-А профессор МакГонагалл?
-Она привела меня туда. К вопросу об артефактах. Где мантия невидимка?
-Она у меня в кабинете. Заберёшь, когда сочтёшь нужным. Что ещё ты помнишь? Я говорю о нападении.
-После нападения Дамблдор попытался прочитать мои мысли. Точнее, мою память. Он уже раньше вламывался в мою память, когда мне было восемь лет, и установил в ней много закладок. Ну, знаете, я доверяю Альбусу Дамблдору. Я восхищаюсь Альбусом Дамблдором. Я хочу рассказать Альбусу Дамблдору о своих переживаниях и секретах. Я должен его слушаться, и так далее. Их там была целая куча. А ещё Дамблдор сделал закладку, согласно которой я должен испытывать стыд за то, что мои родители умерли из-за меня.
-С-с-с, — выдохнула мадам Помфри, через сильно стиснутые зубы.
-И вообще, после того, как Дамблдор в прошлый раз свалил все книги с моими воспоминаниями в одну кучу, и облил их какой-то гадостью, я едва дурачком не стал. Даже не представляете, как мне тяжело думалось. Мне потребовалось больше года, чтобы очистить воспоминания, и вернуть обратно на полки.
-Кто тебя обучал окклюменции?
-Никто. Оно само получилось, когда я сутками был заперт в чулане под лестницей. Нужно было чем-то занять время, и отвлечься от голода. Вот я закрывал глаза и представлял себе вокзал с поездом, на котором я уеду к родителям. Честно говоря я не до конца верил, что мои мама и папа умерли. Я думал, может они меня бросили, и мне удастся найти их. Нет, глубоко в душе я понимал, что они умерли. Но я надеялся… фантазировал, что…
-Я поняла тебя. Вчера, когда тебя принесли, Дамблдор сказал, что применил к тебе легилименцию. Что когда он попытался дотронуться до книги-воспоминание, то оно самоуничтожилось.
-Да. Я специально так сделал. В восемь лет мне потребовалось много времени, чтобы найти все закладки, которые Дамблдор положил между страницами. Я не хочу перебирать книги снова и снова. Так что если кто нибудь, кроме меня коснётся их, они самоуничтожатся.
-Гарри, ты понимаешь, что с тобой будет, если…
-Я стану растением. Перестану реагировать на окружающих. Не буду помнить, кто я. Одним словом, я стану живым трупом.
-Но почему?
-Я лучше стану живым трупом, чем игрушкой в руках Дамблдора.
Какое-то время мадам Помфри ошарашено смотрела на меня.
-Мадам Помфри, мне неудобно говорить, но мне нужно в туалет. А ещё я очень голоден.
* * *
Прошла неделя. Неделя с того момента, как я начал осмысливать атлас строение человека и его внутренних органов. Что я могу сказать. Генетики моего прошлого мира двухтысячного года отдали бы за эти знания обе руки и обе ноги. Знания волшебников о строении человека просто запредельно велики. Хотя чего можно ожидать от людей, которые могут создавать химер, передающих свои свойства своим потомкам на генном уровне. Нет, волшебники ни хрена не знают о хромосомах и тому подобной лабуде. А если и знали, то эти знания утеряны. Волшебники-химерологи работают с животными и их плотью не столько на генетическом, сколько на энергетическом уровне.
А вот мадам Помфри серьёзно за меня беспокоится. И есть от чего. Ночью я сплю. Утром ем, делаю свои дела, а потом вновь засыпаю. Словом, я просыпаюсь три раза в день, чтобы поесть и принять зелья. А дальше я отрубаюсь. Нешуточное опасение у мадам Помфри вызывает моё магическое ядро. Точнее тот факт, что если к утру мой магический запас начинает частично восстанавливаться, то к вечеру от него не остаётся и следа. В результате чего я испытываю постоянное лёгкое магическое истощение. Ну, я же не могу ей сказать, что мой магический резерв просто не успевает наполняться. О своей ментальной работе с памятью я молчу, ибо нефиг.
