Поэтому и тридцать первого — в Новый год, — она позволила себе взять паузу только в десятом часу вечера. Все-таки ей тоже хотелось хоть немного расслабиться, и Новый Год представлялся для этого великолепным поводом. Но домашнего праздника не получилось. Вадим был на фронте и выбраться домой, как планировал еще неделю назад, так и не смог: поляки активизировались и явно предполагали провести зимнее наступление. Аркадий и Борис учились в военных училищах, куда с началом войны перевелись из своих университетов. Из прочих родственников, так уж вышло, в Шлиссельбурге оставалась одна лишь Полина Берг. Вот с ней Лиза и договорилась встретиться и отметить праздник вместе. Поэтому без четверти десять она подняла телефонную трубку и попросила соединить ее с собственной квартирой на Смолянке.
Полина по случаю военного времени и по тем же обстоятельствам, что и Лиза, зимовала в Шлиссельбурге одна. Являясь действующим хирургом и главным врачом клиники при Старой Лекарской Школе Шлиссельбургской Академии, она и сама работала, как вол. Без выходных и нормированного рабочего дня. Поэтому еще в октябре они сговорились с Лизой съехаться, чтобы не возвращаться после работы в совсем уж пустой дом, и в качестве общего логова выбрали квартиру Лизы в доме Корзухина. Из этого, разумеется, не следует, что ни одной из них, — то одной, то другой, — не приходилось ночевать на Смолянке в одиночестве. Бывало, что уезжала по делам службы Лиза, случалось и Полине остаться на ночь в клинике, на три четверти превратившейся, как и следовало ожидать, в военный госпиталь. Однако конкретно сегодня Полина обещала приехать домой пораньше, купить по пути что-нибудь вкусненькое к праздничному столу, и даже, более того, этот стол накрыть.
— Привет! — сказала Лиза, едва Полина сняла трубку. — Извини, что закопалась. Буду буквально через сорок минут.
— Не оправдывайся, — отмахнулась невестка. — Пока ты на посту, у меня на сердце как-то спокойнее, и не у меня одной. Любит тебя народ, Веточка, — хохотнула, припомнив, как ее собственный муж, долгое время бывший по отношению к Лизе злобным хамом, в конце концов оттаял и назвал сводную сестру Веточкой, как звала ее в детстве одна лишь родная мать.
— Ладно, полковник, — хмыкнула в ответ Лиза, — не выпендривайся, а то живо на губу загремишь!
— Извиняйте, тетенька-адмирал, — хихикнула вредина-сноха, — я больше так не буду, честное скаутское!
— Ладно, не тянись! Скоро буду!
С началом войны, профессор Полина Берг получила звание полковника медицинской службы, чем ужасно развеселила и своего мужа — генерала-лейтенанта Берга, и Лизу, и Рощина, которые вдруг обнаружили, что теперь у них в семье "все подряд" военные, ну кроме разве-что Петра, но он Лизе не брат и не сват, а всего лишь бывший муж. А так, что ж, Иван Кениг — контр-адмирал, его жена Татьяна, приходящаяся Лизе двоюродной сестрой — кадваранг, а Виктор и Дарья Шумские — военные корреспонденты — майор и капитан. Впрочем, хотя звания у Лизиной двоюродной сестры и ее мужа были определенно армейскими, фильмы они снимают только о Флоте, получив аккредитацию в отделе печати Адмиралтейства. По блату, так сказать, но тоже, хоть и на свой лад, воюют.
Пока добиралась домой, пошел снег. Городское освещение было сведено к минимуму — редким синим лампам, — на окнах домов светомаскировка, а на улицах ни души. Просто сюрреализм какой-то, а не новогодняя ночь. Однако и то правда, что за последние пару месяцев город порядком опустел, за два часа до Нового Года, тем более. И не факт еще, что снова не будут бомбить. Великобританцы и франки, в этом смысле, как были подонками в мирное время, так говном и остались. На войне, как в дни мира.
