Но главной сенсацией авиасалона стал даже не советский гигант Ан-22, а брифинг для представителей европейских авиакомпаний, на котором министр гражданской авиации Александр Евгеньевич Голованов сделал заявление об открытии Полярно-Сибирского воздушного коридора для полётов из Европы в Токио. Этого известия не то что бы ждали — хотя этот вопрос поднимали регулярно, но никто всерьёз не надеялся, что упрямые и закрытые 'большевики' всё же пойдут на подобное 'послабление режима'. Поэтому заявление министра прозвучало неожиданно, многие даже не сразу поверили, что 'это случилось'.
Ещё более удивительно было, что весь сервис на новом маршруте был организован в соответствии с международными стандартами. В ходе своей презентации министр показал слайды — изображения новых аэропортов, аэровокзалов, гостиниц, ресторанов, построенных не только в основных пунктах дозаправки, но и на запасных аэродромах. Особое внимание было уделено управлению воздушным движением — все диспетчеры, обслуживавшие новый воздушный коридор, были сертифицированы в соответствии с требованиями ИКАО и вели переговоры с пилотами на вполне понятном английском.
В западной прессе открытие Сибирского воздушного коридора было встречено с немалым энтузиазмом — значительно сокращался путь из Европы в Японию, что неизбежно должно было вызвать оживление в экономике. Для СССР новая воздушная трасса стала надёжным и постоянным источником дохода.
#Обновление 15.03.2020
13. Увертюра к реквиему по американской мечте.
К оглавлению
Система рабовладения и расовой сегрегации в США сформировалась ещё до получения независимости. Официально рабовладение подвергалось осуждению с первых дней независимости. Томас Джефферсон, один из авторов Конституции США, жёстко осудил торговлю рабами, как 'отвратительную коммерцию и скопление ужасов', 'жестокую войну против самой человеческой природы, нарушающую самые священные права на жизнь и свободу'. Северные штаты, экономика которых в меньшей степени зависела от труда рабов, приняли постулаты Джефферсона. В штате Массачуссетс рабов освободили после принятия Декларации Независимости и с 1780 года включили слова Джефферсона о недопустимости рабства в собственную Конституцию.
Однако после 1780 года Джефферсон полностью перестал выступать по вопросу рабства. В южных штатах его словам либо вообще не придали значение, либо их правящие элиты в своих конституциях они написали, что равными являются 'все свободные граждане'.
Сам Джефферсон до самой своей смерти в 1826 году оставался рабовладельцем. В его поместье в Монтичелло проживало 600 рабов, из них 16 работало непосредственно в доме, обслуживая его многочисленное семейство.
В конце концов, и Континентальный Конгресс вынужден был убрать из текста Конституции упоминания о работорговле, так как Южная Каролина и Джорджия не согласились бы на закрытие этого рынка, и вышли бы из состава США. Вплоть до 1865 года на каждый присоединяющийся штат, где рабство было запрещено, приходился или заново создавался штат, где рабство разрешалось официально. Причины тому были как политические — соображения равновесия, так и экономические.
Основой экономики южных штатов был и долгое время оставался хлопок — культура весьма сложная в уборке, требующая массу ручного труда. Хотя первый хлопкоуборочный комбайн был запатентован в США в 1850 г, большинство плантаторов предпочитали использовать ручной труд негров, поскольку рабы сами по себе являлись весьма выгодным вложением средств, вторым по выгоде после земли.
Ещё одной исторической особенностью американского Юга была традиционная поддержка демократической партии. На Севере преобладали республиканцы, на Юге — демократы.
Тот же Джефферсон, анализируя свои доходы и убытки в 1792 г обратил внимание, что его состояние ежегодно увеличивалось на 4%. На те же 4% росло количество принадлежавших ему рабов в результате их деторождения. Джефферсон тогда писал в письме Джорджу Вашингтону: 'Я не несу никаких убытков от их смерти, но рост прибыли моей плантации на 4% ежегодно обусловлен увеличением их численности'. Америка и сейчас продолжает следовать этому правилу Джефферсона: население страны обязательно должно расти, тем или иным способом, пусть даже с помощью иммиграции, так как это мощный стимул для увеличения экономики.
В другом письме, также написанном в начале 1790-х годов, Джефферсон также упоминал 'формулу 4%' и откровенно заявлял, что рабство представляет собой инвестиционную стратегию будущего. Одному из своих знакомых, оказавшемуся в затруднительном финансовом положении, Джефферсон советовал, если у его семьи остались какие-либо сбережения, 'вложить все до последнего цента в землю и негров, которые помимо их фактической производительности, приносят стране от 5 до 10% прибыли в связи с ростом их ценности'. ('Правила жизни отца-основателя США Джефферсона' https://eto-fake.livejournal.com/366014.html)
Хотя с 1865 года рабство в США официально было запрещено принятием 13-й поправки к Конституции, далеко не все штаты ратифицировали поправку одновременно. Отмена рабства отнюдь не означала автоматического признания равноправия чёрных и белых граждан. Напротив, она лишь усилила сложившуюся к тому времени расовую сегрегацию,
В ответ на принятие 13, 14, 15 поправок к Конституции, Законов 'О гражданских правах' 1866 года и 1875 года, демократы в южных штатах приняли местные законы, серьёзно ограничившие в правах негров и индейцев. Эти законы стали известны как 'Законы Джима Кроу' (Jim Crow laws). Это наименование было дано по имени комического персонажа, которого обычно изображали актёры, загримированные под негра.