Дамблдора не было. Вызывать авроров я не спешил. Потом, на зимних каникулах их навещу. Есть у меня к ним парочка неудобных для них вопросов. А вот МакГонагалл меня навещала. Точнее, пыталась навестить. От мадам Помфри, при виде МакГонагалл, буквально искры сыпались. То, что случилось в кабинете директора, мадам Помфри восприняла как-то уж слишком близко к сердцу. Словно у неё на меня грандиозные планы. На вопрос МакГонагалл: «Как там Гарри?», пару дней мадам Помфри прятала меня за ширмой, утверждая, что я в глубокой коме. Потом я вроде как очнулся, но никого не узнав, вновь впал в кому. На четвёртый день моего пребывания в Больничном крыле мадам Помфри соизволила дать хорошую новость. Гарри Поттер очнулся, и вроде как вменяем. С моей памятью пока непонятно. Но я по-прежнему при смерти. Вот прям умирающий лебедь. И не сегодня — завтра ожидается, что Гарри Поттер станет сквибом. Словом, описывая моё состояние, мадам Помфри нагнала такой жути, что я стал опасаться, что МакГонагалл не выдержит муки совести, и спрыгнет с астрономической башни. О чём я и предупредил мадам Помфри. На что получил безжалостный ответ:
-Ну, спрыгнет, и что? Было девять жизней, станет восемь. Невелика беда, — и высоко подняв подбородок, царственно ушла в свой кабинет.
Правда на седьмой день МакГонагалл было позволено принести мне извинения, после чего тут же была выставлена вон. Жуть!
* * *
В самом же Хогвартсе произошли интересные события. Моё внезапное попадание в Больничное крыло наделало много шума. Гермионе я рассказал всё как есть, и попросил её передать мой рассказ другим студентам. Но как призналась Гермиона, с ней поговорила МакГонагалл, и попросила-приказала… понятно что. Так что студенты начали строить просто дикие теории относительно причины моего попадания в Больничное крыло. То, что Гермиона прогнулась перед МакГонагалл, было неприятно, но ожидаемо. Девчонке всего одиннадцать лет. Уверен, там для надежности ещё Дамблдор отметился, приглашением в свой кабинет с чаем и лимонными дольками. На мой прямой вопрос относительно этой моей догадки, Гермиона виновато опустила глаза.
Невилл таки стал моим соседом по койке. Пусть всего и на сутки. Слетел с метлы и сломал руку. О нападении директора Невилл выслушал внимательно. Не думаю, что он решится рассказать на факультете о нападении на меня Дамблдором, слишком стеснительный, но вот о том, что бабушке он расскажет, Невилл пообещал твёрдо. Кстати. Бабушку он боится до усрачки, но и любит её не меньше. Как и она его. Странный коктейль из чувств. Так что эти двое друг за друга пасть порвут любому. Чего не ожидали ни МакГонагалл, ни Дамблдор, так это того, что Драко Малфой наберётся наглости прийти, и проведать меня. Разумеется, в тот же день он стал звездой, и охотно делился информацией о том, что произошло в кабинете директора.
Тем не менее, ещё будучи в Больничном крыле, я развёл Гермиону на поход к профессору Флитвику на чай, и вопросом от меня, относительно нашего последнего разговора. Да, профессор Флитвик поднял этот вопрос на одном из собраний профессоров. И ожидаемо, Дамблдор выразил уверенность, что детей никто не тронет. А вот профессора были иного мнения. В результате с походом в Хогсмид студентами-старшекурсниками получилось даже интересно.
Профессор Флитвик собрал своих студентов, и высказал им мои опасения, относительно похищения студентов с целью выкупа. Тоже самое сделала профессор Стебель, профессор Снейп, и даже профессор МакГонагалл, чем немало меня удивила. Похоже, её вера в святость Альбуса Дамблдора дала трещину.
