Арчер отправил несколько стрел вперед себе, после чего, с возникшими в руках клинками, бросился следом. Две стрелы бессильно сломались, стоило им только удариться о тело девушки — однако одна вошла в живот Райдер. Впрочем — последовавшие атаки Арчера также окончились ничем — несколько сверкнувших в воздухе ударов оказались отбиты посохом девушки, что, уловив момент — ударом вогнала свой кулак в солнечное сплетение парня, отправив его в недалекий полет.
-Будешь знать, что значит католическая церковь! — девушка усмехнулась, после чего, махнув своим крестом как дубиной, отправила в полет оказавшегося рядом Хассана. Теперь она совсем не напоминала себя прежнюю — от былой скромной монахини не осталось и следа. Удары кулаков девушки отправляли противников в полет так, как будто бы с ними дрался огромный бугай — а посох в ее руках превратился из символа веры в угрожающую дубину, ломающую кости легче, чем кто-бы то ни было мог подумать. Прическа девушки растрепалась — на ее лице оставалось несколько капель крови — а играющая на устах улыбка показывала, что девушка наслаждалась боем с радостью берсерка, дорвавшегося до схватки. Возможно, на нее действительно влиял ее Мастер, Драконья Ведьма — однако добиться такого уровня радости от проходящей бойни было бы невозможно, если бы в девушке не существовало изначальной предрасположенности к этому.
-Ну же, это что, все, что вы можете? — бросив насмешку, монахиня перешла в наступление, заставив обоих Слуг приготовиться к удару. Девушка была ранена, ее посох нес на себе несколько глубоких зазубрин, из ее тела торчало несколько стрел — но девушка продолжала сражаться с задором настоящего бойцы, — Давай же, сражайся!
Удар Райдер расколол камень, на котором сейчас стоял Арчер, однако на этом нападение девушки не закончилось. Арчер принял удар девушки на возникший в руках клинок, однако резкий удар ногой, словно бы полученный от пьяного матроса в кабацкой драке, отправил его в небольшой полет.
"Кто из нас вообще побеждает?!" — была единственная мысль Арчера. Он и Хассан продолжали атаковать девушку раз за разом — она была ранена гораздо больше, чем кто-либо из них двоих — однако явно не испытывала из-за того особенных проблем. Наоборот — казалось, она вошла в раж берсерка, становясь тем опаснее, чем больше ее ранили противники. Магия, кулаки, посох — все смешалось в единый безумный вихрь.
К тому же ее странные способности... Казалось, будто бы сами вероятности взбесились вокруг девушки — ее атаки словно бы обладали собственным разумом, решая случайным образом, стоило им ранить врага — или нет. Иногда ее, казалось бы, абсолютно неспособные нанести вреда удары настигали Арчера или Ассасина, словно бы само пространство искривлялось вокруг них, меняя траекторию их движения — или же сами атаки Слуг обходили Райдер, бессильно разбиваясь о ее странную защиту.
Эта битва была похожа на хаос — настоящий хаос. Арчер даже не мог точно сказать, кто ведет в этой игре — стоило ему только принять во внимание защиту Райдер — как его стрела вонзалась в плоть девушки, а стоило ему счесть себя победителем — как новая невозможная атака заставляла парня отправиться в далекий полет.
"Абсолютное безумие" — Арчер нашел взглядом Хассана. Тот продолжал танцевать вокруг Райдер, не обращая внимания на ее атаки — однако поймав его взгляд Арчер был готов поклясться, что тот думал абсолютно тоже самое, что и сам Арчер.
"Это абсолютно точно не может продолжаться так дальше" — хотя у Хассана не было лица — не было видно даже его глаз за его белой костяной маской — Арчер увидел эти слова также отчетливо, как он видел продолжавшееся сражении оставшихся Слуг со своими противниками.
Арчер едва заметно кивнул, после чего отпрыгнул от девушки — затем еще раз — и еще раз.
-Куда ты? — выражение голоса Райдер было одновременно кровожадным, растерянным, любопытным и недоумевающим, однако Арчер не решился ответить на эти слова.
-Я — кость мечу моему...— раздавшийся голос Арчера на секунду заставил Райдер прерваться.
-О, — только и отреагировала она, мгновенно поняв смысл произнесенных слов и улыбнулась, — Вы высоко оценили мои силы, я благодарна.
-Но...— ухмыльнулась девушка, — Вы, кажется, еще не поняли, с кем вы столкнулись по итогу.
-Тараска! — голос девушки мгновенно наполнился силой и прежде, чем Зеркало Души Арчера смогло бы поглотить девушку — движение магии вдруг остановилось, когда противоборствующая ей невероятная сила начала обретать форму в этом мире, — Приди же, дракон, не знавший любви!
* * *
-Все-таки Мастер это что-то...— Кухулин покачал головой, наблюдая за тем, как спокойно Аинз разбрасывался заклятиями невероятного уровня с небес, — Глядя на подобное — начинаешь задаваться вопросом. А действительно ли мы нужны ему для сражения?
Не дождавшись ответа, Кастер помотал головой, — Чудны дела твои господни!