Обычно официальное начало расовой сегрегации в США отсчитывается от 1890 года, когда в Луизиане была введена расовая сегрегация на железной дороге.
В 1892 году Гомер Плесси (Homer Plessy), который на 1/8 был негром, сел в поезде в вагон для белых. По законам Луизианы, он был арестован. Плесси обратился в суд (Plessy v. Ferguson, 163 U.S. 537 1896), считая, что власти штата нарушают конституцию США, которая должна гарантировать равенство граждан перед законом, но проиграл дело. Тогда Плесси подал апелляцию в Верховный суд США, В 1896 году было принято решение Верховного суда США по делу 'Плесси против Фергюсона', что разделение граждан на чернокожих и белых не нарушает конституцию, если соблюдается условие 'Раздельные, но равные', т.е. белые и 'цветные' ездят в одинаковых вагонах, учатся в одинаковых школах, получают услуги одинакового качества и т.д. Понятно, что на деле это условие практически никогда не соблюдалось.
К 1915 году во всех южных штатах были приняты законы о сегрегации в учебных заведениях, отелях, магазинах, ресторанах, больницах, транспорте, туалетах. В судах (!) было две Библии, одна из которых использовалась для принесения присяги чёрными. При голосовании с негров брали избирательный налог и проводили тест на грамотность. В результате этого на выборах 1900 года в Алабаме из 181 500 человек чёрного населения к голосованию было допущено только 3000.
Первая мировая и, особенно, последовавшая за ней Великая депрессия значительно ухудшили положение беднейших слоёв населения. Короткая передышка 20-х не принесла облегчения 'цветным' — богатые стали ещё богаче, бедные — ещё беднее.
Положение начало меняться после 2-й мировой войны, когда возникла ситуация, крайне неудобная для правящего белого большинства. США вступили в войну под лозунгами борьбы против режима, провозгласившего идею расового превосходства, и в то же время сами жили по законам расовой нетерпимости. Мириться с подобным отношением многие черные американцы уже не могли. Сотни тысяч негров воевали в рядах вооруженных сил, миллионы работали на военных предприятиях. С действительной службы демобилизовались ветераны, обнаружившие, что пока они воевали с нацистами, дома ничего не изменилось, и 'герои Америки', вернувшиеся домой, остаются для населения людьми второго сорта. Их справедливые протесты воспринимались не участвовавшим в войне населением страны как 'наглость'.
Как сказал белый фермер, на чьих глазах был убит чернокожий ветеран войны и трое его друзей: 'Джордж до армии был вполне приличным ниггером, а когда вернулся, стал воображать, что он ничем не хуже белого человека' (Маккейн Дж., Солтер М. Трудные решения. М., 2009. с 378) Это преступление было не единичным случаем. В первые послевоенные годы В США было совершено множество преступлений на расовой почве (см. Дэвис Д. Коммунист из Гарлема — член муниципального совета. М., 1981, с. 193). При этом люди, совершившие эти преступления, остались безнаказанными. Вопрос о расовой дискриминации приобрёл уже скандальный характер.
Ветераны также не оставались в долгу. Это были люди, прошедшие огонь и воду, умеющие воевать и остро чувствующие несправедливость. При том, что сегрегация существовала и в самих Вооружённых силах, в т.ч. во время боевых действий. К примеру, в элитных частях ВВС — Стратегической авиации большинство пилотов были белыми. Чёрным были доступны разве что посты воздушных стрелков. В истребительной авиации было лишь самую малость попроще. Из негров была сформирована 332-я истребительная группа, но и тут белые и чёрные лётчики служили раздельно.
В 1945 году в округ Макминн, штат Теннесси вернулось более 3000 демобилизованных ветеранов, составлявших около 10% населения округа (https://en.wikipedia.org/wiki/Battle_of_Athens_(1946)). По возвращении они обнаружили, что в их отсутствие в округе верховодили коррумпированные бюрократы — шериф Пэт Мэнсфилд и его предшественник на этом посту сенатор от штата Теннесси Пол Кантрелл из соседнего городка Этова, которых прикрывали 'союзники' из коррумпированной Демократической партии штата и из администрации президента-демократа Франклина Рузвельта. На каждых выборах Мэнсфилд и Кантрелл разворачивали наряды вооруженных полицейских (официально называвшихся помощниками шерифа) с заданием проследить, чтобы жители города голосовали, 'как положено'.
