Так. Это уже интересно. Игол раньше не воротил нос от гоблинов, они были для него не хуже других, да, умирали от дури, как и другие расы, тут различий рыболюдь не делал, да и потерю полушки воспринимал как разорение, а сейчас и гоблинов ему не жаль, и злотых. Что-то тут не то.
Или кто-то не то.
— Лучше тебе, Игол, не знать, что теперь от меня ожидать можно. Я и сама не знала, и мечтаю забыть. Да, о "забыть". Думаю, Ашуке и Харе будет весьма интересно узнать, что ты меняешь местами ценники и забываешь вносить излишки в учётную книгу. Теперь ты будешь отвечать на мои вопросы честно, бесплатно и добровольно?
Игол кивнул, одарив меня взглядом "век бы не видал".
— Скажи-ка, любезный, почему у тебя в лавке несёт смертью? — прищурилась я, изучая собеседника. Мне, конечно, дико хотелось ткнуть его чем-нибудь острым, чтобы кровь пошла, посмотреть на его реакцию, взвизгнет, заорёт или даже не вздрогнет, понаблюдать за скоростью истечения крови и вообще истечения, у мертвеца кровь ручьём не бежит. Гипостаза не вижу, впрочем, Игол подвижен, гипостаз может замедлиться, трупных пятен нет, но это можно объяснить, если продавец наисвежайший живой труп. Убили, а тут я. Как будто мало того, что убили.
Жаль, конечно, но ткнуть ничем не могу, если мои догадки верны, Игол и кинутся может, а мне сейчас ранения и, тем более, смерть, то есть окончательная смерть, ни к чему. Рано пока. Придётся ограничиться визуальным и незаметным осмотром. Игол как Игол, никаких следов вселения и убиения, не оживший свежеубиенный труп, вон как при слове "излишки" зрачки сузились, может, у него просто трудный день, вернее, ночь, может, он устал и хочет в воду, в море-океан? Нет, в моем случае никаких "может" не может. Не доверяй, Кай, никому и ничему, даже себе, своим ощущениям. Ты в страшной сказке, в заколдованном, перевёрнутом мире.
Мире магии.
— Крыс травили, Миледи, — пожал еле заметными плечами Игол. — Они ж море убытков приносят, разорение одно от них. Вот и разит.
Крысы? Живые существа, все может быть, но запах был не смерти животного, в чём-чём, а в этом я эксперт.
— Касаемо ваших угроз, Миледи. Только ради уважения к вам и по доброй памяти, — я хмыкнула, Игол, прикрыв глаза, продолжил, сухо роняя слова:
— Я, Миледи, не разбираюсь в красотах сухопутных физиях лиц, но тот инкуб, что давеча купил у меня фигурку, которую вы описали, и ещё три других, был хорош, как русалочий бог, это понятно даже мне. Инкуб, он ведь и должен быть красавцем и мерзавцем? Так вот так оно и есть, Миледи. Волосы черные, до плеч, лежат мягкой волной, как волна океана в безветренный день, глаза серо-голубые, волчьи черты и повадки, на вид так коготь в пасть не клади, сожрёт и не облизнётся. Чёрная мамба красива, Миледи, но лучше любоваться змеей издали. Я и торговаться не стал, язык присох со страху-то, чуть в штаны не опростался, а после ухода ферно закрылся, пришлось морской "нумер три" испить, трясло всего, одно разорение, дорогая водичка-то, из самой Бездны.
— Ну вот, а говоришь, "на одно лицо". Он сказал хоть что-то? Или молча пальцем в товары тыкал?
— Сказал доставить покупки на постоялый двор "Кривая креветка", в нумер пять, — отчеканил Игол, закрыв глаза.
Мамочки мои Икабоды, неужели... да нет, быть не может, чтобы всё так просто — искали-искали днём с фонарями, а он вон он, тут. Хотя... взрыв в хранилище уничтожил все улики, покупки из "Сундука мертвеца" тоже, в подземелье были куклы морфолков, сделанные из фигурок, купленных в этой лавке, но случился обвал, враг не мог предугадать, что мы успеем раньше, что с нами будет архимаг. Да и морфолк — пришёл со стороны моря, по подземельям. Здесь, на побережье и прибрежных островах, буквально всё на руку убийцам.
