— Лошадь тоже красивая, — сказал Карлссон. — Или сокол.
— Но ведь эльфы похожи на людей!
— Похожи, — согласился Карлссон. — Обычному человеку и не отличить.
— Тогда при чем тут лошади? Если человек думает, что перед ним человек...
— Это человек думает, — перебил Карлссон. — Но сид всегда точно знает, кто перед ним. Впрочем, иногда это необходимо. Бессмертным.
— Почему? — спросила Катя.
— Жизнь. Бессмертные, чтобы оставаться бессмертными, должны время от времени брать у смертных жизнь.
— И как они это делают?
— По-разному. Но сиды, они никогда меры не знали, потому если уж к ним попадал кто-то из человечков, то отпускали его только тогда, когда... В общем, даже если и отпускали, то умом он или она повреждались окончательно. Когда вокруг человечка одни сиды, человечку так и так пропадать. Но так было раньше, когда сиды не могли жить среди людей.
— А теперь — могут?
— А теперь — могут, — подтвердил Карлссон.
— Погоди! — сказала Катя. — Ты что, хочешь сказать, что эльфы существуют на самом деле?
— Разумеется, существуют, — невозмутимо сказал Карлссон.
— Ты — серьезно?
— Абсолютно!
— И ты сам их встречал?
— Встречал.
— Не верю! — заявила Катя. — Ты меня разыгрываешь! Не поверю, пока сама не увижу! Если хочешь, чтобы я тебе поверила, — покажи мне настоящего эльфа! И пусть он докажет, что он действительно эльф!
— Не получится, — сказал Карлссон. — Если я встречу эльфа...
— Ну вот! Я так и знала! — перебила Катя. — Всегда найдется отговорка!
— ...и узнаю его, — невозмутимо продолжал Карлссон, — то вряд ли сумею его с тобой познакомить.
И добавил что-то не по-русски.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что эльфа настолько... м-м-м... огорчит наша встреча, что до знакомства с тобой дело уже не дойдет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Катя решает измениться к лучшему и знакомится с хозяйкой модного салона
Жил-был эльф. И было у него косоглазие. Пошел он однажды куда глаза глядят... и порвался.
Предстоящая вечеринка, помимо неопределенного радостного подъема, вызывала у Кати легкую панику. Легкомысленная Лейка не сообщила ей ни кто придет, ни когда, ни что с гостями делать. Хорошо хоть сказала, что еду и музыку гости принесут с собой. Денег у Кати было в обрез. От того, что ей дали в дорогу родители, осталось совсем мало, и этот остаток Катя намеревалась потратить на себя. Пусть у нее в доме пусто, но выглядеть замухрышкой на фоне питерских красавиц она не собиралась. Тем более скоро она получит гонорар. Приняв решение, Катя позвонила Лейке и объяснила, что хочет заняться своей внешностью, но не знает, с чего начать.
— А как у тебя с деньгами? — сразу поинтересовалась практичная Лейка.
— Есть кое-что...
— Ты конкретно чего хочешь? Прическа, одежда, стиль?
— Всё сразу.
— Тогда так. Одежду все продвинутые люди сейчас покупают в "Кислороде" — это, кстати, от тебя рядом, минут десять по Невскому к площади Восстания. Маленький такой бутик, но есть из чего выбрать, и совсем не дорого. А потом, когда затоваришься, еще метров через двадцать сверни в подворотню, пройди три двора насквозь и увидишь такую зеленую с золотом вывеску "Вечная молодость". Это оздоровительный центр, там же у них и парикмахерская, и визаж, и черт в ступе. Там не какой-нибудь банальный салон красоты, а творческая студия, они во всяких конкурсах участвуют, работают только с элитой, и поэтому цены, честно говоря, не для простого народа. Но ты не бойся, у меня там знакомая девочка работает, Оля, она стилист, международный призер, я тебе дам ее телефон, и она сделает тебе скидку. Объясни ей ситуацию, и она сама подберет тебе и прическу, и макияж — в общем, создаст индивидуальный образ...