Полицейские запугивали избирателей, подделывали и вбрасывали бюллетени, фальсифицировали результаты подсчета голоса, руководствуясь известным афоризмом: 'неважно, кто и как голосует — важно, кто и как посчитает' голоса избирателей. Граждане округа жаловались в Вашингтон на коррупцию и злостные нарушения на выборах, но министерство юстиции, также находившееся под контролем демократов, спускало все обращения 'на тормозах'. Хуже того, население постепенно свыкалось с авторитарной властью и коррупцией. Шерифу и его заместителям платили по системе пошлин, полицейские получали деньги за каждого человека, которого они арестовали, заключили в тюрьму и освободили; чем больше арестов, тем больше денег они заработали. Поборам подвергались также туристы и путешественники. Полицейские часто останавливали автобусы, проезжавшие через графство, пассажиров случайным образом задерживали за нахождение в нетрезвом виде, независимо от реального состояния (вероятно, использовали местный аналог отменённого к тому времени федерального 'сухого закона'). В период с 1936 по 1946 год эти сборы составляли почти 300 000 долларов.
Отношение к злоупотреблениям и подрыву демократической процедуры выборов, как к важнейшему способу выражения принципа свободы и волеизъявления народа, в те времена было намного более серьёзным, чем сейчас. Ветераны решили, что мириться с таким унизительным положением для них недостойно и недопустимо: 'Принципы, за которые мы сражались в войне, попираются в округе Макминн'. На выборах 1946 года они выставили своих кандидатов на несколько должностей в местных органах власти. В агитационных материалах и речах ветераны обещали справедливые выборы, честный подсчёт голосов и реформу окружных органов власти. Мэнсфилд и Кантрелл на выборах 1946 г решили поменяться должностями: в этот раз на пост шерифа баллотировался Кантрелл.
За месяц до первичных выборов ветераны сначала обратились в ФБР с просьбой прислать наблюдателей, чтобы обеспечить справедливый подсчёт результатов голосования. Как и все предыдущие просьбы о помощи в восстановлении законности, в Вашингтоне ходатайство теннесийцев было положено под сукно. Ветераны поняли, что на помощь извне рассчитывать не приходится, придется полагаться на собственные силы. Члены Беспартийной армейской лиги (GI Non-Partisan League) выдвинули собственных кандидатов, в строгом соответствии с демографической и политической ситуацией в округе — трёх от республиканцев и двух от демократов. Залуженный и авторитетный орденоносец ветеран Североафриканской кампании Нокс Генри выставил свою кандидатуру на пост шерифа, в оппозицию Кантреллу. Ветеранов поддерживали и финансировали местные бизнесмены, уставшие от коррупции и постоянных поборов со стороны властей. На их пожертвования ещё один активист-ветеран, Билл Уайт, купил 30 пистолетов с патронами и организовал 'службу безопасности' Лиги, из 30 бойцов.
1 августа 1946 года, в день первичных выборов, шериф Мэнсфилд, как обычно, выставил на улицы городка Афины (Athens) множество вооруженных полицейских. 'Порядок' на избирательных участках 'обеспечивали' две сотни головорезов Мэнсфилда. Негр Том Гиллеспи, пришедший голосовать, был ими избит, но, несмотря на побои, продолжал упорствовать, требуя дать ему возможность реализовать своё право избирателя. Люди Мэнсфилда всадили в него пулю, к счастью, Гиллеспи выжил и затем оправился от ранения. На одном из избирательных участков люди шерифа арестовали группу ветеранов-наблюдателей.
Избиратели окружили участок, и шериф приказал своим помощникам разогнать толпу. Двое из арестованных разбили окно и сбежали, толпа заволновалась. Вооружённые полицейские окружили здание, угрожая открыть огонь по людям. Один из них, размахивая пистолетом, кричал: 'Если вы, сукины дети, посмеете приблизиться, я вас всех перестреляю!' Однако помощники шерифа сознавали, что им противостоят опытные солдаты, с которыми будет не так легко управиться, как с запуганными мирными обывателями, и заметно нервничали.
Мэнсфилд с полусотней полицейских и 'добровольных помощников', захватил избирательные урны, и забаррикадировался в окружной тюрьме, 'для охраны бюллетеней'. Казалось, всё бесполезно, и союзники Мэнсфилда будут в очередной раз 'избраны' на свои должности.
Ветераны не опустили руки. Оружия и патронов у них было недостаточно для противостояния шерифу и его банде. Тогда они вскрыли местный арсенал национальной гвардии, вооружились винтовками и двумя автоматами Томпсона, и захватили некоторое количество динамита.
К восьми часам вечера вооружённые повстанцы и их добровольные помощники из числа горожан посмелее окружили здание тюрьмы. По разным источникам их количество оценивается от нескольких сотен до 2000 человек. Засевшим внутри полицейским было предложено сложить оружие, выдать захваченные ими избирательные урны и мирно разойтись по домам. Заднюю дверь тюрьмы не блокировали, открыв её защитникам 'золотой мост' для отступления. Однако, полицейские, занявшие тюрьму, ожидали подкрепления, вызванного шерифом.