-Не игнорируй меня! — крик девушки из-за спины Кастера заставил того медленно обернуться.
-О, так ты все еще жива? — на эти слова Кухулин вздохнул, воззрившись на раненную Батори — хотя, если говорить точнее, то Кармиллу — ловившую воздух, опершись на свой посох.
На эти слова Кармилла издала низкий утробный рык, однако та уже поняла, что идти на поводу у своих эмоций в этой драке было опасно. Несмотря на то, что Елизавета использовала свой Фантазм в самом начале боя — она все равно проигрывала. На это было несколько причин.
В первую очередь — сам ее Благородный Фантазм, Стальная Дева, воплощение ее легенды об убийстве сотен невинных девушек. Этот фантазм действовал тем сильнее, чем более цель была молода, красива и женственна. Против взрослого мужчины эффективность его была низка.
Конечно, с другой стороны эффективность этой способности заключалась и в том, что использовав подобный фантазм Кармилла могла регенерировать часть своего потерянного здоровья — однако если нанесенный урон был незначителен — то незначителен был и урон восстановленный.
Конечно, Кухулин также не представлял из себя апогей силы, поэтому шанс у Кармиллы победить в самом начале, насадив его тело на железные колья внутри Стальной Девы у той был, однако подкрепленный невероятными запасами маны Аинза и сотворив защитную руну прежде, чем быть проткнутым окончательно, Кухулин выжил — а значит, что у Кармиллы не было и шанса.
Но она все еще почему-то сражалась.
Елизавета не могла понять, почему она до сих пор продолжала сражаться. Игрался ли ее противник с ней? Или быть может он не мог убить ее по какой-то другой причине?
У Кармиллы больше не было козырей в рукаве. Ее Фантазм был ее главным тузом, и если эта способность оказалась бесполезна — то у нее больше не было возможности атаковать.
И все же, чудо или нет, но Кармилла продолжала сражаться.
Руна, возникшая перед Кухулином, плюнула в девушку огнем, заставив ту уйти от удара в быстром прыжке.
-А ты весьма живуча, — отвесил девушке комплимент парень, но Кармилла не могла услышать в нем ничего, кроме насмешки. Единственная причина, почему она до сих пор была жива — то это потому, что ее противник не применил своего Благородного Фантазма. Если бы он пустил свой козырь в игру также, как и она — она бы уже проиграла.
Неизвестно для нее, однако, Кухулин жалел о том, что эти слова были неправдой.
Использование Плетеного Человека было его козырем — но в данном сражении оно было бесполезно. Возникший гигант был бы неостановимой мощью, однако против столь юркой и быстрой цели, как Кармилла, он стал бы похожим на человека, раздраженно пытающегося поймать муху. Один удар стал бы смертельным — однако возможности нанести этот удар гигант бы не имел.
Ситуация не была патовой — Кухулин явно побеждал в этом сражении — однако его победа совершенно не спешила приближаться к нему, из-за чего битва грозила затянуться намного дольше, чем любое другое сражение Слуг вокруг.
К счастью или нет, однако появление копий из-под земли застало сражавшихся врасплох.
Кухулин успел сделать лишь шаг в сторону, прежде чем деревянный кол пробил его ногу — и даже Кармилла, пусть и обладала огромной Ловкостью — не смогла среагировать на возникшие из ниоткуда колья, из-за того ли, что она была ранена — или из-за того, что она была отвлечена сражением.
Однако даже так возникшие вокруг нее копья превратились в тюрьму, сковавшую девушку на те несколько благословенных секунд, в которых так нуждался Кухулин.
-Плетеный Человек! — имя Благородного Фантазма прошлось по реальности как круги по воде, заставляя возникнуть в реальности сосредоточие Легенды Кастера. Огненная громада великана поднялась над полем сражения на десятки метров — если бы кто-то сравнил возникшее существо даже с обретающим форму невдалеке драконом — то Плетеный Человек оказался бы гораздо внушительнее. Хотя и значительно слабее на самом деле.
Кармилла попыталась броситься вновь в сторону — однако зажатая между тисками возникших кольев — она оказалась легкой целью для громады огненного гиганта.
Поймав в руки девушку, горящий великан сжал ее в руках, после чего в одно слитное движение бросил ее внутрь собственной грудной клетки, распахнувшейся подобно голодной пасти зверя.
Мгновение же спустя, когда черно-красное пятно Ассасина скрылось внутри клети существа, огонь великана разгорелся с новой, удвоенной силой — и желто-оранжевое пламя взбежало по прутьям клетки, поглощая под собой Кармиллу. На секунду громада существа остановилась — после чего, подобно взрыву, каждая частица тела Плетеного Человека вспыхнула ослепительным огнем.
Кухулин даже прикрыл на секунду глаза — настолько ослепительным был огонь от его Фантазма — после чего несколько раз моргнул, смахивая выступившие на глаза слезы.
Это был более слабый его Благородный Фантазм из двух, но недооценивать его мощь все же не стоило.
Кухулин моргнул еще несколько раз, восстанавливая свое зрение, после чего удовлетворенно хмыкнул, наблюдая за тем, как пепел сгоревшего чудовища опускается с небес.
