Аналогично едва не забраковали и, казалось бы, самое перспективное лазерное наведение.
— На самолёте луч на цели удерживает оператор или лётчик, — объяснил Ивашутин. — Автоматических систем распознавания цели в оптическом диапазоне у нас пока нет. У вас самолёт беспилотный. Кто будет цель подсвечивать? Опять спецназ? Это опять надо людей чёрту в зубы посылать.
Самым перспективным направлением работы выглядело наведение по маякам локальной радионавигационной системы. Её и предложили разработчики:
— Можно послать два самолёта, с интервалом. Первый разбросает маяки, они проведут обсервацию по спутникам системы 'Циклон' и сообщат свои точные координаты. Ориентируясь по сигналам маяков, второй самолёт сбросит бомбы на цель.
Это предложение Ивашутин тоже раскритиковал:
— Точность определения координат по спутникам системы 'Циклон' — порядка 100 метров. Для определения положения корабля или самолёта этого достаточно, но для поражения малоразмерных целей, вроде конкретного здания в промзоне или склада в порту такая точность не годится. Сама цель вам свои координаты сообщать не будет. После топопривязки маяков, кто-то должен провести топопривязку цели относительно этих маяков. То есть, я хочу сказать, что ЛРНС очень нужна и очень облегчает дело, но только ей одной обойтись не удастся. По крайней мере, пока мы не достигнем точности определения координат порядка нескольких метров.
В итоге сошлись на необходимости комбинированной системы наведения. В район цели 'Ястреб' выходил при помощи инерциальной системы управления с астрокоррекцией. Если там уже была развёрнута ЛРНС — неважно кем, предыдущим БПЛА или агентурой — это значительно упрощало поиск цели. Для выделения конкретной цели в плотной застройке использовали телевизионную камеру с вариообъективом, 'спаренную' с лазерным целеуказателем. Телевизионный сигнал передавался обычно через самолёт-ретранслятор операторам управления, которые могли находиться где угодно — хоть на пусковой позиции, хоть на дирижабле, самолёте или судне управления, или на наземной позиции на территории сопредельного государства. Оператор выделял цель и производил её 'захват', после чего телекамера БПЛА следила за целью самостоятельно, под управлением БЦВМ, 'запоминавшей' контур цели. Одновременно цель подсвечивалась лазером, по отметке которого наводились управляемые бомбы.
Похожую систему уже использовали на подводных лодках и кораблях, вооружённых ракетами П-6 и П-35, но там оператор выделял цель, глядя на радиоизображение ордера кораблей, передаваемое летящей ракетой. Выделить авианосец из числа нескольких кораблей в море было несложно. Намного сложнее было научиться быстро опознавать и выделять здания в плотной застройке — это оказалось не проще, чем найти ракетный поезд среди сотен похожих составов.
Поэтому совсем без 'маяков', как хотели Серов и Ивашутин, обойтись всё же не удалось. Наведение на радиомаяк использовали в случаях, когда к объекту можно было подобраться или внедрить на объект своего человека, например, при уничтожении международных преступных группировок, наркомафии и работорговцев.
Впоследствии, сильно позднее, когда прогресс электроники позволил упаковать значительные вычислительные мощности в малый объём, 'многоразовые' БПЛА Ту-139, сменившие в войсках 'одноразовые' Ту-123, получили вычислительный комплекс управления оружием 'Афина' (АИ-аналог современного СВП-24 'Гефест' http://bastion-karpenko.ru/svp-24-gefest/)
Он позволял, используя точно известные позиции цели и самолета, полученные со спутниковой навигационной системы, скорость и высоту полёта, угол наклона самолета, данные о баллистике конкретного типа боеприпаса, гидрометеорологические условия — атмосферное давление, ветер, влажность в данной местности, меняющиеся в зависимости от времени и высоты, сбрасывать обычные неуправляемые бомбы с точностью, приближающейся к точности полноценных УАБ. Точность попадания, конечно, зависела от точности и достаточности входных данных.
