ты сбежала от нас за счет ловкости и обмана, был смертельный бой и прочее, что там необходимо в таких случаях. Даю в том слово!
Хомяк захихикал и Борисов его понимал в чем-то, но вот остальное зверье уставилось недовольно.
— Дал слово — держи, — прогудел Кирилл трубно.
— Правильно! — поддержал Рикошет. — Честь и слава драконов требуют того!
Шило задумалась на мгновение, слова про обогащение знаниями ее явно зацепили. Этакая возможность оправдаться перед собой, что не убила сразу, не покончила с собой. Надо было сразу ее уничтожить или отдать Хомяку на выпивание, хотя нет, не факт, что он перетащил бы ци себе, даже с божественной фигней внутри. В общем, Борисов давал Шилу шанс отступить, не потеряв лица перед ее соратницами по секте, и обеспечив себе и зверью условно мирную жизнь, ну а остальные ее проблемы — ее проблемы.
— Этого недостаточно!
— Говори.
— Никаких ежедневных выпиваний ци из меня, никем из духовных зверей, — взгляд Шила обежал собравшихся и остановился на Борисова. — Трижды в день парная культивация с вами, мастер Ар Гус.
— Ах, — Павлина взмахнула веером несколько раз, Кабаня хрюкнула одобрительно.
— Один, — быстро сказал Борисов.
— Два.
— Возражаю! — вскрикнула Пиала.
— Только с согласия Пиалы.
— Кого? А, разве важно ее мнение?
— Мне — важно, — отрезал Борисов. — Хочешь — будь любезна, договорись миром, пообщайся, узнай, как живут обычные люди без ци, даже женщины.
Шило посмотрела странно, затем сказала:
— Два и рассказы о цизике.
— Согласен, — кивнул Борисов.
Он даже не собирался что-то там утаивать в цизике. Все равно с его ограниченными воспоминаниями о физике и химике, Шило получит искаженную картину, потом еще сама ее переврет в мыслях, и третий раз исказит в пересказе, так что на здоровье, пусть местные бьются в тупиках, не понимая сути и убивая сами себя.
— Вперед, — повысил он голос и взмахнул рукой, — тренироваться! Чего встали?
Шило взлетела, радостно скалясь, казаки смотрели на нее хмуро, затем вдруг сообразили и тоже улыбнулись.
— Нет, Шило тоже не убивать, — сказал Борисов и улыбки чуть увяли, — но биться в полную силу не возбраняется.
После этого зверье-казаки, Са Дра и Шило умчались, а Борисов повернулся к Пиале и похлопал по щеке.
— Ревнуешь? — та зарделась и смущенно потупила голову, затем упала на колени.
— Простите, мастер Ар Гус, — еле слышно пробормотала она, — мне нет прощения.
— Есть, есть, — отмахнулся Борисов, — вставай и я не сержусь, наоборот, ты все сделала правильно. Беги, пока, занимайся другими делами, потом обсудим твое вступление в ряды культиваторов.
Пиала опять задрожала и бросила взгляд в ту сторону, куда улетела Шило.
— У нее нет дяньтяня и в целом не наблюдается склонности к умению собирать ци, — заметил Рикошет, снова становясь человеком.
— Вот и проверим некоторые теории, о становлении культиваторами и процессе повышения ступеней и рангов, как с остальным зверьем, — пожал плечами Борисов. — Я и сам недавно не был культиватором и даже сейчас слабо представляю, что нужно делать, поэтому мне не помешал бы дружеский совет.
Который потом можно было бы сравнить с вражеским, то есть словами Шило. Ее предстояло трахать два раза в сутки, нарушая себе же данное слово, но Борисов отнесся к этому философски. Все-таки не мальчик, так что потерпит, в интересах дела, авось и сам станет сильнее, в парной культивации, а потом видно будет.
— Я бы посоветовал не вступать в отношения с культиваторами, но в то же время вынужден склонить голову перед вашей мудростью, посланник Ар Гус, так ловко использовать даже врагов к своей выгоде!
— Не будем об этом, вышло случайно. Пройди все по плану, ее бы не было здесь.
— Да, это я часто слышал от старших сородичей, что нужно обладать немалой силой, чтобы планы осуществлялись в точности. Но ведь у вас есть Хо Ма!
