— Ну, в смысле, чтобы парень был яркой личностью, — покраснев, поправилась Катя. — Умный, неординарно мыслящий...
— Тогда тебе обязательно понравится Димка, — перебила ее Лейка. — Это Вадькин друг, тоже из нашей компании. К нему, правда, Дианка клеится — это моя подруга, я тебе о ней потом тоже расскажу, — только это не по ней добыча. Димка, кстати, тоже в пед документы подал, только на психологию. Он хотел в универ, но самому туда не попасть, а отец его вроде бы денег давать не хочет... Димка увлекается социальной психологией. Управление народными массами, влияние на сознание, рекламные технологии, промывание мозгов и всё такое. Мне-то он не особенно нравится. Действует на меня подавляюще. Слишком самоуверенный...
Катя попыталась представить кого-то более самоуверенного и подавляющего, чем Лейка, но не смогла.
— Даже если он мне понравится, не думаю, что он мной заинтересуется, — с сомнением сказала она.
— Не бойся, заинтересуется, — твердо заявила Лейка. — Можно подумать, их мнение кто-то спрашивает! Ты, главное, веди себя посмелее. А то у тебя такая манера поведения — ты извини, конечно, — как будто ты серая мышка. Вон Дианка. Ты ей только не передавай, но посмотрим правде в глаза — не красавица. Даже хорошенькой можно назвать с трудом. Лицо как у монголки, глаза выпученные... Да и умом, прямо скажем, — дурочка. Но она твердо уверена в том, что она — лучше всех. Знаешь, есть такие девчонки — правильные-правильные. Отличницы. Из-за четверок до десятого класса плачут. Гордость родителей, одним словом. Ну мы-то с тобой — не такие. Хотя родители мной гордятся, чего уж отрицать. А Дианка...
Катя сообразила, что речь, должно быть, идет о той темноглазой девочке, которая так недоброжелательно отозвалась о Лейке в конце вечеринки. Уж больно похожи были ее и Лейкины интонации.
— Теперь представь, такая правильная девочка, и при этом полная дура. Ну не полная, так это еще хуже. Подходит как-то эта Дианка ко мне на перемене и важно так говорит: я пишу бизнес-план по всемирной экономике — это у нас был предмет такой, — а ты будущий лингвист, так придумай мне красивое мифологическое название для международной транспортной фирмы! Мне что, я придумала — АО "Харон". В шутку, естественно. Что ты думаешь — она так и написала, и училке в таком виде сдала! Вот смеху было! Если чего-то в голове не хватает, то это диагноз. Ты не подумай ничего такого, мы с ней подруги. Но передавать ей ничего не вздумай! — строго предупредила Лейка.
"Хороши подруги, — подумала Катя. — Да и компания... своеобразная. Хотя это ведь всё с Лейкиных слов..."
— А нормальные люди у вас в компании есть? — слетело у Кати с языка.
— У нас в компании все классные! — обиделась Лейка. — Подожди, я тебя с Наташкой познакомлю, ты вообще обалдеешь. Или от зависти умрешь на месте. Хорошо мне, я не завистливая. Наташка — моя лучшая подруга. Такая красавица! Натуральная платиновая блондинка с кошачьими глазами, тип "снежная королева". Я, может, тоже как-нибудь в пепельно-русый покрашусь...
Лейка неожиданно захохотала, как будто вспомнив что-то очень смешное.
— С ней недавно такой случай произошел! Короче, она влюбилась в нашего учителя физики. Не безнадежно, разумеется. Любовь просто душераздирающая. Физик чуть с женой не развелся. Так вот, Наташка, чтобы физика окончательно добить, пошла в дорогой салон, сделала себе вечерний макияж, волосы уложила и в таком виде явилась в школу. И попалась на глаза нашей директрисе. Директриса увидела Наташку, озверела, схватила ее за укладку, потащила в туалет и там весь макияж смыла! Хозяйственным мылом, холодной водой, чуть ли не половой тряпкой! У Наташки потом всё лицо так распухло...