Себерия принципиально не бомбила поляков и франков в Рождество, не собирались портить простым людям праздник и сегодня, но противник, любивший порассуждать о том, какие они утонченные гуманисты и джентльмены, джентельменских негласных соглашений не признавал и бомбил все, до чего мог дотянуться, и когда ему в голову взбредет. Летали франки и бриты из Польши, размеры которой в последнее время несколько сократились, но все еще позволяли бомбардировщикам и корветам, взлетевшим с аэрополей Слупска, Ломжи и Бреста, достигать Ниена, Шлиссельбурга, Пскова и Новгорода, еще недавно считавшихся тыловыми городами. Минску, Вильнюсу и Могилеву приходилось много хуже. Их бомбили постоянно и безжалостно. А в последнее время участились атаки еще и с северо-запада. Великобританцам и датчанам удалось построить аэрополя в Гренландии и на острове Сварвард. Ну, и великобританские и франкские авиаматки время от времени прорывались в Баренцево море и, тогда, их штурмовики и бомберы атаковали то Мурманск, то Архангельск, а то устраивали рейд и на Великий Устюг. Вологду и Ярославль, правда, пока не тревожили. Слишком далеко с любой стороны, что с севера, что с юга. В Вологде, к слову, гостевала сейчас у Ары Бекетовой дочь Полины Анастасия Селифонтова с сыном.
"Тоже головная боль, — покачала она мысленно головой, вспомнив про дом Кокорева в Устье Вологодском и о некоторых его обитателях. — И надо бы как-то выяснить, знает ли Полина, зачем Виктор повадился ездить в Вологду. Если не знает, то, наверное, лучше бы ей узнать, а то..."
"А то, что? — спросила она себя через мгновение. — Настя взрослая девочка и вправе сама решать, с кем и как ей любиться. Замужем была, по факту вдова, сына покойному мужу родила... Если, разумеется, это его сын. Но, если мальчика ей сделал Виктор, то, тем более, пусть уже сойдутся, что ли, и не дурят людям головы. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Так что пусть устраивают жизнь на свой манер, но Полине об этом все же следует знать, причем без всяких "а то".
* * *
"Накаркала!" — Лиза прислушалась к завыванию серены, сукины дети решили отбомбиться без десяти минут двенадцать.
— На психику давят, — сказала она вслух. — Не бери в голову, Полина! Прорвемся!
— Вот же злобные твари! — выругалась та, коротко взглянув на плотно занавешенное окно. — Пойдем в бомбоубежище?
— Еще не хватало! — отмахнулась Лиза. — Чему быть, Поля, того не миновать! А я от них бегать не стану! Не доросли еще! Но ты, подруга, никому об этом не рассказывай, а то выйдет неловко. Свои же собственные приказы нарушаю...
На самом деле война с Великобританией задела ее за живое. Она и раньше-то не слишком жаловала альбионских супостатов, — имелась у нее с ними любопытная история отношений, — но эта война... Война со страной, в которой ее бывший председательствует в Палате Лордов, а сын злейшего врага командует Роял Неви.
"Нарочно не придумаешь!"
— Давай-ка, проводим уходящий, — предложила она, разливая водку. — Запьем, стало быть, горечь горечью. А новый год встретим шампанским, чтобы нам было весело, а им, — указала она большим пальцем куда-то за зашторенное окно, где раздались первые выстрелы зенитных орудий и учащенные стаккато счетверенных крупнокалиберных пулеметов, — врагам нашим, чтобы стало горько до слез.
— Красиво излагаешь! — улыбнулась Полина и подняла рюмку.
— Ну, извини! — пожала Лиза плечами. — Само как-то вырвалось.
Водку они выпили под звуки первых, к счастью далеких взрывов, но не успела Лиза вернуть свою пустую рюмку на стол, как зазвонил телефон.
"Чего и следовало ожидать, — подумала, вставая из-за стола, — знать бы еще, что приключилось на этот раз".
