Поэтому и сделан экспериментальный баллонет сразу в виде плоской таблетки, поэтому и бамбуковый каркас, имитирующий прилегающую часть каркаса дирижпомпеля. Малый, возможно, из бамбука и будет, а не из дюраля — ещё не решили окончательно. Есть соображения и в пользу бамбука — каркас из него получается эластичным, а значит, более терпимым к случайным ударам, которых едва ли удастся избежать. А цеппелин — он ведь требователен к квалификации и опыту лётного экипажа, и на чём прикажете нарабатывать этот драгоценный опыт? Да хрен с ними, с лётными качествами этого экспериментального образца. Пусть он не будет способен пересечь Атлантику, пусть для него будет подвигом на пределе возможностей слетать на соседний остров, пусть он сможет вообще только над этим островом летать, перевозя только собственный экипаж из нескольких человек. Зато мы отработаем конструкцию и технологию уже настоящих дирижпомпелей, а их будущие экипажи не побьются на хрен в процессе своего практического обучения полётам на них.
И зря я, кстати, пугал Фабриция тем, что на оболочку баллонетов понадобится драгоценный китайский шёлк. Когда разобрались в имеющихся шпаргалках, то выяснили, что вовсе он не обязателен. Перкаль реально применялся, то бишь тонкая ХБ-шная ткань. Один хрен прорезинивать что шёлк, что её, потому как тот бодрюш применять, который из коровьего аппендикса — где напастись такую прорву коров, и что делать с остальными их тушами? Это кайзеровские фрицы могли себе позволить такое транжирство со своими десятками миллионов населения и соответствующим коровьим поголовьем, но и им оно не было в кайф. Веймарские фрицы для будущего "Гинденбурга" уже и желатином ткань герметизировать догадались, и когда нацистские уже фрицы его достроили, то оно вполне прокатило. И тоже с перкалем. Оно и нам подошло бы на крайняк, но современную ткань оболочек прорезинивают, и при наличии каучука с Кубы нахрена нам сдалась архаика, на которую сами фрицы шли вовсе не от хорошей жизни? Я ведь упоминал уже, что Волний нашёл местную вест-индскую гевею в двух шагах от Тарквинеи? Так что не будет особых проблем с поставками каучука, а когда вырастут плантации, нас не будет лимитировать и его количество. Тем более, что и шёлк, как оказалось, не нужен. Конечно, других проблем выше крыши, но дорогу, как говорится, осилит идущий.
О совершенстве тех "Гинденбурга" или даже "Графа Цеппелина" межвоенных мы, естественно, можем только мечтать. Когда-нибудь в светлом будущем у наших детей и внуков — хотелось бы надеяться, но уж точно не при нашей жизни. Тут бы выйти хоть на уровень тех военных кайзеровских, доставивших в Первую Мировую очень даже немало головной боли Антанте, а ведь та была примерно на том же уровне технического развития и уж всяко имела что им противопоставить. И то, даже ей пришлось поднапрячься, и лишь ближе к концу войны это стало выглядеть убедительно. А ведь сотня только с небольшим их и была, и разве сравнишь её со многими сотнями аэропланов? Оказалось, что в течение большей части войны — вполне сравнивались. Здесь же, в античном мире, авиации вообще никакой не имеющем, у приличного по качеству и грамотно применяемого дирижпомпеля есть все шансы заделаться вундервафлей. И это даже с учётом того, что не будут они у нас чисто боевыми, а будут полувоенными транспортниками, воздушным аналогом морских парусно-моторных дальнобойщиков. Нечего им противопоставить античному миру, если нашим потомкам придётся воевать с ним. Но в идеале, конечно, ну их на хрен, эти войны, и лучше бы всего, чтобы использовались они у нас в качестве эдаких грузо-пассажирских рейсовых воздушных экспрессов.
