Утро в разгаре.
Я опоздала, церемония прощания с Д'Хон Эллоей и Анарьетт уже закончилась. Эльфы провожают своих с первыми лучами солнца. Я не только не пришла, я предала их обеих, всех, мёртвых, раненных, ещё живых, всех, кто может пострадать от кровавых игрищ Визарда и его ручного инкуба. Прыгнула в постель к демону, раздвинула ножки, оправдав себя тем, что инкуб может быть вовсе не тот инкуб... боги, как же стыдно! Но, если Геро — всамделишний убийца, почему я жива? Почему он дал мне противоядие? И, в конце-то концов, мог и воспользоваться моим бесчувственным телом, вдруг бы нового удара неизвестной силы бы не случилось, пока я без чувств? Хотя, он инкуб, ему нужна сила страсти, а с тела в обмороке страстей не получить. Одел меня он, несомненно. Щеки загорелись, зажглись, хотя, после ночного разврата, чего стесняться?
Геро всё видел, везде побывал. И оправдания про "афродизиак" и "только вошёл" не спасут.
Ладно, волосы рвать на голове и каяться потом буду. Надо вставать, привести себя в порядок и драпать отсюда, да, в этом платье и туфлях быстро не побегаешь, но сначала, может, найду волос, что-то личное, что может пригодиться как улика или якорь для мага. Брать здесь еду и питье может быть опасно, но нужно подкрепиться, впереди ждёт неизвестность, а позади я оставила столько сил, что на троих хватит. Не думаю, что еда отравлена, я была без сознания и осталась жива, смысла Геро травить меня сейчас никакого. Я уставилась на столик.
Большой бокал воды, хрустальный графин с малинового цвета жидкостью, ваза с фруктами, заморскими сладостями и цветы. Цветы повсюду. Ирисы, розы, тюльпаны, вкрапления зелено-золотистых орхидей, словно у постели высокородного больного. Крохотная ало-чёрная птичка, что сначала показалась игрушкой, ожила, захлопала крыльями, взлетела, села мне на руку, царапнув коготками кожу, покивав головой, что-то уронила в ладонь. Я ощутила тяжесть и холод металла. Пропев мелодичную трель, волшебная птица взмыла вверх и исчезла. Я разжала пальцы и невольно залюбовалась подарком.
Такой камень не нуждался в вычурной оправе — её и не было. Выпуклая, простой формы шинка переливалась золотом и серебром, накладки из бриллиантовых нитей, перетянутых крест-накрест, подчёркивали красоту звездчатого сапфира, размером с лесной орех, что гордо возлежал в бриллиантовом ложе. Такого чистого, небесного цвета камня я ещё не видала. Активный кабошон в форме овала с идеальной трёхлучевой звездой в центре, лучи лунного света переливались, пульсировали, словно внутри камня билось крохотное сердце. Я положила на столик кольцо. Купить решил? Память и разум возвращались, а вместе с ними возвращались и стыд, злость, ярость и... желание. Тысячи вопросов, и ответов нет. Демонов демон, Геро... что же с нами было? Почему я доверилась тебе? Афродизиак? Да, конечно, так удобно всё свалить на дурман, сказать себе: "Это не я, меня опоили, дали вдохнуть" ... даже если и так, я помню. Я не могу забыть, мука длится, кожа горит, на мне его пальцы, объятия, я чувствую, ощущаю его всем телом, каждой своей клеточкой до сих пор, и, кажется, это ощущение уже не оставит меня никогда. И, самое стыдное, мерзкое, мне это нравится! И стыд — вовсе не стыд, а пелена, что ложью пытается скрыть дикий голод желания. Кому я вру?!
Я взяла сочный багрово-оранжевый персик, откусила. Да, я выжила, меня не съели, и даже не изнасиловали. Сама отдалась, чего уж там врать сама себе... осознание того, что жива, почему-то не доставило радости. Пусто, холодно. Одиноко. Там, где должно биться сердце, была пустота. Да, жива, по крайней мере, жива моя телесная оболочка, едва не разнесённая в клочья взрывом неведомой силы. И жива я не благодаря себе и моим "талантам". Браслет на мне, целый, значит, не мои совесть и гордость соизволили проснуться, пробудив, в свою очередь, гнев и ярость, пусть даже на саму себя, бесстыжую развратницу и прелюбодейку, а что тогда?