Однако мгновенно его взгляд оказался прикован к странной детали.
На месте, где только-что находился его Благородный Фантазм стоял черный саркофаг. Нет, он был не черным — просто он был покрыт гарью и копотью до того состояния, что он мог показаться абсолютно черным стороннему наблюдателю. На самом же деле, судя по внешнему виду саркофага, Кухулин смог догадаться, что на самом деле он был цвета неокрашенной стали — поскольку очертания Стальной Девы Кухулин мог различить даже на таком расстоянии.
Медленно стальной саркофаг открылся — после чего метнувшиеся цепи вынесли вперед то, что находилось внутри.
Появившаяся на свет была никем иной, кроме как Кармиллой.
"Ах, вот оно как..."— мгновенно осознал суть произошедшего Кухулин — "Не знал, что она может использовать Стальную Деву для защиты..."
Кармилла использовала свою Стальную Деву подобно защитной скорлупе, скрываясь от бурлящего вокруг пламени Плетеного Человека — после чего вышла из пламени невредимой. Умно, на это Кухулин не мог ничего возразить. Однако...
Платье Кармиллы было изорвано, а на ее теле оставалось несколько небольших кровоподтеков, так что назвать Кармиллу невредимой было все же нельзя. Но на ней не было ни единого ожога — значит она все же не была ранена Плетеным Человеком. Иными словами, единственным способом оказаться раненой для Кармиллы в такиху условиях было — быть раненой самой Стальной Девой.
Стальная Дева не предполагалась для использования в качестве защиты — это был инструмент нанесения ран, пыток — и любой, кто оказывался внутри нее должен был страдать, быть ранен. Кармилла не была исключением — однако она была Кармиллой. Она была знаменитой Елизаветой Батори, что купалась в крови сотен невинных крестьянок чтобы поддерживать свою красоту — даже если это было неправдой при ее жизни именно это стало ее Легендой при смерти. Кровь ее врагов подпитывала ее — иными словами, любая жертва Стальной Девы отдавала ей свои силы. Даже если этой жертвой она была сама.
Из трех параметров увеличения силы ее Фантазма, Кармилла подходила под два — она была красива и женственна. Даже если Кухулин не подходил ни под один — он легко бы мог погибнуть от Фантазма Батори — он испытал на себе всю уродующую мощь этого проклятого орудия. Он знал, что будь на его месте обычный человек — он умер бы мгновенно, от болевого шока — поэтому предположить то, что испытала на себе Батори было почти невозможно.
И все же она предпочла пройти через эту боль, испытать на себе тоже самое, что и сотни ее жертв, но не проиграть так просто Кухулину.
"Воля к победе" — на это Кастер склонил голову в уважении.
Кармилла фактически заставила себя пройти через пытки, поддерживая себя своими собственными мучениями. Однако у этой способности существовало две проблемы.
Первая — эффективность поддержания жизни была не равна ста процентам, из-за чего Кармилла все же была вынуждена ранить саму себя своим Благородным Фантазмом.
Второе же — этот Фантазм совершенно не снижал получаемую боль.
Поэтому в мгновение после того, как цепи Фантазма опустили девушку на землю — та бросилась на Кухулина с ненавистью в десятки тысяч раз больше всей той, что она испытывала раньше.
Однако в мгновение, когда девушка оказалась перед Кухулином — разорвавший под ее ногами взрыва заставил ту отскочить в сторону.
Как бы ни была сильна ее воля к победе — Кастер не собирался отдавать ее так просто.
* * *
Аинз парил в вышине, наблюдая за действиями Дракулы с затаенной опаской.
Главной целью прохождения Садов Крови было сражение с Каинавелем, наиболее значительным и могущественным, богом всех вампиров — однако его лейтенанты были более, чем способны сразиться с полноценным игроком сотого уровня — и, как и полагается игровым боссам, каждый из них обладал собственными, уникально отвратительными способностями. Кармилла обладала чудовищно сильными атаками по площади, контролем разума, остановкой времени, постоянно телепортировалась, создавала клонов и могла воскреснуть трижды после своей гибели. Константин был невероятно живуч — у него существовала способность, дававшая ему восстанавливать в три раза больше урона, чем он нанес любой атакой. Дракула... Дракула же был крайне неприятен своими постоянными вызовами мобов, умением использовать блокирование атаки, переходом в астральную форму, ядовитой аурой, пассивным ослаблением каждой жертвы, которую он атаковал, и своим Разрезом реальности — хоть он и не был полноценным магом — он все же знал несколько заклятий десятого ранга, подобно Демиургу.
Поэтому Аинз подготовился к сражению. Он приготовился атаковать астральную форму своего противника, к его ослабляющим ударам, к мощной атакующей магии и к зачистке бесконечно появляющихся из ниоткуда орд вампиров.
Но их не было.
На это Аинз взглянул на Дракула, неожиданно замершего на земле, и послал в него новую колонну огня.
Странная догадка пронзила разум мага.
Возможно ли было, что этот Дракула... Был не тем Дракулой, что в игре?
