Директор Дурмстранга впал в кратковременный ступор, судорожно пытаясь припомнить, был ли вообще такой разговор, когда он происходил и существуют ли свидетели, способные доказать, что он, Игорь Каркаров, с кого-то там снимал ответственность за свою безопасность.
— Нет, само собой, я не отказываюсь оказать дружескую помощь своему коллеге и его терпящим бедствие ученикам, — оставив попытки дождаться хоть какой-нибудь реакции Каркарова, продолжил Альбус Дамблдор. — Но повторяю, Игорь, ответственность за инцидент с вашим кораблем несешь ты сам. Возможно, тебе не стоило так уж сильно печься о каких-то ваших дурмстрангских секретах — вряд ли они стоят целого корабля... Минерва, Филиус, Помона, прошу вас оказать мне некоторую помощь в устранении этой маленькой неприятности...
Согласно закивавшие преподаватели тоже поднялись со своих мест и проследовали к дверям Зала за Дамблдором. Игорь Каркаров, продолжавший пребывать в полнейшей прострации спохватился только когда за директором Хогвартса и его "делегацией ремонтников" уже сомкнулись двери.
— Ну и как вам? — самодовольно поинтересовался Гербиус Малфой, передислоцировавшийся с когтевранского стола за Слизеринский.
Поттеру он заговорщицки подмигнул и хлопнул по плечу, только, увы, Гарри таких проявлений дружественности не оценил. Внимание самого буйного за последние десять лет слизеринца накрепко приковала к себе замершая на полдороге Гермиона Грэйнджер, совершавшая, судя на напряженно бьющейся жилке на виске и нахмуренным бровям, очень трудоемкий мыслительный процесс. Все довольство и уверенность в своей безнаказанности у Гарольда куда-то в срочном порядке улетучились. Несомненно, Гермионе для получения верного результата два и два сложить было проще некуда. Особенно активно содействовали правильному вектору мыслей скорбной гусеницей вползшие за успевшей к этому времени вернуться МакГонагалл изможденные ночными "приключениями" с кораблем дурмстрангцы. Гермиона, сузив глаза, перевела взгляд с Гарри Поттера на особенно сильно выбившегося из сил на фоне товарищей Виктора Крама в промокшей насквозь мантии, а затем снова на Гарри. Если же учесть, что громких воплей про размеры пробоины и того, кто вероятнее всего их оставил, Каркарова разве что только в Лондоне слышно не было, картина вырисовывалась достаточно ясная. Во всяком случае, для тех, кто был хотя бы частично знаком с ситуацией.
Свою осведомленность в делах слизеринского трио Гермиона доказала звонкой пощечиной вышеозначенному Поттеру. Настроение смиренного раскаянья мгновенно сменилось досадой, а затем и очень колючей злобой на слизеринцев и их методы демонстрации своих прав и способностей. Только где-то на задворках тлел приятный уголек гордости за себя и немого восхищения: ради нее, какой-то там магглокровки, не имеющей ни денег, ни титулов, ни положений... да вообще ничего!... готовы были совершать поступки, выходящие за рамки стандартного "привлеки к себе внимание девушки". Да и за рамки логики, чего уж греха-то таить?
— Ты соображаешь, что делаешь? — пожалуй, в качестве и внушительности шипения ей позавидовать мог даже сам Король Змей Ангуис, собственно, этим самым ночным диверсантом и являвшийся.
— Извини, что сорвал вам дальнейшие увлекательные прогулки по дурмстрангскому кораблю, — спокойно отпарировал Гарольд. Вроде как никто даже и не отпирался. Неофициальная ученическая сеть распространения информации, проще говоря — все сплетницы Хогвартса, в полном составе бились в экстатическом припадке — такие разборки и прямо у них под носом! Такое выяснение отношений! Накал страстей! И между кем — между гриффиндоркой (больше того — Грэйнджер) и слизеринцем (что еще хуже — Гарри Поттером).
Самому же Гарольду было не до шуток. Конечно, после долгих и вдумчивых размышлений на тему "нравственность и Гермиона Грэйнджер" он не единожды убедился в своем идиотизме и склонности к крайне поспешным, необдуманным решениям. А заодно и к их еще более скорой реализации. Достойный ответ ему, с учетом этих факторов, да еще и если приплюсовать все неучтенные, выдать было бы достаточно сложно, поскольку нет его, ответа-то. Ну а ревнивые вопли "не смей с другим ходить на экскурсии по всяким там кораблям" вообще под собой основ не имели. Вроде бы. Нет, а с чего вообще он это все затеял? Вот так честно, и без прикрас, хорошенько при этом подумав и отбросив всякий лишний бред? Он на Гермиону права собственничества заявлял? Ага, только попробовал бы...