Сейчас, конечно, этот проходящий испытания на герметичность баллонет ни на что подобное даже не намекает тем зевакам, которые не в теме. Понимаем мы, понимают господа центурионы со своими супружницами-опционшами, окончившие наш кадетский корпус, понимают юнкера старшего курса, да задействованные в работах работяги. Хотя и они все чисто умозрительно, потому как не люблю я обещать чудеса прогресса и скорыми сроками их прихода обнадёживать, когда ещё только сосёт вымя тот самый конь, который должен будет там поваляться. Никаких имитационных макетов, никаких фанфар, никаких агитахтерских плакатов и речей с трибун — на хрен, на хрен. Знаю по прежней жизни, чем подобное фанфаронство безответственное кончается. Если облажаемся, от чего по нашей жизни зарекаться не следует, так мы ведь ничего массам и не обещали — меньше будет и срамоты, и разочарований. А вот когда сделаем, и оно полетит — никакие громкие речи с фанфарами не дадут и десятой доли того эффекта, который даст этот наглядный полёт. И не будем мы помпу раздувать, а спокойно и деловито разъясним впавшим в прострацию согражданам, что это за хрень, и для чего она нужна.
Тем более, что и выхлопа-то общественно-полезного от действующего макета по сути дела будет ещё ноль целых, хрен десятых. Вот когда взлетит дирижпомпель уже в настоящем типоразмере, пригодном в качестве хотя бы рейсового воздушного автобуса, тогда только и можно будет впервые заикнуться о начале реального воздухоплавания. У того же графа Цеппелина такие примерно дирижпомпели и были к началу войны, и этого технологического задела хватило для будущих кайзеровских воздушных эскадр.
У нас, конечно, такого лихого рывка не выйдет, потому как не кайзеровская же у нас Германия ни разу. Ни населения того, ни ресурсов, ни технического уровня. Но нам такой лихой рывок и не нужен. С кем нам нашими дирижпомпелями меряться? Авиация чистого неба у нас намечается, то бишь такой идеал, о котором тот граф с тем кайзером и мечтать не могли. Тут любой мало-мальски вменяемый летательный аппарат обеспечивает полное и безоговорочное господство в воздухе по причине полнейшего отсутствия какого бы то ни было реального противодействия. Единственная головная боль — над Лужей этой греко-римской палить авиацию нежелательно, а её связь с нашей испанской метрополией и вовсе противопоказано. Это не мы, это всё они, атланты эти заокеанские. Слухи-то ведь до римлян и из далёких стран рано или поздно дойдут, и когда-нибудь их накопится уже достаточно, чтобы не считать их выдумкой, но тут главное — чтобы царство Миликона не имело к этому никакого отношения. Атлантов — ищите и ловите, и если сумеете, покажите и нам, а то нам тоже жутко интересно. Неужто в самом деле летают?
— Мама, а как эта штука висит и не падает? — допытывается пацан дошкольного возраста у мамаши-горожанки явно из обычных колонистов.
— На всё воля богов. Умные и образованные люди знают такие молитвы, что для них боги сделают и невозможное, — та сама в не меньшем ступоре, но надо же и авторитет родительский как-то поддерживать.
— Да нет, мама, там воздух просто легче обычного надули вон из той железяки, — это уже пацан постарше, младшая школота, — И папа говорил, что в эти железяки его не в храмах надувают, а в мастерских. Ведь правда же, почтенный? — рядом стояли несколько центурионов из преподско-инструкторского состава кадетского корпуса, по возрасту явно уже из наших, и пацан обратился к одному из них.
— Ну, раз твой отец говорит, что надувают, значит — надувают, — ответил тот ему с самым серьёзным видом, — Но это дело непростое и получается только у очень опытных мастеровых. Представляешь, сколько нужно учиться и как тренироваться, чтобы надуть в железный баллон не обычный, а вот этот лёгкий воздух? Я вот так не сумею и надую туда только самый обычный, да ещё и мало. Не такая у меня дыхалка, как у них, — его товарищи прыснули в кулаки, а юнкера и вовсе расхохотались.
