— Эль, осторожней, — сказал Тоби в на миг установившейся тишине. — Нет, Джей, ты не прав...
Я оглянулась — они не смотрели в мою сторону, увлечённые важным разговором. Перевела взгляд на чашку в руке. Она показалась мне слишком маленькой. Да и вообще расхотелось наливать им чай. Обойдутся. Чашку поставила обратно, и посмотрела на высокую стопку тарелок. Красивый сервиз внезапно вызвал тошноту. Зачем нам столько? Гостей принимать?
Наверное, я просто перенервничала. И сошла с ума! Да. Я просто взяла всю эту стопку, донесла почти до стола и, подняв повыше, отпустила. Грохот бьющейся посуды музыкой звенел у меня в ушах. Вот так вот. Бить по одной тарелке — не наш метод!
Джей Ли вскочил, уронив стул, и с беспокойством уставился на меня. Тобиас замер на полуслове, продолжая сидеть. Взгляд был настороженным.
— Эль?
— Да, Тоби?
Наверное, тон у меня был не очень добрым, потому что Тоби зябко повёл плечами.
— Что ты делаешь? — неуверенно спросил он.
— Показалось, что у нас слишком много посуды, — доходчиво пояснила я. — А ты и дома-то не бываешь.
Благо сервант был близко, и там была ещё высокая стопка блюдец. Достав их в полной тишине, картинно подняла вверх, глядя Тоби в глаза, и отпустила. Блюдца разбивались ещё более музыкально. Под ногами хрустели осколки.
— А мне тут одной пить чай неинтересно, милый. Так что чашки нам тоже не нужны.
Чашечки пришлось выкидывать по одной. Когда кончились и они, я взяла большое блюдо.
— И знаешь, дорогой, мне так скучно. Совсем не с кем поговорить, — блюдо полетело в камин. На каминной полке качнулась та сама ваза китайского фарфора, которая мне так нравилась. Я быстро шагнула, чтобы её удержать. Но посмотрев на мужа, который на удивление продолжал просто сидеть, настороженно за мной следя, вздохнула: — И нафига нам эта ваза, если цветов мне ни разу не дарили?
— Эль... — его голос потонул в звоне бьющегося стекла.
Зря я взглянула на Джея, его сочувственный взгляд мне был совершенно без надобности.
Я опёрлась о края стола, взглянув Тоби в глаза:
— Захочешь поговорить, Тобиас Алан Снейп, — медленно, чётко выговаривая каждое слово, произнесла я, — сообщи мне об этом заранее. А я ещё подумаю!
И уже собираясь выйти из комнаты, протопав к двери по хрустящим осколкам, я обернулась:
— Думаю, вы с комфортом разместитесь в гостевых спальнях на втором этаже, господа. Спокойной ночи!
Ответом мне было молчание.
И меня отпустило, сразу стало легче дышать. Да никто мне не нужен!
Поднявшись на третий этаж, я подошла к нашей спальне и остановилась. Заходить внутрь решительно не хотелось. Все эти воспоминания... Я уже хотела пойти в свой кабинет, когда приоткрылась дверь в комнату Северуса, и сынок выглянул в коридор.
— Мам? — его голос был испуганным.
— Да, родной? — я тут же оказалась возле него на коленях и крепко обняла. — Плохой сон?
Он шмыгнул носом:
— Да. Посиди со мной.
От такой жалобной просьбы у меня сжалось сердце.
— У меня есть идея получше, — бодро сказала я. — Давай, ты меня пригласишь в свой домик, там ведь есть две кровати.
Северус удивлённо открыл глаза и рот.
— Мы будем там спать? — уточнил он, прищурившись, прямо как отец.
— Да, и болтать обо всём.
— Давай! А как мы туда...
— Пойдём, Каталина у меня в спальне.
С сыном зайти в нашу спальню оказалось проще. Метла стояла в шкафу и нетерпеливо завибрировала при нашем приближении. Содрав с кровати одеяло, я завернула в него ребёнка, так что торчала только макушка и глаза. Каталина послушно позволила себя оседлать, а Северуса пристроить впереди меня. Окна распахнулись простой "Алохоморой".