— Именно это мне и надо! — обрадовалась Катя. — Давай телефон, записываю...
Из "Кислорода" Катя вышла с ног до головы во всём новом, стильном и модном, осторожно выступая в невесомых босоножках и чувствуя себя так, будто сменила кожу. Бедра туго обтягивали ядовито-голубые джинсы с алыми бархатными вставками на коленях; с черной футболки мрачно смотрело на мир анимэшное большеглазое существо непонятного пола с самурайским мечом наперевес. Прозрачные пластиковые босоножки, которые стоили столько, сколько в Пскове стоят хорошие зимние сапоги, переливались всеми цветами радуги; продавец уверял, что они накапливают свет и будут светиться в темноте. Вообще насчет дешевизны Лейка слегка погорячилась: после всех покупок денег у Кати осталось разве что на скромную стрижку в районной парикмахерской. Катя прошла двадцать метров и в нерешительности остановилась перед подворотней. Может, имело смысл отложить посещение "Вечной молодости" до получения гонорара? Здравый смысл подсказывал, что до десятого надо еще чем-то питаться. "Проживу как-нибудь на чае с хлебом. Зато стану стройная, как Кейт Мосс!" — решила Катя.
Здравый смысл обреченно умолк.
"Вечная молодость" пряталась во дворах.
Нырнув под зелено-золотистую вывеску, Катя спустилась на несколько ступенек и оказалась в прохладном холле цокольного этажа, белые стены которого пестрели плакатами и фотографиями известных личностей шоу-бизнеса в обнимку со своими гримерами и стилистами. Напротив двери светился изнутри стеклянный стеллаж с разнообразной косметикой. Рядом, за компьютерным столом, листала журнал "Hair" молодая девушка невероятной красоты, посаженная тут явно ради рекламы косметических достижений "Вечной молодости". Она была пугающе похожа на существо с мечом на Катиной футболке.
— Добрый день, — сказала Катя.
Девушка оторвалась от журнала и выжидающе посмотрела нечеловечески огромными глазами. Приглядевшись, Катя поняла, что глаза умело накрашены, а двухсантиметровые ресницы, кажется, вообще приклеены.
— Вы не подскажете, где тут Оля?
— Вы записаны? — лениво спросила эльфийская красавица.
— Нет, но мы созванивались...
— Направо, вторая дверь, в зеркальный зал.
Катя побрела в указанном направлении. С обеих сторон ее сопровождали фотографии диковинно раскрашенных моделей обоего пола. Кате бросился в глаза красавец, разрисованный с одного бока под джентльмена во фраке, а с другого — под даму в вечернем платье. На ладонях у него были нарисованы черные и красные фишки.
"Неужели и меня так распишут?" — с опаской подумала она, открывая указанную дверь.
Зал был невелик, но казался огромным из-за зеркальных стен. Вдоль стенок тянулись ломящиеся от косметики полки, перед ними стояли высокие хрупкие насесты. В дальнем конце зала перебирала косметику крупная девушка с короткими черными волосами.
— Ты Катя? — негромко спросила она. — Садись сюда.
Катя взгромоздилась на насест, чувствуя себя растянутым на мольберте холстом.
У суперстилиста Оли была квадратная фигура, холеная кожа и холодный изучающий взгляд. Она бесцеремонно взяла Катю за подбородок и принялась вертеть как куклу, рассматривая со всех сторон с хмурым видом.
— Чего хотим? — спросила она.
— Подобрать стиль... и имидж.
— Стиль, девочка, подобрать нельзя, — сухо сказала Оля. — Он или есть, или его нет. Всё зависит от того, обладаешь ли ты индивидуальностью. Если как личность ты ноль, то никакой стилист не поможет.
— А имидж? — слегка испуганно спросила Катя.
— Имидж — это совсем другой вопрос, — пробормотала Оля, выковыривая из стенда с косметикой какие-то коробочки и ставя рядком их перед собой на полку. — И прежде всего это вопрос денег...