Похоже, к тем же выводам, только лишь местами с противоположным знаком, пришла и сама виновница "корабельной катастрофы":
— Я... я имею полное право ходить куда угодно и с кем угодно! Ты мне не указ! — в ход пошли уже полуоправдательные реплики.
— Совершенно верно, — кивнул он. — Не указ, — и что это такое происходило? Чего он, собственно, ждал? Поттеру оставалось только теряться в догадках, почему он не только не пытается загладить свою вину и свести на нет неприятную ситуацию, но и делает все еще хуже.
Грэйнджер от, в общем-то, мгновенной "капитуляции" Гарольда выпала в осадок, одним махом позабыв все успевшие сформироваться в голове обвинения. Скромно помалкивали и местные магистры тонкой науки общения и обращения со слабым полом, предпочитая от греха подальше вообще слиться обстановкой и не колоть лишний раз чей-то взгляд своим присутствием. Отношения Гарри и Гермионы, со всеми их "подводными камнями", внутренними тонкостями и гигантской общей недопонятостью для Драко и Рона всегда были лесом дремучим.... А шастанье по лесным дебрям, как известно — профиль исключительно того же Поттера.
— Ты не имел никакого права мстить Виктору! — девушка распалялась все сильнее. — Да с чего ты взял, Гарри Поттер, что хоть в чем-то его превосходишь? — ну а вот это, определенно, было зря. В разговорах кто лучше, а кто хуже, у Гарольда всегда находила коса на камень.
Крам, наконец-то решивший с МакГонагалл все организационные вопросы и разобравшийся-таки с нынешним положением дурмстрангцев, фактически лишенных своего пристанища на корабле, повернулся в сторону зала, выискивая взглядом фигурку Гермионы. Местоположение ее Чемпиона Дурмстранга совершенно не вдохновило, и он поспешил ей "на помощь". Гарри, естественно, мгновенно заприметил подозрительные шевеления со стороны своего, чего уж греха таить, противника и мгновенно сменил линию поведения. Но что поделать, он снова наступил на одни и те же грабли: тонкое выяснение отношений лихих поворотов и необдуманных решений не терпело.
Он даже не повернулся в сторону проходившей мимо смешанной делегации когтевранцев и шармбатонцев, а только с садистским удовольствием уставившись в глаза пунцовой от гнева Гермионе, обронил:
— Флер, извини, как-то не по-человечески вышло — до сих пор тебя с получением звания Чемпиона не поздравил. Спешу исправиться, — Реджинальд исподтишка продемонстрировал ему большой палец. — Поздравляю. Серьезно. На мой взгляд ты единственная, кто действительно достоин защищать честь школы на Турнире.
Делакур на раздумья и оценку обстановки понадобилось не многим больше двух секунд. Гарри выжидательно скосил на нее глаза. По прошествии стратегического запаса отведенного ей времени Делакур с заалевшими от вспыхнувшего румянца щеками мило улыбнулась ему в ответ:
— Спасибо, А`рри, поста`гаюсь не `газуве`гить тебя во мнении во в`гремя пе`гвого состязания, — кокетливый взгляд, церемонно-длинная фраза и теплая, дружеская улыбка поставили жирный крест на и без того чисто мифологическом и абстрактном понятии женской солидарности. Чемпионка Шармбатона не имела никаких претензий к Гермионе Грэйнджер (они друг друга и в лицо-то едва знали), равно как и Гарри Поттера знала только по редким встречам в коридорах и из-за частого появления последнего в обществе Гербиуса и Реджинальда и передаваемым сплетням (хотя им верить — все равно что себя не уважать). И ничего более. Но так почему бы не помочь себе-любимой в приобретении еще одного (пусть и наверняка временного), причем, вполне симпатичного, воздыхателя, если какая-то наивная дуреха упустила свой шанс? Грех не воспользоваться возможностью, тем более если этот поклонник — Гарри Поттер, о котором в школе ходило множество интересных разговоров. К тому же, на самом деле далеко не все шармбатонцы были искренне счастливы и довольны выбором Кубка. Скажем так, совсем не все, и поздравления Флер высказали от силы человек пять. Всякого же рода "реверансы" от студентов Хогвартса, с горящим взглядом наблюдавших за каждым ее движением, выслушивать было не интересно. Другое дело — человек, на которого по каким-то таинственным причинам не действуют ее чары...
