В итоге, как будто в какой-то момент нечто окончательно выбило последнюю защиту разума Влада, вампир залился самозабвенным смехом, — ХА-ХА-ХА-ХА! ХА-ХА! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Аинз продолжил внимательно и осторожно наблюдать за действиями Влада, оценивая его состояние, пока сам вампир пытался справиться с непрекращающимся смехом.
-Как долго я ждал! — в конце концов, остановив свой смех, Дракула улыбнулся парящему в небесах Аинзу, — Как долго ждал! Такой враг — такая мощь!
-Мое уважение тебе, потомок Адама, — на эти слова Аинз чуть насторожился, приготовившись к действиям Дракулы, но тот вместо атаки лишь улыбнулся ему, — Но нельзя скрывать бесконечно свою личность — даже если ты попытался сделать все, чтобы не дать мне угадать ее — лишь один был владыкой огня и некромантом на всей земле. Мое уважение тебе, патриарх Ханаан.
На это Аинз продолжил лишь молча обозревать своего врага, задумчиво размышляя над сказанным вампиром.
-Но что же делать мне теперь? — на это вампир поднял взгляд на Аинза, после чего развел руками, показывая на окружающие его просторы, — Мое королевство разрушено, мои козыри разгромлены, мои пики сожжены и мое тело уничтожено. Мое уважение твоей силе, патриарх.
Влад действительно не мог совершить более ничего. Ничего, кроме одного.
-Но это, — на эти слова вампир улыбнулся, — Я никогда бы не решился использовать это в обычных условиях — но сейчас — позволь мне насладиться даже подобной низостью — пониманием того, что ты не будешь награжден победой над Владом III, Цепешем. Возрадуйся же тому, что убьешь ты только Дракулу.
-Легенда о Дракуле, — и с произнесением этих слов Влад III, король, исчез. На его место пришел Дракула, вампир.
* * *
Кухулин продолжал использовать руну за руной, давно перейдя от простого метания огненных шаров к сложной тактике. Он пытался поймать свою противницу в западню, ограничить ее движения, создать иллюзию, заставить ее взорваться на расчерченной заранее ловушке — но с упорством и интуицией дикого зверя Кармилла продолжала избегать каждой ловушки, заставляя Кастера морщиться, изобретая новый и новые нерабочие тактики победы.
"Неужели..." — Кухулин поморщился — "Мне придется использовать... Второй Фантазм?!"
Кухулин призванный в качестве Кастера служил амальгамой из представлений людей о друидах, благодаря чему он смог обрести свой первый Благородный Фантазм — Плетеный Человек, обретший форму древнейший и наиболее известный из ритуалов кельтских жрецов, воплощение жестокости и силы верований в Старых Богов. Однако эта фигура все же была создана вокруг одной существующей личности — вокруг личности Кухулина, великого героя — и потому часть его легенды, нашедшая отражение в представлениях людей о древних магах, воплотилась в качестве его "личного" Фантазма — его личности, воплощенной в верованиях жрецов и людей.
Это была главная и самая мощная козырная карта в рукаве Кастера. Подумать только, что ему придется потратить ее в самом первом сражении...
Однако Кухулин должен был победить. Поэтому его рука, вместо того, чтобы продолжать чертить руны в воздухе, спустилась к поясу, где хранилось его настоящее оружие — первородные руны.
Его противница, словно бы мгновенно поняв задумку Кухулина, припала к земле, подобно дикому зверю, после чего, прежде чем Кастер коснулся совершенных рун, бросилась вперед.
Рука Кухулина коснулась его силы — после чего его разум коснулся Благородного Фантазма...
Однако его противница, словно бы не останавливаясь, продолжила свой бег вперед. Когда Кухулин же приготовился принести в этот мир первозданную мощь первородных рун — Кармилла, приблизившись к магу, вместо того, чтобы попытаться ударить его — или заковать в деву вновь — лишь в одно мгновение оказалась в прыжке — после чего, спустя секунду, перепрыгнув Кухулина словно бы препятствие, бросилась от него прочь. На секунду Кастер опешил от подобного развития событий — и потому, когда он вновь повернулся к его противнице — та находилась уже не одна.