Катя, совсем оробев, пробормотала что-то о скидке. Оля поморщилась.
— Не дергай головой, я подбираю тушь. Не беспокойся, Лейла меня предупредила, что ты малоимущая. Думаю, долларов в двести мы уложимся.
Катя на мгновение замерла, а потом решительно полезла с табуретки.
— Слушай, я не могу работать, когда ты все время вертишься... — недовольно начала Оля.
— Олечка, ты здесь? — раздался нежный голос из коридора. — Уже трудимся?
Оля сразу выпрямилась, подобралась. На ее лице появилось натренированное выражение безграничной радости.
— Кариночка, как ты сегодня рано! — воскликнула она. — Это хозяйка, — шепнула она Кате.
В зеркальный зал легким шагом впорхнула красивая женщина лет тридцати, стройная и мускулистая, как гимнастка. Катю поразила ее прическа: длинные волосы, завязанные на макушке в хитрый узел, торчали во все стороны, как лучи заходящего солнца. Сходство усугублялось багровым оттенком шевелюры.
При виде хозяйской прически Оля всплеснула руками и испустила восторженный визг:
— Bay, какая прелесть! Экстрим!
— Привет, девочки, — ослепительно улыбаясь, поздоровалась хозяйка и с откровенным удовольствием посмотрелась в зеркало.
— Я только что от Альбертика. Два часа меня мучил, противный. Сегодня ночью дефиле в "Голливудских ночах", а потом у меня там же мастер-класс. Пусть и на мастера полюбуются, хи-хи, не только же на моделек смотреть... Заодно и студии реклама.
— Душат слезы, — с надрывом прошептала Оля, рассматривая пылающую конструкцию.
Хозяйка благосклонно улыбнулась:
— Альбертик сегодня в образе. Хочешь, иди к нему, пока у него не иссяк творческий порыв. Он и тебя раскрасит.
— У меня вообще-то клиент, — кисло сказала Ольга.
Карина скользнула взглядом по Катиным волосам, встрепенулась. Катя встретила в зеркале ее профессиональный оценивающий взгляд. Глаза у Карины были тщательно накрашенные, неестественно-синие.
"Цветные линзы носит, наверняка", — с легкой завистью подумала Катя. Она уже года три хотела такие.
— Ой, какая птичка к нам прилетела, — проворковала Карина. — Беленькая, нежненькая... Иди к Альбертику, Олюнь, я сама ей займусь. Кстати, — в ласковом голосе мелькнула угроза, — чтобы я последний раз видела тебя с когтями.
Оля виновато опустила глаза:
— Но это же обычный рабочий маникюр...
— Вот рабочий маникюр! — Хозяйка продемонстрировала тонкую кисть руки, невзначай прикоснувшись к щеке Кати. — Прозрачный лак, длина максимум два миллиметра от подушечки. Всё, свободна.
Громоздкая Оля поспешно удалилась, и Катя осталась наедине с хозяйкой.
— Ну, радость моя, приступим... — начала Карина.
— У меня нет двухсот долларов, — быстро сказала Катя. — И ста тоже нет. И пятидесяти...
Хозяйка возмущенно отмахнулась:
— Прелесть, зачем мне твои копейки! Ты ведь первый раз у нас, да? Первый раз — бесплатно.
Карина запустила пальцы в Катины волосы и принялась поворачивать ее голову туда-сюда, рассматривая со всех сторон. Пальцы у нее были твердые, как дерево.
— Ах, какая кожа! Не понимаю, зачем тебя вообще сюда занесло? — Голос Карины журчал, как ручеек. — В твоем возрасте тебе в принципе не нужна косметика. Тебе ведь лет семнадцать? Такое кипение стихий... такой заряд жизненной энергии... такой выплеск гормонов... Ты ведь еще девственница, да? Голову чуть левее, пожалуйста... У девочек в твоем возрасте, к сожалению, часто бывают проблемы с кожей, но ты просто уникум, давно такого не видела. И какие нежные губы... Тебя же любой макияж состарит... А вот бровки подкорректировать не мешало бы...