Первый труп нашли около Морского рынка, второе тело было за причалом, где устье Белой... "Креветка" стоит на острове, куда ходит небольшой паром, способный выдержать лошадь. Водная гладь — прекрасная преграда для магического поиска, тем более, что этот мутный постоялый двор, где в основном ночлежничали пираты и контрабандисты, стоит почти на самой морской границе Арканума. Поисковая магия здесь нестабильна, закрыться от неё несложно, поэтому и проводят досмотр на причаливающих кораблях, проверяют трюмы и команду, работы у магов меньше с появлением Стены не стало. Её роль предупредить о недозволенном проникновении, это там, где вода. В лесных массивах другие чары, там Стена и убить может, а на море — слишком затратно поддерживать такую же, сама магия водной стихии не предполагает чего-то стабильного и неподвижного. Стена из смерчей — пожалуйста, только пупок не надорви, а преграда над водой из невидимой магической тверди — чистой воды фэнтези. У нас разбойничает архимаг, так и выходит, что ему на побережье вольная вольница — убил и вернулся, убил — исчез, тем более он умеет вселяться и управлять, как вселился в того фанатика и Гленна. Всё просто, почему я сразу не додумалась? Хотя, никакие поиски, даже выйди мы на "Креветку" сей же час, как началась облава, и был объявлен комендантский час, думаю, не дали бы ничего, даже шпионам Корра и Виктора из Гавани. Там Визард и глаза мог преспокойно залечить. В "Креветке" никто не сказал бы ничего, даже под страхом смерти. Мы — далеко, а инкуб-убийца с глазами и повадками волка рядом. Ферно не прятал лицо, вёл себя вызывающе... осторожно, Кай, они, инкуб и Визард, просто так ничего не делают. Значит, инкуб хотел, чтобы я его нашла? Зачем тогда взрывы, уничтожение улик, зачем убивать Гленна? Думай, Кайра, думай! Зачем уничтожают улики и светят лицо? Подставить. Обвинить ложно... кого? Ведь была ещё пыльца эусфиктум, которая истинному инкубу не нужна, он сам себе приворотное зелье, тогда кто же он, этот второй? Анн умирала, глядя убийце в глаза, смотря ему в лицо, инкуб не прятался, он смотрел, смотрел издевательски, смотрел мне в глаза, он знал, хотел, чтобы его увидели! Я и увидела.
"Нумер пять". В гости зовёт. Мог бы сразу приглашение прислать, с вензелями и витиеватой подписью, зачем такие сложности и столько крови?
Дело всё грязнее, всё кровавее, всё запутаннее. Игол, опять же, какой-то странный, какой-то не в себе... он дотронулся до моего плеча, я вздрогнула, очнулась. Найду тварей, тогда и узнаю. Хотели меня, так берите, вот она я. Вы все сделали, чтобы я осталась одна, даже Мист убрали, вы хотели, чтобы я сдалась на вашу милость, одинокая и сломленная? Вызов принят. Чистая "героиня", Кай, спаситель мира, прямо отважный легендарный герой, Лорна бы гордилась. Лорна... даже тут сомнения и разрыв.
Я тряхнула головой. Как там, "Иду на Вы?" Ловля на живца, что мне остаётся... и наживка будет с отравой.
— Миледи, я не дам ни полушки за вашу жизнь, если вы хотите встретиться с этой барракудой. Он... хуже королей — призраков.
— Я тоже не подарок. И на старушку найдётся ловушка, выше нос, шире жабры, Игол, и — скорее всего — прощай.
— Прошу, Миледи, не... — донеслось до меня, но я уже хлопнула дверью и повернула в переулок.
Жаль, отпустила фаэтон.
Жаль, что не видела ухмылку Игола.
* * *
Середина ночи. Черные облака плыли по небу, изредка являя лун-сестриц. Земля уходила прочь, редкие прибрежные огни тускнели в тумане. Крутой, высокий берег нависал над нами крыльями чёрного дракона, покачивался фонарь, мерный плеск волн и скрип уключин навевали сон. Паромщик, высушенный ветрами и пропечённый солнцем худой старик, бесцеремонно разбуженный мною, поначалу разворчался, обозвал меня сухопутной прилипалой, но потом, зачарованный тройной оплатой, шустро натянул сапоги, накинул куртку, плащ и резвым скакуном помчался вниз по крутой тропинке. Я чуть ноги не переломала, догоняя шустрого дедулю. На мои расспросы, не возил ли он черноволосых чужаков-инкубов, дед только обложил меня солёными морскими ругательствами и рявкнул, что по жизни нем как рыба о клиентах, иначе бы до своих лет не дожил. А что я хотела? Не пытать же его, да и нечем.