Мы вылетели в окно, в темноту, и Северус счастливо засмеялся, беря с меня пример. Хорошо Люмос у меня получился достаточно мощный, а то в темноте найти эти домики в ветвях было просто нереально. Приземлившись возле палатки, я ссадила сына, и сама забралась внутрь вместе с метлой. Думала, что надо будет накладывать климатические чары, но в палатке было очень тепло. Видимо, это была дорогая модель со встроенным климат-контролем, прямо как мантии.
Оставалось только наложить щиты на выход и на все стенки — на всякий случай. Не хотелось, чтобы нас кто-то тревожил.
Северус уже деловито подкрутил какую-то палочку под потолком, забравшись на стол. И палатку залил мягкий тёплый свет. Я посмотрела на ровно застеленные кровати, чистый стол со стопочкой листов, чисто выметенный пол и наполовину наполненное мусорное ведро.
— Это я сам прибирался, — сразу сообщил Северус.
— Молодец, — я была восхищена, — а давай сдвинем кровати. Накроемся сначала каждый своим одеялом, а потом вот этим большим.
— Давай, — обрадовался малыш и принялся мне помогать.
Только когда мы уже легли на вполне удобные и мягкие кровати, а сын притулился у меня под боком, он сонно спросил:
— Мам, а папа?
— А у папы сегодня гости, — ответила я, — ему не до нас. Спи, моё солнышко. Спеть тебе колыбельную?
— Угу.
Я тихо запела ту колыбельную, что пел нам с сестрой отец в нашем счастливом детстве:
— Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.
По камням струится Терек,
Плещет мутный вал;
Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал;
Но отец твой старый воин,
Закален в бою:
Спи, малютка, будь спокоен,
Баюшки-баю.
Северус крепко спал уже на втором куплете. Я закрыла глаза, обнимая маленькое тельце и беззвучно зевнула, чувствуя полное умиротворение.
* * *
Спали мы слишком крепко и просыпаться не хотелось, несмотря на странный шум снаружи. Я нехотя открыла глаза, с удивлением оглядывая помещение. Рядом завозился малыш, и я сразу всё вспомнила.
Послышался стук снаружи, и, наверное, не первый. А потом я услышала голос Тобиаса:
— Эль, открой, пожалуйста!
Я промолчала. Всё равно эти щиты, что научила ставить Лиара, ему не снять.
— Эль! Ты меня слышишь?
Северус поднял встрёпанную голову и спросил шёпотом:
— Мам, это папа?
— Да, солнышко. Хочешь спать, или будем вставать?
— Я в туалет хочу.
Да, про это я не подумала. Недолго же мы тут продержались. Самой бы тожн не помешали удобства.
— Тогда придётся отсюда выбираться, — вздохнула я.
Малыш поднял голову и хитро на меня посмотрел. А потом ткнул в угол:
— Туалет там, за занавеской.
Я ахнула:
— Ты гений, Север! Ну, беги первый.
— Ма! А мы прячемся от папы?
И будто подтверждая его слова, Тоби снова постучал, громко позвав:
— Эль, открой, чёрт возьми! Сколько можно?!
— Он сердится, — сообщил мне Сев тихо, блестя чёрными глазками.
— Пускай, иногда это полезно. Ну, беги. А потом мама. Там рукомойник-то есть?
— Есть, мам! И полотенце, и мыло!
Северус пошлёпал босыми ногами в сторону занавески, а я свесила ноги с кровати. Так ведь и не разделась, легла прямо в джинсах и свитере.
Подошла к выходу, благо конструкция позволяла стоять в полный рост.
— Что нужно?
— Эль, открой, а? — голос Тоби стал помягче.
— Нет.
Послышалось сопение, муж молчал больше двух минут.
— Мне нужно уехать, — сказал он. Не удивлюсь, если говорил, не разжимая зубов.
— И что?
— Эль, прости, — а вот это я еле разобрала, так тихо прозвучали слова.
Опять помолчали. Я слушала дыхание мужа и очень хотела снять нафиг этот щит, но тут послышалось шлёпанье маленьких босых ног и звонкий голос сына:
— Мам, я всё!