Логичным направлением развития комплекса стало оснащение пусковыми установками нескольких кораблей. Это позволяло запускать Ту-123 для разведки или нанесения удара в любой точке Мирового океана, не зависеть от плацдармов и сухопутных пунктов базирования.
Несмотря на уделённое руководством внимание к ударным вариантам, основной задачей БПЛА всё же оставалась воздушная разведка хорошо защищённых объектов. Поэтому большая часть беспилотников запускалась именно в разведывательном варианте, принятом на вооружение в 1964 году. Ударный приняли годом позднее, но сначала — в самом простом варианте. Его возможности затем наращивались в течение нескольких лет.
Слишком большой и дорогой Ту-123 не мог стать основным беспилотником СССР уже по причине немалой стоимости, поэтому параллельно ОКБ Лавочкина продолжало развивать линию своего весьма удачного беспилотника Ла-17, работая, главным образом, в направлении увеличения дальности полёта, за счёт установки более лёгких и экономичных двигателей, и от модификации к модификации постепенно приводя его на уровень 'естественного конкурента' — Ryan AQM-34L Firebee.
В это же время Владимир Михайлович Мясищев планомерно совершенствовал свой стратегический бомбардировщик 3М. Проблему с недостаточной дальностью решили использованием дозаправки в воздухе. 3М отличался от Ту-95 несколько большей максимальной грузоподъёмностью, но этот параметр был не основным. Стандартная боевая нагрузка обоих самолётов составляла 9 тонн, всё, что бралось 'в перегруз', сокращало запас топлива, и, соответственно, дальность полёта. Первоначально 3М нёс только свободнопадающие бомбы. Компоновка Ту-95 с трёхстоечным шасси позволяла легко подвешивать под него крупногабаритные крылатые ракеты вроде Х-20. Велосипедное шасси 3М, короткий отсек вооружения и достаточно низкая 'посадка' не позволяли разместить под ним Х-20. Мясищева выручила разработанная Александром Яковлевичем Березняком малогабаритная крылатая ракета 3М10Т. Бомбардировщик оснастили роторной пусковой установкой для запуска 6 ракет, размещавшейся в отсеке вооружения. Она занимала не весь объём отсека. Свободное место использовали для размещения дополнительных топливных баков.
На фоне сверхзвуковых гигантов Бартини и турбовинтовых Ту-95 бомбардировщик Мясищева первое время выглядел 'недовооружённым'. Однако, его оснащение свободнопадающими бомбами и достаточно приличная боевая нагрузка позволяли использовать бомбардировщик в варианте 'конвенционального' оснащения, т.е. с неядерными средствами поражения. Для выполнения таких заданий вместо роторной пусковой установки в отсек подвешивались набранные в кассеты зажигательные бомбы ЗАБ-100 или бомбовые кассеты РБК-250. В этом случае 3М взлетал с неполным запасом топлива, по ходу полёта несколько раз дозаправлялся в воздухе, и, достигнув цели, накрывал её бомбовым ковром. Первые подобные вылеты 3М сделали несколько позднее в Индокитае.
Хотя в Бирме и Лаосе у власти находились социалистические правительства (АИ), на территории бирманского штата Шан периодически активизировались сепаратисты, добивавшиеся независимости своего непризнанного государства. Основным источником финансирования они сделали продажу опиума и героина. Даже будь шаньцы одни, бирманскому правительству было бы непросто с ними справиться. Но в провинции Шан с 1949 года обосновались вытесненные из Китая войсковые части армии Гоминьдана, тоже промышлявшие производством наркотиков.
В 1963 году военнослужащий армии Гоминьдана Чжан Шифу, более известный как Кхун Са (https://ru.wikipedia.org/wiki/Кхун_Са), покинул службу, собрал собственный военный отряд, назвав его Ка Кве Йе — что-то вроде 'народной милиции', и предложил свои услуги по борьбе с шанскими сепаратистами бирманскому правительству. Бирманцы, разумеется, не советовались по каждому мелкому чоху с советской стороной, и потому предложение приняли. Когда численность Ка Кве Йе достигла 800 бойцов, Кхун Са 'кинул' бирманское правительство, взял под свой контроль немалую территорию в труднодоступных районах штата Шан и, частично, в Таиланде, и занялся выращиванием и сбытом опиумного мака. При этом он поссорился с Гоминьданом, из-за чего у них начался затяжной конфликт.
