Борисову наконец-то все стало понятно. Живу использовали для утех, она в свою очередь отрывалась на "девочках" рангом ниже, подавая все это как добродетель и помощь нуждающимся, псевдопарная культивация и ускорение роста. Сейчас она нацелилась отобрать кольцо и трахнуть Хину прямо в нише, заслонив ее собой от остальных, этакая иллюзия приватности. Разумеется, раз она уже год тарабанила Хину, то считала, что обладает какими-то правами на нее и превосходство в целый ранг подкрепляло уверенность Живы, которая и без того не отличалась особой сообразительностью, в своем праве отобрать это самое кольцо и употребить, для чего-нибудь.
Скорее всего сунуть той, что трахала уже ее, в порядке взятки борзыми щенками.
— Закройся иллюзией и тащи ее в кольцо, — скомандовал Борисов Павлине.
Он ожидал ответов и возражений, но Павлина просто молча сделала, что требовалось и Борисов тут же отправил Хомяка пинком наружу.
— Дед, за что? — возмутился тот.
— Чтобы не спал на посту и на баб слюни не пускал! — рыкнул Борисов.
Хомяк с печальным видом уселся и тоже занялся оральным сексом, как в иллюзии Живы и Хины, то есть начал жевать свитки, поглощая знания. Павлина и Гиена тем временем прижали Живу к полу и ей в затылок уперлось копье Кабани.
— Верить людям надо, — сообщил Борисов, усаживаясь рядом с головой Живы.
Та оказалась крепче Хины и от ужаса не умерла, только начала ругаться и Павлина отключила ей звук. Попытки вырваться или подать сигнал ци успешно глушились доменами казаков, но все равно Борисов сделал себе пометку на будущее, проводить подобные допросы в жадных кольцах, чтобы уж с гарантией. Еще предстояло сделать ревизию, лишнее выкинуть, переделать, сожрать, новое распихать на инвентаризацию, привычные, успокаивающие дела в новом, безумном мире.
В конце концов, сидел же он неделю в дубе и ничего не случилось? Правда, внутри анклава.
— Ну что, сама расскажешь, или прибегнем к пыткам?
— Вам не запугать меня! Отсосите!
— Не волнуйся, не волнуйся, отсосем, — хохотнул Борисов, — только не так, как ты думаешь!
Подпиливать зубы или совать иголки под ногти он не стал, просто прикрепил присоску на член этой самой Живы и активировал пустой духовной камень, тут же начавший жадно поглощать ци. Больно не было и Жива вначале усмехалась, но по мере потери ян-составляющей ци член ее и мышцы начали усыхать и обвисать на глазах и вот тогда по кольцу прокатился истошный крик:
— Не надо больше отсасывать! Не надо! Я все скажу!
— Если не можешь сломать физически, сломай духовно, — подмигнул Борисов казакам.
— Я могу ее сломать, — заявила суровая Кабаня, надвигаясь на Живу.
— А убирать потом кто будет? — резонно спросил в ответ Борисов. — Да и согласие уже получено, так что в пытках, блокировке дяньтяня и пожирании мозгов нужды нет.
Жива закивала неистово, затем начала излагать, захлебываясь словами и образами. Старейшины секты Незримого Ужаса предпочитали таких, как Жива, футанари, и она нередко бывала на вершинах гор по их приглашению, а как-то раз даже побывала в сокровищнице, лежала, зарывшись в богатства, подставляя торчащую наружу задницу лидеру секты.
Разумеется, Борисова не интересовали подробности ее сексуальной жизни (а вот Павлина и Гиена очень интересовались, и Кабаня как-то странно хмурилась), но как-то так выходило, что сведения Живы были именно оттуда. То она трахала старейшин или подставляла им задницу, если тем хотелось развлечься, а то и сама сношала кого-то из мужского гарема, на потеху культиваторам или трахала сектанток, вроде Хины, оказывая услугу псевдопарной культивации (не за просто так, разумеется).
— Ну вот, стоило так упираться, — похлопал ее по щеке Борисов.
