— Фернир, — откликнулся он, отступая от меня ещё на шаг.
— Сивый? — не удержалась я от возгласа.
— Он самый, — коротко поклонился парень, удивлённо сверкнув глазами. — Поспешать бы, госпожа. Тут тоже авроры рыщут. Да и те, что в Лютном, не задержатся. Они уж точно за вами шли. И нашу аппарацию прощёлкать не могли.
— Сынишка у меня в Лес убежал, — решилась я. — Найти бы надо.
Ну а что, раз Пифии нет, то самое оно к оборотням обратиться. Они, небось, каждую ветку в лесу знают.
— Так ваш же Лес, — удивился Фернир.
— Я только три часа, как Хозяйка, — нахмурилась я. — Ещё не со всем разобралась.
— Держитесь, — парень, судя по виду, решился на что-то важное и протянул руку. Я за неё ухватилась. Снова кружение аппарации, и вот мы где-то в глуби векового леса. Да не где-нибудь, а среди высоких домов, спрятанных меж густых зарослей — не сразу и разглядишь. Домики одноэтажные, а высокие за счёт свай. Или что-то вроде. Наводнения тут что ли бывают?
Я отогнала дурацкие мысли, потому что мой сопровождающий издал нечеловеческий рык, и на поляну со всех сторон стали выскакивать оборотни. Ну, если по логике. Потому что все они были вполне людьми. Вокруг нас быстро собралась толпа человек из двадцати.
— А остальные где? — рявкнул Фернир на гомонящих сородичей.
— Так охота же, — сипло ответил ему кто-то из толпы.
— Чего встали? — рявкнул Сивый ещё раз. — Хозяйку Леса не признали? На колени, ироды!
Вся толпа, блестя любопытными глазами, повалилась на колени. Мне от их внимания было даже приятно, но поспешила их поднять.
— Вставайте уже. Довольно.
Переглядываясь неуверенно, парни стали подниматься. Все молодые, некоторые очень молодые — лет пятнадцати. И женщин среди них не было.
Фернир вопросительно взглянул на меня, мол можно, я поговорю. Я поспешно кивнула. Всё же, это его стая, а я, хоть опасности не ощущаю, но сознаю. Это же звери, по сути, пусть и разумные. Разорвать могут, и всякое такое. Сметвик бы не порадовался моему новому неправильному знакомству, это точно.
— Значит так, — стал распоряжаться Сивый. — У Хозяйки в лесу малыш заплутал. Она сейчас вам его опишет, даст понюхать кровь, и сразу искать. Кто найдёт, того наградят. По-нашему. Всё ясно?
Фернир мне кивнул, и я быстро стала описывать Северуса, упомянула про то, что малыш из Хогсмида начал путь, не забыла упомянуть авроров, отправленных на поиски. Потом мне пришлось сделать порез на ладони — да, воспользовалась сомнительной чистоты когтем Фернира — и оборотни по очереди подходили к моей руке, шумно втягивая воздух. Кто-то пытался лизать ладонь, но бдительный Фернир это пресекал. Не прошло и трёх минут, как поляна опустела.
Я еле успела ухватить Фернира за рукав.
— Погоди! А что мне, тут ждать? И что за награда — по-вашему?
— К себе хотите вернуться? — расстроено спросил оборотень, кивнув куда-то в сторону. — А я хотел вас пригласить в дом. Жена моя вам рада будет, госпожа. И обед поди готов уже. Да и чего там ждать, быстро обернуться. Не в первой нам детишек отлавливать, что своих, что чужих.
— Э-э, чужих?
— Больно надо, — выплюнул Фернир зло, — мы насильно никого не обращаем, враки это всё. А детёныши — это святое. Выловим и к матери на крыльцо доставим. И награды, заметьте, ни один уважающий себя оборотень за это не возьмёт.
— А сейчас что же? — примиряюще спросила я. — Вы же пообещали им награду.
— Ну да, разрешу жениться раньше срока и дом справим молодым.
— А! так они что — все не женатые?
— Ну почему же все? Во-первых, большинство матёрых сейчас на охоте, это они верно сказали. Но и тут некоторые уже окольцованные были. Только молодёжь за такую награду больше стараться будет. И старики им уступят — все ведь с пониманием.
