К этому времени она успела переговорить с Главковерхом и еще несколькими важными людьми, а Кениг добился поддержки двух наиболее активных лордов Адмиралтейства: адмирала Тимофеева, отвечавшего за подготовку и проведение больших операций, и адмирала фон Торна, ведавшего кадровым управлением Флота. Так что подготовка и этой, — ее личной, — операции прошла без сучка и задоринки. Оставалось лишь поехать к Загоскину и реализовать задел раньше, чем очухаются ее конкуренты...

Наскоро пробежавшись по всем пунктам повестки дня, Лиза сообразила, что все-таки упустила один, — пусть и не самый важный, но имеющий определенное значение, — момент. Негоже ей появляться у Великого князя в чисто мужской компании. Слишком разительный будет контраст. Надо бы разбавить делегацию еще хотя бы одним женским лицом. И такое лицо у нее на удачу имелось и находилось, что называется, в шаговой доступности.

— Варя! — сказала она в трубку, как только услышала "Бекетова у телефона", — мне срочно нужна твоя помощь.

— Слушаю и повинуюсь, ваше превосходительство! — хихикнула в ответ крестница.

— Живот у тебя как, торчит уже или еще не очень? — спросила, тогда прямо.

— Пополнела немного, — удивленно ответила на вопрос Варвара. — Но все в пределах нормы. Мундир сидит, как влитой, хотя и тесноват, если честно.

— Тогда так, — не позволила ей шалить Лиза, — сегодня вечером ты сопровождаешь отца на встречу в Великокняжеском дворце. Кстати, информация это секретная и разглашению не подлежит. Поняла?

— Так точно!

— Тогда, идем дальше. Дресс-код а-ля "деловой стиль для особых случаев". Компреву?

— Уи, мадам адмирал.

— Надень самый изысканный свой костюм и самые дорогие бриллианты или что там у тебя есть на такой случай, но!

— Но? — поддержала ее Варвара.

— Добавишь ко всем этим роскошествам ленту с "Себерским крестом" и бантом "Святого Михаила".

— Может быть, тогда, лучше в форме? — засомневалась крестница.

— Не лучше! — остановила ее Лиза. — Ты идешь с отцом, а не со мной. Это тебе ясно?

— То есть, я представитель семьи Кокоревых?

— Ты представитель военно-промышленного пула.

— А можно спросить, зачем?

— Можно, — усмехнулась Лиза. — Мне, понимаешь ли, нужно разбавить чисто мужскую компанию еще одним женским лицом...

— Ага, — сказала на это Варвара. — И лицо вам нужно зачетное, и чтобы с вами напрямую не ассоциировали, и чтобы про мой немереный героизм не забывали. Это так?

— В точности до запятой! — подтвердила Лиза и, обговорив наскоро время и место встречи, дала отбой.

Теперь только пойти и дожать, и пусть потом все, кому не лень, кулаками машут. После драки — не возбраняется...

3. Необходимые пояснения

Мировая война официально завершилась 20 февраля 1957 года так называемым Римским миром. Именно в этот день в столице Римской республики был подписан меморандум о прекращении военных действий. Его подписали с одной стороны Себерия, Пруссия, Бавария, Хазария, Сибирское ханство и Тихоокеанский союз, а с другой — Королевство Великобритания, Франкская республика и две империи, Цинская и Ниппонская. По результатам войны, ни Цинская, ни Ниппонская империи не получили никаких территориальных приобретений, а Манчжурия и Земля Хабарова наравне с Якутским царством, Сибирским ханством, республикой Хазария и Киевом объединились с Себерией в единое союзное государство — Евразийский Союз. С карт Европы исчезли три государства — Швеция, Дания и Польша. Швеция вошла в состав республики Себерия, Дания была поглощена Пруссией, а территория Польского королевства была разделена между королевством Пруссия, Киевской республикой и республикой Себерия. Великобритания и Франкия эту войну проиграли, но, как всегда, вышли из воды сухими.

Адмирал флота кавалер ордена "Полярная Звезда" княгиня Виндавская Елизавета Аркадиевна Браге-Рощина была назначена Набольшим боярином Адмиралтейства республики Себерия 12 апреля 1955 года и оставалась на этом посту следующие двадцать три года. В 1978 она вышла в отставку.