Жива, обвисшая и съежившаяся, разве что не плакала, сжавшись в комочек. Борисов отметил для себя этот факт, сделав пометку проверить в будущем идею пыток через потерю культивации, насколько она действенна и так далее. Пожирание мозгов выглядело надежнее, но, если вместе с ними Хомяк получал еще и привычки прежних владелиц, нет, такой риск не стоил свеч.
— Хотите ее? — спросил он у Павлины с Гиеной.
— Мы так не договаривались, — вяло вскинулась Жива.
— Тебе вернут всю ци, память немного подчистят, да живи себе дальше, — усмехнулся Борисов.
Если все пройдет успешно, то в суматохе прорыва демонов всем будет не до нее, если Жива вообще выживет. Если нет, то показания Живы оказались бы последним в списке тревог казаков.
— Фу-у-у, — поморщилась Павлина, — я себе все это представляла иначе!
— Не убивайте, не убивайте меня! — задергалась Жива. — Я все сделаю! Так вам отсосу, что вы сознание потеряете от экстаза! Я работаю над своей задницей, она у меня крепкая и упругая!
Казаки морщились, атмосфера отвращения резко усиливалась. Борисов вообще был бы не прочь оставить ее на опыты и исследования, но подозревал, что Хомяк тут же зарубит "извращение природы". Да и возвращение ци вместе со стиранием памяти было завязано на Хомяка, если уж на то пошло.
Да и не факт, что оно сработало бы, подумал Борисов, глядя на Живу сверху вниз, словно на букашку. Остальные тоже не скрывали своего отвращения и Жива ощущала, что ее шансы выжить резко пошли вниз, еще сильнее трясла задницей и членом, и шансы падали еще ниже, и вот этого она уже не понимала. Вела себя по привычной модели, старалась подставить задницу тем, кто сильнее, угодить лестью, готова была обещать, что угодно, забыв о верности секте и принципам.
Глядя на нее, Борисов в очередной раз дивился тому, как эти секты тут вообще выживали, не говоря уже о существовании тысячи лет. Хотя, пришла к нему новая мысль, возможно лидеры сект изначально знали, что за народец у них ходит в рядовых сектантах, оттуда и барьеры, и ловушки, и доступ в важные места только для избранных, доказавших преданность секте силой. Вполне возможно, что тут практиковались "инициации", как в бандах, с убийствами и пытками неугодных или, наоборот, дорогих инициируемому людей, обставленные под пышные и "изящные" ритуалы.
— Стойте! — вскричала Жива, когда Кабаня уже вскинула копье. — Я проведу вас к старейшине, имеющей доступ к сокровищнице!
— Глава 95
— Поверить не могу, что это сработало, — проворчала Кабаня, выбираясь из кольца.
— Да, дед, что-то ты перемудрил, — согласился Хомяк.
— Зато сработало! — пылко ринулась на защиту Пиала.
— Но ведь могло и не сработать, — почти пропела Павлина, оглядываясь.
— Хорош шуметь, разгалделись, как стая гусей, — хмуро бросил Борисов, тоже вылезая наружу. — За работу, казаки, или вы думаете, что добыча сама себя возьмет?! Но вначале, Хомяк, отключи все системы защиты, да перережь сигнализацию, чтобы ни единой капли ци отсюда не ушло.
— Я помогу, я знаю как! — предложила Гиена.
Остальные казаки совершили полупоклон, сложив руку и кулак перед собой и, дождавшись сигнала Хомяка, ринулись собирать все подряд из сокровищницы секты Незримого Ужаса.
— Здесь кто-то есть, — передал по мыслеречи Лобзик.
— Именно, — согласился Борисов, — и сейчас он вылезет покарать наглых воров.
Размеры сокровищницы (и ведь это была только одна из них!) потрясали, сюда, пожалуй, легко уместился бы небольшой городок. Стены, увешанные оружием, завалы ингредиентов, флаконы с редкими эликсирами, пилюли и свитки в шкафах, и повсюду нефрит, масса нефрита наилучшего качества. Если раньше Борисов вдыхал условный воздух ци, то сейчас словно дышал чистым кислородом с двух баллонов, настолько плотность ци тут превосходила и без того насыщенный воздух секты.