На некотором удалении от Кухулина находилось трое противников. Кармилла была одной из них — ее платье было опалено, лицо было обезображено, а кожа во многих местах содрана с костей — однако даже так она все еще сохраняла в себе разум. Что невозможно было сказать о Драконьей Ведьме.
Казалось, будто бы Ведьма была одержима демоном — ее движения были рваными и дергаными, словно бы у испорченной заводной куклы, а взгляд, продолжавший блуждать по лицам вокруг, был словно у бешеного, затравленного пса, готового к своей смерти.
В последнюю секунду рядом с двумя девушками появился... Или появилась? Еще один или одна. Тело и лицо Слуги были таковы, что невозможно было определить, должны они были принадлежать парню или девушке — красота лица Слуги скрашивали любые возможные различия между полами, из-за чего разум отказывался воспринимать лицо парня или девушки в качестве чего-то определенного — словно бы из страха, что несовпадение реального пола Слуги с представлениями могло испортить его красоту.
Трое Слуг — все, что осталось от армии Драконьей Ведьме. Кухулин не мог поручиться, что им самим и Аинзу удалось не понести невосполнимых потерь самостоятельно, однако вне зависимости от случившегося — Кастер был склонен назвать это сражение победой. Их враги, напавшие на них самостоятельно, отступали.
Словно бы в подтверждение этих слов, когда Ведьма попыталась броситься вперед рука Сейбера мгновенно ухватила ее за стальные латы и дернула назад, словно бы одергивая собаку, после чего сам Слуга улыбнулся.
-Прошу простить нас, благородные господа, — на это Сейбера улыбнулся на секунду, — Но я боюсь, что наше сражение откладывается на определенный срок — мой Миледи не здоровится.
В следующую секунду же Сейбер чуть наклонился к Ведьме — и та, сколь бы ни был затуманен в эту же самую секунду ее разум, подняла лицо в небо и взревела, заставив Кухулина приготовиться к новому раунду сражения — однако вместо того словно бы черный вязкий дым вырвался из всех сочленений доспеха, окутывая Ведьму и окружавших ее Слуг, поднимаясь в небо. Спустя же секунду, когда порыв ветра развеял возникшее черное облако — оставшиеся вражеские Слуги исчезли.
* * *
Аинз продолжал парить в воздухе, глядя на то, как происходит трансформация Дракулы с все нарастающим ужасом.
В Иггдрасиле вампиры не были красивыми — они были жуткими и ужасающими чудовищами. Существовал лишь один моб из вампиров, красота которого была неоспорима — Вампирская Невеста, а также возможность кастомизации облика создаваемых НПС позволяли кому-либо воссоздать популярный тренд "аристократов ночи."
Остальные же монстры-вампиры в игре оставались ужасающими — и призванный чуть ранее Аинзом "Лорд Вампиров" был одним из наиболее мирных вариантов.
Иными словами в данный момент Дракула, лицо которого продолжало искривляться, превращаясь в пасть монстра, тело продолжало вытягиваться, руки превращали в когтистые лапы, а нанесенные страшные раны медленно затягивались на глазах Аинза.
Иными словами — Аинз почувствовал прилив паники в момент, когда Дракула начал возвращаться к облику, более подходящему Иггдрасилю.
"Сейчас он войдет в полную силу!" — мгновение спустя подавление эмоций оставило только его голый разум — "Конечно, именно так оно и должно было случиться. Превращение в свою истинную форму, форму лейтенанта Каинавеля, должно было стать его Благородным Фантазмом — конечно..."
Разум Аинз подсказывал ему, что если Дракула в этот раз все же сможет превратиться в Дракулу Иггдрасиля — то Аинзу придется скинуть свое тело и драться в полную силу. Однако одновременно с тем...