Узнав эту новость, я тут же попросил Гермиону передать Драко от меня записку, в которой просил его о встрече. В этот же вечер он и явился. Судя по виду, моё доверие к нему, и рассказ о том, что со мной случилось в кабинете директора, приподняло авторитет Драко на факультете Слизерина, как волшебника, владеющего информацией. Я пересказал Драко о нашем разговоре с профессором Флитвиком, и намекнул, что его отцу не мешало бы узнать об этом. Заодно спросил мнение Драко о том, какая у Дамблдора будет реакция, если его отец, лорд Малфой, сможет найти несколько волшебников, которые от его имени присмотрят за студентами в Хогсмите. Учитывая, что они будут нужны всего на пару дней в неделю… На что Драко хищно улыбнулся, и пообещал передать мои слова своему отцу.
Профессора Флитвик и Стебель разговором со студентами не ограничились, и решили подключить свои знакомства. И если у Флитвика были знакомые среди авроров, то Стебель пригласила на чашечку чая свою бывшую ученицу со своего факультета, Амелию Боунс, которая ныне работает главой Отдела магического правопорядка. Не хилое знакомство, правда?
Разумеется, Люциус Малфой не упустил возможность собрать Попечительский Совет, и вместе с ними заявиться в Хогвартс. Вежливо задав Дамблдору несколько неудобных вопросов о запретном коридоре, и о том, что там хранится, был столь же вежливо послан туда, где не светит солнце.
После разговора с деканами о возможной угрозе студенты прониклись. Серьёзно так прониклись, в том числе и гриффиндорцы. Словом, выходят они за ворота Хогвартса, кучкой так выходят, не расползаются, и видят. С одной стороны стоят с десяток авроров во главе которых стоит Амелия Боунс, дабы познакомить студентов со своими людьми, и провести инструктаж. Напротив неё стоит Люциус Малфой. А вот он привёл человек тридцать бойцов-наёмников. Как доверительно впоследствии сказал мне Драко, чистокровные семьи скинулись для защиты своих отпрысков. В общем, стоят две группы волшебников, и недоверчиво сверлят друг друга взглядом.
В глазах Боунс читалось: «Чтобы я доверила наших детей Пожирателю Смерти?»
В глаза Малфоя читалось: «И это всё? Для защиты наших детей могла бы и побольше волшебников выделить».
Так что если кто из студентов рассчитывали на свидание, или пообжиматься с другом-подругой, то им вышел серьёзный облом. Гурьбой пробежались по магазинам, закупили нужное, и под конвоем вернулись обратно. К счастью, профессор Флитвик и профессор Стебель объяснили, кого нужно благодарить. И нет, не меня, а Дамблдора, который и создал эту ситуацию, отказавшись убрать из запретного коридора один жутко ценный магический артефакт.
Кстати, Люциус Малфой, со слов Драко, заходил ко мне, чтобы поблагодарить меня за беспокойство и своевременное предупреждение. Но я в этот момент бессовестно спал.
* * *
Пятнадцатое сентября. К этому дню я понял, что губу нужно закатать. О нет. Книгу о строении человеческого тела я осмыслил полностью. Времени у меня, хоть одним местом жуй. Но вот для воплощения задуманного нужно больше ментальной энергии. И в результате у меня появилось время, которым мне просто нечем занять. Да и не дело это — сутки напролёт лежать в постели.
Да, я подал Волан-де-Морту в теле Квиррелла идею о похищении с целью выкупа. Но не факт, что он сам бы до этого не додумался. Здесь не написанная детская сказка. Здесь реальность. Я профессоров предупредил? Предупредил. Магическое общество через Люциуса Малфоя предупредил? Предупредил. Министерство Магии через Амелию Боунс в курсе? В курсе. Да и сами ученики пусть меньше клювом щёлкают. Дальше — сами. Я не нянька, и не Спаситель. И если меня называют героем, это не значит, что я кому-то что-то должен.
Основы рунной магии.
-Гарри, у нас история магии.
-Рад за вас.
-Ты куда?
-В библиотеку.
-Но у нас история.
-У вас история, у меня библиотека.
-Но ты должен пойти на урок истории.
-Я не хочу спать.