Оглянувшись, увидела, как мелкий радостно нырнул обратно под одеяло.
— Хорошего дня, Тобиас, — твёрдо сказала я. — Мне тут некогда с тобой болтать.
И пошла к туалету.
Сколько он там стоял, не знаю, но я успела оценить удобства, умыться и даже почистить зубы. Нераспечатанные зубные щётки и паста тут тоже были.
Когда вернулась к сыну, он лежал на кровати и болтал маленькими ножками в воздухе.
— Папа ушёл, — сообщил он мне.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышал, как заводится мотоцикл. Он улетел.
— Ну тогда и мы полетим домой, — решила я. — А то ты у меня в ночной рубашке, да и позавтракать нужно.
Мы дружно растащили кровати на прежние места, застелили их, а Северус был вновь закутан в большое одеяло.
— Мам, ну тепло же, — ворчал он.
Я сняла щиты и выглянула наружу. Никого.
Оседлали довольную Каталину и полетели к дому. Окно в спальню было по-прежнему открыто. Мне было интересно, сколько Тоби понадобилось времени, чтобы вычислить, где мы провели ночь. Хотя, какая разница!
Отослав сына одеваться, я сменила джинсы на юбку и причесалась.
Внизу царил порядок и покой. Сервиз целёхонький стоял на своём месте в серванте. На каминной полке посверкивала гладким боком китайская ваза.
— Да здравствует "Репаро", — пробормотала я.
В кухне возился Данко.
— Завтрак готов, — радостно сообщил он нам.
— Здрасти, дядя Джей, — звонко поздоровался Северус, первым забегая за перегородку.
— Здорово, хлопец, — послышался голос брата. — Как спалось?
— Я не хопец, — обиделся Сев, — мы с мамой спали на дереве.
— Ну и как там?
— Там круто, — серьёзно ответил сын. — Но это наша тайна, понял?
Я зашла в кухню:
— Северус, не груби взрослым. Это некрасиво.
— Ну мам!
— Привет, Эль, — спокойно поздоровался брат, складывая газету.
— Тебя оставили за нами присматривать? — поинтересовалась я, наливая себе кофе.
— Ну, зачем ты так? У меня просто свободный день — спешить некуда.
Я села напротив брата, а Данко сноровисто поставил на стол тарелку с горкой поджаристых гренок.
Джей улыбался уж очень старательно:
— Эль, Тоби сказал...
— Джей Ли, — перебила я, — ещё одно слово про него, и можешь топать на все четыре стороны. Ясно?
— Понял, понял! — теперь он улыбался открыто и даже поднял вверх руки.
Северус заливисто захохотал, выплюнув недожеванную гренку.
— Сев!
Со стойки слетел ворон, которого я сразу не заметила, и быстро проглотил упавший кусок.
— Мам, — Северус успокоился и посмотрел на меня, — а мы опять полетим туда?
— Нет, солнышко, маме нужно варить зелья.
— Я могу с тобой полететь, — предложил Джей.
— А ты умеешь?
— Обижаешь, племяшка. Я был лучшим ловцом школы.
Я удивлённо посмотрела на брата — ведь правда, ничего о нём не знаю. А у нас тут ещё один Гарри Поттер.
— Ловцо-о-ом? — протянул Северус, — а это что?
— Это кто, — сказал его дядька, — это тот, кто летает быстрее всех.
— А у тебя метла есть?
— Есть, и не одна, — ухмыльнулся тот.
— А где?
Я слушала их болтовню и даже не заметила, как съела омлет. Поблагодарив Данко, оставила Сева с братом и пошла доваривать свои зелья.
Когда Джей ко мне спустился, я сидела за столом и тщательно записывала в дневник последовательность приготовления последнего зелья. Я опять попыталась усовершенствовать свойства сложного состава для роста волос, и подозревала, что получилось у меня даже лучше, чем ожидала. Да и время приготовления, благодаря незначительным изменениям в рецептуре, уменьшилось вдвое.
Настроение улучшилось, как часто бывало при занятиях любимым делом.
— Где Северус?
Джей присел на табурет сбоку от стола.
— Рисует там, в палатке. Прогнал меня.