Лейка залилась радостным смехом. Кате история такой уж смешной не показалась.
— Директриса у нас была просто зверь, никого не боялась. Чего ей бояться, с другой стороны, она с самим губернатором дружит. В итоге пострадал физик. Наташка до физика со Стасиком встречалась, так Стасик с компанией этого физика встретил на футболе и так его исколошматил, что он потом в больницу попал. А он их даже не узнал. Или узнал, но притворился, на всякий случай. У Стасика отец крутой, мало ли что. После физика Наташка опять со Стасиком сошлась. Но сейчас они, по-моему, снова разбежались...
Катя молча кивала, поскольку рот у нее слипся от "Рафаэлло". Все эти Лейкины одноклассники давно перемешались у нее в голове.
— Стас мне и самой нравится, — продолжала Лейка. — Но не настолько, чтобы отбивать его у подруги. Хотя, в принципе, я живу по правилу "девушка не столб, надо — отодвинем!". Ты со мной согласна?
— Не знаю, — со вздохом сказала Катя. — Я ни у кого пока парней не отбивала.
— Ты просто еще маленькая, — покровительственно сказала Лейка. — У тебя еще всё впереди. Я сначала тоже про тебя подумала — ну и девочка-припевочка, а потом пригляделась — нет, в тебе чувствуется нечто неукротимое!
От такой характеристики Катя даже жевать перестала. Она с изумлением взглянула на гостью.
— Я разбираюсь в людях, — с достоинством произнесла Лейка. — Мне нравятся сильные личности, а ты именно такая. Я вижу, что ты многого добьешься в жизни.
— Спасибо, — сказала Катя, взглянув на Лейку с большей симпатией, чем прежде. Катя была польщена. Но она абсолютно не понимала, каким образом Лейка умудрилась обнаружить в ней силу и неукротимость.
Допив чай, Лейка взглянула на часы и засобиралась на выход.
— Так договорились? — спросила она, стоя в дверях.
— О чем?
— Когда мы к тебе приходим?
— Кто "мы "?
— Как — кто? — удивилась Лейка. — О чем мы, по-твоему, целый час толкуем? Наша дружная компания: Наташка, Стасик, Дианка, Сережка, Димка, я... Надо же по-нормальному отпраздновать новоселье или нет? Например, послезавтра или лучше завтра, ближе к вечеру?
— Ну приходите, — от неожиданности согласилась Катя.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Кое-что об эльфах
Как-то три пещерных тролля наткнулись в недрах горы на заплутавшего спелеолога.
— Ты — кто? — спросили они.
— Я — человек! — гордо ответил спелеолог.
Пещерные тролли никогда не видели людей, поскольку слепыми были от рождения.
— А что такое — человек? — спросил один из троллей.
Его сородич пощупал и сказал:
— Человек — это нечто плоское, липкое и мокрое.
И двое других, тоже пощупав, с ним согласились.
"Fair lady Isabel sits in her bower sewing
Aye as the gowans grow gay
There she heard an elf-knight blowing his horn
The first morning in May..."
"Прекрасная леди Изабел сидит в тереме и шьет,
А вокруг цветут одуванчики.
И тут она слышит рыцаря-эльфа, трубящего в рог
Первым утром мая..."
Да, со второй балладой у Кати дело пошло намного веселее, чем с первой. Во-первых, она была на "простом" староанглийском, безо всяких шотландских диалектизмов, во-вторых, теперь у нее были словари, а к архаичному языку и дикому строю фраз Катя понемногу привыкала. Ее не смущали больше сокращения слов и апострофы, а старинные слова не столько усложняли, сколько украшали текст. А главное — сама баллада ей нравилась куда больше. Три четверти предыдущей занимало описание подготовки к сражению, самого сражения и его последствий. Что может быть скучнее? В этой же балладе не было никаких "батальных сцен", зато присутствовали такие увлекательные вещи, как любовь, смерть и волшебство.
Называлась баллада "Леди Изабел и рыцарь-эльф".