В 1967 году Кхун Са, уже ставший признанным наркобароном 'Золотого треугольника', в одностороннем порядке решил поменять договорённости с героиновыми заводами. Гоминьдановцы не согласились и блокировали дороги. Кхун Са погрузил собранный урожай опиума на огромный караван, растянувшийся на десятки километров, и двинулся в Лаос.
В условиях американской агрессии против ДРВ правительству Лаоса было сложно контролировать удалённые от столицы районы страны. ЦРУ, также нуждавшееся в неучтённых средствах, организовало в Индокитае обширную сеть по транспортировке опиума, производству героина на самых настоящих заводах, и последующей продаже его в Гонконге и США. В приграничных районах Таиланда также хозяйничали разного рода партизаны.
Правительство Лаоса выставило против банд Кхун Са регулярные войска, с территории штата Шан его поддавливали гоминьдановцы, и караван наркобарона был вытеснен на территорию Таиланда. Здесь его никто не пытался задержать, и бандиты Кхун Са почувствовали себя как дома. Решив, что им тут будут рады, наркоторговцы начали захватывать земли, пригодные для выращивания мака. И наткнулись на изрядно разросшиеся плантации хлебного дерева, с 1957 года принадлежавшие СССР, пусть и частично управляемые местными бизнесменами, через 'аффилированные структуры'. За прошедшие годы плантации были заложены не только вблизи Паттайи, но и заметно продвинулись к северу. (АИ)
Кхун Са этот момент вовремя не просёк, и решил захватить плантации. Приглядывавший за 'хозяйством' советский резидент тут же сообщил о бесчинствах бирманских сепаратистов в Москву. Советское руководство проконсультировалось с Генеральным секретарём компартии Бирмы и королём Таиланда Пхумипоном Адульядетом. Король Таиланда в условиях военных действий между Северным Вьетнамом и США вынужден был сдать в аренду американцам несколько авиабаз, но и с Советским Союзом сотрудничество не разрывал, всячески стараясь извлечь выгоду из обеих сторон. Он понимал, что 'Советы' в любом случае будут защищать свою собственность, хочет он этого или нет. Поэтому король Пхумипон дал согласие. На следующую ночь над провинцией Шан и северным Таиландом появились советские стратегические бомбардировщики.
3М обрушили на плантации опиумного мака и героиновые заводы Гоминьдана в провинции Шан и в Таиланде огненный дождь зажигательных бомб. (АИ). Ситуация сложилась уникальная — практически в то же время американские B-52, взлетая с Гуама, бомбили юго-восточнее 'тропу Хо Ши Мина'.
Кхун Са в первый момент даже не осознал, какой серьёзной силе он перешёл дорогу. Понимание пришло, лишь когда сброшенная из стратосферы беспилотником Ту-123 управляемая бомба разнесла его логово, казалось бы, более чем надёжно замаскированное в джунглях. На след чудом уцелевшего при взрыве наркобарона сели агенты Коминтерна и спецназ ГРУ.
В течение пары недель Дальняя авиация покончила с бандами Кхун Са. Самого наркобарона преследовали по джунглям, гоняя, как вшивого по бане, пока он не попался на мушку снайперу Коминтерна. Гад оказался невероятно живучим. Подстреленного, его успели уволочь несколько соратников, и след Кхун Са затерялся на годы.