— Он может, — усмехнулась я. — Долго посуду восстанавливали?
— Как тебе сказать, — широко улыбнулся братец, — тебе знакомо заклинание "Репаро Максимум"?
— Красавцы! — фыркнула я.
— Не сердишься? Тоби его не знал.
— Зато теперь знает, — пожала я плечом. — Вижу, вы уже скорешились.
— Эль, я знаю, что это не моё дело...
— Вот и не лезь, — перебила я и, глянув на его расстроенное лицо, добавила: — Эй, братец! Я вообще-то люблю своего мужа. Так что прекрати терзаться.
— А-а! — он вздохнул с облегчением. — Я думал, ты на него злишься.
— Да, злюсь, — спокойно кивнула я, и хмыкнула, заметив, как его улыбка опять померкла. Дописала последнее слово и захлопнула тетрадь. — На сегодня всё. Ты что-нибудь понимаешь в садах и огородах?
— Ну, так, — замялся он, — могу отличить спелую клубнику от незрелой.
— Понятно, — я вздохнула. — Я примерно так же.
— Будем осваивать? — обречённо спросил брат.
— Ну вот ещё. Лучше найдём умельца.
— А-а!
— Знаешь такого?
— Никакой от меня пользы, да, Эль?
Я рассмеялась.
— Ну почему никакой? — сказала, успокоившись. — Одно "Репаро Максимум" чего стоит. Спасибо тебе. Мне эта ваза очень нравилась. Обедать ещё не пора?
— Так я и пришёл тебя звать, — оживился Джей.
— Трудно бездельничать, да, братец? От каких дел тебя оторвал мой муж?
Мы поднимались по лестнице, и Джей Ли, поднимавшийся впереди, отвечать не стал, только покачал головой, тяжело вздохнув.
На обед Данко приготовил любимый "красный суп" Северуса, и мы все дружно отдали ему должное. И я последняя заметила, как в гостиную вошёл Тоби.
Очень хотелось съязвить, что он сегодня рано.
— Всем привет и приятного аппетита, — жизнерадостно произнёс он и подошёл к моему стулу. — Привет, Эль.
Пришлось сильно отклониться, когда он нагнулся, чтобы меня поцеловать. Тоби выпрямился, а я сразу выскользнула из-за стола с другой стороны:
— Извините, — сказала, ни на кого не глядя, и обогнув застывшего мужа, поспешила выйти из комнаты.
Тоби нагнал меня на лестнице, когда я уже почти поднялась на второй этаж. Когда он схватил меня за предплечье, я замерла на месте и строго сказала:
— Убери руки!
Послушался, как ни странно. Я пошла к себе в кабинет, а он топал следом. Мне было не смешно, напротив, страшно обидно, уж не знаю отчего. Казалось бы — это я тут последняя стерва. А он со всех сторон несчастный. Только вот на пороге кабинета я всё равно развернулась, взявшись за ручку двери, и преградила ему путь.
— Дай закрыть дверь.
— Эль, посмотри на меня, — попросил он.
А я просто не могла поднять взгляд. И так сдерживалась из последних сил. Внутри опять всё дрожало.
— Уйди, пожалуйста, — сказала тихо.
Он скрипнул зубами и отступил, а я сразу захлопнула дверь, и без сил прислонилась к ней спиной. Вздрогнула от сильного удара по стене, а потом слушала удаляющиеся шаги. Почему-то подумалось, что он тоже любит борщ. И, наверное, не станет обедать мне назло.
Так и есть, спустя пару минут, во дворе очень громко взревел мотоцикл. Вернуться к столу я теперь не могла — и без того чувствовала себя глупее некуда. Стыдно было перед Джеем, Северусом и Данко. А жаркое было таким аппетитным! Вот ведь, эгоист, и чего приезжал, спрашивается? Голодный ведь уехал. Из собственного дома.
Не найдя себе занятий в кабинете, побрела в спальню. Судя по взбитым подушкам и простыне без единой морщинки, поверх которой я утром комом положила одеяло. Эриоки не было со вчерашнего дня, а Тоби так застелить не мог бы, значит, просто здесь не ночевал.