— Готовь шампанское и бокалы, — попросила она Полину. — Я мигом!
Она подошла к аппарату, сняла с рычагов трубку, поднесла к уху:
— Браге на проводе!
— Три семерки, ваше высокопревосходительство! — Голос был незнакомым, очевидно, телефонировал кто-то из ночных дежурных.
— Подожди минутку, — коротко бросила в трубку и, вернув ее на рычаги, повернулась к подруге:
— Давай, — кивнула на бутылку "Моэт и Шандон". — Если застряну, разливай и приходи ко мне в кабинет.
Аппарат флотской связи с защищенной от прослушивания линией имелся в доме только в Лизином личном кабинете. Так что на связь она вышла даже раньше, чем обещала.
— Браге на проводе.
— Переключаю на Оперштаба, — сообщил давешний голос, и еще через десяток секунд ее соединили с оперативным дежурным штаба Флота.
— Капитан Валаамов, — представился тот. — Срочное сообщение.
— Слушаю вас. — Лиза уже поняла, что речь пойдет не о мелком инциденте. Оперативный дежурный штаба Флота не стал бы телефонировать первому заместителю Набольшего боярина Адмиралтейства по пустякам. Тем более, ночью. В особенности, если это новогодняя ночь.
— Атакован Крым! — сообщил Валаамов. — Существует опасение, что это только начало.
— Дакия?
— Да, по-видимому.
— А что же разведка? — спросила, тогда Лиза, соображая, частью операции какого масштаба может являться удар по Крыму.
— Видно, проморгали, — коротко ответил Оперштаба.
— Если австрийцы в деле, то надо ждать удара по Киеву, — Лиза боялась даже представить масштаб ошибки, допущенной разведывательными службами Себерии. Однако сейчас было не время искать виновных и "рвать и метать", — хотя Кенигу и стоило бы морду набить, — надо было действовать и действовать безотлагательно. — Когда собирается Большой Форум?
— В два часа.
— Спасибо за информацию, — поблагодарила Лиза. — Буду ровно в два.
Она взглянула на часы. Было без двух минут двенадцать.
"Три минуты дела не решат!" — Она успела выйти к Полине на мгновение раньше, чем та надумала отойти от стола.
— Открывай!
— Что-то случилось? — спросила любимая невестка, возясь с пробкой.
Вообще-то, с тех пор, как Надя с Клавой окончательно перебрались в Милан, Полина осталась здесь, в Шлиссельбурге, единственной настоящей Лизиной подругой.
— Сначала выпьем, остальное потом, — отодвинула Лиза проблемы в сторону.
— Как скажешь!
В общем, они успели как раз к двенадцатому удару курантов — часов на башне Новгородского кремля, — бой которых традиционно транслировали в новогоднюю ночь по Себерскому радио. Подняли бокалы с франкским шампанским, — "ничтожные люди эти франки, но шампанское и коньяк делать умеют", — чокнулись, пожелав, чтобы "всё у них у всех было хорошо", выпили, и только тогда Лиза объяснила ситуацию:
— Похоже, начинается большая заваруха, — сказала она. — Я должна тебя покинуть, ты уж прости. Но еще по одной выпить успеем, да и закусить не помешает. Я только сделаю звонок и переоденусь.
Лиза вызвала по телефону машину и приказала поднимать людей по "списку 3". Затем надела форму и снова вышла к столу:
— У нас минут двадцать, — сообщила, взглянув на часы. — Как раз успею поесть.
После этого минут пять молчала, ела, — как всегда, быстро, но "интеллигентно", — потом разлила водку и взглянула на Полину:
— Деликатный вопрос, — сказал, наконец. — Вроде бы, и не мое дело и в то же время, как есть мое.
— Это ты, о чем? — заинтересовалась Полина.
— О Насте...