— Нет, парень, это почтенный Битор шутит, а на самом деле туда не дуть надо, а пердеть, — схохмил ближайший к пацану юнкер, — Надо только перед этим наесться гороху очень хорошего, тогда и воздух будет полегче, и вонизма от него будет поменьше.
— Укруфов, ты давно на губе не сидел? — дурашливо пригрозил центурион.
— А за что, почтенный? — ухмыльнулся тот, — Я разве неправду сказал? Ну да, это абсолютно не водород, ну так и метан ведь у нас разве не был ещё с утра легче воздуха? — его однокурсники грохнули от хохота.
— Вот, как раз за правду и отсидишь. Ты подписку о неразглашении давал? Кто тебе позволил разглашать совершенно секретную информацию гражданским? — хохотали и центурионы, и юнкера, и девки-юнкерши.
— Несправедливо, почтенный, — вступился за однокурсника другой юнкер, — Он же самую главную военную тайну так гражданским и не разгласил. Хрен кто из них куда взлетит на этой пердильной углекислоте с небольшой примесью метана, если этой самой главной тайны не знать, — всё это, естественно, говорилось по-русски.
— И в чём же, по-твоему, состоит самая главная тайна? — заинтересовался Битор.
— Так элементарно же, почтенный — не мы, а девки в баллон пердеть должны.
— Это ещё почему? — вопросила одна из юнкерш, дурашливо уперев руки в боки.
— Так ты же сама прикинь. Мы тяжёлые, а значит, у нас и пердильные газы тоже тяжёлые. Ну сколько там с нас выйдет того метана? — его однокурсники рассмеялись, — А вы лёгкие, у вас и газы должны быть лёгкими — наверняка углекислоты у вас поменьше, а метана побольше, чем у нас, — рассмеялись и центурионы.
— Ну а я, значится, по твоей логике, смесью метана с чистым водородом пердеть должна? — прикололась самая миниатюрная из юнкерш, — Только ты учти, даже если ты и прав, в меня ведь гороху столько не влезет, чтобы напердеть на баллон! — девки от хохота едва лежмя не легли.
— Так тебе-то ведь как раз не нужен баллон, — хмыкнул Битор, — Если у тебя там такие газы, так ты струю зажигалкой подожжёшь и на реактивной тяге улетишь! — и снова всеобщий взрыв хохота.
— Смотри, почтенный, довыступаешься у нас! — самая крупная из девок шутливо сжала кулак, — Вне строя нам на твой чин — тьфу, а сам ты хоть и сильнее любой из нас, мы тебя толпой всё равно замесим! — остальные девки так же дурашливо погрозили кулаками.
— Ага, я испуган. А ну-ка построились!
— В одну шеренгу или в две?
— Да без разницы, лишь бы в строю были, — хохотнул центурион, — А то ведь вне строя с вас в самом деле станется, а убегать от вас мне что-то лень, — и снова центурионы и юнкера смеялись до упаду, — А ты, парень, учись в школе старательно, не прогуливай и не ленись, и тогда ты будешь знать, как всё это делается на самом деле, — напутствовал он пацана уже по-турдетански.
Ближе к вечеру у нас КУКС для преподов и сменившихся со службы на дальних точках — ага, те самые Курсы Усовершенствования Командного Состава. Я ведь упоминал, что сырая у нас вышла основная учебная программа для юнкеров? И опыта ещё должного у нас тогда не наработалось, и время поджимало, потому как требовалось позарез заткнуть катастрофический кадровый затык хоть какими-то более-менее образованными спецами. И конечно, много чего мы в тогдашней спешке нашему молодняку недодали. Теперь вот, зная уже из их реального опыта службы, в чём основные пробелы, восполняем их и общее развитие им подтягиваем. Сегодня, раз уж выпало занятие на день испытаний баллонета — как раз по дирижпомпелям их и просвещаем. Народу не так много, поменьше нынешнего юнкерского потока, но вместе с теми, кто прибыл с мест службы недавно, некоторые и на днях, два первых потока почти в полном составе, да преподов не менее половины.