Внутрь же они попали очень просто: Хомяк, приглашенный внутрь кольца, отказался трахать Живу и отрубил ей член, после чего картинка в голове у Борисова окончательно сложилась. Хину и Живу расставили правильно в нише, словно вторая удушила первую своим членом, а первая отрезала второй член кинжалом, и на эту картину немедленно сбежались старейшины, вызванные причитающими культиваторами (казаки незаметно слегка помогли панике, разумеется). Будь старейшина одна, кольцо досталось бы ей, но сбежались сразу четыре и поэтому они сообща отнесли кольцо в сокровищницу, как и рассчитывал Борисов, а сами отправились к лидеру секты, дабы та их рассудила.
— Дед, — появился хмурый Хомяк, — ну теперь-то можно пожрать?
— Можно, — согласился Борисов и это его спасло.
Хомяк находился рядом и успел среагировать, хотя Страж Сокровищницы нанес удар практически в лицо Борисову. Воздух вокруг словно загустел, Борисова дернуло в сторону, Хомяк сам сожрал атаку Стража и полыхнул божественной ци в ответ, заставляя того материализоваться. Борисов едва не застонал от собственной глупости, ну, конечно, раз оружие обзаводилось духом, то почему этого не могло сделать помещение?
Тем более такое, переполненное ци!
— Убейте его, пока не подал сигнал! — на шум появилась Кабаня.
— Отпусти братца! — Роксана дохнула огнем.
Белка, истошно вереща, ринулась вперед, сбила огонь, благо Сандро помог, и начала торопливо прятать свитки, пока их еще раз не подожгли. Пиала отскочила за Борисова и дрожала от той мощи, что излучали Хомяк, явно сжигавший свои бесценные запасы и Страж, который почему не подал сигнала наружу сразу.
— Мы дадим тебе свободу! — крикнул Борисов. — Ты будешь волен летать и парить!
— Я — Страж сокровищницы! — прорычал тот в ответ.
Выглядел он ожившим дубом, в родне которого затесались ежи и демоны. Хомяк напрягался и рычал, лапищи их переплетались в захвате, и никто не мог взять верх. Хомяк лязгнул пастью, вырвал кусок Стража, тот ударил в ответ, огонь дракона-Хомяка растекся по коре, Страж уколол сотней мечей, но все они скользнули прочь по стальной шерстке Хомяка, худевшего на глазах.
— У тебя будет своя сокровищница, но внутри нашего самолета! — крикнул Борисов, повинуясь наитию. — Вот он! Внутри полно места и он летает! Клянусь, мы сделаем тебе такой же, и ты сможешь летать со своей сокровищницей, где захочешь, куда захочешь, никто не отберет у тебя ничего и не принудит!
Опять же, цепочка ничем не подтвержденных догадок, но чего хотел пробудившийся дух оружия? Сражаться! Чего мог хотеть дух Сокровищницы? Хранить и не отдавать! Если же он не подал сигнала сразу (а ведь мог), значит, увидел шанс договориться.
— Я не хочу летать! — прорычал Страж. — Я хочу вернуться домой!
— А где твой дом? — спросил Борисов, чувствуя, что уже знает ответ.
— Под землей, в мире демонов, куда нет дороги культиваторам!
Борисов только рассмеялся в ответ и хлопнул себя по бедрам, не веря своему везению. О да, для любого культиватора такое стало бы непреодолимой преградой, если бы вообще пришло в голову договариваться со Стражем, но уж для Борисова с его планом!
— Вернем, — будничным тоном сказал Борисов, — только нам нужно будет содержимое сокровищницы.
— Сможете отправить — забирайте, — оскалился Страж, отпуская Хомяка. — Взамен отдадите мне Око Бездны!
Он водил носом, принюхивался и облизывался, и Борисов не стал спрашивать, как Страж узнал про бесценный артефакт, хорошо хоть Роксану не сожрал, как особый деликатес!
— Подкрепись пока, — сказал он, выбрасывая ему двуногого и двухголового демона.
Страж зачавкал, Борисов же повернулся к казакам.
— Работаем по плану.
— Так мы будем договариваться с.. этим?
— Он сторожевой зверь, представьте вашего родственника бы так посадили на цепь?!