Рык бесноватого зверя раздался из-за спины Аинза. Дракон, настоящий дракон... Не виверны, которых Аинз легко мог бы уничтожить — а дракон... Дракон — почти приговор для любого игрока сотого уровня.
Аинз чувствовал, как медленно поднимается в его душе осознание невозможности продолжения миссии. Нет, возможно ему даже придется использовать Благородные Фантазмы — в Иггдрасиле, по крайней мере, при сражении с Дракулой и неизвестным драконом Аинз был уверен, что его шансы на победу оказались бы минимальны, поэтому сейчас, даже со всеми Слугами на его стороне — он находился в крайне шаткой позиции.
-Разбиватель Гильотин! — раздавшийся девичий голос отвлек Аинза на секунду. В любых других условиях он обругал бы сейчас за это — но в эту секунду это было к лучшему, поскольку таким образом Аинз смог увидеть, как появившаяся из ниоткуда девушка, Слуга, бросилась вперед, к бушующему дракону.
Лед, чистый как горный хрусталь, мгновенно поглотил дракона, взбираясь по ногам и телу чудовища, прежде чем Аинзу удалось увидеть, что девушка не двигалась самостоятельно — все это время она скакала на лошади, словно бы сделанной из чистого кристалла. Аинз увидел, как поглощенный льдом дракон попытался было двинуться внутри, стараясь разрушить ледяную гору, в которой он оказался, прежде чем скачущая на лошади девушка направилась в самый центр ледяной горы. Однако за секунду до столкновения с преградой девушка совершила прыжок, достойный гимнастки, легко кувыркнувшись в воздухе, после чего опустилась на землю в тот же момент, когда словно бы стеклянная кобыла ударилась о ледяную преграду, что, в эту же секунду, мгновенно словно бы взорвалась изнутри светом. На мгновение миллионы осколков, отражающих свет, скрыли фигуру огромного дракона — однако когда они окончательно опали на землю — на месте не находилось больше никакого чудовища.
Аинз, глядя на открывшуюся перед ним картину, только сейчас заметил, что вместе с девушкой находился и еще один мужчина, которого он не заметил раньше, после чего, перевел взгляд на оставшегося своего противника, что окончательно закончил принимать свою форму.
Дракула наконец-то смог принять свою отвратительную форму зверя, однако избавившись от одного отвлекающего фактора — Аинз был готов попробовать сразиться с новым.
-Напалм, — скомандовал он мгновенно, после чего, телепортировавшись наверх, продолжил, — Напалм.
* * *
Подавление Эмоций — уникальный навык Оверлорда, высшей формы магов среди нежити и нежити среди магов.
Этот навык похож на многие навыки Слуг по результату своего действия, поскольку он обеспечивает защиту разума своего пользователя от ментального воздействия, однако крайне различен по механизму своего действия. В то время, как Защита Веры обеспечивает защиту разума через бесконечную веру в бога, а Отрешенность через отрицание эмоций как таковых — этот навык фактически изгоняет эмоции из разума своего пользователя. Вместо того, чтобы просто притушить их или окончательно заставить исчезнуть — этот навык, стоит только эмоции обрести значительное влияние на разум и суждение Слуги — уничтожает не только эмоциональный отпечаток, но и все возможные суждения или выводу, на которые могла повлиять эмоция. Не смотря на то, что данный навык с практической точки зрения, возможно, является наиболее эффективным, потому, что обеспечивает абсолютную эффективность разума пользователя — однако исчезновение эмпатии к существующим вещам может стать проблемой.
* * *
После использования своего главного, финального и сильнейшего козыря Дракула стал еще слабее, чем ранее. Это было парадоксально, но это было правдой.
Козырь Влада заключался в том, что приняв себя в качестве Дракулы он бы обрел все свои мифические способности как вампира — огромную силу, скорость, живучесть и, самый главный — огромную регенерацию. Проблема заключалась в другом.
