Консерваторы постепенно привыкали, что им приходится ездить в одних поездах с чёрными, и что их дети сидят в одних аудиториях с негритянскими студентами. Но смешанные браки оставались для них неприемлемы.
Через полгода после дела Мередита, 12 февраля 1963 года, в день рождения Авраама Линкольна, президент пригласил в Белый дом около четырёхсот негритянских деятелей с женами, в качестве демонстрации торжества расового равноправия. По недосмотру кого-то из чиновников на приём 'с супругой' был приглашён известный эстрадный артист, киноактёр и певец Сэмми Дэвис, женатый на шведке Мэй Бритт. Кеннеди доложили о 'неприятном казусе', лишь когда гости рассаживались, ожидая выхода президента и первой леди. JFK пришёл в ужас, представив, как на следующий день в газетах появится его фото со 'смешанной парой', и какие проклятия в его адрес станут раздаваться на Юге. Жаклин не видела в этом ничего страшного и была готова к торжественному выходу, но её супруг оценивал ситуацию иначе. В результате президент появился на приёме лишь на несколько минут, причем сотрудники администрации и охрана Белого дома позаботились, чтобы на протяжении всего приёма никто из репортёров не снимал крупным планом. Скандала в тот раз удалось избежать.
В феврале 1963 года Кеннеди внёс в Конгресс несколько законопроектов по частным вопросам — о помощи школам, проводящим десегрегацию, о защите избирательных прав негров, являвшихся подготовкой к более масштабным реформам. Им предшествовали новые расистские инциденты, на этот раз происшедшие в штате Алабама.
Ситуация в Алабаме была настолько далека от мирного урегулирования межрасового конфликта, насколько это вообще возможно. Белые расисты здесь часто набрасывались с оружием в руках на группы негров, даже тогда, когда те не проявляли враждебных намерений. Применение самодельных взрывных устройств против негров стало в Бирмингеме настолько обычным делом, что местные остряки называли город 'Бомбигемом'. Эта атмосфера террора поддерживалась на уровне городской администрации и губернатора штата. Во время гастролей нью-йоркской 'Метрополитен-оперы' по южным штатам её руководству пришлось отказаться от выступлений в Бирмингеме, так как городские власти объявили, что чёрные в зал допущены не будут. Губернатор штата, Джордж Уоллес, бывший боксер, отличался жёсткостью по отношению к подчинённым и рядовым гражданам, но в то же время явно боялся высшего начальства.
В апреле 1963 г. Мартина Лютера Кинга пригласили в Бирмингем, штат Алабама, чтобы помочь местной организации 'Движение алабамских христиан за права человека' (The Alabama Christian Movement for Human Rights). Кинг выбрал четыре основные цели протеста в Бирмингеме: десегрегация закусочных, примерочных, туалетов и фонтанчиков питьевой воды в универмагах; недискриминационное повышение по службе и наём черных на работу в торговую сеть и на промышленные предприятия города; амнистия всех демонстрантов, которые попадут за решетку; создание межрасового комитета для выработки графика десегрегации в других сферах жизни Бирмингема. Каждый участник движения подписывал специальную 'карточку приверженности' движению, обязуясь соблюдать его принципы. Протест начался 3 апреля. За сидячими забастовками последовали первые аресты. 12 апреля Кинг возглавил несанкционированную демонстрацию, был арестован и брошен в тюрьму. Выйдя через восемь дней из тюрьмы под залог, Кинг решил привлечь в ряды демонстрантов учащихся колледжей и средних школ.
2 мая чёрные подростки в Бирмингеме вышли на демонстрацию. Вовлечение несовершеннолетних в политические манифестации было весьма сомнительным шагом со стороны Кинга. В сложившихся условиях обе стороны повели себя преступно. По распоряжению губернатора Уоллеса, полицейские схватили детей, жестоко избили и отправили в КПЗ. Более тысячи юных демонстрантов были задержаны. На следующий день в уличной демонстрации приняло участие ещё больше молодежи, скандировавшей: 'Мы хотим свободы!'. На приказ остановиться они не отреагировали. Тогда полицейские стали поливать их водой из пожарных брандспойтов и спустили на них полицейских собак. В результате жестокого уличного побоища, толпа негров, преследуемых полицейскими, разбежалась, оставив на улицах несколько раненых. Мартин Лютер Кинг обратился к своим сторонникам с призывом организовать решительный отпор: 'Мы не можем больше ждать. Наступило время действий.' На следующий день в газетах появились фотографии полицейских собак, кусающих бирмингемских детей. Было задержано более 2500 демонстрантов.
Пресса торжествовала: два идиота — чёрный и белый, обеспечили сенсацию и поставили в дурацкое положение президента Кеннеди. Внутри страны конфликт всё более напоминал гражданскую войну, несмотря на все усилия, прилагаемые и лидерами негритянского движения, и центральными властями удержать его в более или менее цивилизованных рамках.