До сторожки паромщика от лавки русалок было не очень далеко, всего-то полчаса ходьбы, но и эти полчаса не обошлись без приключений. Я приготовила кольца на всякий случай, но боевые артефакты не пригодились. Тройка грабителей, вальяжно перегородившая мне путь, лениво потребовала привычное во всех мирах: "Кошелёк или жизнь", добавив уже наше, арканумское: "Артефакты, кольца и свитки". Но ограбление меня пошло не так, как обычно. Один из бандитов, сутулый, высокий, с носом дятла и в шапочке с пером, убрав нож, сплюнул под ноги и процедил, что "эта мазиха со своей кобылой сегодня покоцала ледяного истукана, а то бы кровавая мясня в Гавани была, отмороженная она, пусть валит". Лиходеи расступились, пропустив меня, но тащились за мной до самой сторожки, отгоняя таких же, жаждущих моего кошелька и плоти, не обязательно для изнасиловать, некоторые просто хотели перекусить. Вот так благодарные за спасение Гавани грабители и довели меня в целости и сохранности до сторожки паромщика, что перевозил клиентов и провизию в "Кривую креветку".
Я плыла на свидание со смертью, и никаких таких великих мыслей, чувств, что должны посещать смертного перед смертью, не было. Только лица. Лица мёртвых, лица раненных, изувеченных друзей, знакомых, походя уничтоженных Визардом и его подручным инкубом, это да, это было. Вытерев слезу, набежавшую, наверное, от ветра, я закуталась в плащ и принялась ждать.
Небольшой остров, с крохотной бухточкой, которая прекрасно обстреливалась сверху, с каменистого берега, был почти неприступен. Трёхэтажный каменный дом, как ни странно, не сиял окнами, не гремел музыкой и не оглашал окрестности пьяными воплями. Он был тих и, казалось, пуст. Лишь пара окон внизу, в трапезной зале, светились мягким, уютным, домашним светом. Я протянула плату паромщику, спрыгнула на берег и стала подниматься по ржавой узкой лесенке, ведущей наверх. Лошадей и провизию проводили-проносили через подземелье, но туда сейчас вход закрыт. Высокие ворота из чёрного дерева, окованные сталью, молчаливо скалились на меня охранной руной, привратника не было. Что ж, паром никто не ждал, хотя, уверена, на стойке хозяина давным-давно должен звенеть тревожный маячок, не может быть, чтобы в таком заведении его не было. Я тряхнула рукой, проверив кинжал в рукаве, активировала кольца Лорны. Честно говоря, не думала, что они мне так скоро пригодятся, да и пригодятся вообще. Когда я шла к русалкам, первоочередной задачей было выйти на след убийц, но встречи прямо сегодня ночью, лицом к лицу, не планировала и не ожидала, взяла кольца так, на всякий случай. Хотя, к этому всё и шло. Само собой, трусливые мыслишки вроде тех, как мне сейчас не хватает Лорны, Виктора, Зуллы, Овода, Мэллана, да что там, я бы и от армии эльфов-магов пусть даже и во главе с Кокрораном не отказалась, такие мыслишки копошились в голове, чего врать самой себе, но я знала, что друзья погибнут, а при появлении армии магов и архимагов за моей спиной враги затаятся, залягут на дно, и вновь начнут убивать. Нахреновертили интриг, пролили море крови — ради чего, зачем? Неужели ко мне нельзя было подойти, как подошли те разбойники в тёмном переулке? Овод Визарду не помеха, так, отмахнуться, как от комара, я нисколько не умаляю умений и силы друга, но нам противостоит архимаг и архиинкуб, так что хватит. Хватит смертей и крови. Я иду, иду одна. Что мне остаётся? Бежать? Всю жизнь скрываться, прятаться, падать в обморок от шороха за спиной? Всё равно найдут. Так что лучше лицом к лицу, а не жить, как трусливая крыса в норке, изредка высовывая наружу нос и содрогаясь от страха. Я и так изгой, но стать таким вот существом... не дождётесь.