Лорна бы на моем месте, наверное, только пожала бы плечами, она очень просто смотрит на отношения полов, не вынося и на дух ханжества. Если Геро сказал правду, что видели образ, иллюзию, а не истинного его, тогда настоящий убийца до сих пор разгуливает на свободе. Как его найти, изгнать, хотя бы запечатать в банку-склянку? Это возможно — сначала пентаграмма, затем печать на сосуде. Трудность в том — какая именно печать? Ферно не счесть, они не поддаются стандартной классификации, охотнику на демонов обычно радостно и громко не дают советы, как и чем их припечатать. Вот и опечатывали сосуд с пойманным в ловушку демоном сплошь, едва ли не сотней печатей, ведь слом даже одной из них грозил бегством ферно из заточения, и этот ферно, вырвавшись на свободу, обычно бывал весьма раздражён. Бутылки-сосуды-лампы ещё и оплетали магической сетью, а сверху лепили узор-узлы из печатей. Сказки про "три желания" — увы, лишь сказки. Обычно от "освободителя" оставалось мокрое пятно или ничего не оставалось. "Добрый" демон мог запечатать освободителя в отместку, превратить в странное животное, да много чего, опять же, смотря какой демон. Ферно никому ничего не должны, "благодарность" — для них и слова такого не существует, само это понятие им никогда не понять. Конечно, изгнать — какой-никакой выход, но они возвращаются. Кто-то через год, кто-то через тысячелетия, в мире ферно время искажено. Возвращаются мстить, поэтому безболезненнее и безопаснее ферно просто изгнать и поставить от них защиту, чем запаковывать, чтобы потом нервный от долгого сидения в лампе демон не явился к тебе и не спросил: "Как ты там жил-поживал, без меня?" Конечно, на высшего демона, если тот угрожал Аркануму и грозил гибелью подданным, требовалось целое воинство магов-экзорцистов, но таких случаев на моей памяти не случалось. Как правило, ферно не сидит и не ждёт, когда его спеленают пентаграммой, метод подбора знаков и возни с заклинаниями грозит промедлением, то есть смертью, вот и получается, что экзорцисты-мастера широкого профиля наперечёт. Кому хочется учиться десятки лет, а после одна крохотная ошибка грозит смертью? Говорят, был меч, который мог уничтожать демонов, так называемый меч Девы Озера, но это легенда, пока никто ничего не нашёл, ни следа, ни словечка в летописях и фолиантах. Я взяла бокал, глотнула воды.
И увидела свиток-записку. Сердце встрепенулось, забилось перепуганной птицей.
Что... что он написал?
"Mea vita, Кровь моя, моё Сердце. Жаль, вынужден ненадолго удалиться, я должен связаться с Mathair, узнать правду о портрете прелестной незнакомки. Моя нежно любимая матушка слишком долго скрывала правду от меня, теперь же время пришло. Как оказалось, Mathair говорила правду, и леди, похожая на тебя, может меня убить. Я должен услышать ответ, почему этого не случилось. Уверен, ты хочешь того же. Теперь о нашей встрече. Встрече, которую я так ждал, и которую кто-то посмел осквернить отравой. Он поплатится, клянусь.
Вчера днём мне доставили записку с приглашением в "Кривую креветку", где мне должны были рассказать о заговоре против меня и моей семьи. Я считал ауру и твой образ, я потерял разум, осторожность, я едва не убил и тебя, и себя. Я болен, я смертельно ранен тобой, и исцелить меня можешь только ты.
Стань моей, или — отдай моё сердце, иначе, зачем жить? Без тебя нет жизни, это прозябание, ледяная тьма, мука, я — инкуб, значит, это будет путь разрушения, боли и смертей. Будь моей, Истинная, мы — "вечная пара", я знаю, чувствую, я инкуб, я не могу ошибиться. Ты должна стать матерью моих детей, принять мою кровь и семя. Никогда раньше я этого не говорил и не писал, ни от кого так не желал потомства.