-Но ты должен…
-Так, Гермиона, ты чего ко мне прицепилась? Я книгу по истории за этот год знаю наизусть. А Бинс просто пересказывает написанное. Я не собираюсь терять время. Я пришёл сюда за знаниями, а не протирать штаны.
Поворачиваюсь, и иду в сторону библиотеки. На половине пути, я оборачиваюсь, и убедившись, что за мной никто не идёт, захожу в один из пустующих кабинетов.
Последние дни в Больничном крыле дались мне особенно тяжело. Для того, чтобы покинуть его, мне нужно было восстановить свой магический резерв. Следовательно, никаких ментальных работ. Но и без дела я не сидел. И одной из главных моих целей, было освободиться от зависимости, в виде волшебной палочки. Однако беспалочковая магия отнимает много сил. Кроме того, беспалочковой магии недоступны тонкие манипуляции. Это всё равно, если бы ювелир попытался сделать серьги, работая не пинцетом, а топором и кувалдой. Нет, в принципе это возможно, но сколько сил у него на это уйдёт? Перебрав известные мне способы так сказать, магичить, я остановился на рунах. Именно на рунах завязана магия амулетов. Правда амулеты делают и с помощью ритуальной магии. Типа наговора шамана над связкой перьев и костей. Но меня интересуют амулеты с вырезанными на них рунами. Именно это и является своеобразным магическим программированием. Да и создание новых заклятий, основанных на вербальной магии, завязано на руны и числа. Из того, что мне удалось узнать, до того как появились волшебные палочки, были посохи, и рунные амулеты. Но сейчас амулеты уже не пользуются такой популярностью. Во всяком случае в бытовой магии. Ведь для очищения одежды от грязи и пыли нужен свой амулет. Для мытья полов — свой. Для мытья посуды — свой. Проще заучить движение волшебной палочки и слово активатор, чем таскать с собой кучу амулетов. Да, амулеты теперь не столь популярны, как раньше, но знания о них никуда не пропали. Во всяком случае большая часть из них. И что самое приятное, в Хогвартсе, при изучении рун, практика идёт именно в направлении бытовой магии. Хочешь получить светлячок, который будет освещать твою комнату? Берёшь дощечку, и пишешь на ней цепочку рун. Наполняешь её магией, и пожалуйста. Над дощечкой загорается светлячок. И вот тут начинается самое вкусное. Изменяя и дополняя цепочку рун можно изменить размер светлячка. Его цвет. Силу свечения. Высоту его нахождения над дощечкой. Фантазия создателя может быть ограничена лишь его знанием рун. Ещё одним плюсом является то, что многие заклинания уже созданы и просчитаны. Просто можно брать готовое, и пользоваться. Именно на поиски таких книг, с цепочками рун для бытовых нужд я и отправлял Гермиону в первые дни своего нахождения в Больничном крыле. Ибо нефиг ей читать всё подряд из того, что ей в жизни может не пригодиться. И должен признать, что Гермиона меня не подвела. Главное, дать мотивацию. А дело было так:
* * *
-Зачем тебе эти книги, Гарри?
-Гермиона, вот смотри. Ты приедешь домой. Твои мама и папа хотят знать, чему ты научилась за прошедший год. Заметь, как твои родители они имеют на это полное право. А ты им: «Нам запрещено колдовать на каникулах. А если и можно будет, то только после того, как мы станем совершеннолетними». Признай, у твоих родителей появится вопрос: «А научилась ли ты вообще чему нибудь?» Нет, вслух они это не скажут. Они тебе верят. Но ведь подумают. Да согласись, будь ты на их месте, ты бы и сама так подумала?
Хмурая Гермиона задумчиво кивнула.
-Кроме того, ты сама хочешь похвастаться перед родителями своими достижениями. А нельзя. Скажи, тебе будет обидно, если два самых близких и любимых тебе человека не могут оценить твой труд и похвалить тебя? Обидно. Да и им будет обидно. Ведь они хотят не просто похвалить свою дочь, но и просто увидеть магию в её исполнении. И вот тут на сцену выхожу я со своей гениальной идеей!