— О! — глаза Гермионы округлились. — Так вот... ну... — она перевела изумленный взгляд с Поттера на помахавшую ему ручкой и направившуюся к дверям зала Флер. — Я даже не знала... — беспомощно произнесла она. Кое в чем по-детски наивной несмотря на соседство с такими прожженными жизнью барышнями как Лаванда и Парватти девушке даже в голову прийти не могло, что все эти ужимки — дело момента, случая и наигранности. Она и не предполагала, что методы-то, собственно, у всех одни и те же...
— Герм-ивонна, отойди от этого человека! — еще одна эволюция в произношении ее имени не заставила себя долго ждать. Не сказать, конечно, что Виктор Крам очень быстро учился правильно выговаривать сложные и длинные имена на английский манер, но результат был на лицо. Крам гневно воззрился на откровенно веселящегося Поттера (который буквально парой минут спустя очень крепко пожалеет обо всем содеянном):
— Как ты посмел довести эту девушку до слез?
— Это когда именно? — поднял брови тот.
— Виктор, все в порядке, — нервно хихикнула Гермиона. — Я сама виновата. Я просто не знала, что...
— Ну да, конечно, мы ничего и никогда не знаем, — констатировал Гарольд, поднимаясь со скамьи.
— Поттер, ты должен извиниться перед Герм-ивонн за... — увесистым ударом в плечо Поттера ярый боец за честь и достоинство Гермионы Грэйнджер намеревался привлечь к себе и своим словам внимание. Такого развития событий, как мгновенно перехваченная рука, он никак не мог предусмотреть.
— Так, потише, — со своего места поднялся Рон, почувствовавший, что он наконец-то имеет полное право вмешаться и после этого не будет бит обеими сторонами. — И не думайте драку на глазах у учителей устраивать, — он указал подбородком в сторону МакГонагалл, о чем-то говорившей с профессором Барбейдж.
Естественно, реплика Рона прошла мимо ушей и разом напрягшегося Крама и обманчиво расслабившегося несмотря на крепкий захват Гарольда.
— Не надо указывать мне, что делать, — тихо произнес тот. — И, тем более, не вмешивайся в наши отношения...
— Какие отношения? — воскликнула Гермиона. — Вот с Флер Делакур у тебя — отношения, как я погляжу. Нет, погоди, не возражай! Я все прекрасно поняла! — она предупреждающе вскинула перед собой руки. — Ты прав, у меня тоже нет прав тебе указывать. Больше того, я не могу тебя ни в чем обвинять. Я... я все поняла и мешать больше не буду, ладно?
— Герм-ивонна, но ты говорить... — теперь, фигурально выражаясь, глаза на лоб полезли у Виктора Крама. Что именно "говорить" гриффиндорка Поттер узнать не пожелал:
— Все знаешь? Все понимаешь? Прекрасно. Тогда почему ты до сих пор здесь? Через десять минут занятия начнутся, — проще, конечно, встать особняком и закрыться броней самоуверенности и цинизма, чем, наконец-то раскрыться, признать неправым себя. Проще состроить независимую мину и, гордо развернувшись, продемонстрировать всем свое презрение, чем хотя бы единожды проиграть, чтобы позже получить нечто большее. Проиграть одну битву, чтобы выиграть войну? Нет, нам такое утверждение не знакомо. Не доросли еще.
— Так что случилось-то? — совершенно прибитый накалом страстей и тяжелыми, давящими волнами эмоций, спросил Драко Малфой уже по дороге к кабинету трансфигурации. — С чего это вы с Грэйнджер...?
— Да ничего, — раздосадовано бросил Гарри, устало потирая лоб. Не так все это должно было происходить. Не должна была казаться глупой самому же себе собственная ночная выходка.
Драко и Рон молча переглянулись. Если их друг отказывался сообщать какие-либо подробности, дело было плохо. Очень плохо. А угрызения совести у Поттера — дело страшное. В первую очередь — своими последствиями.