— Есть и нужно обладать немалой силой, — усмехнулся Борисов, — чтобы хоть как-то держать в узде этого шерстяного долбоеба с желудком и членом вместо головы. Все планы мне переломал.
Его еще предстояло кормить от пуза, впрочем, Рикошет же сказал, что тут полно всего, вспомнил Борисов.
— Я о другом, мастер Ар Гус, ваше возвышение и повышение других духовных зверей явно работа вашего Хо Мы!
— Да?
— Да. Он помог вам возвыситься, потратив на это часть своей будущей божественной мощи!
— Глава 60
— Это... многое объясняет, — медленно произнес Борисов.
Все прочитанное в свитках и слова самих культивирующих баб утверждали, мол, такое быстрое возвышение невозможно. Но он увлекся успехами, да, которых не было бы без Хомяка, выплавившего посуду, укрепившего экстракты ци, стоявшего под молниями небесных испытаний, перегоняя их в свою систему.
Но в то же время!
Это означало, что через Хомяка можно безопасно подыматься, даже не культивируя. Особенно, если удалось бы вливать в него больше ци, чем расходовалось — нет, ведь речь шла о каких-то божественных делах, а они точно не равнялись обычной ци.
— Хотя мне все равно непонятна эта история с божественным семечком и мощью в нем.
— Честно говоря, я и сам не силен в них, — вздохнул Рикошет, — тут разве что сама Бессмертная Императрица смогла бы что-то уверенно рассказать. Предлагаю пройти в библиотеку острова, там есть некоторые материалы о богах и божественности, да и все остальное, связанное с техниками блокировки ци, например, находится там же.
— Отлично, тогда идем туда, — обрадовался Борисов.
Рикошет указал направление — налево, тогда как казаки и Шило умчались направо — и они отправились. Живность и птицы, насекомые, травы и деревья, вокруг хватало жизни в разных ее проявлениях, наверное, для дополнительной подпитки анклава острова. Рикошет молчал недолго, похоже, просто вспоминал все, что сам знал о божественных делах.
— Культиватор — это тот, кто культивирует в себе ци, очищает его, собирает, продляет жизнь, за что, собственно, небеса и посылают им испытания.
— Но только при достижении следующего ранга, — добавил Борисов, — стало быть, пытаются остановить не количественные, а качественные изменения?
— Да, это так, — согласился Рикошет, — но нельзя остаться, скажем, в ранге Овладевших, и накопить ци больше, чем у культиватора небесного ранга. Просто дяньтянь не вместит, а чтобы он вмещал больше, надо шагнуть на следующий ранг, измениться качественно, чтобы вмешать больше.
— А если его расширить, ну, дяньтянь, техниками расширения пространства, как в кольцах? Только адаптировать их под ци, зашить внутрь, сшить с дяньтянем нитями ци?
Рикошет ответил не сразу, что-то обдумывал. Они продолжали шагать и Борисов отметил, что по меркам обычных людей скорость их превышала спринтерский бег. На горизонте показался лес, с огромным баобабом в центре.
— Не выйдет, — отмер Рикошет, — ведь тогда исказится вся система меридианов в организме. Техники культивации изменятся и будут вредить организму, такое часто бывало. Возможно, нужно будет добавлять новые акупунктурные точки, а это уже уровень богов!
— Так хранилище и не будет ни в чем участвовать, оно крепится к дяньтяню и контактирует только с ним. А ци-систему организма это не затрагивает, она не искажается, меридианам, в сущности, без разницы, ведь они точно так же будут гнать ци и подавать его в дяньтянь. Просто тот станет более емким и все.
Рикошет опять замолчал, хмурился, что-то подсчитывал, шевелил руками, словно дергал за струны. Борисов поглядывал вперед, но также отметил, что их сопровождает несколько зверей, похоже, помощников, вроде тех, что использовал Кирилл у себя в Кровавых Горах. Дерево впереди росло в размерах, и он разобрал, что это не баобаб, а дуб, преогромнейший дуб, перед которым любой баобаб пополам с секвойей выглядел бы чахлой былинкой.