Я и не заметила, как за разговором мы подошли к одному из домов. Небольшой такой домишко на курьих ножках. Лестница из ниоткуда появилась, от двери до самой земли.
— Уважьте, — поклонился Фернир, делая приглашающий жест. В этот миг дверь распахнулась и на пороге показалась молоденькая девчонка с плутовской улыбкой. Сивый вскинул голову в её сторону, явно любуясь, но тут же спохватился: — Встречай Хозяйку Леса, Малена. Отобедать согласились.
Обед получился хоть и вкусный, но слегка бестолковый. Не успела я распробовать вкуснейший суп из какой-то дичи и множества травок, как в дом стали ломиться вернувшиеся парни. Но впустили только одного, тот краснея, пихнул мне в руки чумазого, оборванного и несчастного Северуса, уткнувшегося мне в колени. И посмотрел вопросительно на Сивого сквозь длиннющие ресницы.
Я подхватила ребёнка, прижав к груди сильно-сильно, а он уткнулся мне в шею и разревелся.
— Что встал, Лис? — буркнул Сивый, — веди свою избранницу. Отобедаем вместе, да решим, где вам дом ставить.
Но Лис не спешил уходить, топтался на пороге.
— Что ещё?
— Да это, — смущённый взгляд в мою сторону.
— Говори! Это Хозяйка Леса, при ней можно. Она и без тебя обо всём знает.
Я сморгнула слёзы, улыбнувшись в волосы Северуса. Но прислушалась, продолжая его гладить по вздрагивающей спине. Я всё знаю, скажут тоже!
— Так это, — Лис переступил с ноги на ногу. В нём и правда, было что-то лисье. То ли рыжие волосы, то ли взгляд хитрый, но прозвище очень подходило к его подвижной худой фигуре. — Мы ещё одного детёныша нашли. Не оборотня.
— И что? — грозно насупился хозяин дома. — Забыли, как поступать надо?
— Так это тот самый щеночек, — замявшись, выдавил Лис. Всё же он меня стеснялся. Даже неловко было, я тут гостья, а не он. — Гада того, Люпина.
Сивый стремительно побагровел, даже уши запылали, и смущённо посмотрел на меня:
— Простите, госпожа, я отлучусь...
— Нет! — Сев у меня на руках даже плакать перестал. — Ведите сюда этого мальчика! Ну, живо!
Парни уставились на меня потрясённо, и я сразу струхнула. Ага, раскомандовалась тут.
Но Фернир, раздув ноздри, тут же успокоился и кивнул Лису, садясь обратно за стол:
— Приведи. И невесту свою не забудь. Или нет её?
— Есть, — прохрипел рыжий, тоже покрывшийся ярким румянцем, и шмыгнул за дверь.
А я медленно выдохнула. Ну надо же! Неужели сейчас вживую увижу маленького Ремуса Люпина? И как мне заставить оборотней его не кусать? Или уже?
— Мам, — позвал меня Сев, — ты не сердишься?
— Ну конечно нет, маленький, — поцеловала я его в лоб. — Я так рада, что ты нашёлся!
— Мам, я столько интересного видел! И единорожку даже.
— Единорога? — удивилась я.
— Ага, он прокатить меня хотел, а тут волки. Они его спугнули.
— А чего ж ты сбежал в лес, милый?
Сев нахмурился и выпрямился у меня на коленях. Отвёл взгляд.
— Я не сбежал, я тебя искать пошёл. И папу. Мне Данко сказал, что вы в лес пошли.
— А что же Данко? Отпустил тебя одного?
— Не, он заснул.
— Заснул?
— Ага. Я сказал ему: "Спи!". И он заснул.
Тут Малена поставила перед Севом тарелку с кусочками жареного мяса и положила толстый кусок хлеба. Малыш сглотнул, глядя на еду. Я устроила его поудобнее и позволила есть руками, как хозяева. Всё равно вилок не наблюдалось. Не ложкой же жаркое подцеплять. Ребёнок тут же вцепился в мясо зубами, вызвав умиление на лицах хозяев.
Дверь распахнулась и в хижину зашёл Лис и ещё одна миниатюрная девчонка. То ли у них в принципе тут девушки маленькие, а мужики здоровенные, то ли у Лиса и Сивого вкусы совпадают. Девчонка держала за руку мальчика лет пяти, пугливо жавшегося к ней, и сама пыталась спрятаться за женихом.