Надеюсь, небольшое препятствие, с которым мы столкнулись, разрешимо, за ответом я и вынужден удалиться, кроме того, я должен созвать Совет. Я собираю Совет в полдень, в Янтарной зале, вчерашние события говорят о провокации, грозят войной, здесь мои личные интересы переплелись с государственными. Номер к твоим услугам, надеюсь, платье и драгоценности достойны тебя, и ты примешь от меня этот скромный дар, прислуга предупреждена о выполнении малейшего твоего желания, разумеется, о злотых и прочей земной пыли не беспокойся. Кольцо с сапфиром — семейное, окажи мне честь, прими его. Всё для тебя, Mea vita. Я дал тебе противоядие. Ты должна жить. Приношу извинения за вчерашний инцидент, мне нет оправданий, я старше, сильнее, опытней, но, увидев тебя, потерял разум. Да, меня опоили, так же, как и тебя, но, даже не будь отравы, я бы повёл себя так же. Я так изголодался по тебе, голод стал только сильнее, ты позволила мне только надкусить яблоко, когда передо мною было пиршество богов. Слишком долго я ждал, слишком долго мечтал, слишком долго твой образ мучил меня бессонными ночами. Жаль, обстоятельства вынуждают меня удалиться, остальное при встрече, хотя, моя девочка, я не желаю с тобой говорить.
Желаю испить всю, до донышка.
Обладать.
Я вернусь. Ты в безопасности, отдыхай, и — прости. Прости за дурную голову, за бурю желаний, за то, что едва не взял тебя силой, за то, что пишу нелепости, как прыщавый юнец. Говорю "прости" разумом, не сердцем. Буду честен — сейчас, без зелий и дурмана. Для меня не изменилось ровным счётом ничего — я по-прежнему желаю тебя, разве что ещё больше, до безумия, и я возьму тебя, рано или поздно, пусть даже под чарами, иначе умру. И буду умирать каждый день, каждый час, каждый миг, вновь и вновь, зная, что рядом нет тебя, и никогда не будет. Ты, Истинная, желаешь того же. Стена лжи не должна стать между нами. Я инкуб, меня не обмануть ложью фраз, страсть для меня — источник жизни, я чувствую малейшую её искорку. Ты горишь, пылаешь, и этот огонь — мой, для меня. Мы должны быть вместе, мы будем, пусть это может быть один-единственный раз, пусть я сгорю в твоём огне, но жить, познав тебя и не имея возможности обладать тобою, это вечная, медленная смерть, это геенна, моя Истинная, где умирают даже такие, как я. До встречи, Кайра, Сердце моё, Боль моя. Жажду, желаю, согрею, обниму и возьму. Навеки — твой, Геро".
Я отложила записку. "Инцидент?! Он назвал вчерашний кошмар и разврат "инцидентом"?! Да что с ними всеми такое?! "Возьму, хочу" ... сказала, и сама загорелась, зажглась. Задница гоблина, я вновь желала его, хотела, чтобы он был сейчас здесь, со мной, в этой постели, в этой комнате, и к Икабодам все магии и силы, что против нас, на свете! Может, он прав, и лучше смерть, чем так мучиться? Он хочет детей... у меня в животе затеплился, замерцал огонёк. Дитя от инкуба... ему путь во внешний мир будет заказан. И надо ли ему туда? Там, за Стеной, на женщин смотрели, как на домашнюю скотину. Сдохнет — возьмут другую, главное, чтобы крепкая и работящая, чтобы рожала здоровое потомство, которое будет помогать папеньке как бесплатные рабы, чтобы пахала в доме и дворе, на земле с утра до вечера и молчала, как молчит скот. Женщин покупали, продавали, убивали и меняли, отсюда все эти "возьму" и "хочу". Эхо мира без магии, мира мужчин. В Аркануме, тем более, в Брокенморе, поди, скажи чародейке: "возьму". "Возьмилки" не останется. Теперь о чародейках. Надо к Лорне, может, у неё есть для меня подходящее успокоительное, эдак и свихнуться можно, но. Если слова Лоэтиэль правда, то Лорна — сводница. Я для неё материал. Самка, брак которой нужен магам для каких-то своих мутных, темных целей. "И спасибо, если не проклянёшь". Сначала поговорим. Выслушать надо обе стороны, потом судить, но, как же больно! Все эти годы, моё спасение, вся наша "семейная" жизнь, всё ложь — не по любви, не по заботе о маленькой девочке, всё имело, несло в себе скрытый для меня смысл и цель. Растили, как какой-нибудь диковинный плод, зверюшку. Демон и то честнее оказался. А я-то думала... глаза защипало. Ничего не думала, пошло всё энтовским лесом. Я посмотрела на кольцо. Связь для мага, демона, нет, в любом случае — нет. Я не продаюсь. Ага, я так, запросто отдаюсь первому встречному.