Вице-адмирал посадник Виктор Ильич Якунов-Загородский в течении многих лет занимал должность начальника Военно-Технического управления Адмиралтейства и вышел в отставку в 1986 году с должности заместителя главкома Флота. Женат на боярыне Анастасии Георгиевне Селифонтовой, у пары трое детей.

Капитан-лейтенант Варвара Авенировна Бекетова-Шкловская вышла в отставку в 1958 году, став членом совета директоров товарищества "Заводы Кокорева". В 1964 году после смерти своего отца она возглавила военно-промышленную империю Кокоревых и до сих пор остается бессменным председателем ее совета директоров. Замужем за контр-адмиралом Олегом Исааковичем Шкловским, у пары двое детей.

Эпилог

1. Шлиссельбург, январь, 1989

Проснулась рано, но в этом, в сущности, не было ничего нового. Можно сказать, всю жизнь так: три-четыре часа сна, и все. Пять, если напилась или предавалась перед сном половым излишествам. Но это, увы, давно уже неактуально. В девяносто лет не только тело, но и голова работает как-то иначе, чем в тридцать или даже в пятьдесят. Впрочем, она и в шестьдесят была все еще ничего, и для себя любимой, и для не менее любимого генерал-полковника Рощина. Но все это теперь в прошлом, и бог с ним!

Лиза встала с кровати, — валяться в постели ее давно уже отучили жизненные обстоятельства, — сделала зарядку, приняла душ, оделась в повседневную "полевую" форму без знаков различия и вышла к завтраку. Анна Николаевна — единственная ее помощница и "слуга за все", — подала овсянку, которую, наплевав на рекомендации врачей, Лиза ела с маслом, ордынской курагой и черным изюмом из Хазарии, яйца вкрутую — сплошной холестерин, — ветчину, маринованные огурчики и черный хлеб. Запивала она все это водой, но закончила завтрак традиционной чашкой крепкого черного кофе и сигаретой.

Пока сибаритствовала, к газетам и почте не прикасалась, думала о своем, "о девичьем", и мысли эти то и дело соскальзывали на одну крайне неприятную для нее тему — на торжественное заседание в Адмиралтействе, назначенное на пять часов вечера, и на запланированное продолжение банкета, с фуршетом, музыкой и славословиями. Лизе этот праздник был ни к чему. Лишнее напоминание о бренности всего сущего и скоротечности жизни. Однако и отказаться нельзя. Девяносто лет адмиралу Браге-Рощиной — это вам не фунт изюма. Флот в своей почти нервной ажитации скорее уж похоронит ее с помпой, — и, разумеется, из лучших побуждений, — чем согласится на отмену заявленных торжеств. Так что придется надевать мундир с иконостасом и переться под софиты. Но все это позже, а пока...

— Анна Николаевна, голубушка, — попросила Лиза, пересаживаясь в кресло у журнального столика, — сварите мне, пожалуйста, еще одну чашечку кофе. В качестве исключения, что скажете?

— Коньяка налить? — улыбнулась женщина, понимавшая, верно, что творится в душе у старого адмирала. — В качестве исключения.

— Да, — благодарно кивнула Лиза. — Я тогда, с вашего позволения, Анна Николаевна, и сигарету внеплановую выкурю.

— Ни в чем себе не отказывайте, Елизавета Аркадиевна, — еще раз улыбнулась женщина. — Кофе будет через пять минут.

"Вот же жизнь!" — грустно усмехнулась Лиза, рассматривая свое "сегодня" из глубины своего прошлого.

И в самом деле, жизнь у нее сложилась причудливо, но, в целом, грех жаловаться, — только конец подкачал, но это, впрочем, как у всех. Все люди смертны, а некоторые, как, например, сама Лиза, смертны неоднократно. Была она когда-то молодой, и сразу в двух лицах. Потом умерла. Затем воскресла, и, став кем-то другим, — самой собой, если иметь в виду ее нынешнюю, — прожила яркую насыщенную событиями и прочим всем жизнь. По-первости, чудила. Не без этого. Тогда было много секса и алкоголя, и даже наркотой, — был грех, — забавлялась, что при ее прошедшем колдовской апгрейд организме ни разу не проблема, не то, что у других людей. Гордится нечем, но из песни слов не выкинешь. Правда, и жила на всю катушку: Африка, Лемурия, две войны... Рисковала, воевала, дралась не на жизнь, а насмерть...