— О! — прогудел Фернир, — Проходи, Ребекка. А я-то думал, другого выберешь. Ну-ну, садитесь за стол. Не покусаю. Щенка сюда давай.
— Лучше пусть он рядом с нами сядет, — попросила я. Северус, утолив первый голод, уже с любопытством поглядывал на сверстника.
Сивый покряхтел недовольно, но разрешил. Маленький Люпин боялся его страшно. Смешной он оказывается был в детстве. Мордашка симпатичная, светлая чёлка на глаза падает, ручки ножки худенькие, а улыбка очаровательная, всё лицо освещает. Просто мальчик-солнышко. Это он на приветствие сына так улыбнулся. Обрадовался, видать, что он тут не один из мелких.
Малена тихонько подошла ко мне и быстро зашептала наухо. Оказывается, Люпин-старший, глава отдела по магическим существам, собирался пробить закон о "сокращении популяции оборотней" и организации резерваций для оставшихся "адекватных особей". Закон не прошёл, но пока шли слушанья отряд авроров провел рейд, по результам которого в стае Фернира недосчитались многоих, включая его племянницу пятнадцати лет, и двух кузенов Малены, которым не было ещё и пяти.
Под конец Малена намекнула, что последнее слово всё равно за мной, было б по-другому — никто б про мальца и не вспомнил. Так что от моего твердого "нет" Сивый как-то сразу успокоился и повеселел, словно груз с него сняли. Развалился вальяжно, стал молодых поздравлять, да выспрашивать, какой они дом хотят, да где будут строиться, да когда свадьбу сыграют — в это полнолуние, или в следующее.
Ремуса тоже покормили. А затем нас всех перенесли на поляну Энис Гард.
Хозяйку прежнюю я искать не стала, а сразу повела детишек в подземный зал, да по лестнице в дом.
Порядок феи уже навели, более того, с кухни неслись очень вкусные запахи. И хоть мы только что отобедали у оборотней, есть все равно захотелось. Но только феи встречали меня с встревоженными лицами.
— Что ещё? — я сразу внутренне напряглась, не спеша выпускать детей из рук.
— Хозяин пришёл, — пояснил Банди, — войти в дом не может. Двери-то нет.
Я охнула, и поспешила к окну вместе с Севом.
— Давно он пришёл?
— Минут десять как, — грустно ответил фей.
— Давайте мне мальчишек, — попросила Эриока, — я их умою. Хотите плюшек, ребята? С вкусным соком? А? Ну пойдёмте умываться тогда.
Северус оторвался от меня с неохотой, но пошёл мыться без возражений. Ремус Люпин и вовсе охотно побежал за ним.
На дворе я еле разглядела в темноте наших героев. Тоби и Джей Ли что-то обсуждали, не глядя на окна.
Распахнула створки:
— Эй, привет, не войти?
-Эль, — сразу развернулся ко мне Тоби, — что за... Ты что — покрасила волосы? Ладно, куда дверь делась? И где ты была?
— Долгая история, — вздохнула я, — лезьте в окно, если сможете.
— В окно? — возмутился Тоби.
— Да запросто, — усмехнулся Джей Ли. — Посторонись, сестрёнка.
Такс, а это что за походка моряка — тут у нас вроде не штормит, да и вообще — суша.
— Вы что, пьяны? — подозрительно спросила я, прикидывая не стоит ли заменить отсутсвующую скалку одним древним гоблинским посохом.
Случай вроде как подходящий.
Эпилог
Общеизвестно, что в Англии многое решается в клубах. Где-то между второй сигарой и четвертым дринком, не отрываясь от карт принимаются решения, которые определяют лицо мира на десятилетия если не столетия вперёд. Сейчас.
Но были времена, когда всё важное решалось в трактирах, а содержатель придорожного пристанища путников был одним из самых уважаемых людей — наравне с военным вождём и жрецом. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной Конфедерации Магов и просто сильнейший волшебник современности знал об этом, что называется, "из книг", а вот глаза его собеседницы, окружённые сеткой морщин, казалось лично видели мерный шаг легионов Рима, выбивающих пыль из дорог Бретани. И дурь из её обитателей.