— Ах, это! — сразу же успокоилась Полина. — Это не секрет. Вова Селифонтов вполне мог родиться Якуновым-Загородским, но Вите тогда едва исполнилось восемнадцать, и Настя решила, как решила. Я к ее замужеству никакого отношения не имела. Замуж не толкала, но и не отговаривала. Селифонтов приятельствовал с Григорием, а Гриша про отношения Насти и Виктора ничего не знал.
— А ты, значит, знала...
— Ну, не дура же, — пожала плечами Полина. — Видела, знала, но решила не вмешиваться. Ну, а потом вмешиваться стало уже поздно.
— И что теперь? — поинтересовалась Лиза, поднимая рюмку.
— Не дети, разберутся как-нибудь. Твое здоровье!
Глава 10
1. Шлиссельбург, январь, 1955
Надо отдать должное "супостатам". Они подготовили, сумев сохранить это в секрете от Себерии и ее союзников, и осуществили, вероятно, самую грандиозную военно-политическую операцию в истории, имевшую весьма серьезные стратегические цели и могущую привести уже в ближайшей перспективе к весьма серьезным последствиям. Франки и великобританцы сумели уговорить Конфедерацию венгров и каваров, а так же австрийцев и даков вступить в войну. Не суть важно, как им это удалось. Все три страны имели свои интересы "по ту сторону границы". Причем жертвой их жадности были назначены Византия, Крым и Киев. Франки решили не ждать, пока Киев созреет, чтобы перейти от формального нейтралитета к открытой поддержке Себерии. Они — в данном случае, обошлось почти без участия великобританцев, — науськали своих младших партнеров, клевретов и сателлитов, напасть первыми. Идея, если честно, дорогого стоила. Киев к большой войне был практически не готов, Византия, пожалуй, тоже. Сокрушительный первый удар, поддержанный к тому же франкскими воздушными эскадрами, а позже и их экспедиционным корпусом, мог привести к быстрому прорыву в глубину территории, и тогда Себерии волей не волей пришлось бы помогать своим союзникам и побратимам. И не только из соображений чести и в соблюдение гласных и негласных договоров, а потому что падение Византии и оккупация Крыма, перекрывали Себерии доступ к средиземноморской торговле, а разгром Киева открывал противнику путь к княжествам северо-восточной и центральной Руси, к Итилю и далее везде. Соответственно, себерцы будут вынуждены вмешаться, увеличив и без того огромный фронт противостояния. Ну а для того, чтобы сделать задачу обороны еще более сложной, великобританцы, франки и поляки запланировали зимнее наступление. Его подготовку себерцы как раз заметили, но не могли знать, — вернее, не смогли вовремя узнать, — что это всего лишь часть грандиозной стратегической операции.
И вот вместо того, чтобы напиться и лечь спать, Лиза в новогоднюю ночь проводила срочный брифинг с разведчиками и оперативниками из "списка 3". Времени у них было мало, поскольку через час должно было состояться совещание в штабе главкома Флота адмирала Гаврилова, а дальше больше — наверняка придется совещаться и с главковерхом князем Кропоткиным и с политическим руководством Себерии, которое тоже уже ехало, кто куда, решать срочные и по большей части неотложные вопросы по линии МИДа и МВД, стратегической и политической разведок, и по линиям многих и многих иных министерств и ведомств.
Как и следовало ожидать, Набольший боярин Адмиралтейства адмирал Ксенофонтов весьма своевременно занемог, — в данном случае, однако, это шло на пользу делу, — зато все остальные адмиралы прибыли в Адмиралтейство незамедлительно и уже поднимали на крыло свои отделы, сектора и департаменты. Как и что случится затем, никто пока не знал, но этой ночью спать было нельзя, просто потому что некогда. Нужно было понять, что происходит и решить, что в этой ситуации можно и нужно делать. Этим, собственно, и занимался узкий форум, созванный адмиралом Гавриловым. На заседании в штабе Главкома присутствовали все основные игроки флотской команды и два представителя армии, от Главковерха и Генерального штаба. Было два часа ночи. Сведений за прошедшие два часа сильно не прибавилось, но кое-что все-таки прояснилось.