Что было ещё хуже для президента — он оказался под давлением международной критики. На учредительной конференции Организации африканских государств, проходившей в Аддис-Абебе (Эфиопия) премьер-министр Уганды Мильтон Оботе выступил с вызывающей речью, в которой утверждал, что президент Кеннеди заинтересован в расовой дискриминации в США и поддерживает её 'Уши и глаза всего мира сконцентрированы на событиях в Алабаме', — провозгласил Оботе с трибуны конференции.
Директор Информационного агентства Соединенных Штатов (ЮСИА) Доналд Уилсон писал Кеннеди: 'Наибольшее внимание [за рубежом] уделяется жестокости и особенно использованию собак против демонстрирующих негров. Многие газеты, особенно в Европе и Индии, проявляют необычное сочувствие и понимание расовой проблемы, а неспособность федерального правительства вмешаться вызывает множество вопросов'. Директор ЮСИА обращал особое вниманиена советскую пропаганду: 'Москва стремится превратить происходящие события в массовое обвинительное заключение по адресу американской демократии'. В своём письме Уилсон цитировал газету 'Правда': 'Один день в Бирмингеме дает миру более ясное представление об американском образе жизни, чем годы пропаганды американских свобод'.
Под международным давлением Кеннеди был вынужден принимать срочные меры. Будучи связан необходимостью сохранить голоса белых избирателей Юга, президент не мог открыто выступать против оборзевших расистов, и потому предпринял ряд закулисных действий, намереваясь положить конец насилию в Алабаме. Поскольку администрация штата была близка к выходу из подчинения федеральным властям и была готова идти на нарушение конституции, по поручению президента связанные с большим бизнесом министры Диллон и Макнамара вели переговоры по телефону со своими знакомыми предпринимателями в штате. Они постарались разъяснить местным промышленникам и торговцам, какой вред всё это причиняет как их собственным деловым интересам, так и нации в целом. Роберт Кеннеди направил на переговоры в Бирмингем своего ближайшего помощника, начальника отдела гражданских прав министерства юстиции Бёрке Маршалла. Он активно поддерживал применение полицейских и даже военных федеральных формирований для наведения порядка в южных штатах в предыдущие годы.
10 мая было достигнуто соглашение, предусматривавшее десегрегацию в общественных местах в течение трёх месяцев, повышение по службе и наём черных на работу в течение двух месяцев, обещание официального содействия в освобождении заключённых и создание в течение двух недель органа межрасового сотрудничества. Однако, на следующий день у дома брата Мартина Лютера Кинга и в мотеле 'Гастон', где размещалась штаб-квартира самого Кинга, были взорваны бомбы. В ответ неорганизованная толпа возмущённых негров устроила погромы и беспорядки, которые длились всю ночь. Сотрудники Кинга делали все возможное, чтобы успокоить разбушевавшуюся толпу.
Откликом на бирмингемские события стали массовые демонстрации и выступления под лозунгом 'Свободу немедленно!' (Freedom now!), которые прошли за четыре месяца в 196 городах 35 штатов. Чёрные активисты вместе со своими белыми сторонниками организованно двигались в центр города, а затем рассаживались в ресторанах, магазинах, местах найма рабочей силы, предназначенных только для белых.
18 мая президент Кеннеди прилетел в Алабаму для выступления в городе Масл-Шоалз, округ Колберт, а также намереваясь посетить Редстоунский арсенал в Хантсвилле. Формально Кеннеди не участвовал публично в улаживании возникшего конфликта, но самим фактом своего присутствия в штате намекнул губернатору и поддерживающим его единомышленникам, что администрация президента может вновь использовать федеральные войска для наведения порядка. Обычай и просто долг вежливости требовали, чтобы губернатор встретился с президентом. Уоллес прибыл в Масл-Шоалз, выслушал речь президента, а затем 35 минут беседовал с ним на борту вертолёта по дороге в Хантсвилл.
Из заметок пресс-секретаря президента Пьера Сэлинджера видно, что президент давил на Уоллеса, требуя 'интеграции' в Бирмингеме, то есть предоставления чёрным реальных равных прав с белыми. Губернатор пытался отделаться общими фразами, вроде того, что держит ситуацию под жёстким контролем и не допустит беспорядков ни с той, ни с другой стороны. Кеннеди отвечал, что никакого контроля и достойного управления там не наступит, пока не будет достигнут реальный прогресс.
— Почему чёрных не берут на работу в центральных магазинах города? — спросил Кеннеди.
Уоллес, которого по ходу боксёрской карьеры явно часто били в голову, ответил нелепо и невпопад:
— У тех самых людей, которые сейчас протестуют, дома есть чёрные слуги.
Продолжая нажим на туповатого губернатора, Кеннеди напомнил ему, что в 1962 году тот обещал своим белым согражданам, что не допустит ни одного чёрного студента в университет штата. Он напомнил губернатору, что его заявления расходятся с федеральным законодательством, и нарушают конституцию страны. И у Кеннеди, и у Сэлинджера создалось впечатление, что Уоллес сам сознаёт неизбежность 'интеграции', но пытается 'сохранить лицо' и немедленно пойдёт на фактическую капитуляцию, как только правительство сделает вид, что использует силу.