— Вы в курсе? Дурмстранг переселяют в наши подземелья, — нагнавшей их Блэйз хватило деликатности не трогать больную тему. Ей было видно и понятно куда как больше. — А ты, как староста, — она явственно покосилась на притихшего от таких новостей Гарольда, — должен будешь заниматься их обустройством. Профессор Снейп только что вернулся с остальными преподавателями, и он лично настоял, чтобы ты после уроков все взял под личный контроль.
— Чего-о? — староста Слизерина схватился за голову. — У-у-у! — собственный идиотизм, как и точные, эффективные методы явных и скрытых наказаний у Северуса Снейпа виделись ему особенно четко.
* * *
День выдался тяжким во всех отношениях. Неожиданное появление решивших-таки оповестить народные массы о происходящем в Хогвартсе и о надвигающемся Турнире репортеров... Так и не увенчавшиеся успехом попытки расследовать возникновение серьезных повреждений борта гордо зияющего на мелководье дыркой корабля делегации из Дурмстранга... Разборки с тем же Дурмстрангом из-за его расселения по подземельям... В конечном итоге, наименее изнуренной и наиболее активной оказалась Блэйз Забини, которая всего-то что дала короткое интервью репортерше "Ежедневного Пророка" Рите Скитер, после того как последняя умудрилась разговорить едва ли не всех Чемпионов и организаторов Турнира Трех Волшебников вместе взятых. Блэйз вполне обоснованно побаивалась, что вполне известная своим специфическим стилем Скитер, которая способна сделать "бомбу" из чего угодно, выставит обоих Поттеров не в самом лучшем виде. Но если судьба Джереми и иже с ним — попавших под лавину всеобщего внимания Гермионы и Джинни, ее не очень-то волновала, то вероятность негативного выставления в прессе фигуры Гарольда давала повод для беспокойства. Ну и Блэйз, со свойственной ей уверенностью, взяла все в свои руки. Как могла она попыталась обелить в глазах Скитер своего однокурсника. Насколько удачно у нее это вышло, судить было сложно, тем более что репортерам обязательно нужно было хоть кого-то кому-то противопоставить, а зачем им мудрить, если уже есть два брата-антагониста? Пожалуй, единственным положительным моментом во всей этой кутерьме был тот факт, что никто так и не догадался связать атаку дурмстрангского корабля с Гарольдом Поттером. Или же, вероятно, дело в том, что об этом хорошенько позаботился Альбус Дамблдор, которому не нужны были лишние проблемы с и без того неприятно начавшимся Турниром.
Следующим же утром, по совместительству являвшимся утром последнего дня перед первым состязанием, любой желающий (хотя вообще-то только те, кто подписался на "Ежедневный Пророк" и согласен был задаром передать свежий выпуск газеты своим товарищам) мог полюбоваться на совместный труд госпожи Скитер и ее главной информаторши в лице Блэйз. Едва ли не треть была посвящена отношениям двух "венценосных" братьев, сдобренная отдельными фотографиями то одного, то другого Поттера. Дальше шли краткие биографии и перечисление всех заслуг. Гарри в этом плане, как ни странно, даже повезло больше: конечно же, львиную долю статьи шло нагнетание обстановки в виде постоянного упоминания факультета, на котором он учился, и жалоб "бедных-забитых" гриффиндорцев на занимающегося напропалую самой темной из всех возможных магией однокурсника. Только в самом конце, под занавес, так сказать, многозначительно упоминалось о том, что Гарри Поттер был и остается фактически лидером по успеваемости в своей параллели, держась на равнее с местными "монстрами пера и пергамента с домашней работой". Еще одним коротеньким предложением было сказано, что его (всего лишь-то четверокурсника) уже назначили старостой, что свидетельствует о серьезности подхода к жизни и общей высокой организованности. А потом, еще более кратко сообщалось, что в отличие от своего брата и некоторых представителей зелено-серебряного факультета (наглядно разбиралась прошлогодняя эпопея с квиддичными командами) практически никуда не суется и никому глаза не мозолит. Этакая темная лошадка Хогвартса, очень уж темная и слишком уж "лошадистая". Ну и на-гора выдали, что во всем этом море информации о старшем из братьев (даже такую незначащую мелочь, как практически несуществующая разница в возрасте, раскопали!) что-то с чем-то явно не стыкуется. Неужто этот образец добропорядочности и прилежания, вытягивающий на своих юношеских плечах организацию всего факультета — новый Темный Лорд?