Это конечно не могло быть правдой (или все же могло?), но именно от такой параллели он никак не мог избавится — будто он, как какой-то варварский вождь, во всём блеске славы, силы и золота пришёл в трактир выслушать условия позорного мира. Не от легата или трибуна, а от простого примипила* — ведь именно победитель определяет какое уважение оказать побеждённому. Да и его судьбу.
Победитель может позволить себе многое — включая вот так, запросто, явиться в самое сердце "чужой" территории, в трактир "Кабанья голова", и здесь спокойно наслаждается жизнью — то есть пинтовой кружкой отнюдь не "сливочного" пива и громадной сковородой шипящих острых колбасок. В то время как самый могущественный чародей не знал, чем занять руки, то и дело принимавшиеся теребить бороду, и не мог впихнуть в себя ни куска. Горек хлеб побеждённых.
А он именно проиграл, причём проиграл именно по высшему разряду, как там говорил этот древний китаец: "Самая лучшая война — разбить замыслы противника"? Всё верно — и это удар был страшен, будто ураган, разметавший карточный домик — столь тщательно и с любовью выстраиваемый карточный замок. Стыдно сказать, но он просто... растерялся. Как растерялся бы играющий белыми (конечно же — только белыми!), гроссмейстер, продумавший партию на два десятка шагов вперёд, готовый сделать первый ход неминуемо приводящий его к победе и вдруг обнаруживший, что с доски пропал чёрный король. Вот так — взял и просто пропал, а оставшиеся фигуры, включая и его собственные, перекрасились в пяток разных цветов и занялись непонятными эволюциями, напрочь забыв о своём подчинённом положении.
Да уж, раз — и набирающий силу и могущество (разумеется перед тем как рухнуть, освобождая дорогу для нового витка развития), тёмный лорд просто исчезает с доски как какая-то пешка, а чёрный ферзь (проведя быструю чистку рядов от совсем уж отмороженных) сличает ряды, обзаводится могущественными союзниками и, что самое неприятное, выдвигает практически революционную программу реформ. Вроде бы и под старым лозунгом "чистоты крови", но содержащую вполне себе действенные предложения по очистке той самой крови. Настоль продуманные, что сразу становилось понятно чьи уши тут торчат. А уж их предложения по правам волшебных существ... не принять их было, во-первых, неудобно — чёртовы последыши Малфоя не постеснялись просто содрать его собственные предложения (выдвинутые в расчёте на то, что их никто, естественно, не примет), и довести до абсурда; а во-вторых, это грозило вызвать пожар такого размера, что предыдущие гоблинские восстания покажутся выездом бойскаутов на воскресный пикник. И это всё было не больше чем верхушкой айсберга, по-настоящему грозные события проходили, что называется, "под толстым слоем", подавая наверх только слабые, но от того не менее тревожные сигналы — вроде вдруг расширившегося чуть не вдвое Запретного леса, почти окружившего Хогвартс и Хогсмид, так ещё в этом расширении явно чувствовалась чья-то воля. По крайней мере перерезать железнодорожную ветку и дороги Лес даже не пытался, оставив широкие зоны отчуждения. Как бы намекая. Это, не говоря уже о совете попечителей Хогвартса, вдруг заинтересовавшихся содержимым программ и падением уровня преподавания. За этим всем явно чувствовалась ласковая, но твёрдая рука, заботливо поправляющая на шее намыленную верёвку.
М-да, неприятно ощутить себя вместо игрока фигурой, но он ещё не утратил мужества и сможет прямо посмотреть в глаза своего противника. Дамблдор решительно оставил в покое порядком растрёпанную бороду и взглянул через стол на Пифию. Да уж, лучше бы не смотрел, как ни стыдно — но пришлось срочно прятать взгляд. Древнее тёмное зло совсем не торжествовало по поводу своей победы, отнюдь. Взгляд даже не был равнодушным. Хуже всего — он был усталым и сочувствующим, и даже немного разочарованным — так могла бы смотреть бабушка на "внучка", который сначала устроил пару безобразных сцен, доказывая родителям, что "он уже взрослый", а теперь прибежавший за деньгами для лечения подхваченной дурной болезни и советами, как всё это по надёжнее скрыть.