Белый полярный лис посетил не только Кхун Са. Шанский сепаратизм давно сидел в печенках у Такин Тан Туна, а тут ещё и Гоминьдан активизировался... Бирманская армия блокировала границу штата Шан со стороны Бирмы. С китайской стороны подошли части НОАК, лаосскую границу тоже перекрыли. Уйти в Таиланд гоминьдановцам не дали тайские коммунисты, традиционно контролировавшие северную часть страны ещё со времён гражданской войны. Все героиновые заводы были сожжены и разнесены в пыль советскими бомбардировщиками.
Опиумный мак имеет весьма характерный цвет. Его плантации в период цветения легко обнаруживались на аэрофотоснимках и на снимках спутников создаваемой системы геомониторинга. Распространение опиумного мака в 'Золотом треугольнике' было результатом утери контроля над территорией со стороны центральных властей Лаоса, Бирмы и Таиланда в период борьбы с бирманскими сепаратистами, гражданской войны в Лаосе и военного присутствия США во Вьетнаме. Основная вина за многолетнюю торговлю наркотиками лежит на ЦРУ США, организовывавшем их сбыт для финансирования своих операций по всему миру.
Такин Тан Тун понимал, что вместо мака шанским крестьянам надо дать возможность выращивать другие, достаточно выгодные культуры. Кроме бомб и штыков для сепаратистов, бирманские коммунисты выдвинули хорошо продуманную программу развития сельского хозяйства для всей страны, и провинции Шан в ней также было отведено важное место. Генеральный секретарь КПБ сумел ловко столкнуть между собой шанских сепаратистов и Гоминьдан, объявив его членов главными виновниками в распространении наркотиков. Шанское население при этом намеренно выставили жертвами обмана и происков Гоминьдана, хотя среди местных тоже хватало 'энтузиастов' вроде Кхун Са, сына китайца из Гоминьдана и шанской бирманки.
Гоминьдановцы могли бы ещё долго обороняться от бирманской армии, но продажи героина нарушились после разрушения заводов, а попытки закупить новое оборудование оказались бесполезны — любой новый завод немедленно разрушали всё те же бомбардировщики. Без притока денег от наркоторговли не на что было закупать боеприпасы.
На этом этапе в процесс вмешалось ЦРУ и спецслужбы Тайваня, начавшие снабжать оружием и боеприпасами терпящих поражение за поражением гоминьдановцев. Совсем покончить с шанским сепаратизмом в 1967 году не удалось, но наркобизнесу в 'Золотом треугольнике' был нанесён тяжелейший урон, ещё более усугубившийся в результате четырёхстороннего секретного соглашения между СССР и правительствами Бирмы, Лаоса и Таиланда. По этому договору антинаркотическая операция в 'Золотом треугольнике' была переведена в статус постоянно продолжающейся, к выслеживанию наркоторговцев подключилась через Коминтерн Коммунистическая партия Таиланда, а вся территория 'Треугольника' была отдана под полигон Дальней авиации СССР для отработки боевого применения оружия. Ограничили только цели — ими назначили постоянно отстраивающиеся заново заводы по производству героина и плантации опиумного мака, а также военные лагеря и объекты Гоминьдана. Гоминьдановцы в Бирме сопротивлялись ещё три года, после чего пошли на переговоры с центральным правительством и в итоге полностью эвакуировались на Тайвань (АИ).
Как только было достигнуто межправительственное соглашение и приняты решительные меры по искоренению этой заразы, наркомафия уже не могла оказать серьёзного сопротивления регулярным войскам. Для обнаружения заводов по производству героина группы спецназа и агенты Коминтерна из числа тайских, лаосских и бирманских коммунистов вербовали местных жителей, пострадавших от действий наркомафии. Выследив, куда везут очередную партию опиума-сырца, завод брали под плотное наблюдение, выслеживали курьеров и руководство наркомафии, выходили на 'больших боссов', убеждались в их причастности к наркобизнесу. После чего накрывали всю кодлу, арестовывая главарей и уничтожая заводы ударами с воздуха, или просто минированием. Если наркомафия оказывала вооружённое сопротивление, в действие вступал спецназ Коминтерна, и в этом случае уже никого не арестовывали, пленных не брали, уничтожая всех фигурантов на месте.