— Итак, господа центурионы и госпожи опционши, начнём наше занятие, — моё вступление потонуло в хохоте слушателей, — Ну, а что вы хотели? Ребятами и девчатами, как в ваши школьные и юнкерские годы, вас теперь разве назовёшь? Взрослые семейные люди, у многих дети и не один год службы за плечами. Кое-кто уже и повоевал немного.
— Да ладно, досточтимый! — выкрикнули из зала, — Давай уж по-старому! И нам привычнее, и тебе!
— И вообще, это у нас третий курс! — схохмила одна из слушательниц, и весь зал снова расхохотался.
— Хорошо, ребята и девчата, пусть это будет третий курс, — я рассмеялся вместе с ними, — Итак, как вы уже знаете, летательные аппараты являются воздушным аналогом морских судов и предназначены для путешествий по воздуху. По принципу своего полёта они делятся на аппараты тяжелее воздуха или самолёты и аппараты легче воздуха, они же — дирижабли. И тем, и другим для горизонтального полёта нужны моторы, работающие на горючем, но если самолёт и подъёмную силу может создать только в движении с не такой уж и маленькой скоростью, ниже которой ему в воздухе не удержаться, то для дирижабля его подъёмная сила обеспечивается заполняющим его оболочку лёгким газом. Дирижабль за счёт этого может вообще заглушить все свои моторы и дрейфовать по ветру, но от этого он, в отличие от самолёта, на землю не упадёт, если не повреждены его газовые мешки. В нашем с вами случае несущим газом является водород. Он горюч и пожароопасен, а при некоторых условиях, как вы знаете, и взрывоопасен, что, естественно, радовать нас с вами не может, но зато он легче всех других газов, и его в природе много. Не в чистом виде, а в химических соединениях, но одно их них занимает две трети поверхности нашего шарика. А при электролизе водных солевых растворов, например, чистый водород выделяется на одном из электродов. И в наших с вами реальных условиях для наших дирижаблей у нас с вами нет реальной альтернативы водороду.
— А чем это обусловлено, досточтимый? — спросил один из слушателей, — Ведь есть же еще и гелий, и метан. Разве они не легче воздуха?
— Да, оба этих газа тоже легче воздуха. Метан — примерно вдвое. Его можно и на нефтяных месторождениях получать как попутный газ, и на болотах, и в биореакторах. Он есть и в подземных месторождениях, и когда-нибудь мы дорастём до его добычи из них. И опасность его не так велика, как водорода, и летучесть не превышает летучести воздуха, и утечки газа сквозь герметичную оболочку практически исключены, но вот подъёмная сила слишком мала. А у нас и возможности не настолько совершенны, чтобы суметь построить метановый дирижабль, который поднимет в воздух и понесёт хотя бы сам себя. Это такие размеры, которых нам не осилить. Поэтому метан для нас реально неприменим. Вот гелий был бы идеальным вариантом, будь его в природе много, и добывайся он так же легко, как добывается водород. Ведь это же инертный газ, с которым не страшны никакие пожары, и это гарантирует безопасность. Но во-первых, гелий редок и труднодобываем даже в более развитом мире, чем наш с вами. В том нашем между двумя Мировыми войнами его могли получать в товарных количествах только Североамериканские Соединённые Штаты. Они имели единственное месторождение, годное для разработки по тогдашним технологиям. И хотя после тех войн технологии улучшились, и стали доступны другие месторождения, а дирижабли давно уже никто не рассматривал как боевую авиацию, которой нужно много, дороговизна и нехватка гелия всегда оставалась одной из главных проблем дирижаблей. В последние годы перед нашим попаданием в этот мир вопросы о возрождении дирижаблей поднимались, но речь шла уже не о гелии, который кончался, а о флегматизации водорода другими газами для снижения опасности его использования. Другого пути нет и для нас.