Пройдя по песчаной тропинке, еле заметной в чёрных тенях, поднялась по ступеням невысокого крыльца, вздохнула и, помедлив, толкнула дверь.
Огромный зал с прокопчёнными, черными балками, каменный пол чист, хоть ешь с него, традиционные длинные столы и лавки. В огромном камине источает дивный запах уже зарумянившийся поросёнок, перебивая едкий табачный дух и... у меня закружилась голова, я едва не упала, но устояла на ногах. Наверное, яд вступает в силу.
Маячок был, звенел, был и владелец постоялого двора, что тёр пуком соломы каменную плиту стойки так усердно, что, казалось, это самая главная цель и занятие в его жизни. Толстый лысый дядька в кожаной жилетке на рыхлое тело не поднимал глаз, будто меня и не было. Трактирщик может быть Визардом или его куклой, значит, мне отсюда не уйти. Впрочем, чего переживать понапрасну, мне в любом случае не уйти.
Я ступила вниз.
Ступень вниз, шаг, и трезвон умолк, ступень вниз, шаг, и мужчина, что сидел один за столом у стены, отодвинул от себя серебряный кубок, откинул капюшон чёрного, дорогого бархата, плаща, поднял на меня взгляд.
У меня ёкнуло сердце, перевернулось, и, замерев, перестало биться.
Это был он. Убийца Анн.
Инкуб стал подниматься, не сводя с меня изумлённого взгляда серо-голубых глаз.
Сейчас или никогда, Кай.
Я метнула кинжал.
28
Хлопок, волна силы ударила меня в грудь, я так и застыла в броске с выпрямленной рукой.
Лысая щекастая голова, сцапав кинжал зубами-шильями, задумчиво похрустела, явно наслаждаясь вкусом стали, и проглотила клинок. Крохотные глазки жмурились от удовольствия, губы-лепёшки расплылись в акульей улыбке до ушей. Голова облизнулась, отрыгнула клубы разноцветного дыма и исчезла.
Отмерев, я пульнула из "Петли времени" в трактирщика, хоть этот застыл, как и положено, но инкуб, инкуб, который должен был лежать, пронзённый кинжалом, беспомощный и жалкий, вдобавок к кинжалу замороженный "Петлёй", этот возмутительно подвижный инкуб только ухмыльнулся, и, подняв бровь, смерил меня наглым, оценивающим взглядом. Кольцо Лорны, чары высшей, седьмой ступени магии, способные дракона остановить на взлёте, и толку с них, как с козла молока!
Ещё не всё потеряно, ещё осталось кольцо, кольцо "последней надежды", но оно могло как спасти, так и отправить меня на верную гибель, кроме того, это было бы позорным бегством, а мне до зарезу надо получить хоть крохотную зацепочку, улику, хотя бы волосинку у демона выдрать, а потом уж и драпать со всех ног. Артефакт мог запулить меня в безопасное место, но активировать его я должна была под открытым небом, портал Лорны был спонтанным, он вёл в зеркальное место, и оказаться на другом острове, обитаемом чем-то и кем-то, похожим на бестиарий побережья "Поющих камей", мне вовсе не улыбалось. Если активировать кольцо в помещении, вероятность впаяться в стену или влепиться в какую-нибудь каменную твердь почти стопроцентная. Выбирай, Кайра — монстр, здесь и сейчас, в личине ходячего соблазна, что явно не собирается упустить своего, или остров в океане, где может скучать голодный тролль или стая выверн, а я без колец, оружия и еды.
— Хорош, да? Весельчак Марид — одно из последних папиных заклинаний, — доверительно сообщил демон низким, глубоким, с лёгкой хрипотцой, голосом.
У меня что-то ёкнуло внутри, зажглось, этот голос, даже не видя, не зная его обладателя, звал, манил. Если бы этот голос по столичному резонару доверительно поведал, к примеру, о методах земледелия в Каторре, слушатели непременно бы ощутили, что "пахать" и "сеять" звучит весьма возбуждающе. Мне захотелось поцеловать эти губы, что изогнулись в лёгкой усмешке, впиться в них, попробовать на вкус, захотелось, чтобы этот голос издал стон страсти, когда его обладатель войдёт в меня, в паху зажглось, запылало...