Так оно и случилось. 11 июня в университет штата в городе Таскалуза явились для зачисления два негра — абитуриента, Вивиан Мелони и Джеймс Худ. Губернатор, как он и обещал, демонстративно встал в дверях, всей своей позой олицетворяя решимость не пропустить негров в здание.
Но Кеннеди в это утро объявил о 'федерализации' национальной гвардии штата, переведя части местного подчинения в полное распоряжение федеральных властей, и приказал начальнику национальной гвардии использовать любые необходимые силы, чтобы обеспечить свободный доступ студентов в университет. В соседней Джорджии на случай необходимости в вертолетах сидели 400 'зелёных беретов' — солдат спецназа, прошедших 'антипартизанскую и антиповстанческую' подготовку. Братья Кеннеди были готовы отправить их в Алабаму на вооружённое подавление бунта.
Прибывший в университетский кампус заместитель министра юстиции Николас Катценбах объявил губернатору, что переподчинённая президенту национальная гвардия применит силу, чтобы двое студентов были поселены в общежитии. Уоллес упрямо заявил:
— Это незаконное, предосудительное, насильственное вторжение федерального правительства!
Тогда солдаты национальной гвардии по приказу Катценбаха приблизились к губернатору, чтобы отодвинуть его в сторону. Уоллес напряг свой боксёрский интеллект, сообразил не выставлять себя на посмешище и отошёл в сторону без применения силы. Когда чёрные абитуриенты благополучно заселились в кампус, Катценбах доходчиво растолковал губернатору, что национальная гвардия готова применить силу, чтобы студенты смогли оформить необходимые бумаги для зачисления в университет. Уоллес вновь отступил. Мелони и Худ, сопровождаемые чиновниками министерства юстиции, прошли в регистрационный офис, где их оформили в соответствии с законом. На этом Великая Алабамская клоунада закончилась, и началась подлинная десегрегация в одном из самых расистских штатов.
Президент решил использовать свою мирную победу в Алабаме, чтобы развернуть новое наступление в защиту гражданских прав, и вечером 11 июня выступил по радио и телевидению. Некоторые советники отговаривали его от подобного демонстративного выступления, опасаясь обострения напряженности.
Однако JFK, при полной поддержке Роберта и, вероятнее всего, с его подачи, счёл момент политически выгодным, так как действовал с позиции победителя, опираясь не только на конституционные, но и на моральные ценности:
— Мы сталкиваемся прежде всего с моральной проблемой. Она так же стара, как Священное Писание, и так же ясна, как американская конституция. Существо вопроса состоит в том, предоставлены ли всем американцам равные права и равные возможности, рассматриваем ли мы всех наших собратьев-американцев так, как мы бы хотели, чтобы рассматривали нас. Если американец не может пообедать в общественном ресторане потому, что у него чёрная кожа, если он не может послать своих детей в наилучшую доступную ему общественную школу, если он не может голосовать за представляющих его интересы выборных лиц, короче говоря, если он не может пользоваться полными и свободными жизненными правами, к которым все мы стремимся, тогда кто из нас может быть уверен, что при другом цвете кожи он занимал бы то же место в обществе?
Далее в своём выступлении Кеннеди объявил, что намерен в ближайшее время внести на рассмотрение проект нового законодательства, предусматривающего равные права всех американцев на пользование всеми существующими общественными учреждениями — гостиницами, ресторанами, театрами, магазинами.
По данным Института Гэллапа, проводившего опрос общественного мнения, 32 процента респондентов выразили согласие с Кеннеди, 18 процентов сочли, что он решает проблему 'недостаточно быстро', и 36 процентов — что он 'движется слишком быстро'. Против предоставления гражданских прав чёрным вообще высказалось относительно мало опрошенных. Дальнейшие события, включая покушение на президента Кеннеди, показали, что выборка граждан для опроса, проведённого Институтом Гэллапа, явно была недостаточно репрезентативной.
Законодателей в большей степени волновало соотношение прав федерации и отдельных штатов. Роберту Кеннеди приходилось рассеивать их сомнения. Он убеждал, что на местах решить проблему невозможно, что если оставить проблему десегрегации на уровне отдельных штатов, после тайм-аута расисты и сегрегационисты Юга вновь перейдут в наступление.
Воодушевленный успехами движения за гражданские права, достигнутыми в Алабаме, и ощущая поддержку со стороны президента, Мартин Лютер Кинг и его организация 'Конференция христианского руководства на Юге' решили провести массовый поход на Вашингтон, ставя его целью не только поддержать внесённый Кеннеди законопроект и ускорить его проведение через конгресс, но и добиться ещё большего его расширения по ряду позиций.
Советская разведка предприняла несколько корректирующих воздействий, первым из которых стала гибель в автокатастрофе весной 1963 г президента профсоюза работников автомобильной промышленности Уолтера Филиппа Рейтера, упоротого антикоммуниста. Впрочем, причиной данного решения были не столько его политические убеждения, сколько излишне хороший совет, который Рейтер в 'той' истории подал президенту Кеннеди.