Катя читала текст, изредка спотыкаясь на всяких "wi a sma" и "sae sair", и удивительно легко и ярко представляла себе происходящее в балладе. Вот юная и прекрасная Изабел вышивает гобелен у раскрытого окна, а на улице самое чудесное время, начало мая: молодая зелень, луг, усеянный золотыми одуванчиками, солнце всходит над лесом... А когда раздастся звук охотничьего рога и перед окном появится прекрасный рыцарь в зеленой одежде, сердце так и затрепещет...
Красотка Изабелла сидит над рукодельем,
К стежку кладет стежок.
Так первым утром мая сидит и вышивает...
Чу! Эльф трубит в свой рог!
— Ах! — леди Изабелла иглу в парчу продела.
— Мне душно взаперти!
Ах, я томлюсь, мечтая: то не парча златая —
Эльф у моей груди.
— ...and yon elf-knight to sleep in my bosom! — произнесла Катя вслух.
— Что ты сказала? — В дверном проеме стоял Карлссон.
Катя так и не услышала, как он пришел.
— "...And yon elf-knight to sleep in my bosom!" "Ax, если бы эльф-рыцарь уснул на моей груди!" — перевела Катя, улыбаясь гостю. — Но чтобы ритм сохранить и в рифму — точно не получится, поэтому "Эльф у моей груди". Это очередная баллада. Видишь, как я наловчилась переводить?
— А-а-а, баллада... — произнес Карлссон, как показалось Кате, с облегчением.
— Ну да! Классная, в отличие от предыдущей. И намного проще. Я могла бы и сама справиться, но ты всё равно бери стул и садись поближе. Будешь мне слова подсказывать. Вот что такое gowans?
— Старое слово, то же самое, что dandelions, — Карлссон послушно опустился на стул рядом с Катей. Стул жалобно захрустел. — Одуванчики. А о чем баллада?
"Не хочешь ли отправиться со мной в зеленый лес? — набирала тем временем Катя подстрочник. — Не желаешь пешком, так поедем верхом..."
— О девушке и эльфе, — ответила она.
— И что, он ее похитил? — очень серьезно спросил Карлссон.
— Почему сразу похитил? Она сама с ним поехала в лес кататься. А эльф завлек ее в чащу и говорит... — Катя заглянула в текст: — "...Мы прибыли на место, где придется тебе умереть!" Но девушка его перехитрила, навела на него сонные чары и ...Что такое slain?
— Зарезать. Дай-ка посмотреть, — сказал Карлссон, протягивая руку к распечаткам.
Минуты две оба молчали. Катя набирала текст, Карлссон внимательно читал.
— Я бы хотела встретить эльфа, — мечтательно сказала Катя. — Представь, как здорово. Сидишь ты рано утром у окна. На дворе первое мая — тепло, солнышко светит, птички поют, одуванчики цветут. И тут из лесу выходит эльф...
— Первого мая? — проворчал Карлссон, отодвигая распечатку. — Ты, Малышка, хоть понимаешь, чего хочешь?
Катя подняла голову и посмотрела на суровое лицо гостя.
— Что? — с насмешкой спросила она. — Опять в балладе всё исторически неправильно?
Карлссон хмыкнул.
— "Неправильно..." Скажешь тоже! Всё шиворот-навыворот. Дохлая лошадь в кленовом сиропе! Сразу видно, что сочинял какой-нибудь человечек-менестрель в коротких пестрых штанишках!
— Ну да! Конечно, это леди Изабел игрой на клавесине выманила эльфа из леса, чтобы соблазнить! — желчно сказала Катя. Она обиделась за понравившуюся ей балладу. — А эльф обиделся и ее убил. Так, да?
— Глупости! — отрезал Карлссон. — Не стал бы сид убивать знатную девушку в ее доме! Не те тогда были времена.
— Какой еще сид? — заинтересовалась Катя.
— Эльф. Они себя сидами называют... Называли, — поправился он, но Катя на его оговорку не обратила внимания.
— Сид — это эльф? Первый раз слышу, — с сомнением произнесла она. — Ну допустим...