Согласно правилам Иггдрасиля регенерация не распространялась на урон, нанесенный негативной энергией, кислотой и огнем. Приняв же свою форму нежити окончательно Дракула отверг всяческую защиту от огня, что даровало ему его человеческое тело.
Если бы Дракула столкнулся в этом новом, освобожденном состоянии с любым другим Слугой — Артурия, Ланселот, Кухулин — он бы легко смог уничтожить их. Даже в битве с величайшими Слугами — Карной, Гильгамешем, Скатах — у него был бы шанс.
Но для Аинза он стал лишь еще более легкой и уязвимой целью, чем до того. Потеряв возможность создания кольев он лишился возможности атаковать Аинза, парящего в вышине, и, даже если бы он смог подняться вверх — то обладающий телепортацией Аинз просто ушел бы от него в эту же секунду. Однако этого не потребовалось поскольку лишившись своего разума Дракула превратился в безумного, жаждущего крови зверя, что забыл даже о самом минимуме воинской тактики. Иными словами — когда колонна огня поглотила его тело — вместо того, чтобы найти возможность сражения с магом — вампир лишь бросился на него в лобовую атаку. Зря.
Когда Слуги, измотанные после своих сражений, только добрались до места сражения с Владом — Аинз уже спустился на землю и теперь лишь продолжал осматривать пепел и черные угли, оставшиеся от могущественнейшего вампира.
-Хм, — немного заинтересованный голос мага привлек внимание Слуг, прежде чем рука некроманта выхватила что-то из самых недр черной золы, что тут же рассыпалась на части, — Дата-кристалл. Хороший.
После этих слов рука мага скрылась в возникшем черном портале, после чего переливающийся мягким светом кристалл исчез, и когда ладонь мага появилась из провала вновь — на ней не было уже ничего.
Лишь после этого Аинз отреагировал на приближение Слуг и развернулся к ним.
Нельзя было сказать точно, что привлекло внимание Аинза больше — двое новых Слуг, появившихся рядом с ним; кровь, продолжавшая капать из-под повязки, натянутой на глаза Медузы; или все же взгляды, которыми Артурия продолжала награждать его. Аинз посомневался несколько секунд, прежде чем все же выбрал в качестве первостепенной важности новые лица, появившиеся в последний момент сражения.
Первой, кто привлек внимание Аинза, оказалась молодая девушка. Она выглядела едва ли старше шестнадцати лет — ее пепельно-блондинистые волосы были скручены в два тугих локона, свесившихся со сторон ее головы, в то время как оставшиеся волосы обрамляли аккуратное, милое, по детски наивное аккуратное чуть курносое лицо с голубыми глазами, смотрящими на мир с наивным детским восхищением и любопытством. Ее почти детское тело было одето в облегающее красное платье, превращавшееся ниже пояса в короткую миниюбку, едва скрывавшую ее ноги, прикрытые чуть ниже высокими белыми сапожками на значительно шпильке, в то время как на ее руках находились короткие перчатки, закрывавшие ладонь.
Одновременно с ней появившийся мужчина был словно для контраста с ней высок и худощав — его длинные руки с тонкими худыми пальцами, напоминавшими о когтях какой-то хищной птицы, были одеты в высокие белые перчатки, уходившие вглубь спущенных просторных рукавов его наряда, выглядящего будто бы торжественный мундир, расшитый золотым тиснением — одновременно с тем на плечах мужчины покоился грандиозный черный плащ с золотой подбивкой. Однако в то время, как появившаяся девушка была красива сама по себе — в лице мужчины не было ничего особенного — его длинные солнечно-блондинистые спутавшиеся волосы и серые глаза вместе с резкими тонкими чертами, узким длинными носом и тонкими губами заставляли его выглядеть скорее неухоженно, чем обаятельно, из-за чего его фигура служила скорее оттенением красоты его молодой девушки, теряясь на ее фоне.