Итак. Геро — убийца. Нет, не так. Геро — не убийца, что бы там ночью между нами не произошло. Да, двойники, похожи как две капли, но суть... суть не может подделать ни один оборотень, не говоря уже об иллюзии, а иллюзии на ощупь — вовсе не иллюзии. "Я видел твою подпись". Значит, он говорил про записку, что завлекла его на постоялый двор. Геро оправдывается, что его заманили, якобы запиской от меня, опоили — как и меня, остаётся крохотный вопрос: "Зачем"? Зачем опаивать инкуба — он сам как дурь, значит, надо было лишить его разума, он должен был изнасиловать меня, что едва и не произошло. А я? Тоже мне, феечка невинная. Мы же чуть не спарились прямо там, на ступеньках! Может, это и была цель, то самое "зачем", судя по заключительному аккорду нашей постельной возни? И это последнее, неистовое "трах-тарарах" должно было убить нас? Может, может быть. Предположим, смерть Геро могла случиться. Убила же я Лоэтиэль, не пошевелив и пальцем. Во мне сила, неизвестная мощная сила из рода Тенет, по словам Лоэтиэль, и тот удар, что разметал нас друг от друга, мог сделать что угодно, мог и убить, Геро же сказал, что он "наполовину инкуб", значит, возможно всё. Значит, и афродизиак был к месту, раз Геро не чистокровный демон, для верности, чтобы жертва, то есть я, поддалась любовным чарам. Правда, об афродизиаке для инкуба я слышу первый раз. Какое-то безумие, инкуб он и есть инкуб, раз голодный — кинется на любую. Геро не чистокровный демон, значит... выходит, цель — Геро, а я — орудие? И я не жертва, я — убийца... как с Ло. При чём тут я? Неужели Геро нельзя как-нибудь без меня прибить? Мой портрет в замке. Это может быть ответ... кто та дамочка, из-за которой семейка демонов и архимагов ни есть, ни спать спокойно не может? Почему тогда родители Геро, о которых я и знать не знаю, и не знала, не прибили меня потихоньку в тёмном углу, пока я росла, тем более что папочка архимаг, а в роду демоны? Даже Лорна не смогла бы меня уберечь против такой силы. Встречусь с "папенькой" и "маменькой", обязательно спрошу. Отец — архимаг... Визард? Вряд ли. Если цель — Геро, зачем отцу убивать сына? Тем более что он ему и охрану прицепил, "весельчак Марид" слопал мой кинжал, и не простой, а зачарованный, защитил Геро от "Петли"? Совет в Янтарной комнате. Геро созывает Совет — значит, у него есть на это полномочия и власть... кто же он такой? В столице такой великолепный мужской экземпляр не остался бы незамеченным, да что там, произвёл бы фурор, особенно среди женских сердец, но ничего такого не случилось. Явно залётный гость. Так кто он? Единственный выживший дракон? Внебрачный сын короля? Наш Рупрехт, по слухам, и одного-то зачать не может, хотя, королева на сносях, Лорна сказала. Нет, сейчас драпать отсюда я не буду. Я хочу, нет, я должна попасть на этот "совет", и, почему-то мне кажется, я увижу там знакомые лица. Лица, для которых я, как оказалось, всего лишь средство и орудие. "Провокация, угроза войны". Неизвестный кровавый сводник, которого я назвала Визардом, так долго и старательно расчищал вокруг меня пространство, чтобы я осталась одна, без нянек и охраны, чтобы при встрече с Геро никто не смог помешать нам, заманил ферно запиской, а меня поделками из русалочьей лавки, а крючок... смерть Анарьетт. Моя сестрёнка была всего лишь наживкой?! Да, так и есть... лицо Геро, которое я увидела в смерти Анн, наглые похождения демона в Гавани, всё криком кричало, что убийца — он, разве что объявлений "разыскивается" на заборах не хватало. По всему выходит, что именно наша бурная встреча с пузырьками игристого зелья и была целью призрачного кукловода, и, как любая приличная оргия, наша должна была закончиться кровавенько и громко, аж до развязывания войны. Кого с кем? Геро должен был умереть, раз это "провокация", не я же, в самом-то деле, кто я такая, чтобы из-за меня развязывать войну?