Потом все-таки остепенилась. Но это уже после Техасско-Мексиканской кампании. Вышла замуж и родила полковнику Рощину двух сыновей. Однако в домашнюю клушу не превратилась. Избралась в Сенат, и пошло-поехало, но гулять, что характерно, перестала, как, впрочем, и пить. Выпивала, естественно, как продолжает делать это и сейчас, но, зная меру, и Рощину ни разу не изменила ни до его смерти, ни после. А ей, к слову, было тогда всего лишь семьдесят три, что при ее здоровье, то же самое, что у других — пятьдесят. Но нет. Не нашла необходимым, хотя кто б ее первого лорда адмиралтейства в чем упрекнул. Не посмели бы! Однако к тому времени она твердо знала, что, если любишь, все остальное побоку. Да и не главное. Без водки и блуда ее жизнь все равно была такой, что, с одной стороны, расскажешь кому, слюной от завести изойдут, а с другой — и упрекнуть себя не в чем. Работала на благо родины, служила ей, сражалась за нее. А теперь что? Финита ля комедия?

Девяносто лет — это даже при ее двужильном организме глубокая старость. Да и чего уж там — "износ механизмов" налицо. Участились болевые приступы и обнаруживалась, временами, некая непрошенная слабость в членах. Пришли болезни. Лет пятьдесят ничем не болела, не считая последствий давних уже ранений, а тут сразу вдруг: ни одно, так другое.

"То понос, то золотуха, — грустно усмехнулась в душе, вспомнив недавнее воспаление легких, воспоследовавшее за обычной, на первый взгляд, простудой. — Да уж, старость — не радость".

И еще одно, но принципиально важное обстоятельство. У разных людей по-разному, разумеется, но Лизу буквально убивало возникшее однажды и не желавшее покидать ее чувство одиночества. Муж умер, как и большинство старых друзей, а те, кто еще жив, и сами превратились в немощных стариков и старух. Дети давным-давно выросли. У них своя жизнь, свои взрослые дети, приходящиеся ей внуками. Да у нее и правнуки уже есть, — так что, есть чем гордится, — но, с другой стороны, она в их жизни, так уж вышло, занимает слишком мало места.

Не то, чтобы они ее не любили, любят. Ее все, вроде бы, любят, даже дети и внуки приравненных к близкой родне Виктора и Варвары, но ни у кого из них нет на нее времени. Варвара, вернув себе по завещанию отца фамилию Кокорева, возглавила, оттеснив братьев, всю их промышленную империю, а адмирал Якунов-Загородский и сам уже лорд Адмиралтейства. Этим двоим и без Лизы дел хватает. А вот она-то как раз и осталась не удел. Засела сычом в своей Кобоне — внутри оставленного людьми музея, — и строчит мемуары и монографии о применении Флота в бою. Но и это уже надоело: сколько можно писать? Но что ей еще остается? Гулять по лесным тропинкам, смотреть всякую фигню по дальновидению, читать... Еще она изредка посещала театры и концерты. Одевалась в штатское, — хотя ее обычно все равно узнавали, — и сидела в ложе, не желая выходить в фойе, где пришлось бы общаться с чужими и, по большому счету, совершенно неинтересными ей людьми.

— Ваш кофе, адмирал! — Это вернулась Анна Николаевна.

Принесла кофе, коньяк и пепельницу. Выставила все это на журнальный столик, но уходить не спешила.

— Там, — кивнула она себе под ноги, подразумевая первый этаж, — посетители объявились. Просят принять.

— Скажи, что я умерла, меня нет дома и, вообще, я никого не принимаю.

Все свои приходят без приглашения и не спрашивая разрешения. Для тех же, кто не так близок, дорога в Кобону начинается с телефонного звонка.

— Сказали, что вы их не знаете, однако, возможно, помните некую Марию Ивановну Бессонову, — дополнила свое сообщение помощница. — Они, мол, ее друзья и действуют по ее рекомендации.