— Я хотела, чтобы мне помогли найти свой стиль, — сказала Катя, когда Карина наконец выпустила ее голову и пошла к стенду с косметикой.
— А я чем сейчас занимаюсь?
Карина вернулась через полминуты с ворохом баночек и коробочек.
— Твой стиль — весна. Робкая, но полная скрытой чувственности весна в горной долине. Первая зелень, похожая на изумрудный туман...
Руки Карины легко заскользили по Катиному лицу, нанося основу под тон.
— Спящие озера, с которых еще не везде сошел лед... Сизые вечерние тени...
Катя сидела, закрыв глаза, и чувствовала, как ее лицо то чем-то протирают, то припудривают, то водят острой кистью по векам... Кажется, Карина, забыв о собственных словах, намеревалась нарисовать поверх Катиного лица какое-то другое.
— Цветение дикого шиповника на неприступных скалах...
Сладко пахнущая липкая кисточка мазнула Катины губы.
— Немного прозрачного блеска... Ну, погляди на себя.
Из зеркала на Катю широко распахнутыми глазами смотрела русалка. Или фея. Казалось, ветер подует — и она улетит, растает как туман. Как прекрасное неземное видение.
— С волосами ничего делать не надо, — сказала Карина, любуясь на дело своих рук. — Не вздумай стричь или, не дай Бог, красить. Натуральная блондинка — это такая редкость... Сейчас все норовят перекраситься в какой-нибудь неестественный цвет. Мне и то пришлось, по работе...
Карина еще раз взглянула на Катю и вздохнула:
— Жалко, что эта пора человеческого расцвета так коротка. Шесть-семь лет... Тебе, детка, этого еще не понять. Для тебя семь лет — это полжизни, да?
— Но это же естественно — взрослеть, — пискнула Катя. — И разве обязательно в двадцать пять становиться дурнушкой? Вот вы, Карина, просто потрясающе выглядите!
— Я — это другое дело, — заметила хозяйка салона. — Но ты, детка, тоже не огорчайся раньше времени. Есть много способов сохранить подольше мимолетную человеческую красоту. Главное — не упустить время...
От Карины Катя вышла в полном восторге, унося список косметических препаратов, заботливо составленный хозяйкой "Вечной молодости" для поддержания Катиной "мимолетной" красоты. Красавица в холле куда-то смылась, и Катя задержалась в коридоре, чтобы посмотреть фотографии знаменитостей.
— ...Что значит "не хочет"? А ты дожимай! За что я тебе деньги плачу? Из своих возвращать будешь! — донеслось вдруг из-за полуоткрытой двери зеркального зала.
Катя не удержалась и заглянула. Карина, стоя боком к двери, кого-то распекала по телефону. Теперь, когда ее никто не видел, ее ухоженное лицо выглядело жестким и властным, почти мужским. Катя, слегка шокированная такой переменой, подумала, что Карине, наверно, не тридцать лет, а все сорок, если не больше.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Вечеринка
Однажды два юных тролля, брат с сестренкой, лепили из снега человечка. Когда человечек был готов, братишка сказал:
— Сбегаю в пещеру за морковкой!
— Возьми две, — сказала сестренка. — Нос ему тоже сделаем.
Вернувшись домой, Катя обнаружила там Карлссона. В своем неизменном спортивном костюме он восседал за столом и читал распечатку очередного перевода.
— Привет, — сказала Катя.
— Привет.
В его взгляде не было никакого восторга. А Катя так надеялась, что он оценит ее новый имидж.
— Будешь работать?
— Нет, — ответила Катя. — Ко мне сейчас гости придут.
Карлссон кивнул. Не поинтересовался, что за гости, не спросил: "Я не помешаю?" Словом, не сделал ровно ничего, что положено любознательному, вежливому и воспитанному человеку.
— Есть хочешь? — поинтересовалась воспитанная и вежливая Катя. — Есть конфеты и сыр.