— Такое возможно, — наконец сказал Рикошет, — в теории. На практике же, не знаю, кто возьмется сшить, кто возьмется лезть в дяньтянь, и кто разрешит в него влезать, когда малейшее движение может оставить калекой, уничтожив столетия труда?
— Ничего, всегда можно взять баб-культиваторов, — усмехнулся Борисов, — но вначале надо как следует подготовиться и набить руку, то есть потребуются еще свитки по техникам исцеления. А уже потом подумаем, как скрестить их с цизикой и ци-медициной. Но мы, кажется, отвлеклись, точнее говоря, я увел в сторону вопросами.
— Ничего страшного, пусть мы и почти пришли, но не так уж много я знаю, — отмахнулся Рикошет.
Похоже, огромный дуб и был целью их путешествия. Тут Борисов вспомнил слова о библиотеке белок и подумал, что они, наверное, вырезают скрижали из желудей.
— Так вот, культиватор культивирует и следует какому-то Дао. Медитирует на ветер, вбирает мощь и ярость вулкана, подражает перелетным птицам, вбирает в себя красоту рассвета, существует масса Дао и каждый из них по-своему ведет к небесам. Бог же, это тот, кто познал Дао, прошел путь до конца. Бог воздействует своим Дао и мир вокруг изменяется, уступает. Культиватор со своим Дао, тоже воздействует на мир, при помощи ци, и мир изменяется, уступает, но крайне ограниченно. Тогда как Дао бога оно безгранично, по сути, воздействует на весь мир, но не забывайте, что это лишь мое ограниченное понимание существа, что стоит выше нас.
— Хомяк точно не стоит, — проворчал Борисов.
Он потер рукой подбородок, но к чему было обманывать себя? Все сходилось одно к одному, Хомяк был зверьком, в который бог жадности вдохнул часть себя, чтобы выжить и подпитаться. Какому Дао следовало Хомяк? Конечно же, Дао Жадности, секта Жадности, с которой он выступал на том турнире. Жрал и поглощал все подряд, жадно, да, не отдавая ни капли, кроме как Борисову, потому что был связан магией призыва и эту связь в свое время еще подкреплял все тот же бог жадности.
— В начале своего пути мы лишь капля семени, но она способна развиться в существо, которое встанет выше миллионов живых, — вдруг ответил Рикошет.
— Это верно, — вздохнул Борисов.
Ведь Хомяк был еще очень молод, находился в начале пути.
— И как восполнять ему эту божественную мощь? — ворчливо спросил он.
— Не знаю, — развел руками Рикошет.
Они остановились у подножия дуба, и тут же появилась сотня белок, крупных таких, размером с овчарку каждая. Уставились свирепо, зацокали и Борисов с изумлением понял, что улавливает смысл их речи. Они приветствовали владыку Анклава, выражали готовность служить и защищать, сообщали, что в библиотеке все спокойно.
— Белки покажут вам все необходимое, Ар Гус, — сказал Рикошет, — а мне нужно удалиться и побыть одному, слишком много волнений за один день.
— Конечно, — кивнул Борисов, — понимаю.
Сотни лет никого не видеть, кроме одиноких культиваторов-врагов, и тут бах-трах-тарарах, целая банда, да еще с шерстяным Драконохомяком! Любой взволнуется.
— Дао бога, его аспект, воздействует концептуально, и это, пожалуй, все мои знания в этом предмете.
— Все равно, это просто неоценимая помощь, — заверил его Борисов.
Затем Рикошет удалился, а свирепые белки-овчарки проводили его на одну из веток дуба на высоту метров так в двести. Отсюда казалось, что мир вокруг бесконечен, словно в придачу к чарам расширения пространства, действовала еще и какая-то иллюзия.
Концептуальное воздействие, потер переносицу Борисов, ну да, он воздействовал на лед и тот стал жадным, перестал отдавать холод. Делал ци жадной, и та накапливалась, вместо рассеяния, и ранги росли, противореча знаниям культиваторам. Вырывал ци из других без остатка, из жадности. Этим можно и нужно было воспользоваться, следовало только придумать аспект применения, а потом суметь растолковать его Хомяку. Он делал свой взор жадным и ощущал ци повсюду, наплевав на барьеры, огромнейшие перспективы, но... растрата божественной мощи.
Той мощи, которая могла и становилась частью самого Борисова. Бессмертие!