"Бессонова? — поразилась услышанному Лиза. — Машка?! Но как?"

И в самом деле, как? Тропа закрылась без мало сорок лет назад и, как было обещано, навсегда. Это она и сама чувствовала. И вдруг привет.

"А что, если провокация?"

О Маше знал Кениг, но мог ли он кому-нибудь что-нибудь рассказать? Впрочем, знали и другие. Варвара, Виктор, Иан, экипаж "Звезды Севера"...

"Слишком много слишком разных людей..."

— Пригласите, — решила Лиза. — И спросите их, пожалуйста, не желают ли чего-нибудь выпить. Коньяк, кофе. Впрочем, сами знаете.

"Посмотрим, — сказала она себе, отдав эти распоряжение. — Поглядим, послушаем..."

Гости появились буквально через пять минут. Невысокий кряжистый господин лет сорока отроду с легкой сединой на висках и внимательными глазами "неравнодушного к чужим секретам" человека и при нем идеальная блондинка. Просто эталон, можно сказать. Вот только Лиза на эти невинные голубые глазки, точеную фигурку и безукоризненную молочно-белую кожу не повелась. Блондинке на вид было лет двадцать, но Лиза своим шестым чувством ведьмы сразу ухватила главное: дамочка гораздо старше, чем кажется, и ключевое слово здесь "гораздо". А еще она великолепный боец. То есть, и мужчина — крайне опасный тип, но женщина, притворяющаяся девушкой, — именно, что спец, заточенный под силовые операции.

"Любопытная пара..."

— Разрешите представиться, — уважительно, но без лишнего пиетета, чуть поклонился мужчина, — Кержак Игорь Иванович, моя жена, — повернулся он к женщине, — баронесса Кээр.

— Тата, — представилась блондинка.

— Баронесса Кээр, — кивнула Лиза, — а вы, Игорь Иванович?

— Тоже барон, — улыбнулся он. — По жене.

— Мило, — прокомментировала Лиза эту несуразицу. — Стало быть, баронесса, вы предлагаете называть вас Татой?

— Так точно! — очень по-строевому ответила женщина и тоже улыбнулась. Хорошо улыбнулась и сразу, словно бы, преобразилась. И уже не боец, вроде бы, и не опасна, как какая-нибудь вольно гуляющая пантера, а тихая милая девочка -натуральная блондинка. Лет восемнадцати-девятнадцати отроду, никак не больше.

"Любопытные гости!"

— Садитесь, пожалуйста, — указала Лиза на диванчик, стоящий по другую сторону журнального столика. — Я Елизавета Аркадиевна Браге-Рощина. Вы хотели меня видеть, и вот вы здесь. Итак?

— Маша просила меня передать вам это, — сказала женщина и протянула Лизе конверт.

Конверт, как конверт. Ничем особым не примечательный. Без надписей и печатного орнамента. Просто плотная белая бумага, сложенная и склеенная в форме конверта. Лиза повертела конверт в руках, открыла и достала из него фотографию. Это была одна из тех, которые она отдала Марии, когда та навсегда уходила отсюда, из этого мира и из этого дома, только не из гостиной, а из Лизиного кабинета.

— Что ж, объяснитесь, — сказала, рассмотрев себя, какой она была сорок лет назад. — Как к вам попал этот снимок? Откуда вы знаете Марию и заодно, кто вы сами и откуда?

— Начнем с конца, — предложил мужчина. — Но хорошо бы без свидетелей.

— Сейчас моя помощница принесет вам кофе и коньяк, и можно будет закрыть двери.

Ей стало действительно любопытно, что это за люди, поскольку, побыв рядом с ними всего пару минут, Лиза уже знала, что на них особым образом реагирует ее афаэр. Тридцать семь лет был просто украшением, которое она носила на груди вместе с нательным крестом, и вдруг — нате вам, — ожил. Сейчас, в присутствие этих людей. И хотя Лиза не знала, — а гадать тут бессмысленно, — как им удалось пройти через барьер, но факт: они пришли откуда-то "оттуда". С той стороны. Знать бы еще из какого именно мира. Из ее или Машиного?