— Про "народ холмов" ты тоже не слышала?
— Ну почему же! Не такая уж я серая! — возмутилась Катя. — И про полые холмы я читала. И про то, что эльфы туда людей заманивали, а потом выпускали — через сто лет!
Карлссон фыркнул.
— Ты не смейся! — снова обиделась Катя. — Я не мифолог какой-нибудь! Что читала, то и говорю! А если ты всё знаешь, то, может, расскажешь, как было дело у этого эльфа и Изабел? — язвительно предложила она.
— Может, и расскажу, — сказал Карлссон. — Хотя сразу предупреждаю: именно этой истории я не знаю. Зато хорошо знаю сидов.
— ... И девушек! — поддела его Катя.
— Я ведь могу и не рассказывать, Малышка, — предупредил Карллсон.
— Ладно, ладно! Я молчу и внимаю...
— Внимай, — серьезно сказал Карлссон. — Может, в жизни тебе пригодится. Хотя надеюсь, что нет. — Он устроился поудобнее. — Запомни: смертная девушка с эльфом ничего сделать не сможет. Если он захочет выманить ее из дома, то выманит. Если захочет убить, то убьет. Эта Изабел могла воображать, что позвала эльфа, но мне совершенно очевидно: сид пришел сам. Пришел, очаровал, заманил в лес, на нужное место, и убил. Может, и существовала в Шотландии девушка, которой бы удалось перехитрить эльфа, но лично я таких историй не припоминаю. Другое дело, если бы она сама была опытной колдуньей и знала, на что и с кем идет. Но опытная колдунья обычно малопривлекательная старуха, абсолютно непригодная для жертвоприношения...
— Какого еще жертвоприношения? — перебила Катя.
— Там же все прямо сказано, — удивился Карлссон.
— Где?
— Здесь! — Карлссон ткнул толстым пальцем в строчку. — Ты что, читать разучилась? В каждой строфе! "The first morning in May... The first morning in May..."
— Ну и что? — удивилась Катя.
— Как что? — Карлссон посмотрел на нее с изумлением. — Ты не знаешь, что такое первое мая?
Катя напряглась и вспомнила:
— День мира и труда! Его коммунисты празднуют. — Карлссон усмехнулся, похлопал ее по руке:
— Первого мая, Малышка, все, даже глупые человечки, отмечают бельтайн, — сообщил он.
Теперь настал черед Кати удивляться.
— Что это такое — бельтайн?
— Большой праздник весны. Нет, ты правда не знаешь? В России его тоже отмечают, я сам видел. Правда, обряды немного другие, но тоже костры жгут, совокупляются, купаются... Правда, купаются без факелов...
— Подожди, Карлссон, я совсем запуталась! Ладно, про бельтайн я поняла, но при чем тут эльфы?
— Эльфы, отмечая бельтайн, забирают человеческие жизни, — сообщил Карлссон.
— Значит, ты утверждаешь, этому рыцарю-эльфу из баллады просто нужна была девушка для ритуальной жертвы?
— Я ничего не утверждаю, — заявил Карлссон. — Я же тебе сказал, что не знаю этой истории. Но если в бельтайн эльф увел девушку в лес, то вряд ли — одуванчиками любоваться.
— Странно это всё, — подумав, сказала Катя. — Почему тогда эльфов всегда изображают прекрасными, добрыми?
— Люди, — уточнил Карлссон. — Люди изображают эльфов прекрасными и добрыми. Потому что эльфы кажутся им прекрасными и добрыми.
— А на самом деле они ужасно уродливые и злые?
— Да нет, — покачал головой Карлссон. — Я бы так не сказал. Людей они убивают не так уж часто. И на это всегда есть особые причины — зашел человек куда не надо, ненароком нарушил какой-нибудь запрет... Или для жертвы в честь какого-нибудь праздника — праздновать они любят. Нет, убивали людей не часто. А вот похищали — да. Молодых парней и девушек. Сидам люди всегда нравились.
— Людям, наверное, тоже, раз ты сам признаешь, что они — красивые!