Подействовало, звери-казаки приняли доводы и ринулись дальше сметать все. Бледный и тощий Хомяк лежал, Кура и Кума над ним сыпали ведрами ему прямо в пасть все подряд, от пилюль до духовных камней, благо теперь можно было не экономить.
— Так остальные Стражи тоже такие? — спросил Борисов.
— Нет других, — ответил Страж, с чмоканьем втягивая последний рог, — я тут один.
— Стало быть, ты и есть Незримый Ужас?
— Да, ваш паренек, — взгляд на Хомяка.
— Не надо, — повел рукой Борисов.
Страж замолчал, зато Хомяк простонал:
— Чего не надо?! Что за тайны, дед? Я тут крови и ци за общее дело не жалею, а ты!
— Хвалят тебя, долбоеб ты шерстяной! Никто не смог бы остановить Стража, только ты!
Сам Борисов Стража, похоже, ничуть не смущал. О своем демоническом происхождении он помнил мало, так давно его то ли выкрали, то ли унесли как добычу, пристроив охранять сокровищницу. Здесь, похоже, крылась еще одна загадка мира культиваторов, но Борисов не имел никакого желания ее разгадывать. Даже окажись страж единственным наследником какого-нибудь архидемона (вроде истории Роксаны), опять лезть под землю Борисову не хотелось.
Даже с поправкой на новые умения и знания Хомяка.
— Да, я такой, — надулся вяло Хомяк и успокоился.
Время поджимало, в любой момент могли вернуться старейшины и лидер секты. Открытие дверей контролировалось снаружи, Страж тут не имел никакой власти, а Хомяк валялся, обессиленный короткой дракой. Императорский ранг, на глазок оценил Борисов, тут же подавил в себе желание заняться уговорами такого ценного и полезного союзника, ну нахер, сажать такого в самолет, легко можно было оказаться в плену.
— А ты сможешь задавить лидера секты и старейшин?
— Нет, — неохотно признал Страж, — сил не хватит.
Борисов цокнул, гениальная идея пленить всю верхушку, а потом устроить прорыв демонов срывалась. Кто другой почел бы за успех уже достигнутое, но для Борисова оно было только началом дерзкого плана перессорить и ослабить сильнейшие секты, а затем под их обличьями еще и разгромить ряд тех, кто стоял на ступеньку ниже.
— Ладно, работаем по прежнему плану. Хомяк — подключайся к источнику, да незаметно!
— Но я...
— Разве у тебя нет независимых контролирующих построений, связанных с источником? — перебил Стража Борисов.
— Есть, — признал тот.
— Ну вот, чего ж еще.
Пока Хомяк сосал ци из источника, изрядно напоминая шерстяного клопа, выросшего до размеров мамонта, Борисов занялся организацией остальных казаков. Белка и Пиала продолжали сметать свитки, получив строгий приказ не прерываться. Павлине предстояло готовиться к выходу под видом "культиватора Пылающего Водопада". Роксана и Гиена отправились к прирученным зверям, также их щедро снабдили кольцами, для перевозки.
— Сандро, заваришь дверь, едва они войдут! — приказывал Борисов. — Хомяк?
— Ну дед! Еще капельку!
Эта капелька уже лилась из ушей не только у Хомяка, но и Борисова, и всех остальных, кто был с ним связан. Кура и Кума отправились выводить гаремы, а также они должны были остаться в засаде, для ударов в спину, наведения паники и иллюзий и запуска слухов, если потребовалось бы. Оставался только Медведь, который готовился сыграть свою роль в ловушке.
— Я же сказал, что у меня не хватит сил, — заметил Страж, разглядывая построение. — И эта хлипкая ловушка не удержит их и пяти секунд.
— Не ссы, не справишься ты, справится цизика, — весело ответил Борисов.
Страж погрузился в раздумья, что за цизика такая, и отстал. Хомяк уже почти захлебывался, но упорно высасывал источник, и Борисов сам ощущал, что сейчас тоже лопнет, и вместе с ним Лобзик, раскалившийся докрасна. Сандро подкладывал руды и духовные камни, ворча, что так кузнечные дела и улучшения не делаются.
